Текст книги "Приёмыш на заклание"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Ричард Квин шагал по комнате, поглядывая на потолок и улыбаясь собственным мыслям, пока Перлы не вернулись из кино.

На следующее утро Джесси почти целый час провела у телефона, звоня в Нью-Йорк.

– Мне везет, – сказала она Ричарду Квину. – Бель Берман, моя приятельница, настаивает, чтобы я остановилась у нее. А Глория Сарделла, с которой я вместе училась, завтра отправляется в отпуск и предлагает мне свою квартиру.

– В каких районах они живут?

– Бель живет в Вилледже – 11-я Западная улица, а Глория – на 71-й улице, недалеко от Бродвея, в переоборудованном старом доме без лифта.

– Квартира Сарделла, – не задумываясь, сказал он.

– Я тоже так решила. Глорию я заставлю согласиться на то, чтобы я оплачивала квартиру, а Бель не захочет слышать даже о части расходов. – Джесси вопросительно посмотрела на него. – А почему вы так решили, Ричард?

– По мотивам географии, – неуверенно ответил он. – Я живу на 87-й Западной улице. Так что мы будем находиться меньше чем в миле друг от друга.

– Внимательно следите за этим человеком, Джесси, – сказала Бекки Перл. – Он – настоящий волк.

– О, я уже поняла это!

Он пробормотал что-то и удалился.

Джесси снова позвонила своей подруге, обо всем договорилась; затем, несмотря на протесты миссис Перл, заплатила за междугородные переговоры, и наконец они сели в машину Джесси и поехали. Бекки Перл долго махала им с крыльца.

– Она такая душка, – сказала Джесси, поворачивая машину на дорогу, ведущую в Таугус. – И Эйб Перл тоже. Знаете, что он сказал мне сегодня утром, уходя на службу?

– Что?

– Он сказал, что вы очень переменились с тех пор... ну, с четвертого июля. И что он до смерти рад... Перлы очень беспокоятся за вас!

Он казался взволнованным и польщенным.

– Человек не может жить без интересов...

– Да. Это убийство...

– Кто говорит о нем?!

– Знаете, я действительно верю, что вы – волк!

Они весело болтали до самого Нью-Йорка.

... У Ричарда Квина не было автомобиля, а машина Эллери на время его отсутствия была на консервации.

– Что за польза от помощника без машины! – сказала Джесси. – В вашем распоряжении теперь нет дежурной полицейской машины, Ричард. Моя развалина нам очень пригодится.

– Согласен – с условием, что вы разрешите мне оплачивать гараж.

– Ричард Квин, никто не оплачивает мои счета, кроме меня!

Они остановились возле старого кирпичного здания на 87-й Западной улице, чтобы оставить его багаж. Джесси только присвистнула при виде квартиры Ричарда и немедленно настежь распахнула все окна. Она взбила постели, с ужасом оглядела кухню и принялась открывать шкафы.

– Что вы ищете? – робко поинтересовался он.

– Чистое постельное белье и пылесос. Вам же придется сегодня здесь ночевать! И вообще, кто убирает вашу квартиру?

– Миссис Фэбрикен. Она должна была приходить раз в неделю...

– Она не совала сюда свой нос по меньшей мере два месяца. Вы занимайтесь своими делами – звоните по телефону или что там вам нужно, а я наведу тут хоть какой-нибудь порядок. При первой же возможности сделаю у вас генеральную уборку. Представить только, что ваш сын вернется в такую грязь!

С теплым чувством он удалился в кабинет Эллери, даже не поглядев на прямоугольное светлое пятно на стене своей спальни, где когда-то висел прямой телефон в управление.

Когда он вернулся в спальню, Джесси брюзжала:

– Это безнадежно. Чтобы убрать только эту комнату, необходим целый день!

– Что вы, она уже похожа на больничную палату! – воскликнул Квин.

– Ну, спать-то вы здесь сможете, не боясь подцепить холеру, но это, кажется, и все, – пробурчала Джесси. – Вы дозвонились до этого Финнера?

– Дозвонился, с десятой попытки. Он сказал, что будет у себя весь день. Я не назначил точного времени, Джесси, потому что не знал, когда вы устроитесь с жильем.

– Не думайте обо мне. Все равно я не могу попасть к Глории раньше половины пятого. Она работает до четырех.

– Но ведь она завтра уезжает! – удивленно воскликнул он.

– Медсестры не живут, как обычные люди. Позвольте мне вытереть пыль, принять ванну, и я буду готова отправиться с вами пощекотать этого мистера Финнера,

– Но сперва мы позавтракаем у Билтмора.

– О, чудесно, я голодна как волк.

– А мне казалось, что волк – это я! – весело отозвался он.

– Но ведь на свете бывают и волчицы, не так ли?

Он поймал себя на том, что, прислушиваясь к такому уютному и домашнему плеску воды в ванной комнате, насвистывает, как мальчишка.

... Старое шестиэтажное здание с лязгающим лифтом находилось на 49-й Восточной улице. В узком подъезде на указателе среди прочих фамилий значилось: «Финнер, Л. Бэрт – 622».

– Джесси, говорить буду я. Хорошо?

– Конечно! Будто я знала бы, что ему говорить! – Джесси вдруг осенило: – Послушайте, Ричард...

– Что? – быстро спросил он.

– Когда мы в то утро забирали ребенка, Финнер меня видел. Он может узнать меня.

– Вряд ли, но спасибо, что вы напомнили об этом. – Он задумался. – Ладно, может, это и к лучшему. И еще, Джесси...

– Да?

– Нам будет легче, если Финнер сочтет, что я все еще нахожусь на службе. Не удивляйтесь, если я буду вести себя, как полицейский чин.

– Есть, сэр, – отчеканила Джесси.

Шестьсот двадцать вторая комната находилась на верхнем этаже, в дальнем от лифта конце грязного коридора. Отовсюду тут несло старой краской и плесенью.

Старик улыбнулся Джесси и распахнул перед ней дверь.

А. Бэрт Финнер хмуро поднялся из-за своей конторки.

– Входите, мисс Шервуд, – рявкнул Ричард Квин. – Не пугайтесь, он вас не укусит. Он собаку съел на своем деле – не так ли, Финнер?

Джесси бодро вошла в маленький кабинет. Она не должна была показывать, что боится.

Толстяк с шумом обрушился обратно в вертящееся кресло. Если память не изменяла Джесси, он был одет в тот же самый мятый синий костюм и пропотевшую белую рубашку. Мрачное помещение конторы пропахло потом. В комнате не было ничего, кроме обшарпанной конторки, перед которой стоял стул, скособочившейся вешалки с одиноко висевшей фетровой шляпой, старого шкафа для картотеки, запертого на замок, и вертящегося кресла, поскрипывающего под тяжестью Финнера. Ни ковра, ничего на стенах – только большой календарь с рекламой детского питания, на котором был изображен здоровенный бутуз в пеленках. Штора на единственном окне едва держалась.

Ричард Квин прикрыл дверь, взял Джесси под руку и повел ее к стулу.

– Присядьте, мисс, – сказал он, холодно взглянув на толстяка. – Итак...

Бледно-голубые глазки А. Бэрта Финнера удивленно перебегали от Джесси к Квину и обратно. «Мое лицо кажется ему знакомым, – подумала Джесси, – но он не может вспомнить, где он меня видел».

– В чем дело? Кто вы такие?

– Я звонил вам два или три часа назад, – ответил старик. – Помните, Финнер, то слово, ценой в шестьдесят четыре миллиона долларов, которое я упомянул?..

– Какое слово?

– Хамфри.

Луноликое лицо стало еще шире.

– Да, конечно. И я еще сказал, что не понимаю, что вы имеете в виду.

– Однако вы все же просили меня заехать к вам и сказали, что будете в конторе весь день. – Ричард Квин взглянул на него с презрением. – Вот мы и здесь, Финчер. Вам не кажется, что на этот раз вы увязли по уши?

– Кто вы такой? – медленно спросил Финнер.

– Моя фамилия – Квин. – Инспектор вынул небольшой кожаный футляр и открыл его. Золотой полицейский значок блеснул на мгновение в луче солнца, с трудом пробившегося сквозь пыльное окно.

Финнер заморгал.

Старик спрятал футляр обратно в карман.

– Очень рад познакомиться с вами, инспектор, – произнес Финнер. – А эта леди?..

Бледные глазки вновь обратились к Джесси. Она заставила себя сидеть смирно и не теребить юбку.

– Вы не узнаете ее, Финнер?

– Нет. – Толстяк был обеспокоен и пытался скрыть это улыбкой. – А я должен узнать ее, инспектор?

– Пожалуй, да, – сухо ответил Квин. – Она та самая няня, которая находилась в тот день в машине Хамфри.

– В какой машине, в какой день, какая няня? – с той же улыбочкой вопросил Финнер. – И что это вы упоминаете какого-то Хамфри? Я не знаю никакого Хамфри.

– Господин адвокат, не осложняйте свое положение – перестаньте юлить! Мисс Шервуд, этот ли человек подъехал к лимузину Хамфри на пустыре неподалеку от Пелхэма в пятницу третьего июня на сером «шевроле» и передал мистеру Элтону Хамфри с острова Нэр, штата Коннектикут, голубой сверток с новорожденным?

– Да, это тот самый человек, инспектор! – дрожа, ответила Джесси. Она подумала было, не следует ли ей показать пальцем на толстого адвоката, как это делают в зале суда в кинофильмах, но решила воздержаться от этого.

– Леди ошибается, – расплывшись в улыбке, произнес Финнер и откашлялся. – Она никогда не видела меня, а тем более в подобных обстоятельствах.

– Как вы можете так лгать?! – вознегодовала Джесси. – Я видела вас собственными глазами!

– И я могу ошибаться, – пошел на попятную толстяк. – Нет ли у вас еще каких-нибудь доказательств, инспектор? Или, скажем, свидетеля?

– Целых три, Финнер, – наслаждаясь, ответил Квин. – Мистер и миссис Хамфри – двое и их шофер – седой человек с розовыми щеками – третий.

– Шофер, который управлял в то утро машиной Хамфри? – словно вспоминая что-то, спросил Финнер.

– Совершенно верно.

– Но откуда вы знаете, что он подтвердит показания этой леди, инспектор? Я не вижу его здесь.

– Ну, это дело поправимое. Позвольте воспользоваться телефоном?..

– Ладно, ладно, это не так уж важно! – Финнер принялся сосать нижнюю губу, поморщился, заложил руки за жирную шею. – Предположим, я окажусь столь слабонервным, что признаю, что был там в тот день, – сказал он, глядя в окно. – Ну, а дальше?

Джесси взглянула на Ричарда Квина. Тот покачал головой.

– Вы хотите знать мои козыри, Финнер?

– Как вам будет угодно это назвать.

– Что ж, извольте. Вы специализируетесь на незамужних матерях. Отыскав покупателя, вы устраиваете девушке возможность под чужим именем родить в больнице, платите ей деньгами покупателя и забираете ребенка, когда она выписывается. После этого вы передаете ребенка своего клиенту, получаете за это немалую мзду и, возможно, даже снабжаете ребенка фальшивыми документами. Это разлюбезный рэкет, Финнер, и самый его вкус в том, что всем замешанным в нем лицам невыгодно выдавать вас. Видите, я кое-что знаю!

– Я ничего не слышал, – сказал Финнер, продолжая глядеть в окно, – хотя слушаю вас обоими ушами.

– Я не хочу высказывать своих суждений относительно ваших методов зарабатывать деньги, которыми вы швыряетесь в ночных клубах, Финнер, – продолжал Ричард Квин. – В один прекрасный день мои мальчики этим займутся. Но сейчас я вами не интересуюсь.

– Да? – Финнер стремительно обернулся, и вертящееся кресло скрипнуло под ним.

– Вы должны сказать мне, кто родители ребенка, которого вы отдали Хамфри.

– Вы шутите?

– Я жду, Финнер, – сказал старик.

Джесси задержала дыхание.

– Даже если предположить, что все ваши слова – правда, – рассмеялся толстяк, – а мне трудно это сделать: почему я должен что-то рассказывать вам?

– Потому что вы, влипли, Финнер, – улыбнулся Ричард Квин. – Вам, конечно, известно, что ребенок мертв?

– Мертв? – Финнер склонился над столом, чтобы сдуть пыль. – Кажется, я что-то читал относительно ребенка по фамилии Хамфри, которого нашли задохнувшимся в его кроватке. Не этого ли ребенка вы пытаетесь пришить мне, инспектор?

– Этого самого.

– Тяжкое обвинение. Я всегда сострадаю детям. У меня своих трое. Но что из того? Ведь это был несчастный случай, не так ли?

– Это было убийство, Финнер..

Брюхо Финнера навалилось на стол, словно кит, вынырнувший на поверхность.

– Черта с два. Я тоже читаю газеты. Коронер вынес решение, что смерть наступила в результате несчастного случая. Расследование прекращено. Что вы от меня хотите, инспектор? Почему вы пытаетесь вкрутить мне шарики?

– Это было убийство, Финнер.

Финнер достал из ящика стола стальной нож для разрезания бумаг и принялся чистить им ногти.

– Новые данные?

Ричард Квин не ответил, наблюдая за пухлыми руками толстяка.

Финнер положил нож на место и спрятал руки под стол.

– Послушайте, инспектор, – торопливо сказал он. – Ни в коей мере не признавая себя виновным, я, возможно, смогу добыть для вас кое-какую информацию относительно родителей ребенка. Мои связи...

– Мне безразлично, что вы признаете или не признаете, адвокат. Я хочу получить эти фамилии.

– Так... Какой у нас сегодня день? Четверг. Может быть, я сделаю для вас даже больше, инспектор. Я не обещаю, учтите, но может быть...

– Что?

– Что человек, с которым я связан, приведет их прямо сюда, в эту контору.

– Это было бы просто замечательно, Финнер. Когда?

– Скажем, в субботу. Это будет двадцатое число. Четыре часа – вас это устроит?

– Когда здание будет пусто?

– Не люблю свидетелей, а убийство – дело не шуточное, – Финнер громко задышал. – Вы даете слово, инспектор, что, если я сделаю это для вас, мне ничего не будет грозить?

– Никаких условий, Финнер. Но помните, что сотрудничество никогда никому не приносило вреда. – Ричард Квин взглянул на Джесси. – Все ясно, мисс Шервуд. Благодарю вас за содействие.

Джесси удивленно воззрилась на него.

– За опознание личности, – пояснил он, помогая ей подняться. – Итак, до субботы, Финнер.

Финнер невесело кивнул.

В пятницу утром Джесси позвонила Ричарду Квину из квартиры Глории Сарделла и сказала, что будет занята весь день проводами подруги и устройством на новом месте. Он принялся уговаривать ее пообедать с ним, и Джесси задумалась, затем попросила его позвонить ей в течение дня. Он позвонил ровно в пять часов, и она сказала, что утомлена и вряд ли сможет составить ему приятную компанию. Она приготовит себе бутерброды и ляжет в постель.

– Мне кажется, что я не видел вас уже целые годы, – взмолился он.

Джесси неуверенно рассмеялась.

– День был такой длинный, а вечер будет еще длиннее, – сказал он. – Во всяком случае, позвольте мне утром позавтракать с вами.

– Лучше встретимся за ленчем, – ответила она. – Признаюсь, я очень обеспокоена завтрашним днем, Ричард. Может быть, придется пожать руку человеку, который задушил маленького Майкла...

– Ну, для этого весьма мало шансов.

– Что вы хотите этим сказать? Ведь Финнер...

– Я знаю, что сказал Финнер, – возразил он. – Его обещание было простой уверткой. Финнер хочет выиграть время, чтобы навести разные справки.

– Но если завтра они не появятся?

– Тогда он назовет нам их имена. В конце концов, Бэрт Финнер будет защищать Бэрта Финнера. Итак, в какое время мы завтра встретимся, Джесси

– Давайте – во втором часу дня.

– Так поздно?! – разочарованно воскликнул он.

– Но ведь мы должны быть в конторе Финнера только в четыре! Сколько времени обычно вы тратите на ленч?

Он повесил трубку, чувствуя себя покинутым. Большую часть дня он провел на центральной улице, забрел в управление полиции, полистал последние приказы о переводах, перемещениях, повышении в должности, об объявлении благодарностей и выговоров, поболтал со старыми приятелями и сослуживцами. Они были рады встрече с ним, но он уходил от них несчастным. Пятница была в полиции самый занятой день недели, и его не покидало болезненное чувство, что он мешает им.

Квартира тоже не успокоила Квина. Она казалась ему мрачной и пустой.

«Что делают пенсионеры все дни и ночи? – дивился старик. – Ну, сколько газет можно прочитать? Сколько кинофильмов пересмотреть? Сколько часов провести на скамейке центрального парка, наблюдая за воркующими парочками людей и голубей? Как долго можно торчать у тех, с кем вместе работал и кто служит до сих пор, чтобы не докучать им?..»

В пятницу вечером Ричард Квин лег спать в четверть десятого, страстно мечтая о том, чтобы уже было четыре часа дня субботы.

– Я не знаю, что могу там встретить, – пробормотал он. – Вы помните, что я говорил вам?

– Но почему я не могу пойти с вами, Ричард?! – воскликнула Джесси.

– Перед нами уравнение с очень многими неизвестными. Возможно, что Финнер будет один, но жизнь детективов полна неожиданностей.

– В случае чего я смогу вам помочь, – сказала она храбро.

– Выслушайте меня, Джесси. Я пойду туда один, а вы ждите здесь, в конце коридора. Дверцу лифта держите открытой, на всякий случай. Если я сочту, что все в порядке, я дам вам знак. Если вы услышите какой-нибудь шум – немедленно выбирайтесь отсюда.

– Еще чего!

– Вы слышите меня, Джесси?

– Вам пора идти.

– Вы помните мои слова?

Он взглянул вдоль коридора. – Если с вами что-нибудь случится, я никогда не прощу себе.

– Просто удивительно, – с коротким смешком произнесла Джесси, – я как раз думала то же самое...

Он пристально взглянул на нее. Затем усмехнулся, пожал ей руку и быстро зашагал по коридору.

Она видела, как он остановился перед комнатой 622 и приложил ухо к двери. Мгновение спустя он выпрямился, постучал и тут же повернул ручку двери. Дверь поддалась, и он вошел. Дверь за ним закрылась не сразу.

Конторское здание погрузилось в тишину.

«Ну, не будь дурехой, – говорила себе Джесси. – Он делал такие вещи всю свою жизнь. Разве он мог бы стать ветераном полиции, не научившись управляться с преступниками. Во всяком случае, тут нечего опасаться. Толстяк наверняка безобиден. Он скорее убежит, словно заяц, чем станет рисковать своей шкурой. Наверное, он сейчас напуган еще больше, чем я. А если там и те, другие?.. »

Сердце ее бешено билось.

Он был так неуклюже галантен, когда заехал за ней на квартиру к Глории и затем во время ленча... Словно юноша на первом свидании. И выглядел таким нарядным в выглаженном костюме, сверкающих туфлях. Он появился с букетом резеды.

– Цветочница решила, что я спятил, – сказал он смущенно. – Кажется, теперь никто не покупает резеду, но я вспомнил, как моя жена любила эти цветы...

У нее не хватило духа сказать ему, что зеленоватые цветочки резеды никак не подойдут к ее зеленому платью. Или, может быть, женщине трудно радоваться, получив в подарок от мужчины цветы, любимые его супругой, хотя бы и умершей больше тридцати лет назад. Она приколола букетик к корсажу и затем отправилась в спальню и переменила шляпку, с которой резеда тоже была не в ладах.

«Несчастье в том, – думала Джесси, – что все это делается не ради меня... Просто он заново раскрывает для себя мир женщин». Вчера, когда она сидела в одиночестве на квартире Глории Сарделла, эта мрачная мысль овладела ею, словно головная боль. Любая женщина могла бы проделать с ним то же самое. Любая женщина и сейчас еще может сделать это. Любая другая женщина...

Но что там происходит? Джесси прислушалась, но не услышала ничего, кроме шума, доносящегося с улицы.

Она плохо спала ночь, размышляя о своих поступках. Почему позволила она себе поселиться в Нью-Йорке – городе, который был ей противен? Позволила ухаживать за собой человеку, которого почти не знала? И еще звонок от Бель Бирман. «Что это я слышу о тебе и о каком-то мужчине, Джесси?.. » Это, конечно, Глория, которая повстречала их в четверг после посещения конторы Финнера... И последующие осторожные расспросы Глории. Бесконечное число раз Джесси твердо решала позвонить ему и сказать, что все это было ошибкой, что они оба слишком стары для подобных вещей... «Давайте расстанемся, как добрые друзья, и я вернусь к своим подкладным суднам и катетерам, а вы продолжайте себе загорать на пляже... »

«О, я не должна была приезжать сюда! – твердила себе Джесси. – Я должна была отправиться в родильный дом, следить за температурными таблицами больных, быть внимательной к миссис Смит, вежливой с миссис Джонс и до конца ночной смены, едва держась на ногах от усталости, выслушивать болтовню миссис Томкинс о том, как она рассчитается со своим мужем за все, что ей довелось здесь пережить... »

Квин вышел в коридор.

Джесси вздрогнула. Она даже не слышала, как открылась дверь из комнаты 622. Инспектор стоял в коридоре и знаками подзывал ее к себе.

Джесси поспешила к нему.

Он был сосредоточен и серьезен. Неплотно прикрыв дверь, он держался за ручку.

– Ну что, Ричард? – спросила Джесси. – Мне можно войти?

– Это зависит от вас, Джесси. – В голосе его была тревога. – От того, сколько вы можете вынести.

– Что случилось? Разве Финнера там нет?

– Он там. Но он мертв.

Глава третья
И ЗАТЕМ – ЛЮБОВНИК

Мертвым толстяк выглядел совершенно по-иному. Он был похож на огромный воздушный шар, из которого выпустили воздух. Он сидел в своем кресле, голова его поникла, руки свисали. Кресло было наполовину повернуто от стола, словно он пытался встать вся левая сторона груди была влажной от крови.

Металлическая рукоятка ножа торчала у него из груди. Джесси узнала стальной нож для разрезания бумаг, который видела у него на столе в четверг.

– Стойте на месте, Джесси, – сказал инспектор Квин, прикрыв дверь. – И держите вашу сумочку обеими руками, чтобы не коснуться ими чего-нибудь. И не смотрите на него.

– Мне уже приходилось видеть убитых, – сказала Джесси, крепко сжимая сумочку.

Он обошел вокруг стола, заглянул под него, поднялся, выглянул в окно.

– Никто ничего не мог видеть...

Окно выходило на высокую глухую стену завода, расположенного на соседней улице.

– Связка ключей валяется на полу позади конторки. Сорвана с петли на его брюках. Один ключ все еще торчит в замке шкафа с картотекой. Кто-то очень спешил, Джесси. Но осторожней, осторожней!

– Может быть, нужно...

– Не двигайтесь с места!

Сорок восемь часов назад толстяк сидел в этом же самом кресле, в том же костюме и в той же рубашке, серой от пота, а теперь наполовину выкрашенной его собственной кровью. Итак, не будет больше подпольной купли-продажи детей, и матери-одиночки будут вынуждены искать другого «благодетеля». А сколько клиентов с облегчением прочтут про смерть толстяка?.. И поставит ли миссис А. Бэрт Финнер камень на могиле мужа с высеченной надписью «Мужу и отцу» и будет ли рыдать о погибшем кормильце? И сколько девушек из ночных клубов прольют почерневшую от краски слезу из-за того, что пятидолларовые бумажки не будут больше шуршать в их нейлоновых чулках?..

Джесси подавила желание рассмеяться.

Инспектор обвернул правую руку носовым платком и склонился над Финнером. Когда он выпрямился, в его руке, обмотанной платком, был бумажник. Он раскрыл его.

– Полно денег, Джесси.

Так же осторожно он засунул бумажник обратно.

– Значит, не ограбление? – дрожащим от волнения голосом спросила Джесси.

Квин оглядел стол. Дневной выпуск газеты, развернутый на отделе спорта, шариковая ручка, телефон, адресная книга, начатая пачка сигарет с фильтром, карманная зажигалка и дешевая стеклянная пепельница, полная раздавленных окурков и пепла. Инспектор пригнулся и посмотрел на обложку адресной книги. Затем разворошил ногтем окурки в пепельнице.

– На оторванном листе адресной книги ничего не написано. Никаких следов губной помады на окурках. И корзина под столом пуста, если не считать смятой пачки из-под сигарет той же марки, что и на столе. Все это принадлежит Финнеру. Хладнокровный убийца, Джесси. Понимающий, что значит оставлять следы.

– А что в ящиках стола? – Джесси облизала пересохшие губы.

– Пусть их осмотрит полиция, – усмехнулся он. – Финнер не мог ничего в них держать. Ящики без замков. – Он взглянул на нее. – Предположим, что вы работаете в отделе, ведающем делами об убийствах, Джесси. Попробуйте определить, как давно он убит?

– Трудно сказать.

– А вы попытайтесь.

– День сегодня жаркий. Окно закрыто... По крайней мере, я должна прикоснуться к нему.

– А без этого?

– Мне приходилось иметь дело с мертвецами, Ричард. Я коснусь его.

– Не надо.

– Он убит недавно, – решила Джесси. – Судя но крови, с час тому назад. Не знаю. Возможно, я ошибаюсь.

Квин прикоснулся тыльной стороной руки к щеке мертвеца и утвердительно кивнул, затем подошел к шкафу с картотекой и потянул за ручку верхнего ящика. Ящик выдвинулся с таким скрипом, что у Джесси заныли зубы.

В ящике находилось пять конвертов, на которых от руки были написаны буквы алфавита. В первом конверте на плотном листе бумаги были напечатаны фамилии на букву «Д», заканчивающиеся «Дуффи».

Квин задвинул верхний ящик и открыл ящик пониже. Дойдя до буквы «X», он принялся смотреть конверт за конвертом, от «Хаксли» до «Хьюз».

– Хамфри нет, – тихо произнес Квин.

– Может быть, тут фамилии матерей? – предположила Джесси.

– Вы умница, Джесси, однако вы ошибаетесь. Здесь указаны фамилии усыновителей.

Он положил пачку конвертов на место и пробежал глазами картотеку третьего ящика, затем самого нижнего, после чего задвинул нижний ящик и поднялся.

– Нет никаких сомнений, Джесси, что убийство Финнера связано с несчастьем на острове Нэр. После нашего визита в четверг Финнер пытался добыть какую-нибудь информацию относительно смерти Майкла и одного или обоих подлинных родителей ребенка. Вот ему и заткнули рот, чтобы он не смог выдать родителей. Его убили и ушли, прихватив с собой данные картотеки. Возможно, Финнер был единственным человеком, который знал, кто является матерью Майкла, название госпиталя, в котором он родился, или еще какие-то факты.

– Тот же самый человек убил и ребенка, – медленно произнесла Джесси. – Это значит, что мы идем но верному следу.

– Но мы сели на мель, – хмуро отозвался Квин.

– Нужный нам конверт уничтожен, и мы оказались в тупике. Вопрос заключается в том, с чего нам следует начинать теперь.

Он бросил на А. Бэрта Финнера угрюмый взгляд.

– Я думаю, Джесси...

Раздался телефонный звонок. Сердце у Джесси чуть не выпрыгнуло из груди.

Квин приблизился к столу, задумчиво глядя на телефон.

– Вы ведь не возьмете трубку, Ричард?! – в ужасе сказала Джесси. – Ради бога!

– Тсс!

Его рука все еще была обмотана носовым платком. Он поднял трубку.

– Да? – хрипло произнес он, пытаясь имитировать голос Финнера.

Джесси закрыла глаза. Она услышала голос телефонистки. Старик еще раз тем же хриплым голосом повторил: «Да? » – и телефонистка что-то ответила, затем наступило молчание.

Он прижал трубку к груди и шепнул:

– Вызывает Нью-Хейвен.

– Нью-Хейвен?! – Глаза у Джесси расширились.

Голос в трубке был самоуверен и тороплив.

– Говорит доктор Самюэль Дуэйн. Мистер Элтон Хамфри у вас?

– Хамфри? – отозвался Ричард Квин. – А зачем он вам нужен?

– У меня личное дело к нему. – Тон доктора был требователен. – Я должен поговорить с мистером Хамфри.

– Вам придется сказать мне, что вы хотите, мистер Дуэйн. – Он подмигнул Джесси.

– Я – лечащий врач миссис Хамфри. Она... ее состояние ухудшилось, и я должен отыскать ее мужа. Вы знаете...

– Ей очень плохо?

– Послушайте, у вас мистер Хамфри или нет?

– Нет, доктор, его здесь нет, но я попытаюсь разыскать его. Вы пробовали звонить в его летнее поместье в Коннектикут?

– Послушайте, неужели вы принимаете меня за идиота?! Там мне сказали, что он еще вчера покинул остров Нэр, пообещав вернуться лишь завтра вечером.

– И он не сказал, куда едет?

– Нет! Мне дали номера телефонов всех мест, где он может быть, – клубов, квартиры на Парк-авеню, его дома в Конкорде, даже номер телефона родственников миссис Хамфри в Массачусетсе. Но мне не удалось найти его. Не можете ли вы подсказать мне, где он находится? Как мне известно, вы оказывали ему кое-какие юридические услуги.

– Боюсь, что ничем не смогу помочь вам, доктор. Но если он позвонит мне...

Доктор Дуэйн швырнул трубку.

Квин взглянул на Джесси и тоже положил трубку.

– Странно...

– Что он говорил, Ричард?

Квин изложил ей содержание разговора.

– Но мне это вовсе не кажется странным. Кроме совпадения, что он позвонил сюда как раз тогда...

Инспектор, нахмурившись, покачал головой.

– Джесси, я хочу, чтобы вы уехали домой, – сказал он.

– Без вас?

– Я должен известить полицию. Об убийстве полагается сообщать немедленно, как только оно обнаружено.

– Почему же вы не позвонили сразу как вошли? – парировала Джесси.

– Вы строгая женщина, – ответил он. – Может быть, я почувствовал, что расследование этого дела должно проводиться мною... Мною и вами. Вы и я, только мы знаем, что оба убийства связаны между собой, но так как из картотеки исчез конверт Хамфри, у полиции нет причины связывать убийство Финнера с делом об убийстве ребенка в Коннектикуте, которое к тому же признано смертью в результате случайности.

– Не лучше ли попросить, чтобы вас восстановили на работе, Ричард? – тихо произнесла Джесси. – Когда они узнают, что вы с самого начала занимаетесь этим делом, они поручат вам довести его до конца...

Слабая улыбка промелькнула у него на лице.

– Так это не делается. В нью-йоркской полиции работают две тысячи детективов, не считая штаба и округа и не говоря о двадцати тысячах, или около того, мужчин и женщин, занимающихся разными полицейскими делами. Они не нуждаются в старом Квине. Пошли, Джесси. Я провожу вас до машины. Я не желаю, чтобы кто-нибудь видел вас здесь.

Джесси обернулась.

Толстяк по-прежнему сидел в кресле, словно шар, из которого выпустили воздух.

Было одиннадцать часов вечера, когда раздался телефонный звонок.

– Джесси?

– Ричард, почему вы не позвонили раньше?! Где вы?! – воскликнула Джесси. – Все в порядке?

Она поняла, что он не может свободно разговаривать и не может приехать.

– Вы не сумеете повидать меня сегодня, не так ли? Я вас правильно поняла?

– Точно. Позвоню вам утром.

– Спокойной ночи, Ричард.

Джесси повесила трубку и оглядела стол, который она накрыла к ужину. Она купила бифштексы, зелень для салата и прочую снедь, рассчитывая накормить его, когда он придет. Так вот какую жизнь ведут жены сотрудников полиции...

«О чем это я думаю?! » – спохватилась Джесси и отправилась в постель.

... Она была еще в бигуди и старом халате, когда раздался звонок. Она открыла дверь на ширину цепочки, дивясь, кто бы это мог быть.

– Ричард!

– Удивил? – ухмыльнулся он. – Я принес воскресные газеты, холодный сок, свежие булочки, яйца. У вас найдется ветчина? Я забыл купить ветчину... Джесси, где вы?

– Вы не должны делать таких вещей, – простонала Джесси, прячась за дверью. – Или вы не знаете, как выглядит женщина по утрам? Я сниму цепочку, но не смейте входить, пока не сосчитаете до десяти!

– Хорошо, – покорно согласился он.

Когда она вышла из крохотной спальни, он сидел на краешке стула, держа на коленях бумажный сверток.

– Ричард Квин, я готова удушить вас. Есть ли что-нибудь отвратительнее женщины в бигуди?! Что вы там рассиживаетесь, дайте-ка мне сюда этот пакет!

– Простите. – Он казался таким растерянным, что Джесси невольно рассмеялась. – Во всяком случае, мне показалось, что вы выглядите отлично. Ведь сколько лет прошло с тех пор, как я видел женщину в бигуди...

Джесси взяла пакет и занялась приготовлением завтрака.

– Я что-нибудь не так сказал? – спросил он.

– О боже мой, нет. Лучше помогите мне. Ветчины у меня нет, но в холодильнике вы найдете бифштексы. Вы любите бифштексы?