Текст книги "До начала (ЛП)"

Автор книги: Эми Плам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Эми Плам
 До Начала
Серия: После Конца – 2

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

http://vk.com/club43447162

Переводчики: Комила Вальдес (глава 1-5), Карина Романенко (глава 6-55)

Редакторы: Нина Кропинова (глава 1-5), Татьяна Шкребнева, Мария Сол (глава 6-55)

Финальная вычитка: Мария Сол

«Я ученый, не богослов. Я не знаю, есть Бог или нет. Религия требует определенности. Цените и уважайте Гею(Землю). Доверяйте ей. Но не надо поклоняться.»

Джеймс Лавлок, автор гипотезы о Гейе.

ГЛАВА 1.
ДЖУНО

Майлс лежит мертвый вот уже час. Я точно не знаю, какая это смерть. Возможно, он умер по-настоящему – из-за потери крови. Или же впал в состояние смертельного сна, наступившее после того, как я провела над ним Обряд. Существует только один способ определить: ждать еще целых семь часов, и только затем проверить, дышит он или нет.

Я встаю, оставив свой пост у двери. Отвернувшись от полыхающей жаром пустыни, я вхожу в прохладный мрак лачуги. Стою несколько секунд, позволяя глазам привыкнуть к окружающей меня темноте, а затем смотрю на Майлса. Хотя нет, не на него. Лишь на его оболочку.

Я прямо-таки чувствую отсутствие у Майлса души. Глядя на его тело, я вижу мешанину из белых и красных оттенков. Кожа, свободная от запекшейся крови, цветом напоминает свернувшееся молоко. Медовые локоны волос спадают на лоб. Губы приоткрыты, челюсти расслаблены. На его щеке виднеется кровь, но я не могу точно сказать, моя она или его.

При проведении Обряда я должна была порезать руку церемониальным ножом. Сейчас рана все еще сочится кровью, поэтому, сев на корточки, я вытаскиваю из вороха сушеных трав и перьев отрезок хлопковой ткани и плотно оборачиваю его вокруг ладони.

На этом забота о собственном здоровье заканчивается, я ощущаю усталость, накатившую после волны адреналина. Осознав, что наделала, сажусь, обхватив голову руками.

Возможно, я убила этого парня. Отправила его душу куда-то далеко-далеко. Навсегда.

Я провела над ним ритуал – дала ему мощное зелье, использовавшееся до этого только членами моей общины. Людьми, которые были к этому готовы, чьи души уже общались с Йарой. Они сами обращались к Земле за силой.

А Майлс... Он силу не просил. И не был достаточно крепким. Несомненно, его нужно было подготовить. В нем столько хороших качеств. Но он никогда даже не задумывался о своем месте на земле... о роли в суперорганизме Гейи. И уж точно не задумывался о Силе.

Когда я помогала проводить Обряд, все люди до Майлса, которых я вводила их в состояние смертельного сна, были в отличной физической форме. А Майлс был едва в сознании, из его тела только что вынули пулю. К тому же он потерял очень много крови. Разве кто-то бывал в полумертвом состоянии во время Обряда?

Что же я наделала? Майлс может потеряться в сфере смерти и сна, не в состоянии найти свой путь назад. Не могу же я расставить указатели вдоль его пути. Да и потеряться он может только в том случае, если избежал настоящей смерти.

Все же я заставляю себя встать. Мне нельзя терять надежду. Я должна попытаться помочь Майлсу, так же, как помогала любому другому проходившему Обряд. Майлс дал обет. Он согласился стать одним целым с Йарой. Посвятить свою жизнь земле и той силе, что связывает все живое вместе. Обменять свою короткую человеческую жизнь на ту, что может длиться сотни лет, если не больше. Он согласился на все это. Но это было спонтанное решение, принятое в отчаянный момент. Что будет с ним, если он не был искренен по-настоящему?

«Майлс выбрал осознанно,» – говорю я себе, чтобы успокоиться. В тишине пустыни мои слова звучат как-то бессмысленно.

Приближаясь к Майлсу, я начинаю напевать песнь Пути. Расслабившись, погружаюсь в транс, так же, как и во время Обряда. Оставив свой страх, я готовлюсь выполнить то, что должна. Чему я училась.

Свечи, образующие полукруг над головой Майлса, мерцают, бросая мрачные тени на его мраморное лицо.

Двигаясь по кругу вдоль тела, я тушу их все. Каждую свечу, не нарушая очереди. Когда последняя свеча гаснет, мое дыхание замедляется, и я начинаю петь Слова, сопровождавшие каждого проходившего Обряд в его Пути к вратам смерти. Майлс должен будет увидеть врата, прикоснуться к ним только кончиками пальцев, обернуться и возвратиться к земле живых. Ко мне.

Слетая с моих губ, Слова превращаются в Песнь, в то время, как я развязываю ткань, которой золотые самородки были прикреплены к ногам Майлса. Не прекращая петь, вместе с драгоценными камнями я бережно укладываю в сумку кожаные мешочки. Так же, как я сопровождала членов моей общины, я сопровождаю Майлса в его Пути. Как человек, который знает и заботится о нем, может облегчить его путь к вратам загробного мира и вернуть его к жизни. К другой жизни – без старости и болезней.

Я вынимаю из холодных, выпачканных кровью рук Майлса лунные камни, которые он сжимал во время ритуала. Спрятав их в сумке, я монотонно продолжаю складывать остальные вещи: травы и минералы, чашу из агата и ножи, потушенные свечи и спички. Все это время слова Песни продолжают звучать, сопровождая Майлса по Каменистому Пути вниз к Реке.

Закончив с вещами, я продолжаю заботиться о Майлсе. Сняв импровизированную повязку, сделанную из моей рубашки, я обнажаю грудь парня. Кровь уже свернулась и больше не вытекает из раны в боку. Немного подумав, не откроется ли она, если я подвину Майлса, решаю, что это не будет иметь значения.

Кончиками пальцев я чувствую холод его тела, когда убираю локоны с лица. Касаясь закрытых век, я напеваю о том, что он может увидеть на своем Пути. А потом я делаю то, чего никогда не делала во время Обряда, до Майлса. Я целую его. Прижавшись своими теплым губами к его холодным, я всем своим существом желаю поделиться светом собственной жизни с ним, хочу, чтобы моя душа через этот поцелуй проникла в тело Майлса и разожгла в нем затухающее пламя жизни.

Я никогда не знала любви. По крайней мере, не той, которая намного сложнее любви ребенка к своим родителям или преданности настоящей дружбы. Так что я не могу облечь в слова свои чувства к Майлсу. Я понимаю, что совсем неравнодушна к нему. Это как не раскрывшийся бутон. И я всем сердцем надеюсь, что он не погибнет, прежде чем успеет раскрыться. Прежде чем я смогу дать ему имя.

Эмоции, которые я запрещала себе ощущать, накрывают меня с головой, и я долго не могу взять себя в руки. Но в какой-то миг они все же прорываются наружу, и мои слезы капают на лицо Майлса. Вообще я редко плачу, но в этот момент я позволяю себе слабость. Я плачу до тех пор, пока внутри меня не сдвигается что-то. Слезы высыхают сами собой, а я чувствую себя опустошенной, но сильной.

Глубоко вдохнув, я поднимаюсь на ноги. Нужно скорее уходить. Я должна вывести его – нас – отсюда, как можно быстрее. Я сделала все, что могла, чтобы помочь ему. Песнь можно будет продолжить и позже.

Я наклоняюсь к парню, который заставил меня плакать. Скрестив на груди руки и зная, что он меня не услышит, я все же говорю ему, Майлсу, которого я знала, бунтарю, парню, обожающему нарушать правила. Я почти приказываю ему усмирить себя, дикого и упрямого, и идти навстречу испытанию.

– Майлс Блэквелл, – я бросаю ему вызов, – ты должен, черт возьми, жить.

ГЛАВА 2.
МАЙЛС

Эта сцена... Вновь и вновь она повторяется во сне, будто я застрял во временной петле.

Вот снова звучит в темноте ее голос.

– Майлс, – говорит она, и из окутывающего меня тумана ее слова звучат, как кристально-чистая мелодия. – Майлс, ты еще здесь, со мной?

Я открываю рот, все, что нужно сделать, это вытянуть из себя лишь парочку слов. Но вдруг оказывается, что это такой же непосильный труд, как, например, поднимать большущий валун на холм.

– Думаю, да, – все-таки выдавливаю я. Как же хочется ее увидеть, но я никак не могу сфокусироваться. Она кажется ангелом, излучающим яркий свет, который размывает ее черты.

– Ты должен проглотить это, – говорит она. Моих губ касается что-то теплое, и тут же я чувствую острый вкус какой-то смеси. Затем мне в рот вливается вода, которая каскадом течет и по лицу. Я рефлекторно глотаю, и все бы хорошо, но меня вдруг начинает душить кашель, а тело сводит спазм. Она вытирает мои губы чем-то мягким, и мелодичным голосом произносит:

– Майлс Блэквелл, ты меня слышишь?

– Да. – Я еле слышу свой голос.

Она говорит что-то о Йаре. Что-то о том, хочу ли я стать одним целым с ней. О том, чтобы посвятить мою жизнь земле. Я слышу слова, но они отскакивают от меня, будто я сделан из резины. Когда я отвечаю, слова царапают горло:

– Джуно, о чем, черт побери, ты говоришь?

– Майлс, ты согласен обменять свою восьмидесятилетнюю жизнь на многие сотни лет? – продолжает она.

И вот тут мой разум проясняется настолько, что я могу понять, о чем она говорит. Джуно проводит какой-то ритуал. Она дает мне тот самый препарат, который мой отец так жаждал заполучить. Она хочет сделать меня бессмертным. Я открываю глаза и вижу ее, сияющую как сверхновая.

– Если я этого не сделаю, то умру? – спрашиваю я.

– Ты можешь умереть в любом случае. Но это мой единственный вариант, – признается она, и в ее глазах горит пламя. Мерцает. Сияет в тусклом свете, отбрасываемом свечами.

Я борюсь со слабостью, чтобы ответить ей нормально, но голос звучит не громче пыли, оседающей на поверхность.

– Тогда я согласен, Джуно.

Немного подвинувшись, она кладет мою голову себе на колени и пальцами начинает проводить по моим волосам. Я чувствую себя так, будто она ласково касается моей души. Это действует так успокаивающе. Из-за напряжения, которое я испытывал, расслабление и последний вздох кажутся очень приятными. Облегчение.

Прежде чем эта сцена повторяется, я наслаждаюсь паузой, и у меня есть время сформулировать свои мысли в вопросы: это на самом деле случилось? И если да, то где я теперь?

ГЛАВА 3.
ДЖУНО

Хоть нас и не видно с главной дороги, с такой машиной, в пустыне за пределами Лос-Анжелеса наши преследователи найдут нас за полчаса.

Я глубоко дышу, жду, когда гипнотический транс после Обряда рассеется, и я начну мыслить ясно.

Я пытаюсь посмотреть на Майлса, как охотник на убитого зверя: оцениваю размер и вес, определяю, сколько усилий потребуется, чтобы его поднять. Ростом он примерно шесть футов, спортивного телосложения.

Не скажу, что я слабая, но Майлс где-то на фут выше, это все равно, что тащить годовалого оленя. Будь здесь мои собаки и кожаный съемник, я справилась бы за две минуты. Мысли о собаках бередят старую рану. Решив, что подумать об этом можно и позже, я просто запрещаю себе думать о них.

Выйдя из лачуги, я пересекаю двор и иду к машине. Солнце так ярко освещает пустыню, что все вокруг превращается в мерцающий пейзаж. Пот успевает бисером выступить на лбу и руках, пока я подгоняю машину как можно ближе к двери и беру из багажника спальный мешок.

В этой карающей все живое жаре нет никакого движения, только ящерицы быстро перебегают из одной ямы в другую.

Оказавшись в прохладе домика, я расстегиваю молнию спального мешка и расстилаю его рядом с телом Майлса. Настолько осторожно, насколько могу, я переворачиваю его на мешок и вытягиваю края мешка из-под тела, чтобы обернуть их вокруг него.

Взявшись за концы, я тащу Майлса к выходу. Притянув спальный мешок ближе к машине, я открываю багажник и, вытирая тут же выступивший на лбу пот, начинаю рыться в ящике с инструментами. Наконец, я нахожу толстый шнур с надписью: «Буксировочный Трос». Сравнивая себя с пауком, связывающим свою жертву, я обвязываю этим шнуром Майлса. Оставшуюся часть шнура протягиваю через заднее сиденье слева направо, а затем через переднее справа налево и привязываю к столбу у крыльца. Используя принцип поднятия груза на сани, я двигаю машину на несколько футов вперед, и спальный мешок вместе с телом Майлса соскальзывает с крыльца на заднее сиденье.

Теперь я могу петь ему хоть всю дорогу. Забежав обратно в лачугу, я хватаю свою сумку и, прежде чем закрыть дверь, бросаю последний взгляд на комнату. Я не хочу, чтобы здесь остались хоть какие-то следы нашего пребывания, но, взглянув на кровь на полу, тут же понимаю всю бессмысленность этой затеи.

Кинув сумку на переднее сиденье машины, я расстегиваю молнию в верхней части спального мешка. Рот Майлса открыт, а глаза бессмысленно таращатся вверх. Я осторожно закрываю их и пою ему часть Песни.

Перед тем как сесть на водительское сиденье, я решаю осмотреться. От увиденного сердце уходит в пятки. Там, откуда мы приехали, поднимаются клубы дыма. Что же это горит? И вдруг я с ужасом понимаю: пожара нет, это машина, и она едет прямиком к нам. Она еще довольно далеко, но я уже могу видеть блеск металла и облако пыли у колес.

Движимая паникой, я все же заставляю себя остановиться и подумать. Мне нужно как-то спрятать нас. Внезапно меня озаряет. Я должна использовать то заклинание, которое использовал Уит, чтобы скрывать наше поселение от окружающего мира. Или, как он мне тогда говорил, чтобы скрываться от бандитов, если вдруг он Прочитывал их приближение. Это было самым трудным Заклинанием – тяжело прятать все поселение и удерживать маскировку, пока опасность не минует. Но я была просто обязана повторить его. Мне уже приходилось прятаться с помощью маскировочного Заклинания, но я понятия не имела, смогу ли я перенести его на всю машину, и возможно ли это в принципе.

Я пытаюсь вспомнить действия Уита и понимаю, что в качестве проводника для Заклинания маскировки он использовал снежно-белую заячью лапку. Точно такую же, какую я несколько дней назад бросила в огонь. Это не важно, напоминаю я себе. Мне не нужны «костыли» для соединения с Йарой. Я должна лишь верить в свою с ней связь. Я думаю о том, какие мощные потоки энергии почувствовала, когда отказалась от проводников. Но сейчас мной владеют страх и горе, и, чтобы сконцентрироваться, мне нужно выбраться из этой паутины.

Широко расставив руки и ноги, я пытаюсь замедлить сердцебиение. Я сосредотачиваюсь только на соединении с Йарой и чувствую ту власть, которой она меня наделяет. Я призываю энергию, витающую вокруг, и представляю, как изменяюсь… окрашиваюсь в фоновые цвета. В данный миг это оттенки красного и коричневого. Посмотрев вниз, я вижу, что цвет изменила не только кожа. Топ с джинсами тоже стали коричневатыми. На общем фоне я была почти не видна.

«Теперь машина», – думаю я и представляю энергию Йары, которая подобно сети переходит с меня на машину и обволакивает ее. Пятно цвета красноватой земли появляется на одной двери и быстро разрастается на всю машину. Автомобиль Майлса сначала блекнет на общем фоне, а потом и вовсе становится невидимым.

Моя уверенность возрастает. Я смогла это сделать. После проделанного с машиной, я перенаправляю Йару на лачугу. И жду. Но ничего не происходит. Та машина уже настолько близко, что, наверное, сидящие в ней могут разглядеть домик. А если они его увидят, наверняка остановятся, чтобы заглянуть внутрь и обнаружат лужу крови – доказательство того, что мы уехали совсем недавно

Мое сердце бешено колотится, и я борюсь за остатки спокойствия.

– Изменись же! – произношу я, и вдруг чувствую огненную искорку электричества, пробежавшую по венам. Тут же я вижу, как лачуга исчезает из виду. Вот теперь мы невидимы во всех смыслах этого слова.

По мере приближения машины, я узнаю человека, сидящего на пассажирском сидении. Это Мюррей Блэквелл, глава компании «Блэквелл Фармасьютикал» и отец мертвого парня, лежащего рядом. Поисковый отряд он, видимо, организовал сразу после того, как обнаружил, что его сын похитил меня из собственного дома, где мистер Блэквелл держал меня пленницей. «И все это ради какого-то препарата», – думаю я. Ради того, чтобы добраться до «формулы» препарата – Амрита, как он его назвал. Питья, используемого при Обряде. Он и еще один неизвестный, похитивший мою общину, отчаянно жаждут получить этот препарат. Насилие, порожденное примером капитализма. Я прямо слышу, как Денис повторяет одну из своих излюбленных фраз на уроке о Прошедших Цивилизациях. И теперь эта адская машина хочет превратить нас в свои винтики и колесики, а я единственная, кто остался, чтобы с ней бороться.

Рядом с мистером Блэквеллом, за рулем, сидит крепкий мужчина, а на заднем сидении два телохранителя, похитившие меня из Солт-Лейк-Сити. В поисках нас они, вытянув шеи, изучают ландшафт. Машина движется так медленно, что мне кажется, проходит целый час, прежде чем они проезжают мимо по грунтовой дороге и скрываются за холмом.

И все это время я не смела даже дышать.

Заклинание давит на меня. Я уже вспотела настолько, что вся одежда прилипает к телу. Чтобы не замерзнуть, я шевелю пальцами и мотаю головой из стороны в сторону. Я жду, пока машина отъедет достаточно далеко, но через пару минут она снова появляется на вершине холма. Ее пассажиры тщательно исследуют местность в поисках того, что вообще-то находится прямо у них под носом.

На этот раз они проезжают в шаге от меня. Глаза мистера Блэквелла на секунду встречаются с моими, и, хотя я знаю, что увидеть меня он не сможет, мой живот сводит от паники. Но вот он переводит взгляд в сторону, и я снова могу дышать. Чары я снимаю, только дождавшись исчезновения автомобиля и его пыльного облака из поля зрения. Машина, лачуга и я медленно обретают свои цвета. Дрожа от проделанных усилий и отголосков страха, я прислоняюсь к машине. Они были так близко.

Но я смогла это сделать. Создала Заклинание маскировки, причем без всяких проводников. Это дало мне искорку надежды. Видимо, я способна на большее, чем думала. Вспомнились слова отца: «Ты просто гений в работе с Йарой, Джуно. Такая же, какой была твоя мама».

Уит хранил в секрете от меня многое, объясняя это тем, что ждет, когда я вырасту. Когда пройду Путь сама. Но теперь мне не нужно его разрешение. Не нужен его сомнительный опыт, слепленный из системы других верований, его проб и ошибок. Я готова исследовать Йару на своих условиях.

Моя битва с похитителями общины только началась. Но вместо страха я ощущаю волнение. Мощное оружие находилось в моих руках всю мою жизнь, и теперь я, наконец, начала его осваивать. Я чувствую себя неудержимой.

ГЛАВА 4.
МАЙЛС

Меня подхватывает течением, и уносит широкая река, обрамленная с обеих сторон высокими деревьями. Тело то погружается под воду, то снова всплывает, подобное мелкой щепке, качающейся на волнах. Я не чувствую страха. Мою сущность заполняет шум бурлящего потока, обтекает приятная прохлада. В этом царстве грез не хватает лишь дуновения свежего воздуха... потому что я не дышу.

Возле меня кто-то есть. Я не могу повернуть головы, но знаю, что это Джуно. Она тоже скользит по реке бок о бок со мной.

Откуда-то издалека доносится мелодия. Пение. Мотив необычный, а смысл слов, хоть и тяжело уловим, понятен. Эта песня, как и молчаливая девушка рядом, сопровождает меня. Обволакивает ощущением безопасности. Защищенности. До меня здесь были другие, и песня сопровождала их тоже.

В ушах с каждой секундой нарастает гул. Глухой, как шум внутри ракушки. Деревья по обе стороны начинают постепенно меркнуть, контуры берегов размываются, и вдруг река с силой выбрасывает меня в океан – такой широкий, что уже и намека на берега не видно. Тело растворяется в соленых волнах, бросающих меня из стороны в сторону. Джуно все еще здесь. Рядом.

Я таю, от меня остается только маленький белый клубок перьев, клюв и вспышка света. И я взлетаю в воздух. Слова песни звучат все отчетливей. Я не вижу, но чувствую, что за мной следует другая птица. Я резко хлопаю крыльями, и мы вместе круто взмываем ввысь. Вслед за ветром мы парим над бескрайним океаном.

ГЛАВА 5.
ДЖУНО

Я забираюсь на водительское сидение, поднимаю с пола атлас и раскрываю его на карте Калифорнии. По пути сюда, уводя нас от погони с перестрелкой, я была слишком занята, чтобы следить за маршрутом. И теперь понятия не имею, где мы находимся. Я вглядываюсь в горизонт сквозь запыленное лобовое стекло. Есть два варианта: выехать на главную магистраль, как мистер Блэквелл и компания, или, миновав холм, продолжить путь по грунтовой дороге, чтобы понять, куда она ведет.

Я направляюсь к холму. Обогнув его, останавливаю машину и выхожу, чтобы осмотреться. Впереди простирается пустыня, вдалеке упирающаяся в подножие поросшей лесом горы. Там мы могли бы спрятаться. Нужно лишь пересечь открытую местность, чтобы укрыться в тени деревьев. Только вот дорога быстро переходит в узкую тропу. Видимо, поэтому мистер Блэквелл и его люди повернули обратно. И именно поэтому по ней поеду я.

Я возвращаюсь в машину и смотрю на часы на приборной доске. 15:24. Майлс мертв уже почти два часа. Осталось шесть часов. К тому времени, как он очнется, не помешало бы добраться в безопасное место. Если он очнется.

Я завожу машину и без лишних раздумий давлю на газ. Колеса пробуксовывают, поднимая облако пыли. Убираю ногу с педали, и несколько ярдов машина идет по накату. Затем я снова нажимаю на педаль и, почувствовав сцепление, машина плавно подается вперед.

Сесть за руль автомобиля в первый раз было страшно, особенно учитывая, что мне пришлось украсть его у Майлса из-под носа. Но теперь назначение большинства приборов и кнопок стало мне понятно, и бросать эту машину, единственную которую я водила, не хотелось бы. Я хорошо ее знаю, и это дает мне ощущение безопасности. Проблема только в том, что хорошо знаю эту машину не только я.

Нас ищет не один мистер Блэквелл. Я же не знаю, что случилось с Уитом и его головорезами после того, как они в погоне за нами подстрелили Майлса. Пусть я и видела, как их джип перевернулся, но не знаю, насколько он поврежден. Они могли поставить машину обратно на колеса. И если так, Уит выследит меня очень быстро. Еще несколько недель назад он был моим наставником – Мудрецом общины. И дело даже не в том, что он владеет Чтением. Просто он знает меня лучше, чем кто-либо, кроме отца, конечно.

Я еду к горе уже добрых полчаса, не встретив ни души за все это время. Только ястребы кружат в небе. Внедорожник богатенького мальчика движется по пустыне медленно и натужно. Я стараюсь придерживаться самых ровных участков, но нас все равно трясет и подбрасывает на каждом попавшемся камешке или ямке.

Наконец тропа уходит влево, в сторону от гор. Не решившись съехать на бездорожье, я продолжаю путь. Вскоре тропа переходит в настоящую грунтовую дорогу, а потом и вовсе в асфальтированную. Не успеваю и глазом моргнуть, как мы оказываемся у одинокой заправки с десятком мотоциклов и парой автомобилей, припаркованных на стоянке.

Я настороженно выискиваю глазами зеленый джип Уита, или черную машину мистера Блэквелла. Но замечаю только мужчину, склонившегося возле одного из мотоциклов в окружении разбросанных по земле инструментов.

Услышав звук подъезжающей машины, мужчина поднимается на ноги. Он одет в сплошной комбинезон, бывший, видимо, когда-то белым, а теперь запятнанный ржавчиной, машинным маслом и грязью. Сдернув кепку, он тыльной стороной руки обтирает лоб. И медленно шагает мне навстречу.

Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, дабы убедиться, что солнцезащитные очки скрывают предательскую звездочку в моем глазу, и прикрываю лицо Майлса пологом спального мешка.

Мужчина подходит к машине и, не вынимая рук из карманов, спрашивает:

– Заблудилась?

– Эмм, да. Я не там свернула, и вот теперь пытаюсь снова попасть на главную дорогу.

Он снимает кепку, и какое-то время, щурясь, смотрит на солнце, потом вновь надевает ее и переводит взгляд на меня.

– И куда же ты едешь?

– На восток, – отвечаю я.

– Эмм... хмм, – он кивает и, сплюнув что-то коричневое, гундосит себе под нос, – на восток, говорит.

– Что ж, раз уж я здесь, можно и немного подзаправиться, – говорю, и подъезжаю к единственной колонке. Мужчина подходит следом и, вытерев руки о штаны, начинает заливать бензин.

Я наблюдаю. По закрытой позе, по тому, как он прячет руки в карманах, как беседует сам с собой, легко составить о нем представление. Отшельник, не верит никому, кроме себя, возможно, вовлечен в темные делишки, не имеющие ничего общего с продажей бензина. Такой сдаст в два счета, если почует выгоду.

– И много тут работы? – спрашиваю наконец.

Мужчина кивает на ряд мотоциклов.

– Вот, сдаю напрокат кроссовики<sup>[1]1
  Кроссовик (кроссовый мотоцикл) – специальный спортивный мотоцикл для мотокросса. (Здесь и далее прим. переводчика)


[Закрыть]</sup>. Сегодня взяли несколько, правда по-настоящему сезон открывается в июне. Студенты и школьники основная клиентура. Любят погонять по пустыне, – он нажимает на затвор топливного шланга и вешает его обратно на стойку, – с тебя шестьдесят два, восемьдесят пять.

Я вынимаю из рюкзака свой кожаный мешочек и протягиваю ему стодолларовую купюру.

– Сейчас принесу сдачу, – говорит он, направляясь к станции.

Я выхожу, чтобы немного размять ноги.

– А для чего эти машины? – кричу я ему вслед.

Он поворачивается и машет рукой в сторону парочки новых на вид автомобилей.

– Это тачки пацанов, которые мотоциклы напрокат взяли, – а потом показывает на три пикапа разной степени неисправности, – а грузовички мои.

К ним я и иду. Мужчина шагает следом, не вынимая рук из карманов. Первый пикап – черный, выглядит так, словно умер мучительной смертью еще несколько лет назад. У второго – вишнево-красного, вид немного получше. Третий – темно-зеленый, имеет хороший цвет для маскировки. И хотя он не новый, но, вроде бы, в хорошем состоянии. Я обхожу его по кругу, оглядывая со всех сторон. Кузов широкий и просторный. На багажнике надпись CHEVROLET.

Заправщик стоит на месте и делает вид, что смотрит вдаль, словно меня здесь нет. Наконец, я возвращаюсь к нему и говорю:

– Меняю свою машину на вашу.

Он снова сплевывает и заходится смехом.

– Хочешь сказать, что меняешь свою новехонькую бэху на мою Шеви?

Я не знаю, что это значит, но киваю.

– Я отдаю свою синюю машину в обмен на вашу зеленую.

Недоверчиво покосившись на меня, он спрашивает:

– Попала в переделку, деточка?

– Может, и попала, вам какое дело? – отвечаю я, выпрямив спину.

Он смотрит на меня, как на один из своих сломанных мотоциклов, словно пытаясь понять, в чем моя проблема. Затем вздыхает:

– Ладно, кто я, черт возьми, такой, чтобы задавать вопросы? – говорит он, после чего подходит к зеленому пикапу, открывает дверцу с пассажирской стороны и достает из бардачка какие-то бумаги.

Следуя его примеру, я иду к машине Майлса и вытягиваю все бумаги, которые только могу найти. К моему возвращению мужчина, разложив на капоте пикапа документ с заголовком: «Сертификат на Право Собственности. Штат Калифорния», что-то в нем пишет.

– Теперь ты, деточка, – говорит он, – я уже вписал свое имя и поставил подпись. Свою часть заполнишь сама. – И протягивает мне бумаги. Я, развернув свой сертификат на капоте, обращаю к нему растерянный взгляд.

– Просто подпиши вот здесь, – говорит он, тыча пальцем в пустую строку, – об остальном я позабочусь.

В этом я и не сомневаюсь.

Хитрая ухмылочка на его лице подтверждает мою изначальную догадку: машина Майлса стоит намного дороже машины этого человека. Но мне до этого нет дела, если из-за нее нас могут поймать. Поэтому я пожимаю протянутую грязную руку с чувством, что заключила удачную сделку.

Я нажимаю на связке ключей Майлса кнопку, открывающую багажник, и начинаю переносить в пикап свое снаряжение. Заправщик мне помогает. Захлопнув багажник, я забираюсь на заднее сидение. Увидев застегнутый спальный мешок, он останавливается как вкопанный.

– Чего это там у тебя? – спрашивает он, нервно скрещивая руки на груди.

Я понятия не имею, что сказать, и просто смотрю на него, а затем выдаю:

– Он тяжелый.

– Да неужели? – медленно протягивает он, – что ж, с этим я тебе помочь не смогу. Но в каждой моей машине сзади есть электрическая лебедка для погрузки кроссовиков.

Он подходит к зеленому грузовику, откидывает задний борт и опускает на землю выдвижной металлический пандус, к верхней части которого прикреплена лебедка. Похожую использовали в нашей общине для перемещения тяжелых грузов, только эта вместо рукоятки оснащена коробочкой с кнопкой.

Он окидывает спальный мешок настороженным взглядом:

– Я сейчас пойду за сдачей с твоей сотни, а когда вернусь, этого здесь не будет. Так ведь?

И уходит.

Я возвращаюсь в машину и, подъехав почти вплотную к грузовику, открываю заднюю дверцу.

– Прости, Майлс, – шепчу я. Хватаюсь за края спального мешка и тяну, пока его тело не шлепается на пыльную стоянку, как огромный кусок мяса. Из последних сил я доволакиваю его к основанию пандуса, быстро затягиваю в кузов и возвращаю пандус и лебедку на свои места.

Я сажусь в грузовик и поворачиваю ключ зажигания. Повозившись немного с рычагом коробки передач, устанавливаю его в положение D и слишком резким нажатием на педаль газа, привожу машину в движение, но останавливаюсь возле станции.

Заправщик выходит из кабинки и протягивает мне через окошко пригоршню купюр и монет. Я отдаю ключи от машины Майлса, и он, удовлетворенно кивнув, прячет их в карман.

– Грузовик заправлен под завязку, так что забирай сдачу, и мы в расчете. Было приятно иметь с тобой дело, – говорит он, снимая кепку. Затем приглаживает волосы и бросает взгляд на багажник грузовика. Заметив спальный мешок, он надевает кепку обратно после чего, ни разу не оглянувшись, возвращается обратно к мотоциклу, который чинил, и поднимает с земли гаечный ключ.

Я выезжаю со станции на дорогу и скоро замечаю дорожный знак. Сориентировавшись по карте, обнаруживаю, что через несколько миль смогу съехать на шоссе, ведущее на восток.

Я давлю на газ и с мертвым телом Майлса в багажнике направляюсь в сторону Аризоны.