Текст книги "Фабрика гроз"

Автор книги: Эльвира Барякина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Мы выиграем! – чуть ли не плакала она. – Народ им этого в жизни не простит! Мы выиграем!

Кое-как оторвавшись от нее, Синий взглянул на Щеглицкую. Та смотрела на них сияющими от восторга глазами.

– Господи… Как я счастлива!

ГЛАВА 11
(четверг)

Утро Кристины началось как-то по-дурацки. Ивар так и не объявился. От него пришла лишь коротенькая, ничего не объясняющая SMS-ка.

Кристина, конечно, все понимала: работа, дела, но тем не менее ей было немножко обидно. Что, он не знает, что она будет переживать? Знает. И тем не менее заставляет ее нервничать.

«Не буду ему звонить, – в сердцах решила Кристина. – Надо будет – сам прибежит».

Отправив Соню в садик, она набрала Софроныча.

– Привет. Подгребай на «Фристайл». Я сейчас за тобой заеду.

– А куда ты собралась? – удивленно спросил оператор.

– Мы едем в Захолмск к Елене Хоботовой, – объявила Кристина. Попробуем выяснить, откуда она брала этиловую жидкость для своей бензоколонки.

* * *

Кристина завернула во двор нарядной девятиэтажки, затормозила перед нужным подъездом, и в этот момент из-за угла вывернула Елена Хоботова собственной персоной. Она выгуливала маленького серебристого пуделька с розовой резинкой на челке.

На этот раз она отлично выглядела: элегантный бежевый плащ, дорогие туфли на высоких каблуках, стильная прическа. Ничто в ней уже не напоминало ту зареванную испуганную тетю, какой ее впервые увидела Кристина.

– Софроныч, камеру! – торопливо прошептала она. – Сделай так, чтобы Елена не поняла, что мы ее снимаем.

– Как я тебе сделаю?! – возмущенно забубнил оператор.

– Как хочешь! Но наш разговор должен остаться на пленке.

Кристина открыла дверцу машины.

– Доброе утро! Вы меня помните?

Елена оглянулась.

– О, это вы? Здравствуйте!

Процокав по асфальту на своих каблучках, она подошла к Кристине.

– Как ваши дела?

– Мы могли бы поговорить?

– Разумеется. А в чем дело?

Хоботова была мила, доброжелательна и улыбчива, и Кристина поймала себя на мысли, что ей стоит большого труда не поддаваться ее обаянию: Елена как-то уж совсем не походила на женщину, виновную в смерти трех человек, и отравившую еще бог весть сколько народу.

– Мне надо уточнить кое-какую информацию насчет того случая на вашей бензоколонке, – начала Кристина.

Услышав слова «тот случай», Елена мгновенно переменилась в лице.

– А… А разве вам еще не все ясно? – проговорила она, запинаясь.

«Она прекрасно знает, что рабочие отравились из-за нее!» окончательно удостоверилась Кристина.

– Меня интересует, кто вам поставлял этиловую жидкость? – сказала она, решив сразу брать быка за рога.

Елена еще сильнее побледнела.

– Какую такую жидкость?

– Ваша АЗС торговала этилированным бензином, запрещенным к продаже. В результате погибли люди.

– Я тут ни при чем! – чуть не взвизгнула Елена. – Я не виновата!

– А я вас ни в чем и не обвиняю, – спокойно, но жестко отозвалась Кристина. – Мне надо знать, кто осуществлял эти поставки.

У Елены затряслись губы.

– Но ведь мне сказали, что уголовное дело закрыто, что в нем нет состава преступления…

– Вы хотите, чтобы я пошла в прокуратуру?

– Нет, но…

– Так кто осуществлял поставки?

Елена в панике смотрела на Кристину. На ее аккуратно подкрашенные глаза навернулись слезы.

– Вы войдите в мое положение! – беспомощно всхлипнула она. – Если брать на реализацию неэтилированный бензин, то наценка получается совсем маленькая… У меня и так вечно денег не хватает, у меня же сын… А если брать этилированный, то тогда хорошая прибыль выходит…

– Последний раз спрашиваю…

Кристина потянула на себя дверцу машины, всем своим видом показывая, что больше не намерена терять время.

– Эдик! – выкрикнула Елена. – Он на «Элементе» работает! Это такой завод в Захолмске. Я у него брала этилку, а потом мы сами разводили бензин.

«Сами разводили! – ужаснулась Кристина. – Идиотка! Вот потому-то у нее все и перемерли! Работали наверняка без противогазов и без спецодежды…»

– Как мне найти этого Эдика? – спросила она.

– Внутренний телефон 25–30.

– Понятно, – бросила Кристина и, не попрощавшись, захлопнула дверцу своего «Фольксвагена».

– Что вы собираетесь делать?! – закричала Елена, колотя кулачками в стекло. – Вы считаете меня виновной? Но я ведь не хотела!

Ее серебристый пуделек отчаянно гавкал.

* * *

– Она, должно быть, страшно жалеет, что вообще связалась с тобой, сказал Софроныч, когда они выехали на дорогу.

Кристина сосредоточено вела машину.

– Ты все заснял?

– Вроде бы все. Может быть, звук будет не совсем идеальный, но ничего, разобрать можно. Да-с, крутая дамочка нам попалась… – усмехнулся Софроныч. – Дура-дурой! А вот из-за таких дураков люди гибнут. «Я не хотела!» – передразнил он. – Ну и куда мы двигаем дальше?

– На «Элемент», – мрачно сообщила Кристина. – Кстати, знаешь что? Насколько мне известно владельцем этого заводика является никто иной, как господин Караваев – стольниковский зять!

Услышав такое, Софроныч аж присвистнул.

– Быть не может! Что ж тогда получается? Стольников запретил использование этилки и подрубил зятю весь бизнес?!

– Дело ясное, что дело темное, – отозвалась Кристина. – Ладно, разберемся на месте.

* * *

В два часа дня в зале для пресс-конференций газеты «Вестник» собрались журналисты почти всех областных средств массовой информации. Выступал Ивар Алтаев, тот самый, жена которого вчера заявила, что безобразные уличные надписи – дело рук Стольникова и его выборщиков.

Ивар говорил жестко, короткими фразами:

– Мы имеем дело с хорошо спланированным заговором. Всем известно, что к подобной агитации прибегают люди, приближенные к криминальной среде. Хоботов три года отсидел на зоне, а теперь желает продолжить свою преступную карьеру, только уже в политической сфере. Вчерашнее заявление, якобы сделанное моей женой, – тоже часть этого заговора. Моя жена в настоящий момент находится в Москве. А люди Хоботова, по всей видимости, полагают, что мне мало одной супруги, и решили подсунуть мне еще одну. Не могу не оценить их заботу!

Ивар делано поклонился в сторону телекамер.

Журналисты внимательно слушали, кое-где даже раздавались смешки.

– Глядишь, этот Алтаев и сможет вытащить Стольникова из дерьма, сказал своему коллеге седенький патриарх – редактор газеты «Наш город».

Коллега кивнул.

– Черт их знает, кто из них врет, а кто говорит правду. Но Алтаев молодец. Хорошо выкручивается. Я бы ему даже поверил.

* * *

Боголюб вел машину, Никитин сидел рядом с ним, а Леденцова с Иваром расположились на заднем сидении. Все избегали смотреть друг на друга и молчали.

Первой не выдержала Леденцова.

– Ив, ты уверен, что ты сделал все правильно? – произнесла она дрогнувшим голосом. – Ты ведь обвинил Хоботова во всех смертных грехах, вплоть до распродажи национального достояния! А у нас нет ни одного доказательства!

Ивар перевел на нее суровый взгляд.

– Кроме того, у нас нет выбора. Спасти репутацию Стольникова можно было только одним способом: объявить, что в области назревает заговор. Мы просто должны были заявить во всеуслышание, что криминал в лице Хоботова рвется во власть. Иначе у нас не было бы ни одно шанса на успех!

– По правилам грязно можно играть только исподтишка, – усмехнулся Никитин. – А мы вынуждены играть грязно в открытую. Мы нанесли свой удар, теперь очередь Синего.

– Но ведь должны быть доказательства! – не унималась Леденцова. – На нас же в суд подадут!

– Ну и черт с ним! – буркнул Боголюб. – Мало, что ли, на нас в суд подавали?

– Завтра последний день агитации, и мы представим все нужные доказательства к десяти утра, – сказал Ивар. – Я уже назначил еще одну пресс-конференцию. И мы должны принести на нее материалы, доказывающие, что Хоботов вор, уголовник и предатель Родины!

– Откуда мы их возьмем?! – воскликнула Леденцова. – Мы даже сфабриковать их не успеем к десяти!

– Если съемки производить позже, то телевизионщики не смогут склеить сюжеты для новостей, – пояснил Никитин. – А больше времени у нас не будет.

Но Леденцова все равно волновалась.

– Ума не приложу, откуда мы возьмем эти доказательства! О Стольникове же можно сказать в два раз больше, чем о Хоботове… Возьми хотя бы дело Караваева, стольниковского зятя! Проб ставить негде!

– Добудем доказательства, добудем… – упрямо прошептал Ивар.

Телефонный звонок вновь вывел всех из состояния анабиоза.

– Спорим, что это «тело»? – усмехнулась Леденцова.

Ивар достал трубку.

– Я знаю. Алло!

Это действительно был губернатор.

– Ты что там наболтал? – как всегда начал орать он. – Ты хоть сам-то понимаешь?!

– Василий Иванович! Заткнитесь и слушайте меня! – рявкнул Ивар. – Мы делаем все, чтобы спасти ситуацию.

– Но ведь вы там наврали черт знает что!

– Победителей никто не спросит, правду они говорили или нет.

– А если победит Хоботов? Он же меня с грязью смешает!

– Так какого черта вы вообще сунулись в выборы, если боитесь грязи?!

– Слушай, я тебя не для того нанимал, чтобы ты…

– Если Хоботов победит, то валите все на меня, – перебил его Ивар на полуслове. – Скажете, что это я сам все придумал, а вы меня предупреждали и все такое… До свидания.

– Орал? – сочувственно спросила Леденцова.

Ивар лишь рукой махнул.

– Да пошел он!

– Ох, поскорей бы все кончилось, – вздохнула она, пряча лицо в ладонях.

* * *

Вернувшись в штаб, Ивар первым делом позвонил Пименову.

– На завтрашней пресс-конференции мне нужны выступления видных людей в городе – кого-нибудь из прокуратуры, УВД, а еще лучше из ФСБ. У них наверняка есть резервные компроматы против Хоботова. Необходимо, чтобы они пришли завтра и озвучили все, что им известно.

Пименов ответил не сразу.

– Ну, есть у меня такие люди… Но ты понимаешь, что они очень рискуют? Ведь в случае победы Хоботова им не жить, если они в открытую выступят против него…

– Мы все очень рискуем! – горячо возразил Ивар. – Но по рейтингам выходит, что наши шансы очень и очень высоки. Мы еще можем прорваться! Главное – не упустить свой последний шанс! Другого у нас не будет! В конечном счете вчерашний скандал не успеет докатиться до наших основных избирателей на селе. Местные телеканалы у них не показывают, а свежие газеты подвезут дня через два, через три. Да и все равно их там почти никто не читает. Нам надо сейчас ударить по горожанам, убедить их в том, что Хоботов – уголовник, а Стольников – спасатель всех угнетенных.

– Ну, хорошо, – отозвался Боря. – Я перезвоню тебе ближе к вечеру. Посмотрим, что можно сделать.

* * *

«Элемент» представлял из себя обширный заводской комплекс, раскинувшийся на берегу грязной речушки. Несколько больших и малых труб, мрачные заводские корпуса с пыльными стеклами, грохот ворот, в которые то и дело заезжали и выезжали грузовики…

Оставив Софроныча сидеть в машине, Кристина направилась к проходной. Внутри за толстыми стеклянными перегородками сидели сотрудники военизированной охраны.

– Где здесь можно позвонить по внутреннему телефону? – спросила Кристина, стараясь ничем не выдавать свое волнение.

Один из охранников кивнул на заброшенный аппарат в углу. Над ним висел пожелтевший список служебных номеров. Номер Эдика соответствовал складу готовой продукции.

«Наверняка он попросту крадет этилку на заводе, а потом продает ее налево», – подумала Кристина.

Если честно, то ей было несколько страшновато. Черт знает, куда могла завести вся эта авантюра!

Взяв себя в руки, Кристина принялась набирать номер склада.

– Здравствуйте! Могу я поговорить с Эдуардом?

– С кем? – отозвалась какая-то тетка. – С Эдькой, что ли? Эдь! Подь сюда! На, тебя!

– Алё!

Голос у Эдика был скрипучий, как старая половица.

– Меня прислала к вам Елена Хоботова. Мы могли бы пообщаться? По делу, – на одном дыхании выпалила Кристина.

На том конце провода повисла пауза.

– По делу? Ну что ж… Можно и пообщаться. Сейчас я вам пропуск выпишу. Как вас зовут?

– Тарасевич Кристина Викторовна. И со мной еще будет компаньон, Софронов Алексей Георгиевич.

Внезапно Эдик снова замолчал.

– Тарасевич? – наконец вымолвил он. – Это которая телеведущая?

Только сейчас до Кристины дошло, во что она вляпалась. Это надо быть такой дурой, чтобы сообщить Эдику свою фамилию?! Все, теперь он ни в жизни не пойдет на контакт.

– Да, – вынуждена была признаться она. – А вас это смущает?

– Да нет… Если Ленка прислала, то… Впрочем, какое мое дело? Сейчас вам выпишут пропуска.

Кристина стремительно выскочила на улицу и подбежала к своей машине.

– Софроныч! Живо прячь камеру в сумку и пошли на завод!

Оператор высунул голову из окна.

– Ты что задумала?!

– Вот! – Кристина достала из багажника видавшую виды спортивный баул. – Я хотела моркови на рынке купить, да все времени не было, а теперь, видишь, он пригодилась.

– Для чего?!

Открыв дверцу, Кристина кинула сумку ему на колени.

– Эдик выписал нам пропуска. Сейчас мы с тобой пройдем на завод и все разнюхаем. Ты прячешь камеру в сумку, оставляешь отверстие для объектива и снимаешь все подряд.

– Да ты что?! – вскричал в негодовании Софроныч. – Наш же поймают! Ты представляешь, какой скандал будет, если нас засекут с камерой на территории такого завода?! На вахте же обязательно будут шмонать!

– А ты положи сверху свою куртку! Они ничего и не заметят!

– Ты безумная женщина! – простонал Софроныч, все же выполняя Кристинино приказание. – Если нас схватят, я тебе этого никогда не прощу.

– Не схватят! – весело отозвалась она. – Кому мы нужны-то?

* * *

Охрана беспрепятственно пропустила их на территорию. Никто даже не поинтересовался содержимым большой спортивной сумки, которую Софроныч нес на плече.

Завод напугал и подавил Кристину. Все кругом грохотало и дымилось. На территории не росло ни одной травинки, зато то здесь, то там виднелись лужи веществ явно неестественного происхождения.

И самое главное – люди! Вглядываясь в лица рабочих, Кристина невольно думала, что так, очевидно, выглядели жители Ленинграда сразу после снятия блокады: резкие морщины, цвет кожи – либо синюшный, либо красный, как кирпич, зубы плохие, мутные глаза слезятся, одежонка старая, рваная, кое-как болтается на высохших телах…

– Вот тебе и вредное производство… – пробормотал идущий вслед за Кристиной Софроныч. – И как сюда люди по доброй воле идут?

– А как им быть, если они ничего больше не умеют? – отозвалась она. – Дома-то ведь семьи, все есть хотят.

В одном из цехов были распахнуты ворота, сквозь которые виднелись то ли огромные баки, то ли печи. Рядом стояли люди в противогазах и долбили ломами люк на полу. Воздух пах какой-то тошнотворной химией.

– Как черти в преисподней! – содрогнулась Кристина и заторопилась прочь.

– Тут наверное вся атмосфера пропитана парами тетраэтилсвинца, ворчал себе под нос Софроныч. – А мы тут околачиваемся! Надо бежать отсюда, а то еще надышимся всякой гадости!

Но Кристина была далека от того, чтобы отступать.

У здания заводской администрации их догнал плотный лысоватый мужчина в спецовочном халате.

– Я Эдик, – произнес он, показывая полный рот золотых зубов.

Эти зубы так потрясли Кристину, что она аж отпрянула.

– Что, на телевидении-то денег не плотют? Решили бензинчиком заняться? – спросил Эдик, придирчиво оглядывая ее с головы до ног. – Пошли ко мне, поговорим.

Он отвел их в какую-то пыльную комнатенку под лестницей. На стульях лежали кипы старых накладных, везде были накиданы окурки, на покосившемся шкафу висел календарь с голой красавицей…

– Ну что, расклад такой, – сказал Эдик, усевшись в кресло из красного кожзаменителя. – Караваев продает тонну этилки за двенадцать штук баксов, а мы и на десяти можем сойтись. Я вам и состав подгоню, и с тарой все будет в порядке и со всеми бумагами.

Кристина не знала, что ей отвечать. Видимо, Эдик ждал от нее немедленного решения.

– Я подумаю, – произнесла она.

– А чего тут думать?! – усмехнулся тот. – Если вы сейчас не купите этилку, то потом вам ее уже никто не продаст.

– Почему?! – в один голос спросили Кристина и Софроныч.

– Все благодаря Стольникову. Он решил закрыть наше производство.

– А так ведь «Элемент» принадлежит Караваеву!

– Не-ет! – поморщился Эдик. – Наш собственник – это область. А Караваев – просто директор. Стольников давно уже грезит об экологии, ну вот он и выбил в федеральном бюджете средства на переоборудование «Элемента». Если он пройдет в губернаторы, то никакой этилки больше не будет. И ему радость, и зятю хорошо. Он крупно нагреется на этом перевооружении.

– А как же вы сейчас торгуете этилкой? Ведь она запрещена! – удивилась Кристина.

– Запрещена не сама жидкость, а этилированный бензин! – назидательно поднял палец Эдик. – Причем только в нашей области да еще в паре мест. А так по стране – торгуй сколько хочешь.

– Что-то вы очень спокойно относитесь к тому, что вас закрывают, вдруг пробасил Софроныч.

Эдик сложил ручки на животе.

– Ну, кто знает, как еще дело пойдет? Стольников – глупый мужик. Он дальше своего носа не видит. Экология, это конечно, хорошо… Но вот наш нефтеперерабатывающий завод, например, без этилки просто не может. Оборудование изношено, денег нет, а для того, чтобы производить неэтилированный бензин – это надо ползавода сносить и заново перестраивать. НПЗ уже сейчас на ладан дышит, а он, между прочим, является стратегическим объектом. Если он встанет, то встанет все: ни бензина не будет, ни масел, ни парафинов – ничего…

– А куда деньги-то с НПЗ деваются? – спросил Софроныч. – Нефть – это же настоящий Клондайк!

По лицу Эдика скользнула золотая улыбка.

– Да начальство ворует… – развел он руками.

В голове Кристины промелькнула какая-то смутная догадка.

– Послушайте, я уже ничего не понимаю… Генеральным директором нашего НПЗ является Боря Пименов…

– И если завод встанет из-за отсутствия этилки, то к нему придут и спросят: «А куда ты дел прибыль государственного предприятия?» словоохотливо продолжил Эдик. – И посадят его как миленького, потому что прибыль известно куда пошла.

– Погодите! – взмолилась Кристина. – Но ведь он начальник штаба у Стольникова! Он же за него!

– Пименов только за себя и за свои деньги, – сказал Эдик. – Ну что, будете брать этилку? Берите, пока выборы не кончились, а то ведь кто знает, что будет.

– Мы вам перезвоним, – быстро проговорила Кристина, поднимаясь.

* * *

– Ты понимаешь, что это значит?! – горячо зашептала Кристина, как только они вышли на улицу. – Если Стольников проходит в губернаторы, то это смерть для Пименова!

– Наш спонсор – главный герой нашей передачи, – пробормотал Софроныч себе под нос. – Что делать будем?

– Не знаю… У меня ничего в голове не укладывается. Мне надо подумать… Ты все заснял?

Софроныч похлопал рукой по спортивной сумке.

– Все на месте.

– Дай мне кассету.

Кристина переложила записанные материалы к себе в сумочку, и они направились к проходной.

Охранники забрали у нее временный пропуск.

– До свидания, – проговорила Кристина.

И тут приключилось нечто ужасное.

– Молодой человек, покажите содержимое вашей сумки! – услышала она за своей спиной.

Кристина стремительно оглянулась. Софроныч был бледен как мел.

– Что у вас там? – подозрительно спросил охранник.

– Иди, я сейчас! – сказал оператор, особенно напирая на слово «иди».

– Девушка, постойте!

Кристина в панике вылетела наружу. Мысли скакали испуганно. Софроныча схватили! Но если они найдут еще и кассету, то тогда у них могут быть очень крупные неприятности. За несанкционированные съемки по головке не гладят. Кассету надо было увозить как можно быстрее. Просто за камеру Софронычу ничего не сделают.

– Девушка, немедленно вернитесь!

Вслед за ней уже бежали несколько человек в камуфляже.

Ничего не понимая и не чувствуя от страха, Кристина кинулась к своему «Фольксвагену», выхватила ключи, завела двигатель.

– Стойте! Выйдете из машины!

Кристина резко вдавила педаль газа.

* * *

Выехав на Захолмское шоссе, она достала сотовый. Надо было срочно позвонить Синему и рассказать ему обо всем. Он что-нибудь придумает.

– Абонент отключен или временно недоступен…

– Черт! – выругалась Кристина, чуть не плача с досады.

Вот с Синим всегда так – когда он нужен, он где-то шляется. Она набрала его штабной телефон. Трубку взяла Щеглицкая.

– Привет, это Тарасевич. Где Синий?

Щеглицкая сразу поняла, что что-то случилось.

– В чем дело?! – встревожено спросила она. – Синего нет, но он скоро должен быть…

– Я и сама не понимаю, что случилось! – в сердцах воскликнула Кристина. – Мы с моим оператором только что были на заводе «Элемент». И один тип, работающий там на складе готовой продукции, намекнул нам, что Пименов вовсе не заинтересован в победе Стольникова!

– То есть? – подозрительно спросила Щеглицкая. Вероятно, слова Тарасевич показались ей бредом сумасшедшего.

– У меня все есть на кассете! – сказала Кристина. – Софроныч записал каждое его слово! И о том, что Пименов проворовался, и теперь не в состоянии выполнить постановление губернатора, и о том, что он все готов сделать ради того, чтобы Стольников слетел со своего места, и о том, что этилка нужна Боре как воздух. А ведь этиловая жидкость – это страшная штука. Я видела рабочих на заводе – они бог весть на что похожи! Живые трупы! И кроме того, заводская охрана схватила Софроныча. Его надо как-то выручать.

– Ты сейчас где? – спросила Щеглицкая.

– Еду по Захолмскому шоссе.

– Держи сотовый включенным. Я постараюсь отыскать Синего.

Щеглицкая перезвонила буквально через три минуты.

– Это Марина, – прозвучал ее бархатный голос. – Синий просил передать тебе, чтобы ты срочно приезжала на улицу летчика Иванова, дом 18/2, квартира 84.

– А что там? – удивилась Кристина.

– Не знаю. Мне только что звонили от него. Я сказала, что ты ищешь Синего, и мне назвали этот адрес. Ты можешь приехать?

– Да, сейчас буду, – пообещала Кристина.

– И захвати с собой все видеоматериалы. Кассета у тебя?

– Да.

– Ну и отлично. Я думаю, Синий во всем разберется.

Это был выход. Синий умный, у него полно знакомых на самом высшем уровне, он скажет, что делать…

Кристина въехала в город. Серые многоэтажки, плакаты, рекламные щиты со строгой физиономией Стольникова…

Пименов не заинтересован в его выигрыше. Но ведь альтернатива действующему губернатору только одна – Хоботов! Получается, что Боря исподтишка разваливает всю предвыборную кампанию Стольникова. В обмен на разрешение торговать топливом с этилкой… И шпионом Синего был вовсе не Вайпенгольд, а шишка куда важнее – сам Боря Пименов.

Но этого просто не могло быть! Синий не стал бы работать на таких условиях!

«А как же Ивар? – мелькнуло в голове у Кристины. – Он же ничего не знает!»

Она набрала номер Алтаева.

– Привет, – отозвался Ивар. По голосу Кристина сразу определила, что он страшно занят.

– Все намного хуже, чем мы думали, – произнесла она торопливо. Помнишь, я тебе говорила, что занимаюсь делом на АЗС? Стольников и вправду оказался здесь замешан: он издал постановление о запрете продажи этилированого бензина…

Кристина не успела досказать свою мысль, как ее телефон внезапно отключился: сел аккумулятор.

* * *

Она сразу отыскала нужный дом – мрачное пятиэтажное здание стоящее в глубине зеленого дворика. Подкатив к самому крыльцу, Кристина вышла из машины и вбежала в подъезд.

Квартира 84 находилась на предпоследнем этаже. Новенькая железная дверь, глазок… Кристина нажала кнопку звонка. Щелкнул замок. В квартире было темно, поэтому она не сразу смогла разглядеть стоящего в коридоре.

Какая-то большая тень метнулась к ней, и в ту же секунду Кристина потеряла сознание.

* * *

Огни в штабе Стольникова горели до поздней ночи. Люди метались от телефона к компьютерам и обратно, пахло сигаретами и растворимым кофе, нервно стучали клавиатуры. Весь отдел негатива готовился к завтрашней решающей пресс-конференции.

Сидя в своем кабинете, освещенным только настольной лампой, Алтаев просматривал примерный план прессухи. Тезисы вырисовывались очень даже неплохие.

Впрочем, положение Ивара было самое что ни на есть шаткое: Вайпенгольд со своими позитивщиками напрямую вредили, Пименов смотрел более чем подозрительно… А уж если Снежана разболтает ему о Кристине… Но пока, слава богу, все обходилось.

– Боги, Пименов звонил? – крикнул Ивар в открытую дверь.

Боголюб поднялся из-за своего стола.

– Нет еще. Леденцова ищет его чуть ли не с собаками, но его нигде нет.

– Ладно, куда он денется? У тебя есть что-нибудь новенькое?

Боголюб передал ему кучу распечаток.

– Это поставил информатор из Комитета по управлению государственной собственностью. Три года назад Хоботов незаконно приватизировал на себя гостиницу «Белая чайка». Этого, конечно, недостаточно, но все остальное можно насочинять: припишем ему детский онанизм, кражи в школьной раздевалке, зеленое знамя джихада под кроватью… Все равно у Хоботова не хватит времени, чтобы опровергнуть наши сведения – завтра же последний день агитации!

– Есть звонок от Пименова! – крикнула Леденцова.

Ивар бросился к трубке.

– Так, слушай, – пробасил Боря, – завтра у тебя на пресс-коференции будут зам начальника областного УВД и городской прокурор. У них есть хорошие материалы по поводу приватизации Хоботовым некоторых объектов.

– Отлично! – воскликнул Ивар. – Мы тут тоже кое-что подобрали.

– Ну тогда пока. Прости, нет времени поболтать. Завтра мне обязательно прозвонись по результатам.

– Хорошо.

Положив трубку, Ивар показал ребятам большие пальцы.

– Все зашибись! Криминал рвется во власть!

– Надо позвонить «телу» и успокоить его, – сказала Леденцова. – А то как бы он, бедненький, копытца не откинул к моменту выборов.

– Не долго ему осталось мучаться, – весело отозвался Ивар.

Он вновь вернулся к себе в кабинет. Известие о том, что Пименов все устроил, слишком взбудоражило его. Жуткое напряжение сегодняшнего дня наконец вылилось в усталость. Глаза бессмысленно пробегали по строчкам оставленного Боголюбом отчета…

«Надо набрать Кристину», – подумал Ивар.

Когда она отключилась, он пробовал ей перезвонить, но ее сотовый молчал. Та же картина повторилась и сейчас. И дома никого не было…

Ивар потер лоб с досады. Что за ерунда?! Время-то – двенадцать часов ночи!

Прождав еще полчаса, он вновь принялся набирать ее номер. Нет ответа. В груди Ивара заворочались плохие предчувствия.

Заварив себе крепкого чаю, он немного походил по офису, то ли инспектируя работу подчиненных, то ли просто разминаясь. Куда же Кристина могла деться?

«У нее есть какая-то бабка, соседка», – вдруг вспомнилось ему.

Звонить незнакомой старушке среди ночи было непростительным хамством, но Ивар ничего не мог с собой поделать. Он должен был узнать, где Кристина.

К его удивлению баба Лиза сразу взяла трубку.

– Алло! – всхлипнула она, и этот плачущий голос резанул Ивара как по живому.

– Елизавета Петровна, это звонит друг Кристины. Она случайно не у вас?

– Ох, да кабы самой знать! – запричитала старушка. – Времени-то уж сколько, а ее все нет, и нет! Мы с Соней сидим и ревем. А в шесть часов пришли какие-то, сказали, что из милиции…

Секунды медленно ползли одна за другой. Ивар слушал рассказ бабы Лизы и чувствовал, как холодный ужас накрывает его с головой. И сердце оглохло. Как от разрыва бомбы.

– Я сейчас заеду к вам, – произнес он скупо.

Никому ничего не сказав, Ивар взял с вешалки куртку и направился к двери.

– Твою мать! – возмущенно заорал ему вслед Никитин. – Ты куда?!! У нас же ничего не сделано!

Но Ивар даже не обернулся.

Он знал, кто это совершил – Пименов. Снежана все-таки выдала их, и Боря распорядился выкрасть Кристину, чтобы она не испортила чего-нибудь в последний момент.

… Машина Ивара металась с одной полосы на другую. Как он ни в кого не врезался, он и сам не знал. В голове было пусто и холодно. От ненависти и бессильной ярости сводило скулы.

«Будь жива… Останься в живых… Я не могу тебя потерять…»

* * *

Баба Лиза сказала, что вечером в квартиру Кристины вломились шестеро здоровых амбалов, вскрыли дверь, перерыли каждый шкаф и все спрашивали о каких-то кассетах…

– Я-то думала, это грабители, – всхлипывала старушка. – Смотрю, они все Кристинкины видеокассеты и диски в сумки посовали. Уж хотела звонить куда следует… А они мне удостоверение в нос! Я их спрашиваю: «Куда Кристина-то делась?» А они мне: «Это следственная тайна». Вот как!

«Искали записи с моих слов. Борька подумал, что Кристина расколола меня на информацию», – подумал Ивар.

Его сотовый то и дело начинал пиликать, но он только нервно морщился. Совсем отключить телефон он не решался: вдруг Кристина все же позвонит? Вдруг?

Слушая рассказ бабы Лизы, он все смотрел на заплаканную черноволосую девочку, жавшуюся к ногам соседки. «Кристинина дочка, Соня», – подумал он.

Надо было куда-то бежать, что-то делать…

Ивар набрал номер Боголюба – у него были связи с правоохранительными органами, так что он мог помочь. Но трубку взял Никитин.

– Ив, ты вообще охренел, что ли?! – завопил он. – Завтра прессуха, а у нас ничего не готово! Где тебя носит?

– Дай мне Боги, – сказал Ивар. Он был на удивление тихим и сосредоточенным.

Боголюб схватил телефон.

– Слушаю!

– Боги, это очень важно. Пименов подумал, что я закладываю нас Кристине. Он приказал выкрасть ее.

– Чего? – не понял Боголюб.

– Помоги мне спасти Тарасевич. Это важно, понимаешь?

Но Боги было очень сложно принять для себя тот факт, что Алтаев в самый ответственный момент сорвался с места из-за какой-то девки из враждебного лагеря.

– Ну туда ей и дорога! – рявкнул он зло. – Она же правая рука Синего и…

В этот момент Леденцова вырвала у него трубку.

– Ивар, – прошипела она, – ты соображаешь, что ты делаешь? Если ты не сможешь завтра выкрутится на прессухе, то можешь считать себя политическим трупом! После такого скандала тебе больше никогда не получить работу! И это относится ко всем нам!

– Я все понимаю.

– Так ты возвращаешься?

– Нет.

– Почему?!

– Потом объясню. Ни о чем не беспокойся, все будет в порядке.

– Алтаев, если ты запорешь это дело, я не знаю, что я с тобой сделаю!

Ивар смотрел перед собой невидящими глазами: вряд ли стоит ждать помощи от ребят в такой ситуации. Ничего не ответив, он положил трубку.

* * *

Синий тоже не спал в эту ночь. Он так и не переговорил с Хоботовым насчет Елены. Вернувшись из своего турне по области, тот сразу же улетел в Москву и должен был вернуться только завтра с утра.

Синему оставалось только ждать и надеяться на лучшее. От своего источника он знал, что стольниковские готовят весьма серьезную заварушку, из-за которой в последний момент рейтинг Хоботова мог серьезно пострадать.

Поэтому он буквально офигел, когда секретарша сказала, что ему звонит никто иной как Ивар Алтаев собственной персоной.

– Слушаю! – произнес он озадаченно.

– Илья Григорьевич, – отозвалось в трубке, – нам надо встретиться. Срочно. Дело касается Кристины Тарасевич.