Текст книги "Расколотый мир (ЛП)"

Автор книги: Эми Кауфман

Соавторы: Меган Спунер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

«Не верь тому, что видишь», – сказала Лили Лару. Я воскрешаю в памяти все об объекте. Затем я открываю глаза, и передо мной стоит забор из звеньев цепи.

Я резко останавливаюсь, но следом идущая Джубили сталкивается с ним. Он звенит и гремит, проливая капли росы сверкающим душем. Мы оба замираем, ожидая возгласов с болота позади нас или криков изнутри комплекса. Идут секунды, и, будто мы повернули ключ, остальная часть забора медленно материализуется, а за ней вырисовывается скопление блочных зданий. Мерцание исчезает, и воздух перед нами становится прозрачен.

– Твою… – Джубили проглатывает ругательство, стирая воду с лица. – Остановились как раз вовремя… тебе что было трудно предупредить меня? – Ее рот искривляется и, несмотря на все, мне хочется засмеяться.

Я делаю шаг назад, стараясь следовать в темноте по периметру забора.

– Та башня… это контрольно-пропускной пункт? – Я указываю на низкую, приземистую черноту на некотором расстоянии.

Джубили качает головой, поднимая взгляд на меня.

– Это башня связи… видишь спутниковые тарелки? Но у них там так же есть сигнализация, и на каждом заборе висят прожекторы. Мы пройдем возле этой башни и будем обнаружены, когда они осветят нас как при параде, и нам будет некуда бежать.

– Я мог бы попытаться сделать дыру здесь, как мы и постоянно делаем на вашей базе.

Джубили закатывает глаза. Она опускает мою руку и оставаясь лицом к забору делает три шага назад, который должно быть по крайней мере четыре метра в высоту. Затем она бежит к нему, отталкивается и использует импульс, чтобы вскарабкаться на вершину за считанные секунды, затем она перекидывает ногу и переваливается через забор, подмигивая мне.

– Тогда поторопись. Подтянуть? – Столкнувшись с задачей, с которой она знает, как справиться, она абсолютный солдат, ухмыляющийся и уверенный в себе. Я бы возненавидел ее за это совсем недавно, но теперь ее улыбка мне дорога.

Я отвечаю ей улыбкой, когда я поднимаюсь за ней, это на мгновение становится похоже на то, как быть с друзьями в детстве, выяснять, кто может подняться на самый высокий шпиль скалы. У нас есть всего несколько секунд, чтобы насладиться нашей маленькой победой. Затем в тумане раздается резкий свист, и мое сердце подпрыгивает.

– Это предупреждение, – говорю я, переводя сигнал фианны для нее. – Они нашли лодку.

Улыбка Джубили исчезает, и мы снова боремся за свою жизнь.

– Пойдем.

Объект кажется безлюдным, по крайней мере, снаружи. Внезапно мы видим фигуру в очках ночного видения, исчезающую за углом здания, и хотя мы приседаем и замираем, охранник не возвращается.

Придерживаясь тени, мы добираемся до ближайшей двери главного здания, только чтобы найти ее наглухо запертой. Если бы это был обыкновенный объект, дверь была бы заблокирована по последнему слову техники с кодированием, которое бы оставило запись о людях, которые получили доступ к этому месту. Вместо этого дверь открывается вручную – низко технологичное оборудование, требующее ключей. Я ощупываю дверную раму, но нам не повезло, никто не спрятал здесь ключ. Вместо этого мы вынуждены пробираться вдоль стены, проверяя окна, пока не находим окно, которое Джубили может аккуратно выбить локтем.

Маленькая комната, в которую мы забираемся пуста, обставлена стеллажами, что похоже, что мы влезли в какую-то кладовую. Когда мы выходим в коридор, на полу грязные следы, говорящие нам о том, что люди были здесь недавно. За пределами комнаты находится ряд коридоров, но слабый след грязи указывает, какой путь используется часто. Джубили берет направление по коридору, и я молча двигаюсь за ней, готовый реагировать на любой признак жизни. Сердце бьется слишком быстро, и я чувствую соответствующий отклик в голове. Нет никаких признаков огонька, наш проводник, к лучшему или к худшему, покинул нас.

Джубили останавливается перед первым поворотом, выглянув за него, чтобы удостовериться, что путь свободен. Подняв руку, она манит меня двумя пальцами, чтобы я следовал за ней.

Объект проложен как лабиринт, но пути и двери помечены. Мы добираемся до разветвленного коридора, и я указываю пальцем на знак со стрелкой, на котором написано «ГЛАВНАЯ ДИСПЕЧЕРСКАЯ». Джубили кивает; оттуда мы могли бы получить представление о расположении этого места и найти комнату с записями или с доступом к компьютеру.

Несколько дверей оснащены стеклянными проемами, открывающими вид на незнакомое оборудование и полностью укомплектованные лаборатории за их пределами. Некоторые из них заняты людьми в белых халатах, и мы быстро проходим мимо них. Правда, мы могли бы схватить одного или двух из них, чтобы допросить, но нет никакой гарантии, что они даже знают, на кого они работают. Нам нужны веские доказательства.

На одной группе людей мои глаза задерживаются. Она собрана вокруг тела человека, разложенного на столе. Он до сих пор одет в камуфляжные брюки и военные ботинки, и ученые собрались вокруг его головы. Один из них отходит, чтобы взять инструмент с соседнего лотка, и мне становится видно, что вся верхняя часть черепа была удалена, и остальные тщательно вынимают кусочки его мозга, выкладывая их в аккуратно помеченный ряд. Посмотрев на Джубили, я понимаю, что она также напряглась, как и я, ее выдают плечи. Но мы не можем помочь ему, мы оба это понимаем.

Наш путь ведет к двери, обозначенной как «Главная диспетчерская», и Джубили останавливается, чтобы оглянуться на меня. Я смотрю ей в глаза, проверяю зрачки, ищу слабый намек, что скажет мне, что она под влиянием шепотов, но я никогда не видел, как это происходит, только она. Я не знаю, что ищу, и это заставляет меня почувствовать себя плохо от напряжения.

Затем дверь резко открывается, и мы оказываемся лицом к лицу с испуганным человеком в белом халате.

Долгое время мы все с удивлением смотрим друг на друга. Он открывает рот, чтобы позвать на помощь, но Джубили молниеносна. Она бьет его, и то, как его голова откидывается назад, когда он падает на пол, выглядело бы комично в любое другое время. Я не могу не задаться вопросом, как выглядел я, когда она вырубила меня, прежде чем сбежать из пещер фианны.

Теперь мы с ней двигаемся как одно целое… я подхватываю его за подмышки, она хватает за ноги, и мы затаскиваем его обратно в комнату. Быстрый взгляд через плечо удостоверяет, что никого нет, и мы одни, за исключением длинного ряда мониторов и бессознательного ученого.

Я приседаю, чтобы взглянуть на него, и когда я приоткрываю его веко, все, что я вижу – это лишь белок.

– Ты действительно должна была его вырубить?

Джубили стоит у двери, прислушиваясь.

– Что я еще могла сделать? Я не сильно его ударила, он будет в порядке.

– Тебе надо вначале думать, потом делать. – Я переворачиваю человека на бок, чтобы он не подавился собственным языком, пока находится без сознания.

– Не моя сильная сторона. – Она пожимает плечами, отходя от двери, чтобы начать рыскать по комнате. – Здесь мониторинг климата Эйвона, – говорит она, наклоняясь, чтобы изучить экран. – Здесь отображаются данные по видоизменению за последние два десятилетия. Гораздо более подробные показания, чем то, что мы получаем от «ТерраДин». – Она замолкает, но я знаю, что мы оба думаем о теории Мерендсена, что прогресс Эйвон, как и прогресс планеты, уничтоженной Лару, подделывается.

Я остаюсь рядом с ученым, и он не шевелится, когда я проверяю его на наличие оружие, а затем распахиваю белый халат, чтобы убедиться, что на его поясе ничего нет. Все, что я вижу, это бейджик с удостоверением личности, и я собираюсь запахнуть халат, когда в глаза мне ударяет блеск через пластиковую оболочку пропуска. Рядом с карточкой проглядывается серийный номер – без имени или фотографии – и это крошечный идентификационный чип. Он точно такой же, что и тот у Джубили, который мы нашли во время нашего первого визита сюда, вплоть до крошечной лямбды. Комната немного кружится, и я тру глаза, пытаясь вспомнить, когда у меня в последний раз было больше, чем несколько часов непрерывного сна.

– «Компания Лару», – говорю я, медленно поднимаясь на ноги.

– Этого будет недостаточно, – говорит Джубили с гримасой. – Они пытаются остановить это, но если направиться в трущобы на Коринфе, ты сможешь достать что-то типа этого на черном рынке. Рейдерский корабль мог бы оснастить себя старыми чипами «КЛ» с достаточным количеством кредитов. Лару может легко сказать, что они были украдены тем более, что они настолько устарели.

Человек у моих ног издает тихий стон, и я смотрю на него, прежде чем сказать:

– Что насчет компьютеров? Там должно быть что-то компрометирующее.

– Они, наверняка, запаролены. – Джубили оборачивается ко мне, указывая знаками, что ученый приходит в себя. – Если только у нас нет кого-то с паролем.

У моих ног мужчина в белом халате снова стонет, перекатывается на спину и поднимает одну руку, чтобы схватиться за воздух, как будто он может взять что-то и приблизиться к сознанию. Джубили оказывается рядом со мной так быстро, что я едва замечаю ее перемещение, но я тяну ее за плечо, прежде чем она успевает схватить его.

– Позволь мне, – бормочу я, и она нахмуривается в молчаливом согласии, что-то бормоча под нос. Парень на полу вздрагивает от ее голоса и открывает глаза.

Я смотрю на него сверху вниз.

– Друг, ты упал. Как тебя зовут?

– Кармоди. – Он все еще в замешательстве. – Доктор Терренс Кармоди. А вы кто такие?

– Я тот, кто хочет поговорить с тобой, – тихо отвечаю я. – А она хочет сломать тебе ноги. Давай начнем с разговора. – Я неотрывно смотрю на него. Теперь, когда адреналин от проникновения на объект начинает отступать, тело наливается свинцом. Я сосредотачиваюсь, заглядываю внутрь самого себя, чтобы вытащить версию меня, которую я едва помню. Уверенного в себе, производящего благоприятное впечатление на других по доброй воле. Я могу это сделать.

– Мы знаем, что вы здесь делаете, – начинаю я, и паника мелькает в его глазах. – Ты расскажешь нам все о «Компании Лару», и где вы прячете существ, которых он использует.

– П-пожалуйста, – мужчина, ловя воздух, начинает заикаться. – Я-я просто ученый. Я ничего не знаю, клянусь.

– Тогда твой пароль, – резко прерывает его Джубили, в ее голосе свозит напряжение. – От компьютера.

Мужчина сглатывает, его адамово яблоко бешено подпрыгивает.

– Я только допущен до этого уровня… я дам его вам, но это просто климатические данные, это только то, что вы видите здесь. Я не понимаю, о чем вы говорите… о «Компании Лару». – Он выглядит слишком напуганным, чтобы лгать.

Я встречаюсь глазами с Джубили и могу сказать по напряжению в ее взгляде, что она тоже верит ему. Но даже если он не знает о шепотах, возможно, он все еще может помочь нам найти доказательства причастности «Компании Лару».

Я открываю рот, чтобы сильнее надавить на него, но я прерван длинным, низким звуком из динамиков, установленных в потолке. Кровь приливает к ушам, каждая унция адреналина возвращается и оставляет металлический привкус во рту. За сигнализацией следует мужской голос, с быстротой и срочностью.

– Внимание всему персоналу: безопасность объекта была нарушена. Повторяю: безопасность объекта нарушена.

Девочка снова дома, в магазине, в городе под названием Новэмбэ, на планете с именем Верона. Мать зовет ее, а отец моет руки в кухонной раковине. Девочка бежит в свою пещеру, гнездо, которое она построила под прилавком магазина, и прячется там.

Зеленоглазый мальчик оказывается там, и пространство достаточно велико для девочки.

– Ты продолжаешь возвращаться сюда, – шепчет он, страшная печаль сквозит в его голосе. – После всех этих лет.

– Я была здесь в безопасности, – шепчет девочка.

– А какова реальная причина? – спрашивает мальчик, и когда он смотрит на нее, она понимает, что не сможет солгать.

– Здесь, – отвечает девочка, – я не одна.

Мальчик берет ее за руку, и девочка замечает, как их пальцы переплетаются, как будто они предназначены для этого.

– Я думал, ты должна быть храброй.

– Я не настолько храбра, чтобы умирать в одиночестве.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

ДЖУБИЛИ

Я ЖЕСТАМИ ПРЕДУПРЕЖДАЮ УЧЕНОГО, чтобы тот молчал, но он слишком занят, пытаясь спрятаться под одну из консолей, будто это поможет ему спастись от нас. Я приближаюсь к двери и прижимаю ухо – особо ничего не слышу, никаких несущихся охранников, ничего, чтобы звучало, как ответ на тревогу, которая снова умолкла. Как будто это место заброшено.

Шепоты окружают меня, создавая впечатление, что я стою в шторме, но воздух остается совершенно неподвижным. И я знаю, что это такое. Сглатывая металлический привкус крови во рту, у меня остается время только на то, чтобы взглянуть на руки в поисках дрожи, которая как я знаю, приближается. Только рука у меня крепкая, а легкая дрожь – это от паники.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, стон позади меня разбивает мне сердце. О Боже, нет.

Я разворачиваюсь, чтобы обнаружить бедное лицо Флинна с взглядом, устремленным в пол, опирающегося одной рукой на консоль.

– Джубили… – он еле выговаривает мое имя, как будто находится на последнем издыхании.

Я бросаюсь к нему, будто прикосновение к Флинну может изгнать внезапное острие страха, ползущее по позвоночнику.

– Говори со мной!

Но он не успевает ответить, он откидывается на стену, и на мгновение его голова поднимается достаточно, чтобы я увидела его взгляд с расширенными от ужаса глазами, когда он борется с тем, что с ним происходит.

– Нет… нет, я не могу… – Сердце разрывается, и с ним страх держит меня в заложниках, и я, шатаясь, делаю шаг к нему.

Это должна была быть я.

Я проглатываю страх.

– Мы выберемся отсюда. – Будь прокляты шепоты… судьба Эйвона проклята. Я не могу смотреть, как душа Флинна, его сердце исчезают передо мной.

– Вообще-то, это не так. – Я почти забыла про ученого, доктора Кармоди, который сидит на полу. Я поворачиваюсь, чтобы схватить его и замираю.

Он держит направленный на меня пистолет, должно быть, оно было спрятано под консолью. Я должна была следить за ним, мне следовало связать его. Я должна была дать Флинну… я задыхаюсь, не в состоянии сосредоточиться на пистолете этого человека. Все, что я вижу, это Флинн, наполовину свернувшийся рядом с консолью, пытающийся бороться с шепотами.

– Отлично! – рявкаю я на Кармоди, поднимая руки. – Арестуй меня, пристрели, мне все равно. Только позволь мне помочь ему… – я делаю шаг в сторону Флинна, но Кармоди нажимает на переключатель сбоку пистолета. Шепоты жужжат в ушах, и я снова останавливаюсь.

– Ты не можешь ему помочь, – отвечает Кармоди, мельком посмотрев на Флинна, чтобы потом впиться в меня глазами. – Он уже покинул эту жизнь.

Я открываю рот, пытаясь найти слова, чтобы опровергнуть то, что он сказал. Но прежде, чем я это делаю, Флинн движется. Он быстр, так молниеносен, что глаза едва успевают следовать за ним. Он несется к Кармоди, хватает его за руку и дергает ее. Пистолет стреляет, и он не лазерный, оставляя дымящуюся дыру в потолке. Ошметки потолка падают на пол. Прежде чем я успеваю сделать шаг, чтобы помочь ему, другая рука Флинна обхватывает сзади шею Кармоди и ударяет его с отвратительным хрустом головой об консоль. Он не останавливается и снова ударяет ученого, снова и снова, пока кровь не покрывает консоль, пока я не начинаю кричать, все еще неподвижно стоя на месте.

Флинн… мне только виден его профиль, отпускает мертвеца и позволяет телу упасть на пол.

Все это произошло в течение пары ударов сердца, так быстро, что я не успела вздохнуть. Пятна витают перед моими глазами, мне не хватает воздуха.

– Ф-Флинн?

Ему требуется вечность, чтобы повернуться, за которую я тысячу раз представляю его с обычной, нахальной улыбкой, и глубиной его зеленых глаз. Он будет стоять, как будто ничего не изменилось, он скажет мне, что научился самообороне от меня, он повернется и посмотрит на меня, и он будет цельным.

Но вместо этого у стоящего в нескольких футах от меня парня пустое лицо, зеленые глаза угасли. В них нет ничего, кроме черного стекла, отражающего мое собственное лицо.

– Нет, – говорит он спокойным, собранным голосом. На его шее и подбородке пятна крови Кармоди. – Больше нет.

Я замираю, не в состоянии двинуться, не в состоянии дышать, когда он нагибается, что забрать пистолет из обмякшей руки Кармоди. Он осматривает его, не утруждаясь приглядывать за мной. Когда он поднимает глаза, в его лице нет ничего, кроме абсолютного спокойствия.

– Это должна была быть я, – шепчу я.

– Ты нужна нам, – отвечают штуки в мозгу Флинна. – Мы считаем тебя лучшим вариантом.

Ноги дрожат – от гнева, от страха, от истощения – и я упираюсь рукой в стену для поддержки.

– Что Лару хочет от меня?

Штука-Флинн вежливо кланяется мне.

– Ты спрашиваешь о том, кто удерживает нас? – Его голова медленно наклоняется на бок, явно насмехаясь, изображая вдумчивый интерес, пока не останавливается под странным, неестественным углом. – Мы больше не действуем по его приказу.

Дыхание в ответ на эти слова перехватывает коротким, безумным мерцанием надежды, но затем сердце падает, когда ствол пистолета переводится на меня.

– Мы больше не действуем по чьему-либо приказу. Мы видели, что такое человечество: его невозможно спасти. – В голосе нет насилия, нет ненависти; спокойствие в нем более ужасающе, чем если бы он пришел ко мне, крича и извергая угрозы. Он указывает пистолетом в сторону двери, отталкивая тело Кармоди одной ногой, чтобы расчистить себе путь. – И ты будешь той, кто освободит нас.

Рука опускается на пустое место, когда она автоматически ищет пистолет, которого больше нет. Я спиной делаю шаг к двери, не отрывая глаз от Флинна. От того, что раньше было Флинном.

Не думай, не раскисай. Просто продолжай двигаться.

– Ты не понимаешь, – говорю я, когда его глаза следят за мной. – Мы тоже хотим остановить Лару. Мы не такие как он.

– Вы все такие как он.

Я хватаюсь за ручку позади себя, но пока не поворачиваю ее. Существо держит дистанцию, слишком умное, чтобы подойти достаточно близко ко мне, не давая мне возможность отобрать у него пистолет. Флинна я могла бы разоружить и вырубить. Но увидев, что он сделал с Кармоди… ни один человек не может двигаться так быстро.

– Лили сказала, что вы помогли им, – бормочу я, бросая быстрый взгляд в коридор через проем в двери. Он пуст, как и прежде.

Пустое выражение лица Флинна не меняется.

– Мы знаем, о чем ты говоришь. Она была с нами в темноте какое-то время.

С нами? И я пользуюсь этим признанием, говорю быстро, пытаясь умерить голос так, как это сделал бы Флинн. Если бы только он был здесь, со своей страстью и дипломатией… я же хороша только для борьбы.

– Значит, вы ее знаете. Вы знаете, что она не похожа на своего отца. И я тоже… и Флинн тоже. – Я давлюсь его именем.

– Все шаблоны данных содержат аномалии. – Флинн останавливается, но пистолет не дергается. – Продолжай идти.

Я игнорирую приказ.

– Зачем вести нас сюда? – Я думаю о свете на болоте, зеленом сиянии, которое было так похоже в моих самых тусклых воспоминаниях на призрак из Новэмбэ. – Почему бы просто не заставить ученых, Лару, отпустить вас?

– Наш хранитель никогда не приближается к нам достаточно близко, чтобы мы могли схватить его. Те другие, которыми он управляет, сделали трудным для нас населять их умы с какой-либо точностью. – Флинн снова толкает тело Кармоди, на этот раз, чтобы перевернуть его на живот. Под мешаниной крови и волос, чуть ниже уха, находится крошечный шрам, слишком прямой и точный, чтобы быть от несчастного случая.

Я проглатываю тошноту, отрывая глаза от кусочков черепа, торчащих из головы Кармоди.

Он не вздрагивает.

– До того, как нас привезли сюда, мы существовали как части единого целого, части одного ума. Наш хранитель узнал, что быть оторванными друг от друга – худший вид агонии, который мы можем знать. Когда он нами недоволен, он отправляет нас в темное место. – Лицо шепота, лицо Флинна, ничего мне не выдает. Ни страха, ни ненависти, ни даже мерцания вспомнившейся боли. – Он не сделает этого снова, когда мы будем свободны.

Становится все труднее дышать, грудь сжимается от какой-то паники, которую я не ощущала годами, не с моего первого раза в бою. Нет выхода. Никакого. Я закрываю глаза медленно вздыхая, фокусируясь на воздухе, проходящем через легкие.

– Почему я должна помогать вам? – Мне приходится бороться, чтобы выговорить следующие слова: – Вы забрали единственное, что у меня осталось. Вы забрали его…

– Потому что он все еще здесь. Потому что, если ты освободишь нас, мы вернем его тебе. Мы спасем тебя, и эту планету напоследок.

Сердце снова начинает бешено биться, на глазах выступают слезы. Но остальные слова существа звучат в моих ушах.

– Что вы имеете в виду «спаси нас напоследок»? – шепчу я. – Что вы будете делать, когда станете свободны?

– Мы начнем с нашего хранителя, – безжизненно и мягко отвечает шепот в лице Флинна. – Мы дадим ему ту же боль, которую он дал нам. Мы отберем у него семью, и все, что он знает, и каждую душу, которая когда-либо прикасалась к нему. И тогда мы распространим эту смерть, как распространился ваш род, мы сделаем его последним в вашем роде. А потом, как только он осознает то, что он сделал – тогда мы оставим его, стонущего, в темноте.

Глаза расплываются от слез ужаса и горя.

– Нет, – шепчу я. Голос дрожит, но за дрожью слышится твердость, и я чувствую ее силу, когда выпрямляюсь. – Нет, я не буду помогать вам. Пристрелите меня, если хотите, но я не выпущу ваших монстров на свободу.

Флинн просто смотрит на меня, рот вялый, глаза пустые. Он выглядит как манекен, как кукла самого себя, и мое сердце пытается вырваться из груди.

– Хорошо, – спокойно говорит он.

И поворачивает пистолет на себя, прижимая ствол к нижней части подбородка.

– Нет! – Крик вырывается из горла, пронзая воздух, когда я рванула на полдюйма вперед с поднятой рукой. – Нет, остановись! – Я задыхаюсь от воздуха, тошнота проносится через меня, следуя по пути моего страха. – Что ты делаешь?

Штука-Флинн даже не вздрагивает, наблюдая за моей бедой без реакции.

– Если ты откажешься делать то, о чем мы просим, то мы больше не будем использовать этот сосуд. – Я вижу, как ствол достаточно сильно прижимается к шее Флинна, так что кожа вокруг металлического края становится белой.

– Ладно, – слово выходит, как рыдание, вырванное из легких с такой мучительностью, что я должна сделать вдох, и еще один, прежде чем я могу снова говорить. – Ладно. Я сделаю это.

Прошло десять лет, и каждую ночь девушка продолжает искать призрака из Новэмбэ. Иногда она находит свою мать или отца; иногда девушка находит друзей, которых она знает, и врагов, которых она не знает. Она повсюду находит зеленоглазого мальчика, и иногда он помогает ей искать.

Теперь она бродит по болотам Эйвона одна, скользит по воде в старой узкой лодке. Она обыскала весь мир и ничего не нашла – ни зеленоглазого мальчика, ни людей вообще – и никакого призрака из Новэмбэ. Она смотрит на пустое небо Эйвона, пока не становится слишком больно, и падает на дно лодки, упираясь лбом в дерево.

Потом что-то заставляет ее поднять голову.

В воде внизу она видит миллион отраженных звезд, и болото становится небом, а ее лодка – кораблем. Звезды ослепляют, приветствуя ее, каждая из них это крошечный, танцующий шар света. Вокруг нее все болото светится.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ДЖУБИЛИ

МОЙ МОЗГ СЛИШКОМ ХОРОШО НАТРЕНИРОВАН. Он продолжает пытаться найти выход, какую-то тактику, с помощью которой разоружить существо и взять над ним верх. Быстрее зайти за угол, удивить его, нырнуть в дверной проем, а затем выскользнуть после него.

Но даже если бы я могла это сделать, даже если бы я могла вырвать пистолет у этого существа, что убило Кармоди голыми руками… что тогда? Я не могу держать под прицелом существо, готовое убить Флинна просто потому, что он больше не полезен. Даже если бы я могла направить пистолет на Флинна. Даже если бы я могла…

Но он больше не Флинн – парень, которого я знала, ушел. В его взгляде нет тепла, в голосе нет жизни. Это не он. Даже если бы существо говорило правду, даже если бы они могли вернуть его мне… мог ли он простить меня за то, что я собираюсь сделать? Я сжимаю челюсти. Соберись, Джубили.

Я никогда не должна была быть тем, кто остался вне контроля чужого разума. Это работа Флинна. Я бью, стреляю, исполняю приказы, которые передаются мне. Он должен был быть тем, кто должен был исполнить тот призыв – убить меня, если я не вернусь, решить, потеряна ли я.

Я не могу сделать такой выбор в одиночку. Флинн никогда бы не захотел, чтобы я пожертвовала человечеством, чтобы сохранить ему жизнь еще на несколько лет… или недель, или дней… я не знаю! Даже для Эйвона. Но я не могу смотреть, как эта штука нажимает на курок, я не могу стоять здесь и смотреть, как она убивает Флинна. Я скорее вырежу себе сердце. Флинн, что же мне делать?

Коридоры перед нами безлюдны до тех пор, пока штука, контролирующая Флинна, не приводит меня к лифту, и я не нажимаю кнопку, а потом оборачиваюсь… и замираю.

За нами раздается шарканье, открытие дверей, передвижение по коридору персонала объекта. Десятки из них заполняют коридор, некоторые в белых халатах лаборантов, другие в боевом снаряжении, как у меня. Они молчат и с пустыми лицами двигаются странной, несвязной походкой, шаркая обувью по полу. Их медленные, вялые движения настолько отличаются от движений Флинна, будто они специально заторможены хирургической процедурой Лару, используемой для предотвращения шепотов, чтобы полностью контролировать их. Их глаза похожи на мраморные шарики.

Штука, управляющая Флинном, когда открываются двери лифта подталкивает меня внутрь, и впервые за долгое время я двигаюсь быстро из-за ужаса, от которого у меня покалывает позвоночник и зудит кожа. Я прижимаюсь спиной к дальней стене лифта, и поворачиваясь вовремя, чтобы увидеть, как полу управляемые работники объекта останавливаются всего в нескольких дюймах от двери. Они ничего не говорят, только продолжают смотреть на меня, пока двери лифта не скрывают нас от них.

Лифт спускается, и затем шепот ведет меня через пост охраны – укомплектованной неподвижной, пустой формой, сидящей за столом, с тем же черным взглядом, что и часовые снаружи. Затем он ведет меня ко второму лифту, мы снова спускаемся. Дальше мы продвигаемся вниз по лестницам и пандусам, вниз, туда, что ощущается как сердце Эйвона. Чем дальше я спускаюсь во чрево этого секретного объекта, тем воздух становится тяжелее и давит на меня.

Флинн больше не разговаривает со мной.

Мы добираемся до двери с другим постом охраны, хотя на этот раз там никого нет, чтобы помахать нам. Эта дверь отличается от других – она круглая, раскрывающаяся автоматически. Если бы это была обычная дверь, я могла бы заставить ее открыться, но это такая дверь, что используется на судах в качестве заслона. Герметичная, абсолютно надежная.

Флинн останавливается рядом с ней и поворачивается ко мне с нетерпением. Наконец-то мы добрались до места без свидетелей. Здесь никого, кроме нас. Я жду, но Флинн ничего не делает, просто невозмутимо смотрит на меня. У меня складывается тревожное впечатление, что я могу стоять здесь вечно, ожидая, когда он заговорит. Я прочищаю горло.

– И что теперь?

– Открой дверь.

– Нужен ключ, а у меня его нет. – Ужас тускнеет до своего рода тупого онемения, все мое тело болит от напряжения и горя.

– Ты ошибаешься, – холодно отвечает штука-Флинн, расширенными зрачками впиваясь в мое лицо. – У тебя был ключ все это время.

Я сглатываю, перед глазами все плывет. Слышать его голос – это как постоянно ошпариваться, зная, что там не он, что не он говорит со мной.

– Что? Откуда у ме… – но потом я останавливаюсь, с колотящимся сердцем в тишине. Потому что у меня есть ключ. У меня есть идентификационный чип, который мы нашли в первый раз, когда Флинн привел меня сюда… я залезаю в карман, чтобы вытащить его.

Хотя у меня бегут мурашки по коже, я заставляю себя приблизиться к штуке-Флинну, чтобы изучить панель управления. Здесь есть кнопки с подсветкой с цифрами для ввода пароля, и небольшой прямоугольный выступ в правом нижнем углу со слотом. Я вставляю идентификационный чип в слот, и он идеально входит. Кнопки загораются зеленым, раздается веселый звуковой сигнал, а затем дверь открывается.

Внутри так ярко, что на мгновение я ослеплена, чтобы что-то увидеть. Рука между моими лопатками продвигает меня вперед, и прикосновение так похоже на Флинна – и в то же время так не похоже на него – что я слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться. Я спотыкаюсь о порог и, моргая, вхожу в комнату.

Флинн следует за мной, и дверь снова закрывается. Я поворачиваюсь, сердце схватывает от тревоги. Я в ловушке. Но, прежде чем я реагирую, Флинн падает на землю.

У меня выходит бессловесный крик и бросаюсь к нему, чтобы придержать его, прежде чем голова ударится об жесткий пол.

– Что за… Флинн? Флинн, очнись. Пожалуйста. – Я встряхиваю его, но его голова откидывается. Я наклоняюсь к нему, прижимая ухо к его губам… он дышит, но только едва. Пульс замедлен.

Прижав его к себе, я поднимаю голову и осматриваюсь. Я ожидала увидеть технику, передатчики, центральный узел связи, кишащий специалистами. Вместо этого комната пуста. Мы находимся в большом белом куполе без видимого источника света, несмотря на яркость, отраженную от изогнутых стен. Пол и потолок сделаны из пластинчатых панелей, которые покалывают на ощупь, как будто они какие-то проводные, если не считать того, что пластины – это изоляционный материал.

Я рвано дышу только для того, чтобы звук поглотился пространством, но я помню еще одно свойство пластины: она приглушает шум. Не важно, как громко я буду кричать, никто никогда меня не услышит.

Пальцы пробегают по волосам Флинна, отчаянно нуждаясь в прикосновении к нему, даже если он без сознания. Даже если он больше не он. Ромео, не оставляй меня здесь одну.

Затем, как будто в ответ на мысль, ветерок проносится вдоль задней части моей шеи. Я дрожу в ответ, дергаясь в сторону. Там ничего нет, и когда я поднимаю руку, чтобы потереть шею, я понимаю, что воротник рубашки мешает ветру коснуться моей кожи. От осознания этого волосы встают дыбом на шее и руках.

Я знаю это ощущение слишком хорошо, чтобы игнорировать его.

Мы не одни.

– Я знаю, что вы где-то здесь, – говорю я, пытаясь звучать жестко и компетентно. – Покажитесь. Немедленно. – Но никто не отвечает, я слышу лишь собственное дыхание.

Свет слишком яркий, чтобы быть уверенной, но на мгновение мне кажется, что я вижу слабое зеленое свечение, парящее всего в нескольких футах перед моим лицом.