Текст книги "Игрок на другой стороне"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 19
ЖЕРТВА

В Бостоне Эллери начал разговор с той же фразы:

– Я все об этом знаю.

Он смотрел на Мэллори через письменный стол, блестящий, как каток, и почти такой же большой. Массивная голова, румяное лицо и светлые волосы Мэллори оттеняли коричневые бархатные портьеры. Такие люди напоминают портреты старых мастеров, вызывающие у зрителей благоговение. Они приветствуют посетителей не вставая, и тем это кажется вполне естественным.

К удивлению Эллери, ему это также показалось естественным.

Проведя еще одну беседу с мисс Салливан, Эллери вылетел в Бостон, где потратил много времени, роясь в архивах, куда ему предоставили допуск благодаря любезности нью-йоркского департамента полиции. Потерпев неудачу в архивах, он нашел то, что искал, в бостонском телефонном справочнике. Добравшись в офис «Мэллори и компания» и успешно преодолев сопротивление секретарей, Эллери предстал пред очами главы компании, назвал имя Майры Йорк и произнес сакраментальную фразу.

– Можно сказать, что я ждал вас, – отозвался Мэллори. У него был приятный мелодичный голос с мягкой дикцией, напоминающий Эдуарда Эверетта[26]26
  Эверетт, Эдуард(1794–1865) – американский священник, оратор и государственный деятель.


[Закрыть] и Эверетта Дирксена[27]27
  Дирксен, Эверетт Мак-Кинли (1896–1969) – американский политик.


[Закрыть] одновременно. И добавил: – Разумеется, не вас лично, мистер Квин, и не кого-либо похожего на вас, ибо таковых просто не существует, но кого-то связанного с теперешними неприятностями в Йорк-Сквере.

Эллери вежливо кивнул, интересуясь про себя, к чему клонит этот великолепный кандидат на роль незабываемого персонажа любой книги.

– Конечно, я знал Йорков – некоторых из них, – иначе вас не было бы здесь. Нет, не задавайте мне никаких вопросов, мистер Квин. – Мэллори безошибочно предугадал намерение гостя привести в действие мышцы рта. – Я человек, который получает удовольствие, ставя себя на место другого. Эта привычка позволила мне занять мое место. – Он окинул взглядом огромный кабинет, улыбнулся и продолжил: – Позвольте мне встать на ваше. У вас на руках убийство – возможно, даже два убийства. Особого прогресса вы не достигли. Поэтому возникла необходимость узнать все обо всех, следуя теории, что таким образом можно раздобыть нужные вам… кажется, вы называете это «ключи». Несомненно, вы раскопали, что много лет назад я был помолвлен с Майрой Йорк… Я же говорил: не задавайте мне никаких вопросов!

Эллери поспешно закрыл рот. Последовала длительная пауза, во время которой веки Мэллори были опущены. Когда они снова поднялись, это подействовало на Эллери как подвижная фара полицейского автомобиля, недавно внезапно осветившая его в Йорк-Сквере.

– Вы выяснили, что моя помолвка предшествовала удаче, выпавшей мисс Йорк в связи с завещанием старика Натаниэла. Майра осталась незамужней, двое из четырех наследников отправились получать награды менее материального свойства, следовательно, перспективы Майры из очень хороших стали просто великолепными. Поскольку я подозреваю… нет, это недостойно нас обоих… поскольку я точно знаю, ибо меня хорошо информируют, что Майра сохраняет ко мне интерес, правда, в несколько извращенной модификации, вы, несомненно, задали себе вопрос, не испытываю ли я искушение возобновить наши отношения в связи с улучшением упомянутых перспектив. Вы даже могли поинтересоваться, мистер Квин, не я ли организовал эти события в Йорк-Сквере. Пожалуйста, не отвечайте!

Эллери вновь закрыл рот.

– Знаете ли вы, мистер Квин, – вежливо осведомился Мэллори, – почему я разорвал помолвку с Майрой Йорк почти двадцать лет назад?

– Нет, – ответил Эллери, испытывая облегчение от того, что может сказать хоть что-то.

Мэллори выглядел удовлетворенным.

– Очень хорошо. Я в восторге от столь лаконичного интервьюера. Мистер Квин, я человек, который, построив планы, следует им. Так я начал поступать с юных лет. Я строил планы для себя и для Майры, которая в то время была весьма хороша собой. Когда эти планы стали невозможными – вернее, когда я понял, что они невозможны с Майрой, то я, так сказать, исключил ее из них.

Царственные пальцы Мэллори взялись за стоящую перед ним сафьяновую рамку, куда были вставлены две фотографии, и повернули ее, изобразив затем любезное приглашение. Приняв его, Эллери наклонился вперед.

На одной из фотографий была запечатлена леди со светлыми волосами, спокойным взглядом и пышным бюстом; на другой – трое ухоженных подростков, два мальчика и девочка.

Мэллори улыбнулся:

– Вот что было невозможно с Майрой. – Он снова повернул к себе фотографии. – Она сама мне об этом сказала.

– И из-за ее неподтвержденных слов…

– Я никогда не действую на основании неподтвержденных слов. Будучи женихом Майры, я проконсультировался у ее врача. Все оказалось правдой. Но я планировал династию, а династии вырастают только на плодородной почве. Нет детей, значит, нет и Майры Йорк. Что может быть проще? У вас имеются комментарии, мистер Квин?

– Я едва знаю, с чего начать… – отозвался Эллери.

– Отлично знаете! Вы можете сказать, например, что это было жестоким ударом для Майры. Согласен. Но и для меня это явилось немалым ударом: я был молод, а она, повторяю, весьма привлекательна, мистер Квин. Мне пришлось успокаивать себя трюизмом, что для нас всех в порядке вещей терпеть жестокие удары. Возможно, мистер Квин, – продолжал Мэллори, откинувшись на стуле с высокой спинкой, – вы прибыли в Бостон в поисках подозрительного охотника за состояниями, но, найдя меня и убедившись, что я сам обладаю достаточным состоянием, усомнились в вашей гипотезе. Однако, будучи человеком, исследующим все со всех сторон, вы предположили, что я, вероятно, являюсь богачом с ненасытным аппетитом. Отвечаю: я не строю никаких планов в отношении миллионов Майры Йорк. Подтверждение этого заявления я поручаю вашему здравому смыслу. Только в нынешнем году я заработал больше, чем то состояние, что предстоит получить Майре Йорк. С удовольствием поручу моим людям показать вам документы, подтверждающие это.

– Вообще-то я не думал о подобных вещах, мистер Мэллори, – заметил Эллери. – Я размышлял о таких старомодных, если вовсе не вышедших из употребления понятиях, как совесть и ответственность. Коль скоро вы говорите, что информированы о делах Майры Йорк, следовательно, вам известно и о ее душевном расстройстве. Вас не беспокоит, что оно может быть прямым следствием вашего разрыва? Вы ведь хладнокровно отвергли ее за то, что не являлось ее виной.

– И не моей, – улыбнулся Мэллори. – Об этом факте вы предпочли забыть. А кроме того, люди таковы, какими они хотят быть. Вы – это вы, мистер Квин, а я – это я. Мы с вами хотели добиться успеха и добились. Но это же относится и к неудачникам. Конечно, меня беспокоит здоровье бедной Майры, и я жалею ее от всего сердца. Но что касается угрызений совести… – Он покачал головой. – Я не могу считать себя ответственным за недуг Майры, так как она, несомненно, сама хотела оказаться в подобном состоянии.

Эллери внезапно пришло в голову, что сидящий перед ним странный человек сердится, хотя и продолжает улыбаться.

– Вы, очевидно, хотите спросить, – предположил между тем Мэллори, – что я делал в такой-то вечер, и тому подобное?

– Ради этого трудного вопроса, – в свою очередь улыбнулся Эллери, – я и нахожусь здесь.

Развернувшись на своем вращающемся троне, Мэллори раздвинул портьеры, висящие позади него. За ними оказалось большое окно, из которого открывался вид на миниатюрную бостонскую гавань. Однако целью Мэллори было не окно и не вид из него, а предмет, прислоненный к раме.

Костыль…

Мэллори взял его и повернулся к Эллери, по-прежнему улыбаясь.

– В тот вечер, когда был убит Роберт Йорк, – сказал он, поглаживая костыль, – я лежал в гипсе в больнице «Оберн» в Кембридже с переломом бедра, мистер Квин. В день гибели Эмили Йорк я находился дома, едва передвигаясь по нему с помощью двух костылей. Теперь я обхожусь одним. Конечно, вы можете все проверить, мистер Квин, хотя уверяю вас, я не стал бы так глупо лгать. – Он покачал головой. – Боюсь, что я не слишком многообещающий подозреваемый.

В последовавшем молчании – хотя Эллери был уверен, что его собеседник, несмотря на то что его лицо казалось высеченным на Маунт-Рашмор,[28]28
  Маунт-Рашмор – гора в штате Южная Дакота, на которой высечены лица президентов Вашингтона, Джефферсона, Линкольна и Теодора Рузвельта; национальный памятник.


[Закрыть] громко смеется про себя, – зазвонил телефон. Это явилось облегчением, так как Эллери отчаянно подыскивал слова для заключительной речи.

– Простите, – произнес Мэллори, поднимая трубку. Послушав, он прикрыл микрофон мускулистой рукой. – Это вас, мистер Квин. Вы готовы говорить?

– Конечно.

Подавшись вперед, чтобы передать трубку Эллери, Мэллори объяснил:

– Мне нравится предоставлять моим визитерам возможность солгать их знакомым.

Все еще улыбаясь, он снова сел.

– Квин у аппарата, – сказал в трубку Эллери. – Да, соединяйте… Это ты, папа?

После этого Эллери надолго замолчал, и улыбка сползла с лица Мэллори.

– Когда? – наконец отозвался Эллери, словно вытолкнув из горла мешающий ему предмет. – Хорошо. Буду так скоро, как смогу.

Наклонившись над столом, он положил трубку. Мэллори наблюдал за ним, слегка нахмурившись.

– Плохие новости, мистер Квин?

Эллери посмотрел на него невидящим взглядом:

– Для Майры Йорк самые худшие. Она убита прошлой ночью.

Уголки рта Мэллори предательски дрогнули. На миг массивное лицо превратилось в театральную маску трагедии.

– Бедная Майра, – пробормотал он.

Эллери молча двинулся к двери.

– Мистер Квин! – окликнул его Мэллори.

Эллери остановился и повернулся. Хозяин кабинета взял себя в руки; уголки рта вернулись на прежнее место.

– Кто бы ни был этот дьявол, его нужно поймать. Я готов назначить вознаграждение…

– Так, значит, на Олимпе все-таки есть совесть? – усмехнулся Эллери. – Но на сей раз деньги ничего не решат, мистер Мэллори. Мой отец сказал мне, что с десяти утра убийца заперт в камере.

Взгляды мужчин встретились. Оба были бледны. Затем Эллери повернулся и вышел, хлопнув за собой дверью так сильно, как только мог.

Глава 20
ПРОРЫВ

– Сегодня утром Энн Дру обнаружила ее мертвой, – сообщил инспектор Квин. – На ночном столике рядом с кроватью стоял графин. Девушка испытала тяжелое потрясение.

Отец поджидал прилета сына из Бостона в аэропорту Ла Гуардиа в полицейской машине. Чтобы выглядеть еще старше, чем теперь, ему осталось только надеть шелковые панталоны и рюш. Его лицо с красными ободками вокруг глаз было таким измученным, что Эллери еще сильнее захотелось, чтобы этой невероятной третьей смерти в семействе Йорк на самом деле не произошло.

– А в питьевой воде оказался яд, папа? Но по-моему, даже Майра должна была ощутить его на вкус…

– Кто тебе сказал, что в графине была вода? – усмехнулся инспектор.

– Не понимаю юмора, – резко откликнулся Эллери. – Что еще могло находиться в графине на ночном столике, кроме воды?

– Справедливо подмечено, только не в отношении Майры. В ее кувшине был неразбавленный джин. Теперь выяснилось, что она сильно пила уже несколько лет.

– Так вот в чем причина ее нетвердой походки и невнятного воркования! – воскликнул Эллери. – А Энн об этом знала?

– Конечно, знала.

– Бедная малышка.

– Теперь она посыпает голову пеплом, как профессиональная плакальщица. А эта Констант, сотрудница полиции, в еще худшей форме. Мне пришлось отпустить ее домой по болезни. Миссис Шривер бродит, как в полусне, и выглядит постаревшей на двадцать лет.

«Как и ты», – подумал Эллери, но вслух спросил:

– А карточку на этот раз прислали?

– Еще бы!

Инспектор порылся в кармане и протянул белую пятиугольную карточку Эллери, который вцепился в нее, словно это был ключ к сокровищнице Соломона.

– Нижний правый угол… Да, это замок Майры, – кивнул он.

– До этого была буква «H», а еще раньше – «J»… «JHW» – что за черт! Погоди… А не может ли это быть «М»? – Он перевернул карточку вверх ногами.

– «М»! – Инспектор уставился на него. – Это инициал Майры.

Но Эллери нахмурился и покачал головой.

– Тогда почему Роберт не получил карточку с буквой «R», а Эмили – с буквой «Е»? Кроме того, в положении «М» карточка указывает на северо-западный угол Йорк-Сквера, что абсолютно бессмысленно, так как это угол Эмили. – Он перевернул карточку в первоначальную позицию. – Нет, папа, это, безусловно, «W». А теперь расскажи мне все подробно.

Старик забрал у сына карточку и мрачно посмотрел на нее.

– Карточку обнаружил я. Она была в обычном конверте, адресованном мисс Майре Йорк и проштемпелеванном позавчера вечером в местном почтовом отделении. Доставлена вместе с другой почтой вчера утром.

– Но если ты знал о ней вчера утром… – недоуменно начал Эллери.

– Я не знал о ней вчера утром.

– Ты же сам сказал, что обнаружил ее!

– Сегодня утром, – объяснил инспектор, – когда было уже слишком поздно.

– Но каким образом ее никто не замечал целые сутки? – воскликнул Эллери.

– Ты этому не поверишь, настолько это нелепо. Прежде всего, почтальон заявляет, что почту у него взяла сама Майра.

– Майра? – недоверчиво переспросил Эллери. – Как же ей позволили?..

– Если ты заткнешься, я тебе все объясню. Миссис Шривер готовила завтрак на кухне. Констант наверху убирала за Майрой. Энн Дру внизу накрывала на стол. Она крикнула, что завтрак готов, а Констант ответила ей сверху, что Майра уже спускается. Через несколько секунд Майра исчезла из поля зрения Констант и проходила мимо входной двери, прежде чем ее могла увидеть мисс Дру. Как раз в этот момент почтальон принес почту. Такое совпадение не мог подстроить никто, кроме Сатаны, Эллери.

– И никто из них не видел, как Майра забрала почту, и даже не слышал дверного звонка?

– Энн слышала звонок и тут же подошла. Но к тому времени Майра уже закрыла дверь и держала в руке пару журналов, несколько рекламных объявлений и ободряющую записку от мисс Салливан. Энн забрала у нее все это и проводила ее в столовую. Но Майра иногда действовала очень быстро – очевидно, она заметила конверт и сунула его в боковой карман кофты, а затем, должно быть, забыла о нем, потому что этим утром я обнаружил его в этом кармане невскрытым.

Инспектор сделал паузу и поморщился.

– Не спрашивай, почему Майра спрятала именно этот конверт, почему она не упомянула о нем ни Энн, ни Констант, ни миссис Шривер и почему даже не вскрыла его. Вообще не задавай мне вопросов об этой истории!

Они молча наблюдали за водителем, свернувшим с моста Трайборо на Ист-Ривер-Драйв.

Когда полицейский автомобиль двинулся по набережной, Эллери спросил:

– Итак, ты поймал убийцу?

– Итак, мы поймали убийцу, – поправил инспектор и усмехнулся. – Ну, давай, Эллери! Сейчас ты скажешь: «Я же говорил, что это он».

– Но я этого не говорил. Просто он меня беспокоил. – Эллери уставился в затылок шоферу. – Кстати, как тебе удалось его расколоть?

– Кто тебе сказал, что я его расколол? Я просто арестовал его и засадил в камеру. Но кроме своего имени, он не сообщил ровным счетом ничего.

– Значит, он не сознался? – уточнил Эллери.

– Говорю тебе, он вообще ничего не сказал! За него это сделали улики. – Старик устало закрыл глаза. – Давай-ка я продолжу по порядку… Энн Дру сообщила новость по телефону. При этом она билась в истерике. Прибыв туда, я застал Майру мертвой, а этих трех женщин… – Он содрогнулся. – Мне понадобилось полутра, чтобы вытянуть из них, в том числе из Констант, связный рассказ. К тому времени я нашел конверт с карточкой «W» и получил предварительный рапорт дока Праути относительно яда – несколько капель пролилось на ночной столик и на пол рядом с кроватью Майры, и этого оказалось достаточным для анализа. Позднее Праути сделал вскрытие, и его выводы подтвердились. Это имеющийся в продаже крысиный яд – смесь мышьяка с дикумаролем. Коробочка, откуда его взяли, все еще стоит полупустая на полке в гараже Роберта Йорка. В джине его было полным-полно – и в графине, и в стакане. Во внутренностях Майры содержалось достаточное количество, чтобы отравить пару лошадей.

Машина нырнула в тоннель под зданием ООН, и инспектор умолк. Когда они выехали наружу, он осведомился:

– Тебе известно, как быстро убивает эта штука?

– В большой дозе? По-моему, за пять минут.

– Праути говорит, что доза, которую она проглотила, должна была прикончить ее за три минуты, – мрачно сообщил инспектор. – Так вот, вчера днем Уолт чинил в доме Майры жесть у входа и удалял пятно в ванне.

– Знаю, – кивнул Эллери. – Я встретил его выходящим оттуда, и он рассказал мне об этом.

– Уолт провел в доме около часа. Пока он чинил жесть, Майра прикладывалась к графину, и это не вызывало никаких дурных последствий, значит, в то время джин в графине не содержал яда. Потом Уолт поднялся в ванную. Майра была порядком навеселе, поэтому Энн и Констант запихнули ее в комнату Энн, дабы не нарушать приличий. Они не переводили Майру в ее комнату, пока Уолт не закончил работу и не ушел.

– Таким образом, все это время Уолт находился в доме Майры без присмотра?

– Вот именно. И Констант клянется, что после того, как они отвели Майру назад, и до того, как она легла спать вчера вечером, ни Энн Дру, ни миссис Шривер, ни кто-либо еще не прикасались к графину – даже Майра, потому что они не позволили бы ей больше пить. Единственная причина, по которой Энн вообще не забрала графин, – то, что, по ее словам, Майра в таком случае закатила бы страшный скандал. Как бы то ни было, Констант сама заперла дверь в спальню после того, как они уложили Майру в постель, и к ней никто не входил до сегодняшнего утра, когда Энн отперла дверь и обнаружила ее мертвой. Майра, очевидно, поджидала, пока останется одна, и тогда опрокинула в себя полный стакан отравленного джина. Праути говорит, что она умерла задолго до полуночи. Утром ее нашли уже совсем окоченевшей.

– Следовательно, только Уолт мог подсыпать яд в графин. – Эллери явно было не по себе. – Однако ты говоришь, что он не сознается.

– Но и не отрицает этого, – с раздражением откликнулся старик.

– Это все, папа?

– Нет, не все. Есть еще кое-что. Выслушав утром показания женщин, я послал за Уолтом. Когда его привели, я размышлял над тем, что они мне сообщили, над историей с карточкой и тому подобном, поэтому не уделил ему особого внимания. Я только спросил, как его полное имя.

Инспектор сделал многозначительную паузу, и Эллери навострил уши.

– Ну? – подтолкнул он отца. – Так в чем же дело?

– В том, что он ответил на мой вопрос.

– Что ты имеешь в виду?

– Уолт назвал мне свое полное имя.

– Назвал полное имя? Да он его не знает!

– Очевидно, вспомнил благодаря шоку, – усмехнулся инспектор. – Такое иногда случается со страдающими амнезией.

– Ну так что же он сказал?

– Что его полное имя Джон Хенри Уолт.

– Джон Хенри Уолт? Значит, Уолт его фамилия! – Эллери медленно повторил: – John… Henry… Walt… Боже мой! – воскликнул он. – Инициалы!

– «J», «H», а теперь «W». – Инспектор Квин кивнул в сторону белой карточки, присланной Майре Йорк. – Это неудивительно, сынок. Ты ведь знаешь, как некоторые из этих птичек хотят, чтобы их поймали. Вот он и подписывался собственным именем – постепенно.

– Он безумен! – воскликнул Эллери и, так как его отец промолчал, вспомнил, что с самого начала говорил нечто подобное о Джоне Хенри Уолте.

Глава 21
АТАКА УСИЛИВАЕТСЯ

Он заканчивал последнее письмо с инструкциями Уолту, которое содержало указания, связанные с ремонтом жести и удалением ржавого пятна в ванне в доме мисс Йорк, с зернистым порошком на полке в гараже и возможностями высыпать его в графин рядом с кроватью мисс Майры.

«…следовательно, мы приближаемся к ситуации, в которой тебе придется выдать себя.

Ты не должен называть мое имя, но что касается остального, то можешь отвечать на все их вопросы. Если хочешь, только на некоторые или вовсе ни на какие.

Помни: тебе нечего бояться, ибо в этом деле ты – это я. А ты знаешь, кто я такой, Мой Дорогой Уолт.

Эти люди не могут повредить мне, и благодаря этому ты в безопасности. Ты имеешь мое благословение и находишься под моей защитой.

Я горжусь тобой. Я доверяю тебе. Я восхищаюсь тобой.

».

Глава 22
ПОЗИЦИОННАЯ ИГРА

Он сидел в старом черном кожаном кресле за письменным столом инспектора Квина с выпученными глазами и растрепанными волосами, отнюдь не производя впечатление человека, близкого к осуществлению заветной мечты. Дверь в офис инспектора была открыта; время от времени люди заходили в комнату, клали бумаги на стол и снова выходили. Когда входящий был в униформе, Персивал Йорк облегченно вздыхал, но если заглядывал человек в штатском, то съеживался и покрывался потом, пока посетитель не уходил.

Прибытие отца и сына Квинов Персивал воспринял с искренней радостью. Воскликнув «Привет!», он поднялся с протянутой рукой. Инспектор проигнорировал его, а Эллери ограничился кивком.

– Что вам нужно? – рассеянно осведомился инспектор, садясь за стол и погружаясь в изучение бумаг.

Персивал сунул пальцы в рот и выпучил глаза.

– Это рапорт о вскрытии моей кузины Майры? – спросил он, вытащив пальцы изо рта.

– Вы уже читали его, мистер Йорк? – в свою очередь поинтересовался Эллери, заглядывая инспектору через плечо. – Насколько я могу судить, папа, – пробормотал он, – здесь нет ничего примечательного. О, мистер Йорк, так вы его не читали? Ну, вы ничего не потеряли.

Эллери хотел добавить: «К тому же вы сидите в моем любимом кресле», но вместо этого пожал плечами и присел на край отцовского стола.

Инспектор отодвинул в сторону опус доктора Праути.

– Кажется, я задал вам вопрос, мистер Йорк, – весьма нелюбезно напомнил он.

– Верно, – хихикнул Персивал. – Я тоже спрошу у вас кое-что, инспектор, и мы будем квиты. Вы знали, что моя кузина Майра была роковой женщиной?

– Кем-кем? – переспросил инспектор.

– Кем-то вроде Астарты,[29]29
  Астарта – финикийская богиня любви и плодородия.


[Закрыть] Фрейи[30]30
  Фрейя – богиня молодости в древнегерманской мифологии.


[Закрыть] и Лорелеи.[31]31
  Лорелея – рейнская дева из немецких легенд, завлекающая пением проплывающие суда, которые разбивались о скалы.


[Закрыть] Таких обычно называют «женщина-вамп». Бедная Майра! – Персивал печально покачал головой.

– О чем вы говорите?

– И при этом, ручаюсь головой, осталась virgo in-tacta,[32]32
  Девственница (лат.).


[Закрыть] – закончил Персивал, снова принимаясь сосать большой палец.

– Вы имеете в виду Мэллори? – деликатно осведомился Эллери.

– Мэллори и…

– Мэллори и?.. – Старый джентльмен начал терять терпение. – Что все это значит?

Персивал Йорк самодовольно ухмыльнулся.

– Выкладывайте.

Хотя тон инспектора оставался спокойным, Персивал прекратил ухмыляться и начал говорить почти как разумное человеческое существо.

– Может, я не прав, – допустил единственный оставшийся в живых наследник, – и все это было детской игрой, но у Мэллори имелся соперник. Вы знали об этом?

– Не знали, – ответил Эллери, и его глаза блеснули. – Кто же он?

– «В память о живом Натаниэле Йорке-младшем», – процитировал Персивал надпись на бронзовой мемориальной доске в Йорк-Сквере. – Он ушел, но не был забыт, хотя ему и проломили голову где-то в тропиках.

– Значит, Натаниэл-младший был влюблен в Майру Йорк?

– С ума по ней сходил. Майра в молодости была лакомым кусочком, и, хоть я не уступлю никому в искусстве l’amour,[33]33
  Любовь (фр.).


[Закрыть] этот парень дал мне сто очков вперед. Ходил вокруг нее и лопотал, что Майра – его устрица и он с удовольствием проглотил бы ее целиком! Но мой достопочтенный дядюшка, Натаниэл-старший, закатил жуткий скандал, грозя выгнать парня и оставить его без гроша. Дядя Натаниэл ведь был соавтором Десяти заповедей – этакой помесью поствикторианского Моисея с Билли Санди.[34]34
  Санди, Уильям Эшли (1862–1935) – американский проповедник-евангелист.


[Закрыть] А все из-за того, что юный Нэт и Майра были двоюродными братом и сестрой. Однако Натаниэл-младший не обращал на папочку никакого внимания и был готов бежать с Майрой хоть на край света, когда появился Мэллори, и Майра влюбилась в него. После этого парень уехал и погиб в Мату-Гросу[35]35
  Мату-Гросу – штат в Бразилии.


[Закрыть] или где-то еще. А Мэллори в итоге дал Майре отставку. Вот вам, джентльмены, малоизвестная глава истории Йорков.

– А я думал, – заметил Эллери, – что причина отъезда Натаниэла-младшего…

– Да, конечно, – согласился последний из Йорков. – Частично сыграли роль и расхождения во взглядах. Но сомневаюсь, чтобы Натаниэл-младший решился бы сбежать от папочки, если бы не измена Майры.

– Интересно, – пробормотал Эллери.

– Что интересно? – огрызнулся старик. – Раскапывать могилы? Кому нужны любовные истории Натаниэла-младшего двадцатилетней давности? Вы пришли сюда из-за этого, Йорк? Если так, то благодарю вас, но я очень занят.

Персивал Йорк снова съежился, окидывая помещение испуганным взглядом.

– Я хотел кое-что узнать.

Инспектор снова взялся за рапорт о вскрытии Майры Йорк.

– Что именно? – спросил он, не глядя на Персивала.

– Майра получила карточку вроде тех, какие прислали Роберту и Эмили?

Старик поднял голову.

– Зачем вам это знать?

– Просто так. – Персивал выпрямился в кресле, надув губы и выпятив впалую грудь.

– Надеюсь, вы не боитесь? – мягко осведомился инспектор.

– Кто, я?

– Хорошо, – заговорил Эллери. – Мисс Майре также прислали карточку.

– О господи! – простонал Персивал.

– Не понимаю, – заметил инспектор. – Почему это вас так беспокоит, мистер Йорк?

– Потому что Майра была не вполне… – Персивал запнулся. – Ну, немного не в себе и к тому же несчастлива. Вот я и подумал, что, может быть…

– Вы подумали, что, может быть, она сама выписала себе пропуск на тот свет? Так вот, мистер Йорк, она этого не делала. За что же, по-вашему, мы упрятали в тюрьму Уолта – за неправильный переход улицы?

Персивал вздрогнул.

– Значит, он и впрямь сделал это?

– А вы так не думаете?

– Не знаю, инспектор. Я не понимаю, почему… – Он умоляюще посмотрел на Квинов. – Могу я спросить, что было на этой карточке?

– Буква «W», – ответил Эллери.

– «W»? И Уолт сознался?

– Нет.

– Тогда я не вижу доказательств, что это Уолт…

– Помните, мистер Йорк, какие буквы были на других карточках? – заговорил Ричард Квин.

– Буква «J» на карточке Роберта и «H» на карточке Эмили.

– А вы знаете полное имя Уолта?

– Думаю, его никто не знает, даже он сам.

– Джон Хенри Уолт, – сообщил Эллери.

– Джон Хен… «JHW»! Вот это да! – воскликнул Персивал. – Тогда это в самом деле он. – В его голосе звучала радость человека, чья мечта начала сбываться. – Полагаю, Уолт – законченный псих! Ну, теперь все в порядке.

– В том смысле, что вы в безопасности? – сухо спросил инспектор. – Очевидно, так оно и есть.

Йорк поднялся, казалось увеличившись вдвое в каждом измерении.

– Думаю, нам следует выпить, – весело заявил он. – Я угощаю.

– Сожалею, – ответил инспектор, – но я на службе.

– Хоть я и не на службе, – промолвил Эллери, – но тоже вынужден отказаться. Тем не менее, благодарю вас.

Пожав плечами, Йорк взял шляпу и вышел небрежной походкой.

* * *

Повинуясь жесту отца, Эллери подбежал к двери и закрыл ее, в то время как инспектор взялся за телефон.

– Вели? Персивал Йорк только что вышел отсюда, и я хочу, чтобы кто-нибудь незаметно проследил за ним. Кто там сейчас есть – Джонсон, Хессе?.. Тогда как насчет Зилгитта? Хорошо, пошли Зилли, а когда явятся Джонсон или Хессе, отправь их следом. Если что-нибудь случится с Йорком, Вели, я прикажу доку Праути распространить здесь возбудителей чумы! – Он положил трубку и прикрыл глаза ладонью.

– Зачем это? – спросил Эллери. – Ты ведь арестовал убийцу.

– Только не начинай морочить мне голову, сынок, – проворчал старик. – Я арестовал того, кого надо. Может быть, я не могу доказать, что Уолт проломил череп Роберту Йорку, и, возможно, никто не может доказать, что он столкнул под поезд Эмили Йорк, но я уверен, что он отравил Майру. Осталось сделать несколько заключительных штрихов, и наш малыш Персивал сможет спать спокойно.

– Очень возможно, – согласился Эллери. – Вот только по какой причине?

Старик устало откинулся на стуле.

– Выкладывай. Что ты имеешь в виду?

Эллери взял блокнот, карандаш и начал что-то рисовать.

– Вот так выглядят три карточки, которые получили жертвы. Посмотри.

– Они символизируют дома в Йорк-Сквере, не так ли? Если перечислять их, начиная с левой нижней по часовой стрелке, то мы получим дома Роберта, Эмили и Майры, что соответствует последовательности трех убийств… Таким образом, остается Персивал.

– Ну и что? На этих трех карточках три инициала Уолта.

– Да. Но Персивал, тем не менее, остается в стороне. А кто получает прибыль в результате трех убийств?

– Мне наплевать на прибыль Персивала, – устало произнес инспектор. – Эти убийства совершены не ради денег – вот и все. Мы знаем, что Уолт повинен по крайней мере в одном из них, а может быть, нам удастся доказать, что все три – дело его рук. Так к чему вся эта болтовня?

– Предположим, – сказал Эллери, – что доказательства против Уолта сфабрикованы.

– Кем сфабрикованы?

– Персивалом.

Старик, вцепившийся при слове «сфабрикованы» в край стола, услышав о Персивале, усмехнулся и откинулся назад.

– Ты так долго избегал всего очевидного, Эллери, что теперь просто его не замечаешь. Если я тебя правильно понял, то эти три убийства совершил не Уолт, а Персивал?

– Все, о чем я тебя прошу, – настаивал Эллери, – это рассмотреть подобную возможность.

– Охотно, – сухо отозвался старик. – Конечно, Перси мог сбросить глыбу на Роберта. Что касается Майры, то это куда менее вероятно, даже если игнорировать улики против Уолта. Но я готов допустить, что, пока Уолт был в ванной, а Констант и Энн Дру – в комнате Энн с Майрой, Перси мог пробраться в спальню и подсыпать в графин Майры крысиный яд. Но убийство Эмили, которое мог совершить практически любой человек в Нью-Йорке, никак не может быть делом рук Персивала. Это физически невозможно.

– Я забыл о его алиби, – удрученно произнес Эллери. – Хотя любое алиби… – с надеждой продолжал он.

Но инспектор покачал головой:

– Только не это, сынок. Оно поистине железное.

Эллери принялся быстро шагать по комнате, что означало кризис в его отношениях с тайной.

– Перестань мучить себя, Эл, – ласково посоветовал старик. – Это был Уолт. Он задумал уничтожить всех четырех Йорков, но мы остановили его после номера три.

Теперь покачал головой Эллери.

– Я в этом не убежден, – пробормотал он.

– Но, Эллери, – рассердился инспектор, – ведь Уолт беспокоил тебя с самого начала!

– Он и сейчас меня беспокоит. Но, папа, – Эллери прекратил ходить по комнате, – если Уолт совершил все эти убийства, то кто же посылал карточки?

– Карточки? Конечно, тоже Уолт.

– По-твоему, у него хватило творческого интеллекта придумать все это, в том числе карточки?

– На этот вопрос пусть отвечают психиатры.

– Думаешь, замыслив и осуществив идею насчет карточек, Уолт при этом смог одурачить старую ищейку вроде тебя и нескольких опытных полицейских?

– В каком смысле одурачить? – рявкнул инспектор, окончательно выходя из себя.

– Я имею в виду игрушечный печатный набор, который использовал Уолт, если он и в самом деле убийца. Ты ведь не нашел его, не так ли? А ведь ты и твои люди искали его несколько раз.

Они посмотрели друг на друга. Гнев инспектора испарился. Он забыл о печатном наборе.

– Папа, – снова заговорил Эллери.

– Что, Эл?

– Твои ордера на обыск все еще действительны?