Текст книги "Правило Шестьдесят на Сорок (ЛП)"

Автор книги: Элли К. Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Не раз я задумывалась, как Тео Джордан проводит свободное время. И каждый раз приходила к выводу, что он, вероятно, понятия не имеет, что такое настоящее удовольствие; скорее всего, просто пялится в потолок с холодным, безжизненным взглядом, пока не взойдет солнце и не настанет время снова демонстрировать скучную персону миру.

Подходя к зданию «Дайма», позади я слышу знакомый глухой стук каблуков. Я ускоряю шаг, надеясь избежать встречи с Карли, чьи ноги, к великому сожалению, длиннее, и она догоняет.

– Как дела с проектом? – спрашивает она вместо приветствия. – На прошлой встрече было довольно напряженно. Надеюсь, он тебя не напугал – я знаю, что некоторые его боятся.

Я смахиваю волосы с влажной шеи, где те прилипли от жары, проклиная зной, окутавший город, и понимая, что зимой буду скучать по этому теплу. Все это ерунда. Я видела, как она вздрагивает при его появлении и как усердно старается заслужить одобрение. Бесполезное занятие, учитывая, с кем она имеет дело.

– Он, похоже, не очень-то тобой дорожит, – добавляет она, заполняя паузу. – Я слышала о звонке, который он сделал Диане.

Мы подходим к лифтам, и я нажимаю кнопку, прекрасно понимая, что никакого продуктивного разговора не получится, если Карли начнет изливать мысли. Волчание, кажется, только усиливает ее раздражение.

– Знаешь что? Рули этим проектом, маленькая Джуди. И когда ты, как и ожидалось, провалишься, я буду ждать, чтобы собрать осколки.

Соперничество заставляет меня выпрямиться.

– Осколков не будет, – уверенно отвечаю я.

– О, еще как будут, не сомневайся. А когда я получу эту должность, – улыбка становится острой, – тебе стоит подтянуть навыки проектирования ванных комнат.

Я разворачиваюсь к ней, чувствуя, как внутри вспыхивает протест.

– Ты никогда не получишь эту работу. Запомни мои слова.

– Считай, твои слова уже отмечены и отброшены. Сегодня у меня встреча с Дианой, чтобы представить свои идеи.

Облегчение накрывает меня, и я невольно смеюсь – как же она наивна.

– Удачи.

Двери лифта открываются, и я уверенно вхожу внутрь, несколько раз нажимая кнопку закрытия, надеясь, что она не успеет. Но та просовывает руку в щель, и двери вновь открываются.

Когда двери снова открываются, мы бросаемся к конференц-залу, и хотя та проскальзывает первой, Диана уже сидит во главе стола.

– Доброе утро, – говорит она, поднимая взгляд из-за очков, морщась. – Джуди, почему ты так запыхалась?

Я пытаюсь взять себя в руки, проклиная Карли за длинные ноги, вытирая лоб.

– Здесь немного жарко, не считаете?

Несмотря на тяжелую шерстяную шаль, накинутую на кардиган, Диана изучает меня.

– Знаешь что? Не хочу об этом знать. Давайте перейдем к обновлениям. Расскажите, как дела.

Я открываю ноутбук и с эффектом щелчка открываю документ.

– Итак, генеральный подрядчик подписал соглашение. Мы работаем с Ларри Хьюзом. У него только что сорвался один проект, и он готов начать установку в пятницу.

– Прекрасно.

– Мы все еще работаем в сжатые сроки – клиент планирует открытие в конце августа. Но мы укладываемся в график. Завтра начнем подбор материалов: полы, краска, обивка, столешницы… Учитывая ускоренный темп, будем делать это одновременно.

– И ты берешь его на себя, верно? – спрашивает она, и я мрачно киваю.

– После подбора материалов я займусь живой стеной. Я нашла питомник, который специализируется на этом, но он находится примерно в четырех часах езды от города. Я поеду туда в пятницу, – заявляю я, стараясь скрыть волнение. – Они уже готовят образцы. Я привезу фотографии для вас и клиента.

– Это не сработает, – отвечает Диана, бросая на меня странный взгляд. – Мы имеем дело с Тео Джорданом. Ты знаешь, как он любит быть вовлеченным в процесс. Его не устроят просто картинки.

– Я сниму несколько видео, – предлагаю я, стараясь сохранить уверенность. – Или могу организовать курьерскую доставку образцов. За его счет, разумеется.

Она начинает постукивать ручкой по столу, и я чувствую нарастающую тревогу.

– Разве ты уже не превысила бюджет?

– Я могу попробовать перераспределить средства…

– И это тот разговор, который ты готова вести? О том, как перераспределила бюджет ради курьерской доставки?

Она права, и паника охватывает меня. Я словно стою на краю пропасти, готовая шагнуть в неизвестность.

– Вы поедете вместе, – говорит она, записывая что-то в блокнот.

– Вместе? То есть, с Карли?

– Ты и Тео. Зачем тебе Карли?

Я так потрясена предложением, что даже не успеваю насладиться оскорблением Карли. Передо мной встает перспектива долгой поездки с Тео Джорданом. Ничего на свете я не хочу меньше, чем проводить с ним время. Честно говоря, я бы предпочла перебраться в Антарктиду в одной лишь джинсовой куртке, чем провести хоть секунду рядом с этим человеком.

– Мы действительно считаем это необходимым? Видео сейчас невероятно реалистичны! Или он может поехать сам. Я могу сбросить контакты по почте.

Диана бросает на меня взгляд, от которого внутри все сжимается.

– Карли может поехать с ним. Разве ты не говорила, Карли, что у тебя есть немного свободного времени?

В отчаянии я оборачиваюсь к Карли, надеясь, что она предложит свою помощь. Но, похоже, эта успела оценить оскорбление от Дианы.

Я оглядываюсь в поисках выхода. Должен быть другой вариант. Просто должен.

– Вы поедете вместе, – повторяет Диана.

Тон не допускает возражений. Разговор окончен.

Глава 8

Джуди

Ну да, конечно. Все прекрасно. Просто замечательно.

Как только предстоит сообщить Тео Джордану, что завтра мы проведем целых восемь часов в одной машине, он, несомненно, найдет способ все отменить. Между нами, как говорится, простирается бездна взаимной антипатии.

Его ненависть настолько сильна, что когда-то пытался меня уволить. Я в ответ испытываю такую же ненависть. Все просто. Предельно ясно. Конец истории, гасите свет.

Сегодня я занимаюсь выбором материалов для проекта «Закатная Гавань». Обычно это любимая часть работы – прогулки по шоурумам¹⁵. Я обожаю часами перебирать палитру красок, изучать текстуры тканей и погружаться в мир напольных покрытий. Уже представляю, как запах выдержанного дерева наполняет воздух, а прохлада глазурованной плитки¹⁶ приятно ощущается под пальцами.

Но, к сожалению, клиенты не всегда бывают радужными, они скорее капризны, нетерпеливы, чрезмерно требовательны и откровенно неприятны, что весьма сказывается на удовольствии от процесса.

Выбравшись из метро, я быстро преодолеваю четыре квартала до шоурума, который расположен между аптекой и стоматологическим кабинетом, на окнах которого можно было бы написать: «Приходите сюда, чтобы умереть». Осознав, что я уже на пять минут опоздала, устремляюсь к двери, и в этот момент тротуар сверкает, передо мной останавливается машина – огромный внедорожник с тонированными стеклами такой глубины, что за ними трудно разглядеть хоть что-то.

– Что-то потеряли?

Этот звук – самый ненавистный на свете: сухой, безжизненный голос Тео Джордана.

Мне приходит в голову игнорировать его. Но сумка кажется подозрительно легкой, и я почти уверена, что блокнот остался лежать на тротуаре. Резко останавливаюсь, мысленно проклиная себя. Должно быть, в прошлой жизни я была серийной убийцей. Только так можно объяснить кармическую расплату, которая обрушилась на меня в лице этого невыносимого человека.

Впрочем, если бы я и впрямь была убийцей, может, удалось бы расправиться с ним навсегда и остаться безнаказанной? Эта мысль значительно поднимает настроение.

– Доброе утро, Теодор, – произношу я с ироничной легкостью.

– Знаете, на всем белом свете нет ни одного человека, который бы меня так называл.

Он хлопает дверью абсолютно черного автомобиля, и, надо признать, машина ему в полной мере соответствует. Это словно увеличенная версия катафалка. Именно на таком мне кажется, Мрачный Жнец¹⁷ катается, собирая жатву.

– О, простите, – с наигранной озабоченностью произношу я, прижимая руку к груди. – Вам не нравится?

Тео медленно приближается, убирая ключи в карман потертых черных джинсов. Бейсболка надвинута низко на лоб – небольшое облегчение, можно не встречаться с привычным циничным взглядом, который всегда сверкает в его глазах.

Но ухмылку я различу даже в этом полумраке.

Он чуть наклоняется вперед, нарушая мое старательно охраняемое личное пространство. Не настолько, чтобы заставить отступить, но достаточно, чтобы в животе что-то взорвалось – яркий, острый фейерверк. Боже, какой же он высокий.

– Нет, – шепчет он, голос мягкий, но с неожиданной настойчивостью. – Мне нравится.

Мое лицо искажает гримаса при мысли, что случайно сделала что-то, что ему понравилось. Но в следующее мгновение ухмылка превращается в жесткую линию, и я понимаю – он просто издевается. Я его разозлила, и это приносит какое-то извращенное удовлетворение.

Наклоняюсь за блокнотом, а когда выпрямляюсь, он уже стоит, держа открытой дверь шоурума, и смотрит на несуществующие часы.

– Пожалуйста.

Ненавижу его.

Медленно убираю блокнот в сумку, аккуратно застегивая ее. Разглаживаю складки на юбке, поправляю футболку, и, поднимая взгляд, вылавливаю улыбку, которая говорит: «Надеюсь, ты сегодня вечером утонешь в собственной желчи».

Чувствую, как он закатывает глаза, проходя мимо меня в дверь.

«Крейт энд Ко¹⁸» – моя личная страна чудес. Не сама атмосфера, она здесь довольно строгая и холодная, залитая незаслуженно ярким флуоресцентным светом. Но вещи – оттенки, текстуры – всегда завораживают. Я в этом бизнесе достаточно долго, чтобы запах свежей древесины успокаивал подступающую тревогу.

– Привет, Омар! – восклицаю я, обращаясь к продавцу, стучащему по клавиатуре за стойкой.

– Джуди! Каждый твой визит – как праздник!

Улыбаюсь в ответ.

– Это потому, что я твой самый прибыльный клиент.

Омар работает в «Крейт энд Ко». столько, сколько я сюда хожу, и он – мой любимый продавец. Ему где-то семьдесят пять, и он как-то сказал, что искренне верит: как только перестанет работать, тут же уснет. Навсегда.

– А еще ты очаровательна, – добавляет он с теплотой.

Качаю головой, направляясь вглубь шоурума, явно ощущая присутствие Тео где-то позади. Демона, приставленного ко мне.

– У тебя особенный друг? – спрашивает Омар, подмигивая.

– Он милый, – отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Тебе стоит взять на заметку.

Сначала мы рассматриваем образцы красок, хотя я не собираюсь посвящать его в сегодняшние планы. Вместо этого заставляю следовать за собой, маневрируя между стеллажами, пока наконец не добираюсь до большого, потертого рабочего стола, усыпанного яркими пятнами, словно кто-то неистово размахивал в его окрестностях сверкающей кистью.

Я с усилием вытаскиваю три увесистых каталога с полки и с глухим стуком бросаю на стол.

– Можешь приступать к изучению, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

– Не будешь ли ты так любезна намекнуть, что именно я ищу? – спрашивает он, и в голосе слышится легкий вызов.

Я поворачиваюсь к стене с образцами и начинаю вытаскивать коробки с красками.

– Начнем с цвета для потолка. Стены можно сделать на пару тонов светлее в той же гамме. Что-то, достаточно темное, чтобы создать ощущение уюта, но при этом мягкое, чтобы не поглощать весь свет.

– Это не так уж и полезно, как тебе кажется, – отвечает он с легкой иронией.

Тео встает со стула, придвигается к столу, опираясь на него ладонью. Перелистывает каталог, и на лице ясно читается скука. Я не злюсь. Редко кто из клиентов приходит с твердым намерением самостоятельно выбирать краску; обычно мы предлагаем несколько вариантов, а клиент делает финальный выбор. Это тонкий танец – баланс между вовлеченностью и пониманием, что именно нужно. Но Тео Джордан – не обычный клиент. Он как назойливый осьминог, сующий тонкие щупальца куда не следует.

Даю ему несколько минут, позволяю перевернуть еще пару страниц, затем, скользнув по столу, выдвигаю два образца. Один – угольно-серый, другой – стальной.

– Мне кажется, один из этих двух, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал достаточно непринужденно, будто он действительно имеет право выбора.

– О, правда? – козырек бейсболки скрывает его лицо, и я не могу прочитать мысли.

– Оба идеально подойдут. Оба холодные, оба естественные. Они будут напоминать вечернее небо.

Он закрывает каталог, который листал, и притягивает к себе два моих образца.

– Ты просто пытаешься меня задобрить этими каталогами, не так ли?

Да.

Он приподнимает подбородок, чтобы посмотреть на меня из-под бейсболки. Если бы я не знала, что внутри Тео пуст и мрачен, то могла бы подумать, что забавляется.

– Ты точно знаешь, какой цвет хочешь, да?

Стальной синий, разумеется.

Я смотрю на него с невинным выражением.

– Это твое решение. Ты – заказчик.

Тео цокает языком.

– В таком случае, – он открывает каталог, – я склоняюсь к этому.

Он тыкает пальцем в цвет внизу страницы, и я наклоняюсь ближе, чтобы получше рассмотреть. Чувствую его взгляд, когда склоняюсь над каталогом, приподнимая страницу, чтобы убрать блики от резкого верхнего света. Какой-то болотно-коричневый.

– Этот? – спрашиваю я с недоверием.

– Именно этот, – резко отвечает он.

Тео приподнимает край бейсболки, и теперь я вижу его глаза, полные какой-то странной загадочности. Неприятное ощущение пробегает по телу, оставляя после себя россыпь мурашек.

Почему он так смотрит? Я осторожно касаюсь подбородка, проверяя, не остались ли там крошки от завтрака. Но хлопья никогда не оставляют крошек, и вот он сжимает челюсти, и я вдруг осознаю, насколько близко мы стоим друг к другу. Каталог с грохотом падает на стол.

– У меня когда-то была собака, – говорю я, возвращаясь на место за столом. – У нее был желудочный вирус, и ее… экскременты были точно такого же цвета.

Он наклоняет голову.

– Видишь? Это естественный цвет.

– Поверь, в этом нет ничего естественного, – резко отвечаю я.

– Это выбор клиента, разве нет?

Я наклоняюсь через стол и с силой захлопываю каталог.

– Извини, но я не могу с чистой совестью позволить унизить себя стенами цвета… ты понял.

Он откидывается на стуле, на губах играет лукавая улыбка.

– О, да? Это часть твоей клятвы дизайнера интерьеров? Никогда не допускать стен цвета…

– На твоем месте я бы прекратила повторять это слово, прежде чем…

Он поднимает палец.

– Осторожно. Ты со всеми своими клиентами так разговариваешь?

– Только с козлами, – выпаливаю я, не успев себя остановить, и вижу, как его челюсть отвисает со слышимым щелчком.

Я быстро прикрываю рот рукой.

Черт.

Я не хотела этого говорить. Критиковать его выбор краски – одно, но обзывать? Это, пожалуй, уже перебор, сколько бы раз он ни пытался меня уволить.

Замираю, затаив дыхание, следя за его выражением лица, пытаясь понять, нужно ли извиняться, и отчаянно не желая этого делать. Но кажется, что я вижу, как его губы едва заметно дрожат, прежде чем он сжимает челюсти и снова принимает привычное бесстрастное выражение.

Я стучу пальцем по образцам краски перед ним, пытаясь заполнить неловкое молчание.

– Выбери один, пожалуйста.

Спустя целую вечность он наконец поднимает образец стального синего.

– Вот. Что дальше?

* * *

Я веду себя как последняя трусиха.

Мы уже несколько часов бродим по шоуруму, а я все никак не решусь заговорить о поездке в питомник. В основном потому, что, несмотря на молчаливое соглашение, в котором мы оба согласны, что предпочли бы броситься в недра действующего вулкана, чем работать вместе, я все еще не могу предсказать его реакцию на эту идею. Он не изменил своим привычкам – спорит ради самого спора, раздражает чрезмерной вовлеченностью, но с последнего совместного проекта, кажется, развил в себе какое-то извращенное, садистское удовольствие мучить людей. В целом, это вполне в его стиле, так что те самодовольные ухмылки, которые он бросает, думая, что я не вижу, не должны удивлять.

На данном этапе я ничуть не удивлюсь, если он согласится на поездку только ради того, чтобы насладиться моими мучениями. А этого допустить нельзя. Я не уверена, что выдержу целую поездку в машине, не закричав в пустоту.

Сейчас мы рассматриваем столешницы – последний этап, прежде чем я наконец смогу освободиться от его общества. Я провожу рукой по шероховатой поверхности бетонного блока, пытаясь выиграть немного времени. Все ясно – придется пойти ва-банк, разозлить его так сильно, чтобы он забыл о любой поездке.

– Этот вариант отлично подойдет для столешниц, – говорю я, указывая на мягкий, сланцево-серый бетон с крошечными вкраплениями. – Он будет красиво отражать свет.

Он садится на образец, как на трон, бицепсы напрягаются под футболкой, и я ненавижу себя за то, что замечаю это.

– Разве мы не планировали деревянные столешницы?

– Ты же хотел индустриальный стиль, помнишь? Мы добавляем бетон. Он будет и на барной стойке.

– Ты сегодня очень требовательная, – замечает он с ухмылкой.

Я тыкаю в него ручкой, словно это может сбить с толку.

– А ты…

– Упрямый? – заканчивает он фразу, точно зная, что я не могу устоять. – Знаешь, ни один дизайнер еще так упорно не спорил со мной по каждому поводу. Не знаю, как к этому относиться.

– Выбор между полиэстером и сатином для обивки стульев – это не мелочь. Твои клиенты будут сидеть на них часами. Если собираешься открыть респектабельный ресторан…

Он протягивает руку и выхватывает у меня ручку, с ухмылкой засовывая ее за ухо.

– Как я уже говорил, замена сатина дорого обойдется, и я думаю, что бархат – разумный компромисс. Наслаждайся победой, Холланд, не нужно снова все это обсуждать. К тому же, я позволил тебе реализовать идеи с полом, не так ли? А вот в сложном рисунке паркета я не вижу смысла…

– Кстати, о повторных обсуждениях, – бормочу я под нос.

– Извини, что?

Я поворачиваюсь к нему.

– Как я и говорила, узор «елочка» придаст объема. К твоему сведению, объем – это концепция, которая обогащает дизайн, создавая визуальное расширение пространства, – начинаю я.

Он кивает, внезапно серьезный, и проводит рукой по почти черным волосам.

– Именно поэтому парикмахер постоянно советует мне мелирование.

– Мелирование, – я замолкаю, закусываю губу, едва сдерживая смех, замечая, как он с любопытством наблюдает за моими попытками собраться с мыслями. – Тебе стоит попробовать. Мелирование освежит, развеет эту ауру мрачности.

Его глаза расширяются с наигранной искренностью.

– Обещаешь, что это сделает меня неотразимым?

Я фыркаю.

– Для этого потребуется кое-что посерьезнее.

– Ты сегодня безжалостна к моему эго, Холланд, – равнодушно говорит он, снова изучая стенд с каменными покрытиями справа от себя.

– Мои соболезнования твоему эго. Но, по правде говоря, я даже не дизайнер. Так что не переживай, привычка изводить дизайнеров останется при тебе.

Он хмурится.

– Что значит – не дизайнер?

Черт. Зачем я дала ему этот козырь?

Я отхожу к стенду с бетоном, избегая пронзительного взгляда.

– Это значит, что я ассистент. И прежде чем начнешь паниковать из-за того, что проект ведет ассистент…

– Паниковать?

– …хочу, чтобы ты знал: до этого я работала над несколькими крупными проектами. У меня есть большой опыт и квалификация, и я уже знакома с твоим… своеобразным стилем работы…

Он недоверчиво поднимает бровь.

– И ты все еще ассистент? Что за бред?

Я запинаюсь, понимая, что это уже удар ниже пояса. Тыкать меня в неразвивающуюся карьеру, будто он не знает, что сам приложил к этому руку.

Это подло, даже для него.

– Издеваешься?

Я стараюсь говорить спокойно, но гнев прорывается в моем взгляде.

– В чем смысл этой игры?

– О чем ты вообще говоришь?

– Об игре, которую ты ведешь, – говорю я, четко артикулируя, чтобы он понял. – Ты всегда любил поспорить, но сейчас это уже нечто другое. Ты просто издеваешься. Это новое хобби, или пытаешься извлечь какую-то выгоду?

– Понятия не имею, о чем ты…

Я ухмыляюсь.

– Слушай, я знаю, как это бывает. Ты получаешь удовольствие, заставляя людей нервничать, любишь ставить их в неловкое положение, и если честно, даже не могу за это осуждать. Ты платишь за то, чтобы я была здесь, ходила по шоуруму и делала все возможное, чтобы ты блистал, когда ресторан откроется. Ты имеешь полное право оспаривать решения и не любить меня…

Тео поднимает брови так высоко, что они почти касаются линии волос.

– Это был серьезный вопрос, Холланд.

Я гордо вскидываю подбородок.

– Тогда вот тебе серьезный ответ: я не намерена обсуждать с тобой вопросы карьеры.

Он приоткрывает рот, но тут же плотно сжимает губы. Его взгляд опускается, он отворачивается.

Трус.

Я занимаюсь выставкой, раскладывая на столе подходящие образцы столешниц: известняк, серый бетон с эффектом патины. Время от времени я бросаю на него быстрый взгляд. Он уткнулся в телефон, листая длинное электронное письмо. Плечи напряжены.

Кажется, сейчас самое подходящее время.

Я делаю вид, что изучаю бетон.

– Кстати, я выбрала питомник для вертикального озеленения. Завтра у нас там встреча. Если сможешь.

Он проводит рукой по лицу, сбивая бейсболку.

– Я постараюсь освободить время.

– Это за городом, примерно четыре часа езды. Слишком далеко? – голос звучит так невинно, что я сама удивляюсь.

Он поднимает взгляд от телефона.

– Ты права. Далеко.

– Забудь. Я сниму много видео, как будто ты сам там был, – улыбаюсь я. – Выбирай, какой из вариантов тебе нравится.

В глазах снова мелькает искорка веселья, и я слишком хорошо знаю это выражение. Пальцы непроизвольно сжимают образец бетона. В животе неприятно холодеет от предчувствия.

Ты не согласишься, мысленно убеждаю я.

Он слегка наклоняет голову, пытаясь прочитать мои мысли, а затем раздраженно пожимает плечами.

– Четыре часа – это пустяки.

Внешне я сохраняю спокойствие, но внутри бушует ураган из ужаса и отчаянной надежды.

– На самом деле восемь, туда и обратно. Это долгая дорога.

– Короткая поездка.

– В машине только одно место.

Он саркастически выгибает бровь.

– Ты на чем ездишь, на одноколесном велосипеде?

Я стискиваю зубы.

– Это экологично.

Он отворачивается, глядя на меня с легким раздражением.

– Как бы ни хотелось сказать то, что ты так жаждешь услышать…

– Давай же. Соберись с духом.

Он закатывает глаза.

– Джон захочет увидеть все лично. И, честно говоря, я тоже. Мы вкладываем в это немалые деньги.

Облегчение накатывает так стремительно, что я едва сдерживаю смех.

– Джон! – восклицаю я слишком радостно.

Как я могла забыть про Джона? Его компаньон Джон. Милый, славный Джон – настоящий громоотвод.

– Постарайся выглядеть чуть менее счастливее. Умоляю.

Он действительно раздражен. Мысленно я праздную маленькую победу.

– Хорошо. Я, ты и Джон. Прекрасно. Я сообщу, что нас будет трое. Ты за рулем?

Глава 9

Тео

Десять минут.

Ровно столько понадобилось, чтобы завести машину сегодня утром. И хотя вчера я подшучивал над Джуди, мысль о том, что придется провести с ней целый день, вызывает странное беспокойство. Я нервничаю, как будто она первая девушка, которую я встретил в жизни.

Не помогает и то, что Джуди – единственный человек за последнее время, способный поставить меня на место и немедленно дать отпор при малейшем несогласии. Так что да, можно сказать, я немного увлекся.

По крайней мере, в ее присутствии я научился хоть как-то формулировать мысли, пусть даже это и сводится к обмену колкостями. Я вижу, как ее уши пылают от гнева каждый раз, когда я задеваю за живое, но не верю ни на секунду, что ей это не нравится так же, как и мне. Огонек в глазах, когда она ловко парирует выпады – это начало чего-то… интересного.

А чтобы еще больше усложнить ситуацию, мир решил подбросить мне сюрприз: сегодня наконец-то спала жара. Небо затянуто серыми тучами, что совершенно нетипично для июля. Холодный ветер обдувает машину на каждом светофоре, что ощутимо, учитывая размеры этого монстра.

Припарковавшись перед зданием «Дайм», я сразу замечаю Джуди. Она стоит, прислонившись к стеклянной стене в холле, и смотрит в телефон. Неужели она в платье в такую погоду? Должно быть, замерзла. Я включаю печку и, на всякий случай, подогрев пассажирского сиденья.

Платье, надо признать, потрясающее. Красное, с завязкой на талии, облегает ее фигуру в нужных местах и заканчивается где-то посередине бедра. Я отбрасываю волосы со лба, пытаясь заставить себя не пялиться.

Это всего лишь девушка в платье. Возьми себя в руки, черт побери.

Она не поднимает глаз, когда я выхожу из машины и подхожу к стеклу. Я осторожно стучу, и лицо мгновенно искажает гримаса чистого раздражения, когда она видит меня. Не знаю, чего я ожидал. Джуди не ошиблась, назвав меня козлом. Я слышал это слово так часто, что почти поверил, особенно от тех, кто думал, что я их не слышу. По крайней мере, у нее хватило смелости сказать это в лицо.

– Что? – тихо, но с явным недовольством шепчет она сквозь стекло, приподнимая брови с наигранным удивлением, которое действует на меня сильнее, чем следовало бы.

– Давай уже покончим с этим, – говорю я, голос слегка искажается сквозь стекло.

Она не торопится, медленно поднимает сумку с пола и начинает перебирать вещи. Наконец, оттуда появляется прозрачный блеск для губ. Она наносит его, затем сжимает губы, бросая на меня беспечную улыбку.

Я бы отдал многое, чтобы стереть эту ухмылку с ее лица, вместе с блестящим слоем, который только что нанесла. Вместо этого я качаю головой, пряча руки в карманы. Ветер усиливается в тот момент, когда она выходит из дверей вестибюля, и, пытаясь удержать платье, прижимает руки к телу. Я направляюсь к машине, прежде чем увижу что-то, что не должен видеть, что-то, что может заставить меня потерять самообладание на весь оставшийся день. Джуди слегка покачивается от порыва ветра, спешит догнать меня, сокращая расстояние, созданное длинными шагами. Кулаки сжимаются в карманах – я изо всех сил подавляю желание протянуть руку и поддержать ее.

– Давай, – говорю я, подходя к пассажирской стороне и открывая дверь. – Залезай в машину, пока тебя не сдуло.

Она морщится.

– Нет, я сяду сзади. Иначе к двум часам дня буду умолять остановиться. Джон может сесть вперед.

Я напрягаюсь.

– Джон не поедет.

Ее рука замирает на ручке задней двери.

– Что значит – не поедет? – спрашивает она, хмурясь. – Ты же сам сказал.

– А теперь говорю, что не поедет. Он позвонил утром и отменил поездку.

Она смотрит с открытым ртом, и меня пронзает острая мысль, что Джуди может отказаться ехать. На самом деле, я на это надеялся – целый день только с ней. Я быстро подавляю приступ паники и принимаю нужную позу. Закатываю глаза в ответ на ее протесты. Указываю на сиденье рядом с собой.

– Садись.

– Нам стоит перенести поездку, – говорит она. – Неправильно ехать без Джона. Как ты сказал, это значительная часть бюджета.

Она пытается обойти меня, но я преграждаю путь, вытянув руку.

– Садись в машину, Холланд. Я передвинул все встречи ради этого. Мы едем и точка.

Пожалуйста, мысленно добавляю я.

Ветер срывает с нее последние остатки тепла, она слегка дрожит. Глаза широко распахнуты, взгляд мечется между мной, салоном машины и дверью офиса, словно взвешивает варианты.

– Ладно, – сдается она, опуская плечи. – Мы едем. Только потому, что у меня назначено обсуждение проекта с Дианой в понедельник.

Слава богу.

– Как собираешься залезть в этот монстр-трак? Почему он такой высокий? – спрашиваю я, наблюдая за ней.

Она ставит ногу на подножку, но промахивается и, споткнувшись, падает назад. На этот раз я не сдерживаюсь. Руки рефлекторно вытягиваются, ловя ее за талию, удерживая лишь мгновение – ровно столько, чтобы помочь подняться на подножку. Но внутри все обжигает, словно я схватил раскаленную сковороду голыми руками.

– Эй! – восклицает она, отстраняясь, хотя руки уже давно ее не касаются.

– Извини, лестницу забыл дома.

– Ты можешь прекратить шутить про мой рост?!

Она забирается на сиденье, и я закрываю дверь, затем пристегиваюсь и выезжаю.

– А кто сказал, что это шутка? Ты маленькая. У тебя ножки – спички.

Джуди поправляет платье, в голосе появляется насмешливая нотка.

– Ты же восхищался моими ногами. Теперь все встает на свои места.

Черт.

– Что именно?

Она закатывает глаза и складывает губы бантиком. И хотя я знаю, что она просто дразнит меня, в желудке скручивается тугой узел. Эта девушка – настоящая угроза. Если она продолжит в том же духе, я точно врежусь в отбойник.

– Ты отменил встречу с Джоном, – продолжает она, – чтобы заполучить мои «спички» в свое полное распоряжение.

Я нажимаю на сенсорный экран, и салон наполняется приглушенным голосом Джона.

Привет, Тео, это Джон. Мне придется отменить утреннюю встречу. У моего ребенка что-то случилось, а Келли не может отпроситься с работы. Поезжай без меня, не хочу задерживать. Расскажешь потом, как все прошло. Удачи.

– Полегчало?

Правда в том, что мне не терпится насладиться ее «спичками» в одиночестве. Но сердитый взгляд и порозовевшие щеки поднимают настроение до небес. В последнее время мало что радует меня так, как выводить ее из себя.

Звучит немного печально, не правда ли?

– Я все равно тебе не верю, – бурчит Джуди, отворачиваясь к окну.

Мы выезжаем на шоссе, двигатель ревет, заполняя тишину.

Вскоре я понимаю, что мы едем в полной тишине. Я думаю о том, чтобы включить музыку, но не знаю ее вкусов, поэтому держу руки на руле, пытаясь придумать, как это выяснить, не выглядя при этом жалким.

Кстати, не расскажешь ли ты мне о своем самом большом страхе и о том, насколько вероятно, что ты когда-нибудь позволишь прикоснуться к тебе?

Черт. Просто спроси, идиот. Это всего лишь музыка.

Я бросаю взгляд в ее сторону и обнаруживаю, что Джуди уже смотрит на меня. Как только наши взгляды встречаются, она тут же отворачивается к красному хэтчбеку¹⁹ впереди.

– Кто тут на кого пялится? – спрашиваю я.

– Я пыталась понять, как ты вышел из дома, не заметив, что кофе по рубашке расплескано.

Черт. Вот и доказательство того, каким неряшливым я выглядел, собираясь забрать ее. Но футболка под клетчатой рубашкой чистая. Она изо всех сил пытается скрыть улыбку, играющую в уголках губ, и меня вдруг переполняет раздражение от ее дерзости.

– У меня к тебе вопрос, – говорю я.

– Пас.

– Как ты сформировала такое… определенное мнение обо мне? – ничуть не смущаясь, продолжаю я.

Ее лицо появляется в поле зрения, брови грозно нахмурены.

– Это ловушка?

– Что ты имеешь в виду?

Ее брови взлетают еще выше.

– Ты серьезно спрашиваешь? Или ищешь повод снова вышвырнуть меня из проекта?

Ее слова выбивают из колеи.

Честно говоря, я не думал, что она когда-нибудь упрекнет в этом. Я был козлом не раз за карьеру – эта работа умеет выгрызать душу и оставлять на ее месте лишь угольки – но никто и никогда не осмеливался сказать это в лицо.

Я чувствую, как жар приливает к шее. Быстрый взгляд на Джуди показывает, что она смотрит на меня с абсолютным спокойствием. Но губы плотно сжаты в тонкую линию, которая говорит о том, что она ждет ответа, ждет, когда я отвечу за грехи, раз уж открыл эту тему.