Текст книги "Смерть со спецэффектами"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Скип почувствовал, что идея его захватывает, ему уже не терпелось приступить к делу.

– Нужно будет достать взрывчатку. Я привезу ее в дом твоей матери. Господи, как же я люблю динамит и так давно им не пользовался! Динамит и ЛСД… Боже ты мой, это же будет настоящий кайф! Все как прежде…

Робин улыбалась ему, вскинув казавшиеся непомерно длинными руки, которые дотянулись до него раньше, чем она сама. Руки ее оказались у него на плечах. Ему пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть ей в лицо, худощавое, обтянутое бледной кожей, с запавшими щеками. Он легко представил себе ее череп, который кто-то держит в руках, и услышал голос учительницы, который говорил: «Возраст этой женщины между тридцатью пятью и сорока. Она была охотницей. Посмотрите на эти торчащие клыки, она была людоедкой».

Челюсть на черепе задвигалась, Робин сказала:

– Когда мы впервые встретились… Здорово мы их тогда надули, да?

– Сама знаешь. Они – пара самых отъявленных сукиных сынов, которые только значились в истории человечества.

Череп улыбался ему.

– Где ты откопал эту фразу про сукиных сынов в истории человечества?

– Не помню…

Господи, вы только гляньте на эту клевейшую девчонку!

– Ты обработала меня так же ловко, как и раньше, и мне это по нраву. Однако предположим на минутку, что нас выдали не Вуди с Марком?

Лицо Робин придвинулось к нему так близко, что он ощутил ее дыхание. За мгновение перед тем, как прильнуть к его губам, она спросила:

– А какая разница?

5

В субботу перед обедом Крис приехал к своему отцу, у которого была квартира в доме на побережье озера Сент-Клэр.

Доставая из холодильника пару банок с пивом, он сказал отцу:

– Этот врач не только не смотрел на меня, он и не слушал ни черта. Я объяснил, почему ухожу из подразделения взрывных устройств. Не знаю, какое ему до этого дело, но он уже все за меня решил. Видите ли, я ухожу, потому что испытываю страх и не способен заниматься таким делом.

Отец Криса жарил чизбургеры на сковородке с длинной ручкой, держа ее в вытянутой руке, чтобы на него не брызгало масло.

– Достань из холодильника пару луковиц, – попросил он. – Слушай, но, если бы ты не испытывал страх, это было бы ненормально.

– Ну да, только этот докторишка во всем ищет какой-то скрытый смысл, как с этими проклятыми пауками.

– Тебе лук пожарить или ты предпочитаешь сырой?

– Я бы лучше положил на него пластинку зеленого перца, если у тебя есть, а сверху натер бы сыру.

– Кажется, там есть перец, посмотри. И достань сыр. Где это ты узнал такой рецепт?

– Так готовит гамбургеры Филлис. И понимаешь, оказывается, если тебе не нравятся пауки, значит, с тобой что-то не то, у тебя какие-то проблемы с сексом. Так что когда мы закончили разбираться с пауками и я ответил на его вопрос, чувствовал ли я себя когда-либо импотентом, я уже понял, что, если он спросит, почему я перевожусь в отдел по расследованию преступлений на сексуальной почве, он не поверит ни единому моему слову. По его убеждению, для этого я должен быть сексуальным извращенцем.

– Что ж, могу понять, почему он так дотошно тебя расспрашивал. Действительно, а почему не в отдел убийств или ограблений?

– Я хотел перейти в убойный отдел, я так и сказал этому умнику, но сейчас там нет вакансий.

– Преступления на сексуальной почве… – протянул отец Криса. – Ты представляешь, с какими типами тебе придется иметь дело?

– Разумеется. С изнасилованными женщинами и с теми, кто это с ними сделал, а также со всякого рода сексуальными домогательствами. Ты говоришь как Филлис. Она не понимает, почему я захотел там работать. Я объяснил ей, что я вовсе этого не хотел. Приходится переводиться туда, где есть вакансии и где тебя считают способным справиться с работой.

– Поверить не могу, что нигде нет вакансий, ведь в полиции Детройта столько подразделений! Разложишь свои вещи, потом сядем обедать?

– Я проведу у тебя всего несколько дней, самое большее неделю. Найду себе жилье где-нибудь в городе.

– А пока пусть твои вещи так и валяются на полу?

В прихожей на двух матерчатых чемоданах и нескольких коробках лежали три спортивные куртки, темно-синий костюм, легкий пиджак и полосатый плащ. Крис перенес вещи в комнату, где стояла специальная медицинская кровать, на которой его мать провела три последних года своей жизни, глядя на развешанные на стене фотографии детей и внуков. Это были сделанные в самых разных возрастах снимки Криса, его сестры Мишель и трех ее дочек, и, казалось, детей было множество. Мать постепенно перестала узнавать, кто есть кто на этих многочисленных фотографиях, которые смотрели на нее со стен, с туалетного столика…

Бывало, Крис стоял в ногах кровати, пока Мишель причесывала мать и говорила: «Мама, посмотри, кто пришел, это Кристофер». А мать говорила: «Я узнаю своего мальчика», а потом переводила взгляд на Мишель и спрашивала: «А ты кто такая?»

Крис развешивал свои вещи в шкафу, когда услышал, что отец что-то говорит, и переспросил:

– Что ты сказал?

– Я спросил, почему бы тебе не вернуться в подразделение пожаров и поджогов?

Крис прошел по коридору в прихожую. Отец находился в большой общей комнате, где было выделено место для обеденного стола. У него за спиной виднелись застекленные двери на балкон, откуда на стол падал бледный свет. Отец ставил на стол тарелки с чизбургерами и пакетики с картофельными чипсами, наклоняя голову, чтобы не задеть хрустальную люстру. В клетчатой шерстяной рубашке и в толстых вязаных носках отец выглядел по-домашнему. Ему было шестьдесят восемь лет, он ушел на пенсию, проработав всю жизнь на предприятии, занимающемся укладкой асфальта. Осенью отец ездил на север охотиться на оленей, зиму проводил на островах Флорида-Кис, рыбачил, а на обратном пути заезжал в Делри-Бич навестить Мишель с ее семейством. Пообщавшись с внучками, он звонил своему сыну-копу и спрашивал, почему тот еще не женился. Весной он все время поглядывал в окно на озеро Сент-Клэр, с нетерпением дожидаясь, когда начнет таять лед. Он обожал бороздить воды Великих озер на своей 41-футовой яхте «Бродяга».

Они уселись обедать. Крис спросил:

– Помнишь мультик про гончую по кличке Гекльберри? Едва она учует дым, сразу бежит узнать, в чем дело. И вот однажды видит, что дым валит из птичьего гнезда.

– Ну? – спросил отец, перестав жевать чизбургер.

– Гекльберри забирается на шест и заглядывает внутрь. А там в кресле сидит ворона, курит сигару и смотрит телевизор.

– Помню эту сценку, – улыбнулся отец.

– Гончая говорит: «Эй, ты что, сжигаешь мусор?» А ворона отвечает: «Нет, я мусор люблю».

– Ага, а знаешь, что я еще вспомнил? Как ворона сидит там, скрестив ножки, и говорит, щелкая клювом: «Нет, мусор я люблю». А твоя мать, бывало, смотрит на нас и покачивает головой: какие, мол, дурачки!

– Я хотел сказать, что вороне наверняка понравилось бы работать в подразделении пожаров и поджогов. Запах гари пропитывает тебя насквозь. Стоит мне об этом вспомнить, как я ощущаю запах сгоревшего дома. Но вот как мама никогда не могла понять, почему мы с таким удовольствием смотрим мультики, точно так же с недоумением на меня смотрит и Филлис.

– Когда ты ей все рассказал?

– Мы были в баре «У Галлигана». Была пятница, так что там собрались все секретарши и молодые клерки из центра «Возрождение» в ожидании выступления. Я заказал нам выпивку и сказал ей: «Ну вот, больше я с бомбами не работаю». А она лишь глянула на меня, как будто удивилась и даже немного разочаровалась, и я подумал: теперь-то в чем дело?

– Ну?

– А когда я сказал, что теперь буду работать в отделе расследования преступлений на сексуальной почве, лицо у нее стало таким странным, и она говорит: «На сексуальной почве?» Да так громко, что все сразу на нас обернулись. Она дальше: «Ты собираешься работать со всякими извращенцами, насильниками и развратниками, а потом будешь дома рассказывать о них?» Я говорю: «Когда это я тебе рассказывал о своей работе?» А она: «Ты мне ничего не рассказываешь, ты вообще со мной не разговариваешь». Нет, она просто ненормальная, мы же все время с ней разговариваем.

– Вечно у тебя проблемы с женщинами, – вздохнул отец.

– Я делаю все, что она хочет, а она вдруг заводит совсем другую песню – я, видишь ли, с ней не разговариваю.

– Понять не могу, в чем тут дело, – сказал отец. – Парень ты симпатичный. Может, тебе немного привести себя в порядок? Подстричь волосы, все время носить белую рубашку, может, это сработает. Ты каким лосьоном после бритья пользуешься?

– Отец, мне не до шуток.

– Я знаю, и я рад, что ты ко мне приехал. Когда она тебя прогнала, вчера вечером?

– Она меня не прогнала, я сам ушел. Я позвонил тебе, но не застал дома, поэтому переночевал у Джерри.

– Надо же! Жаль, что меня не было дома.

– Вообще-то, как подумаешь, так это сама Филлис рта не закрывает. Она выкладывает мне массу сведений о разных арендах, кредитах, опекунских советах, о ценных бумагах… Бывало, сижу, изо всех сил стараюсь не уснуть, а она талдычит мне про все эти трастовые премудрости.

– Мне казалось, ты уже все обдумал. Надеюсь, понимаешь, что жизнь продолжается.

– Я не очень понимаю, что меня в ней привлекло, когда мы познакомились.

– Хочешь, я тебе скажу?

– В постели она выглядит как куколка. Понимаешь, что я имею в виду?

– Большая и здоровая кукла. Прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать.

– Она всегда такая серьезная. У нее напрочь отсутствует чувство юмора.

– Обязательно скажу Филлис, что мне понравился ее рецепт. Зеленый перец с сыром – это вкусно.

– Но тебе это скоро приестся, – сказал Крис, отхлебывая пива. – Утром я тебе звонил, но тебя опять не было дома.

– Ты, должно быть, обо мне беспокоился, а я был здесь, неподалеку, если тебе от этого станет легче. Двумя этажами выше. Я был у Эстер.

– Ты провел с ней всю ночь?

– А что, ты считаешь это смертным грехом, да?

– Нет, просто удивлен.

– Эстер вдова. Ей шестьдесят четыре. Она миниатюрная, привлекательная, умеет хорошо одеться, сорок лет была замужем за врачом, обожает выходить в свет. С ней интересно.

– В постели тоже?

– В чем дело? Ты что, не знаешь, что спать с женщиной – это неотъемлемая часть жизни? Мы с твоей матерью прожили в браке тридцать семь лет. Если считать время до нашей свадьбы, когда я служил в армии, и плюс пять лет после ее смерти, когда я снова стал встречаться с другими женщинами, я бы сказал, что занимался этим постоянно, и каждый раз все было немного по-другому. Секс – не чизбургер, он не может приесться. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Понимаю.

– Я рад. Между прочим, Эстер считает, что ты похож на киноактера Роберта Редфорда.

– Будет тебе!

– Так она сказала, а это значит, что ей хотелось бы тебе понравиться.

– Она и так мне нравится, и я рад, что тебе с ней хорошо.

– В этом можешь не сомневаться.

– И я тебе весьма признателен, что ты тратишь на меня время, помогая мне с моими проблемами.

– С какими еще проблемами?

6

В субботу днем Скип позвонил Робин во время обеденного перерыва.

– Я начинаю охоту на них сегодня вечером, – объявила она.

– Ни с того ни с сего?

– В утренних газетах появилась пространная информация о Марке вместе с его фотографией. Оказывается, он теперь почетный председатель благотворительной акции. С целью собрать деньги для балетных постановок в городе они поплывут на яхте с буфетом от озера Сент-Клэр вниз по реке и обратно. По сотне баксов с носа… Вуди тоже там будет, его имя упоминалось.

– Обзор красивых окрестностей и прочих достопримечательностей Детройта за сотню баксов – та еще халява! Уверен, никто не сойдет с яхты на берег.

– Туризмом тут и не пахнет! Слушай, вот мой план. К тому времени, как яхта вернется на стоянку, я буду в баре «У Брауни». Представляешь, сижу у стойки, они входят… «Привет, ребята! Господи, поверить не могу, столько лет прошло!»

– А если они сойдут на берег и отправятся сразу домой?

– Бар прямо рядом с причалом, и Вуди не пройдет мимо. Я колесила по всему городу за лимузином Вуди. Знаешь, чем он занимается? Только жрет и пьет. Обедает он в одном из своих шикарных клубов вроде Дома актеров Детройта, заглядывает в театр, а потом ныряет в бар «У Галлигана», где надирается коктейлями.

– Я там был, это рядом с моим отелем.

– Иногда заваливается в «Пегас». Это в греческом квартале, что на Монро, – самое модное место в Детройте, хотя я так и не поняла почему.

– Потому что хорошо освещен, а в других кварталах темно и пустынно. Так кого ты собираешься обрабатывать? Марка или Вуди?

– Вуди, конечно, ведь чековая книжка у него. Я не знаю, в каком Марк сейчас финансовом положении. Дураком его вроде не назовешь… С другой стороны, как я вспоминаю, большим умом он тоже не отличался. Скорее всего, Марк делает вид, будто у него с братом общие деньги. Так что начну с Вуди.

– Допустим, ты с ними заговорила. А что потом?

– Потом и тебе придется поработать.

– Сегодня ближе к вечеру мы будем на мосту Белль-Иль готовить «шипучку». Завтра должны будем закончить.

– Тебе по-прежнему нравится идея?

– Ты заставила меня вспомнить о старых добрых временах. Позвоню тебе завтра вечером, если смогу. Или в понедельник, после того, как смотаюсь в Йель и посмотрю, как там с динамитом. Надеюсь, все будет тип-топ.

– Забыла сказать. Знаешь, кто у Вуди водитель? Доннелл Льюис…

– Ничего себе! – сказал Скип после паузы. – Это его ты спасла? Как его зовут? Дональд?

– Не Дональд, а Доннелл. Помнишь благотворительную вечеринку с целью сбора средств для поручительства за «Черных пантер»? Она проходила в доме у Марка и Вуди.

– Помню, ты выходишь из туалета с каким-то бородатым черномазым в кожаной куртке…

– И в берете. Это был форменный прикид членов организации «Черные пантеры».

– Так это и был Доннелл?

– Наверное, не уверена.

– Должно быть, он… Ты с ним трахалась там, да?

– Не помню. Кажется, мы нюхали кокаин.

– Эй, Робин? Мне достаточно той брехни, которой я наслушался в кино. Кончай стебаться! Если мне придется с тобой работать, я не желаю никаких сюрпризов.

– Именно поэтому я и сказала тебе про Доннелла.

– Не очень-то мне понравилось, как ты об этом сказала. У Доннелла был полный дом оружия. Я знаю, потому что как-то раз хотел купить у него пушку. Он смерил меня с головы до ног наглым взглядом важного ниггера и велел убираться.

– Сейчас он ходит в костюме с галстуком и в начищенных ботинках. Возможно, чистит ботинки и для Вуди.

– Не знаешь, почему мне с трудом в это верится?

– Не знаю, – ответила Робин. – Ты же сам сказал, что все прогнулись под истеблишмент.

– Когда я об этом говорил, о Доннелле не думал.

В тот вечер впервые за многие годы Робин снова испытывала нервное возбуждение, когда ехала на причал Джефферсон-Бич мимо эллингов для хранения спортивных судов и бара «У Брауни», постоянного места встречи яхтсменов и спортсменов, занимающихся парусным спортом, мимо столбов с фонарями, освещавшими ряды яхт, и дальше на парковку на берегу озера.

Она поставила свой пятилетней давности «фольксваген» в просвет между припаркованными машинами, и у нее сразу стало легче на душе.

В стороне от парковки стоял лимузин Вуди – длинный, светло-серый, с тонированными стеклами, с баром, телевизором и Доннеллом Льюисом в салоне. Раньше, когда она его видела, он ждал снаружи у машины. Какой-то зловещий в своем черном костюме, в темных очках, с усами и шкиперской бородкой. Обычно он не разговаривал с другими водителями, которые ждали своих хозяев, держался особняком. Она изучала его повадки несколько дней, наблюдала, как он ходит, курит, сунув одну руку в карман, пока наконец не заметила его со швейцаром одного из детройтских клубов, который сказал: «Да, это он, Доннелл. Вы с ним знакомы?» Хороший вопрос. Можно трахаться с этим черномазым в туалетной комнате во время благотворительной вечеринки в честь «Черных пантер» и все равно нельзя сказать, что знакома с ним. Тем более рассчитывать на то, что он тебя вспомнит.

Робин курила и наблюдала за стоявшим под фонарем лимузином. Докурив сигарету, она подошла к машине и постучала ключом по окошку со стороны водителя. Затем отступила, как только стекло поехало вниз.

– Вы ждете возвращения этого благотворительного судна?

– Я жду яхту, которая называется «Спокойствие».

– Значит, это здесь, – сказала Робин.

– Она уже вышла и скоро должна вернуться.

Робин поблагодарила, следя за выражением его лица. Шестнадцать лет назад, когда ее джинсы валялись на полу туалетной комнаты, а ляжки были прижаты к краю умывальника, Доннелл не смотрел на нее, он смотрел на себя в большое зеркало у нее за спиной. Спокойно, без малейшего возбуждения он смотрел на то, как засаживает ей. А когда кончил, кинул взгляд и на нее, после чего закрыл глаза. Больше на нее он не взглянул. Забрал свои чеки и ушел со своими «пантерами».

Она вернулась к машине, села в нее и задумалась. Хочется ли ей, чтобы Доннелл ее вспомнил, имеет ли это какое-то значение. Потом она увидела огни яхты «Спокойствие», откуда доносились звуки музыки, шум и гам. Прямо сцена из старого фильма.

Робин направилась в бар «У Брауни», уселась там на высокий стул у стойки и стала ждать.

Она заказала коньяк и чувствовала себя вполне комфортно в почти пустом прибрежном баре-ресторане. Оценивая ситуацию, она прокручивала в голове возможные варианты. Как все будет, когда наступит главный момент? Коньяк помогал ей ослабить напряжение.

Из вестибюля донеслись голоса. А потом в зал вошли дамы с ухоженной внешностью, со старомодными прическами, с жемчугами, в пальто из верблюжьей шерсти, за которыми следовали их мужья, одетые с иголочки, за ними молодые женщины в натуральных мехах, с веерами, опушенными страусиными перьями, пара щеголей в узких пальто, с черными, блестящими набриолиненными волосами, несколько девиц в свитерах, шарфах и пальто. Наконец появился Вуди – безобразная туша в тесной меховой дохе. Робин смотрела на него, слегка повернув голову. Вуди ее не видел. Сидевшие за столиками улыбались ему и поднимали в знак приветствия свои бокалы. Вуди с видимым трудом приподнял руку в ответном жесте.

Взрыв смеха заставил Робин перевести взгляд на вестибюль, где появилась еще одна группа, в центре которой она увидела Марка в накинутом на плечи рыжеватом кашемировом пальто. Марк Рикс держал за руку девушку и что-то ей говорил, на что та улыбалась. Но не от души, а так, мельком. У девушки были короткие рыжие волосы. Казалось, она утомлена или устала улыбаться. Войдя в зал, она обернулась к Марку, затем проследила за направлением его взгляда. Марк смотрел на Робин. Он оставил девушку и пошел к стойке.

Робин гладила перекинутую на грудь косу и ждала, когда он приблизится, чувствуя, что ее план придется скорректировать.

Продюсер Марк в накинутом на плечи пальто без всякого выражения сказал:

– Иди сюда.

Обеими руками бесцеремонно стащив Робин с высокого стула, он пристально посмотрел на нее и задумчиво произнес:

– Когда мы виделись с тобой в последний раз, вчера или позавчера? То есть это просто невероятно! Стоило мне тебя увидеть, как я сразу все вспомнил, все те невероятные вещи, которыми мы занимались. И все же я понимаю, что прошло… Сколько? Лет восемь?

– Прекрати гнать пургу, Марк. Как поживаешь?

– Неплохо. А ты сама? Ты совсем не изменилась. – Он кинул взгляд на ее голову. – Разве только цвет волос стал другим.

Робин погладила косу и перебросила ее за спину. Девушка с короткими рыжими волосами наблюдала за ними. На ней было двубортное черное пальто. Она отвела взгляд и снова посмотрела на них, когда Марк сказал:

– Интересно, что ты делала все это время и почему не звонила мне.

– Что ж, давай подумаем. Во-первых, я отбывала срок. – Она смотрела прямо ему в глаза. – Тридцать три месяца и десять дней, в Гурон-Вэлли.

– Я был там, я имею в виду, в суде, когда тебе дали срок. Не мог в это поверить. А потом слышал, что, когда тебя освободили, ты уехала в Нью-Йорк.

– Я решила вернуться к писательскому труду, поэтому поехала поближе к издателям с целью узнать, что они публикуют. Потом вернулась и принялась за работу.

– «Записки из подполья», да? – Он усмехнулся и осторожно провел ладонью по своим волосам, которые поредели и теперь были зачесаны на виски.

– Я написала четыре исторических романа.

– Шутишь!

– Со всякими похищениями и прочими наворотами.

– А ты знаешь, чем я занимаюсь?

– Ты что, смеешься? Да про тебя чуть не каждый день пишут.

– Читала статью, которую тиснул «Пипл»?

– Она мне понравилась. «Иппи становится яппи».

– Так как же случилось, что ты мне не позвонила?

– Я думала позвонить. Не знаю…

В глазах у Марка появилось задумчивое выражение, сдержанная бесстрастность, похоже, сменилась интересом.

Девушка с короткими рыжими волосами поглядывала на него, сунув руки в карманы пальто.

– Просто потрясающе, что мы вот так столкнулись друг с другом. Надо же, спустя восемь лет! – Марк покачал головой.

– Я не случайно здесь оказалась. – Робин помедлила и добавила: – Я рассчитывала здесь с тобой увидеться.

– Шутишь!

– Нет, правда.

– Ты прочла в газетах, что я буду на этом мероприятии с яхтой?

– Да, и решила рискнуть.

– Поразительно!

– Я не могла тебе позвонить… Не знаю почему. Я подумала, что если мы просто встретимся…

– Ты как-то по-иному говоришь, знаешь?

– Правда?

– Тише, спокойнее… Раньше ты была такой взрывной, неукротимой. Знаешь, когда я познакомился с тобой в университетском городке, ты била стекла в окнах в учебном корпусе офицеров запаса.

– Это было летом семидесятого, – сказала Робин. – Мы пошли на концерт группы «Дорз»… Тогда проходил рок-фестиваль у Гусиного озера. Помнишь?

– Еще бы! Я все время, постоянно об этом вспоминаю. А что еще мне оставалось делать после Гусиного озера?

– Но ты неплохо прожил эти годы, не так ли?

– В общем, неплохо, – сдержанно произнес Марк, но потом улыбнулся. – Помнишь, как я заставил Вуди нанять лимузин?

– Если не ошибаюсь, это я подбила тебя на эту авантюру.

– Конечно ты! Ты здорово придумала. Мы въехали прямо в середину, и никаких проблем.

– Я сказала, будем считать, что мы тоже участники концерта.

– Очередь в двести тысяч желающих попасть на концерт, а мы мимо на лимузине. Думаю, именно в тот момент я понял, что когда-нибудь займусь шоу-бизнесом, сам буду организовывать все эти концерты. Я никогда этого не забуду.

У него в глазах появилось мечтательное выражение. Робин заметила в зале какое-то движение. Вуди направлялся к ним, а за ним потянулась цепочка модных девиц.

– Послушай, а почему бы тебе не присоединиться к нам? – оживился Марк. – Мы едем к брату на импровизированную вечеринку. А, что скажешь? – Он почти умолял ее, когда произнес: – Вот уж где мы душу отведем, вспоминая былое! Поедешь?

Она взглянула ему в глаза и поняла, что Марк хочет довериться ей, о чем-то рассказать. Затем взглянула на приближавшегося Вуди, покачивающегося и переваливающегося из стороны в сторону, но не терявшего равновесия. Пухлой рукой Вуди обхватил за талию девушку с короткими рыжими волосами и увлек ее за собой.