Текст книги "Ее величество-Тайга. "

Автор книги: Эльмира Нетесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Кто?

– В форме прокуратуры.

– Так что с того? Они с пожаром тем разбираются. Нас это не касается.

– Я тоже так подумал вначале. Да только ошибся. Пригляделся я к ним. Вижу – не только по гари ходят, а и близ буровой. Деревья оглядывают. Измеряют. Старик все тарахтит тому в уши, а тот знай пишет.

– А мы при чем? Мы участок не трогали. Нас не коснется. Пусть с геологов штаны снимают. Пожар они учинили. Мы в тайгу лишь по надобности. А за это премий не лишают, – усмехнулся Пинчук.

– Так вот послушал я, о чем старик зудел тому мужику. Подведет его к пеньку и говорит: «Видите, это и теперь продолжается, вредительство тайге. Вот на этом месте дубок рос, молодой еще. Так и его срубили. Бурильщики эти. На дрова извели. Словно старых деревьев нету на участке. Не вчера это горе у меня началось, а когда закончится, неведомо никому».

– Вот старый мухомор! Язва болотная! Уже и под нас копает! Ну уж дудки! Мы дров мало берем. Не выйдет у него и нам поднакласть в карман. Хотя, черт его знает, – закрутил головой Генка.

– А пускай бы нам указали, где нельзя те дрова брать, а где можно. Коль мы не знали, пусть начальство и отвечает. Оно обо всем должно заботиться, – проговорил рабочий.

– И верно. Мы не сами по себе. Люди маленькие, – поддакнул верховой.

Внезапно дверь в будку распахнулась.

– Ну, ребята, пора! – появился на пороге мастер.

Бурильщики, как по команде глянув на часы, заспешили на буровую площадку.

Там уже собралось все начальство. Из управления геологии – Ашот Суренович, из нефтеразведки – сам начальник. Тут и мастер буровой. Лаборантка и каротажники подошли тоже. Все в сборе. Ждут.

– Ну, давай, Павел, начинай. Майнай инструмент, – подошел к Беспалову мастер и, указав на перфоратор, добавил: – Не забудь.

– Как можно! Я его сейчас в момент на забой отправлю.

– Не торопись особо. Теперь спешить некуда, – улыбался мастер.

– Нет! Я хочу в свою вахту успеть все испытания провести. Генке не оставлю!

– Давай, давай! Если нефть будет, все равно под одним фонтаном стоять будем! – кричал Пинчук.

Буровики быстро встали по местам.

– Майна! – перекрыв голос дизелей, крикнул Павел верховому. Тот отпустил «свечу». Первая, вторая – они потянулись к скважине нескончаемо. Руки вспотели то ли от работы, то ли от ожидания. Спины взмокли.

– Майна!

Фокусником крутился верховой. Руки мелькали быстро. Готова «свеча». Еще одна пошла вниз. Сейчас будет последняя. И…

Глаза всех устремлены на Пашку. Будто только от него зависит, будет ли нефть. И лишь Ашот заметил, как к скважине подошел Подорожник. Но не один. С ним Пономарев. Они о чем-то говорили. Вот Яков направился к площадке, а тот в будку. Ничего хорошего не сулило такое посещение. Ну да ладно. Сейчас не до него. Нефть! Она важнее. А все-таки пришел этот Подорожник на испытания! Как и обещал. Держит слово.

– Начинай! – рявкнул у самого уха мастер буровой так, что Ашот отшатнулся.

Долото коснулось цементного «моста». Лица буровиков Беспалова посуровели. Каждая клетка напряжена. Еще немного, совсем немного – и наступит черед Нины и Олега. Они будут простреливать скважину. Только бы удачно. А пока сидят на мостках. Ждут. Пригорюнились. Видно, неудачи и для них не проходят бесследно.

Помбур не выдержал. Встал на ротор. Отмечал на квадрате пройденные метры. Один, второй. Чем дальше, тем сильнее напряжение. Его не унять. За буровой вахта Пинчука проверяла емкости для нефти. Все в порядке. Заглушка в норме. Отводы на месте. Готовы! Только бы скважина не подвела.

Восемь метров. Осталось еще четыре… Дизелисты затаили дыхание. Выглядывали из дизельной на площадку. Ждали команды глушить дизели.

Вот уже и Нина не вытерпела: подошла к площадке. Заряды готовы. Шнур тоже. Его осталось только опустить в скважину. А там – один нажим.

Томительно тянулось время. Каждый сантиметр уходящей в глубину «свечи» все провожали взглядом, мысленно подгоняя Беспалова: «Жми сильнее!»

И наконец – всё. Павел вздохнул тяжело. Поставил ствол на промывку. Приказал дизелистам сбавить обороты. Прошло еще полчаса.

Тихо шелестя, ушел в скважину заряд. Олег все

на себя взял. Нина лишь следила. Видно, полагалась на парня. Тот работал спокойно, будто всю жизнь только и знал, что простреливал стволы скважин. Хотя эта – первая.

«Странный, черт! Язык – сущее шило. Хамом считал я его. А он… Вот так и ошибаемся. А он вон каким оказался!» – вспоминал Ашот услышанное об Олеге совсем недавно.

А случилось вот что. Шестеро ребятишек геологов играли на реке в снежки. Никто из взрослых их не хватился. Да и сами дети не сразу заметили, как тронулся под их ногами лед. И если бы не Олег – как знать. Он успел вовремя. Всех ребят на берег перетащили. Сухими и здоровыми. Разве вот только испугаться успели. Но и это быстро прошло. Среди детей была и Аленка Терехина. Если б не сама девочка, никогда не узнала бы об этом Нина. Дочь рассказала. Да и то спустя два месяца. Ашот об этом от Юрия услыхал. И хотя ничего не обещал, на этот раз решил твердо: даст или не даст нефть скважина – забрать Терехина в управление. Да и пора. Вон сколько лет прошло, а они ни дня по-человечески не жили. А дочь растет. Скоро в школу. Ашот уже окончательно договорился с Лившицем и теперь ждал лишь одного – даст скважина нефть – значит, с уважением будут относиться к Терехину. Нет – воспримут равнодушно, как одного из тех, кому пришла пора перебираться в город. Как неудачника, которого пожалели.

Об этом не знала Нина. Она всегда терялась в присутствии Ашота. Именно потому прострел ствола поручила Олегу. И Ашот был благодарен ей за это. Есть возможность понаблюдать за его работой. Может, именно он заменит Нину. Взрывником станет вместо нее.

Каротажники сделали последние съемки ствола и теперь ждали прострела.

Вот заряд уже коснулся разбуренного «моста», опускается ниже, к заданной глубине, на которой появилась пленка. Стоп! Все. Секунда. Последняя.

Лицо Ашота покраснело. Глаза уставились в одну точку. Сердце бешено колотилось. Сколько переживаний из-за этой площади, сколько нервов стоила она, разве счесть! Сколько бессонных ночей провел он из-за нее! И вот сейчас – эта секунда. Грянет выстрел. Если нефть – все поздравлять начнут. Скажут, что расчеты его были верными. Что не разучился главный геолог видеть нефть и через толщи пластов, умеет отстоять свое мнение. А если ее не будет? Тогда все неудачи горькой тяжестью взвалят на его плечи, как поражение. Упрекнут за неоправданное ослиное настырство. Ведь это он, Ашот, настоял, чтобы скважину бурили именно здесь. Утверждал, что нефть будет. А будет ли? Сколько раз сомнения одолевали его! Да, от результата зависит многое. Качнет головой Лившиц в случае неудачи и скажет: «Жаль мне тебя, Ашот. Эксперимент, сам понимаешь, дорого обошелся. По голове не погладят. Это не зарплату потерять. Честь свою ты поставил на карту…»

Секунда… Ждал начальник нефтеразведки. «Будет или нет? Если да – оправдаются все затраты. До небес захвалят. Ну а если нет? Тогда… Ох». – Он вытер вспотевший лоб. Не хотелось думать о плохом.

Мастер буровой внешне спокоен. Недаром все говорят, что по его лицу ничего не узнать, но ведь и у мастера душа имеется. И еще жена. Правда, молоденькая. Но любит его и с суконной физиономией. Ее хочется порадовать. Накупить гору подарков. На юг, к морю съездить. А это даст лишь нефть. Тогда будут премиальные.

Лаборантка, кажется, дышать разучилась. Лицо бледное, вытянулось. Словно перед последним прыжком в воду. А плавать она не умеет. Ей – не до денег. Не до нарядов. Будет нефть – будет город. Глядишь, квартиру получит. Надоело в общежитии. Хочется свой угол заиметь. Давно о нем думает. Ведь тогда и семьей можно обзавестись. Ребенком. Ох, хоть бы пошла эта нефть!

Подорожник ждал. Тоже волновался. Даже икота одолела. Совсем не интеллигентная, не ко времени. Хочет ли он нефть? Трудно сказать. Пока сам в себе не разобрался. Будет – никуда не денешься. Это станет фактом. Повезет геологам. Нет – наблюдения можно продолжить. Чтобы научно объяснить, почему здесь не оказалось нефти. Но тут – псе от природы. А ее явления порою необъяснимы.

А за спиною Якова лесник стоял. Лицо – серой маской застыло. Ждал, как и все. Дыхание у Никодима тяжелое. А вдруг есть нефть? Это же все равно что половины сердца лишиться – уйти с участка своего, родного, обжитого. Уйти на другое место. А хватит ли сил? После пережитого – вряд ли. Не станет ли новый участок могилой? Конечно, будет и так. Но как хочется дожить в своем зимовье. А все решится сейчас. Этот выстрел. Прозвучит ли он прощанием или подарит продолжение?

Вот и Нина нахохлилась. Будет нефть – многое простится. Забудется. Победителей не судят – ценен результат. А если пусто – все припомнят, спросят за все сразу. Ни одной мелочи не забудут. Да так, что жизнь не мила станет. Небо с овчинку покажется. Черней нефти. А она уже устала… Ее покой зависит от секунды. Чем она подарит?

Около Ашота, никем не замеченный, примостился дед Василий. Не вытерпел. С базы ранним утром пришел. Ждал. Около буровой. В тайге. А теперь не выдержал ожидания и объявился. Да и к чему по задворкам скрываться? Свой он все же этим людям.

Покуда по тайге бродил, многое передумал заново. И уж, конечно, нефть ему тоже нужна. Не совсем для себя. Но его ребятам – Ашоту, Юрке. А разве они ему чужие? Свои. Пусть и с горбами в характерах. Но они у всех имеются. И у кровных. Вон как нефть Ашот ждет! И дед, перекрестив незаметно для всех скважину, просил Бога подарить нефть людям, раз уж она им нужна. И, стыдливо отвернувшись от Акимыча, просил и того не забыть, в беде не оставить, пригреть. Лишь о себе забыл Василий. И, ничего больше не прося у судьбы и Бога, незаметно сунул в руку Ашоту кусок хлеба с маслом. Тут же отошел в сторону. А увидев, как тот ест, довольно улыбнулся. Радость, если будет она, хороша на сытый живот.

Олег оглянулся на Нину. Лицо парня бледное. Нина слегка кивнула головой.

Взрыв дернул землю под ногами. Ухнул глухо.

– Компрессор! – закричал Павел.

– Откачка! – подал команду мастер.

Секунды томительны. Ашот подался вперед. И вдруг совсем внезапно, без шума и свиста, с тихим шелестом из скважины вырвалась черная туча. Она плюнула на кран-блок, вмиг окатила стены буровой, людей, лебедку.

– Нефть! Нефть! – первым опомнился Олег.

– Глуши дизеля! – рявкнул Павел.

– Отводы открыть! – орал Пинчук.

– Емкости готовы?

– Да, наполняю!

Люди, на мгновение оцепеневшие, вдруг гурьбой рванулись под фонтан. Вверх полетели кепки.

– Нефть!

– Всем чертям назло!

– Дорогу нефти! – орали буровики.

Перемазанные, орущие, радостные, люди забыли о возрасте. Они прыгали под фонтаном. Да и зачем прятать радость? Ее, как и нефть, не удержишь. Радуйся, кто как может.

Вон Олег одурел. Беспалова в перемазанную макушку расцеловал. Потом, ухватив Ашота, поднял его, поставил на ротор. А сам бесом на одной ноге крутился. Нину за руку ухватил. Потом, выкинув коленце, подскочил к Подорожнику и сунул под фонтан. Яков брезгливо сморщился от запаха. Но уйти из-под фонтана не удалось. Кто-то крепко схватил за шиворот. Сверху. И держал. Это Ашот – свое обещание вспомнил.

А тут еще лаборантка, как лихой конь, вокруг Подорожника носится! То в щеку чмокнет, то крутит его. Вот сумасшедшая! Ну что за люди! Даже радость у них дикая. Никакой культуры.

Ох, кого это они волокут? Уборщицу? Ворчливую старуху и то в покое не оставили. Прямо с веником под нефть сунули. Ну зачем же такие шутки с дамой? Вон и деда Василия поймали. Тоже не миновал. Каротажники хотели убежать. Куда там! От буровиков не закроешься в будке, они из-под земли достанут, кого захотят.

Но вот понемногу радость улеглась. А нефть спокойно шла в емкости, заливая их до краев.

Люди принялись за свои дела. Ашот пошел к рации. Пора выходить на связь. Надо передать в управление добрую весть. Пусть и там порадуются.

Но что это? Дверь будки открыта. Смех! Буровики хохочут. Кого они еще поймали необмытого? Ашот хотел переждать, но вдруг вспомнил о Пономареве, вошедшем в будку до начала испытаний. Неужели и до него ребята добрались? Он заспешил в будку. Все в порядке. Гость спокойно сидел у стола. А ребята по рации говорили. Острили на радостях. Не сразу Ашота заметили. Он подошел. Спросил громко, перекрывая смех:

– С кем говорите?

– С базой! Поздравляем Терехина! Это же его площадь. Пусть магарыч гонит нам! – хохотал Беспалов.

– Дайте-ка мне на пару слов.

Буровики отступили. А заслышав сухой официальный тон, и вовсе вышли из будки.

Ашот сделал замечание по поводу отсутствия Терехина на испытании скважины. И, предупредив, что у него есть серьезный разговор к нему, посоветовал не покидать базу. Вскоре он связался с управлением и попросил пригласить на связь Лившица. Тот тут же пришел. И сразу спросил:

– Чем порадуешь, Ашот?

– Нефтью. Скважина дала фонтан.

В ответ послышался красноречивый вздох. Все было понятно без слов. Ашот даже представил, как Михаил Афанасьевич вытирал платком лоб и, близоруко улыбаясь, что всегда бывало с ним в подобные минуты, достал очки.

– Какой дебет скважины? – спросил после предугаданной Ашотом паузы Лившиц.

– Еще не обсчитали. Но думаю…

– Ты, Ашот, точную цифру дай, когда все сделаете, – потеплел голос начальника.

– Хорошо, через час…

– Да ты не торопись. Можешь и позже. Это не так горит. Главное – есть! Ты там все наладь и возвращайся. Кажется, нас еще две площади порадуют.

– Хорошо. Все понял. Постараюсь вернуться побыстрее.

И только выключил Ашот рацию, собрался было идти к Терехину, как его остановил Пономарев:

– Не торопитесь, Ашот Суренович. Я ведь не результата испытаний, а вас здесь жду. Что ж, присоединяюсь к поздравлениям. Рад за вас. Это – искренне. Ну а наш разговор с вами будет серьезным.

– Я понимаю. И чувствую, о чем мы будем говорить. Но только уж очень не ко времени. Некстати. Сегодня у меня и вправду большой день. Не часто радоваться приходится. Лишь вот такими днями живем.

– Имею представление, – хмуро заметил помощник прокурора.

– Хотел я и друга своего порадовать.

– Успеется. Всему свое время.

– Что ж. Давайте поговорим, – вздохнул Ашот, покорно сев к столу.

– Разбирался я здесь на месте с причинами небезызвестного вам пожара. Ущерб подсчитали. Насколько это возможно. Вы сами понимаете, что восстановление участка…

– Теперь его не стоит восстанавливать, – перебил Ашот.

– Я знаю. Осведомлен. Будут поставлены еще пять вышек. Потом город. Об этом хотели сказать?

– Да, – подтвердил Ашот.

– Возможно, в этом случае, применительно к данной ситуации, вы и правы. Но лишь частично. Восстанавливать этот участок уже не стоит. Но именно этот участок по вине вашего управления не дал государству того, что мог бы дать. Даже при наличии нефти.

– Так все равно нам пришлось бы очищать место для бурплощадок, построек. Этого невозможно избежать. Так или иначе пришлось бы заниматься этим сегодня. Какая разница?

– Большая! И вы сами это понимаете. – Пономарев прервал Ашота.

– Объясните.

– Видите ли, прежде чем вам начать здесь свои работы, руководство леспромхоза прислало бы на участок лесорубов. Которые заблаговременно произвели бы заготовку строевого леса. А еще раньше их охотники по весне отстреляли бы пушного зверя. И уж только потом лесхоз выдал бы вам разрешение на проведение поисковых и буровых работ. Так оно и по-хозяйски было бы. Верно?

– Никто не хотел пожара. Разве мало он нам хлопот доставил и неприятностей? А потом, меня удивляет, ну почему именно мы его виновники? Или тому причиной наши работы на этой площади, само присутствие геологов? Если так думать, то на кого же и взвалить вину, как не на нас! Ведь лесхоз сам лес выращивает. Значит, его причастность к пожару исключена. Не так ли? Обратное – так же звучало бы, как если бы мы скважину взорвали нефтеносную. Но, к сожалению, в жизни и исключения не исключены! Случается еще, к великому сожалению, когда по нашему недосмотру и скважины взрываются. Крайне редко, но бывает. И тайга горит по вине лесхоза. Тоже неумышленно. Но разве сами они в данном случае не виноваты? – горячился Ашот.

– К чести лесхоза будь сказано, они и этого не скрыли. Предъявили и карты, которые вам дали. Но суть не в них. Не о том речь. И мы не будем уклоняться от темы разговора, от сути. Ведь перед началом работ вы обязаны были поставить в известность об этом лесхоз, а также госпромхоз и леспромхоз. А уж потом, на свободной площади, начинать. Вы же сделали наоборот. Обескровленный участок, гарь после себя оставили. Это – крайняя бесхозяйственность.

– Да, но о начале и сроках наших работ на участке лесхоз знал. Мы уведомили их. А что касается других организаций, мы просто не обязаны были это делать. Ведь участок закреплен не за ними, а за лесхозом. С ним мы и поддерживали отношения. Предупредили Лебкова.

– Все правильно, по форме. А вот по сути – нет. Давайте разберемся вместе. Зачем вам лишние хлопоты? Вот смотрите сами! После ваших работ в тайге лесорубы должны взять с каждой деляны определенное количество леса. Он у них заранее обсчитан, обмерен, помечен. Не так ли? – говорил Пономарев.

– Так, – подтвердил Ашот.

– Когда вы начинаете работу на площади, то есть прокладку профиля, взрывные работы, а потом и бурение, лесорубы после вас не могут собрать и половины имевшегося. Я не утверждаю, скорее склонен отрицать, что лес вашими геологами губится умышленно. Это вызвано условием и характером работ. А из-за недоборов леса с делян леспромхозом вы несете прямые убытки: возмещаете ущерб от потравы тайги. И суммы платите немалые. Когда без этого вполне можно обойтись.

– Но как?!

– Вот ваше управление планирует начало изыскательских работ. И вы заблаговременно должны поставить в известность об этом лесозаготовителей. Пусть они координируют с вами свои планы и с намеченных площадей возьмут лес до начала прокладки профиля. Договоритесь о сроках. И, узнав, что они свою работу сделали, выезжайте на площадь. Ведь после письменных соглашений с этими организациями – лесхозом и леспромхозом – повторяю, письменных, к вам никто не предъявит претензий. А главное – тайга будет использоваться по-хозяйски.

– Так и это пробовали. Правда, по телефону, – развел руками Ашот.

– Телефонный разговор – это еще не координация планирования. Те же заготовители пушнины должны знать о вашем соглашении с лесорубами и лесниками. Это позволит им вовремя послать на нужный участок охотников. Чтобы те управились до начала лесозаготовок. А лесорубы, зная сроки охотников и ваши, свои силы соразмерят. Нужное число бригад направят, чтобы успеть к началу поисковых работ. Да и лесники за это время успеют кое-что изменить: пересадить на другое место ценные породы деревьев, саженцы сберечь. Гибкое планирование и взаимная согласованность – вот что необходимо, чтобы не повторилась печальная история с этим участком тайги.

– А ведь ценная мысль! Честное слово! Вы этим предложением нас из кучи неприятностей за уши вытаскиваете своими руками!

– Головой! – поправил Пономарев.

– Именно письменные соглашения! Ведь они дадут возможность всем не отвлекаться от дела. Работать в полную силу. Все телефоны! Потом – споры. Было не было – докажи. А теперь? Ведь это будет дисциплинировать всех! Завтра же позвоню Лебкову и в леспромхоз. Соберемся на совместное совещание. Заготовителей пушнины тоже позовем. Это просто здорово! – вскочил Ашот.

– Я рад, что был вам полезен, – встал Пономарев.

– Как? Вы уходите? А ущерб? Кто будет платить? – выдал Ашот беспокойство.

– Ущерб? Видите ли, скорее, это – упущенная выгода. Есть такой юридический термин. В данном случае виною всему – межведомственная разобщенность, несогласованность. Да, именно так. Тем более что леспромхозу ваше управление возместило ущерб за потраву строевого леса. Да и вы лично, помнится, выговор получили. Зимой. Надеюсь, что впредь прокуратуре не придется вмешиваться в работу геологов. Успехов вам! А про пожар советую не забывать. Карты нужно тоже согласовывать. В этот раз никто не будет наказан. Наказание – не самоцель. В данном случае важно предупредить подобные рецидивы. Нельзя жить одним днем. Даже если это – день успеха. Как сегодня. Завтрашний день за все наши ошибки может счет предъявить. И спросить строго. За все сразу. От него не откупитесь городами и нефтью. А тайгу беречь надо не для лесхоза, а для себя и для потомков. Наши дети и вчера, и сегодня верили и верят нам. Пусть и завтра будет так же, – протянул Пономарев руку Ашоту.

– Я, верите ли, худшего ожидал. Вы обещали мне неприятный разговор. А я жалею, что он не произошел у нас раньше.

– Вот как? Но ведь я добавил ложку дегтя в вашу бочку меда. И, несмотря на все ваши сегодняшние успехи, указал на серьезные ошибки. Не обидно? Ну и прекрасно. Ведь для меня, как и для всех вас, тоже важен результат, – сознался Пономарев.

– Спасибо вам за совет, – пожал его руку Ашот.

– Мы еще письменное представление пришлем в управление. И не только вам, – уходя, сказал помощник прокурора.

– Хорошо. Мы обязательно перестроим свою работу. Это твердо обещаю, – заверил Ашот, провожая Пономарева.