Текст книги "Правило Шестьдесят на Сорок (ЛП)"
Автор книги: Элли К. Уайлд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– …но ты, наверное, устала. Уже поздно, и у тебя, наверное, есть дела на завтра…
– Тео, да, – говорю я твердо. – Очень хочу.
Мгновенно он преображается. Выпрямляется, расправляет плечи, когда мы сворачиваем на боковую улицу. Меня охватывает чувство вины – я украдкой смотрю на него. Неужели я так поступила с ним? Превратила в человека, который слишком много анализирует?
– Могу задать тебе вопрос? – произносит он после недолгого молчания, и, когда я киваю, опускает руки в карманы. – Дженна упомянула о «развлечениях». Что это значит?
Я неохотно играю с прядями волос.
– У меня было несколько неудачных отношений, и до сих пор не оправилась.
Тео поворачивает к узкому проулку.
– А что насчет родителей?
Я делаю глубокий вдох, чувствуя, что в его голосе нет осуждения; Тео не будет настаивать, если предпочту молчать. Он никогда так не делает? Внезапно я понимаю, что могу довериться, что он поддержит меня, когда история потянет в бездну.
– Родители… Это… Мой старший брат погиб. Дэйв. Три года назад, в автокатастрофе по дороге в поход.
Я не собираюсь останавливаться на этом, смерть Дэйва – не главная тема, и последнее, чего я хочу, – это долго погружаться в его отсутствие. Легкое прикосновение локтя Тео к плечу. Оно такое неуловимое и мимолетное, что могло бы показаться случайностью, будь это кто-то другой, но это он – и всегда знает, что сказать или сделать, чтобы облегчить боль, когда разговор становится слишком тяжелым. Удачно подобранная шутка, капля самоиронии, легкое соприкосновение локтями.
– После его смерти все словно обрушилось. Родители так и не смирились с утратой. Едва разговаривали друг с другом несколько месяцев, а когда все же говорили, это напоминало встречу двух чужих людей, которые терпеть друг друга не могут. В итоге, через год расстались, а потом… я не знаю. Кажется, пытались разобраться в себе, а я в этом процессе стала чужой. Переехала в город ради работы, а они продали дом. Со временем звонки и сообщения сошли на нет.
– Они отказались от тебя? Оба?
Я киваю.
– Даже кажется, что не осознают этого разрыва. Я всегда думала, что они где-то рядом, что все еще связана с одним из них. Я бы не узнала. В конце концов, проверять телефон, ожидая их звонка, стало слишком больно. Поэтому поменяла номер. Создала новый электронный адрес. Решила… они знают, где я живу. Если захотят, придут.
– А как насчет бывшего?
Я сдерживаю смешок.
– О, он просто оказался эгоистом. Мы встречались несколько месяцев до смерти Дэйва, и, видимо, проводить время с грустной девушкой ему было невыгодно.
– Боже, – произносит он. – Черт возьми, Джуди. Мне жаль. Назови его имя и адрес. Я разберусь.
Я смеюсь и слегка толкаю его плечом.
– Серьезно, мне было совершенно плевать. Просто еще одно бремя.
– Ты была близка с родителями?
Я с трудом прочищаю горло.
– С мамой. Все это сложно, но сложнее всего – летние каникулы. Она прирожденный садовод – возможно, до сих пор – и в детстве это было нашим общим занятием. Сначала она разрешала только полоть сорняки. Показывала, какие сорняки можно вырывать, а какие цветы привлекут больше бабочек, если их оставить. И все эти моменты сводились к тому, что она сидела на траве, рассказывая истории, пока я работала.
– Ты навещала тот сад в питомнике? – медленно спрашивает Тео. – Это помогает?
– Да, это странно. Она научила меня всему, что знаю. Это… доказательство того, что она действительно существовала. Не выдумка, иначе я бы ничего не знала, – я до последнего сдерживаю слезы.
– Ты думаешь о том, чтобы связаться с ней?
– Иногда. После тяжелого дня. В праздники, – признаюсь я, и на его лице появляется ужас. Я понимаю, что Тео представил меня одинокой, поэтому добавляю: – Не переживай. Дженна никогда бы не позволила этому случиться. Она всегда берет меня с собой домой. Так что получаю место в первом ряду на ее семейном представлении.
– Хорошо. Это хорошо, – тихо говорит он.
– Честно говоря, я стараюсь не думать об этом слишком много. О том, как они отказались от меня. Это тяжело – понимать, что ты ничего не стоишь.
Я делаю несколько шагов, прежде чем замечаю, что Тео остановился. Но, обернувшись, вижу, что он снова идет ко мне, кладя руки на плечи.
– Джуди. Ты безусловно ценна, – горячо говорит он. – Может, они были слишком слепы, чтобы это увидеть, но это их проблема, а не твоя. И вокруг множество людей, которые не ошибаются так катастрофически.
Мои глаза блестят, несмотря на все усилия. Я жажду в это верить.
– Эй, – тихо говорит Тео, наклоняться, чтобы оказаться на одном уровне со мной. – Дженна только что высказала все, что я натворил. Финн тоже, и поверь, за этот спектакль он получит порцию. Диана поддерживала меня, когда… тоже был дураком. Серьезно, напомни показать ее голосовое сообщение. Я почувствовал себя проблемным ребенком. Ларри, возможно, и самый ворчливый человек на свете, – после меня, конечно – но говорит о тебе так, будто можешь превратить воду в вино. Если это так, дай знать – я найму тебя для ресторанов. Ты сэкономишь кучу денег, – он приподнимает мой подбородок, когда из уст вырывается смешок. Тео наклоняет голову. – А вот я. Бывший идиот, который быстро понял, что все становится лучше, когда ты рядом.
Я не понимаю, как когда-то ненависть к нему могла быть настолько сильной.
– И не забывай про Петунью. Она точно считает, что ты чего-то стоишь, иначе бы просто умерла с голоду.
Не задумываясь, не останавливая себя, я делаю шаг вперед, прижимая лоб к его груди и обнимая за талию, как в последний раз. Тело Тео становится источником тепла, каждое мгновение запечатлевается в памяти – ритм сердца, я легкий древесный аромат, который нужно запомнить. Этот запах окутывает разум, наполняя меня одновременно дремотой и удивительной бодростью.
На мгновение Тео замирает, но затем он делает шаг навстречу, обнимает меня, одна рука теряется в волосах на затылке, другая обнимает за пояс, прижимая к себе так, что я чувствую каждое его ребро, каждую мышцу – все существо соприкасается с моей кожей. Его подбородок опускается на макушку, а затем Тер медленно целует мои волосы. Я хочу остаться в этом моменте, в его защите, в этом облегчении, в нарастающем тепле, в ощущении близости.
Я выдыхаю, прижимаясь к нему. Не могу отпустить, не сейчас, поэтому слова вырываются с трудом.
– Спасибо. Я не понимала, как сильно нужно было это услышать. Иногда я чувствую себя такой одинокой. Ничтожной.
Он делает глубокий вдох, дыхание касается макушки, и Тео крепче прижимает меня к себе.
– Ты совсем не ничтожна. Я никогда не говорил ничего более искреннего.
Я верю, действительно верю, потому что он не стал бы так говорить, не чувствуя этого искренне. Рядом с Тео я никогда не чувствую себя незаметной. В сознании не остается ни тени сомнения – я просто растворяюсь в нем, в чувствах.
Мы остаемся в объятиях, не двигаясь, пока ноги не перестают меня удерживать. Неохотно отстраняюсь, чувствуя пробуждающуюся осознанность – словно каждая клетка теперь знает, что значит быть в его объятиях, ощущать их вес. Еще больше. Дай нам больше, верни обратно. Ближе.
Я не знаю, что происходит между нами, правда не знаю. Не понимаю глубины его чувств и смогу ли когда-нибудь признаться в своих. Все это ужасает. Рождает желание спрятаться, но одновременно делает невозможным разорвать связь.
Тео проводит пальцами по моим волосам.
– Эй, а насчет правила о запрете держаться за руки. Оно все еще действует?
– У нас нет правила о запрете держаться за руки, Тео.
– Да?
Я решаю сделать это ради него. Беру руку, переплетаю теплые пальцы со своими, сжимаю, когда в его глазах появляется мягкость. И слегка тяну за собой.
– Пойдем. Я умираю с голоду.
* * *
Изредка тишину нарушают случайные прохожие, спешащие по темному набережному пути. Мы с Тео сидим на скамейке у реки, поглощая гораздо больше пиццы, чем следовало бы. Он так увлеченно описывал десять вариантов, что я просто не смогла выбрать.
Я полностью теряю ощущение времени. В любой момент могу проснуться от сладкого сна, потому что странно ощущать себя такой гармоничной, такой приземленной, свернувшись на скамейке под тяжестью его руки. Я крепко держу Тео за руку – с тех пор, как пальцы сплелись почти два часа назад, так и не смогла их разъединить – или, может быть, это он не позволил. Трудно сказать. Уже поздно, и я устала. Но мы упорно поддерживаем разговор, вытягивая из ночи каждую минуту.
Тео касается моей правой брови.
– Откуда шрам? Я его никогда не замечал.
Я прижимаюсь головой к его бицепсу, уютно устроившись под плечом. Шрам тонкий и белый, почти незаметный, виден только вблизи.
– Я сбежала с Дэйвом, когда мне было двенадцать, и упала со скейтборда. Разбила лицо и сломала руку. Мама плакала неделями.
– Ты была проблемной девочонкой, – произносит он.
– О, да. Мы оба. Я хулиганила в школе, устраивала вечеринки, когда родителей не было дома – представляешь.
Он гладит мои пальцы с улыбкой на лице.
– Меня это совершенно не удивляет.
– Правда?
Тео качает головой.
– Ты все такая же. Может, и не устраиваешь шалостей, но убежден, что любишь провоцировать людей.
Я тихо смеюсь.
– Только когда они этого заслуживают.
Он крепче обнимает меня.
– А я? Я все еще заслуживаю этого?
Я качаю головой, позволяя щеке тереться о его руку. Глаза Тео становятся мечтательными, и он выглядит таким милым, таким нежным, таким довольным, что хочется запечатлеть этот миг и то чувство, которое вызывает. Сохранить образ, чтобы прикасаться к нему, когда захочется вспомнить о теплых летних ночах, запахе горящих дров и каплях дождя на коже.
– А у тебя? – спрашиваю я.
– Что?
– Есть шрамы?
Тео тихо смеется.
– Милая, если хочешь увидеть шрамы, ты пришла по адресу, – он притягивает меня ближе, освобождая одну руку. – Этот – от того, что я порезался, разделывая первую рыбу.
Я провожу пальцами по белому шраму, рассекающему ладонь, затем подношу руку к губам и целую. Его дыхание становится глубоким, резким, словно от неожиданности.
– Где еще?
Тео сглатывает, шевеля безымянным пальцем.
– Вот. Порезался, работая с мандолиной53, еще не научившись ею пользоваться, как полный идиот.
Я целую кончик его пальца, ощущая соленый привкус пиццы. Тео задерживается на этом пальце, вспоминая, а затем переворачивает руку.
– Здесь, на запястье, обжегся. Духовка на четырехстах пятидесяти градусах, – произносит он с легкой усмешкой, и я лишь слегка приподнимаю уголок губ.
Я веду губами от шрама к внутренней стороне запястья, оставляя еще один поцелуй на пульсе, чувствуя, как он на мгновение замирает, а затем вновь бьется в унисон с моим сердцем.
Тео медленно моргает, веки тяжелые, словно занавешены бархатом. Он указывает на слегка дрожащий указательный палец и проводит по нему большим.
– Одиннадцать швов, неосторожность с ножом. Кухонная бригада этого никогда не простит. Мне было шестнадцать.
– Бедненький, – шепчу я, прижимая губы к его пальцу и стараясь успокоить дрожащую руку.
Тео выдыхает.
– Джуди.
В его глазах появляется замешательство. Он проводит большим пальцем по моей щеке, и нужно время, чтобы осознать, что Тер прикусывает внутреннюю сторону щеки. Сердце начинает биться быстрее, когда я понимаю, что ему есть что сказать.
Внезапно он встает, выглядя бодрым, почти лихорадочным. Проводит пальцами по волосам, открывает рот, затем закрывает. Я отодвигаюсь на край скамейки, чувствуя страх, отчаяние и надежду. Так хочется, чтобы Тео произнес это, чтобы признание вырвалось с губ. Хотя и не знаю, что бы я сделала с этими словами.
Тео опускается передо мной на колени. Упираясь руками в скамейку по обе стороны от моих бедер, находится так близко, что его тепло, близость и сам факт того, что он стоит на коленях, вызывает мгновенную ностальгию. Сердце колотится, пытаясь вырваться из груди.
Ожидание становится невыносимым. Я тянусь, крепко хватая его за рубашку и притягивая к себе. Тишину разрывают два коротких вздоха. Я поднимаю взгляд и вижу, как его бровь изгибается в удивлении. Губы Тео чуть приоткрываются, когда он приближается. Нос останавливается в нескольких миллиметрах от моего. Если бы он наклонил подбородок, губы коснулись бы моих. Взгляды полны ожидания – наверняка, как и мои. Мы одновременно вздыхаем.
Тео так близко. Я никогда не смогла бы насытиться этим. Каждый из его смешков искрится в глазах. Он смотрит на меня так, будто я – единственное, что заслуживает внимания.
Тео неподвижен, сосредоточен, открыт, полон терпения и желания. Его губы находятся в пределах досягаемости.
Я наклоняюсь, обхватывая его за шею, и Тео закрывает глаза. Его губы находят мои, все на мгновение замирает, позволяя мыслям догнать нас, окутывая новой реальностью.
Реальность обрушивается на меня мощной волной.
Потому что он здесь, передо мной – Тео. Его губы на моих, руки обхватывают талию, бережно удерживая, а вздохи наполняют пространство между нами. Эта близость ошеломляет, унося в мир забытья. Я позволяю себе снова потеряться в ощущениях, позволяя его губам скользить по моим, поглощенная сладостью поцелуя. Тео возвращает меня в реальность тихим стоном и прикосновением языка.
Я скольжу пальцами по его волосам на затылке, и Тео, словно чувствуя движения, зеркально повторяет их, позволяя задавать ритм, открывая передо мной двери одну за другой. Его рука проходит по моему лицу, задерживается на волосах, притягивая ближе, в самый центр момента.
Внутри нарастает легкое напряжение. Я напоминаю себе, что это он, что я хочу, чтобы он был здесь, и это нормально – я мечтала об этом поцелуе, и очень этого хотела. Большой палец медленно скользит по моему боку, говоря, что Тео держит меня крепко, и я в безопасности. Я чуть приподнимаюсь на скамейке, и он прижимается всем телом, позволяя ощутить, как сердце бьется в унисон с моим.
Все, что касается Тео – это новая реальность; его язык встречает мой, затем отстраняется, захватывая нижнюю губу между своими, так нежно и успокаивающе, прежде чем вновь вернуться.
Я наклоняюсь, ощущая голод по нему, и в этот миг теряю равновесие. Тео стонет в мои губы, когда шаг заставляет его отступить на пятки. Я оказываюсь у него на коленях, рука обнимает меня, притягивая ближе. И именно этот звук, стон, вызывает невыносимое желание. Я наклоняю голову, чтобы поцеловать его глубже, ощущая привкус горького апельсина и сладкого сиропа из коктейля. Это желание ощутить его еще ближе становится почти физическим, лишая возможности вдохнуть.
Тео отстраняется, прежде чем я успеваю это осознать, целуя меня один, два раза в губы, прежде чем отвести взгляд. Я стою на краю бездны, колени слабеют, собираю всю смелость, чтобы шагнуть в неизвестность, погрузившись в момент без остатка.
Тео касается моей щеки, а голос срывается.
– Надо заканчивать на сегодня.
Я лишь киваю, потому что хочу большего, хочу его, и это желание колет внутри. Но Тео наклоняется, чтобы легко поцеловать меня под ухом, помогает встать, берет за руку и ведет по тропинке к дому.
И только тогда до меня доходит, что он хотел сказать. Насколько горько-сладким был поцелуй, каждое его касание шептало «привет» и «прощай» одновременно. Это всего лишь намек на то, как все может быть, если я дам шанс. Тео сдерживается лишь настолько, чтобы удержать меня рядом. Этот поцелуй был насыщен желанием и пониманием, что я не его, что одно неверное движение может заставить убежать.
Глава 20
Джуди
– Поторопись, у меня уже руки отваливаются!
Я осторожно балансирую на верхней ступеньке лестницы, поднимаясь на цыпочки, чтобы идеально разместить бутылку янтарной жидкости на полке за баром.
– Вот! – объявляю я, слегка поправляя бутылку, чтобы этикетка была точно по центру. – Осталось около пятидесяти.
Дженна крепче сжимает перила, пока я медленно спускаюсь.
– Я напоминала, что ты за это задолжала?
Я попросила Дженну помочь завершить последние приготовления в «Закатной Гавани». Мы с командой из «Дайм» уже здесь, расставляем столы и стулья, распаковываем декорации. Обычно я бы доверила это Карли, но после недавнего инцидента с полами решила держать ее подальше от проекта. К счастью, последние дни я проводила в ресторане, а не в офисе, и благодаря этому удалось избежать ее гнева.
Я спрыгиваю на пол и беру следующую бутылку – потрясающего аквамаринового цвета, наполненную чем-то непонятным. Но важна лишь эстетика витрины.
– Я тебе задолжала? Разве не я устроила успешный субботний вечер?
Дженна фыркает.
– У нас разные представления об успехе.
Она закатывает глаза, но я вижу, что старается казаться равнодушной. Вчера утром она позвонила из такси после ночи, проведенной с Финном. Звучала как пойманная на месте преступления, хотя и уверяла, что они не прикасались друг к другу всю ночь. Оказалось, после нашего ухода они отправились в ночные приключения по городу и провели там несколько часов, прежде чем вернуться домой.
– В общем, – продолжает Дженна, наклоняясь, чтобы стереть пятно с идеально белых кроссовок, которые, видимо, куплены специально для сегодняшней работы, ведь обычно она носит только каблуки. – Я подумала, стоит пригласить его на свидание.
Я оглядываюсь на людей за спиной.
– Я тоже об этом думала, но разве не кажется тебе, что он бы что-то сказал, если бы хотел встретиться? Может, его все устраивает так, как есть.
– Ты правда довольна тем, как все есть?
– Так проще, – я пожимаю плечами, невозмутимо протирая тряпкой отпечатки пальцев на бутылке.
– Ты слишком высокомерно оцениваешь силы сохранить это в рамках платонических отношений. У вас обоих и так достаточно сложностей, не стоит добавлять в уравнение еще и поцелуи.
Она права. Я прокручиваю в голове события субботы, наверное, уже сотый раз, и ни один сценарий не заканчивается тем, что я сдерживаюсь. Думаю, он тоже этого не хочет. Если бы на то пошло, я, возможно, могла бы…
Но, возможно, все-таки нет.
Я стону, чувствуя прилив тревоги.
– Слава богу, здесь полно народу. Не уверена, к какому безумию я бы прибегла.
Дженна щиплет меня за руку.
– Так отпусти себя. Если вы оба готовы, почему ты все еще сдерживаешься?
– Все так сложно…
– Только потому, что ты слишком много думаешь! – возмущается она. – Я больше не могу, Джуди. Пожалуйста, сделай что-нибудь! Все это «будут-не-будут» сводит с ума. У меня глаз дергается. Серьезно, смотри! – она поднимает бровь, указывая пальцем на глаз.
– Ладно, ладно, – смеюсь я, отталкивая ее и вновь поднимаясь по лестнице. – Я подумаю…
– О, он уже здесь! – шепчет Дженна снизу, и, даже не оборачиваясь, я понимаю, что это правда.
Вся лаунж-зона, только секунду назад наполненная приглушенными разговорами, внезапно замирает. Я ругаю себя за то, что не попросила его остаться дома. Обычно владельцы не заходят во время подготовки, хотя на прошлой неделе он и говорил, что хочет помочь. Тео стоит в проеме между фойе и лаунжем, взгляд скользит по комнате, пока не останавливается на мне.
На его лице появляется что-то вроде недовольства, и то, как взгляд скользит вниз к Дженне, пытающейся сдержать смех, говорит о том, что именно это его беспокоит. Я прижимаюсь к полке, пытаясь удержать равновесие под тяжелым, долгим взглядом.
Внезапно меня накрывает волна воспоминаний – я снова чувствую его губы на своих, пальцы в волосах. Комната наполняется звуками… нет, не наполняется – это только стук сердца, гремящий в ушах от того, как Тео на меня смотрит. Его челюсть напряжена, придавая лицу суровость, горящий взгляд, который мог бы показаться угрожающим, почти сердитым. Но я его узнаю. Это голод, от которого дрожит каждая клетка.
Легкое прикосновение к щиколотке вырывает из раздумий. Внизу Дженна округляет глаза, словно ей сообщили ужасную новость. Она молча показывает: «Все. Смотрят», отворачиваясь от зала.
Тео, кажется, понимает ее укор, и взгляд возвращается к команде. Громкое, прочищающее горло, звучит в тишине, и те немногие взгляды, что были на нем, тут же отводятся.
– Отлично выглядит, – говорит он ровным, успокаивающим тоном.
Общее облегчение, пронзившее помещение, заставляет меня осознать ошибку. Их молчание не было связано с его присутствием, а лишь с репутацией – капризного, властного и неуступчивого клиента. Как я могла забыть, каким он может быть, прежде чем провела столько времени, пытаясь узнать Тео поближе и… подавляю поднимающееся тепло, стараясь не думать о своей влюбленности.
Разговоры возобновляются, и едва кто-то смеется, напряжение полностью рассеивается. Я поворачиваюсь к полке, ставя рядом с соседней бутылку синего ликера.
– Господи, Джуди, – шепчет Дженна, когда мои ноги вновь касаются пола. – Как тебе удается сохранять спокойствие, когда он рядом? Тео смотрит так, будто ты – его последний ужин.
– Иногда это очень трудно, – признаюсь я, стараясь взять себя в руки. – Не могла бы ты поднять несколько следующих? Иначе я упаду, если попробую сделать это сама.
Дженна бросает на меня сочувствующий взгляд и начинает подниматься по лестнице, бормоча что-то, что звучит подозрительно как «платонически, ну да», когда я передаю ей изысканную хрустальную бутылку.
– Эй.
Это слово звучит как глоток свежего воздуха. Тео опирается на бар, наклонившись так, что плечи почти касаются ушей, а волосы падают на лоб. В этот момент я вновь проклинаю толпу. Я жажду остаться с ним наедине, чтобы нежно убрать волосы с лица.
– Мне стоит чем-нибудь заняться? – спрашивает Дженна с лестницы.
– Да, – отвечает Тео, не отрывая взгляда от меня.
– Нет, – говорю я Дженне, не отрываясь от Тео.
Он внимательно изучает меня.
– Пытаешься меня избегать? – его глаза сужаются, когда я качаю головой, и в ответ получаю легкое подрагивание губ. – Не думаешь, что я смогу себя контролировать?
– На самом деле, думаю, проблема во мне, – говорю я, прикусывая нижнюю губу.
Эта привычка осталась с субботы – я жажду вновь ощутить его вкус. Челюсть Тео напряжена, когда тот наблюдает за этим.
– Ты не можешь так на меня смотреть, – тихо говорит он. Взгляд скользит по мне, в этом есть что-то хищное, как будто он выбирает, с какой части меня начать. – Ты разрушаешь мое терпение.
– Тогда перестань так на меня смотреть, – отвечаю я, чувствуя, как каждая клетка тела наполняется трепетом от тяжести его взгляда.
– Холланд…
– Знаете, как бы это ни смахивало на начало очень интригующего порнофильма, вам стоит уединиться, – ворчит Дженна сверху.
Но Тео не отрывает взгляда.
– Задний офис. Сейчас же, – произносит он, и это звучит как приказ, а не просьба.
Из моего горла вырывается сдавленный стон, когда Тео, не оглядываясь, направляется по коридору к служебным помещениям.
– Уф, – выдыхает Дженна, спускаясь. Она наблюдает, как я медленно прихожу в себя, вытягивая ноги, чтобы вернуть ощущение реальности. – Джуди, ты серьезно? Он произносит «Холланд» так, будто готов тебя шлепнуть. Я едва не предложила занять твое место.
– Видишь, о чем я говорю? Что с этим делать? Как только мы откроем эту дверь, дороги назад не будет.
– Ты уже давно перешла точку невозврата. Посмотри на себя! Твои руки дрожат, – она крепко сжимает мои ладони в своих, пока те не успокоятся. – Теперь, пожалуйста, иди к нему, пока я этого не сделала. Я прикрою.
Она берет меня за плечи и направляет в нужную сторону, слегка шлепая по ягодицам.
Ладно, повторяю про себя, внезапно охваченная волнением, ступая по коридору мимо служебных помещений на неуверенных ногах. Ладно. Спокойно. Легко. Нет… не в смысле легко. Скорее… легко, как ветерок. Полностью расслаблено.
Мне стоит… Должна ли я его поцеловать? Это то, что мы теперь делаем?
Может, просто легкий поцелуй, или… Черт.
Я делаю шаг в офис, но внезапно разворачиваюсь. Не могу. Мне нужен нормальный разговор с Дженной, чтобы разобраться с поцелуйной заморочкой…
Вдруг меня обнимает Тео, и я оказываюсь прижата к его груди.
– Неа. Хорошая попытка, – шепчет он на ухо.
Это помогает. Эффект его близости почти мгновенен. Потому что это Тео. Тео. Добрый, терпеливый, понимающий Тео, который никогда не позволял нашим отношениям становиться странными или неловкими. Тео, который разрезает напряжение, как мясник нежное масло, и я чувствую, как внутри разливается тепло и способность расслабиться.
Тео удерживает меня, пока плечи не расслабляются, и я делаю глубокий, осознанный вдох. Офис крошечный – всего лишь стол у окна и несколько шкафчиков вдоль дальней стены. Из-за этого Тео кажется почти вдвое больше истинного размера.
– Спасибо, – произношу я, переплетая пальцы с его, когда Тео наконец отступает. – Мне это было необходимо.
– Я знаю, – говорит он, осторожно поднимая наши руки и откидывая прядь волос с моего лица. – Нам нужно поговорить о субботе.
Эти слова звучат безумно, и смех, который вырывается из меня, наполнен отчаянной сексуальной фрустрацией54.
– Поговорить?
Тео сдерживает улыбку.
– Останься после работы.
– Поговорить?
– Да, поговорить.
– Из-за того, что я легко пугаюсь?
– В целом, да.
– Я вовсе не пугаюсь. На самом деле, я… – я краем глаза бросаю взгляд в коридор, откуда доносятся приглушенные голоса из лаунжа.
Тео подхватывает мое настроение, позволяя развернуться и прижать его к стене рядом с дверным проемом, используя лишь немного силы. Его брови приподнимаются, когда я нежно облизываю губы и поднимаю подбородок.
– Иди ко мне, – шепчет он.
И прежде чем осознаю, как это произошло, Тео резко разворачивает нас так, что моя спина прижимается к стене, а его бедра почти касаются моих. Тео останавливается, находясь в опасной близости, а я засовываю кончики пальцев в передние карманы его джинсов, стремясь закрепиться, завладеть чем-то его, оставить свидетельство – на теле, на сердце.
Потому что я этого хочу. Я хочу его, и Дженна права. Какой смысл бороться, если мы оба этого хотим? Хотя я люблю его, но понятия не имею, как с этим справиться. Хотя все еще не уверена, смогу ли удержать Тео, если он, конечно, хоть немного хочет меня. Возможно, в этой борьбе нет смысла. Я не уверена, сколько еще смогу вытерпеть, не сгорев от желания.
Тео прижимает большой палец к моим губам, мягко проводит по ним подушечкой пальца, прежде чем запустить руки мне в волосы и запрокинуть голову назад. Его губы встречаются с моими, и в этот миг все теряет свое значение. Всего лишь один поцелуй – и я теряю рассудок. Если это продолжится, я не смогу остановиться. Я хочу всего – здесь и сейчас. На столе, у стены, на полу на четвереньках, мне все равно. Я жажду его…
– Диана! Что ты здесь делаешь?
Голос Дженны – громкий, слишком громкий – доносится из конца коридора, и сердце, кажется, готово выпрыгнуть из груди. Я так взвинчена, что щеки пылают, а то, как Тео растрепал волосы, красноречивее любого объяснения. Даже для кого-то менее наблюдательного, чем Диана.
– О, боже…
Тео быстро кладет руку между нашими губами, заглушая. Мои глаза полны паники, а голос глухо звучит сквозь его ладонь:
– Она сейчас нас увидит…
Его рука сжимает сильнее.
– Тише, детка. Не шуми.
Из меня вырывается сдержанный стон – от того, как легко он произносит слово «детка». Тео прижимается лбом к моему, удерживая. Его глаза застывают, полные жадности и подавленной страсти, плечи поднимаются и опускаются в такт моему учащенному дыханию.
– Я ищу Джуди…
Его пальцы проводят успокаивающие линии вдоль моего затылка. Возможно, Тео пытается успокоить. Но близость, то, как он прижимает мои губы, и волны тепла, исходящие от него, лишь усиливают жар. Потребность и адреналин бурлят в венах, вызывая дрожь в пальцах. Не раздумывая, я крепче вцепляюсь в его карманы и притягиваю Тео ближе. Он, похоже, не ожидал этого – и наклоняется ко мне. Его нога оказывается между моих, колено ударяется о стену, а бедро прижимается к тому месту, которое уже жаждет прикосновений.
Слышны шаги, приближающиеся по коридору. Один из них звучит как предупреждение.
– Думаю, Джуди только что вышла наружу…
Я уже тяжело дышу в его ладонь. Глаза Тео опускаются, словно он только теперь осознает, насколько тесно мы прижаты друг к другу. Это не просто легкое прикосновение. Я прижата к Тео так, что дыхание сливается, а его напряженный член упирается мне в живот. Я стону, ерзаю и, похоже, до него доходит, какой это вызывает эффект. С легкой усмешкой Тео прижимается ближе, давя все более настойчиво, принося блаженство и невыносимые муки, и я сжимаюсь, изо всех сил пытаясь удержаться от того, чтобы двигаться в такт. Поэтому Тео действует за меня. Отстраняется, а затем снова нажимает на мой клитор.
– Маргарет говорит, что она пошла сюда. Вон там есть офис.
И голос Дженны звучит уже совсем близко, прямо у двери.
– О, правда? Дай-ка посмотрю.
Мы замираем, абсолютно неподвижные, только дыхание учащается с каждой проходящей секундой. Дженна заглядывает в офис, оказавшись не более чем в двух футах от нас, прижавшихся к стене. Она делает преувеличенное движение головой, осматривая комнату, при этом не стесняясь.
Я этой девушке обязана своим первым ребенком.
– Нет, здесь никого нет, – говорит она, отступая, голос удаляется за дверь офиса. – Наверняка она в туалете, там, в конце коридора. Хочешь, я позову ее?
Диана произносит что-то невнятное, и я не успеваю уловить ее слова, потому что дыхание становится все более тяжелым, а зрение начинает расплываться. Я вижу только яркий отблеск света и расширившиеся зрачки. Внутри бушует радостное волнение, жажда ощутить тепло и полноту, эту безудержную нужду, связанную с ним.
Раздается взрыв смеха из зала, эхом отдающийся в коридоре, и Тео вздрагивает так резко, что мое тело сдвигается вместе с его. Это прерывает заклинание, абсурдную магию, которая переплеталась между нами, и он отпускает меня, убирая руки с губ и волос, отстраняется, опираясь предплечьем о стену над моей головой.
Все внутри меня пульсирует и стучит.
– Черт возьми, – выдавливает он, стукнув лбом о руку, пытаясь вернуться к реальности. – Я не знаю, как теперь функционировать рядом с тобой.
– Забавно, что ты это говоришь. Я что-то подобное уже сказала Дженне.
Тео тихо смеется. Быстро, низко, тепло, и когда я открываю глаза, он уже успокоился. Улыбка на его лице такая игривая, что кажется, вмиг может разжечь пламя внутри.
– Да? И что же она предложила? Надеюсь, что-то полезное.
– Зависит от того, как ты понимаешь «полезное», – отвечаю я, проводя костяшками пальцев по его щетине. – Ты это для меня сохранил?
– Может быть, – говорит он, поднимая мой подбородок. – Ты все же не запаниковала.
– Ты вовсе не плох в поцелуях.
Он смеется, уткнувшись мне в шею.
– Ты должна знать, что могу сделать это намного лучше, чем в ту ночь.
Он аккуратно целует меня под ухом – в том самом месте, где оставил след в субботу. Я с неохотой отстраняюсь, понимая, что могу потерять голову и запереться в офисе на весь день.
