Текст книги "Падение (СИ)"

Автор книги: Эмили Низбродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Он отвернулся и медленно, глубоко вздохнул. Так, словно собирался нырнуть с головой под воду и знал, что вынырнет не скоро.

– Извини, – тихо произнесла я, выпрямившись и смяв упаковку от пластырей в кулаке. – Я просто.. не знаю… Просто хочу тебя понять.

Наконец я посмотрела ему в глаза. Он молча изучал меня. Может, пытался придумать ответ, правда я не была уверена, хотел ли он вообще что-то объяснять. Забавно, за прошедшее время я не раз вспоминала те его слова, но только сегодня, случайно подслушав их разговор с Кириллом, поняла, что они как-то связаны с его детством.

Я совсем не знала, кто такой Глеб Голубин.

Он потёр предплечье и прищурился.

– Если бы ты решила сделать себе татуировку, что бы ты попросила изобразить?

Я моргнула, потрясённая его вопросом.

– Хм, – тихо усмехнулась, задумавшись над ответом, а потом призналась: – Наверное, крылья ангела. Причём одно из них сломанное.

– Это как-то связано с твоим прошлым?

– Да, – кивнула я.

– И это что-то, о чем ты хотела бы помнить?

– Да.

– Вот поэтому у меня нет татуировок, – подытожил он. – Люди делают татуировки по разным причинам, но так или иначе это всегда напоминания о том, что сделало их такими, какие они сейчас. Я же не хочу вспоминать о людях, которые дали мне жизнь. О людях, которые меня вырастили… – он решительно покачал головой. – О местах, которые я видел, о поступках, которые я совершал. Все равно из головы это не выкинешь. Так зачем ещё и рисовать это на теле? Я ни на чем не хочу зацикливаться.

Его язвительный тон был адресован не мне, но я понимала, что задела его за живое. И догадывалась, о чем он говорит. Воспоминания о детстве по-прежнему причиняли боль, и он не хотел думать о них, глядя в зеркало.

Внезапно я поняла, что у нас с Глебом общего. Насколько иной могла бы быть наша жизнь без нерадивых родителей. Или родись мы в других семьях.

– Ни матерей, ни отцов, – прошептала я.

– Что?

Моргнув, я покачала головой.

– Ничего.

Только когда мои лёгкие начали гореть, я осознала, что все это время не дышала. Сделая глубокий вдох и собрав медикаменты, я выпрямилась и спросила:

– Твой брат много для тебя значит? Кирилл, Адиль, Ева.. Возможно, когда-нибудь ты поймёшь, как тебе на самом деле повезло, или найдёшь что-то или кого-то, кто будет тебе небезразличен.

Может, и я буду в их числе, подумала я, подходя к шкафчику и расставляя все по местам, в точности так же, как было.

Вспышка молнии осветила комнату, и через несколько мгновений послышался раскат грома.

Черт. Я же так и не позвонила Елене.

Услышав, как скрипнула кушетка у меня за спиной, я поняла, что Глеб поднялся.

– Там дождь, – произнёс он. – Я тебя подброшу. Пошли.

Повернувшись, я увидела его массивный силуэт в дверном проеме. Он натягивал серую футболку, на которой виднелись разрывы и пятна крови.

Господи. Я едва не задохнулась, увидев, как напряглись мышцы его живота, проследила взглядом за линиями, которые исчезали под шортами. Чистый секс.

Я отвернулась к шкафчикам, пытаясь замедлить дыхание и не думать о нас с Глебом вдвоём в машине.

«Я подброшу тебя». Я покачала головой. Ага, черта с два.

– Все в порядке, – пробормотала я, не поворачиваясь к нему. – Я позвоню Елене.

– Даже не думай вынуждать свою сестру сесть за руль в такую погоду, – произнёс он своим размеренным низким голосом, в котором послышалась угроза. – Иначе мне придётся придумать что-нибудь ещё, чтобы снова поставить тебя на колени.

У меня вытянулось лицо, а во рту пересохло. Маленький засранец.

– Не зли меня, Эми. Я буду у входа через пять минут.

И с этими словами он исчез.

***

Находясь в тепле и безопасности, я все ещё никак не могла унять нервную дрожь, от которой волоски на моих руках стояли дыбом. Я сжала ткань своей юбки в кулаках и смотрела невидящим взглядом в окно.

Он был слишком близко. И – я вытерла ладони о свои тёплые бёдра – недостаточно близко.

– Вот, – заговорил Глеб, и я вздрогнула. Он протянул руку за полотенцем, лежавшим на заднем сиденье и бросил его мне. – Оно чистое.

Ну, разумеется, чистое, Глеб мог время от времени запачкать руки, но его одежда и автомобиль – во всяком случае, судя по тому, что я видела, – были безупречны. Черт, даже его дом выглядел девственно чистым.

– Спасибо, – сказала я, поймав полотенце у груди.

Хоть какое-то занятие. Все что угодно..

Я нагнулась и вытерла ноги, а потом сняла шлёпанцы и насухо промокнула ступни.

Я не успела промокнуть насквозь, да и Глеб подъехал максимально близко к школьному входу, но мне все же досталось. Одежда была в мокрых пятнах размером с монету, а пряди волос прилипли к шее и плечам.

Вытерев бёдра, я прислонилась спиной к сиденью и отёрла капли воды со своих голых рук.

Вытираясь, я чувствовала, что Глеб наблюдает за мной.

Повернувшись, я положила полотенце на заднее сиденье и замерла, когда в полной тишине у меня в животе раздалось урчание – доказательство того, что я ничего не ела с раннего утра.

Черт. Я снова повернулась и пристегнула ремень, надеясь, что он ничего не слышал.

Но нет.

– Ты голодная? – спросил Глеб, бросив взгляд в мою сторону. – У меня есть что перекусить, если хочешь.

– Нет, все в порядке, – пробормотала я, не глядя на него.

И тут у меня в животе снова заурчало. Я закрыла глаза и обхватила себя руками, вжавшись в сиденье.

– Господи, – усмехнувшись, он снова протянул руку и достал из сумки на заднем сиденье пластиковый контейнер.

– Ешь, – скомандовал Глеб, поставив его мне на колени.

Я поджала губы. Почему он говорит со мной таким снисходительным тоном?

– Все нормально, – сказала я, отворачиваясь к окну. – Я все равно скоро буду дома.

– Значит, домой я тебя могу отвезти, но еду мою ты есть не станешь?

Мои глаза округлились, я посмотрела на него.

– Ты же сам заставил меня поехать с тобой, – заметила я, а потом тихо добавила: – Я благодарна, разумеется, – и покачала головой, не сумев сдержать улыбку. – Ладно, – проворчала я. – Поем.

И в считанные секунды я сняла с контейнера крышку и удивленно уставилась на ломтики арбуза, лежавшие внутри. Взяв ломтик двумя пальцами, я пошутила:

– Фрукты? Я никогда не представляла тебя нарезающим арбуз, Глеб.

– Но в других сценах ты меня представляла, – невозмутимо произнёс он, и на его лице появилось такое выражение, словно ему было все обо мне известно.

Переключив передачу, он устремился вперёд, а я закатила глаза, не желая развивать эту тему, поднеся к губам ломтик арбуза и откусила половину. Мне нравилось ощущение его зернистой поверхности на языке.

Проглотив сок, я едва не рассмеялась и вовремя прикрыла рот рукой: я и не думала, что была настолько голодна.

– Очень вкусно. Спасибо.

Но когда я взглянула на Глеба, от моей улыбки не осталось и следа. Он сосредоточено смотрел на дорогу, и его лицо было похоже на маску. Казалось, он был чем-то рассержен. Машина замедлила ход, и в его прищуренных глазах появилось странное выражение.

– Я что, ем твой обед? – спросила я, внезапно разозлившись на то, что он вынудил меня это съесть. – Я же сказала тебе, что все в порядке..

– Ешь, – оборвал меня он. – Пожалуйста.

Он сглотнул, и его кадык дёрнулся. Ему было явно не по себе.

Я тихо жевала, наблюдая за Глебом, следя взглядом за его движениями, и чертовски хорошо понимала, что, если бы мне пришлось выбирать, за кем наблюдать – за дирижером или за Глебом Голубиным, я бы выбрала Глеба.

Его пальцы сжимали рычаг переключения передач, мускулистые икры напрягались всякий раз, когда он выжимал сцепление, а зеленые глаза, которые – клянусь – почернели, напряжённо смотрели в лобовое стекло.

Я могла бы бесконечно любоваться тем, как он ведёт машину.

– Перестань на меня смотреть, – сказал он, и я тут же перевела взгляд на его лицо.

Черт!

Он по-прежнему смотрел в лобовое стекло, его губы были приоткрыты, а лицо выглядело настороженным.

– Что? – спросила я, сделав вид, будто не поняла, о чем он. Будто я сейчас не пускала слюни, глядя, как он ведёт автомобиль. Но это было бесполезно. Мои щёки пылали, и я уверена, он это заметил.

– Из-за тебя мы попадём в аварию, черт возьми, – выругался Глеб.

– Из-за меня? – нахмурилась я. – И что же я такого сделала?

Он покачал головой, издав едва слышный смешок.

– Сделай одолжение, ладно? – его голос вдруг стал мягким и чувственным. В этой внезапной перемене было что-то угрожающее.

Глеб стрельнул в меня взглядом, и я захлопнула рот, проглотив остатки арбуза. Какого черта он смотрит на меня вот так?

Дёрнув подбородком в мою сторону, он произнёс:

– У тебя на губах арбузный сок. Слижи его, или это сделаю я.

========== Часть 5 ==========

Я ошарашено опустила руку с ломтиком арбуза. Это что, шутка? Но нет, вызов в его взгляде, угроза в его тихом голосе, охватившее меня ощущение опасности – все это едва ли было шуткой. Я моргнула и, отвернувшись, уставилась в лобовое стекло.

Что за черт!

Быстрым движением я слизнула с губ остатки сока и закрыла контейнер.

В моей сумке зазвонил телефон, и я протянула за ним руку, радуясь возможности отвлечься. Но, взглянув на экран, поёжилась.

Снова мать. Она дважды звонила, а теперь прислала ещё одно сообщение.

«В доме у Евы. Через десять минут».

Покачав головой, я снова засунула телефон в сумку, пытаясь избавиться от дурного предчувствия. Какого черта ей нужно? Когда я приехала в город, она даже не удосужилась поинтересоваться, как я добралась, а несколько дней спустя звонит и пишет не переставая. Может, просто никак не смирится с тем фактом, что я сама ей не позвонила? Не знаю. Но видеть её я не хотела. Только не сегодня и, скорее всего, не в ближайшее время.

– Кто это? – спросил Глеб.

Я вздохнула, продолжая смотреть в окно. К чему лгать?

– Моя мать. Она ждёт меня дома у Евы.

– Зачем?

Я пожала плечами, почувствовав, как меня одолевает грусть. Не то чтобы я не хотела с ним это обсуждать. Просто не могла. Кто знал, что будет на этот раз, когда я открою рот? И как быстро воспоминания о матери разрушат тот кокон блаженства, в котором я сейчас находилась?

– Откуда мне знать? – проворчала я. – Ты задаёшь слишком много вопросов.

Я не хотела видеть её и слышать её голос. Не хотела, чтобы она прикасалась ко мне.

Я поджала губы, затылком ощущая взгляд Глеба.

Мы повернули на улицу дома Евы. Ливень почти не влиял на скорость, с которой Глеб вёл машину.

Я закрыла глаза. Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста. Я вцепилась в ручку двери. Тупая боль внутри становилась все сильнее, по мере того как он приближался к дому.

Три секунды.

Две.

И наконец одна.

Но он не остановился.

Он не остановился! У меня округлились глаза. Повернув голову, я увидела его самодовольную изогнутую бровь.

– Что ты делаешь? Куда ты едешь? – выпалила я, уперев правую руку в приборную панель, когда он снова прибавил скорость.

– Ты хочешь домой? – спросил он в свою очередь.

Нет.

– Э-э.. м-м, – протянула я.

– Хорошо, – улыбнувшись, он переключил передачу вверх – по крайней мере, судя по тому, что скорость снова увеличилась. – Могу понять. Своих родителей я бы тоже видеть не захотел.

– Ла-а-адно. И куда же ты собираешься меня отвезти?

Глеб не ответил. Сделав музыку погромче, он устремился вперёд, по безлюдным улицам, сквозь пелену дождя.

«Петля» считалась неофициальной гоночной трассой города. Это место посещали все старшеклассники, у которых имелись подходящая машина или свободные деньги для ставок. На деле же «Петля» была просто грязной дорогой вокруг огромного пруда.

– Глеб, думаю, тебе лучше просто отвезти меня домой, – сказала я, стараясь скрыть горечь в голосе, когда мы повернули на длинную подъездную дорогу, которая могла вести только в одно место.

Я ненавидела «Петлю».

Ненавидела машины. Меня раздражал тот факт, что я ничего о них не знала. Раздражало, что мой бывший в старших классах встречался здесь с другой девушкой. Раздражало, что всем здесь нравилось, кроме меня, и что была настолько неуверенной в себе и непросвещённой, что, находясь здесь, всегда старалась слиться с толпой.

– Я подарил тебе свободу, – с иронией сказал Глеб. – И ты не будешь смотреть на меня так, словно я только что помочился на твою сумочку Prada. Давай повеселимся.

– Ну, если только ты не планируешь раздеть меня – чему не бывать. Я не понимаю, с чего ты решил, что кому-то из нас здесь будет весело. Что, по-твоему, я буду делать?

– Водить машину.

Сердце подскочило в груди.

– Прости, что?

– Ты слышала.

Что? Но.. как? Я не умела водить механику! Я поставила ноги на пол, готовая выскочить из машины, и тут заметила, что больше не слышно хруста гравия под колёсами.

– Трассу что, заасфальтировали? – выпалила я.

У трека теперь было бетонное основание, и он стал вдвое шире. В стороне было установлено несколько небольших трибун.

– Глеб, – пробормотала я, присматриваясь к тому, что могла разглядеть сквозь пелену дождя. Это что, светофор на финишной черте? Потом я посмотрела влево. А это место для… комментатора? Серьёзно? – Что здесь произошло?

– Посмотри на меня, – скомандовал он, проигнорировав мой вопрос.

Я повернулась к нему и тут же забыла, о чем спрашивала.

Глеб остановился и поставил машину на стояночный тормоз.

– Сколько у тебя было парней, кроме Андрея?

Мои брови сдвинулись к переносице.

– Ты серьёзно? Увези меня отсюда.

Какого чёрта он делает?

Он поднял руки вверх, как бы защищаясь. Его голос был беспечным, словно он вот-вот рассмеется.

– Я не пытаюсь тебя задеть, золотко, – произнёс он, откинув голову на подголовник и поглядывая на меня. – Я всего лишь хочу донести до тебя одну мысль. Водить машину на механике – все равно что заниматься сексом. С каждым по-разному. Это как шифр, который нужно разгадать, – он провёл ладонями по рулю, медленно и нежно. – Понять, к каким местам прикасаться, – его чувственный голос проникал в мое тело. – Какие облизывать. Посасывать. Покусывать.

Твою мать.

– Да некоторых даже трогать необязательно, – заявил он. – Порой нужно только бросать взгляды, дразнить, играть… У всех свои эрогенные точки, каждого заводит что-то своё, Эми, – я глазела на него, наблюдая за каждым его движением. Он повернулся и, посмотрев на меня, тихо произнёс: – И с этой машиной все в точности так же. Для начала нужно найти сцепление, – пояснил он, и я вскрикнула, когда он резко опустил ногу вниз, выжав педаль. Господи.

Сняв машину с ручника, он положил одну руку на руль, а другую – на рычаг коробки передачи – обольстительным, развратным движением.

– Затем газ, – ухмыльнулся он и, не сводя с меня взгляда, поднял обороты двигателя, но не тронулся с места. – Параллельно работая двумя педалями, ты найдёшь ту самую точку. Точку, в которой она позволит тебе ею управлять.

Она?

– Выжми его, – Глеб топнул ногой, которая стояла на педали и я лихорадочно облизнула губы, потому что во рту у меня напрочь пересохло. – А потом медленно жми на газ, – он опустил другую ногу, и я услышала, как двигатель снова взревел. – И отпускай сцепление… медленно.

Его ноги пришли в движение – одна поднималась вверх, другая опускалась вниз.

– Здесь нужен компромисс, – продолжал он, по-прежнему удерживая мой взгляд. – Если я буду спешить, она посыплется, – он отпустил сцепление, и я дёрнулась вперёд – машина заглохла.

Он выжал сцепление и тормоз и повернул ключ в замке зажигания.

– Но если я буду действовать недостаточно быстро, она никогда не сдвинется с места.

И он держал сцепление выжатым, не шевеля ногой, а другой ногой поднял обороты двигателя – безуспешно.

– Нажимать и отжимать. Газовать и отпускать, – я следила за его ногами, за тем, как он отпускает сцепление и нажимает на газ.

Я трясущимися ногами во все глаза смотрела на то, как Глеб, отпустив сцепление и нажав на педаль газа, рванул по трассе.

Схватившись за приборную доску, я перевела взгляд на свободную полосу, проносившуюся за окном. Лёгкая улыбка расползлась по моим губам. Сидеть в машине определённо было веселее, чем стоять в стороне, среди зрителей. Но мне хотелось водить. Я всегда восхищалась Кириллом и Евой и всегда мечтала научиться.

– Смотри на меня, – рявкнул Глеб.

Я повернула голову к нему и откинулась на спинку сиденья.

– Для того чтобы машина на механике тронулась с места, ты совершаешь действия, чем-то похожие на секс. Но сам процесс езды – это тоже чистый секс. Порой нужно переключать передачи, ускоряться или, – он посмотрел на меня. – Притормаживать.

Он вдавил педаль сцепления и дёрнул рычаг вниз, отпустил сцепление и снова прибавил газу. Мы рванули вперёд, и он повторил весь процесс, только теперь сдвинул рычаг вверх и вправо.

– Каждый раз, когда переключаешь передачи, тебе нужно совершать правильные действия и снова находить ту самую волшебную точку. Когда хочешь ускориться – переключай на повышенную. Когда хочешь замедлиться, переключай на пониженную, – и он похлопал по набалдашнику рычага, указывая на схему с изображением расположения передач.

Он выжимал, отпускал, переключался, газовал. Снова и снова. И всякий раз, когда он прибавлял обороты, я подавалась вперёд. Мои бёдра вибрировали вместе с мотором, мне стало тепло.

Я скользнула по лицу Глеба. На скулах у него появилась тонкая пленка пота, отчего его оливковая кожа казалась ещё красивее.

Он рассмеялся.

– Перестань так на меня смотреть, Эми.

Вот дерьмо. Я моргнула и, откашлявшись, решила сменить тему:

– Моя очередь.

Развернувшись к лобовому стеклу и посмотрев на дорогу, я сжала бёдра, чтобы погасить огонь между ног.

– Что ж, это было нетрудно, – я услышала в его голосе смех. Он остановил автомобиль перед финишной чертой. – Если честно, я польщен, что ты выбрала своим учителем меня, а не Андрея.

– Не стоит, – парировала я. – Андрея я об этом и не просила. Просто так все сложилось. Я не хотела домой, а ты был рядом, так что…

Глеб прищурился.

– Смотри не нарывайся, а то будешь вести машину, сидя у меня на коленях, – пригрозил он.

Я закатила глаза и вздернула подбородок повыше.

– Там дождь. Выходи, а я перелезу за руль.

Он скорчил раздражённую гримасу:

– Да, принцесса.

Я решила проигнорировать эту его колкость. Он открыл дверь, и машину заполнили отсветы молний и раскаты грома. Закусив нижнюю губу, чтобы унять нервную дрожь, я перебросила ноги через консоль и, ухватившись за толстый руль, перетащила себя в его кресло, все ещё хранившее тепло его тела.

Это тепло разлилось по моему животу и устремилось вниз по бёдрам. Дождь хлестал по крыше и капоту, и я почти ничего не видела – только тёмный силуэт, обогнувший машину.

Глеб открыл пассажирскую дверцу, и в салоне послышались звуки грозы.

– Вот спасибо, – сказал он, рухнув в кресло и стряхивая воду с рук. Его длинные чёрные шорты блестели от дождя, а серая футболка теперь казалось чуточку темнее.

И липла к телу, обрисовывая его рельефный торс.

– Ты в порядке, принцесса? – спросила я с невинным видом.

Глеб пригладил волосы, пропустив мою реплику мимо ушей, и пристегнулся.

– Ремень, – напомнил он мне.

Пристегнувшись в свою очередь, я отрегулировала сиденье, а потом потянулась к зажиганию.

– Погоди, – Глеб положил ладонь на мою руку. Она была такой тёплой.

– Сцепление выжито?

Я покачала головой.

– Выжми сцепление левой ногой, а тормоз – правой, – сказал он. – Когда будешь готова, поверни ключ в замке зажигания, ноги не убирай.

Я сбросила шлёпанцы и, сделав все, как он сказал, завела машину.

Когда двигатель взревел, я улыбнулась, хотя на нервной почве мои руки и ноги, казалось, меня не слушались.

– Так, – он взял мою руку и положил её на рычаг коробки передач. – Это первая передача, – и, продолжая держать мою руку в своей, он переключился из нейтральной на первую.

– Это вторая, – сжав мою руку, он передвинул рычаг вниз. Моя рука ослабла. Не знаю, почему, я закрыла глаза, чувствуя, как он управляет мною.

– Третья, – вверх и вправо.

– Четвёртая, – прямо вниз.

– Пятая, – его низкий голос снова перенёс меня вверх и вправо. – И шестая, – он резко сдвинул мою руку вниз, и у меня перехватило дыхание, а в животе затрепетало.

– А это задняя передача, – сказал он почти шепотом. – И позволь мне дать тебе совет. Лучше вести машину с открытыми глазами, Эмили.

Я резко распахнула их. Да, точно. Я ещё не научилась водить такой автомобиль, но уже хотела, чтобы моя следующая машина была на механике.

Сглотнув, я посмотрела на него, нахмурившись:

– Теперь я могу ехать?

Он улыбнулся и, протянув руку, включил музыку. Заиграла композиция Trenches группы Pop Evil.

– Для вдохновения тебе, крепкий орешек.

– Да, точно, – с сарказмом отозвалась я.

Отпустив сцепление, нажала на газ. Машина задрожала и заглохла. Я застыла на месте, потрясённая. Мое лицо залила краска стыда. Я слышала, как Глеб фыркнул, и краем глаза заметила, что его грудь сотрясает беззвучный смех.

– М-м-м… так вот значит, как у тебя с парнями? – пошутил он. – Похоже, я вовремя, – он взял мою руку и положил её на рычаг. – Заведи машину.

Я сделала это и продолжала сидеть, держа одну ногу на сцеплении, а другую – на тормозе.

– Включи первую передачу, – скомандовал он, удерживая свою ладонь на костяшках моих пальцев.

Вложив всю свою силу, так что мышцы в руке стали гореть, я сдвинула рычаг влево и, толкнув его вверх, включила первую передачу.

– Ладно, – начал он. – Теперь, когда я скажу «поехали», я хочу, чтобы ты – медленно – ослабила давление на педаль сцепления и параллельно начала так же медленно давить на педаль газа. Отпустить – нажать. Ты почувствуешь точку пересечения, когда одну педаль можно будет отпустить совсем, а другая будет готова перехватить эстафету.

Глеб изучал меня взглядом. Его лазурные глаза потемнели, а мягкие губы сжались.

– Готова?

К чему?

– Да, – выдавила я, кивнув.

– Поехали. Не отпускай сцепление полностью, пока не почувствуешь, что пора.

Он откинулся на спинку сиденья, но продолжал удерживать свою руку на моей.

Я плавно ослабила давление на педаль сцепления и, ощущая на себе его взгляд, начала давить на газ.

– Медленно, – напомнил он.

Я нажала на газ и ощутила, как машина тронулась с места, и посмотрела на Глеба округлёнными глазами.

Он широко улыбнулся.

– Чувствуешь? Она готова. Отпускай сцепление.

Я подняла ногу и нервно дёрнула рулём, когда машина рванула вперёд. По лицу расползлась улыбка, и я засмеялась.

– Что теперь делать? – выкрикнула я. Волнение взяло своё.

– А как ты думаешь?

– Переключать передачу? – втянув воздух, я вцепилась в руль.

Он сжал мою руку.

– Когда я скажу «давай», снова выжми сцепление, и мы переключимся, – проинструктировал меня он. – Давай!

– Глеб! – вскрикнула я, не ожидая столь быстрого развития событий, и лихорадочно выжала сцепление. Глеб сдвинул рычаг моей рукой и переключился на вторую передачу.

– Опять, медленно отпускай сцепление, когда нажимаешь на газ.

Я почувствовала, как его пальцы скользнули между моих. Сердце так громко колотилось в груди, что я слышала удары в ушах.

Отпуская сцепление и нажимая на педаль газа, я почувствовала ту точку, где они пересеклись, и, убрав ногу со сцепления, рванула вперёд.

– Получилось! – воскликнула я. – Получилось!

– Ну конечно, получилось, – сказал Глеб. – Теперь справишься сама?

– Нет! – ахнула я и рассмеялась. – Не смей!

Я почувствовала, как его рука крепче обхватила мою. Его ладонь была гладкой и мягкой, а пальцы идеально лежали между моими.

Я была за рулём незнакомой мне машины, весь остальной мир был скрыт от меня за пеленой дождя, а рядом со мной сидел Глеб Голубин, вызывая приятное чувство опасности. Парень, которого никогда бы не одобрила моя мать. Парень, который был для меня плохой парой.

Который занялся бы со мной плохими вещами, если бы я ему позволила.

– Так за что же тебя арестовали? – спросил он внезапно.

Я вынула свою руку из-под его ладони и взялась за руль обеими руками, проходя первый поворот. А потом тихо произнесла:

– Я не хочу об этом говорить.

– Опозорилась? – не унимался он.

– Нет, – я поморщилась. – Ну… да, немного, – я взглянула на него. – Но ведь сам арест – это позор вне зависимости от причины, верно?

Глеб выгнул бровь.

Я закатила глаза.

– Ладно, не бери в голову. В твоём мире носить наручники – это, наверное, круто, – съязвила я.

Но потом мое лицо вытянулось – я поняла, какую тему затронула.

– Я не это имела в виду, – выпалила я, глядя на его ухмыляющееся лицо.

Его глаза озорно искрились.

– Ты в наручниках – вот что было бы круто, Эми.

Ох, черт

Я услышала, как он расхохотался, но сама невидящим взглядом смотрела вперёд.

– Не хотел отвлекать тебя, – последовало нечто похожее на извинение. – Веди машину.

Лёгкая улыбка на моем лице была едва ли заметна, но на самом деле все мое тело ликовало. Мне определённо нужна такая машина, решила я после полной остановки у финишной черты.

Глеб удовлетворенно выдохнул.

– Ну вот, теперь ты умеешь ездить на механике.

Я наклонила голову, пряча от него улыбку.

– Ага.

– Повезёшь нас завтра в школу?

Рассмеявшись, я перевела рычаг в нейтральное положение и поставила машину на ручной тормоз.

Проведя пальцами по рулю, прикусила нижнюю губу.

– Я застала Андрея в баре с другой женщиной, – начала я, сама не понимая, зачем. – Я подошла к ним как раз в тот момент, когда они целовались, схватила нож с барной стойки и воткнула его в стол, за которым они сидели, – моя смущённая улыбка скривилась. Я почувствовала, как щеки залились краской от стыда. – А потом… потом я стала размахивать этим ножом перед их лицами, грозясь отрезать ему причиндалы, – закончила я, закрыв глаза и внутренне поёжившись при воспоминании об этой идиотской выходке. – Да, – кивнула я, догадываясь, о чем сейчас думает Глеб. – Я так и сделала.

– Хулиганка, – в его голосе прозвучала гордость. – Молодец.

Открыв глаза, я пожала плечами, по-прежнему ощущая себя очень глупо.

– Это был столовый нож, – пробормотала я.

И тут Глеб не выдержал. Он громко прыснул, хлопнув себя по ноге, и расхохотался.

– Самое смешное, – продолжала я. – Что я даже не заплакала, – я посмотрела на него, прищурившись. – То есть я не плакала о нем. Мы встречались пять лет, а я словно ничего и не потеряла. Разве это не странно? – спросила я, когда Глеб успокоился и снова стал внимательно меня слушать.

– У тебя все будет хорошо, – произнёс Глеб.

Я с грустью покачала головой.

– Я не хочу хорошо. Я хочу слететь с катушек, Глеб. Я хочу драться, орать, беситься, хочу потерять рассудок. Я хочу испытать голод, – я перешла на шёпот, глядя в лобовое стекло. – Хочу творить черт знает что. В кои-то веки.

Опустошённо вздохнув, я распахнула дверь автомобиля и вышла под дождь. Захлопнув за собой дверцу, повернулась к машине, положила ладони на крышу, опустила голову на руки и закрыла глаза.

– Так почему бы тебе это не сделать?

Я резко подняла голову и развернулась, увидев, что Глеб подошёл ко мне сзади.

– Сделать что?

– Потерять рассудок, – его низкий голос и испытующий взгляд удерживали меня на месте. – Найди то, что вызывает в тебе голод.

Я отвела взгляд.

– Для тебя это легко, правда? – я заговорила громче, пытаясь перекричать шум дождя. – Ты ни перед кем не отвечаешь, Глеб.

Он посмотрел на меня как будто с презрением.

– Ох, сколько же в тебе дерьма. Ты просто боишься. И не осознаешь этого, пока не осядешь где-нибудь за городом с двумя детьми, замужем за каким-нибудь придурком, который лучше даст отсосать своей секретарше, чем вернётся домой к тебе.

Слезы навернулись на глазах, и, глотая их и давясь, я выплюнула:

– Какой же ты говнюк.

– А ты жалкая! – с издёвкой сказал он, склонившись надо мной так, что его губы были в паре сантиметров от моего лица.

Я резко вскинула голову и в бешенстве выкрикнула:

– Прекрати это повторять!

– Что? – он поднёс руку к уху. – Что ты там сказала? Не слышу тебя! Никто тебя не слышит!

Мои пальцы сжались в кулак.

– Да пошёл ты.. – прогремела я, напирая на него.

– Разденься, и пойду.

– Уф, – я ударила его в грудь, оскалившись. – Ты чертов ребёнок! Пора повзрослеть!

Я успела лишь ахнуть – он набросился на меня и прихватил зубами мою нижнюю губу.

Черт. Он что, укусил меня?

Но Глеб не дал мне времени обдумать случившееся, а схватил меня за задницу, по-прежнему удерживая зубами мою губу, и перенёс обратно к машине, прижав к дверце спиной.

– Этот ребёнок повзрослел, – произнёс он угрожающе низким голосом, и я почувствовала его эрекцию у себя между ног. – И ты, мать твою, скоро это поймёшь.

Комментарий к

Продолжение совсем скоро..

========== Часть 6 ==========

Он накрыл мой рот своим и двигался медленно, как океанские приливы, наступая и отступая, покусывая и оттягивая мою нижнюю губу. Кажется, у меня снова заурчало в животе, и ни с сего мне захотелось его съесть.

– Глеб, – я вцепилась руками в его футболку, и все мое тело напряглось. Ураган, бушевавший в груди, устремился прямо в живот, а потом закружился между бёдер.

В этот момент он сжал мою шею сзади, и его язык проник мне в рот.

Я тихонько всхлипнула, почувствовав его гладкий и тёплый язык во рту, и простонала прямо ему в рот.

– О боже, – выдохнула я, запрокинув голову назад, когда его рот начал спускаться по моей шее. Я не могла выдержать его поцелуи. Они были невыносимо приятными. Ну или это я была слишком возбуждена. Я сжала бёдра и застонала, ощущая яростную пульсацию между ног.

– Глеб, я… я.. – заикаясь, выговорила я. – Черт, – я ничего не могла с собой поделать. Он целовал и лизал мою шею, а я обхватила его руками за талию и вжалась в него бёдрами, показывая, как сильно его хочу.

– Черт, – его дыхание щекотало мне ухо. – Ты уже готова кончить, да?

– Но я все равно тебя ненавижу, – сказала я. – И ровно через минуту ты уберёшь от меня свои проклятые руки.

Обвив руками его шею и прижавшись всем телом, я отвечала на его поцелуи. Он целовал меня так, словно мои губы принадлежали ему.

Я прильнула к его нижней губе, провела языком по верхней, поцеловала уголки его губ, стоя на носочках, чтобы дотянуться.

Мне некуда было бежать. Глеб не давал мне времени задуматься или остановиться. Задрав юбку, он обхватил мои бёдра сзади и рывком поднял меня с земли. Мне не нужно было объяснять, что делать. Я обвила ногами его талию, тут же почувствовав внушительный бугор под его шортами

Глаза мои были закрыты и, уверена, вид был такой, словно мне больно.

– Глеб, проклятье, – простонала я. – Что ты делаешь?

Везде, где он касался меня губами, ощущение было как на американских горках. Как вообще возможно ощущать порхание бабочек на шее? Во рту? На щеках?

Он обхватил меня за задницу и жёстким и резким движением прижал к паху. Мне нравилось даже то, как ткань его шортов терлась о внутреннюю поверхность моих бёдер. Боже, я была так голодна. Я страстно сосала его язык, а потом, захватив его нижнюю губу зубами, укусила.

– Черт, – он отстранился, опустив меня на землю, и поднёс пальцы к месту укуса.