Текст книги "До начала (ЛП)"

Автор книги: Эми Плам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 37.
ДЖУНО

Эйвери поднимает трубку телефона.

– Глория, у нас тут беспорядок в криокомнате, надо убрать, – говорит он, и, получив ответ, начинает орать:

– Во имя всего святого! Оставь ты ребёнка хоть на пятнадцать минут! Ничего с ним не случится, если ты не будешь следить за ним двадцать четыре часа в сутки. И когда будешь спускаться, скажи О'Доннеллу и Нарселу, чтобы подошли ко мне.

Он кладет трубку и вытаскивает из выдвижного ящика белое полотенце, нахмурившись, протягивает его мне.

– Приведите себя в порядок, мисс Ньюхейвен. У нас еще много работы.

Раздается стук в дверь, и входит мужчина в голубых джинсах и клетчатой хлопчатобумажной рубашке.

– А вот и доктор Кэнфилд! – восклицает Эйвери, подходя к мужчине и пожимая ему руку. – Спасибо, что приехали так быстро.

После этих слов Эйвери поворачивается ко мне.

– Мой доверенный медицинский консультант бросил все дела в Розуэлле и выехал сюда, как только мы узнали, что ты перебралась через ограду. Видишь, как ты для нас важна?

Доктор слегка кланяется, берет с вешалки на стене белый халат и надевает его поверх одежды.

– А теперь позвольте представить. Это доктор Уиттиер Грейвз, – произносит Эйвери, обхватив Уита за плечи, словно тот его собственность. А собственно, так оно и было. – Грейвз участвовал в изобретении препарата, о котором я вам рассказывал. Хотя он и не доктор медицинских наук, ведь так, Грейвз?

– Доктор философии, – отвечает Уит.

– Это он давал препарат членам своего сообщества. А это мисс Джуно Ньюхейвен, и её содействие нам абсолютно необходимо.

Открывается дверь, и входит женщина средних лет в белой форменной одежде с рулоном бумажных полотенец и пульверизатором. Убирая мою рвоту с пола, она поднимает глаза и смотрит прямо на меня. Потом она уходит, так же быстро, как и появилась. Всё это время Эйвери не перестает говорить, будто женщины здесь никогда и не было.

– Итак, друзья, в данный момент, – он бросает взгляд на часы на стене, – в 22.30, четверг, девятого мая, все, присутствующие в этой комнате заключают соглашение. Я бы мог сказать, что все вполне законно, но это не мой стиль работы. Я предпочитаю подстраивать обстоятельства под себя. Так что позвольте мне разъяснить всё предельно ясно, чтобы каждый в этой комнате понимал, на что соглашается.

Вот препарат, с которым ко мне обратился мистер Грейвз в надежде получить некую сумму денег, которую я сейчас раскрывать не буду.

Эйвери открывает ящик и вынимает лоток с пластиковыми коробочками и пробирками. Я сразу их узнаю: это ингредиенты для изготовления Амрита.

Эйвери продолжает.

– После того, как у меня появился конкурент, и мы заключили с мистером Грейвзом альтернативную сделку, выяснилось, что не хватает одного жизненно важного компонента – крови этой молодой особы, которая будет присутствовать здесь лично, пока мы не сможем найти реально работающую альтернативу этой составляющей.

Эйвери замолкает и бросает на меня недовольный взгляд, прежде чем продолжить.

– Я готов заплатить указанную сумму, потому что точно знаю – эликсир работает. И у меня есть доказательства, что этот мужчина действительно тот, за кого себя выдает. Он выглядит точно так же, как выглядел в шестидесятые годы, когда я впервые встретил его. А тщательное медицинское обследование лишь подтвердило, что последние тридцать лет он не старел. Доктор Кэнфилд лично проверил образцы крови всех членов клана Мистера Грейвза и определил, что они устойчивы ко всем тестируемым заболеваниям.

Доктор согласно кивает.

– И поскольку я очень люблю древнее изречение «Доверяй – но проверяй», я хочу испробовать этот препарат на себе. И поступим мы следующим образом: мистер Грейвз и мисс Ньюхейвен проведут процедуру под наблюдением доктора Кэнфилда.

Моё лицо каменеет, когда я понимаю, что тут сейчас произойдёт. Я смотрю на Уита, но одного взгляда на его безразличное лицо хватает, чтобы понять – он уже в курсе этих договорённостей.

– Доктор, мы с вами пришли к соглашению, что если препарат сработает, или даже не сработает, но вам удастся меня оживить, вы получите миллион долларов. Если не получится – вы просто потеряете один день из своего насыщенного рабочего графика. Вас устраивают такие условия?

– Да, устраивают, – отвечает мужчина, поправляя очки.

– Отлично, отлично, – проговаривает Эйвери. И поворачивается к Уиту.

– Тогда позвольте мне повторить в присутствии доктора Кэнфилда, что мгновенный эффект от принятия препарата очень серьезный и напоминает отравление. У меня не будет дыхания и сердцебиения восемь часов...

– В среднем. Самый большой промежуток времени, с которым нам приходилось сталкиваться – девять часов, – поправляет Уит.

– Хорошо. Итак, если по истечении девяти часов дыхание восстановится, станет понятно, что я очнусь, но буду парализован ещё четыре дня. С этого момента также становится понятно, что я восстановлю свою дееспособность, и все тесты на заболевания будут отрицательными. В таком случае мистер Грейвз получает всю требуемую сумму денег. Мальчик возвращается к матери, а всё ваше сообщество становится свободным. И более того, я окажу полное содействие в сопровождении их туда, куда они пожелают.

Эйвери разглядывает остатки виски, вертит стакан в руке и залпом допивает напиток.

– Но если я не приду в сознание спустя девять часов, и мистер Кэнфилд не сможет меня реанимировать, на этот счет моя охрана получила инструкции, что делать с вами, – он смотрит на меня такими глазами, что от его взгляда внутри все леденеет, – и с вами, – тут он переводит взгляд на Уита, – и с мальчиком. Не думаю, что нужно вдаваться в подробности. Просто упомяну, что ваша община будет вольна уйти из моего лагеря... Если сможет.

– Минутку, – произносит Уит, он потрясен так же, как и я, – об этой последней части вы ни разу не упоминали!

– А мне и не надо было, – отвечает Эйвери, – ведь я уверен, вы сделаете всё, чтобы вся эта чертовщина сработала. А зачем тогда думать о каких-то неприятных последствиях.

– А как насчёт нашего другого соглашения?

– Это какого?

– Вы обещали, что за каждую дозу сыворотки, продаваемую на рынке, вы будете отправлять одну дозу бесплатно неимущим в развивающиеся страны.

– Это мы обсудим позже. Возможно, я вообще не захочу продавать этот препарат. Как я всегда и говорил, основная цель здесь – моё долголетие. Если препарат на мне сработает, тогда, может быть, я и подумаю о возможности его дальнейшего распространения.

– Но..., – начинает Уит.

Но Эйвери проходит мимо него и открывает дверь.

– Пожалуйста, входите, – произносит он, и в комнату входят двое охранников. – Поскольку я рассчитываю, что доктор Кэнфилд будет неустанно находиться здесь, чтобы наблюдать за моими жизненными показателями, пока я буду «мёртв», – тут он пытается изобразить пальцами кавычки, – я попросил пару своих людей сопровождать вас везде лично, куда бы вы ни пошли. В пределах моего дома, естественно. Еду можете взять на кухне. Каждому из вас выделена личная комната, где вы можете отдохнуть, если устанете. Mi casa su casa<sup>[17]17
  Mi casa es su casa – испанская формула вежливости для гостей: «Мой дом – это и Ваш дом!»


[Закрыть]</sup>: вы мои почётные гости. Как вам идея?

Не дожидаясь ответа, он хлопает в ладоши и словно в предвкушении потирает друг о друга руки.

– Чудесно, чудесно. Молодые люди, пожалуйста, присаживайтесь. А я, с вашего позволения, пока переоденусь.

Он идет в дальний конец комнаты и прячется за ширму. Охранники пододвигают стулья и садятся, положив оружие на колени. Уит проходит мимо меня, достает пестик и ступку и начинает толочь травы и минералы. Как же мне хочется запрыгнуть на него, съездить пару раз кулаком, встряхнуть его, чтобы вернулся тот прежний Уит, которого я всегда знала... А не этот холодный, бесчувственный монстр.

Я бросаю взгляд на охранников и замечаю, что один из них пристально смотрит на меня. Он кажется мне знакомым. Наши взгляды встречаются, и он стягивает край куртки, показывая перевязанное плечо. У меня перехватывает дыхание. Это его я подстрелила в Солт-Лейк-Сити.

Эйвери выходит из-за ширмы в одежде из вискозы: голубые штаны и рубашка с коротким рукавом. Он замечает наши переглядывания с охранником.

– Ах, да! Вижу, ты узнала мистера О'Доннелла, Джуно. Я решил, что раз вы уже знакомы, я попрошу его быть твоим личным сопровождающим.

О'Доннелл кривит губы в жёсткой усмешке. Но Уит прерывает этот «волнительный» момент, он зовет меня по имени. Я подхожу – что ему еще нужно.

– Время пришло, Джуно. Помни, что делаешь это ради клана.

Уит замолкает и впервые за весь день заглядывает мне в глаза.

– Дай мне руку, – просит он, доставая скальпель.

ГЛАВА 38.
МАЙЛС

Я иду посередине дороги, ночь такая тёмная, что будет чудом, если меня никто не собьёт. Но так у меня хотя бы будет шанс заметить опасного хищника, прежде чем он на меня нападёт. Пока мы идем, По сжимает моё левое плечо, его когти сильно впиваются в кожу, что лишь добавляют мне бдительности.

Нам требуется минут двадцать, чтобы дойти до ограды, и ещё минут пятнадцать, чтобы пройти вдоль неё и понять, что к ней тоже подведён ток. В той части забора, что пересекается с дорогой, находятся ворота, и где-то в метре от них стоит столб с домофоном.

Я схожу с дороги, пытаясь разглядеть, есть ли рядом с изгородью деревья, на которые я мог бы забраться (а их, похоже, и не было), как дорога освещается фарами. По срывается с плеча, я быстро ныряю в ближайшие заросли и прячусь. Машина подъезжает к домофону. Стекло у водительского сидения опускается, и рука нажимает на кнопку.

– Да? – раздается металлический голос.

– Это доктор Кэнфилд, – отвечает водитель, и ворота медленно открываются. «Вот он, мой шанс», – решаю я и бросаюсь к воротам, а, оказавшись у створки, пригибаюсь как можно ниже. Машина дожидается, пока ворота откроются полностью, и когда она начинает проезжать через них, я медленно иду на корточках рядом с её бампером. Не разгибаясь, прохожу мимо ворот и сразу же бросаюсь к деревьям справа от дороги. Я прячусь там, мне видно, как машина подъезжает к гаражу. Водитель выходит из машины и забегает в дом, даже не постучавшись. Этот доктор явно бывал здесь и раньше.

Оцениваю расстояние до особняка и поправляю арбалет. С тех пор, как я лицом к лицу столкнулся с тигром, я ношу свое оружие за спиной. Теперь если кто-то на меня нападёт, я буду готов. Правда, я сомневаюсь, что действительно смогу выстрелить в человека, если дело до этого дойдёт. Я вспоминаю, как Джуно стреляла в плечо тому охраннику в Солт-Лейк-Сити, и решаю, что, наверно, смогу выстрелить в человека, если не нужно его убивать. Хотя, пока на меня никто не напал, и я не вполне уверен, что у меня получится.

За всю свою жизнь я дрался лишь однажды: когда я учился еще в начальной школе, увидел, как какой-то хулиган бьёт моего друга. Я вспомнил то чувство ярости – тот слепящий огонь, накрывший меня с головой от чувства несправедливости из-за того, что ребёнок постарше бьёт малыша. Если бы то чувство нахлынуло снова, я бы точно смог кого-нибудь застрелить. Эти люди держат в плену клан Джуно, и мой арбалет против их винтовок – как рогатка. В данном случае скорее они «дети постарше», а я – малыш. А значит, пока мой основной способ защиты – действия из укрытия.

Перед крыльцом поместья загорается свет. Это включилась подсветка огромного, размером с домашний бассейн, фонтана, в центре которого стоит скульптура, изображающая двух дерущихся оленей. Фонтан огибает кольцевая дорожка. Я пробираюсь к фонтану, перебегая от одного дерева к другому, пока между мной и им не остается пара метров одной лишь травы.

Последний отрезок я бегу, не сгибаясь, бегу, так быстро, будто от этого зависит моя жизнь, хотя, по сути, так оно и есть. Я почти уже добежал до фонтана, как замечаю, что со стороны казармы к особняку подходят двое охранников. Я бросаюсь на землю и последний метр ползу по-пластунски, потом, скрючившись, сижу за внешним бортиком фонтана, тот как раз достаточно высок, чтобы скрыть меня. Я замираю. А что, если они меня видели? Но тут я слышу звук захлопывающейся входной двери. Выждав ещё пару секунд, я выглядываю и вижу, что горизонт чист. Я вскакиваю на ноги и пробегаю оставшееся расстояние до моего места назначения – густой живой изгороди, тянущейся вдоль крыльца. Между ней и крыльцом как раз достаточно места, чтобы я мог втиснуться туда и лечь на землю.

Моё сердце готово выскочить из груди. Впервые я всерьёз засомневался в своей затее по спасению Джуно. А если те парни все же заметили меня, скорчившегося за фонтаном? Сейчас вот выйдут и запросто нафаршируют меня пулями. И – бам! – я буду мёртв. Столько дней я мучился, размышляя о своем бессмертии, а тут вдруг пожалел, что после Обряда у меня не появилась пуленепробиваемая кожа.

Ночью довольно тепло, но меня трясет от этой, уже второй по счету, встречи со смертью за одну только ночь. В конце концов, кем я себя возомнил, раз решил, что могу справиться с частной армией?

«Стоп!» – говорю я себе. Если я и дальше буду так думать, то скоро свихнусь. Итак, что у меня есть с собой?

С чем придётся работать? Арбалет, карта, фонарик и зажигалка. А да, и ещё полотенце. Да у меня куча всего с собой!

Что ещё? Тут я слышу хлопанье крыльев, и прямо надо мной на перила крыльца приземляется По. Устраивается на краю и смотрит на меня так, словно говорит: «Какого чёрта ты делаешь там внизу?»

Ладно... Ещё у меня есть ворон. И – конечно, как я мог забыть – во мне есть магия. С которой я понятия не имею, что делать. Кроме как читать чувства одной определённой девушки, видеть картинки в пламени и читать мысли птицы.

Я закрываю глаза и стараюсь выкинуть все мысли из головы... вытеснить всю панику. Что хорошего в том, чтобы уметь общаться с природой, если я даже не могу передать сообщение Джуно? Надо что-то делать с этой Геей или кто там определяет все эти правила общения с Йарой.

Проходит время, и я успокаиваюсь, чувствую, как веточки впиваются мне в спину, ощущаю запах хвои от куста надо мной, слышу грубый злой смех со стороны казармы. Мои глаза приспосабливаются к темноте, и я, наконец, осторожно приподнимаю голову, чтобы осмотреться.

С этой стороны дома много окон, и в большинстве из них горит свет. Снаружи, за исключением фонаря на крыльце, источников света нет, поэтому я вполне могу наблюдать за людьми внутри незамеченным, если не буду подходить слишком близко. Но этот чёртов фонарь над крыльцом рушит все мои планы.

И тут я вспоминаю трюк Джуно с «поджариванием» электроники. Она рассказывала, что просто представляла себе маленький костерок, чтобы вывести мой телефон из строя. А ещё она представляла, как вода затапливает свечи зажигания в моей машине. Думаю, лампочки вполне подходят под категорию «легко воспламеняемых». Так что стоит попытаться.

Я смотрю на лампочку, хорошо видимую через стеклянный плафон. Я сосредотачиваюсь на нитях накаливания, тонких и слабых, как обычные нитки. Замедляю дыхание, ощущаю покалывание энергии Йары и представляю маленькие разгорающиеся искры под ними. Нити загораются, воспламеняются, разрушая электричество. Я полностью сосредоточен, и в какой-то момент лампочка с громким хлопком взрывается, и свет гаснет.

О-фи-геть!

Не могу поверить, что только что просто взорвал лампочку силой мысли. Может показаться смешным, но я вдруг чувствую себя всемогущим. Да я мог бы стать одним из Людей Икс! Каким-нибудь Сверхъестественным Парнем. Или Мстителем Йары.

И вдруг я замираю. До меня доходит, что я только что сделал. Да, раньше я Читал эмоции Джуно, Прочёл в костре, как выглядит ранчо, заглянул в мысли По. Но то, что я сейчас сделал, не походило ни под одно определение Чтения. Я только что создал Заклинание. Я «взаимодействовал с природой», как описывала это Джуно. А ведь она говорила, что только она, её мать и Уит могли так делать.

«О Господи, я могу создавать Заклинания», – изумлённо думаю я. А значит, в моём распоряжении целый арсенал оружия. Вот знать бы ещё какого... Нужно вспомнить, какие Заклинания создавала Джуно? «Поджарила» телефон, левитировала камни, делала нас невидимыми, ещё объясняла По, что ему нужно сделать... Что ещё? Не могу вспомнить. Я дрожу от возбуждения, от страха, от благоговения, и не знаю – это покалывание из-за Йары или из-за осознания того факта, что законы природы больше на меня не распространяются.

Так, сейчас не время раздумывать над этим. Джуно в доме уже около часа, и надо понять: моя попытка отвлечь внимание ей поможет или навредит? Пришло время выяснить, что там внутри делает Эйвери.

Я вскакиваю на теперь уже тёмное крыльцо и перехожу к следующему этапу моего пока ещё не продуманного плана – этапу наблюдения.

ГЛАВА 39.
ДЖУНО

– Какая мерзкая субстанция, – произносит Эйвери, глядя на ложку эликсира для Обряда... это Амрит.

– Но, чёрт возьми, я же пробовал кусочек каждого дикого животного, когда-либо убитого человеком. Не думаю, что кровь девчонки, смешанная с камнями и травами, сможет меня убить. По крайней мере, не навсегда, – и он тихонько смеется над собственной шуткой.

Уит подает ему стакан воды, и Эйвери поднимает его, будто готовится произнести тост.

– Что ж, поехали! – провозглашает он. – Пью до дна!

Он засовывает ложку с эликсиром в рот, облизывает всё до последней капли и быстро запивает водой. Я вижу, как двигается его кадык в такт глоткам. Он осушает весь стакан и протягивает его Уиту, чтобы тот снова наполнил его.

– Она действительно очень мерзкая, – произносит он, вытирая рот рукой и морщась, словно только что откусил кусок кислого яблока. – И вы заставляете всех членов клана такое глотать?

– Всех, кто старше двадцати, – подтверждает Уит.

– Отлично, за тебя, – и Эйвери выпивает второй стакан воды. Он протягивает его Уиту, а сам ложится на кровать, доктор начинает возиться с разными устройствами, подсоединяя их к миллиардеру. На грудь, голову, руки и ноги накладываются серебристые датчики, а на предплечье надевают чёрную манжетку. Всё это доктор подключает к аппарату, который пищит и рисует волнистые линии. Полагаю, он измеряет давление, частоту сердечных сокращений и другие жизненные показатели Эйвери.

– Вам что-нибудь дать от боли и рвоты? – уточняет доктор.

Эйвери поворачивается к Уиту и спрашивает:

– Ваши люди что-то принимали?

Уит отрицательно качает головой.

– Тогда нет, – отвечает владелец ранчо. – Хочу, чтобы условия были такими же, как и у вас. Не хочу рисковать, ведь даже самая незначительная деталь может помешать всему процессу.

В этот момент Уит не может удержаться и смотрит на меня.

– Но сейчас не все условия такие же, – замечаю я.

– И что отличается? – уточняет Эйвери, вытянув шею, чтобы ему лучше было меня видно.

Я молчу и не свожу глаз с Уита, но его лицо ничего не выражает.

– Обычно мы окружаем голову проходящего Обряд свечами, а вокруг тела раскладываем минералы, травы и красивые камни. Мы поём, а дети танцуют, – произношу я. – Мы читаем молитвы и произносим священные слова.

– Ну, я тоже знаю одно священное слово – «дерьмо». Именно это весь твой клан проглатывал раз за разом на протяжении тридцати лет вместе с бесценным эликсиром. Уит рассказал мне всё. Весь ваш клан был подопытными кроликами, и, как и в любой религии, старейшина успокаивал вас ложью и всякой духовной чушью.

Я оглядываюсь на Уита, он потирает пальцами лоб. Мне снова захотелось со всей силы врезать ему, но, сделав это, я бы доставила Эйвери удовольствие, он понял бы, как мне больно это слышать. Поэтому стараюсь вернуть лицу непроницаемое выражение и иду к выходу.

– И куда это ты собралась? – хмыкает приставленный ко мне охранник О'Доннелл.

– Моя работа на этом завершена. А твой босс, кажется, говорил что-то о еде.

– Никто не уйдёт отсюда, пока я не разрешу! – практически визжит Эйвери, и подключённый к нему прибор начинает пищать. Доктор просит его успокоиться.

Мне надо уйти отсюда. Я не могу оставаться рядом с Уитом, потому что могу сорваться и наброситься на него. Краем глаза я замечаю скальпель, которым Уит резал мою ладонь. Он по-прежнему лежит на стойке, где тот его оставил. Поскольку арбалет и нож я оставила в хижине отца, теперь любую вещь я рассматриваю, как потенциальное оружие – серебряные щипцы, которыми Эйвери раскладывал лёд, металлическую кочергу, стоящую у декоративного камина в трофейной комнате – в общем, всё острое, тяжёлое или потенциально смертоносное просто притягивало моё внимание.

То, что сейчас я была безоружна, напоминало мне беззащитность, которую я ощущала в кошмарах в момент внезапного нападения разбойников. Но в тех снах я брала ближайшее оружие и с его помощью побеждала. А сейчас у меня такой возможности не было. Эйвери удерживает заложника, и я не посмею ничего сделать, пока не удостоверюсь, что Барсук благополучно вернулся к семье.

Но это не значит, что скальпель не может пригодиться позже. Я облокачиваюсь на стойку прямо рядом с лежащим скальпелем и медленно протягиваю руку в его сторону. Сама поглядываю на охранников. О'Доннелл ухмыляется и не спускает с меня глаз.

И тут Эйвери начинает орать, охранники подскакивают, глядя на него. Я хватаю скальпель, втягиваю лезвие и засовываю его в задний карман джинсов. К тому времени, как О'Доннелл снова смотрит на меня, дело уже сделано, и я направляюсь к кровати Эйвери. Он держится за живот и громко матерится, используя такие словосочетания, о существовании которых я даже и не подозревала.

– Боль в животе – типичная реакция на препарат, – уверяет его Уит. Писк и волнистые линии на мониторе сходят с ума. Мой прежний наставник вопросительно глядит на меня, но я отрицательно качаю головой. Он знает, что я могу облегчить боль. Но ему придётся выстрелить в меня, если хочет, чтобы я это сделала. Песня, которую я пою во время транса, то, как я касаюсь лица человека, его рук, ног, душистые травы, которые я растираю у его носа – все это облегчает страдание. Но раз Эйвери сказал, что не хочет всей этой «чуши», то, клянусь Геей, я не стану ему помогать.

Отступив в угол комнаты, я сажусь на пол и кидаю взгляд на часы. У Эйвери впереди добрых полчаса неимоверной боли, и я буду наслаждаться каждой минутой. Я прислоняю голову к стене и закрываю глаза, в мыслях возвращаясь к Майлсу, в наш лагерь на вершине горы. Надеюсь, он простит меня за то, что я его оставила. Наверно, он уже спит, уютно устроившись под одеялом на полу палатки. Я бы многое сейчас отдала, чтобы оказаться там с ним, хотя бы на пару мгновений.