Текст книги "Революционное богатство"

Автор книги: Элвин Тоффлер

Соавторы: Хейди Тоффлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 42 страниц)

Ответная реакция

Сегодня с экономической точки зрения мир изменился до неузнаваемости. Мировое производство выросло с 5,3 триллиона долларов в 1950 году (в международных долларах 1990 года) до 51 триллиона в 2004 году. Радикально изменилась роль Америки в международных финансах.

Восстановившие за эти годы свои экономики страны Европы, Китай и другие регионы стали сильными конкурентами Второй волны. В результате доля США в мировом производстве снизилась с 30 % до 21,5 %. Иными словами, Америка сейчас контролирует гораздо меньшую часть мировой экономики, чем раньше. Этот относительный упадок продолжается полстолетия.

В абсолютном выражении картина совершенно иная. Начиная с середины 1950-х годов, абсолютное богатство Америки, не всегда адекватно оцениваемое экономистами, непрерывно увеличивалось. С приблизительно 1,7 триллиона долларов (в соответствии с сегодняшними ценами) в 1952 году оно возросло до 11 триллионов долларов в 2004 году.

При том, что данные о вкладе информационно насыщенных технологий, процессов, организаций и культуры не «жесткие» и часто противоречивые, ясно, что США не смогли бы занять свое положение в мире (в военной и экономической областях), оставайся они лишь промышленной державой. С другой стороны, они не столкнулись бы с противодействием и непониманием, с которыми столкнулись сегодня.

Увеличивая роль знаний в бизнесе и экономике, США одновременно подчеркивают роль культуры и, косвенно, тот факт, что одни культуры более продуктивны, чем другие.

С этим связано обвинение США в «культурном империализме», за которым стоит экономика. Реглобализация приводит различные культуры к более тесному, хотя порой и недружественному общению. Более того, повсюду раздаются жалобы на уравниловку: куда ни пойдешь, везде видишь те же «Уол-Марты», тот же «Макдоналдс», те же голливудские фильмы. Можно ли сказать, что Америка всем себя навязывает, как утверждают критики, или это что-то другое?

Обратный процесс

Как мы видели, ответ заключается в том, что существуют Две Америки. В навязывании однородности проявляется вчерашняя Америка массового производства, а не завтрашняя демассифицированная Америка.

Массовое производство, как мы уже говорили, предполагает выпуск и реализацию продукции «на все размеры» с минимальными изменениями. Причина этого кроется в том, что перемены в конвейерном производстве обходятся чрезвычайно дорого.

Так, при переоборудовании сборочной линии могут простаивать тысячи рабочих, а время идет, и накладные расходы растут.

В отличие от этого усовершенствования на «умном» конвейере требуют лишь немногих изменений в программе, для чего достаточно нажать на соответствующую клавишу. Здесь разнообразие обходится дешево, свидетельством чего служит огромный выбор брэндов, типов, моделей, размеров и материалов на прилавках магазинов.

Таким образом, по мере уменьшения расходов на массовое производство и все большей индивидуализированное тяга к единообразию будет уступать место все большему и большему разнообразию.

Поскольку волны перемен накладываются друг на друга и даже в США система революционного богатства еще не вполне развита, Соединенные Штаты продолжают рекламировать и экспортировать массовую продукцию и услуги. Однако они постепенно сдвигаются в сторону все большей индивидуализации и в конечном счете к полной «демассификации» в обслуживании нужд отдельных клиентов.

Сначала кофейни предлагали весьма скудный ассортимент – одно-два блюда. Существующие сегодня кофейни «Старбако» могут показаться однообразными, однако они предлагают своим клиентам десятки различных сортов и вариантов услуг.

«Найк» представляет своим онлайновым покупателям возможность самим моделировать себе кеды, выбирать из тысяч цветовых комбинаций, добавлять свое имя или что-то еще.

Вам нравятся конфеты «M&M's»? Тогда вы можете с помощью Интернета заказать конфеты с собственной надписью.

Экспериментирует даже респектабельная почтовая служба США, разрешая помещать на купленные марки изображение по выбору, например, лицо своего ребенка.

Это всего лишь первые шаги к действительно персонализированному производству, антиподу одинаковости, предлагаемой компаниями индустриальной эпохи.

Показательно в этом отношении развитие образа Человека-Паука. После того как эти американские комиксы было разрешено издавать в Индии, в характеры и действия главных героев были внесены соответствующие изменения, с тем чтобы не задеть религиозные чувства индийской аудитории. Так, Питер Паркер из Нью-Йорка стал Павитром Прабхакаром из Бомбея. Кардинально изменилась и концепция, объясняющая, каким образом Павитр стал обладать сверхъестественными способностями. Если в американской версии эти способности Человека-Паука усиливаются радиоактивным излучением, в Индии это сверхъестественное воздействие. Как пишет «Ньюсуик», «герой получает силу от йога, который совершает над ним соответствующий обряд… злодей – это демон из индуистского пантеона».

Одним словом, культурная гомогенизация – это наследство быстро уходящей в прошлое Америки массового производства. Разнообразие, демассификация и персонализация – это посылы от новой, быстрорастущей Америки, которой необходимо это многообразие и которая порождает его. И не только в материальных вещах и комиксах.

Средства информации Третьей волны расширяют доступ к бесконечному разнообразию идей, ценностей, образов жизни и точек зрения, включая весь спектр политической идеологии и культурных аспектов. Вот почему Китай, несмотря на свою стратегию двустороннего движения, подвергает цензуре то, что его граждане могут найти в Интернете.

Сегодня важно не то, насколько однородна продукция США, а насколько другие правительства, культуры и религии подавляют разнородность.

Может быть, сегодня США и являются единственной сверхдержавой мира, но она встретилась с проблемами и сложностями, какие и не снились никакой другой сверхдержаве.

С приходом эры революционного богатства США, действуя в своих интересах (как они их понимают – или не понимают), способствовали утверждению нового мирового порядка, который коренным образом отличается от представлений их лидеров предшествующего поколения.

Начнем с игры игр.

Глава 49
НЕВИДИМАЯ ИГРА ИГР

Будущее революционного богатства у нас и на всей планете определяется не только взаимодействием рынков. От одних рынков никогда не зависело (разве что в теории), кто что получает и кто что производит. Богатство всегда определяется властью, культурой, политикой и государством. Народы всегда были главными актерами на мировой арене.

В предстоящие годы страны будут по-прежнему образовывать экономические блоки, играть в валютные игры и использовать тарифы и субсидии (под предлогом экологической, культурной и прочей необходимости). Они по-прежнему будут винить несправедливую конкуренцию других стран в безработице в своей стране, по-прежнему требовать так называемых «равных условий игры». И, конечно, будут по-прежнему взимать налоги со своих граждан.

Такие развивающиеся страны, как Индия, Китай и Бразилия, потребуют отношения к себе как к великим державам в международных организациях, таких как ВТО, МВФ, Всемирный банк, Банк международных расчетов, принимающих решения в области торговли, валют, кредитов, банковских резервов и других показателей благосостояния.

Однако хотя страны будут всё более ожесточенно соперничать на знакомой территории, которую можно назвать игровой доской наций, все они будут проигрывать. Нравится это национальным правительствам или нет, власть от них неуклонно ускользает. Великие державы становятся все менее великими. То же относится и к Америке.

Неоигры

Причина в том, что народы и государства не являются больше единственными значимыми фигурами в новой метаигре, состоящей из множества различных более частных игр, которые интерактивны и играются одновременно. На одном уровне – это неошахматы, на других – неопокер, неонарды и т. п. Игроки соревнуются по нелинейным правилам, меняющимся после (или во время) каждого хода.

Транснациональные корпорации уже давно играют в мультинациональные шахматы, приобретя непропорционально большое влияние на международной арене. Сегодня крупнейшие многонациональные корпорации и финансовые институты передвигают фигуры на своей собственной доске, становясь все менее и менее подотчетными той стране, в которой возникли.

Когда говорят «Майкрософт», «СитиГрупп», «Тойота», «Ройал Датч Шелл», «Филипс» или «Самсунг», национальные правительства слушают. Но дело не только в национальных и корпоративных играх (или в их взаимодействии). Бизнес и народы вынуждены всё больше считаться с быстрорастущим сообществом неправительственных организаций (НПО) и других, все более влиятельных сил.

Уже не гуманитарные?

Многие НПО выступают против таких корпораций, как «Моноанто», «Макдоналдс», «Шелл», против свободной торговли и реглобализации. Они выступают за мир, за спасение китов и деревьев. Их деятельность не сходит с первых страниц газет.

Более незаметны, но более многочисленны и по большому счету более влиятельны такие НПО, как разбросанные по всему миру бизнес-ассоциации, профессиональные общества, спортклубы, научные организации и прочие объединения.

Большинство из них занимается сугубо специальными вопросами, представляющими интерес для отдельных отраслей и групп – брокеров, адвокатов по бракоразводным процессам, генетиков, нотариусов, распространителей изделий из пластмассы, шеф-поваров, моделей, дизайнеров тканей.

Одни НПО защищают интересы производителей, другие – интересы потребителей, третьи представляют интересы протребителей, как, например, группы, координировавшие работу тысяч добровольцев из различных уголков Земли, которые оказывали помощь жертвам цунами в декабре 2004 г.

Вооруженные компьютерной техникой, имеющие доступ в Интернет и современные средства связи, поддерживаемые юристами, врачами, учеными и другими профессионалами, все вместе НПО представляют собой быстрорастущую транснациональную силу, с которой правительствам и корпорациям всё больше приходится делиться властью.

Более того, распространение НПО находится всего лишь на начальном этапе. Этому способствует то, что благодаря Интернету, Сети, мобильным телефонам и совершенствующимся условиям коммуникации людям стало, во-первых, легче и дешевле искать общие цели и проблемы, находить друг друга, связываться друг с другом и организовываться. Во-вторых, с ускоренными переменами приходят новые возможности – и новые страхи. Скажем, до открытия стволовых клеток не было НПО, поддерживающих или противящихся исследованиям по этой теме. Теперь их множество.

НПО будущего

В недалеком будущем можно ожидать появления на мировой арене НПО, которые в настоящее время функционируют на местном либо национальном уровне. Так, защитники окружающей среды, феминисты и защитники прав человека сначала действовали в своих общинах, затем вышли на национальный уровень, а потом и на мировой.

Сегодня, например, во многих странах идет яростная борьба за права гомосексуалистов. Вследствие изменения соотношения полов, когда рождается больше мальчиков, чем девочек (120:100 в Китае, например), нехватка женщин может способствовать мужской гомосексуальности. Это заставило писателя Марка Стейна саркастически поинтересоваться, не собирается ли Китай «сделаться первой со времен Спарты мировой гомосексуальной сверхдержавой». Повсюду геи выходят из укрытий и, тайно или явно, организуются политически, как это уже произошло в Северной Америке и Европе. Скоро борьба за права геев, в том числе за легализацию их браков, выйдет на международный уровень.

Борьба вокруг множества нравственных вопросов вызовет к жизни НПО нового типа. Так, они станут поддерживать изучение «наноболезней» или борьбу с «нанозагрязнением». Параллельно с развитием нейронаук НПО начнут выступать за или против манипулирования человеческим сознанием.

Когда будет клонирован человек (а это случится, несмотря на попытки запрета), мы можем стать свидетелями возникновения глобальных движений, которые станут выступать за или против прав клонов.

В ближайшем будущем у нас появятся новые эффективные средства воздействия на тело и мозг человека с помощью генетики и других наук. По мере разрушения научных, экономических, политических и других границ размывается само понятие того, что значит быть человеком.

Насколько можно изменить тело – химически, биологически, генетически или механически, – чтобы оно перестало считаться «человеческим» и заслуживать человеческого отношения? Завтра НПО во всем мире будут выяснять, что отделяет человека от «трансчеловека» и какими правами каждый из них обладает.

Нравственные вопросы будущего настолько фундаментальны и так сильно эмоционально заряжены, что наверняка породят новые движения фанатиков и станут еще одним источником глобального терроризма.

Уже сегодня НПО представляют собой котел бурлящих страстей, идей, предостережений и предложений социальных новаций, как хороших, так и плохих. Они уже теперь способны организоваться и действовать более оперативно, чем правительства и их чиновники (еще один важный пример десинхронизации). Их действия будут иметь огромное, зачастую неожиданное влияние на производство и распределение богатства в мировой экономике.

И тут мы переходим к самым крупным НПО – религиям.

Религиоэкономика

В то время как темпы роста населения Земли замедляются, две главные мировые религии, христианство и ислам, неуклонно увеличивают число своих приверженцев. В последующие десятилетия на них окажут большое влияние технология и радикальное перераспределение мирового богатства.

Наиболее обсуждаемая сегодня проблема – связь религии и денег с ростом терроризма. Как похвалялся Усама бен Ладен, нападение мусульманских экстремистов 11 сентября стоило американской экономике свыше одного триллиона долларов. Похоже, однако, что бен Ладену нужен лучший бухгалтер.

Итог зависит от того, что включено и что нет, но ни одни сколько-нибудь серьезные расчеты не называют подобных цифр. Как указывалось в докладе, подготовленном для Конгресса США, действительно ощущались последствия «на рынках иностранных акций, в туризме, поведении потребителей и временной утечке капитала».

Однако только бухгалтеры «Энрона» могли бы назвать такую же, как бен Ладен, фантастическую цифру, так как опыт учит, что после катастроф потери в основном окупаются в процессе реконструкции. Деньги просто направляются из одного сектора экономики в другой.

Согласно тому же докладу, «грандиозной» целью акций 11 сентября и затем на Бали и в Мадриде было «разрушить мировую экономическую систему». Если это так, то затраты, включая «последующие экономические последствия», были «малы по сравнению с мировым ВВП», а точнее сказать, ничтожны.

Вот почему «Аль-Каида» и другие террористические группы сделают всё, чтобы заполучить оружие массового уничтожения, и почему мы должны сделать всё, чтобы им помешать.

Если религиозный терроризм каким-то волшебным образом исчезнет, в следующие десятилетия религии будут оказывать существенное воздействие на мировую экономику.

Бог в движении

Американцы, которых мусульманские экстремисты называют «неверными», а европейцы «сверхрелигиозными», видят перед собой мир, который вместо того, чтобы продвигаться к секуляризму, как это было в индустриальную эпоху, идет в противоположном направлении.

По прогнозам редакторов Всемирной энциклопедии христианства Дэвида Б. Барретта и Тодда Джонсона, в 2025 году число христиан вырастет приблизительно на 30 %, с 2 миллиардов до 2,6 миллиарда. Ислам растет гораздо быстрее. Если в 1970 году насчитывалось 573000000 мусульман, в 2001 году их было уже 1,2 миллиарда. Предполагается, что к 2025 году их будет 1,8 миллиарда, что означает 50-процентный рост за четверть века.

Конечно, религиозная статистика не надежнее экономических данных, однако тенденции проступают четко. Эти цифры приобретут гораздо более драматический характер, если посмотреть, где находятся эти «дополнительные» христиане и мусульмане и где предположительно они окажутся в скором времени.

В обоих случаях наблюдается существенный географический – т. е. пространственный – сдвиг. Как пишет Филип Дженкинс, автор книги «Христианство будущего», с середины 1950-х годов «главные центры христианского мира решительно смещаются в Африку, Латинскую Америку и Азию», в каждой из которых теперь больше христиан, чем в Северной Америке. О быстром распространении христианства в Китае мы уже говорили.

Распространение и пространственная передислокация религии – исторический факт огромной важности, который будет определять (и определяться) распределение богатства в мировом масштабе.

За последние 20 лет число мусульман в Европе увеличилось вдвое – в основном благодаря иммиграции, – и рост мусульманского населения скоро будет опережать рост числа христиан. Этот факт мало осознаётся, но сегодня треть всех мусульман мира проживает в качестве культурно-этнических меньшинств в немусульманских странах, весьма удаленных от географического центра ислама.

Сюда относятся мобильные и динамичные представители среднего класса мусульманской интеллигенции, бизнесмены, инженеры, профессора, которые могут жить и работать в любой стране, где есть для них работа.

По утверждению Оливье Pya (Школа передовых исследований в области общественных наук в Париже), всевозрастающее влияние на мировой ислам в политике, образе жизни, культуре, самосознании и, можно добавить, в отношении к капитализму, рынкам и бизнесу станут оказывать миллионы так называемых переместившихся мусульман, главным образом в Европе.

Наряду с этими процессами на Западе мусульманское население растет быстрыми темпами и на Востоке в пробуждающейся Азии, особенно в Малайзии и Индонезии, где утвердилась более умеренная форма ислама, чем в Иране и арабских странах.

Подобные сдвиги ислама на восток и запад могут привести к смещению его религиозного и культурного центра прочь от Ближнего Востока. Его доминирующее положение (мусульманские святыни в Мекке, ежегодный хадж, совершаемый мусульманами со всех концов света к месту рождения Мухаммеда) уже давно поддерживается с помощью денег.

На протяжении многих веков могущество мусульман в мировой экономике определялось выгодным стратегическим положением Ближнего Востока как важного транзитного центра торговли между Азией и Европой. Он потерял эти финансовые преимущества после того, как с усовершенствованием морского судоходства и навигации торговцы Европы и других континентов, минуя Ближний Восток, проложили маршруты вокруг южной оконечности Африки.

Сегодня Ближнему Востоку снова грозит потеря важнейшего источника богатства – нефти – и финансового, культурного и духовного влияния, которое она дает.

Конец нефтевластия

Экономический подъем в Китае, Индии и в меньшей степени в Бразилии позволил нефтяным ценам в 2005 году подняться до рекордного уровня – в два раза выше, чем в 2002 году. Это способствует конкуренции с нефтью альтернативных источников энергии и порождает вопрос: на сколько хватит запасов нефти. Невозможно предсказать, когда будет выкачан последний баррель неочищенной нефти, но уже сейчас крупные автомобильные и нефтяные компании разрабатывают стратегию перехода к постнефтяной экономике. «Дженерал моторе» рассчитывает стать первой компанией, которая продаст миллион машин, работающих на водородном топливе, или если не «Дженерал моторс», то почему не «Тойота» или Китай с его быстро развивающимся автомобилестроением.

Если ближневосточные правительства не приступят к планированию, основанному на знаниях развития сферы обслуживания на «посленефтяной» период, колоссальная утечка богатства из региона неминуемо приведет к новому всплеску терроризма вследствие всё большего обнищания и обездоленности населения.

Каждый автомобиль, работающий на альтернативном источнике энергии, каждая атомная станция, солнечная батарея и ветряная мельница, каждый новый источник и форма ненефтяной энергии ведет к ускоренному исчезновению деловой и религиозной элиты на Ближнем Востоке.

Этот коллапс лишит Саудовскую Аравию финансовых ресурсов и еще более подорвет ее (и всего региона) религиозное влияние в мировом исламе, изменив тем самым баланс между шиитами, суннитами и другими группами.

Саудовский режим использует нефтебогатства для распространения ваххабизма (наиболее жесткой ветви ислама) в мировом масштабе, а ведь эти деньги могли бы пойти на обучение молодых мусульман экономически наиболее востребованным профессиям.

Вместо этого деньги расходуются исключительно на религиозные школы, из которых вышел «Талибан» в Афганистане, а безработная, отчаявшаяся и ожесточившаяся молодежь во многих других странах, в том числе террористы, ныне покушается уже и на сам саудовский режим.

Со стороны кажется, что сегодня ислам уже сражается с самим собой. Врагом являются не антиисламские, имперские США или какая-либо иная неисламская страна, не Запад, а жадность, провинциализм и близорукость, отличавшие руководство ближневосточных стран на протяжении многих лет, а также их неспособность использовать нефтеденьги для того, чтобы благодаря Третьей волне создать лучшее будущее для своих стран.