Текст книги "Игрок на другой стороне"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 17
АТАКА ПРОДВИГАЕТСЯ

Он писал:

«Спешу успокоить тебя, Мой Дорогой Уолт. Ты ведь немного волновался, не так ли? Мне известно каждое слово, которое ты сказал Противнику. Ты ведь не сомневаешься в этом? Конечно нет. Именно то, что ты знал о моем присутствии, причиняло тебе беспокойство.

Знай, что ты вел себя великолепно и все сделал как надо. В твоих ответах было точно такое количество правды, какое не могло составить для него никакой реальной ценности, так что все отлично.

Теперь ты чувствуешь себя лучше? Не сомневаюсь в этом.

Тебе не будет причинено никакого вреда, Мой Дорогой Уолт, ибо ты знаешь, что я держу под контролем абсолютно все. Верь мне и верь себе. Ни в чем не сомневайся и всегда будь самим собой.

Ты не можешь произносить мое имя.

Ты можешь не произносить мое имя.

Помимо этого, говори, что сочтешь нужным.

В конверт вложена новая карточка. Достань из тайника свой печатный набор и…»

Глава 18
КОНТРАТАКИ

Инспектор Квин положил свои ключи и усталой походкой направился в кабинет Эллери. Он нашел сына сидящим за письменным столом и уставившимся на корешки Британской энциклопедии сквозь голубоватый табачный дым.

– Фу! – поморщился инспектор, пробираясь к столу.

Эллери вскочил на ноги.

– Это должно что-то значить! – воскликнул он без всяких предисловий. – Ты согласен?

– С чем именно? – осведомился инспектор, усаживаясь в удобное кресло и вытягивая усталые ноги.

Эллери вздохнул и начал бродить взад-вперед, наклонив голову.

– Помимо того факта, что сейчас ты выглядишь как Граучо Маркс,[21]21
  Маркс, Граучо (Джулиус) (1890–1977) – американский киноактер-комик, один из братьев Маркс.


[Закрыть] – сказал ему отец, – я не знаю, о чем ты говоришь. Надеюсь, что в этом есть какой-то смысл. – В голосе старика послышались ворчливые нотки. – Я уже в третий раз получил ордер на обыск этих четырех пряничных домиков. Сегодня я не стал делить своих людей на группы – мы вместе прошлись по всем комнатам всех домов. Если в Йорк-Сквере где-то есть детский печатный набор, то я готов его съесть. А что обнаружил ты?

– Не знаю, папа, – ответил Эллери. – То есть знаю, но не могу понять, что это означает. Я нашел наименьший общий знаменатель для четверых из живущих в Йорк-Сквере.

– Для кого именно? – спросил инспектор, протянув руку за одной из сигарет сына. Сигареты он курил крайне редко.

– Энн Дру, Тома Арчера, миссис Шривер и Уолта.

– В самом деле? – Старик зажег сигарету слегка дрожащими пальцами, затянулся и снова сел. – И что же это за… как его… общий знаменатель?

– Каждый из этих четверых попал в Йорк-Сквер через посредство Дома социальной службы, руководимого мисс Салливан и Эмили Йорк.

– Ну и что же это должно означать?

– Об этом я себя и спрашивал, когда ты вошел, папа, – пробормотал Эллери, присаживаясь на краешек стола. – Возьмем Арчера. Он был кем-то вроде вундеркинда. Еще в школьные годы занял второе место на каком-то научном конкурсе, но не получил премию, как не достигший нужного возраста, однако был удостоен специального диплома. После этого каждый год получал какую-нибудь награду. Небольшое наследство давало ему около тысячи в год. Двухлетняя служба в армии прервала работу над докторской диссертацией по философии. По возвращении не стал продолжать научную деятельность и, не имея никакой утилитарной специальности, занялся раскладыванием по альбомам марок Роберта Йорка.

– При чем же тут Дом социальной службы?

– После увольнения из армии Арчер в один прекрасный день пришел туда и заявил Эмили Йорк, что он безработный. Строго говоря, в порядке шутки, так как он ничего в общем-то не требовал.

– Не важно, – нетерпеливо прервал старик. – Что он сказал?

– Ну, Арчер хотел получить какую-нибудь работу, которой раньше никогда не занимался. Он сказал, что устал быть вечным студентом и хотел бы, например, копать канавы. Эмили Йорк ответила, что в такой работе нуждаются многие люди, которые больше ничего не в состоянии делать, но ее кузену Роберту нужен человек, который приведет в порядок его коллекцию марок. Она послала к нему Арчера для беседы, и Роберт нанял его.

– Как ты все это узнал? Арчер много болтает, но мне не удалось вытянуть из него ничего конкретного.

– Я узнал это от мисс Салливан.

– Вот как? – Инспектор вздохнул. – Ну и как она тебе?

– Замечательная, как и можно было понять по твоему рассказу. Продолжает работу, несмотря ни на что.

Инспектор удовлетворенно кивнул и протянул руку, стряхивая пепел.

– А что насчет Энн Дру?

– Энн Дру… – Эллери замялся, но, когда отец внимательно посмотрел на него, продолжил обычным тоном: – Юность ее прошла без матери; она заботилась об отце, а когда он умер, ею занялась Эмили Йорк и пристроила ее к Майре. Ты не передашь мне сигареты, папа?

– Конечно, – ответил инспектор. – И это все, что касается Энн Дру?

– Ну, есть еще кое-что, но это не имеет отношения к делу.

Эллери смог зажечь сигарету только от второй спички. Его отец воздержался от комментариев.

– Кто у нас следующий? А, миссис Шривер. Она вдова из Бэкингемшира,[22]22
  Бэкингемшир – графство на юге Англии.


[Закрыть] ее покойного мужа обобрал какой-то нью-йоркский мошенник. Расходы на похороны окончательно разорили ее; она приехала сюда, чтобы разыскать упомянутого мошенника, но не нашла ни его, ни работу. Эмили подобрала ее и устроила в Йорк-Сквер.

– Остается Уолт.

– Уолт – личность весьма таинственная, – медленно произнес Эллери. – У него была амнезия, и он ничего не знает о своем прошлом. Его отпечатков пальцев нет ни в одной картотеке. Короче говоря, ни заднего плана, ни переднего. Это очень любопытно.

Инспектор пожал плечами и вздохнул:

– Как насчет того, чтобы приготовить мне выпивку?

Эллери прошел через гостиную на кухню и стал возиться со льдом и стаканами. Вернувшись в гостиную, он подошел к бару и стал смешивать напиток, думая при этом, что его постоянная одержимость тайнами привела, как ни странно, к острой ненависти к вопросам, на которые нельзя найти ответа. Человек, страдавший амнезией, надежно скрывал свое прошлое – то, что он скрывал его и от самого себя, было всего лишь деталью. Уолт являл собой вопрос, не имеющий ответа.

– Спасибо, сынок, – поблагодарил инспектор, принимая стакан. А выпив, осведомился: – Так что с этим Уолтом?

– Все, что мисс Салливан могла о нем сообщить, так это то, что его доставили в Дом социальной службы одним январским вечером вместе с кучей других бездомных оборванцев. Он был таким же грязным, как остальные, но моложе их и трезвый. Мисс Салливан считает, что он вообще не пьет. Парень был голоден, но умел читать и писать; себя он именовал просто Уолтом. Одет был в лохмотья, которые, очевидно, подобрал на какой-нибудь помойке…

– А Эмили Йорк поняла, что Уолт не обычный бродяга, – подхватил инспектор, – убедилась, что он хороший работник, и убедила совет директоров Йорк-Сквеpa взять его туда в качестве мастера на все руки, в котором он и пребывает несколько лет. Все это мне известно, сынок.

– Все? – переспросил Эллери. – Но ведь должны сохраниться какие-то записи насчет военной службы или подоходного налога…

Инспектор покачал головой:

– Нет. Если Уолт когда-нибудь имел доход, подлежащий налогу, то он платил его под другим именем. После амнезии он, безусловно, стал негодным к военной службе, а в армейских архивах нет его фотографий. Когда Уолт появился в Доме социальной службы, мисс Салливан связалась с Бюро розыска без вести пропавших, но он не соответствовал никому из их списков. Он просто пустое место, сынок. Я говорил тебе на днях, что у человека, осуществившего эти преступления, расчетливый ум – никак не из разряда Уолта. Амнезия! Это уж чересчур банально!

– Может быть, и так, – согласился Эллери, – но на твоем месте я за ним понаблюдал бы, а то как бы тебе не потерять еще одного Йорка.

– Не беспокойся, Уолт под наблюдением, как и все остальные. Но он не стоит мне бессонных ночей. Что касается потери очередного Йорка, – инспектор снова глотнул из стакана, – то иногда мне хочется, чтобы это произошло.

– Что?! – удивленно воскликнул Эллери.

– Я имею в виду, чтобы мы его потеряли, но не на самом деле. Видишь ли, у нас на руках одно несомненное убийство и одна смерть, возможно также являющаяся убийством, но мы не сможем этого доказать, даже если добудем чье-то признание с помощью детектора лжи. Каждый из наших основных подозреваемых мог убить Роберта Йорка…

– Или, если преступник женщина, нанять человека, который столкнул глыбу.

– Да, и этим человеком может быть кто угодно. В случае со смертью Эмили количество основных подозреваемых уменьшается, а число возможных наемников, напротив, возрастает. Мы знаем, что Майра была у себя дома в Йорк-Сквере, и Энн Дру находилась при ней. Арчера дома не было, но он, вероятно, сумеет доказать свое алиби. Уолт покупал в городе скрепки. Персивал Йорк и его…

– Одалиска? – рассеянно предположил Эллери.

– Кто бы она ни была, за ними следили. Миссис Шривер убирала в доме Майры Йорк. На платформе подземки присутствовали сотни возможных наемников, а кроме того, кто может утверждать, что у Эмили не закружилась голова и она сама не свалилась на рельсы?

– Но я все еще не понимаю, почему ты хотел бы потерять еще одного Йорка?

– Тебе отлично известно, что преступник может выйти сухим из воды с одним убийством, но после второго его шансы на выигрыш уменьшаются. Ну, наш преступник нанес удар дважды – предположим, что Эмили также помогли отправиться на тот свет, – и счет по-прежнему в его пользу. Но если он пойдет на третье убийство, то я уверен, что мы его поймаем. Нам остается придумать, как заставить его сделать это, не потеряв очередного Йорка.

– Серьезная проблема, – сухо заметил Эллери. – Но так как мы будем держать Персивала и Майру под круглосуточным наблюдением, то убийца будет пойман при первой же попытке, если только мы не проявим преступной беспечности. На его месте я не пошел бы на такой риск.

– Значит, нам остается сидеть и сосать лапу, – проворчал инспектор. – Черт возьми, Эллери! Существует же хоть какой-то способ заставить этого парня сделать очередной ход!

Эллери прижал ко лбу холодный стакан. Инспектор выжидающе смотрел на него. Однако все, что сказал его сын, поднявшись за второй порцией выпивки, было:

– Может, и существует.

* * *

– Я все об этом знаю, – зловеще произнес Эллери. Том Арчер, согнувшийся над письменным столом в тусклом и безупречно аккуратном кабинете покойного Роберта Йорка, резко вздрогнул и проглотил слюну; при этом его кадык подпрыгнул, словно кот из засады.

– О чем? – осведомился он, потерпев неудачу в попытке задать этот вопрос тоном оскорбленной добродетели.

– Вот о чем, – охотно откликнулся Эллери. – Когда Роберт Йорк послал за вами Уолта в тот вечер, он был очень сердит.

– В какой вечер?

– В вечер истории с «Сибеками», – напыщенно пояснил Эллери.

Это сработало! Арчер закусил губу; его руки зашарили по поверхности стола, пока не нашли друг друга.

– Ну? – рявкнул Квин-младший, решив, что молодой человек уже достаточно долго варится в собственном соку.

– Проклятие! – пробормотал Арчер, поднимая глаза и криво усмехаясь. – Что бы вы сделали, если бы я ни с того ни с сего рассказал вам об этом?

– Потащил бы вас в город, – сразу же отозвался Эллери. – Хотите поехать?

– Нет, не хочу.

– Тогда выкладывайте все с самого начала.

– Вы же сказали, что все об этом знаете.

Эллери поднялся с моррисовского кресла.[23]23
  Моррисовское кресло – кресло с откидной спинкой и съемными подушками; названо по имени английского поэта, художника и мебельного дизайнера Уильяма Морриса (1834–1896).


[Закрыть]

– Пошли, Арчер.

Том вцепился в собственный скальп.

– О, черт! Простите, мистер Квин! Я был вне себя от волнения, не сомневаясь, что рано или поздно вы так или иначе обо всем узнаете. Но я не мог заставить себя все вам рассказать. Вы понимаете, как бы это выглядело… – Вытащив из правого ящика одну из бумажных салфеток Роберта Йорка, Арчер вытер пот с лица. – Как я понимаю, вы побывали у Дженкса и Донахью.

Эллери издал звук, который обеспокоенные люди обычно принимают за подтверждение их тревожных мыслей.

– Роберт Йорк заявил, что эти марки – ничего не стоящие копии, – продолжал Арчер, – а я разозлился, так как был уверен в обратном. Ну, как вам известно, я отнес марки Дженксу и Донахью, где их проверили всевозможными способами – ультрафиолетовыми лучами, колориметром, с помощью исследования водяных знаков и клея – и выяснили то, что мистер Йорк мог определить невооруженным глазом! У него в отношении марок было сверхъестественное чутье. Конечно, он оказался прав, а я – нет! Марки были копиями Сибека. – Том умоляюще посмотрел на Эллери. – Что мне оставалось?

– Ну и как вы поступили?

– Разумеется, пошел и купил подлинники. Пришлось доплатить семьдесят процентов. В результате я остался без гроша.

Эллери начал понимать, что к чему.

– Таким образом, вы вернулись к Дженксу и Донахью с подлинными марками, подвергли их анализу, получили письменное подтверждение и показали его Роберту Йорку, который так и не узнал о том, что был прав относительно своих марок. Это так, Арчер?

– Я не мог сказать ему правду, – признался Том. – Я поссорился с Йорком, усомнившись в его мнении, а он заявил, что если Дженкс и Донахью докажут, что я не прав насчет «Сибеков», то он меня уволит. Я не мог позволить ему сделать это, мистер Квин! Дело не в работе – я в состоянии найти место и получше. Но мне не нужна другая работа, понимаете?

Эллери отлично понимал, так как недавно обедал с причиной странного поведения Арчера. Но он ограничился одним словом:

– Продолжайте.

– Я чувствовал себя подлецом, – простонал Арчер. – Мистер Йорк так раскаивался из-за того, что он считал своей ошибкой, что повысил мне жалованье и сделал своим поверенным в вопросах управления четырьмя домами. Но чем больше мистер Йорк для меня делал, тем меньше я мог заставить себя все ему рассказать.

– Но он когда-нибудь узнал бы правду.

Арчер облизнул губы.

– Я рад, что он ее не узнал.

– И вы на многое пошли бы, чтобы этого не допустить?

– О боже! На все, что угодно!

Эллери помолчал, позволяя словам Арчера как бы наполнить собой тусклую комнату. Том обратил внимание на затянувшуюся паузу.

– Нет! – воскликнул он. – Когда я сказал «все, что угодно», я не имел в виду это… Неужели я кажусь вам похожим на убийцу?

– Очень немногие убийцы похожи на убийц, – печально констатировал Эллери.

– Но зачем мне было его убивать? Если бы Роберт узнал о «Сибеках», самое худшее, что могло случиться, – это мое увольнение.

– Опасаясь его, вы не сказали правду Роберту Йорку. Но почему, Арчер, вы утаивали ее от меня?

– Поставьте себя на мое место, мистер Квин, – взмолился Арчер. – Вы стали бы кому-нибудь рассказывать о том, что поссорились с вашим боссом незадолго до того, как кто-то столкнул на его голову каменную глыбу?

– Знакомый аргумент, – усмехнулся Эллери. – Но его порочность в том, что, когда о ссоре становится известно, вы оказываетесь в еще худшем положении. Неужели вы и впрямь думали, что об этом никогда не узнают?

– Во всяком случае, я и помыслить не мог, что это выйдет наружу благодаря Энн.

– Мистер Арчер, – Эллери поднялся, – я ни на момент не предполагал, что вы тот, кого мы ищем, и меня не заботит, что вы натворили с этими «Сибеками». Однако прислушайтесь к моему совету: постарайтесь ничего не скрывать.

– Хорошо, мистер Квин, – с горечью промолвил Арчер.

«Я не стану тебе говорить, – подумал Эллери, – что у тебя нет вероятного мотива, что если бы ты замышлял убийство Роберта, то едва ли стал бы перед этим с ним ссориться, и что, как бы то ни было, у тебя прочное алиби».

– Что касается Энн Дру, – продолжал он вслух, – могу вас утешить. Она рассказала мне о вас, сама того не желая. Как говорится в детективных романах, у меня свои методы. – Помолчав, Эллери добавил: – Будь я проклят, если понимаю, зачем я вам все это говорю. Я ведь очень легко мог сам влюбиться в Энн Дру.

Арчер впервые улыбнулся, и Эллери, улыбнувшись в ответ, удалился.

* * *

– Я все об этом знаю, – холодно произнес Эллери, встретившись с Уолтом, идущим по дорожке от дома Майры Йорк.

Уолт смотрел на него абсолютно невыразительными глазами, слегка шевеля дряблыми полными губами. Если он был удивлен, испуган или рассержен, то никак этого не проявил.

– Да? – промолвил Уолт после паузы.

– Мистер Арчер и Роберт Йорк ссорились незадолго до убийства мистера Йорка? – продолжил Эллери.

– Да.

– Мистер Йорк послал вас найти мистера Арчера?

– Да.

– Что сказал мистер Арчер, когда вы нашли его?

Круглые глаза медленно закрылись и открылись вновь.

– Увидев меня, он сказал: «Боже!»

– А вы?..

– Я объяснил, что мистер Роберт послал меня разыскать его и сообщить, что у него оказались «Сибеки».

– Почему вы не рассказали об этом полиции?

– Они меня не спрашивали.

– А вы сами не знали, что это может оказаться важным?

Веки Уолта снова опустились.

– Нет.

«Я верю тебе», – подумал Эллери.

– Что вы здесь делали? – Он указал на дом Майры Йорк.

Слуга вынул что-то из бокового кармана и протянул Эллери. Это был пятидолларовый пакет с кусочками жести.

– На крыльце жесть кое-где заржавела. Нужно было исправить.

– Это все, чем вы занимались в доме мисс Майры?

– Нет. – Уолт показал пластмассовую фляжку с раствором соляной кислоты. – Я счистил пятно в ванной на втором этаже.

Эллери внимательно посмотрел на него. Уолт ответил ему терпеливым взглядом. Эллери понимал, что он может до бесконечности задавать вопросы и получать ответы, но в итоге ничего не узнать.

– Любая вещь – даже самая незначительная – может оказаться важной для полиции. Так что если вы припомните что-нибудь, о чем забыли рассказать, Уолт, сразу же все выкладывайте. Понятно?

– Да, понятно.

Оставшись по неизвестной причине неудовлетворенным, Эллери подошел к дому и позвонил. Когда миссис Шривер открыла дверь, он был настолько поглощен своими мыслями, что забыл магическое «я знаю все об этом» и с ходу задал вопрос:

– Что он здесь делал?

– Заделывал дыры в жести и выводил пятно в ванной наверху. – Экономка укоризненно посмотрела на посетителя. – Добрый день, мистер Квин.

– О, добрый день, миссис Шривер! Как дела?

– Мисс Майра отдыхает, – сообщила миссис Шривер, – если только ваш звонок ее не потревожил.

– Простите, – извинился Эллери. – Могу я видеть мисс Дру? – Он знал, что сотрудница полиции также дежурит наверху.

– Она сидит с мисс Майрой, – ответила экономка. О женщине из полиции она не упомянула.

– Вы не могли бы вызвать ее сюда так, чтобы не беспокоить мисс Майру?

– Зачем?

– По очень важному делу – честное слово, миссис Шривер! – Экономка всегда заставляла его ощущать себя надоедливым мальчишкой.

Фыркнув, миссис Шривер начала подниматься по лестнице. Она делала это совершенно бесшумно, но Эллери чудилось, что он слышит негодующий топот.

Когда наконец появилась Энн Дру, Эллери показалось, что она спускается к нему, как Венди из сказки про Питера Пэна, когда Потерянные ребята отправили ее с неба на стреле.[24]24
  Имеется в виду сказка шотландского писателя Джеймса Барри (1860–1937) «Питер Пэн».


[Закрыть] Распущенные волосы девушки плыли за ней, точно облако. Последовав за Эллери в захламленную гостиную, Энн приложила палец к губам, призывая к молчанию, и Эллери подумал, что больше всего на свете ему хотелось бы прикоснуться к этим губам.

Девушка знаком велела ему закрыть дверь. Сделав это, он повернулся и увидел, что она смотрит на него с очаровательной доверчивой улыбкой. И тогда Эллери произнес слова, о которых вспомнил только теперь:

– Я все об этом знаю.

Поведение Энн напомнило ему маленькую девочку, которую как-то на его глазах ударила сварливая мамаша. Сначала боли не было – только изумление, затем попытка найти объяснение – «это какая-то ошибка или просто мне приснилось», – которое могло бы смягчить боль и страх.

Эллери мог только ненавидеть самого себя и ожидать, что будет дальше.

Энн Дру зашептала, словно обращаясь к стенам:

– Мне было шестнадцать, когда папа стал разваливаться по кусочкам – почки, печень, желудок и, что самое главное, мозг. Он работал в библиотеке, любил книги, и его страшило превращение в существо, лишенное разума. Врачи пробовали на нем множество лекарств: некоторые никуда не годились, некоторые – помогали, но все стоили кучу денег. Вскоре ему пришлось прекратить работу и медленно умирать. Я была вынуждена пойти работать в магазин, даже не закончив среднюю школу, чтобы содержать нас обоих. Жалованье было небольшое, но магазин находился рядом с домом, и я могла прибегать к папе. Однако денег требовалось все больше и больше, а я могла их достать, только…

– Только залезая в кассу?

– Да, почти два года.

Эллери по-новому посмотрел на Энн Дру. «Добродетель не всегда делает лицо красивым, но порок обязательно обезображивает его»… Бедный Ричард[25]25
  Псевдоним, под которым Бенджамин Франклин (1706–1790) издавал в 1732–1757 гг. ежегодный альманах, в котором приводилось упомянутое изречение.


[Закрыть] никогда не встречал Энн. Ее красота осталась нетронутой.

– Но это не испортило меня! – воскликнула Энн, и Эллери испуганно вздрогнул. – Мисс Эмили понимала это! Она посмотрела мне в глаза и сказала, что я не нуждаюсь в спасении, так как никогда не была пропащей. Это звучит как… как мыльная опера, но правда состоит в том, что я воровала деньги сначала для спасения жизни моего отца, а потом, когда убедилась, что это безнадежно, для покупки наркотиков, в которых он нуждался, чтобы умереть без особых мучений.

У Эллери было множество вопросов к мисс Дру, но он не задал ни одного, а вместо этого проговорил:

– Однако в итоге вас поймали.

– На месте преступления. – Суровый гон служил ей броней против тяжких воспоминаний. – Я провела в тюремной камере два дня и две ночи, прежде чем Эмили Йорк – понятия не имею, как она все узнала, – вытащила меня оттуда и взяла под свою опеку. Но в течение этих сорока двух часов, когда я не могла видеть отца и даже связаться с ним, он был лишен двух вещей, без которых не мог обходиться, – морфия и меня. Папа перерезал себе вены. – Теперь в ее лице не было ни кровинки. – Об этом никто не знал, мистер Квин. А сейчас, полагаю, это станет общественным достоянием…

– Энн, – произнес Эллери, – перестаньте бояться.

Она резко вскинула голову.

– Я не боюсь!

– Вы боитесь, что о вашем прошлом узнает Том Арчер.

Голова девушки вновь поникла.

– А разве этого не случится?

Эллери приподнял ее подбородок, вынудив посмотреть ему в глаза.

– Ваша история имеет какое-нибудь отношение к убийствам в семье Йорк? Хотя бы самое отдаленное? Только, пожалуйста, не лгите.

– Конечно нет. – Энн покачала головой. – Как это могло бы быть?

Эллери улыбнулся.

– Ну, тогда…

– Не понимаю.

– Конечно же понимаете.

– Вы имеете в виду, что не скажете ему? – То, что мрачное прошлое, занимавшее все ее мысли, никак не связано с делом Йорков, не приходило Энн в голову, а уж о том, что поглощенный этим делом мистер Квин готов посмотреть на него сквозь пальцы, она не смела и мечтать.

Энн беззвучно заплакала, а Эллери, стоя к ней спиной, ждал, когда она выплачется.

– Нет, я ничего не скажу Арчеру, – повторил он. – Вы сами это сделаете.

Вскрикнув, девушка испуганно вцепилась в него. Эллери обернулся, и ее руки безвольно опустились. Он потерял ее. Впрочем, нельзя потерять то, чего не имел.

– Сказать такое Тому? – воскликнула Энн. – Чтобы его стошнило от отвращения?

– Эмили Йорк ведь не стошнило, – возразил Эллери, – а она не была в вас влюблена. Если чувство, которое питает к вам этот парень, достаточно глубокое, то оно устоит перед вашей историей. Не кажется ли вам, Энн, что сейчас самое время это проверить?

Но девушка снова заплакала.

– Зачем вам понадобилось ворошить старое?

– Потому что в моем печальном бизнесе приходится ворошить все, включая вещи, не имеющие отношения к делу. Однако единственный способ докопаться до истины – отбрасывать незначительное, оставляя таким образом действительно важное.