Текст книги "Приёмыш на заклание"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Господи, Джесси! – воскликнула Бель Берман. – Есть ли что-нибудь на свете более здоровое, чем ребенок? Во всяком случае, твоей хозяйке это пойдет только на пользу! Ох уж эти мне богатые матери! Выбрось из головы свои глупости... Нет, нет, я сама вымою посуду, а ты усаживайся поудобнее и развлекай меня разговорами. Кстати, как ты ухитряешься так сохранять фигуру? Ты же ешь как лошадь!

После обеда к Бель Берман явились несколько ее друзей, и Джесси старалась принять участие в их болтовне о госпитале, вместе с ними добродушно перемывая косточки врачей и сестер, которых они знали. Но с каждой минутой она чувствовала все большее и большее беспокойство. Наконец она поднялась с места.

– Бель, я знаю, ты думаешь, что я – климактеричка или что-нибудь в этом роде, но ради бога извини, если я нарушу наш уговор и не останусь у тебя ночевать.

– Джесси!

– Я не могу вынести мысли, что мой драгоценный мышонок находится в руках этой женщины, которая не умеет обращаться с детьми! – яростно сказала Джесси. – А что, если она расхворалась всерьез? Наши горничные не отличат одного конца ребенка от другого. Если я уйду сейчас же и поймаю такси, то поспею на поезд в одиннадцать ноль пять.

... Она успела на станцию в самый раз. В вагоне было душно, и несчастная Джесси всю дорогу пребывала в болезненном оцепенении, подремывая на своем месте.

В начале первого она вышла из вокзала в Таугусе и отперла свою машину. Даже здесь, на побережье, было душно, а «додж» накалился, как печка. Она опустила стекла и, не ожидая, пока в машине станет прохладнее, тут же тронулась в путь. Кровь пульсировала у нее с висках.

Она уже решила, что Чарли Питерсон не выйдет из своей сторожки. Наконец он появился, зевая во весь рот.

– Ну и ночка, – сказал он, отмахиваясь от москитов. – В городе тоже жарко, мисс Шервуд?

– Дьявольски.

– Во всяком случае, там можно спрятаться в кино с кондиционированным воздухом... И что еще больше делает эту работу нестерпимой, это то, что видишь перед собой проклятую воду, а сам буквально закипаешь от жары!

– У меня страшная головная боль, – проговорила Джесси. – Извините меня, мистер Питерсон.

– Простите! – Он отошел от машины.

Теперь, когда Джесси была на острове, ее поведение показалось ей до чрезвычайности глупым. Окна дома Хамфри были темны. Если бы ребенок заболел или простудился – дом бы сверкал огнями. Миссис Хамфри считала само собой разумеющимся, что ее прислуга счастлива разделять с ней ее треволнения, и поэтому без зазрения совести поднимала всех с постели в тот самый миг, когда что-нибудь казалось ей не так. Но в эту ночь никто, видимо, не был потревожен. Джесси решила оставить машину на площадке, тихо войти, на цыпочках подняться к себе и лечь в постель. Шум мотора, если она станет заводить машину в гараж, может разбудить кого-нибудь.

Джесси выключила зажигание, заперла машину и направилась к дому. Она осторожно прикрыла за собой дверь, и, на ощупь найдя перила, поднялась по лестнице, благодаря бога за то, что она застелена толстым ковром.

Но у своей двери, хотя она старалась вести себя как можно тише, выронила сумку. В тишине погруженного во мрак дома этот звук показался взрывом бомбы.

В поисках сумки Джесси ползала на коленях, придерживая одной рукой шляпу, чтобы она не свалилась с головы, как вдруг резкий, словно взмах хлыста, голос приказал:

– Ни с места!

– О боже! – Джесси нервно рассмеялась. – Это я, мистер Хамфри. Весьма сожалею...

Луч фонарика осветил ее.

– Мисс Шервуд! – Элтон Хамфри стоял с фонариком в одной и с пистолетом в другой руке. – Я считал, что вы будете ночевать в Нью-Йорке.

Джесси подобрала с пола свою сумку, чувствуя себя по-дурацки.

– Я передумала, мистер Хамфри. У меня началась головная боль, а в городе такая духота...

«Почему он не опускает пистолет? »

– Элтон! Что случилось?

Из двери в спальню хлынул свет. Появилась миссис Хамфри, прихватив рукой на груди халат. Лицо у нее вытянуто от страха.

– Это мисс Шервуд, Сара. – Только теперь Элтон Хамфри сунул пистолет в карман пижамы. – Очень неосмотрительно с вашей стороны, мисс Шервуд, не предупредить нас. Я мог бы вас застрелить. Почему вы не позвонили по телефону?

– У меня не было времени. Я решила ехать в самую последнюю минуту. – Джесси чувствовала, как в ней закипает злоба. Допрашивать ее, словно какую-нибудь преступницу! – Весьма сожалею, что своей неуклюжестью разбудила вас. Ребенок в порядке, миссис Хамфри?

– Был в порядке, когда я в последний раз навещала его. – Сара Хамфри вышла в холл и повернула выключатель. Ее муж молча вернулся в спальню. – Вы уже заходили к Майклу?

– Нет еще. Как ваша простуда?

– О, все хорошо. Майкл капризничал весь день, не пойму только – отчего. Я не оставляла его ни на минуту. Я уже дважды заходила к нему после того, как он уснул. Вы думаете, он мог заразиться от меня?

– Я сейчас взгляну на него, – обеспокоенно произнесла Джесси.

– Я взгляну вместе с вами на Майкла.

Джесси пожала плечами. Она отворила дверь в свою комнату, зажгла лампу над изголовьем постели и швырнула шляпку и перчатки на стол.

– По-моему, я делала все правильно, – говорила миссис Хамфри. – Он закапризничал в половине одиннадцатого, когда, перед тем как лечь спать, я заходила к нему в последний раз, поэтому я положила большую подушку между его головкой и спинкой кроватки. Я боялась, что он может удариться. Его маленькая, хрупкая головка....

Джесси хотела только одного, чтобы ее собственная маленькая хрупкая головка перестала болеть. Стараясь не выказывать своего раздражения, она обратилась к хозяйке:

– Я же вам говорила, миссис Хамфри, что этого не следует делать. Амортизаторы вполне предохраняют его.

Она поспешила в детскую.

– Но он такой неугомонный! – Сара Хамфри остановилась в дверях, из гигиенических соображений прижав ко рту носовой платок.

В детской было душно, хотя при слабом свете ночника Джесси заметила, что жалюзи на окне, обращенной в сторону дороги, были подняты, а окно раскрыто. Кто-то также сдвинул с окна сетку, и комната была полна москитов.

Она готова была ударить эту не способную ни к чему женщину, стоявшую дверях.

На цыпочках Джесси подошла к детской кроватке.

Дурное предчувствие охватило ее. Ребенок сбросил с себя простынку. Он лежал на спине, его пухленькие ножки были раскинуты в стороны, а подушка закрывала лицо и туловище.

Джесси Шервуд показалось, что миллионы лет прошли между тем, как сердце ее сжалось и затем бешено забилось. В это бесконечное мгновение она, словно парализованная, глядела на неподвижное маленькое тело. Затем отбросила подушку, опустила стенку кровати и склонилась над ребенком.

– Зажгите верхний свет, – хрипло велела она.

– Что? Что случилось? – дрожащим голосом спросила миссис Хамфри.

– Делайте, что вам говорят! Свет!

Сара Хамфри нащупала на стене выключатель, другой рукой все еще прижимая платок к лицу.

Джесси Шервуд, дипломированная медсестра, принялась делать то, что предписано в этих случаях: ее быстрые пальцы работали привычно и хладнокровно, как у хирурга, словно это действительно были пальцы хирурга или кого угодно, но только не ее. Одна мысль засела в ее мозгу: всего два месяца от роду... Всего два месяца...

И продолжая растирать холодное маленькое тельце, стараясь не видеть его таким, какое оно есть, а представлять только таким, каким оно было – у нее на руках, в ванной, в коляске на пляже, – она вдруг поняла, что никогда уже Майкл не станет старше.

– Он умер, – сказала Джесси, не прекращая делать искусственное дыхание. – Задохся... То, что я делаю, – впустую, он уже давно умер, миссис Хамфри. Позовите вашего мужа, вызовите врача – не доктора Холидея, Гринвич слишком далеко отсюда, – вызовите доктора Викса, и не вздумайте упасть в обморок, пока вы этого не сделаете! Пожалуйста, не падайте в обморок, пока вы не вызовите врача!..

Миссис Хамфри пронзительно вскрикнула и потеряла сознание.

С некоторым удивлением Джесси увидела, что обворачивает еще в одну простыню Сару Хамфри в ее спальне. Открытая склянка с нашатырным спиртом стояла на полке возле кровати, рядом с книгами об уходе за детьми, и Джесси поняла, что автоматически делала то, что следовало делать, а может быть, делала это по указаниям доктора Викса – она услышала его голос, доносящийся из холла. Миссис Хамфри лежала поперек кровати, голова ее свисала вниз; она была в сознании и громко стонала, и Джесси стало жаль, что она вывела эту женщину из благословенной страны шока. «Действительно, – подумала Джесси, – Саре Хамфри лучше было бы умереть».

Затем она вспомнила все, и память нанесла ей оглушающий удар. «Боже мой! »

Она уложила стонущую женщину поудобнее и вышла.

Теперь она припомнила все. Где она была? Как долго это продолжалось? У доктора Викса должно было уйти немало времени, чтобы одеться и приехать сюда. Сколько времени он здесь находится?

Доктор разговаривал с Элтоном Хамфри в холле. Миллионер с мрачным видом прислонился к стене, прикрывая рукой глаза, словно им было больно от света.

– Это всегда под сомнением, мистер Хамфри, – говорил доктор Викс. – Боюсь, что наши познания о таких вещах недостаточны. В некоторых случаях причиной является широко распространенная рассеянная инфекция, возможно, вирусного происхождения, которую можно обнаружить исключительно при вскрытии, и то не всегда. Возможно, именно это и произошло. Если вы дадите согласие на вскрытие...

– Нет, – сказал Элтон Хамфри. – Нет.

Джесси Шервуд вспомнила, как на крик жены он вбежал в детскую, выражение его лица, когда он увидел распростертое на кроватке тельце, его взгляд, его позу – словно его охватил столбняк. Целую минуту это выражение не сходило с его лица, пока он наблюдал за ее попытками вернуть к жизни уже омертвевшие легкие, заставить биться крохотное сердечко...

Потом он сказал: «Он мертв».

Он поднял жену и вынес из детской, а мгновение спустя Джесси услышала, как он звонит доктору Виксу и разговаривает с ним...

Спустя много минут Джесси перестала массировать холодные детские ручки, накрыла тельце и отправилась к миссис Хамфри. Ее муж пытался привести ее в чувство.

– Позвольте мне, – сказала Джесси.

Он вышел решительным шагом, словно ему было необходимо как-то израсходовать сжатую в нем энергию.

Хлопоча над бесчувственным телом хозяйки, Джесси слышала, как он странно деликатным тоном разговаривает со слугами, затем до нее донеслись всхлипывания женщин, неожиданный вопль хозяина – патриция, никогда не повышавшего голоса! – вопль ярости, и мгновенно наступила страшная тишина. А после этого он принялся шагать вверх и вниз по лестнице, из комнаты в комнату, пока не приехал доктор Викс.

... Джесси направилась к ним и также прислонилась к стене.

– Вот и вы, мисс Шервуд! – Доктор Викс сказал это с облегчением. Он был маленький человек с лысиной во весь череп. – Как себя чувствует миссис Хамфри?

– Она очнулась, доктор.

– Пойду-ка взгляну на нее. Вам надлежит очень бережно относиться к вашей жене, мистер Хамфри.

– Конечно, – ответил Элтон Хамфри, выпрямляясь. – Конечно.

Доктор Викс подхватил свой чемоданчик и торопливо прошел в спальню. Хозяин дома последовал за ним. Джесси поплелась следом. Ноги у нее подкашивались. Волна слабости накатила на нее, и на мгновение холл перед ней покачнулся. Однако она взяла себя в руки и вошла в спальню.

Сара Хамфри рыдала навзрыд. Доктор Викс говорил с ней, как с ребенком:

– Плачьте, плачьте, миссис Хамфри, не обращайте на нас внимания. Это естественно после такого шока. Хорошие слезы помогут вам.

– Дитя мое... – всхлипывала миссис Хамфри.

– Это ужасное несчастье, большая трагедия. Но что поделаешь? Это случается даже в лучших детских яслях.

– Подушка... – рыдала она. – Я положила подушку, чтобы оберечь Майкла... О боже, откуда я могла знать!..

– Нечего вспоминать об этом, миссис Хамфри... Сейчас вам необходим сон.

– Я не должна была отпускать мисс Шервуд. Она хотела остаться. Но нет, я решила, что знаю все, знаю, как нужно ухаживать за ним...

– Миссис Хамфри, если вы будете продолжать в том же духе...

– Я любила его, – всхлипывала женщина.

Доктор Викс взглянул на Джесси, словно ища у нее поддержки. Но Джесси думала: «Я упаду, упаду... »

– Сейчас мы вам что-нибудь дадим, – произнес доктор Викс.

«Значит, заметно, в каком я состоянии», – сказала себе Джесси. Но тут же она увидела, что доктор обращается к миссис Хамфри.

– Нет! – кричала та. – Нет, нет, нет!..

– Хорошо, хорошо, миссис Хамфри, – поспешно согласился доктор. – Только успокойтесь. Ложитесь... Ложитесь...

– Доктор Викс, – произнес ее муж.

– Да, мистер Хамфри?

– Вы сообщите об этом коронеру? – Миллионер был напряжен, словно пружина.

– Да. Конечно. Вы знаете, такова формальность...

– Нужно ли говорить вам, как мне все это неприятно? У меня есть кое-какие связи в Хартфорде, доктор. Если вы согласитесь содействовать мне...

– Я просто не знаю, мистер Хамфри, – осторожно возразил доктор Викс. – Врачебная присяга...

– Понимаю. – Хамфри сдерживал себя огромным напряжением воли. – И все же иногда бывают исключения, доктор Викс. В особых случаях – скажем так. Разве в вашей практике этого не случалось?

– Пожалуй, нет, – более уверенным тоном сказал врач. – Что бы вы ни имели в виду, мистер Хамфри, боюсь, что мне придется ответить отрицательно.

Губы миллионера сжались.

– Я прошу только о том, чтобы я и миссис Хамфри были избавлены от тяжелых испытаний, связанных со следствием, которое поведет коронер. Ведь это повлечет за собой нашествие газетчиков, публичность... Это нестерпимо, доктор. И к тому же при состоянии моей жены... Как лечащий врач, вы должны понимать это

– Я переживаю ваше несчастье так же, как и вы, мистер Хамфри. Но что я могу поделать?

– Но ведь это несчастный случай! Разве можно публично распинать людей на кресте за несчастье, обрушившееся на них?

Джесси Шервуд подумала, что если они сейчас же не прекратят – она закричит.

– Я знаю, что это несчастный случай, мистер Хамфри. Но вы ставите меня в...

Она услышала свой собственный голос, громко произнесший:

– Нет, это не несчастный случай!

Доктор Викс резко обернулся к ней.

– Что вы сказали, сестра?

Миссис Хамфри вся изогнулась в постели, щуря заплаканные глаза на Джесси.

– Я сказала, доктор Викс, что это – не несчастный случай.

Одно какое-то мгновение ей казалось, что Элтон Хамфри готов вцепиться ей в горло. Но он спокойно спросил:

– Что вы имеете в виду, мисс Шервуд?

– Я имею в виду, что кто-то входил в детскую после того, как миссис Хамфри отправилась спать.

Миллионер вперил в нее горящий взор.

Джесси напряглась всем телом и ответила взглядом на взгляд.

– Ребенок был убит, мистер Хамфри, если вы сию же минуту не вызовете полицию, я сама сделаю это.

Глава вторая
ПОЛЗУЩИЙ, КАК ЗМЕЯ

Перед ней плыли лица, растекаясь по комнате, насыщенной парами. Тяжесть улетучилась из головы Джесси. Она чувствовала себя легкой, словно воздушный шар. С удивительной отчетливостью она представляла себе, что все ее тревоги вот-вот кончатся и она проснется в незыблемом мире, соскочит с кровати, прислушается к лепету ребенка...

– Сидите спокойно, Джесси.

Чудо – это был голос Ричарда Квина. Не позволяя ей подняться с кресла-качалки, он подносил стакан к ее сухим губам. Он назвал ее Джесси... Или это все еще сон?

– Выпейте.

Она увидела комнату. Детская была полна людей, что-то бесстрастно, словно оценщики, рассматривающих, измеряющих, сравнивающих, людей в штатском и полицейских.

– Вам лучше, мисс Шервуд? – послышался бас начальника полиции Перла.

– Просто я всю ночь не спала, – объяснила она.

– Очень хорошо. Итак, вы вошли в детскую вместе с миссис Хамфри, наклонились над кроваткой и увидели подушку, закрывавшую лицо ребенка. Тогда вы отбросили подушку, поняли, что ребенок задохся, и начали делать ему искусственное дыхание, хотя имели все основания считать, что он уже мертв. А теперь вспомните, мисс Шервуд, сколько прошло времени с того момента, как вы увидели подушку, и до того момента, как вы ее отбросили?

– Не знаю, – ответила Джесси. – Мне это показалось вечностью. Но в действительности, наверное, не больше двух-трех секунд

– Две-три секунды... Что же вы сделали с подушкой?

Джесси протерла глаза.

– Я отшвырнула ее в сторону.

– Отшвырнули, так. Куда?

– На пол.

– Пожалуйста, припомните, мисс Шервуд, куда именно упала подушка, – попросил небритый человек без галстука.

«У них помутилось в голове от жары, – подумала Джесси. – Как будто это имеет значение, куда упала подушка».

– Я и не посмотрела на нее, отшвырнула в сторону – и все, – сердито произнесла она. – Я думала только о том, чтобы вернуть ребенка к жизни. Я даже не осознала, что именно я увидела на подушке... Это пришло мне в голову много позже. Пришло внезапно, как гром, и тогда я поняла, что все это означает...

– Расскажите еще раз: что, как вам показалось, вы увидели на подушке, мисс Шервуд?

Это снова человек без галстука. Или ей померещилось, или кто-то сказал ей, что этот человек – из бриджпортской прокуратуры?

– Показалось?! – вспыхнула Джесси. – Вы не доверяете моим словам?

В раздражении она обратила взор на Ричарда Квина. Неужели он на их стороне?! Бывший инспектор молча стоял возле нее, теребя седой ус.

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос.

– Мне ничего не показалось! Я отчетливо видела на подушке отпечаток руки!

– Отпечаток человеческой руки?

– Да! Кто-то оставил его на подушке своей грязной рукой.

– Какого рода была грязь, мисс Шервуд?

– Какого рода? Откуда я знаю!

– Какого цвета? Черного? Коричневого? Серого?

– Трудно сказать... Пожалуй, сероватого. Как пыль.

– Так. Значит, сероватого, как пыль... А может быть, нет?

– Думаю, что да.

– Думаете?

– Я не уверена в цвете, – устало произнесла Джесси. – У меня такое впечатление, что отпечаток оставлен пыльной рукой. Возможно, я ошибаюсь, но я твердо убеждена в одном – отпечаток был грязный.

– Вы говорите, что это похоже на то, будто кто-то положил грязную руку на подушку, – сказал человек без галстука... – Как же он положил руку, мисс Шервуд? Плашмя? Изогнув? Или как-нибудь иначе?

– Совершенно плашмя.

– На какое место подушки?

– Примерно посередине.

– Это был отчетливо видный отпечаток? То есть, можете ли вы утверждать, что это был отпечаток руки человека?

– Пожалуй, он не был совершенно отчетлив. Слегка расплывчатый, словно грязное пятно. Но его нельзя было принять ни за что другое – только за отпечаток руки. – Джесси закрыла глаза и вновь увидела этот отпечаток. – Отпечаток был вдавлен – я хочу сказать, что рука надавила на подушку. Сильно надавила. – Она открыла глаза, и голос ее дрогнул. – Кто-то грязной рукой прижал подушку к лицу ребенка и не отпускал, пока ребенок не задохся. Вот почему я сказала мистеру и миссис Хамфри, что Майкл был убит. Сперва это не пришло мне в голову. Я увидела отпечаток, и, должно быть, мой мозг запечатлел его, но лишь позже я поняла, что это значит. Тогда я сказала, что нужно вызвать полицию... Почему вы задаете мне все эти вопросы? Почему не взглянете на подушку и не убедитесь сами?!

– Встаньте, мисс Шервуд, – буркнул начальник Перл. – Вы можете встать?

– О, я в полном порядке. – Джесси нетерпеливо поднялась на ноги.

– Подойдите к кроватке, но ни к чему не прикасайтесь. Только взгляните на подушку.

Джесси казалось, что это сон; так бывает, когда думаешь, будто ты проснулась, но и эта мысль пришла к тебе во сне. Взгляните на подушку! Неужели они сами не могут посмотреть на нее?!

Неожиданно она почувствовала, что ей не хочется подходить к кроватке. Это было странно, потому что профессия медсестры приучила ее к виду смерти. Только трижды смерть испугала ее – когда умерли ее родители и когда она получила извещение из военного министерства относительно Клема. Возможно, тут сыграла свою роль любовь... Ведь это она ухаживала за младенцем, она бинтовала его пупочек... Это на нее обращал свои светлые доверчивые глазки Майкл, когда она кормила его...

«Лишь бы его не было в кроватке», – молила она.

– Не волнуйтесь, Джесси, – сказал Ричард Квин, – ребенка унесли.

Он понял ее состояние, благослови его господь!..

Не видя ничего, она сделала несколько шагов. Затем, тряхнув головой, чтобы собраться с мыслями, посмотрела.

Подушка лежала на полу возле кроватки; один угол ее загнулся – там, где подушка касалась ножки.

На кружевной наволочке не было ни единого пятнышка.

Джесси нахмурилась.

– Подушка, наверное, перевернулась, когда я бросила ее.

– Борчер, поверните подушку, – распорядился Перл.

Большим и указательным пальцами полицейский взялся за кружевной уголок и осторожно перевернул подушку.

Другая сторона была также чиста.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнесла Джесси. – Я видела это собственными глазами. Я не могла ошибиться.

– Мисс Шервуд, – голос человека из прокуратуры был неприятно сладок, – вы хотите, чтобы мы поверили, будто вы, видя подушку не более двух-трех секунд, да еще в комнате, освещенной слабым светом ночника, не только заметили отпечаток руки на подушке, но увидели его так явственно, что утверждаете, будто это след человеческой руки, испачканной пылью?

– Мне все равно, верите вы или нет, – отрезала Джесси, – но я видела то, что видела.

– Это было бы верхом наблюдательности, – продолжал человек без галстука. – Но, как видите, мисс Шервуд, с обеих сторон подушки нет и намека на то, что могло бы подтвердить ваши слова. Может быть, при вашем волнении, и к тому же в полутьме, вам это показалось? Просто оптический обман?

– Я никогда в жизни не страдала галлюцинациями. Я видела след точно таким, как я его описала.

– Вы продолжаете настаивать на своем утверждении? Может быть, вы все же откажетесь от своих слов?

– Совершенно определенно – нет.

Ричард Квин перехватил взгляд Джесси и улыбнулся.

Человек без галстука казался недовольным. Он посовещался о чем-то с начальником полиции. Затем они подошли к окну, выходящему на дорогу, у которого какой-то человек орудовал склянками и кисточками. Человек без галстука выглянул наружу в то время, как шеф полиции что-то сказал относительно лестницы.

– Лестница? – заморгала Джесси, глядя на Квина.

Он быстро подошел к ней.

– Точно так же, как и в ту ночь, Джесси. Даже лестница та же самая. Вы не заметили ее, когда подъезжали к дому?

Я не подъезжала к дому. Я оставила машину на дороге.

– О, значит, это ваша машина. – Его лицо ничего не выражало.

Так вот каким образом этот изверг испачкал руку! О пыльную лестницу, когда он взбирался по ней. Джесси вперила взор в подушку.

– Почему я не заметила этого раньше...

– Что именно, Джесси? – Квин насторожился.

– Это другая наволочка!

– Не понимаю.

– Это не та наволочка, на которой я видела отпечаток руки! Инспектор Квин, это другая наволочка!

Квин внимательно посмотрел на нее. Затем подозвал своего друга и человека без галстука.

– Мисс Шервуд говорит, что это не та наволочка, на которой был отпечаток.

– Не та? – Перл взглянул на человека из прокуратуры. – Интересненькое добавление к рассказу, Меррик.

Человек без галстука обратился к Джесси:

– Почему вы так думаете, мисс Шервуд?

– Кайма, мистер Меррик, вот почему. Та наволочка была обшита другими кружевами. Обе наволочки из очень тонкого батиста, но та была обшита хонитоновыми кружевами, а эти кружева, как мне кажется, из ирландского кроше. Во всяком случае, это другая наволочка.

– Вы уверены, мисс Шервуд? – требовательно спросил Меррик.

– Совершенно уверена.

– Заменена, – заметил Ричард Квин. – Если верить словам мисс Шервуд, кто-то снял испачканную наволочку и заменил ее чистой. Что ты скажешь на это, Эйб?

Начальник полиции хмыкнул, оглядывая детскую. Он указал на что-то, напоминавшее ящик в стене возле двери.

– Это люк для грязного белья, мисс Шервуд?

– Да.

Эйб Перл подошел к стене, открыл дверцу, пытаясь заглянуть внутрь.

– Куда он ведет?

– В подвал, в прачечную.

– Кто там стирает белье?

– Миссис Смит, миссис Сэди Смит.

– Сэди Смит... – Эйб Перл сдвинул брови. – Кто такая? Я не знаю в доме никого с таким именем.

– Приходящая прачка из Норуока. Она приходит два раза в неделю, чтобы выстирать и перегладить белье. Детские пеленки... пеленки я стирала сама. – Джесси закрыла глаза. – Она приходит по пятницам. Она должна прийти завтра, то есть сегодня, выстирать и выгладить вещи Майкла...

– Тинни, Борчер! (Оба детектива подбежали к шефу. ) Немедленно вниз. Поищите кружевную наволочку с отпечатком руки. Осмотрите прачечную, корзины с бельем, стенные шкафы для белья, печи, мусорные ящики – в первую очередь. Если не найдете там – переверните весь дом!

Расплывчатые лица, расплывчатые звуки – все смешалось в сознании Джесси. Она сдерживала себя, понимая, что не может уйти из этого странного мира вне времени, иначе произойдет что-то ужасное. И сквозь все это до нее доносился голосок маленького Майкла...

Время от времени она ощущала прикосновение руки Ричарда Квина к своему плечу. Однажды он приложил ладонь к ее лбу. Рука у него была сухая и прохладная, и Джесси взглянула на него. «Пожалуйста, не убирайте руку. Это так приятно». Но он тут же смущенно убрал ее.

До ее сознания дошли их попытки расспросить Сару Хамфри. Какая-то суета в спальной комнате хозяев. Безумные вопли женщины, продолжавшей кричать, что все это ее вина, что это она убила ребенка, своего дорогого мальчика, что она заслуживает смерти, что она чудовище, преступница, дайте ей умереть, о мой бедный невинный малютка... Нестройные мужские голоса вторглись в эту арию, затем голос ее мужа – подавленный, то успокаивающий, то молящий, словно скрипка; голос доктора Викса, отрывистый и ломкий – гобой, подумала Джесси; вкрадчивый тромбон Меррика, прокурора из Бриджпорта, выползающий из разговора; басовая труба начальника Перла, заглушающая всю эту безумную фугу. Наконец они вернулись – начальник полиции, человек из прокуратуры и Элтон Хамфри, почти женственный в своем горе и раздражении.

– Она больная женщина! – продолжал восклицать миллионер визгливым голосом, странно непохожим на голос, который знала Джесси. – Вы должны понимать это, джентльмены... Моя жена сверхчувствительна... У нее слабые нервы... Это страшное потрясение...

– Миссис Хамфри находится в опасном нервном состоянии, – подхватил доктор Викс. – Нельзя полагаться на ее слова. Я утверждаю это, как лечащий врач, джентльмены. Если вы настаиваете на том, чтобы продолжать расспрашивать ее, вам придется взять на себя ответственность за любые возможные последствия.

– Я не могу этого допустить, мистер Перл, – говорил Элтон Хамфри, взмахивая длинными руками. – Не могу и не хочу, понимаете!

Эйб Перл взглянул на Меррика, тот пожал плечами.

– Ладно, доктор, будь по-вашему, – пробурчал начальник полиции.

Теперь Джесси слышала голос доктора Викса из другой комнаты. Он все говорил и говорил, словно усыпляющая пластинка, затем раздался стон пружин: это Сара Хамфри бросилась на кровать. Наконец всхлипывания и вскрики умолкли.

И тогда вновь принялись за Джесси. Дом обыскали от подвала до чердака, но наволочка, которую она описала, кружевная наволочка с грязным отпечатком руки на ней, не была обнаружена.

Да, ночник в детской давал очень слабый свет. Но нет, она не ошиблась. Света было достаточно, чтобы заметить отпечаток руки.

Нет, она не носит очков. Да, зрение у нее хорошее.

Нет, это не могло быть игрой светотени. Это был отпечаток руки. Правой руки.

– Почему вы думаете, что правой?

– Потому что отпечаток большого пальца был слева.

Кто-то из них то ли хихикнул, то ли фыркнул – Джесси было наплевать на их реакцию.

– Либо ей это померещилось, либо наволочка сожжена или изрезана на куски и спущена в уборную.

– Скажите, на острове пользуются септическими баками?

– Нет, здесь обычная канализация, со сбросом, как в городе.

– Стало быть, мы никогда не найдем наволочки.

– Похоже на то.

Голоса, только голоса. Но один из них был дорог ей.

Удивительно, как спокойнее ей становилось всякий раз, когда он произносил хоть одно, даже самое обычное слово.

– Это важное обстоятельство, Эйб, – тихо сказал Ричард Квин. – Если ты не против моего вмешательства...

– Не будь ослом, Дик.

– Существует разница между несчастным случаем и убийством. Я бы не распрощался так легко с этой наволочкой, будь я на твоем месте.

– Но мы даже не уверены, существовала ли она.

– А вот мисс Шервуд уверена.

– Черт возьми, Дик, она могла...

– Не думаю, Эйб.

«Он защищает меня, – обрадовалась Джесси. – Как это мило с его стороны... Глупости, просто он знает, что я говорю правду, и защищает не меня, а всего лишь свою точку зрения».

– Ну, а что ты скажешь о лестнице, Дик?

– Она подтверждает, что это убийство.

– Нет, не подтверждает. Мистер Хамфри сам поставил ее туда. Мистер Хамфри, будьте добры, расскажите инспектору Квину, каким образом лестница оказалась под окном.

Послышался усталый голос миллионера:

– Около десяти часов вечера я услышал, что из детской доносится шум. Ветер сорвал ставню на окне, выходящем на дорогу. Я испугался, что стук может разбудить ребенка. Тогда я поднял жалюзи, попытался укрепить ставню из комнаты, но не смог дотянуться до нее. Столлингса и Каллэма не было – по четвергам они обычно уходят, поэтому мне оставалось только достать лестницу из сарая, забраться наверх и починить ставню самому. Затем мальчик проснулся, моя жена начала нервничать, и к тому времени, когда нам удалось его успокоить, я позабыл про лестницу... Не понимаю, какое это может иметь отношение к делу?

– Мистер Хамфри прав, Дик. Лестница ничего не значит.

– Но это не снимает вопроса об убийстве, Эйб. Ведь убийца мог увидеть лестницу и воспользоваться ею. А мисс Шервуд настолько уверена относительно наволочки, что...

– Дик, ради самого господа бога, что ты от меня хочешь?

– Хочу, чтобы ты продолжал искать наволочку, пока не найдешь ее.

– Мистер Хамфри, вы видели наволочку с отпечатком руки?

– Нет.

– А вы, доктор Викс?

– Я бы объявил об этом, – коротко ответит тот.

– Единственная здравая мысль, которую высказала миссис Хамфри, заключалась в том, что она тоже не видела этой наволочки. А ведь она находилась в той же самой комнате, Дик!

– Джесси Шервуд против всех.

Это был ее собственный голос. Что за смешную штуку она сказала? Джесси услышала свой смех, пронзительный, истерический, вовсе непохожий на ее обычный смех.

И немедленно наступила тишина.

Она лежала на чем-то мягком, и доктор Викс подносил ей ложечку чего-то горького.

После этого все исчезло из ее сознания.

Инспектор Квин бродил вдоль берега, когда начальник полиции Перл появился на пляже, принадлежавшем Хамфри. Небо над морем было цвета лососевого брюшка. Рассвет переходил в день.

– Я ищу тебя повсюду. Какого черта ты тут делаешь?!