Текст книги "До начала (ЛП)"

Автор книги: Эми Плам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 6.
МАЙЛС

Только что яркое солнце согревало мои крылья, и вот я уже стою на двух ногах в кромешной тьме. Звучащие издалека слова песни становятся все тише и тише, пока не смолкают совсем, и тогда голос – ее голос – шепчет мне:

– Тут я тебя оставлю, Майлс. Я не могу идти дальше. Будь храбрым.

– И что мне делать? – спрашиваю я, но рядом уже никого нет.

Чуть впереди, где-то на уровне пола появляется полоска света. Я бреду вперед сквозь пустоту, пока не натыкаюсь на нечто твердое. Провожу правой рукой, пальцы нащупывают что-то круглое и холодное. Дверная ручка. Я поворачиваю ее и оказываюсь в комнате, которую знаю, как свои пять пальцев. Именно она преследовала меня во снах весь прошлый год.

Я вхожу, оставив дверь открытой. Оглядываюсь назад. И тут же возникает желание вернуться обратно, во мрак. Что угодно будет лучше того, что я увижу здесь.

Я осматриваюсь. Все на своих местах. Семейные фотографии в рамках на комоде, рассеянные лучи света от люстр из дутого стекла, стоящие в беспорядке пустые баночки из-под лекарств. Я делаю еще шаг, и тоска сжимает мне сердце. Я знаю, что сейчас увижу.

Она там. На дальнем конце кровати, свернулась калачиком. Лежит в луже собственных рвотных масс, и желчь пенится вокруг ее головы.

– Мама, – мой голос звучит глухо, воздух словно загустел от грусти, заполнившей всю комнату. Только ритмичное клацанье маминых зубов говорит о том, что она жива.

А вот сейчас будет самая сложная часть – та, в которой я стараюсь подойти ближе... И не могу. В которой у меня на пути вырастает невидимая стена. В которой я беспомощно колочу по стене кулаками, кричу, зову на помощь, но подойти ближе не могу.

Почему-то теперь все по-другому. Мои босые ступни ступают по мягкому ковру. Стены больше нет. Я подхожу к женщине, опускаюсь на корточки и дотрагиваюсь до мокрых от пота волос. Я знаю, что изменилось. Знаю, почему мне позволили пройти сквозь стену. Я и моя мать сейчас в одном и том же месте – тихом и спокойном пространстве между тем и этим миром. Мы оба стоим на краю пропасти. И оба можем умереть.

ГЛАВА 7.
ДЖУНО

По мере моего приближения к границе Аризоны пейзаж становится все мрачнее. Во время пути мне постоянно встречаются указатели на Национальный заповедник в Мохаве. Я вспоминаю о горе Рейнир<sup>[2]2
  Рейни́р – стратовулкан в штате Вашингтон, высочайшая точка Каскадных гор. Гора названа именем британского адмирала Питера Реньера.


[Закрыть]</sup>, где мы с Майлсом разбивали лагерь. Национальный парк – место, где можно без труда спрятаться, идеальный вариант, если Майлс очнется.

Если. Будто удар под дых. Все дурные предчувствия, терзавшие меня последние несколько часов, вырываются на поверхность.

Если. Как какие-то четыре буквы могут быть настолько важны? Обладать такой силой? Как два обычных слога могу вызывать ужас и одновременно дать призрачную, мерцающую, драгоценную надежду?

Если Майлс очнется, он станет другим человеком – человеком с даром жизни, не подвластным болезням и старости. А если нет... Тогда человек, значащий для меня больше, чем кто-либо, кроме моей общины, конечно же, покинет меня. Внезапно. И навсегда.

Стараюсь выкинуть невеселые мысли из головы. Автоматически гляжу на часы на приборной панели и понимаю, что уже 17:30. Стыдно признаться, но уже второй раз за день я пользуюсь часами. Приходится приспосабливаться. А ведь раньше мне хватало лишь солнца, месяца и чистого горизонта.

Приходится напоминать себе, что сейчас я в совершенно другом мире. И не стоит игнорировать новые возможности. Если получится объединить свои навыки со всеми этими техническими штуками, то я стану гораздо сильнее и не придется страдать из-за отсутствия знаний, как тогда в самолёте или в офисе мистера Блэквелла, расположенного на верхних этажах небоскрёба. Мне нужно усвоить правила этого нового для меня мира. Ведь для встречи с неизвестным врагом, похитившим мою общину, требуется преимущество.

У очередного знака с надписью «Национальный заповедник» я сворачиваю с главной дороги и еду на север по указателям к Пещерам Митчелла. Доехав до развилки, сворачиваю с туристической тропы и двигаюсь на восток к безымянным скалам. Земля меж двух гор с плоской вершиной покрыта кирпично-красным песком. То тут, то там торчат серые скалы, похожие на игрушечные кубики. Объезжаю их и паркую машину в тени. Теперь никто не заметит нас, если только, как и я, не съедет c дороги.

Я вылезаю из грузовика. Местность вокруг напоминает поверхность другой планеты. Скалы кажутся инопланетными осколками, а редкая трава – серые, тускло-зеленые и выжженные желтые кустики полыни – словно просто небрежно разбросана вокруг, и совсем не имеет корней. Да и сама земля слишком суха, чтобы дарить жизнь. Я обхожу грузовик и откидываю задний борт, залезаю в кузов, подползаю к спальному мешку и расстегиваю его.

Сердце предательски екает, стоило только посмотреть на лицо Майлса.

Его кожа приобрела болезненный фиолетовый оттенок. Глаза подернулись белой пеленой, словно белое облако зависло над зеленым озером. Такого раньше не случалось. Состояние тел путешествовавших по Пути никогда не ухудшалось. Начинаю ощущать приступ паники, но все же стараюсь успокоиться, напоминаю себе, что этот случай просто не похож на остальные. В грузовике жарко, к тому же... люди моей общины всегда находились в отличной форме перед проведением Обряда, а Майлс умирал. Все получится.

Я прикрываю его веки, провожу рукой по медового цвета волосам и легонько целую в лоб.

– Пожалуйста, вернись, Майлс, – шепчу я и полностью расстегиваю молнию спальника, позволяя свежему горному ветерку охладить его горячее тело.

Без одежды он выглядит таким беззащитным, таким уязвимым. Я вытаскиваю из рюкзака его одежду, все еще запачканную кровью, и принимаюсь надевать на него трусы и джинсы, переворачивая тело туда-сюда. Сделав шаг назад, я встаю полюбоваться на свою работу, и сердце сжимается. Эта непривычная для меня боль лишний раз доказывает, как много теперь этот человек значит для меня.

Наконец заставляю себя отойти и приняться за устройство лагеря, палатку я устанавливаю между грузовиком и скалами. Хоть мы и спрятаны от случайных глаз, расслабляться не стоит. Я понимаю, что веду себя так, словно все еще на Аляске: постоянно высматриваю приближающихся бандитов. Всегда готова защитить себя от переживших апокалипсис, которого никогда не было. И, несмотря на то, что мои настоящие враги ничем не напоминают отчаянных головорезов из моих кошмаров, меня они пугают даже больше, потому что я понятия не имею, чего от них можно ожидать. Неизвестные люди с неизвестным «оружием».

Автоматически тянусь за арбалетом, но тут же вспоминаю, что у меня его больше нет. Я потеряла его во время стычки с людьми Уита в Солт-Лейк-Сити. Всегда можно сделать новый, если удастся найти подходящую древесину. Ну а пока, не имея при себе любимого оружия, я достаю длинный охотничий нож и кладу рядом с собой. Сегодня он будет моей защитой.

Бросаю взгляд на небо. До захода солнца осталось пару часов. Внезапно понимаю, что очень голодна, и вспоминаю, что с утра ничего не ела. Я слишком измотана, чтобы разжигать огонь, поэтому съедаю говяжьи консервы прямо из банки и заедаю все это пачкой крекеров.

Заходящее солнце окрашивает небосвод в красные, оранжевые и розовые тона. Как же красиво! Очень напоминает северное сияние дома. В последний раз окинув взглядом горизонт – не видно ли какой-нибудь машины или заблудившихся туристов, – я расстилаю внутри палатки простыню и ложусь. Майлс проснется лишь через несколько часов (а в том, что он проснется, я ничуть не сомневаюсь), так что стоит отдохнуть, пока есть возможность. Время идет, а я все смотрю в потолок и никак не могу заснуть. В конце концов сдаюсь и делаю то, чего мне хотелось с самого начала: сворачиваю одеяло и возвращаюсь к грузовику.

Расстелив одеяло возле спального мешка, я укладываюсь рядом с Майлсом. Чуть поворочавшись, прижимаюсь к нему ближе, закрываю глаза и засыпаю.

***

Я внезапно просыпаюсь. Поблизости раздается какой-то звук. Шепот. Я сажусь и рассматриваю ночное небо, пока не нахожу Полярную звезду и луну. Судя по их расположению, сейчас где-то между десятью и одиннадцатью вечера. Майлсу пора очнуться.

Я подношу ладонь к его лицу. Он не дышит.

Сердце, грозящее вот-вот разорваться, пронзает мучительная боль.

Я знаю, что провела Обряд правильно, но что, если Майлс потерял слишком много крови, еще до того, как напиток подействовал? На глаза наворачиваются слезы, я прикладываю голову к груди Майлса. И вдруг слышу. Сердцебиение.

Резко выпрямившись, я замечаю, что у него чуть дрожат губы и открывается рот. Он делает резкий вдох, заполняя воздухом легкие, и тут же закашливается.

– Майлс! – вскрикиваю я.

– Джуно, – шепчет он в ответ, – я не могу пошевелиться.

Он прикладывает огромное усилие, чтобы хоть что-то сказать, и слова выходят рваными. А глаза и вовсе не открываются.

– Все в порядке, Майлс, – бормочу я. Меня переполняют эмоции, и я едва могу говорить. Вытерев предательские слезы, я говорю:

– Ты очнулся от смертельного сна. Какое-то время не сможешь двигаться.

– А еще я ничего не вижу, – произносит он. Я наклоняюсь и приподнимаю ему веки. Белая пелена на роговице все еще есть, но постепенно исчезает.

– Это ты, – выдыхает он.

Я наклоняюсь и, едва касаясь губами, целую его.

– Ты жив.

– Благодаря тебе и твоей магии Новой эры, – отвечает он непослушными губами. Я смеюсь и вздыхаю с облегчением. Даже смерть не изменила Майлса.

– Теперь ты – часть этой магии, – говорю я. – Ты и Йара теперь одно целое, Майлс. И жить ты теперь будешь еще довольно долго.

Он прикрывает глаза и уже самостоятельно их открывает. Спустя несколько минут он произносит:

– У меня были видения, пока я был, ммм... мертв.

Я киваю. Как же хочется расспросить его о Пути. Каждый прошедший Обряд возвращается со своими историями. Проведение ритуала редко меняется, а вот то, что человек видит на Пути, зависит только от него самого. Учитывая прошлое Майлса... да и в его обстоятельствах... Я даже представить не могу, с чем он там столкнулся. Но сейчас не самое подходящее время для расспросов. Ему нужно время, чтобы понять значение своих видений. Чтобы принять то, что случилось.

Он разглядывает ночное небо.

– Последнее, что я помню, – лачуга моих приятелей недалеко от Лос-Анджелеса, – вспоминает он.

– Мы в нескольких часах езды оттуда, в Мохаве, прячемся от твоего отца и от Уита.

Он заглядывает мне в глаза:

– Ты что, их видела?

– Да, – отвечаю я. – Твой отец со своими людьми проезжал мимо хижины. Пришлось нас замаскировать, так что они ничего не заметили.

– Классный фокус, – говорит он и насмешливо улыбается. Наконец к нему возвращается контроль над лицевой мускулатурой. – А что насчёт Уита?

– Если он выжил после той аварии, и их джип по-прежнему на ходу, то он тоже будет за нами охотиться. Но пока мы хорошо спрятаны, потому что в ближайшие несколько дней ты постоянно будешь хотеть спать.

Майлс скосил глаза.

– А где это я лежу?

– В кузове пикапа Шевроле.

– Который ты получила..., – начал он.

– ...продав твою машину.

Лицо Майлса вытягивается.

– Ты обменяла мой БМВ на Шеви?!

– Это была плохая идея, да?

– Ну, скажем так, тот парень сейчас должно быть чертовски счастлив.

– Извини, – говорю я. – Просто нужна была неприметная машина, которую никто не знает.

– Ничего, все в порядке. Мой Бумер тебе все равно не подходил. А вот этот Шеви... да, этот пикап, определенно, тебе больше подходит. Если только, конечно, поблизости нет собачьей упряжки.

Я улыбаюсь и крепко его обнимаю его.

– А ты не воспользуешься обездвиженностью несчастного парня, а? – произносит он в моё плечо.

– Да как можно!

Я отстраняюсь и изображаю притворный ужас.

В его глазах появляется озорной блеск.

– Это не вопрос, а просьба.

Я улыбаюсь. И, наклонившись вперед, нежно целую его.

ГЛАВА 8.
МАЙЛС

Я вернулся. Точнее, я так думаю. Видимо, как только смогу нормально двигаться, под действием магии Новой эры начну есть тофу и буду ходить в шлепанцах.

А так, я просто рад, что я здесь. Джуно спасла меня. Там, в хижине, я буквально чувствовал, как жизнь покидает меня, вытекает по капле. Уверен, что пару раз отключался, и каждый раз, приходя в себя, ощущал все меньшую и меньшую связь с этим миром. Будто сила притяжения на меня больше не действовала, и я вот-вот улечу в космос.

Но когда меня начало уносить течением, одна мысль перевесила все остальные: я не хочу умирать. Не потому что боюсь смерти. А потому, что мое существование, абсолютно бессмысленное прежде, вдруг начало обретать смысл. Из-за девушки, лежащей сейчас рядом со мной в кузове этого пикапа. Из-за Джуно.

Так что, полагаю, она спасла меня дважды: и от смерти, и от меня самого. Теперь я у нее в долгу. И этот долг я буду с радостью возвращать ей всю жизнь.

ГЛАВА 9.
ДЖУНО

Проходит несколько минут, и Майлс засыпает. Как же хочется лежать вот так, крепко к нему прижавшись, оставить все тревоги и усталость где-то далеко, хотя бы на время. Но прежде чем Майлс поправится, мне еще многое нужно сделать. Потому что как только это случится, мы должны будем сразу же сорваться с места.

Восстановление после смертельного сна у каждого происходит по-разному. У всех только одна общая черта – после сна все парализованы. Пока я помогала Уиту с Обрядом, видела разное: кто-то поправлялся через три дня, а кто-то через шесть. Так что понятия не имею, сколько времени Майлс еще будет недееспособен.

Мистеру Блэквеллу очень сложно будет найти нас, но вот Уит сможет Прочесть наше местоположение и проследить весь путь с помощью Заклинания. Значит, первое, что нужно сделать, – определить, где он сейчас, а для этого нужен огонь.

Я оглядываю пустынный ландшафт и вдалеке замечаю парочку одиноко стоящих деревьев. Трудно сказать, насколько они далеко, в любом случае оставить Майлса здесь одного я не могу. Поэтому беру его с собой и еду где-то с милю на пикапе, вместо того, чтобы пройти пешком. Стараюсь ехать плавно, хоть и знаю, что Майлс от тряски не проснется.

Я переживаю, что мой охотничий нож окажется недостаточно острым, чтобы отрезать толстые ветви. Но, в конце концов, мне не приходится их рубить – рядом нахожу несколько небольших высохших деревец. Они достаточно хрупки, и мне удается сломать их голыми руками. Кажется, я набрала уже достаточно дров, пора загрузить их в кузов, нужно только положить их так, чтобы они не поранили спящего Майлса.

Вернувшись в лагерь, развожу костер – небольшой, но для моего заклинания этого хватит. Сажусь перед ним и замедляю дыхание, сосредотачиваясь на ударах сердца, пытаюсь установить связь с Йарой.

Я вздрагиваю от этого единения, и энергия наполняет меня горящим светом. Теперь, когда я перестала использовать амулеты для связи с Йарой, мое с ней соединение стало гораздо сильнее. Стараюсь не обращать внимания на текущую сквозь меня силу и сосредотачиваюсь на Чтении.

– Уиттиер Грейвз, – произношу я и смотрю прямо поверх пламени. Через пару секунд вижу его.

Уит лежит на кровати в комнате с белыми стенами, его руки и голова плотно забинтованы. Рядом с кроватью стоит столик на колесиках, а на нем – кувшин с водой.

Получается, Уит пострадал в аварии и сейчас находится в какой-то больнице или госпитале. А значит, ему не до меня. По крайней мере, сейчас.

Я смотрю на него, и внутри нарастает гнев. Предатель! Он использовал меня и мою общину в качестве подопытных кроликов, собирался продавать лекарство – сильнейшую смесь из трав, измельченных минералов и крови, которую обычно мы используем при Обряде – внешнему миру.

Интересно, как много о делах Уита известно старейшинам? Больше, чем уверена, что именно из-за эликсира нас и спрятали в дебрях Аляски. И именно из-за Амрита им пришлось придумать всю эту историю про апокалипсис. Они не хотели, чтобы мы ушли. Но почему?

Возможно, они не хотели, чтобы окружающие заметили, что мы не стареем. Но такое могло оставаться незамеченным десятилетия. Согласно той истории, что нам преподавали в общине, дата начала Третьей Мировой войны – 1984 год, именно в этот год родился первый ребенок у старейшин нашей общины. Неужели они спрятались, потому что узнали, что Амрит вызывает видимые мутации у их детей? Это больше похоже на правду. Но даже если и так, неужели не проще было спрятать нескольких детей, чем целые семейства ученых и теоретиков, имеющих большие связи в обществе?

Возможно, они решили, что требуется время для того, чтобы увидеть, как будет развиваться следующее поколение тех, кто использовал Амрит. Они хотели убедиться, что золотые звездочки в глазах у детей останутся единственной мутацией. Ну а Уит, видно, решил, что если эликсир не имеет серьезных побочных эффектов, то можно и раскрыть наш секрет ... за определенную сумму.

Не могу поверить, что мои родители были в курсе планов Уита. Не могу поверить, что мое рождение лишь часть эксперимента.

Родители меня любили. И любили наш клан. Они никогда не сделали бы что-то, что причинило бы вред всем нам. Особенно, если это означает лишь денежную выгоду. Они не признавали торговых отношений.

Мои мысли возвращаются обратно, и лицо Уита исчезает из пламени. Я снова концентрируюсь и представляю отца Майлса.

– Мистер Блэквелл, – шепчу я и смотрю в огонь. Ничего не происходит. Наверно, это срабатывает только с близкими мне людьми. Раньше ничего подобного мне делать не приходилось, ведь всех членов общины я знала очень хорошо.

Хочу Увидеть отца, но вижу лишь темную комнату какого-то дома. Скорее всего, он спит.

Попробую-ка я еще одно имя.

– Талли, – произношу я, и из огня появляется изображение женщины с длинными волнистыми огненно-рыжими волосами. Она сидит с книгой перед пылающим камином в своем маленьком домике. А рядом с ней, вглядываясь в пламя, будто тоже умеет Читать, сидит черный ворон размером с кошку.

По. При виде его не могу сдержать улыбки. Я скучаю по своим хаски – Неруде и Беккет. Они всегда были рядом и занимают в моем сердце и в моей жизни такую огромную часть, что без них, я чувствую себя беззащитной. И хотя ничто не может заполнить пустоту в сердце, вызванную их отсутствием, мне было не так одиноко, когда По был рядом.

Присмотревшись повнимательнее, я замечаю в комнате кое-что необычное. На стене рядом с кухней висит прямоугольный кусок белой ткани, а на нем огромными буквами написано «ДЖУНО». Заинтригованная, я пытаюсь разглядеть надпись.

«КОСТИ БОРЕГАРА СКАЗАЛИ МНЕ, ЧТО ТЫ БУДЕШЬ СМОТРЕТЬ. ПТИЦА ПО ТЕБЕ СКУЧАЕТ. Я ТОЖЕ. БЕРЕГИ СЕБЯ».

Я широко улыбаюсь. Как это похоже на Талли: написать мне послание после того, как прочла сообщение по костям своего опоссума. Она для меня словно приемная тетушка. Самая лучшая тетушка – хотя и немного сумасшедшая. Она скучает по мне. И По скучает.

Как же хочется сейчас его позвать. И стоило только этой мысли проскочить у меня в голове, как ворон начинает взмахивать крыльями и резко вскрикивает. Талли отрывает взгляд от книги и осматривается, будто чувствует, что я здесь. Хоть это и невозможно, я это точно знаю. Но на какое-то мгновение связь становится такой мощной, что я почти ощущаю тепло ее камина и запах сосновой смолы.

– И ты береги себя, – шепчу я.

Я позволяю связи с Йарой распасться, и вновь вокруг лишь ночная тишина.

Когда я, наконец, направляюсь к палатке, костер уже почти потух. Ложусь на землю, но сон не приходит. Хочется лечь в кузов грузовика, рядом с Майлсом, но я боюсь его разбудить. Ему нужно поспать. То, что он так быстро открыл глаза и заговорил, – добрый знак. Он и так поправляется быстрее других, прошедших Путь. А если мы хотим убраться как можно дальше от Уита, мистера Блэквэлла и его людей, Майлсу надо поправляться еще быстрей, а значит, не стоит нарушать его отдых.

Тело устало, но мысли прыгают и шипят, словно капли воды на раскаленной сковороде. Я вылезаю из палатки, подбрасываю пару веток в костер, раздуваю огонь и дожидаюсь, пока пламя не начинает лизать дерево. Взяв толстую палку, я достаю нож и начинаю счищать кору. Пока работаю – напеваю под нос послеобрядовую песню, которую дети поют у своих юрт. И надеюсь, что слова и мелодия достигнут разума Майлса и облегчат его выздоровление.

ГЛАВА 10.
МАЙЛС

Я возвращаюсь в свой сон, тот, что снился мне в пустыне у Вегаса. Передо мной на заснеженной равнине стоит Джуно, с ног до головы облаченная в шкуры и меха. Ее длинные черные волосы водопадом спускаются по плечам до середины спины. Из маленькой коробочки, которую она протягивает мне, вылетают золотые искры и ползут по моей коже струйками раскаленного металла, прожигая до костей. Я не могу пошевелиться – меня парализовало.

– Джуно! – кричу я, надеясь, что она закроет коробку и остановит поток золотой жидкой лавы, но она лишь улыбается. Как она красива. Безмятежна.

– Ты и Йара – одно целое, – произносит она. Золотистый поток достигает моего горла и начинает выдавливать из меня жизнь.

Я в огне. Я – пылающая золотая статуя, и снег вокруг тает от жара этого пламени. Джуно с раскрасневшимися от огня щеками медленно наклоняется вперед и целует меня. Я рассыпаюсь миллионами крошечных искр, взлетающих ввысь и рассеивающихся в ночном звездном небе.

На этом в прошлый раз сон закончился. Но теперь эти маленькие искры устремляются обратно к земле, складываются по дороге, словно мозаика, и вот он я, снова стою на земле, невредимый, отливающий золотом. Постепенно свечение исчезает, и я превращаюсь в обычного человека, Джуно берет меня за руку и начинает смеяться.

– Теперь ты такой же, как и мы, – говорит она. – Твоя жизнь принадлежит Земле, и Земля будет оберегать тебя. Теперь ты – дитя Геи, и ты защищён от болезней.

Я опускаю взгляд на кисти, на плечи, и вижу все элементы. Я создан из воды. Из земли. Из огня и воздуха. Я больше не являюсь собой.

И с этой мыслью я просыпаюсь. Открываю глаза и гляжу в ночное небо, усыпанное миллионами звезд. Я пробую поднять руку, хочу понять, был ли этот сон кошмаром или это все реальность, но могу пошевелить лишь пальцами.

И тогда я вспоминаю. Я умер. И Джуно меня вернула. Меня охватывает паника. Во что же я превратился? Я хотя бы остался человеком? Как я могу быть уверен, что Обряд Джуно на меня подействовал так же, как и на членов ее общины? Я ведь не хиппи. И даже не защитник окружающей среды. Меня в детстве не учили разговаривать с растениями и Видеть будущее.

«Джуно», – напоминает мне сердце. – «Девушка, ради которой ты все бросил. Девушка, которую ты ... о которой беспокоишься больше, чем о ком-либо прежде. Если ты не можешь доверять ей, то кому тогда верить?!»

И, хотя меня не покидает ощущение, что сейчас я задохнусь от ужаса и неизвестности, сон все же снова затягивает меня. И прежде чем полностью провалиться в беспамятство, в голове вновь возникает мысль.

Я больше не тот, кем был раньше.