Текст книги "Найди меня в поднебесье (СИ)"

Автор книги: Эльвира Малявина

– Не дергайся, – голос Ханга доносится откуда-то издалека.

Возбуждение усиливается. Его пальцы ложатся на ключицы, гладят плечи. Елена чувствует, как разгоняется кровь, напрягается грудь. В голове нарастает шум.

 
'Не буду!'
'Тише…'
'Не буду, я сказала!'
'Все хорошо…'
'Нет!!!'
'Да…'
Она чувствует, как холодные прикосновения возвращаются к голове. Тело напряжено, дыхание частое и прерывистое. Ханг массирует ей виски. Исчезло даже мерцание, только абсолютная темнота.
Дрожь усиливается, становится нестерпимой. Страх понемногу отпускает, затмевается одним невероятным, абсурдным желанием…
'Не-е-ет…'
Она цепляется за этот страх, как за соломинку. Страх сейчас нужен, как воздух, это чувство, которое связывает ее с реальностью. Если его отпустить, то произойдет…Что? Нечто немыслимое, непоправимое. Этого нельзя допустить!
'Да…'
'Нет!!'
Тело покрывается потом, изгибается, стремится…
Невидимые пальцы Ханга тоже покрыты испариной. Он устает, он тоже устает!
'Все хорошо… Будь, просто будь… Ничего нет… Все пустота и иллюзия… Ничего нет… Ничего нет…'
'Есть!'
Ледяные глаза, черный вихрь плаща, свист крыльев сенгида.
'Ничего нет…'
Стальной росчерк в небе. Яростный смех. Пробирающий жар костра.
'Ничего…'
Черная змея сгорает в огне и возрождается из огня. Чьи-то руки притягивают к себе, глаза ослеплены серебром и холодом. Запах пота смешивается с запахом мокрой шерсти…
'Ничего!!'
От пальцев к вискам передается резкая вибрация, которая током бьет по всему телу, устремляется в низ живота.
Елена застонала. Страх неумолимо исчезает, растворяется в судорожном наслаждении. Исчезли прикосновения Ханга, исчезли видения. Она падает куда-то в невесомость, в пустоту, в небытие.
Затем небытие фокусируется, обретает плоть, звук. Под ногами появляется опора.
Ночь. Она идет по странной серой дороге. По бокам высокие кирпичные коробки, усеянные стеклами. Раздается вопль. Елена медленно оборачивается. Женщина в странной одежде прижалась к стене, глаза ее широко раскрыты. Наземь упала маленькая коробочка с множеством кнопок. На небе звезды. Но их так плохо видно, и они такие маленькие… Звезды затмевает теплый, но неживой свет, исходящий от железных столбов.
'Где я?'
Тут словно что-то подтолкнуло ее под колени, и все сменилось. Она летела, легко перебирая ногами по воздуху, к зданию, возле которого стояли белые машины. Она удивилась, что знает, что такое машины. На крыльце стоял мужчина и закуривал.
'Нет!!!'
Вдруг обрушилось ощущение реальности. Она вцепилась ногтями в щеки, в волосы. Изо всех сил сконцентрировалась на темном небе.
К мужчине подошла женщина. Они тихо разговаривали меж собой. К голове мужчины вели тонкие нити, сотканные из звездного света. Стоит только взять хотя бы одну двумя пальцами, чуть перекрутить… Ей показалось, что она начинает различать слова. Чуть перекрутить… Сказать несколько слов, утешить, обнять серебристым плащом, невидимым прикосновением…
Нельзя, чтобы Ханг это увидел! Только не это! Этого не существует! Не существует!!!
Она обхватила прозрачные колени и крепко зажмурилась. Боль запульсировала в голове.
'Давай…' – глухо послышался голос Ханга.
Черная летучая мышь несется на огромной скорости, создает вихрь крыльями.
Елена вздрагивает, приоткрывает глаза. Половину лица закрывает прозрачная маска, вокруг неприятный медицинский запах. Кто-то держит ее за руку, поглаживает пальцы… Вдруг слышатся взволнованные голоса. Что-то ритмично и мерзко пищит над самым ухом. Рука опутана звездными нитями…
'Прочь!!'
Невероятным усилием воли она выдирается из видения. Вокруг небо, только небо, ничего кроме бесконечного, темного, звездного неба…
Детский лепет тихонько вплетается в ночное небо. С ребенком играет женщина, меж ее бровями залегла морщинка. Ребенок смеется удивленно, показывает куда-то вверх.
Сердце рвется из груди, Елена забывает обо всем, готовая броситься к ним, горький и радостный вскрик душит горло…
' …мы отыскивали заново родившихся здесь, выворачивали их сознание'.
Как больно… Елена зажмуривается, кричит изо всех сил, чтобы заглушить родной и близкий голосок.
Найди меня в Поднебесье…
Найди меня…
Найди…
Опять толчок под колени. Она сопротивляется, сопротивляется изо всех сил. Острая боль пронзает тело снизу вверх.
Это сон. Ни в одной реальности нет такой смеси четких и расплывчатых образов, нигде нет таких созданных воображением существ…
Светловолосая девушка кормит с руки ярко-зеленого дракона. На ней клетчатая рубашка, босые ноги утопают в сочной траве с полевыми цветами. Рядом лежит гитара. Девушка оборачивается к Елене и глаза ее распахиваются, изумлено и радостно.
'Нет!!! Ты меня не видишь!!! Это не я! Не я!!'
Чудовищное напряжение воли. Больно. Как больно… Елена плачет, и слезы, такие же прозрачные, как и она сама, улетают вниз, разбиваются о землю на мириады сверкающих росинок. Словно в поддержку, начинается дождь, сливается с ее слезами, проходит сквозь невесомое тело.
Боль. Боль. Она не сопротивляется боли, смиряется с ней, растворяется. В голове звучат голоса. Пусть. Пусть звучат. Пусть будет больно. Ничего нет. Ничего нет.
Ничего нет…
 
 
 
 
 

– Наведенное самоубийство.

Елена закашлялась, точно вынутая из проруби, резко повернулась набок, притянула колени к груди. Влажная губка отирала ее лицо.

– Шшшшш… – пленка налета, склеившая губы, разорвалась. – Ччто?….

– Выпей.

 
Вода. Просто вода.
Перед Еленой возникает знакомое женское лицо в платочке.
 

– Ты… мать Лиу…

– Ты сильная. Выдержала.

– Так хотелось… поговорить…

– Не поддавайся им, – тихо и быстро заговорила женщина, не убирая воду, склоняясь к ее уху. – Они требуют контакта с землянами, с твоими родными и друзьями, чтобы использовать тебя для их самоубийств. Через твое сознание запомнят ауру. Потом их отследят здесь. Для опытов. Так случилось с Лиу.

– Твоя… дочь…

– Не говори об этом вслух. Держись. Ты сильная. Но Лиу сильнее. Она смогла обмануть их. Бессознательно. Спасибо, что не выдала.

Скрипнула дверь. Женщина склонилась перед Хангом. Альбинос жестом велел ей выйти. Взялся рукой за подбородок и уставился на Елену. Она ответила ему усталым взглядом.

– Почему ты не установила контакт?

– Не смогла, – простонала Елена, и на глазах у нее выступили слезы. – Не мучайте меня…

– Ты сопротивлялась.

– Нет… это было больно… я не могла сопротивляться. Я не могла ничего сделать. Не мучайте меня, прошу…

– Хорошо. Позже мы повторим это. Ты ведь хотела вернуться домой. Постарайся. У тебя есть возможность поговорить с людьми. Это в твоих интересах.

 
Елена всхлипнула.
 

– Отдыхай…

Она проследила за закрывающейся дверью и злобно скрежетнула зубами, мгновенно вытерла слезы.

– Я пытался завести ребенка.

– Что?!

– Ребенка. Дать его женщине или лучнице. Черта с два. Я, видишь ли, оказался неспособен к этому, – ученый вытер руки тряпкой. – Ханг был разочарован. Так что не бойся слишком того, что встречаешь здесь. Думаю, пока не родишь пару-тройку детей, с тобой ничего особенного Ханг не сделает. Ты слишком ценный материал, полезный для изучения.

Елена нежно улыбнулась, и, тщательно подобранными выражениями, на чистейшем английском рассказала Джону об особенностях его взаимоотношений с его колбами, химикатами, ценными материалами, а также эротических фантазиях Ханга в его отношении. Когда она заканчивала речь, вошел сам Ханг и поднял брови.

– Надеюсь, ты помнишь, что я воспринимаю энергетический посыл?

– Разумеется! Только, можешь себя не утруждать! – и она продублировала сказанное на бохенском.

 
Ученый подавился и заморгал.
 

– Черт возьми! Прекрасный английский мат! Сто лет, ох, сто лет не слышал такого… ну да ладно, ладно, не злись. Понимаешь, я же подготовить тебя хочу…

 
Елена снова отвела душу, на этот раз, по-русски. Ученый вздохнул.
 

– Ну все. Поругалась и хватит. Пей.

Елена покорно выпила кубок с зельем. Джон удовлетворенно проверил расширившиеся зрачки, но от кресла ее не отстегнул. Она опустила лицо, лишившееся всяких эмоций. Ханг вопросительно смотрел на Джона.

– Да-да… Так… Ну-с, посмотрим, как тут у нас…

Ученый щелкнул рукоятью в стене. Медленно открылась замаскированная дверь, за которой оказался стеклянный куб.

В кубе находился человек. Обнаженный. Ученый отвел эластичную трубку от куба в окно и повернул рычажок. Из трубки со свистом вырвался воздух. Ханг открыл стеклянную дверцу, и человек выпал из куба. Он был мертв. Раскрытые глаза налиты кровью, изо рта высунут язык. Ханг небрежно, но с удовлетворением рассмотрел его.

– Вскрыть. На всякий случай.

– Не нужно, господин… Реакция точно такая же, как у предыдущих. Никаких изменений.

– Что ты ему давал?

– Обычные наркотики, стимуляторы. Добавил кровь девушки…

– Увеличь концентрацию крови на следующем. Я все же хочу провести вскрытие.

Мертвеца положили на стол. Ханг вооружился инструментами, рассек абсолютно белый живот. Пинцетом вынул что-то круглое и поблескивающее. Затем запустил руку и вытащил большой камень неправильных очертаний. Он имел форму человеческой печени. Крови на руке было немного. Джон вздохнул, развел руками.

– Что, если провести прямое переливание? – спросил Ханг, разглядывая камень.

– Я уже думал над этим… так и сделаю, но чуть позже…

– Что в кубе? – тихо спросила Елена, когда Ханг ушел.

– Воздух из-за облачной грани. Земная атмосфера.

 
Джон собирал камни в бумажный пакет.
 

– Почему ты не используешь свою кровь? – если б не зелье, она бы кричала.

– Я старик, Елена. Мало того, старик, напичканный стимуляторами. Во мне мало осталось исконно земной материи. Ты – другое дело. Молодая, здоровая, два месяца как с Земли. Это еще ничего, – он кивнул на мертвеца. – Если доведется присутствовать на опыте по изменению давления, увидишь, что такое жертва науке. Этих мы накачиваем наркотиками, и они засыпают, понятия не имея, что с ними происходит. Когда меняем давление, необходимо, чтобы люди оставались в здравом уме и твердой памяти. Их садят в такие же кубы, обычного человека и медиума. И постепенно откачивают воздух. Потом накачивают снова. И так в разных пропорциях. Наконец, снижаем давление до тех пор, пока кто-нибудь не умрет. Засекаем время и смотрим, сколько пройдет от смерти первого до смерти второго. Хочу тебе сказать, что медиумы гораздо, гораздо лучше переносят этот опыт. До их смерти обычно проходит много часов, а то и дней. Что позволяет делать определенные выводы…

– Что вы делаете с умершими? Как вы их хороните?

– В облачном море, – отвечал Джон.

 
Глава 3.
 
 
 
 
Елена чувствовала слабость, все возрастающую с каждым днем. У нее постоянно брали кровь, постоянно изнуряли очередными бессмысленными упражнениями. Иногда Джон не давал ей спать сутками. Она ела, как сумасшедшая, что-то невнятное, что ежедневно приносила стража. Иногда обедала с Джоном. Но всегда оставалось чувство голода и слабости. Постоянно кружилась голова. Изредка она выходила на прогулку в общий двор. Одни и те же безразличные лица, светлые одежды, отцветающие клумбы. Медиумы выполняли разные работы – засыпали дорожки песком, подстригали кусты, красили заборчики. Елена присоединялась к работе под присмотром стражников. Она пробовала заговорить с кем-нибудь. Бесполезно. Медиумы смотрели мимо нее стеклянными глазами, вяло продолжали работать. Они находились под действием зелья. Иногда встречались те, кто не был опоен. Но и они сознательно избегали разговора. Кто-то действительно не осознавал окружающую реальность. Кто-то просто боялся. Ни один из медиумов не был похож на Олега, как она надеялась. Елена все более уверялась в своей ошибке.
 
 
 
 
Однажды со скрежетом отворились ворота, и песок на дорожке, той самой, по которой в тот злополучный день вошла Елена, разметали копыта двух лошадей. Впереди вышагивала стройная черная кобыла. В седле находилась коротко стриженая девушка. Волосы ее покрывала алая повязка, блестели начищенные высокие сапоги с рукоятями кинжалов за каждым голенищем. На шее и руках фантазийные украшения. Следом за ней ехал бородатый молодой мужчина с несколькими серьгами в ухе и шрамом на лице. По бокам от седла пристегнуты внушительных размеров вьюки. Всадники держались гордо, свысока посматривали на медиумов. У самых ступеней девушка спешилась и с истинно кошачьей грацией взошла навстречу Хангу, который выходил из дверей. Альбинос поцеловал ей руку.
 

– К чему этот пафос, Ханг? – рассмеялась девушка.

– Любезность еще никогда не бывала лишней, Найра. Все привезла?

– Обижаешь! В лучшем виде! Минж! – скомандовала она. – Тащи сюда вьюки! Нет, ребята, помощь не нужна, материал хрупкий!

Они расположились на закрытой террасе. Минж распечатал один мешок, вытащил несколько шкурок и продемонстрировал Хангу часть содержимого. Это были всевозможные порошки, колбы с жидкостями, мотки серебряных нитей и другие, неизвестного назначения и происхождения материалы. Альбинос одобрительно кивнул.

– А здесь, – Найра бесцеремонно пнула другой мешок. – Кожи превосходной выделки. Тот купец мог бы много получить за них.

– Он и получил! – хохотнул Минж. – Стрелу в горло! Кто скажет, что это мало, тому берусь доказать обратное!

 
Ханг поморщился.
 

– Никогда не одобрял ваши методы.

– Кому бы говорить про методы! – фыркнула Найра. – В этом чемодане костюмы, которые ты заказывал. Ну и так, по мелочи…

– О мелочах… – Ханг щелкнул пальцами, глядя на стражника. Тот быстро убежал и вернулся с небольшой коробочкой.

Хозяин Дома принял ее и передал Найре. Бандитка приоткрыла крышку и чуть вдохнула.

– Превосходно. Как всегда.

– А это аванс, – Ханг бросил на стол маленький кожаный мешочек. Найра раскрыла его и вытряхнула на стол. Между несколькими крупными халцедонами что-то блеснуло. Найра поднесла к блестящим глазам золотую цепь с массивным кулоном.

– О… Я даже предоставлю тебе честь надеть ее на меня. Только в несколько иной обстановке… Минж! Возвращайся к парням! А это лично тебе! – она щелкнула по халцедонам.

– Заметано, атаман! – Минж сгреб камни в карман.

 
Найра оглядела площадку, на которой работали медиумы.
 

– Новенькая? – она небрежно дернула подбородком в сторону Елены.

– Да, – подтвердил Ханг. – Ничего особенного. Тебе не кажется, что здесь стало прохладно?..

Найра разглядывала кулон в бархатной полутьме. Белые волосы Ханга ярко выделялись на бордовых простынях. Он лежал с закрытыми глазами. Найра повернулась к нему спиной и свернулась клубком. Когда-то Ханг казался превосходнейшим из ее экстравагантных увлечений. Ей было, с чем сравнивать. Но с некоторых пор разбойница украдкой стала позволять себе то, на что раньше был наложен строжайший запрет.

Воспоминание. Изредка, на грани сна и бодрствования, ненадолго… но все же позволяла. Тогда она улыбалась и чувствовала что-то вроде тепла в районе сердечной мышцы. А один раз, крепко напившись, она расплакалась.

Ей потом было стыдно перед собой. Но тепло не уходило, а лишь усиливалось. Она глянула на Ханга и бесповоротно решила, что, с некоторых пор, он уступил свое превосходство.

Да и что удивляться? В конце концов, она всегда предпочитала черный цвет белому. А теперь полюбила и привкус яда.

Елена рассматривала коллекцию всевозможных частей тела в кабинете ученого. Заспиртованные, замаринованные в разноцветных субстанциях, они походили на причудливую мозаику, которая украшала целую стену. Здесь же располагалась целая коллекция камней в виде человеческих органов, а также несколько каменных статуй в виде кошек.

– Зачем тебе все это? – спросила она.

– Для алхимических опытов. Я исследую закономерности, по которым органика превращается в камень. И можно ли обратить этот процесс. Ищу, понимаешь, элемент, который необходим для обращения. Если его извлечь из тела, возможно, нас ждет успех.

– Сколько времени вы этим занимаетесь?

– Мало, – вздохнул ученый. – То есть, я занимался исследованиями всю свою жизнь, но не в таких… хм… масштабах. Так, травки, кошки, алхимия, психология, легкий гипноз… Десять лет назад здесь был самый обыкновенный сумасшедший дом. Сама понимаешь, пришлось все переоборудовать, создать определенные механизмы. На это ушло время. Лишь несколько лет, как мы приступили к полноценным опытам. И они очень длительные, к каждому нужно тщательно готовиться. Пошли в лабораторию, Ханг уже ждет.

– Зачем?

– Не спрашивай, пошли… А, черт, черт!

Джон неловко задел колбу с розовым раствором. Несколько капель пролилось на пол, и на их месте заплясали огоньки, моментально перекинулись на упавшую бумажку. Джон затоптал пламя и поставил колбу в шкаф. Елена успела заметить довольно большую бутыль, наполненную той же жидкостью.

На столе лежала девушка с бритой головой. Гораздо моложе Елены, очень бледная и худенькая. Елена вспомнила, что видела ее несколько раз во дворе за работой. Из иглы, вставленной в вену, в сосуд капала кровь. Сосуд был почти полон. Елена вдруг поняла, дернулась и подалась назад.

– Нет! – вскрикнула она.

 
Джон подтолкнул ее в спину.
 

– Без глупостей!

– Нет!!!

– Господин, может, ее все же успокоить?

– Не вздумай! Нужна чистая кровь. Вообще поменьше давай ей этих зелий…

В первый раз за все это время у нее сдали нервы. Она бросилась на Ханга, схватив первый попавшийся инструмент вроде скальпеля. Джон не успел ее перехватить.

Зато успел Ханг. Не использовал гипноз, просто ударил по щеке так, что она отлетела в угол, выронила нож.

'Как же я ослабла' – тупо подумала пленница, глядя на лезвие, сверкающее на полу.

 
Ни Ханг ни Джон не торопились ее поднимать.
Лезвие.
'Я успею. Успею. Если им нужна моя кровь, пусть получают…'
Черная летучая мышь мчится по живому, теплому, звездному небу. Оторочка плаща отливает змеиной чешуей…
'Нет!..'
Сенгид щерит мелкие зубки. Удар кнута рассекает ночь.
'Они убьют тебя. Они тоже тебя убьют…'
Лютая ненависть в бледных глазах. 'Для нее это смерть… Я не подведу, брат…'
Черный кнут взвивается вверх. Смех, яростный, неукротимый. Бешеная скачка, полет, сталь… Свобода, пламя, нож на нож…
'Если умирать, то не здесь… Не среди этих тварей'
Джон взял ее за плечи, поставил на ноги.
 

– Еще лучше. Покричала, кровь разогнала, температуру подняла. Молодец.

Холодный, жесткий стол. Елена тупо наблюдает, как ее кровь перетекает в вену бритой девушки. Девушку затолкали в куб и стали накачивать его воздухом из непрозрачного мешка.

– А если попробовать с ней, господин?

– Опасно. Вдруг не выдержит. Может, потом. Тем более, мне она нужна.

– Вы… уверены?

– Абсолютно. Подготовь ее. Завтра к вечеру. Нет, не убирай куб, я хочу понаблюдать за процессами.

– Выпей, Елена.

– Что это за дрянь?

– Обычное вино. Самое обычное, жунское, виноградное.

Комната Ханга просторна, на окнах тяжелые бордовые занавеси. Мягкие кресла, белый пушистый ковер, большой черный стол. Черный банджо на нем. Елена представила Ханга, потряхивающим белыми длинными волосами в такт аккордам, и с трудом сдержала смех. Белые стены декорированы осколками обсидиана.

– Я хочу тебе кое-что предложить.

– Как мило, – Елена взяла с блюда дольку яблока. – До этого, кажется, меня просто ставили перед фактом.

Слуги Ханга выдали платье из ее вещей, Джон разрешил воспользоваться бассейном для мытья.

– Видишь ли, есть определенные случаи, когда требуется согласие испытуемого. Таков закон Халлетлова. К примеру, существуют обряды, где необходимо высвободить энергию убийством одного для продолжения жизни другого. Так вот, необходимо получить согласие жертвы на то, чтобы она была убита. В противном случае сила высвобожденной энергии равна нулю.

Он весь в белом, как всегда. Белый костюм, белая накидка. Белые волосы, брови и ресницы. Красные глаза. Опасность волнами исходит от него, в гибком теле угадывается затаенная сила. В дальнем углу стоит прямой меч в простых деревянных ножнах, на стене небрежно висят два метательных диска. Елена несколько раз по вечерам мельком замечала Ханга тренирующимся на заднем дворе Дома.

– Как интересно! А медиумов вы тоже спрашиваете перед тем, как убить?

Сквозь занавеси пробивается лунный свет. Свечное пламя трепещет от легкого сквозняка.

– От медиумов мы получаем чисто научные результаты. В крайнем случае, требуется формальное 'да', которое легко вытянуть под воздействием особых средств.

– Что же на меня еще не действует средство, которое, несомненно, есть в вине?

– И не подействует. Вино чистое. Я проверил твою кровь, я провел достаточное количество опытов, чтобы прийти к определенным выводам. Теперь следующий этап.

 
Елена залпом выпила. И налила себе еще вина, опередив альбиноса.
 

– Ты хоть видишь, каким бредом вы здесь занимаетесь?! Вы просто мучаете людей!

– Зря ты так, – покачал Ханг головой. – Ты ведь не думаешь, что я выложу перед тобой все результаты исследований? А если б ты вдруг оказалась права – нам ничего не остается более. Либо это, либо сидеть и ждать, когда Халлетлов рухнет.

– Хватит жаловаться. Тошнит.

– В тебе бешеная энергия, – Ханг не обратил внимания на ее реплику. – Я чувствовал ее, когда подвергал тебя гипнозу. Поверь, мне есть, с чем сравнивать. В тебе кипит жизнь. Я видел, как ты закрываешься от Земли, тебе меня не обмануть. Ты смогла противиться мне, а это не всякому под силу. Но я не желаю больше использовать тебя для контактов. Это крайне утомляет, для таких целей подходят более слабые и менее ценные медиумы.

 
Елена молчала.
 

– Расскажи, что ты чувствовала, когда входила в транс?

Белый кот важно прошествовал между ними, мягко прыгнул Хангу на колени. Альбинос огладил кота и легко шлепнул по боку. Обиженный зверь спрыгнул на пол и удалился, задрав хвост.

– Ты ведь телепат, – бросила Елена. – Сам и расскажи.

– Хорошо. Уверен, не ошибусь. Ты была возбуждена. Сексуально, разумеется.

 
Елена рассматривала Ханга сквозь вино.
 

– И что?

– Ты знаешь, сколько дает высвобождение этой энергии?

– Ты что, переспать со мной решил? Лучше так прямо и скажи, донжуан из тебя никакой.

Ханг откинулся в кресле, покручивая в пальцах бокал. Улыбка играла на бледных губах.

– Не знаю, что значит 'донжуан', но если бы я хотел с тобой, как ты выразилась, 'переспать', ты бы уже лежала вон там, – он плавно кивнул в сторону приоткрытой двери, которая, по-видимому, вела в спальню. – Я хочу, чтобы ты, землянка, родила нескольких детей. Мне.

Наступило молчание. А затем Елена расхохоталась. Истерично, нервно, переходя от смеха к слезам и обратно, облокачиваясь локтем о колени, пряча в ладонях лицо. Провела рукой по волосам, всхлипнула и захохотала вновь. Ханг спокойно ждал, когда приступ пройдет.

– А теперь слушай внимательно, повторять не буду. Я мутант. Генетически измененный исконный житель Халлетлова. Ты – исконная землянка. Если мы соединим эти две сущности, наши потомки смогут преодолевать облачную грань.

 
Взрыв хохота.
 

– Нет, Ханг! Ты не мутант! Ты исконный житель сумасшедшего дома, который был здесь раньше!

Она смеялась долго, он долго смотрел на нее, не меняя выражения лица. Время от времени отпивал из бокала. Наконец, она успокоилась.

– Продолжаю. То, что я проделал с собой, не снилось никакому медиуму. К такому опыту невозможно принудить, это должно быть осознанное желание. Я основывался на результатах исследований. Я смог спуститься ниже грани. Я дышал земным воздухом. Недолго, очень недолго. Но дышал. Два месяца потом кашлял каменной пылью. Ты преодолела грань с другой стороны.

 
Елена невольно прислушалась.
 

– Наши дети смогут спускаться на Землю и возвращаться в Халлетлов. Как минимум, это будет означать непрерывную связь с Землей, которая так нужна Халлетлову. Максимум – начало раскрытия облачной грани.

Эти процессы неразрывно связаны с инстанциями рождения жизни и крови, и только поэтому я трачу время на разговор с тобой, а не действую без твоего согласия. Я не буду использовать зелья и дурманы, ты должна находиться в полном сознании. Ты будешь жить здесь. Ты получишь все, что пожелаешь. Разумеется, больше никаких опытов. Тебе незачем будет спускаться в подземелья. Если нам удастся раскрыть грань, ты вернешься домой.

 
Елена снова засмеялась, потом ее губы скривились.
 

– Ты – дурак, Ханг, – прошипела она, вцепившись в подлокотники и подавшись вперед. – Запутавшийся, свихнувшийся дурак под стать Джону. Родить тебе детей? Смотреть, как ты ставишь над ними эксперименты? И еще добровольно согласиться на это?!

– Эксперименты над ними я ставить не буду. И, если тебя так волнует этот вопрос… Мы уже вытянули из медиумов огромный пласт информации, которой можно свободно оперировать. Так вот, если ты согласишься, я отдам приказ о прекращении исследований на несколько лет, как минимум. А если все пройдет удачно, то и навсегда.

– А если не соглашусь?

– Если не согласишься, я выбью из тебя это согласие. Но медиумам от этого лучше не станет, уж прости.

– Ты только что говорил, что не будешь использовать зелья. Повторяю, ты – безнадежный кретин. Особенно, если считаешь, что я тебе поверю.

– Не хочешь – не верь! – неожиданно улыбнулся Ханг. – Возвращайся в подземелье и обдумай все, что я тебе сказал. Стража ждет за дверью.

Елена встала, и – не удержалась – выплеснула остатки вина на белоснежный костюм Ханга. Алое пятно поплыло по его груди. Он даже не пошевелился. Елена бросилась к двери, дернула ее на себя. Ханг щелкнул пальцами. Дверь не поддалась.

Ханг мягко поднялся, щелкнул пальцами еще раз. Легкое мерцание повисло в воздухе. Он подошел к Елене.

– Особые средства ни к чему. Гипноз тоже.

 
Она в бешенстве смотрела на него.
 

– Ты и представить не можешь, какая от тебя идет энергия. Ты не умеешь ею управлять. Совершенно. А я умею. Если ты не образумишься, то все равно дашь мне согласие очень просто.

Она почувствовала, что слабеет. Ханг с силой прижал ее к стене, прикоснулся губами к шее, провел рукой по телу, привлек ближе ее бедра. Елена вскрикнула, крик перешел в стон, ее тело само отозвалось на его прикосновение. Разум заволокло пеленой. Не сознавая, что делает, она сама прижалась к нему, сама ответила на поцелуй… и вздрогнула, когда он отстранился, и пелена неохотно порвалась на неровные клочья.

– Ты… – она захлебнулась яростью.

– Нет, – спокойно сказал Ханг. – Не я. Это ты. Я лишь использовал твои желания. Нет ничего проще. Думай. Заметь, мне не хотелось бы даже этого. Никаких преобразований. Только согласие. А теперь убирайся.

Конь Ханга был под стать ему самому. Белый, в светлой упряжи. Они проехали вдоль высокой ограды к замаскированной двери, Ханг нажал рычаг, и дверь превратилась в трап, ведущий через клубящиеся облака. Елена бессознательно вцепилась в луку седла. Конь спокойно прошел по трапу, и они очутились на небольшом островке. Облака остались позади. С другой стороны островка расстилалось ярко-голубое небо. Вдалеке виднелась темная полоса. Можно было даже различить отдельно стоящие деревья. Елена прищурилась, всматриваясь.

– Это море небольшое, – сказал Ханг, спешиваясь, и помогая спешиться Елене. – И о нем мало кто знает. Не удивлюсь, если на большинстве карт его нет. Да, чтоб у тебя не возникло соблазна столкнуть меня…

Альбинос крутанул в воздухе указательным пальцем. Елена, стоявшая слишком близко, вскрикнула, и ее отбросило несильным разрядом.

Они подошли к краю обрыва. Вниз, в голубую бездну спускались ступени, вырубленные в отвесе. Лестница была узкой. По обе стороны тянулись прочные канаты.

– После вас! – приглашающе улыбнулся Ханг.

 
Елена попятилась, замотала головой.
 

– Ни за что!

– В чем дело?

– Я… высоты боюсь… – призналась она.

– Прекрати! – нахмурился он.

– Ханг, я, правда, боюсь высоты! Ты меня не заставишь!

Альбинос подтянул один из канатов, взял его в одну руку, а другой быстро привлек Елену к себе. Очередной разряд обездвижил ее и приморозил к боку Ханга. Он прыгнул. Они летели долго, особенно для свободного падения. Елена зажмурилась.

Канат резко дернуло вверх. Ханг легко спрыгнул и поставил Елену на ноги. Она чуть приоткрыла глаза и метнулась обратно к альбиносу, начисто забыв про свою ненависть к нему. Они находились на каменном пятачке, не более пяти шагов в диаметре. Со всех сторон пятачок окружало небо. Сверху нависали тяжелые облака, из которых торчал хвост каната. Под ногами – беспросветная синь. Камень завис в пустоте, удерживаемый неизвестной силой. На нем укреплены скобы для веревок. Здесь дул ветер, бешеный, морозный ветер. Елена была уверена, что, если б не энергетическое поле Ханга, они бы не продержались здесь и доли мгновения.

– Облачная грань, – сказал Ханг, указывая вниз.

– Я не вижу…

– Она незаметна и никак не отмечена. Но достаточно спуститься шага на три, как сразу все станет ясно.

 
Он снял с пояса моток прочной веревки.
 

– Ну как, Елена? Рискнешь? Я подстрахую.

 
Она молчала и дрожала.
 

– Три шага, Елена, всего лишь три шага. Да что там, это – как один шаг. Один шаг – и все станет на свои места. Или ты обращаешься в камень, и люди там, внизу, загадывают на тебя желание. Или ты вдыхаешь земной воздух. Джон помогает тебе соорудить крылья, или что там вы используете для перемещения по воздуху. Летишь домой, выполнив мое условие. Или ты остаешься стоять здесь, не решаясь сделать этот шаг? Один шаг. Только один.

 
Синяя бездна уходила вниз, вниз, вниз. Под ней не было ничего.
 

– Не всматривайся так. Земля слишком далеко. Слишком. Слишком…Ты не увидишь ее. Так же, как они не видят нас. Люди видят лишь то, во что они верят. Мы – лишь призраки, останки былого, бесформенные кучи облаков. Нас нет.

 
Ханг обнял ее за пояс, прикоснулся губами к волосам на темени.
 

– Боишься, Елена? Правильно делаешь. Ты не меня боишься, ты знаешь, что нужна мне. Мне незачем толкать тебя вниз. Ты боишься рискнуть. Сделать выбор. Что тебе терять? Что стоит проверить? Но ты не решишься, нет, не решишься. Может, ты думаешь, что я тебя напрасно пугаю? Смотри…

Он запустил руку за пазуху и вынул за хвост пищащую белую мышь. Подержал над пропастью и отпустил. Белый комок снесло в сторону, и в следующий миг он стал черным, влажным, и низвергнулся вниз, независимо от ветра.

– Это грань. Грань между Землей и Халлетловом. Ее преодолеет только тот, в ком смешается кровь этих миров. Смешается по-настоящему, не искусственно, не переливанием. Понимаешь меня?

Она не закрывала глаза, когда они поднимались обратно. Огромная, невероятная, бескрайняя толща земли нависала над ними, придавливала собой. Канат, приведенный в движение неведомым механизмом, понесся вверх, набирая скорость, возвращая их в поднебесный мир.

– Ну все. На сегодня хватит, – сказал Джон, расстегивая ремни на кресле. – Сейчас ты отдохнешь, а в полночь я приду за тобой.

– Зачем? – Елена потерла затекшие запястья.

– Сегодня новолуние, я должен провести наблюдения…

– Джон… Ханг вчера спускался со мной к облачной грани.

– Ну и?..

– Ты был там? Ты… тебе не хотелось рискнуть?

– Рискнуть?! Ха! Нет, с меня одного риска хватило!