Текст книги "Фабрика гроз"

Автор книги: Эльвира Барякина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– О'кей… – отозвалась Кристина.

* * *

– Во, полюбуйся, что вытворяет твой друг! – сказала Леденцова и протянула Ивару лист бумаги, на котором мелким кружевным почерком Никитина было начертано:

Президенту Российской Федерации

Путину В. В.

От гражданина

Никитина М. М.

ЗАЯВЛЕНИЕ

Прошу выделить мне 150 миллионов долларов на обустройство России, которое я начну с самого себя.

Никитин М. М.

Ивар осмотрел никитинское творение.

– Сильно написано. Надо на стенку приколоть в назидание потомкам.

Было уже поздно, все устали, но после знаменательной победы над Хоботовым ребятам хотелось веселья.

– А пойдемте шалить в какой-нибудь клуб? – высказал рацпредложение Боголюб. – А то Леденцовой завтра опять в ночное ехать вместе со Стольниковым. Так и не погуляем никогда.

– А ты знаешь, куда идти? – спросил Ивар.

– Понятия не имею, – отозвался Боги. – Но мы спросим у кого-нибудь, где здесь круче всего.

Однако оказалось, что спрашивать совершенно не у кого: все сотрудники отдела негатива уже разошлись, охранники ночными клубами не интересовались, а с позитивщиками никто не захотел общаться из классовой ненависти.

– Сейчас мы такси поймаем, и водила нам все расскажет! – не унимался Боголюб. – Собираемся и едем!

Ивар стал мысленно взвешивать все «за» и «против». «Против» было много – хронический недосып, далеко не идеальное положение вещей на работе, приезд Любы, неудача с Тарасевич… «За» было всего одно: очень уж хотелось забыть обо всем вышеперечисленном.

– Едем! – скомандовал он.

И негативщики тут же помчалась вниз ловить машину.

Поймать такси им так и не удалось, хотя Боги на всю улицу орал:

– Ловись, тачка, большая и маленькая!

Вместо этого рядом с тротуаром притормозила какая-то разбитая «копейка» канареечного цвета. За рулем сидел пожилой вертлявый мужичонка в тренировочном костюме.

– Куда надо, молодежь? – спросил он, высовываясь из окна.

– Вот мы с Никитиным хотим есть, – вступил Ивар в переговоры. – А Боголюб с Леденцовой хотят плясать. Где все это можно сделать?

Мужичок поскреб в затылке.

– Э-э… Ну, можно в «Лиру».

Народ переглянулся.

– По-моему, «Лирой» может называться только привокзальный бордель, подозрительно зашептала Леденцова.

– Думаешь? – оживился Боги. – Тогда поехали!

Втиснуться всем вместе в «копейку» оказалось почти что непосильной задачей. Никитин, как самый наглый, тут же уселся рядом с водителем и наотрез отказался кому-либо уступать свое место. Ивару, Леденцовой и Боголюбу пришлось размещаться на заднем сидении.

– Все, Боги сегодня пива не давать! – прокряхтела Леденцова, которую вжали в дверцу. – Ты видел, какой у тебя живот от пива вырос?

– Мой живот не от пива, а для пива! – степенно ответствовал Боголюб.

Скрипя и подскакивая на каждом ухабе, «копейка» тронулась в путь.

– А что там, в вашей «Лире»? – начал осторожно расспрашивать Никитин. – Сами мы не местные, так что ничего не знаем…

Водитель снисходительно оглядел своих пассажиров.

– Там такие бабы! – сообщил он с гордостью. – Генофонд! Цвет нации!

– Э-э, мы туда не едем! – завопила Леденцова. – У меня губы не накрашены, а мне надо быть прекрасной!

– Ты и так прекрасна, – погладил ее по коленке Боголюб. – Если хочешь, я всю ночь буду лично тебя боготворить.

– Льстец ты, Боги, и подхалим! – сразу же заулыбалась Леденцова, но на возвращении уже больше не настаивала.

* * *

Ночной клуб «Лира» представлял из себя бывшую столовку, снабженную зеркальными шарами, светомузыкой и огромными колонками, из которых вырывались звуки зажигательной попсы. Народу было много, особенно девчонок.

Оглядев эдакую «малину», Никитин ухмыльнулся.

– Господи! Дай нам водки, и мы дадим тебе зрелищ!

Для начала они оккупировали столик в углу зала. Хорошенькая официантка со светлыми кудряшками вдоль усталого личика кое-как пробилась к ним сквозь колбасящийся народ.

– Заказывать что будете? – спросила она, вытаскивая из кармашка передника блокнот.

Никитин пнул под столом Ивара и Боголюба, показывая, что он первый занял эту прелесть.

– Принесите нам, пожалуйста, коньяку. Любого на ваш выбор, – пропел он.

Девушка внимательнее присмотрелась к нему.

– Сколько?

– Несомненно, бутылку!

Девушка принесла, что требовалось, и тут началось…

Леденцова плясала как включенная в розетку. В результате штаны у нее на заднице с треском лопнули, чем она сразу же затмила всех местных девиц. Сначала она несколько стеснялась своего наряда, но бесстыжий Никитин заявил, что так она необыкновенно сексуальна, вследствие чего Леденцова исполнила эротический танец под «Тает, тает, тает на губах». Самое удивительное, что наибольшее впечатление она произвела на Боголюба. После того, как она в танцевальном экстазе взяла и села на шпагат, он протиснулся к ней и тоже стал выделывать что-то весьма интригующее.

Тем временем Никитин выяснил, что белокурую официантку зовут Таня, и каким-то хитрым способом умудрился посадить ее к себе на колени. Чего уж он ей нашептывал, не знал никто, но в ответ на его слова Таня смущенно улыбалась и словно невзначай обнимала Никитина за шею. Он не сопротивлялся.

Ивар молча накачивался коньяком. На него напало какое-то наваждение: ему постоянно мерещилась Тарасевич. Не то чтобы кто-то из присутствующих девушек был особо на нее похож, просто боковым зрением он вдруг выхватывал в танцующей толпе чью-то фигуру, резко оборачивался… Разумеется, это была не Кристина. Да и откуда ей было здесь взяться?

– По-моему, у нас некомплект! – произнес у него над ухом голос Никитина. – Леденцова зажигает с Боги, у меня – Танечка… А ты?

Ивар неопределенно пожал плечом.

Танечка намек поняла, и через некоторое время рядом с ним появилась ее подружка.

– А чем ты занимаешься? – кричала она ему на ухо, пытаясь перекрыть рев динамиков.

– Ничем, – отозвался Ивар. – Я круглый сирота. У меня нет ни дома, ни работы, ни денег.

После такого заявления девушка куда-то исчезла, и они вновь остались за столиком втроем с Никитиным и Таней.

Войдя в раж, Никитин то и дело поднимал тосты за Родину и за Президента:

– За Россию! За нашего любимого Владимира Владимировича! – провозглашал он и мастерски опрокидывал в себя очередную стопку.

Танечка морщилась от коньяка, вытирала набегавшие слезы и все сокрушалась, что ее завтра выгонят с работы. Никитин обещал ей, что она не останется без дела, и что он, оплот российской журналистики Никитин, не даст ей пропасть.

– Ив! Ив! – затормошила Ивара Леденцова, пытаясь укрыться за его спиной от какой-то неведомой опасности.

Тот недоуменно посмотрел на нее.

– Ты чего?

– Там это… какой-то айзер на меня напал… – испугано зашептала она. – Он пристает ко мне! Я боюсь!

Ивару уже весь белый свет был немил.

– А за что именно ты боишься? – усмехнулся он. – За свою невинность?

Леденцова смерила его презрительным взглядом.

– Дурак!

Впрочем, оказалось, что Боголюб уже спас ее от навязчивого поклонника. Схватив какого-то чернявого дядечку за шкирку и за штаны, он просто спустил его с лестницы.

– Боги, скажи, что плохого я сделала этой стране? – разобижено спросила Леденцова своего спасителя, когда тот вернулся с операции возмездия. – Почему этот козел напал на меня?

– Так ведь он попу твою увидел, – объяснил свою теорию Боголюб. Разве мимо такого пройдешь?

Далее события стали развиваться и вовсе странно: после недолгой дискуссии Леденцова и Боголюб объявили собравшимся о том, что они намерены пожениться и совместными усилиями родить какого-нибудь «зайчика».

… По домам разъезжались уже засветло. Причем теперь уже к честной компании прибавилась и Таня, которую Никитин вез к себе «показывать статьи».

На полдороги Леденцова потребовала, чтобы машина остановилась, после чего вышла и обблевала здание какого-то банка. Через некоторое время то же самое было проделано и с оперным театром.

– Какая женщина! – с затаенным обожанием вздыхал Боги. – Пожалуй, мне надо проводить ее до дома!

ГЛАВА 6
(суббота)

Кристина проснулась очень рано, чего никогда с ней не случалось. Обычно ей было сложно встать даже в десять утра. А тут – полюбуйтесь на будильник! – полшестого!

Ночь была душной, и едва вскочив с постели, Кристина распахнула окошко. С улицы повеяло прохладой и утренней свежестью. Где-то внизу уже грохотал первый трамвай, на старой березе напротив проснулись воробьи.

Еще с вечера Кристина придумала, что первым делом отправится в Захолмск и попробует разыскать Наташу, ту кассиршу с Елениной бензоколонки, о которой рассказал ей Алешка.

Кристина чувствовала, как ее переполняет бурлящая энергия. Ей хотелось свершений и потрясений. «Ив сегодня позвонит!» – пела она про себя, бегая на цыпочках по квартире. Какая жалость, что Сонька спит, и нельзя как следует пошуметь! А Кристине надо было хохотать в голос, прыгать и даже визжать.

Включив чайник, она уселась за кухонный стол и стала смотреть на висевшие на стене часы. Конечно, еще слишком рано, конечно, нечего и ждать, чтобы Ив позвонил прямо сейчас… Наверняка это случится не раньше одиннадцати…

В семь за Соней зашла баба Лиза. У них по плану была поездка в бабы Лизин сад.

– Что это с тобой? – спросила она подозрительно.

Что на это прикажете отвечать? Кристина просто обняла бабу Лизу, чмокнула ее в сухонькую румяную щечку.

– Да ничего. Просто настроение хорошее.

Соня всячески дулась и возмущалась, когда ее будили. Как и большинство детей, она была совершенно парадоксальна: с вечера спать не загонишь, утром не поднимешь.

– Зачем вы меня вообще Соней назвали, если каждое утро рано будите? – ворчала она, накрываясь с головой одеялом.

Одевая ее, Кристина смотрела на собственное чадо – растрепанные черные волосики, чуть припухшие со сна голубые глазенки – прелесть, а не ребенок! Только вот как отнесется Ив к тому, что у нее есть Сонька?

От этих навязчивых мыслей было только одно спасение – работа, и отправив дочку, Кристина побежала на стоянку к своей машине. Ее ждал славный город Захолмск и его обитатели.

* * *

Как выяснилось, Наташа жила в старинной коммуналке. Дверь Кристине открыл какой-то бритоголовый мальчик тифозного вида и, не спросив ни слова, тут же исчез.

Темная прихожая, освещенная бледно-синей лампочкой, была завалена старой мебелью, зимними пальто и стоптанной обувью. Откуда-то из недр квартиры доносилась страстная перебранка двух женщин.

«Мама, куда я попала?» – в брезгливом ужасе подумала Кристина. Но отступать было поздно, и, стараясь не врезаться в чьи-нибудь лыжи или велосипеды, она пошла на голоса.

В кухне стирали, отчего в воздухе носились запахи хозяйственного мыла и уксуса. Две женщины с базарной внешностью стояли друг перед другом в бойцовских позах и, по всей видимости, готовились к драке.

– Здравствуйте! – кашлянув в кулак, произнесла Кристина.

Тетки оглянулись. Под их подозрительными взглядами она сразу почувствовала себя крайне неуютно.

– Как бы мне найти Наташу? Она ведь, кажется, здесь живет?

– А ты кто? – подозрительно спросила одна из местных обитательниц.

– Да это же телевидение! – вдруг воскликнула ее соседка, признав в Кристине известную ведущую.

Все-таки слава – штука полезная. Моментально позабыв о ссоре, женщины заговорили враз, стараясь перекричать друг друга:

– Так вам Наташку? Да ее ж так и не выпустили из психушки! Все хозяйство запущено. А Костька, черт полосатый, тоже совсем спятил: к Клавке стал таскаться!

– Погодите-погодите! – взмолилась Кристина. – Кто такой Костька?

Оказалось, что Костька – это Наташин супруг, сильно пьющий мужчина без определенного рода занятий. Пока Наташи не было, над ним взяла шефство соседка Клава, проживающая в квартире сверху. Она носилась с ним по кодировщикам, кормила его, обстирывала и гоняла нехороших друганов. За это Константин создавал в ее доме образ мужчины.

– А можно с ним поговорить? – спросила Кристина, прерывая на середине историю местных взаимоотношений.

– Да он, чай, у Клавки сидит, ирод! – закричали тетки. – Пойдите и снимите его, паразита! Пусть он на свою свинскую харю хоть в телевизоре посмотрит и поймет, до чего допился!

… Дверь в Клавину квартиру вообще было открыта. Постучавшись для приличия, Кристина вошла внутрь.

В комнате, выкрашенной ядовитой желтой краской, сидела дама необъятной комплекции с тремя бигуди в фиолетовых волосах. Это и была разлучница Клава.

Перед ней на коленях стоял тощий-претощий лысый мужичонка в сползших штанах, из-под которых виднелся край полосатых трусов.

– Да вот тебе крест – все на хлебушек извел! Ни копейки себе не взял! – божился Костя, истово крестясь.

Кристина судорожно передохнула. Оказывается, то, что она видела в предыдущей квартире, было еще не самым страшным.

– Костя! – позвала Кристина. – Можно вас на секунду?

Одному богу известно, что подумала Клава, увидев в своих хоромах постороннюю женщину. Глаза ее ревниво сверкнули, она вскочила и заслонила Костика телом.

– Чего надо? – неприветливо буркнула она. – Тебя кто сюда пустил?

Кристина вздрогнула. Ее всегда пугали люди, скорые на физическую расправу. А Клава, кажется, была как раз из таких.

– Мне надо поговорить с Константином насчет его жены, – храбро заявила Кристина.

– Какой-такой жены?! – еще больше обозлилась Клава. – Нет у него никого!

– Нет есть! – высунулся из-за ее плеча Костя. – Наташка хорошая, ее просто сглазили на бензоколонке!

– Хорошая?! – завопила Клава, схватив его за край штанов. – Это после всего, что я для тебя сделала?! А кто говорил, что она чокнутая, и ей самое место в психушке?!

Костя барахтался в ее лапах как щенок.

– Хорошая! – выкрикивал он самозабвенно. – А ты деспот! И это… Как ее? Старуха Изергиль!

– Ах, старуха?! – взревела Клава и занесла над ним огромный кулачище.

Вывернувшись из ее рук, Костя выбежал на лестничную площадку, та ринулась за ним, но через несколько секунд он вернулся и тут же закрыл дверь на замок.

– Обдурил! – ликующе захохотал он, хлопая себя по ляжкам. – Клавка-то думала, что я к себе направился, а я только поднялся на пол-этажа, а теперь спустился!

– Мы можем поговорить? – спросила Кристина. Ее одолевало острое желание вызвать милицию, чтобы она приезжала и спасала ее из этого дурдома.

В этот момент в дверь бешено застучали.

– Костька! Открывай, паразит, а то убью – не обижайся! – кровожадно завопила Клава.

Костя достал из кармана пачку сигарет и закурил.

– Это ничего, – весело подмигнул он Кристине. – Сейчас Клавка маленько остынет, и все будет в порядке. Так что вы хотели?

– Я с телевидения, – на всякий случай соврала Кристина, нервно поглядывая на дверь, содрогающуюся от бешеных ударов. – Мне бы хотелось поговорить насчет вашей жены. Она ведь сейчас находится в психоневрологическом диспансере?

– Во-во, там, – кивнул Костя, на которого Кристинина звездность не произвела никакого впечатления. Казалось, что ему просто хотелось с кем-нибудь поболтать, и он был рад, что у него нашелся хоть какой-никакой слушатель. – Я сто раз Наташке говорил, что до добра ее эта бензоколонка не доведет. Нет, не слушала! Хотя она, конечно, ничего баба была… Не дралась, как вон эта! – И Костик со значением показал на дверь.

Кристина поняла, что ей вряд ли удастся пообщаться с ним в более спокойной обстановке.

– А Наташа не рассказывала вам, как произошло убийство, после которого она… ну…

– Чокнулась-то после которого? – уточнил Костик. – А как же! Она сама все видела. Домой прибежала, глазищи – во! Потом к нам еще участковый все ходил, интересовался. И даже следователь из области заезжал. Они хотели Наташку в свидетельницы записать, да только ничего у них не вышло. Она буквально на следующий день слетела с катушек.

– А вы были у нее в больнице? Она может говорить?

Шум за дверью внезапно прекратился.

– О чем с ней разговаривать, с этой дурой?! – закричала Клава. – Она же вообще ничего не соображает и не двигается! У нее же шизофрения!

Кристина покосилась на дверь.

– А как фамилия следователя, который приходил к вам? – спросила она Костика.

– Пес его знает! – пожал тот худенькими плечами. – Варин ли, Васин… Нет, Варин, вроде бы. Точно, Варин.

Кристина черкнула несколько слов в своей записной книжке.

– Костя, а у вашей жены раньше наблюдалось что-нибудь похожее на шизофрению?

– Нет, вроде бы… У нее всю жизнь нервы крепкие были.

– А у ее родственников?

– Да нет, и в родне вроде все нормальные были.

– Как же, нормальные! – вновь подала голос Клава. – Все они там сволочи! А Наташка эта еще и воровала! Здесь все знают!

– Ничего она не воровала! – закричал в ответ Костик, бросаясь к двери.

– А на что бы ты тогда пил?! На ее зарплату? Тебе бы и на три дня этого не хватило!

– Погодите! – схватилась Кристина за голову. – Что может воровать кассирша бензоколонки?

– Как что? – изумилась Клава. – А бензин этот самый! Я точно знаю! Они там все воруют, даже хозяйка! Наташка нам сто раз рассказывала, как ихняя мадам разбодяживала бензин, чтобы он подороже стоил. И все они такие: каков поп, таков и приход. Я знаю: недоливают бензин покупателям, а потом весь недолитый сливают в канистры и еще раз продают!

– Неправда! – вновь вступился за жену Костик.

Больше ничего добиться от него не удалось.

* * *

Как Костик и обещал, через некоторое время Клава остыла, и Кристине с грехом пополам удалось выбраться на улицу.

«Сколько я у них была? Полчаса? А как полгода прошло», – в смятении думала она, садясь за руль. У нее вздрагивали руки от ужаса и отвращения. Бедность, алкоголизм, крик – как только люди могут жить в такой обстановке?!

Кристина закрыла лицо ладонями. Так, надо прикинуть, что дал ей визит к Костику.

– Шизофрения – штука наследственная, – принялась рассуждать она вслух. – Вряд ли Наташа могла стать шизофреничкой только потому, что у нее на глазах было совершено убийство. Максимум, что с ней могло случиться, это приступ неврастении… А потом ее напарник, Славик, умер от эпилепсии сразу после убийства… В результате у нас имеются две насильственные смерти и два нервных заболевания. И все практически одновременно. Что-то здесь не так…

Разгадка должна была быть в материалах уголовного дела, который вел следователь по фамилии Варин. Так что первым делом надо было ехать в областную прокуратуру.

Кристина достала свой сотовый. Вздохнула. Ив так и не позвонил. Ну да ладно: еще полдня впереди.

* * *

Пейзаж в комнате негативщиков напоминал известную картину «Утро стрелецкой казни». Печальный ангел похмелья витал над присутствующими и не давал им наслаждаться радостями бытия. А ведь еще надо было работать.

Когда Ивар явился в офис, все уже собрались. Боголюб через каждые две минуты дышал себе в ладонь и говорил что-то о химическом оружии массового поражения. Леденцова вообще выглядела так, будто в танке горела. Боги суетился вокруг нее и попеременно предлагал то выпить пивка, то погладить кошку Кильку.

Только одному Никитину как всегда все сошло с рук.

– У меня вообще никогда не бывает похмелья, – заявил он. – А все потому, что я регулярно занимаюсь сексом, правильно медитирую и жую натощак тибетские травы. Если хочешь, могу тебе с этим помочь, – великодушно предложил он Ивару.

– С сексом? Спасибо не надо, – отозвался тот.

Никитин скроил брезгливую рожицу.

– Да кто ж тебе секс-то предлагает, прости господи?! Я ж тебе про травы говорю!

– Не бери у него ничего! – прогудел Боги. – Я в прошлый раз пытался их жевать, так дело кончилось многочасовым сидением в туалете.

– Ну и как хочешь тогда! – пожал плечами Никитин и выдал Ивару бутылку пива из своих стратегических запасов. – Держи. Если не доверяешь медицине, придется лечиться народными средствами.

Глотнув живительной влаги, Ивар несколько пришел в себя.

– Прикиньте, – пожаловался он, – сегодня хотел в душ отправиться хоть чуть-чуть освежиться. Фига – нет горячей воды! Прямо ненавижу всех за это!

– Мне сказали, это мэр нам подгадил, – отозвался Боги. – Чтобы оставить народ в городе в день выборов, он включит горячую воду не раньше следующего воскресенья.

– Козел! – констатировал Ивар. – Никитин, что у нас там с рейтингами?

Тот передал ему факсовые распечатки, присланные Снежаной. Ивар просмотрел их.

– Так, вроде дела у нас идут нормально… – сказал он, подойдя к большой карте области, вывешенной на стене. – Все районы севернее речки Порши наши. А вот с югом придется повозиться.

– На севере практически не ловятся местные телеканалы, – сообщил Никитин. – У них есть только ОРТ и проводное радио. А проводное принадлежит нам. Так что хоботовская реклама туда просто не доходит.

– Супер, – кивнул Ивар. – Разрыв у нас минимальный. Хоботов опережает нас уже только на полпроцента. Думаю, если эта тенденция продержится, нам даже вброс бюллетеней делать не придется. Какие еще новости?

Стеная и охая, Леденцова развернула перед ним очередной маршрут Стольникова по городам и весям.

– Сегодня во второй половине дня мы едем в Дальнестаростихинский район. А еще мы с Боги, – она бросила выразительный взгляд на свою новоиспеченную любовь, – придумали, как заставить селян явиться на выборы. В день голосования рядом со всеми деревенскими избирательными участками надо устроить дешевую распродажу водки и каких-нибудь носков. Если мы сумеем профинансировать эту акцию, народ как миленький пойдет у нас на выборы.

– Ив, по-моему, они не теряли время даром, – захихикал Никитин. Наверняка всю ночь думали над нашей избирательной концепцией.

– Зато ты терял! – усмехнулся Боголюб. – Все свои статьи прочитал Танюше или кое-что на завтра оставил?

Гневно потрясая кулаками, Никитин вскочил со своего места и встал в боксерскую стойку.

– Милорд! По-вашему, я развратник? Вы оскорбили меня своими грязными намеками! Идите сюда, и я набью вам морду!

Боголюб в ужасе прикрыл голову руками.

– Нет-нет, ты не развратник, ты просто бабник-разговорник.

– Ну все! Я твоя смерть! – воинственно выкрикнул Никитин.

– Леденцова! Спаси меня! – взмолился Боги. – Он хочет сделать тебя вдовицей!

– Можно я тебя попозже спасу? – простонала та из своего угла. – Мне для начала надо выяснить, тошнит меня или нет…

Ивар смотрел на своих ребят. У Никитина завелась его Таня, у Боголюба – Леденцова… А у него остались только мечты о маленькой черноволосой девушке, которой он никогда больше не позвонит.

* * *

Следователь Варин, ведший дело о двойном убийстве на бензоколонке, сразу отказался разговаривать с Кристиной.

– Данная информация не подлежит огласке! – заявил он и захлопнул дверь перед ее носом.

Разочарованная и злая, Кристина направилась домой и уже оттуда набрала Синего.

– Что делать будем? – спросила она, рассказав ему все, что ей удалось выяснить.

Синему было некогда, он куда-то торопился.

– Слушай, ну ты же сама умная – придумай что-нибудь! – сказал он. Все, пока, я перезвоню.

Кристина сидела, насупившись, на своем диване: ну что за жизнь такая Варин послал ее, Синий что-то пробурчал и смылся… А Ив вообще не позвонил!

Подумав об этом, Кристина горестно всхлипнула. Уже пять часов, а от него ни слуху, ни духу.

«Будь хотя бы справедлива! – пыталась она увещевать сама себя. – Он тебе ничего не обещал…»

Но она не могла быть справедливой. Это было слишком больно разочаровываться в таких вещах.

Когда у тебя никого нет, ты постепенно привыкаешь жить в одиночестве. Конечно, иногда становится себя жалко, иногда нападает депрессия, однако с этим одиночеством можно как-то жить. Но если ты разрешишь себе, скажешь: «Все это позади, теперь вся жизнь пойдет по-другому!», то у тебя нет путей к отступлению. Все мосты сожжены, дороги отрезаны…

Кристина бродила по пустой квартире, ломая пальцы, и взгляд ее неизменно застывал на каком-нибудь циферблате: на стене, на микроволновке, на наручных часах… Полседьмого. Нет звонка.

Она пыталась оправдывать его: у него нет времени, он занят, у него что-то случилось с сотовым, да он, в конце концов, и не обещал позвонить ей с утра или днем. Он просто сказал «завтра». А завтра, то есть сегодня, это же целая вечность!

Когда телефон наконец-то запиликал, Кристина даже не сразу смогла поднять трубку.

– Алло, – мучительно произнесла она.

– Добрый день!

Звонила какая-то женщина, и Кристина прямо-таки обессилила от разочарования.

– Это Марина Щеглицкая. Вы меня помните?

Да, она ее помнила. Хотя ничуть бы ни жалела, если б навеки о ней забыла. Сейчас Кристина готова была ненавидеть всех подряд.

– Мне кажется, вас могла бы заинтересовать моя информация, проговорила Щеглицкая своим бархатным голосом. – Это насчет выборов.

– Что именно? – бесцветно переспросила Кристина.

– Понимаете, вчера в одном ресторанчике я познакомилась с Борисом Пименовым. Ну, который начальник штаба у Стольникова… Он позвал меня кататься на своем теплоходе. И сказал, чтобы я еще подружек каких-нибудь прихватила.

– И что? – не поняла Кристина.

– Как что?! Мы с вами могли бы вместе поехать и все разузнать об их планах! Они же там перепьются, начнут меряться, кто из них круче, ну и выболтают нам всю подноготную. Вы что, никогда на теплоходах не плавали?!

Несколько секунд Кристина размышляла. Вообще-то предложение выглядело заманчиво, но… Она знала, что такое «плавать на теплоходах». Когда большие боссы культурно отдыхают, приличным девочкам лучше держаться от них подальше. Зато таким, как Щеглицкая – там самое место.

Ив не позвонил и, судя по всему, так и не позвонит. Кому нужны приличные девочки?

– Зачем вам потребовалось помогать нам? – спросила Кристина недоверчиво. – Помнится, вы говорили о том, что знакомство со Стольниковым – это ваш шанс. Что лично знать губернатора – это очень выгодно для вашей карьеры…

На том конце провода повисла пауза.

– Вы меня не так поняли, – сказала Щеглицкая. – Я имела в виду совсем другое: знакомство со Стольниковым могло принести пользу нашему кандидату! Я хочу работать на выборах! Мне очень интересно!

– То есть вы в самостоятельном порядке затеяли диверсию против Пименова и теперь готовы предложить нам свои услуги? – удивилась Кристина.

– Да! Ведь если мы сможем узнать что-то ценное, ваше руководство поймет, что я тоже кое на что способна!

– Выборы скоро кончатся, стóит ли игра свеч?

– Стóит! Ведь это не последние выборы, в которых участвует Синий. И если вы меня представите ему, он сможет взять меня на следующую избирательную кампанию.

«Барышня хочет, чтобы ее оценили, – подумала Кристина. – Она далеко не дура и прекрасно поняла, что чтобы попасть в команду, надо проявить инициативу и принести пользу. Тогда тебя могут заметить».

Ехать? Не ехать? Если поедешь, то наверняка привяжется какая-нибудь скотина, потом проблем не оберешься. Ну а если не ехать?

– Вряд ли я смогу отправиться с вами, – сказала Кристина. – Пименов может узнать меня и тогда все полетит прахом.

– Думаете, у него есть время смотреть телевизор? – усмехнулась Щеглицкая. – Он точно не знает вас! Давайте договоримся так: я буду ждать вас у причала яхт-клуба. Знаете, где это? Справа от автомобильного моста. Отправление в двадцать два ноль-ноль.

… Еще долго после того, как Щеглицкая положила трубку, Кристина слушала холодные гудки. Что ей оставалось делать? Ив так и не позвонил… А эта поездка могла принести именно то, чего так не хватает Синему компромат на высший руководящий состав стольниковского штаба.

«Поеду! – решила Кристина, упрямо сжав губы. – И Синему ничего не скажу, а то его удар хватит, если он узнает о том, что я задумала. А Ив… Что ж… Значит, не судьба».

* * *

Прошел еще час. Ив так и не позвонил. Агрессия, нервы, сдавленность… Кристина чувствовала, что слишком поддалась этому наваждению. Какая-то смутная надежда все еще колыхалась в ее душе: «Вдруг он все-таки появится в последний момент и не даст мне совершить это…» Кристина ходила кругами по дому и ни за что не могла приняться, и вздыхала, и замирала от всяких выдуманных страстей…

Уже совершенно отчаявшись, она полезла на дальнюю полку книжного шкафа за китайской Книгой перемен. Когда-то сто лет назад ее подарила школьная подружка. В старших классах им тоже хотелось гадать и заглядывать в свое будущее.

Кристина загадала желание, бросила монетки… В ответе было сказано, что она зря волнуется, и все ее страхи не так уж реальны.

«Вот и пойми их, – ворчала про себя Кристина, – погадаешь на заборе – выйдет, что ничего не получится. А китайцы говорят, что все будет замечательно».

Господи ж ты боже мой, какая чушь – все эти гадалки! Но сознанию надо за что-то цепляться, надо на что-то надеяться… Вот Кристина и цеплялась. Сама же ни во что не верила, а вот поди ж ты!

Сонька весь вечер просила почитать ей книжку, но Кристине, ей-богу, было не до нее. Она даже нечаянно рявкнула на дочь:

– Ну ты можешь хоть на секунду оставить маму в покое?!

Соня тут же распустила губы и побежала реветь в свою комнату. Кристине уже и самой хотелось плакать: как так – из-за какого-то чужого мужика она готова рычать на родного ребенка?

Потом явилась баба Лиза и уселась смотреть свой любимый сериал «Страсть негодяя». У нее не показывал шестой канал, и она приходила за телевпечатлениями к Кристине. Самое ужасное было в том, что баба Лиза во время просмотра настолько увлекалась сюжетом, что начинала разговаривать с телевизором. Из зала то и дело доносился ее голос:

– Да ты меня послушай! Куда пошла?! К своему Фернандо? Он же тебя опять обманет!

Кристина падала на кровать, закрывая голову подушкой. Ее раздражало все на свете.

Позвонил Синий, но Кристина велела бабе Лизе наврать, что ее нет дома. «Завтра вернусь от Пименова и все ему расскажу», – подумала она.

В девять Кристина принялась собираться. В голову лезли жуткие мысли о том, что какой-нибудь новый русский всенепременно к ней пристанет и изнасилует. «Ну и пусть! – в припадке самоуничтожения думала она. – Пусть! Всем назло!»

* * *

Кристина оставила машину на стоянке. Какой-то мужик босяцкого вида показал ей, где находится яхт-клуб:

– Да вон там пройдете мимо гаражей, а дальше спуститесь по лесенке. Только осторожно в темноте – там кое-где нет ступенек.

К ночи резко похолодало, и Кристина порадовалась, что догадалась взять с собой теплую куртку. С неба накрапывала противная изморось, ветер трепал волосы…

Вдоль дорожки тянулся бесконечный ряд гаражей. Электричества здесь не было, и только свет далеких фонарей на мосту кое-как освещал ей путь.

От ветра ли или от внезапно накатившего страха Кристину колотило крупной дрожью. Все время казалось, что сейчас из-за кустов выскочат грабители-убийцы и сделают с ней что-нибудь ужасное.

Наконец она свернула к лесенке, и тут ее взгляду открылся сияющий всеми иллюминаторами белый теплоход. На борту темнела название: «Девочка». Кристина даже обрадовалась: все же это была цивилизация, признаки живого мира.

Ее каблуки гулко застучали по сходням, и тут же из темноты показался женский силуэт в длиннополом плаще. Это была Щеглицкая.