Текст книги "Белая Роза (ЛП)"

Автор книги: Эми Эвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Он помогает мне встать, и мы смотрим в пространство над нами –зияющую дыру, заполненную пламенем.

– Люсьен сказал, что там есть карта, – говорю я, показывая на сумку. Эш роется в ней, достает сложенный кусок бумаги и отдает мне. Я изучаю скрещенные и переплетенные синие линии, которые создают несметное число тоннелей.

– Я видела ее раньше, – говорю я. Это тот самый чертеж, на который Люсьен смотрел в запертой комнате библиотеки герцогини. Это было в тот день, когда он сказал, что может помочь мне выбраться из Жемчужины. – Он, должно быть, знал все это время… он подозревал…

– Что? – спрашивает Эш.

– Что нам может понадобиться другой план побега. Но как он узнал о кремационной печи? И о том, что она впадает в эти тоннели?

– Не думаю, что сейчас это важно.

– Мне не нравится это место, – говорит Рейвен.

– Мне тоже. – На чертеже есть красная линия, показывающая путь через тоннели. Я верчу бумагу, пока не нахожу наше местоположение. – Нам нужно идти… туда, – говорю я, указывая налево.

Эш освещает фонариком тоннель, и мы выдвигаемся.

– Что это? – шепчу я. Эш хватает меня за локоть. Луч его фонарика падает на странно выглядящую клетку, торчащую из земли. Ее прутья изогнутые, почерневшие и обожженные, входа в нее не видно.

– Зачем кому-то оставлять здесь клетку? – шепчу я.

– Вайолет, – медленно отвечает Эш, – я не думаю, что это клетка.

Когда я приглядываюсь, все становится ясным. Это грудная клетка.

Рейвен дергает меня за руку, и я подпрыгиваю.

– Все мертвы, – говорит она.

– Не мы, – констатирую я. – Мы живы.

Рейвен смотрит на меня так, как будто эта мысль ей никогда не приходила в голову. Что графиня сделала с ней? Что это за подобие моей подруги, которую я когда-то знала? Я не хочу думать о том, почему на ее черепе было так много шрамов. Я должна доставить ее в безопасное место. Это все, что имеет значение.

Потом я вспоминаю, что она беременна. Существует ли безопасное место для Рейвен?

Она берет меня за руку, и я отталкиваю эти мысли. Здесь и сейчас, она жива. И она нуждается во мне, совсем как и я нуждалась в ней в Южных воротах. Помню день, когда она помогла мне выучить первое Заклинание, как она отказывалась покидать меня, пока я не научусь превращать тот дурацкий кирпич из синего в желтый. Теперь я ее не покину.

Эш берет меня под локоть, и мы втроем идем по тоннелю. Я кусаю нижнюю губу, вздрагивая каждый раз, когда слышу хруст костей под ногами. Я спрашиваю себя, здесь ли сжигают тела суррогатов после того, как они закоченеют в этих ужасных металлических отсеках. Я могу сейчас идти по суррогатам Леди дома Стекла. Я могу идти по Далии.

Кажется, это занимает вечность, но мы наконец выходим к месту, где разветвляются несколько других тоннелей. Воздух здесь влажный и пахнет как испорченная еда, но я рада стоять снова на твердой почве.

– Какой путь? – спрашивает Эш.

Мои руки дрожат, когда я изучаю карту. – Налево, – говорю я, не сводя глаз с того, что впереди. Я крепко сжимаю руку Рейвен.

Мы идем по тоннелю, где пол на дюйм покрыт самой грязной водой в Жемчужине, какую я могу только представить. Луч фонаря отражается в ее темной поверхности. Никто ничего не говорит. Время от времени я слышу, как пищат и бегают крысы. Эш периодически светит на карту, чтобы проверить, правильно ли мы идем, но, к сожалению, кроме красной линии Люсьена никаких указателей больше нет, поэтому я часто спрашиваю себя – налево сюда или налево туда, или какая это развилка. Дважды мы сворачиваем не туда, обнаруживаем себя в тупике, и дважды приходится возвращаться обратно.

– Ты думаешь, нам сюда? – спрашиваю я, изучив карту в шестой раз и решая пойти в другой тоннель.

Я не могу видеть выражение лица Эша в темноте. – Я не знаю.

– Ты чувствуешь этот запах? – спрашивает Рейвен.

– Канализации?

– Нет, – отвечает Рейвен, и сейчас она очень похожа на прежнюю нетерпеливую Рейвен. – Света.

Я смотрю туда, где должен быть Эш со скептическим выражением лица.

– Света? – нерешительно спрашиваю я.

– Вайолет, не говори мне, что ты не можешь его чувствовать, – говорит она. – Он такой явный. Ну же.

Понятия не имею, о чем она. Кто может учуять свет? Но она тянет меня за руку и начинает вести нас по другому тоннелю с бо?льшим энтузиазмом, чем она проявляла с тех пор, как очнулась. У меня едва хватает времени взглянуть на карту, прежде чем она сворачивает налево, и мы снова оказываемся в тупике.

– Ох, Рейвен. – вздыхаю я. – Мы ушли не в ту сторону.

– Не глупи, – говорит Рейвен, и я снова поражена тем, как она напоминает прежнюю себя. – Теперь мы идем наверх.

Фонарик Эша освещает стену, где наверх в темноту ведет лестница из металлических перекладин. Как одинокая звезда высоко над нашими головами мерцает крошечный свет.

Без дальнейших слов Рейвен начинает подниматься.

– Подожди! – говорю я, хватая ее за лодыжки. – Ты уверена?

– Конечно, я уверена, – говорит она. – Ты хочешь выйти отсюда или нет?

– Да, но… откуда ты знаешь?

– Я знаю. Я просто знаю.

Эш светит лучом фонаря вверх, и я могу видеть его лицо. Губы сжаты, взгляд решителен. Он кивает.

Я запихиваю карту в сумку и следую за Рейвен по перекладинам. Эш прикрывает тыл, все еще держа фонарь.

Перекладины бесконечны. Мои руки начинают болеть, мышцы бедер ноют, и желудок урчит от голода, но я заставляю себя двигаться, стараясь не думать о том, что чем выше мы взбираемся, тем дольше падать вниз.

Все молчат. Постепенно крошечная звезда над нами становится ярче. И больше. Она выглядит словно цветок, и из луча в центре исходят лепестки света.

Рейвен останавливается, и я ударяюсь головой о подошву ее ботинка.

– А вот и он, – говорит она.

– Что? – спрашиваю я, потирая макушку.

– Конец, – говорит она. Я осторожно пытаюсь заглянуть за нее, крепко держась за перекладины, и вижу металлический круг с прорезями. Рейвен тычет пальцами через одну из прорезей, похожую на лепесток.

– Как же нам открыть его? – спрашивает она.

Никто не отвечает. Я пытаюсь спокойно дышать, потому что мысль о том, что придется спускаться обратно вниз по лестнице в канализацию, невыносима.

– Должен быть способ, – говорю я.

Рейвен все еще шевелит пальцами в прорези, как вдруг металлический круг сдвигается влево.

– О! – кричит она, и ее нога соскальзывает с перекладины. Я хватаю ее за ботинок одной рукой; сердце подскакивает к горлу.

Металлическая штуковина поднимается, и тоннель заполняет яркий солнечный свет. На мгновение я полностью ослепла – глаза слезятся, и все, что я могу видеть – это белизна. Затем в поле зрения появляется неясная фигура, смотрящая на нас. Я моргаю, и лицо приходит в фокус.

– Вы это сделали, – говорит Гарнет с улыбкой. – Добро пожаловать в Банк.

Глава 6

– ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ? – СПРАШИВАЮ Я, КОГДА ГАРНЕТ ПОДХВАТЫВАЕТ Рейвен и помогает ей выбраться из канализации.

– Я провожу вас в безопасный дом, – отвечает Гарнет. Он одет в униформу Ратника… он, должно быть, нашел новый пиджак. Я выкарабкиваюсь из ямы, и за мной взбирается Эш.

Мы находимся в очередном переулке, но этот не такой жуткий, как тот, что у морга. Он расположен между двумя зданиями из красноватого камня. Воздух холодный, но в ясном голубом небе ярко сияет солнце. Переулок заканчивается оживленной улицей примерно в пятидесяти метрах отсюда. Я вижу, как мимо несется электрическая повозка.

– Я думал, что ты с нами закончил, – говорит Эш.

Гарнет пожимает плечами. – Решил, что все еще могу быть полезен. – Он бросает взгляд на Рейвен. – Это не значит, что ты права, – огрызается он, словно опасаясь, что она снова назовет его трусом.

Рейвен хмурится. – Кто ты?

– Он помогает нам, – говорю я, отчаянно желая, что еще смогу сделать что-то с разумом Рейвен. Это совсем не она. Рейвен должна помнить его.

– Вам туда, – говорит Гарнет, указывая на широкую нишу в одном из зданий, заполненную несколькими пустыми металлическими мусорными баками. – Вам всем снова нужно переодеться.

Рядом с мусорными баками втиснут брезентовый мешок по размерам больше, чем сумка. Я расстегиваю его и достаю два платья, сделанные из простой коричневой ткани. Я передаю одно Рейвен, чей взгляд опустел. Она сжимает свое платье и с пустым выражением смотрит в стену. Я переодеваюсь в свое платье, после чего помогаю ей.

– Время для доктора? – шепчет она. Она выглядит сильно напуганной.

– Нет. Никаких больше врачей, – говорю я, убирая назад волосы с ее лица. – Вот, надень-ка это.

Эш меняет свой свитер на рубашку с воротником и твидовый пиджак с подходящей короткополой шляпой. Это не совсем помогает спрятать рубец на щеке, но по крайней мере его глаз не такой опухший. Под ним расцвел темный, фиолетово-черный синяк.

– Возьми это, – говорит Гарнет, передавая ему стопку газет. Эш ставит стопку на плечо, и газеты скрывают его лицо. Он выглядит как любой разносчик газет.

– Мы не можем передвигаться вместе. Я вызвался помочь искать его в Банке, – Гарнет кивает головой в сторону Эша, – чтобы я смог прийти и встретить вас. Моя мать чуть не умерла от шока.

– Они знают, как я спасся? – спрашивает Эш.

– Что бы Карнелиан ни дала этим стражам, оно полностью стерло их воспоминания. Они даже не помнят, что запирали тебя в камере. – Гарнет ухмыляется. – Знаешь, она на самом деле довольно умна. Будь она чистокровной, из нее бы получилась впечатляющая Герцогиня Озера.

– Великолепно, – говорю я, желая уйти от темы “Карнелиан” и перейти к более насущным проблемам. – Куда мы идем?

– К месту неподалеку отсюда. У меня есть только адрес; я не знаю, кто встретит вас, и что произойдет после.

– Разве план не в том, чтобы добраться до Фермы?

Вот о чем говорил Люсьен. Привезти меня в безопасное место. Округ Ферма – четвертый и самый большой округ Одинокого города – и является таким местом. Но похоже, что Ферма сейчас словно на другой планете.

– Я не знаю, в чем план, Вайолет. Ты думаешь, Люсьен мне все рассказывает? У меня есть адрес, ты можешь либо пойти со мной, либо разбираться самостоятельно. К этому моменту ты должна знать, что Люсьену нравится хранить секреты, – говорит Гарнет.

– Да, я знаю, – бормочу я.

– Итак, я пойду первым. А компаньон последует за мной.

– Его зовут Эш, – говорю я.

Гарнет игнорирует меня. – Затем вы двое следуйте за ним. О, оденьте свои шляпы, – говорит он. Я достаю из сумки две белых шапки с кружевной бахромой.

Гарнет начинает идти по переулку, как вдруг Эш хватает его за руку.

– Подожди, – говорит он. – В каком квартале мы находимся?

– Восточном, – отвечает Гарнет. – У южной границы.

Эш ругается себе под нос.

– Что? – спрашиваю я.

– Мы близко к моему компаньонскому дому, – отвечает он. – Кто-то может меня узнать.

Компаньонский дом похож на Инкубатор; это место, где Эш был обучен тому, как прислуживать юным дамам Жемчужины.

– Никто тебя не узнает, – говорит Гарнет. – У тебя все лицо разбито. Но, по крайней мере, ты знаешь, где находишься. Адрес – Плентам Стрит, 4622. На случай, если мы разделимся. Ты приведешь их туда.

Мы прижимаемся к стене, крадясь по переулку, пока не приближаемся к улице. Гарнет поднимает руку, подавая нам сигнал остановиться.

– Подожди пять секунд, – говорит Гарнет, – и продолжай следовать за мной. А вы двое подождите пять секунд и следуйте за ним. Поняли?

Я киваю, в то время как Гарнет выходит из переулка, поворачивает направо и растворяется в толпе. Я в уме считаю до пяти. Я добираюсь до трех, как вдруг рука Эша хватает меня за талию, и он целует меня нежно, но уверенно. Меня это удивляет, но одновременно утешает.

Прежде чем я могу хоть что-то сказать, он уходит.

Я забываю начать отсчет.

– Этот парень поцеловал тебя, – говорит Рейвен.

– Да, – говорю я. – Что же. Держись рядом со мной, хорошо?

Она игриво улыбается. – Куда я денусь?

Я глубоко вздыхаю, и мы выходим на улицы Банка.

ПОСЛЕ ПРОЖИВАНИЯ В СЕРДЦЕ ЖЕМЧУЖИНЫ В течение трех месяцев, Банк не должен меня шокировать. Это второй округ города, где живет торговый класс, самый богатый после Жемчужины.

Я никогда не видела так много людей вокруг, я очарована толпой. Я забыла на мгновение, что я должна следовать за Эшем и Гарнетом, должна опускать голову и стараться быть незамеченной, потому что повсюду люди – выходящие из роскошных особняков, прогуливающиеся за ручку по оживленным тротуарам. Многих женщин сопровождают молодые девушки в коричневых платьях, которые следуют за своими хозяйками на несколько шагов позади, в руках они несут обернутые в коричневую бумагу свертки или коробки для шляп, а некоторые ведут лоснящихся, ухоженных собак на поводках. Одна женщина в шляпе из настоящих роз, держащая на руках крошечную обезьянку, проталкивается мимо меня и говорит своей подруге: “Я надеюсь, что они скоро его найдут. Мне все-таки удалось получить приглашение в Королевский театр на эти выходные, и, если Жемчужина все еще будет закрыта, я не смогу пойти!”

Я осматриваю улицы в поисках Эша и нахожу его в нескольких футах впереди нас; он идет, а стопка газет подпрыгивает вверх-вниз. Повсюду, словно ярко-красные брызги, снуют Ратники. Я не могу отличить, кто из них Гарнет, поэтому я держу взгляд на Эше. Мои нервы напряжены; все то бессилие, которое я почувствовала, вылезая из канализации, исчезло с новым притоком адреналина. Нас сейчас так легко обнаружить. Я иду быстро, мои руки по бокам в напряжении, и я боюсь почувствовать руку на своем плече или услышать крик: “Вот она!”

Они не ищут тебя, напоминаю я себе. Но это напоминание не заставляет меня чувствовать себя лучше.

Подпрыгивающая стопка газет пересекает улицу и сворачивает налево по другой дороге. Рейвен чуть не сбивает дилижанс, когда мы следуем за ней; я хватаю ее за руку и благополучно оттаскиваю в сторону, пока водитель кричит нам, чтобы мы смотрели, куда идем.

Улица, на которую зашел Эш, заставлена магазинами – на застекленных витринах выставлено все от самых модных женских платьев до картин в позолоченных рамах с фруктами в вазах и балеринами. Блестят бриллиантовые кольца, покоящиеся на синих бархатных подушках. В окне зоомагазина лают и играют щенки. Почти все окно занимает красная атласная кушетка, сверху – вывеска, гласящая “РАСПРОДАЖА!”.

И в каждом окне, на каждой двери и фонарном столбе вывеска с лицом Эша с надписью жирным шрифтом “РАЗЫСКИВАЕТСЯ. БЕГЛЕЦ”.

Я чувствую, будто я снова упала в шахту крематора – мне не хватает воздуха, и голова начинает кружиться. На этой фотографии он, скорее всего, на год или два моложе, чем сейчас, его волосы зачесаны на одну сторону, а не взъерошены, но все равно так похож на себя.

Этот план внезапно кажется безрассудным и глупым. Что произойдет, если они поймают его?

На один миг, от которого сердце чуть не останавливается, я задаюсь вопросом, не организовал ли Люсьен это намеренно. Убрать Эша с пути, но все равно спасти меня.

Затем я вспоминаю предупреждение Люсьена о ключе. Я даже не подумала спросить Гарнета. Что делать, если это подстава? Что, если Гарнет все-таки не работает на Люсьена?

– Все в порядке, дамы?

Наш путь блокирует ратник. Он примерно одного возраста с Гарнетом и очень высокий, с копной темных кудрявых волос. Его глаза скользят по моему телу так, что мне хочется, чтобы на мне было еще слоев десять одежды.

Я понятия не имею, что сказать, поэтому делаю реверанс. Это всегда работало в Жемчужине.

Кажется, ратник этим доволен. – Я видел, как вас, девушки, чуть не переехала карета. Вам следует быть осторожнее. – Его глаза останавливаются на моем синяке на щеке. – Вы же не хотите получить еще. – Он протягивает руку, будто он на самом деле собирается дотронуться до моего лица, и я отстраняюсь. Он смеется. – Я не причиню вам вреда. Я здесь, чтобы вас защищать. – Его грудь немного выпячивается, когда он это говорит. – Вы слышали об этом компаньоне, да?

Я коротко киваю один раз.

– Опасный парень. Но не волнуйтесь, мы скоро его найдем. – Он подмигивает мне. – Кто-нибудь говорил тебе, что у тебя потрясающие глаза?

Наконец я нахожу свой голос. – Нам нужно вернуться домой, – говорю я. – Наша хозяйка будет задаваться вопросом, где мы находимся.

– Я с удовольствием провожу вас…

– Нет, спасибо, – говорю я, обходя его и потянув Рейвен за собой. Рейвен что-то бормочет, но я продолжаю идти и не оглядываюсь назад. Мы пробиваемся сквозь толпу, и я так сосредоточена на том, чтобы скрыться от Ратника, что лишь через несколько мгновений я поняла, что потеряла Эша из виду. Я замедляю свой шаг, отчаянно ищу стопку газет. Толпа вокруг меня становится больше, когда улица переходит в большую площадь. Другие улицы вливаются в нее со всех сторон.

На площади находится рынок под открытым небом; повсюду установлены киоски. Многие хвастаются большими плетеными корзинами, заполненными всякими овощами – пучками моркови, стручками лука, кочанами брокколи, картофелем, капустой, свеклой, зимним сквошем. Возле киоска пекаря парит запах свежего хлеба. Пузатый человек выкрикивает цены на большие стеклянные кувшины сидра.

– Я не могу его найти, – прошептала я. – Рейвен, ты его видишь?

Мы не можем оставаться на одном месте – я опасаюсь, что Ратник может последовать за нами, и лучший способ найти Эша – продолжать движение. Я пытаюсь поискать Гарнета, но здесь так много Ратников, и все они выглядят одинаково. Мы с Рейвен медленно движемся среди ларьков. До меня доносятся обрывки разговоров, большинство из них об Эше. Ощущаются намеки на шок и возмущение, но я чувствую, что люди Банка любят эту историю. Такой пикантный слух – компаньон и суррогат. Интересно, знает ли кто-нибудь его лично. Есть ли на рынке его друзья или – меня передергивает – бывшие клиенты.

– Давай, – бормочу про себя. – Где ты?

Внезапно Рейвен останавливается. Ее лицо побледнело, ее взгляд совершенно отстраненный и сфокусированный, как будто она видит то, что я не вижу.

– Что такое? – спрашиваю я.

– Она знает его, – говорит она.

– Что?

Без лишних слов, Рейвен пускается наутек.

– Рейвен! – кричу я, пытаясь схватить ее за руку, но уже поздно. Я бегу за ней, протискиваясь сквозь толпу, и спотыкаюсь о корзину с капустой. Затем я обнаруживаю себя распластанной на земле с ободранными ладонями, а вокруг меня кувыркаются зеленые шары с листьями.

– Вы в порядке, мисс? – спрашивает владелец ларька, но я поднимаюсь на ноги, продираюсь сквозь толпу, потому что я не могу потерять их обоих, я не могу быть без Рейвен и Эша.

Затем я вижу его. Время застывает на мгновение, и мир замедляется, когда Эш появляется в дальнем углу рынка. Рейвен всего в нескольких футах от него. Как она узнала, где он, понятия не имею – пока я смотрю, она поворачивает голову налево. Я следую за ее взглядом и вижу женщину, говорящую с Ратником и показывающую в направлении Эша.

Меня пробирает ощущение, будто сквозь мое туловище прошел столб ветра. Слова Рейвен эхом отдаются у меня в голове.

Она знает его.

Рейвен дотягивается до Эша в тот момент, когда я слышу трель свистка.

– Вот он! – кричит кто-то.

Рынок превращается в хаос.

Ратники повсюду. Люди толкаются и пихаются, ларьки опрокинуты, еще больше звуков свистков… Меня снова сбивают с ног, и к тому моменту, когда я поднимаюсь на ноги, я нигде не могу видеть Рейвен или Эша. Я не могу найти Гарнета среди моря красных униформ.

Я в полном одиночестве.

Я проталкиваюсь к краю площади, сопротивляясь массе людей, которые, казалось, не могут решить, в какую сторону идти.

– Вы видели его?

– Он здесь?

– Они поймали его?

– Прямо здесь, на рынке, можете представить!

Наконец, я пробиваюсь мимо крайних ларьков и попадаю на одну из небольших улиц; я настолько погружена в панику, что сбиваю маленькую светловолосую девочку.

– О! – вскрикиваю я, когда мы обе падаем на землю.

– Мне очень жаль, я… – Девушка моргает и смотрит на меня. – Вайолет? – вздыхает она.

Это Лили.

Глава 7

КАК ТОЛЬКО МЫ ПОДНИМАЕМСЯ НА НОГИ, ЛИЛИ ОБНИМАЕТ меня.

Последний раз я видела ее в поезде из Южных ворот, идущем на аукцион. Я помню, как она пела песню Болота своим печальным, сладким голосом. Она была так взволнована перед началом жизни суррогата.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она. – Почему ты одета как слуга? Что случилось с твоим лицом?

Лили одета в простое серое пальто и красивую фиолетовую шляпу с желтой лентой. По ней видно, что о ней заботятся. Она выглядит здоровой. Я хочу прижать ее к себе и никогда не отпускать. Я хочу убедиться, что она настоящая.

Но я не могу оставаться здесь.

– Помоги мне, – с трудом говорю я.

– Конечно, – говорит Лили. – Ты потерялась? Тебе нужна помощь в поиске твоей хозяйки? О, Вайолет, я думала, что никогда не увижу тебя снова! Ты живешь в Жемчужине, не так ли? Ты должна, я так и знала, ну конечно же, кто-то из королевской семьи купил тебя. Твоя хозяйка взяла тебя пройтись по магазинам? Ты вообще виделась с Рейвен? Она тоже в Жемчужине? Ты слышала об этом компаньоне!

Я и забыла, насколько Лили разговорчивая… в моей груди появляется странное ощущение – смесь счастья и раздражения.

– Лили, – прерываю ее я, прежде чем она успевает продолжить, – мне нужно где-то спрятаться.

Она хмурится. – От кого?

В этот момент мимо нас пробегают несколько Ратников, один из них кричит: – Ищите по переулкам!

Я вжимаюсь в стену. – От них, – произношу я.

Лили переводит взгляд с удаляющихся ратников на меня. Я вижу, что что-то щелкает в ее выражении лица. В следующий момент она берет мою ладонь.

– Пойдем со мной, – говорит она.

Мы спешим по узким улочкам, которые переплетены вместе; мелькают розовые, серые и красные камни, сверкающие стеклянные окна, деревья с аккуратно обрезанными ветвями, теперь голые и без листьев, так как наступила зима. Чем дальше от рынка мы идем, тем дома становятся меньше и проще. Наконец, Лили останавливается перед бледно-желтым домом, зажатым между красным и серым. У него только два этажа, но на его голубой двери висит венок из чемерицы.

– Быстро, – говорит она, подбегая к ступенькам и доставая ключ. Мы проскальзываем через дверь в холл, совмещенный с гостиной. Низкий деревянный кофейный столик окружен несочетающимися диванами и креслами слева от меня. Прямо передо мной – лестница.

– Туда, – говорит Лили, когда мы взбегаем на второй этаж. Здесь один коридор, устланный изношенной красной дорожкой. Все двери закрыты. Лили поднимает руку; этот жест не имеет никакого смысла, пока я не замечаю свисающую веревку, затем открывается люк, и с потолка спускается лестница.

– Вверх, вверх, вверх! – говорит она. Я лезу в полумрак, ожидая, что Лили последует за мной. Вместо этого я поворачиваюсь и вижу, как она складывает лестницу.

– Я вернусь ночью, – говорит она. Затем она закрывает люк, прежде чем я могу отблагодарить её, задать вопросы или поинтересоваться, можно ли здесь наверху что-нибудь поесть.

Я заперта на чердаке в незнакомом доме в Банке.

Я полностью сама по себе.

ИСТОЩЕНИЕ ОДОЛЕВАЕТ МЕНЯ, И Я ЗАСЫПАЮ, НЕСМОТРЯ НА боль в животе и страх, который застревает у меня в легких.

Я не помню, когда спала последний раз. Больше суток, по крайней мере. Полагаю, мне это было необходимо. Но это не заставляет меня чувствовать себя лучше.

Когда я просыпаюсь, я полностью дезориентирована. На секунду я думаю, что я в подземельях во Дворце Озера, но потом я чувствую комковатый древний, провисающий диван, на который я рухнула без сил, мои глаза приспосабливаются, и я вспоминаю.

На чердаке затхлый запах. Есть небольшое окно в виде полумесяца, которое смотрит на улицу – я могу сказать по тусклому свету, что настал вечер. Несколько свернутых ковров сложены у одной из стен. Я нахожу какие-то изъеденные молью простыни, покрывающие спинку дивана. Сломанная лампа, несколько коробок с книгами и старыми фотографиями, пустая клетка для птиц и стопки желтоватых газет, разбросанные по узкому пространству. Потолок резко наклоняется вниз, поэтому я вынуждена немного присесть, когда я тихо пробираюсь к окну.

Звук голосов заставляет меня застыть на месте. Сначала мужской, затем женский. Я захлопываю свой рот ладонями, чтобы я не издала ни звука.

Я не слышу, что они говорят. Я думаю, они находятся на первом этаже. Голоса становятся более приглушенными, и, наконец, исчезают в какой-то части дома, слишком далекой, чтобы я могла услышать.

Диванные пружины скрипят, когда я сажусь. Все тело дрожит. У меня голова пульсирует, и я понимаю, что я так сильно сжимаю свою челюсть, что зубы скрипят.

Мое одиночество обрушивается на меня. Где Рейвен и Эш? Их поймали? Мой пустой желудок сжимается при мысли о том, что Эш снова брошен в камеру. Эш с головой на плахе. Рейвен, отправленная обратно в Дом Камня. Или хуже – бок о бок на похожей плахе с Эшем.

Я зажмуриваю глаза и заставляю эти образы исчезнуть. Я ничего не знаю, и мысли о худшем не помогут. Я прижимаю кисти рук к глазам, и в темноте за моими веками появляется шквал искр.

Основание моего черепа начинает гудеть.

У меня проносится дикая, мимолетная мысль, которую я все отклоняла от пережитого стресса, прежде чем я вспоминаю про аркан. Я задыхаюсь и борюсь с пучком, который я сделала на голове так много жизней назад, когда Аннабель была еще жива, и я жила в дворце герцогини.

Наконец я вытаскиваю его, едва почувствовав острый укол, пока отделяю его от волос. Он поднимается в воздух, находясь в нескольких дюймах от моего лица.

– Люсьен? – шепчу я.

Его голос сразу же отвечает. – Где ты?

– Я… Я… – Я не знаю, как ответить ему. Я понятия не имею, где я. – Я в Банке.

– Что произошло? Почему ты не отправилась в безопасный дом вместе с остальными?

– Я, так получилось… о, Люсьен, Рейвен и Эш? Они там?

– Да, но что с тобой случилось? – Голос Люсьена звучит отрывисто и нетерпеливо.

Рейвен и Эш в порядке. Они в безопасности. Мои ноги растекаются по дивану.

– Мы разделились, – говорю я, – и потом я столкнулась с другом, другим суррогатом. С кое-кем, кого я знала из Южных Ворот. Я прячусь на чердаке.

Я хочу держать аркан, баюкать его в руках, но я не знаю, разорвет ли прикосновение связь или каким-то образом навредит ему.

– Что ты имеешь в виду? Кто она такая?

– Я буквально столкнулась с ней. Я сбила ее с ног на улице. Я даже не знала, что она здесь живет. Но она хороший человек, Люсьен. Она помогла мне. Мы можем ей доверять.

– Вайолет, мы не знаем, кому мы можем доверять.

– Ну, она была моим другом, и сейчас она все, что у меня есть.

– У нее нет ключа. Ты всегда должна спрашивать о ключе.

– У Гарнета нет ключа.

– А ты спрашивала?

– …Нет.

Наступает долгая пауза.

– Какая фамилия у твоей подружки?

– Диринг, – говорю я. – Ее зовут Лили Диринг.

– Лили Диринг, – повторяет он. – Я выясню, где ты находишься. – Он звучит рассерженно.

– Мы сделали все, что должны были, – настаиваю я. – Кто-то его узнал.

– Я рад, что ты в безопасности. – Я чувствую, что Люсьен сдерживает то, что он действительно хочет сказать, и опять же я боюсь, что он был бы счастливее, если бы Эша арестовали на этом рынке. Если это было то, чего он хотел все это время. – Мы свяжемся еще в скором времени.

– Подожди! – После всего, что я пережила, я устала от всех этих загадок. Я заслуживаю некоторых ответов. – Я следовала твоим указаниям. Я сделала то, что ты просил, но ты не дал мне ни одной веской причины, почему. Почему это стоит того? Почему Я этого стою?

Еще одна длинная пауза.

– Ты довольна тем, как управляют этим городом, Вайолет?

– Ты имеешь в виду королевскую семью? Ты знаешь, как я к ним отношусь.

Люсьен вздыхает. – Ты не видишь более крупную картину. Речь идет не только о суррогатах. Это касается целого населения, порабощенного для удовлетворения потребностей меньшинства. И с каждым годом все только хуже. У тебя есть сила, которую ты даже не можешь представить. Я пытаюсь помочь тебе понять ее и использовать во благо.

– И все же ты не говоришь мне, чего хочешь, или что это за сила, или как я должна помочь. Позволь мне помочь, Люсьен.

– Ты наивно полагаешь, что все Заклинания хороши только для создания здоровых королевских детей?

Полагаю, я даже и не задумывалась над этим. Мне вообще не нравится использовать Заклинания, поэтому я никогда не думала, что у них может быть другое предназначение. Но я смогла преобразить этот огонь. Не без помощи Рейвен, разумеется.

Люсьен принимает мое молчание в качестве ответа. – В точку. У тебя огромная сила, больше чем ты думаешь, но я не тот, кто может показать тебе, как ее использовать.

– И как только я узнаю, как ее использовать, тогда что?

– Помоги мне. Помоги мне снести эти стены, в которых мы заточены, которые нас разделяют. Помоги мне спасти не только суррогатов, но и всех, кто находится под каблуком королевской власти. Фрейлин. Слуг. Рабочих фабрик, которые умирают от «черных легких», фермеров, которые кормят королевскую семью, но им самим едва хватает еды. Детей, умирающих в Болоте от недостатка предметов первой необходимости. Я не единственный, кто думает, что время королевской власти подходит к концу. Мы все были привязаны к ним в какой-то мере. Мы все пострадали за них. – Он говорит эту последнюю часть так тихо, что я едва слышу его. – Мы заслуживаем свободы.

Я думаю об Аннабель, такой милой и хрупкой. Я вижу кровавую рану на ее шее и на мгновение закрываю глаза, проглотив всхлип. Какое злодеяние она совершила? Никакое. Была моим другом. Аннабель не заслужила смерти. И никто не будет наказан за ее смерть. Герцогиня будет продолжать жить дальше, как будто этого никогда не было.

Я думаю о Хэзел – как долго моя младшая сестра сможет оставаться в школе? Как вскоре она должна будет присоединиться к Охре, работая, пытаясь сохранить семью в живых?

Сколько осталось до того момента, как ее принудят сдать кровь на суррогатство? Эта мысль заставляет мой желудок завязаться в узел. Я представляю Хэзел, оторванную от семьи, прибывающую к Южным Воротам, одинокую, испуганную. Я вижу, как у нее течет кровь из носа, когда она учит Заклинания, вижу ее, стоящей на этой платформе в форме Х на Аукционе. Хэзел не может быть суррогатом.

Но я не понимаю, как я могу им помочь. Ненавижу тот факт, что я застряла на этом чердаке, одинокая и бессильная. Кажется, Люсьен, чувствует мою нерешительность.

– Я не ожидаю, что ты все поймешь прямо сейчас. Держи аркан поблизости. Кто-то придет за тобой.

Я открываю рот, чтобы возразить, но я понимаю, что слишком устала. – Хорошо, – соглашаюсь я.

– Поспи, дорогая. У тебя был долгий день. – Еще одна пауза. – И помни. Не доверяй никому, пока они не покажут тебе ключ.

Аркан падает в мои открытые ладони, оставляя мне еще больше вопросов, чем до этого разговора. Я вздыхаю и закрепляю его обратно в волосы.

Я НАХОЖУСЬ В ТОМ САМОМ СТРАННОМ СОСТОЯНИИ МЕЖДУ СНОМ И ЯВЬЮ, когда ко мне приходит Лили.

Уже очень поздно. На чердаке почти нет света, только крохотный луч лунного света на полу у окна. Когда люк со скрипом открывается, я лежу на диване, мои мысли заняты темными туннелями и умирающими огнями, Аннабель и плакатами о розыске.