Текст книги "Верни меня (ЛП)"

Автор книги: Эми.К. Роджерс

Соавторы: Энн Мари Уолкер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Я не перестаю беспокоиться о твоей безопасности, Алессандра. Но нет, я думал не об этом.

– Тогда о чем?

Он уткнулся носом в ее волосы.

– Ты счастлива? – голос его прозвучал хрипло.

Алли повернулась и прижалась поцелуем к его подбородку.

– Очень. Несмотря на то, что случилось за последние два месяца, я никогда не была так счастлива, как рядом с тобой, – она накрыла его щеку ладошкой, заставляя посмотреть на себя. – Я люблю тебя, Хадсон.

Его взгляд смягчился, не отрываясь от ее лица.

– Я тоже тебя люблю, Алли.

Счастливо вздохнув, она прижалась к его груди. Солнце давно село, но луна освещала полузамерзшее озеро.

– И я люблю бывать здесь с тобой. Потому что тогда я чувствую, что что бы ни ждало нас по возвращении домой, все наладится, потому что у нас есть это. У нас есть мы.

– Я должен кое-что... – остановившись на полуслове, он внезапно убрал руки. Алли почувствовала, как тепло его тела покинуло ее, когда он отступил назад.

– Хадсон? – Когда их глаза встретились, его взгляд был отстраненным, почти потерянным, красивое лицо побледнело, точно от него отлила вся кровь. Алли накрыла паника, стиснувшая горло, и она едва выдавила: – Что такое, что случилось?

– Я собирался подождать, но... – Хадсон тяжело сглотнул и опустился на одно колено. – Алессандра Синклер, я люблю тебя. И я хочу любить, почитать и заботиться о тебе до конца наших дней, – из кармана джинсов он достал маленькую красную коробочку, обтянутую кожей. Открыв крышку, он продемонстрировал сногсшибательный бриллиант-солитер. И в этот раз, когда их взгляды встретились, его глаза были полны благоговения и нервного волнения. – Выходи за меня?

Глава 16

Хадсон смотрел на Алли, застывшую с выражением абсолютного шока на лице. Стоя перед ней на коленях, он внезапно осознал происходящее, и его накрыла тревога. Она не говорила ни слова. Тишина... и снова тишина.

– Я тут на коленях стою. Скажи что-нибудь. Скажи мне 'нет' или пошли к черту, но я бы предпочел 'да'.

– Я не знаю, что сказать.

– Не такой реакции я ожидал, – Хадсон встал.

– Не в том смысле... да, я люблю тебя... но просто... то есть ты едва меня знаешь... и мы были вместе каких-то шесть недель... и формально мы даже не вместе сейчас и...

– Для окружающего мира не вместе, но мы вместе в единственном месте, которое имеет значение – в наших сердцах. И это единственное, что не изменилось за эти годы. Я потерял тебя дважды, а я из тех мужчин, которые учатся на своих ошибках. Черта с два я потеряю тебя снова. И несмотря на множество причин не жениться, которые ты мне только что выпалила, я совершенно точно уверен, что где-то там в середине я слышал 'да'. Так что я спрошу еще раз.

Алли рассмеялась, хотя на глаза навернулись слезы.

– Хотите пожениться тайно, мистер Чейз?

– Кажется, все наши отношения были тайными, мисс Синклер, – Хадсон сделал шаг назад и опустился на одно колено. Прочистив горло, он вновь протянул красную коробочку. – Алессандра Синклер, любовь моя, жизнь моя – ты выйдешь за меня?

– Да, да, я выйду за тебя, – когда он встал, Алли бросилась ему на шею с такой силой, что он покачнулся и вынужден шагнуть назад, чтобы удержать равновесие. Обхватив ее лицо руками, он соединил их губы в нежном поцелуе.

– Скажи еще раз, – прошептал он.

Слезы потекли по ее щекам, а лицо озарила широкая улыбка.

– Да, я выйду за тебя. Большая свадьба, маленькая свадьба, все что захочешь, – она рассмеялась. – Но прошу, не выбирай Дрейк.

Хадсон хохотнул.

– Ну уж нет, – он пробежался рукой по волосам. – По правде говоря, я думал, мы могли бы пожениться здесь.

– На озере?

Он кивнул.

– Те выходные, которые мы провели здесь в октябре, то время, что мы разделили.... той ночью между нами что-то изменилось. Подозреваю, что в ту самую ночь ты поняла, что любишь меня. И тогда я без сомнений знал, что люблю тебя и всегда любил, – он глубоко вздохнул. – Я постоянно рискую, Алли, но я ни за что не поставлю под угрозу то, что мы имеем. Ничто в мире этого не стоит. Мне жаль, что мне не хватило мужественности это признать.

– Ш-ш, – Алли прижала пальцы к его губам. – Я думаю, это будет идеальным местом, чтобы пожениться.

Хадсон запечатлел на ее губах легкий поцелуй и расплылся в улыбке как последний сукин сын.

– Тогда решено. Мы поженимся завтра на закате.

– Завтра? – голос Алли подскочил до таких высот, которые могли слышать лишь четвероногие.

– Да, – категорически заявил он.

– Мы по уши в проблемах с Джулианом.

– Тем более. Несмотря на всю неопределенность в нашей жизни, я уверен лишь в одном – что хочу провести остаток своих дней с тобой. И я не вижу повода откладывать это просто потому, что Джулиан хочет выстроить чертов любовный треугольник, – Хадсон сверкнул широкой улыбкой. – Я мужчина, который хватается за представившуюся возможность. Завтра день нашей свадьбы. Я хочу обменяться с тобой клятвами, я хочу, чтобы ты взяла мое имя и стала миссис Хадсон Чейз, – Алли открыла рот, но он продолжил говорить: – Можешь взять двойную фамилию, я не стану спорить, но для наших семей, друзей и коллег ты будешь носить мое имя как моя жена. Я безумно люблю тебя, Алли, и хочу, чтобы наша совместная жизнь началась немедленно. Я не могу ждать.

– Я тоже не хочу ждать, но ты не забыл, что мы сейчас даже не встречаемся?

– Как я мог забыть? – челюсть Хадсона напряглась.

– Я знаю, что у нас не так уж много родственников, но я хотела бы, чтобы здесь были хотя бы Ник и Харпер.

– Мне тоже этого хотелось бы, но мы не можем им сказать.

– Харпер будет в ярости. У нас вроде как есть уговор быть друг другу подружками невесты и все такое.

– Конечно, Ник тоже мне это до гроба будет припоминать. Как только вся эта хрень уляжется, мы сможем пожениться еще раз, перед друзьями и семьей, столько раз, сколько ты пожелаешь и где пожелаешь. Что бы ни было угодно твоему сердцу, я дам тебе это. Можем объявить о помолвке в газетах, сделать публичные фото; черт, я даже буду спорить с тобой насчет схемы рассадки гостей, если захочешь. И можешь пригласить хоть все Чикаго, мне плевать. Но завтрашний день будет только для нас. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, и единственный человек, чье присутствие нам требуется – это священник. Обо всем остальном позаботились – цветы, платья, прически, макияж – все, что тебе понадобится, уже готово.

– Так был уверен, что я скажу да?

Он расплылся в улыбке.

– Так надеялся.

– Погоди, ты сказал платья?

– В гостевой спальне. Я договорился с местным магазином, они прислали несколько платьев на выбор. Не беспокойся, – быстро добавил он. – Даже я знаю, что жених не должен видеть платье. Хотя с нетерпением жду, когда сниму его с тебя, – губы его сложились в порочную улыбку. – Посмотришь на них после обеда. Если ни одно не придется по вкусу, я закажу другие на завтра.

Легкий румянец окрасил щеки Алли.

– Я думала, ты знаешь мой вкус, – поддразнила она.

– О, я знаю, – губы Хадсона прошлись по ее подбородку. – Изысканное совершенство. Сладкая и полностью моя, – Алли тонула в нем, чувствуя, как он водит раскрытым ртом по ее шее. – Но когда женщина начинает говорить о выборе ткани и фасоне корсета, я поднимаю руки и сдаюсь.

Она рассмеялась, когда он нашел чувствительное местечко за ушком.

– Ну, вам, мужчинам, проще. Черный смокинг или черный смокинг?

Его улыбка коснулась ее кожи.

– Как знать. Я мог выбрать небесно-голубой.

Отстранившись, Алли нахмурилась. Хадсон погладил бархатистую кожу ее лба большим пальцем.

– Я шучу, Алли.

– Нет, я не об этом. Что, если... Ну, просто мы с тобой вечно были в вечерних нарядах то для одного мероприятия, то для другого. Но выходные здесь мы провели в штанах для йоги и джинсах, и это были одни из самых счастливых мгновений в моей жизни. И я хочу, чтобы наша новая жизнь началась так же.

Он выгнул бровь.

– Предлагаешь пожениться в джинсах?

Алли кивнула.

– Как бы ты ни нравился мне в смокинге, таким я люблю тебя даже больше.

– Ты уверена, что не предпочла бы роскошное белое платье? Разве это не мечта каждой маленькой девочки?

– Эта девочка десять лет мечтала снова быть с тобой. И теперь я стану твоей женой. Одежда не имеет значения. Я могу надеть подобающее свадебное платье, когда мы будем жениться перед нашими семьями и друзьями. Но завтра, как ты и сказал, только для нас. И это то, кем мы на самом деле являемся.

Опустив голову, Хадсон медленно провел языком по изгибу ее губ, прежде чем сплавить их губы в поцелуе. Мышцы плеч перекатились, когда он обнял ее и крепче прижал к себе. Вкладывая все свои чувства в этот поцелуй, он подумал о том, какой женщиной стала Алли – прощающей, сострадательной, прекрасной, умной – и он был везучим сукиным сыном, что она полюбила пустую раковину мужчины, которым он являлся. Жизнь была охренительно коротка, и всей ее не будет достаточно рядом с Алли. И он женился бы на ней каждый проклятый год, чтобы доказать, что завязал с поисками. Она была той самой. Каким же бесхребетным он стал. Но ему было плевать.

Хадсон прервал поцелуй и обвел ее покрасневшие припухшие губы.

– Репетиция свадебного ужина в семь, а сразу за ней – репетиция медового месяца.

– О нет.

– Что?

– Ничего подобного до брачной ночи.

– Ты разыгрываешь меня, да?

Вспышка веселья мелькнула в ореховых глазах Алли, золотые искорки заиграли от глупой идеи.

– Может, мы и не самая традиционная пара, но я не стану заниматься с тобой сексом в ночь накануне нашей свадьбы.

– Ну ладно, просто трахни меня.

– Хадсон, – предостерегла Алли.

– Займись со мной любовью?

– Серьезно.

– Ты правда думаешь, что я буду спать с тобой в одной постели и не коснусь тебя? Черт, Алли, целая неделя прошла.

– Нет, я посплю в одной из гостевых комнат.

– Гостевые комнаты в данный момент превратились в центр свадебной подготовки.

– Тогда посплю на диване.

– Черта с два, – Хадсон резко выдохнул. – Ты будешь спать в главной спальне, я пойду на диван. Но для галочки, правило никакого-секса-перед-свадьбой – бред сивой кобылы.

Алли безуспешно пыталась скрыть улыбку. Черт, да она издевалась над ним.

– Мне очень жаль.

– Ничего тебе не жаль, – Хадсон широко улыбнулся. – Но ты мне это еще возместишь.

– Правда?

– Хм-м. Но пока ужин с женихом.

Она хихикнула.

– Недолгая помолвка.

– Действительно, – они направились обратно в дом, и он наградил ее легким шлепком пониже талии. – Наслаждайся последним вечером в качестве мисс Синклер, детка.

Глава 17

Распахнув глаза, Алли замерла. Сердце бешено колотилось, она вслушивалась в темноту, молясь, чтобы разбудивший ее звук оказался сном. Но тут она вновь услышала его, гортанный стон мучительной боли.

– Нет... оставьте его... не забирайте его.

Крики Хадсона заставили ее выскочить из постели. Сбежав по лестнице, она увидела его скорчившимся на диване, сжимавшим простыни в кулаке, как будто его куда-то тянули. Сначала Алли подумала, что кошмар связан с потерей Ник, что он переживает тот ужасный момент, когда брата буквально вырвали из его рук. Но потом он сказал кое-что еще. Кое-что, заставившее ее остановиться на полпути.

– Его глаза открыты... заставьте его дышать... Папа! – последнее слово вышло первобытным криком, ударившим ее почти с физически ощутимой силой.

– Хадсон! Проснись! – но его глаза все еще были закрыты, голова металась из стороны в сторону, ноги пинались. Подбежав к нему, она опустилась на колени рядом с диваном и потрясла его за плечи. Она ощутила, как бешено колотится его сердце под промокшей от пота футболкой. – Хадсон, проснись. Пожалуйста.

Он резко вскинулся, хватая ртом воздух. Дикий и перепуганный взгляд лихорадочно метался по комнате, освещенной лунным светом, пока наконец не остановился на Алли.

– Что такое? – он судорожно вздохнул. – Что случилось?

– Тебе опять приснился кошмар.

Хадсон тяжело выдохнул и провел рукой по лицу.

– Извини, что разбудил.

Алли присела рядом с ним на диван.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила она, уже зная ответ.

– Нет.

– Это может помочь.

– Я же сказал, я не хочу это обсуждать.

– Ты не можешь и дальше прятать это, Хадсон.

– Я в норме, – сказал он. – Давай спать дальше.

– Но ты не спишь, – голос ее сделался тише. – И я беспокоюсь о тебе. Как долго это продолжается?

– Большую часть моей жизни.

– И как часто?

– По-разному. Они прекратились на какое-то время.

– Когда они вернулись?

Хадсон потер переносицу.

– Недавно.

– Когда мы вернулись из Европы?

– Да, – он провел рукой по мокрым от пота волосам. – Это все мое беспокойство за твою безопасность. Как только все это закончится, я буду в порядке.

– Перестань так говорить, – она видела, что кошмар все еще не оставляет его. Он был не в порядке, и не будет, пока не разберется со своими демонами раз и навсегда. – Ситуация с Джулианом, может, и вернула их, но ты сам сказал, что они у тебя всю жизнь.

– И я справлялся с ними, – он попытался встать, но Алли его остановила.

– Я видела их всего несколько раз, – сказала она. – Но похоже, они разрывают тебя изнутри. Пожалуйста, поговори со мной. Расскажи мне о своих кошмарах.

– Поверь мне, ты не захочешь сидеть в первом ряду на гребаном шоу, творящемся в моей голове.

– Тогда расскажи мне о своем прошло, – Алли понимала, что то, что преследует Хадсона, идет из его юности. Возможно, если бы ей удалось уговорить его рассказать о тех днях, она смогла бы добраться до корня его мучений. – Завтра я выхожу за тебя замуж, Хадсон, – взяв его за руку, она погладила место, где вскоре должно было появиться обручальное кольцо. – Мы обменяемся кольцами и поклянемся быть партнерами... во всем. В горе и в радости. Пожалуйста, впусти меня.

Он перевел взгляд от их сплетенных пальцев к ее умоляющим глазам.

– Что ты хочешь знать? – хрипло спросил он.

– Расскажи мне о своей семье. Какой она была в твоем детстве? Из того немногого, что я знаю, похоже, не всегда все было плохо.

Напряжение его плеч немного ослабло.

– На самом деле, все было идеально. Я имею в виду, мы не сорили деньгами, но мы были счастливы. И мои родители действительно любили друг друга. Черт, да для моей матери весь мир вращался вокруг отца. Я появился раньше, чем планировалось, и Ник, ну, он был неожиданностью. Но мы всегда чувствовали себя желанными детьми.

Алли мало что знала об его отце, кроме того, что он покинул их жизнь, когда Хадсон и Ник были еще совсем маленькими.

– Каким он был, твой отец?

Легкая задумчивая улыбка осветила лицо Хадсона.

– Он был совершенством. Очень работящий. Выглядел во многом как я, но чувство юмора получше. И он мог сыграть любую песню на гитаре, услышав ее всего один раз.

– Звучит здорово.

Хадсон кивнул.

– Он много работал, чтобы обеспечить нас – ничего роскошного, но жизнь была хорошей.

– Так что случилось?

Он нахмурился, улыбка исчезла.

– Я все испортил, вот что случилось, – он замолчал, и на мгновение Алли подумала, что он больше ничего не скажет, но он удивил ее, продолжив: – Мы возвращались из похода. Расточительные каникулы для нас не были вариантом. Мы ездили в дорожные путешествия со всеми сопутствующими сложностями. Было поздно, и мы остановились, чтобы папа заправился и отвез нас домой, но я проголодался и хотел купить какую-нибудь еду в магазинчике. Мама запретила мне, сказала, что сделает нам с Ником сэндвич с арахисовым маслом и желе, когда приедем домой, – он сморщился. – Белый хлеб. До сих пор эту хрень не перевариваю. Но я был эгоистичным ублюдком, и мне этого было недостаточно. Я закатил чертову истерику, пока папа не сдался. Он сказал, что купит что-нибудь для меня и Ники, но пока я перечислял варианты, ворвался парень, размахивавший пистолетом.

Алли невольно ахнула.

– Он продолжал кричать, чтобы мы легли на пол и не делали ни одного гребаного движения, иначе он засадит пули в наши черепа, – Хадсон тяжело сглотнул. – Я едва не описался от страха, но отец был охренительно спокоен.

– Вы были одни в магазине?

Он покачал головой.

– Была еще леди, пытавшаяся купить пачку сигарет, и насколько я различил, какой-то старик с пивной ломкой. Парень с пистолетом орал на кассира, чтобы тот открыл кассу, но бедняга дрожал как лист, ронял деньги, мелочь раскатилась по всему полу. Я подумал, может, он нажмет на какую-нибудь кнопку тревоги или достанет свой собственный пистолет, но он был просто до усрачки напуган, как и все мы. В кассе оказалось только пятьдесят баксов, так что парень начал орать, чтобы он открыл сейф. Кассир попытался его образумить, повторял, что не знает комбинацию, ее знает только менеджер – но грабитель совсем рехнулся.

Алли задержала дыхание. В тот момент она сделала бы что угодно, чтобы переписать историю и изменить то, что как она понимала, было ее концом. Но она могла лишь слушать, как Хадсон перечисляет ужасающие детали той ночи.

– Мой папа оставался спокойным и сдержанным. Гребанный чертов герой, он пытался поговорить с этим мудаком, даже предложил ему наши последние деньги, лишь бы он убрался из магазина. Но как только папа потянулся за бумажником, парень взмахнул пистолетом и выстрелил, не задумываясь, – Хадсон напрягся всем телом. – Пуля попала в груди, и он рухнул на пол. Я не знал, что делать. Он пытался дышать, кровь была повсюду, и я зажал рану руками, – его голос надломился. – Я не мог ее остановить. Кровь продолжала сочиться сквозь мои пальцы.

У Алли сдавило грудь. Сцена, которую описывал Хадсон, встала перед ее глазами с поразительной ясностью.

– Глянув на папу, парень удрал со всех ног. Ник и мама видели все происходящее с парковки. Кто-то, наверное, удержал Ники, но мама сразу же ворвалась внутрь, крича и плача. Все превратилось в хаос, но в то же время как будто проигрывалось в замедленном режиме. Люди кричали, вдалеке вопили сирены, и кровь... столько много гребаной крови... – он крепче сжал ее руку. – Мой папа умер до приезда скорой. Я никогда не забуду момент, когда его глаза расфокусировались, и его хватка на моей руке разжалась.

Горячие слезы стекали по щекам Алли.

– Мне так жаль, Хадсон.

– Если бы я довольствовался чертовым бутербродом с арахисовым маслом и желе, мой отец все еще был бы жив. Моя мать была бы жива. Ник не слетел бы с катушек. Все в нашей жизни было бы по-другому. Мы могли быть счастливы, но я все испоганил.

– Ты думаешь, что как-то виноват во всем случившемся с тех пор?

Он недоверчиво посмотрел на нее.

– Цепочка событий началась той ночью.

И вот оно, то отрезвляющее чувство вины, что Хадсон носил в себе. Оно руководило каждым его шагом и преследовало даже во сне.

– Ты был всего лишь ребенком. Все дети изводят своих родителей.

– Они мертвы из-за меня. Ника забрали из-за моих поступков. Это не оправдывает последствий моих действий, и нет этому прощения.

– Тут ты ошибаешься, Хадсон, – голос ее был мягким, но в нем слышалось непоколебимая уверенность. – У твоей матери явно были более крупные проблемы, но Ник определенно тебя не винит. Если ты не заметил, он смотрит на тебя так, будто луна есть на небе только потому, что ты ее туда повесил, – она подарила ему ободряющую улыбку. – И судя по тому, что ты рассказал об отце, он меньше всего хотел бы, чтобы ты жил в этом аду, – Алли положила свободную руку на шею Хадсона, поглаживая влажные волосы на затылке. – Ты должен простить себя.

Он нахмурился.

– Проще сказать, чем сделать.

Какое-то время они сидели молча, пока Алли не нарушила тишину.

– Спасибо тебе.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– За что?

– За то, что доверился мне настолько, чтобы впустить. Я хочу делить с тобой все, Хадсон, плохое и хорошее. И я хочу помочь тебе пережить это, но я не профессионал. Ты хотя бы подумаешь о том, чтобы поговорить об этом с кем-нибудь?

Он обреченно выдохнул.

– Подумаю. Для тебя.

Алли знала, что он должен сам захотеть помощи, а не потому, что она об этом просила. Но она также понимала, что для него было огромным шагом открыться, а вопрос о терапии с психологом был еще большим прыжком. И за это она была искренне благодарна.

– Я не могу передать словами, как много это значит для меня.

Выражение, мелькнувшее в его глазах, сказало ей, что он избавился от этой темноты.

– Достаточно, чтобы отменить эмбарго на секс? – спросил он, криво усмехаясь.

– Ни за что, – она рассмеялась, но потом смягчилась. – Но я бы хотела побыть немного с тобой, если не возражаешь.

Улыбнувшись, Хадсон уложил ее рядом и прижался грудью к ее спине.

– Я думал, что вчера ясно заявил о своих намерениях, – сказал он, утыкаясь носом в ее шею. – Я хочу, чтобы ты была со мной вечно.