Текст книги "Последний удар"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Четвертый вечер: суббота, 28 декабря 1929 года
В которой у мистера Себастьяна развивается загадочная потеря памяти, лейтенант Луриа пытается хитрить, а мистер Квин вновь оказывается одураченным
За завтраком Мариус выглядел мрачным. Он ел молча и не принимал участия в происходящих за столом дебатах.
Тему затронул доктор Сэм Дарк, объявив, что во второй половине дня хочет воспользоваться радио – армейцы играют против Стэнфорда в Пало-Альто и матч транслируют Си-би-эс и Эн-би-си начиная с без четверти пять по восточному времени. Естественно, это привело к дискуссии о Рыжем Крисе Кэгле, великом американском полузащитнике из команды «Кадетов», для которого матч с «Кардиналами» станет последней колледжской игрой. Приведет ли сей факт к подвигам на футбольном поле, необычным даже для него? Это стало предметом спора, в котором доктор Дарк занял антикэгловскую позицию, а мистер Гардинер, Роланд Пейн, Артур Крейг и, против своего желания, Эллери придерживались романтической точки зрения.
Приводились ссылки на различные источники, включая сокрушительную статистику поражений армейцев непобедимой командой «Нотр-Дам» во главе с Кнутом Рокне. На этот удар, нанесенный добрым доктором, мистер Гардинер ответил, что счет семь-ноль еще не конец света.
– Да, но что делал Кэгл? – возразил доктор. – Ничего, кроме паса, который перехватил Джек Элдер, пробежав девяносто восемь ярдов ради единственного тачдауна за всю игру!
Этот выпад мистер Пейн заклеймил как argumentum ad hominem[42]42
Аргумент, атакующий личность оппонента, а не отвечающий на его доводы (лат.).
[Закрыть], признав, однако, что мистер Кэгл не так хорош, как был в 1928 году...
Во время спора Мариус работал челюстями, не отрывая взгляда от тарелки.
Напротив, Джон Себастьян казался полностью оправившимся – он был весел, хотя и немного рассеян, игнорируя отдельные намеки на вчерашние события. Он подстрекал спорщиков, принимая то одну, то другую сторону в зависимости от того, где его участие придавало больше остроты. Расти смотрела на него странным взглядом, похожим на тот, который Валентина вскоре устремила на Мариуса.
Отказавшись от второй чашки кофе, молодой музыкант встал, извинился и вышел из столовой. Вэл Уоррен сразу же последовала за ним, но через минуту вернулась, села на свой стул и продолжила завтрак. Вскоре появился и Мариус.
– Джон... – Казалось, слова даются ему с трудом. – Могу я поговорить с тобой и Расти?
Джон выглядел удивленным.
– Конечно. Надеюсь, вы нас извините?
Они последовали за Мариусом в гостиную.
– Давно пора, – фыркнула Оливетт Браун. – Хотя ему понадобился кое-кто, чтобы убедить извиниться за вчерашнее отвратительное поведение.
– Еще кофе, миссис Браун? – предложил Крейг.
Валентина сидела молча.
Через пять минут Мариус вернулся один. Его смуглое лицо выражало крайнее изумление.
– Не хочу беспокоить вас, мистер Крейг, но с Джоном что-то не так. В последнее время вы не обращали внимания на его... ну... рассеянность?
Бородач выглядел озадаченным.
– Не знаю, о чем ты, Мариус.
– Вчера я слишком возбудился. – Музыкант покраснел. – Я имею в виду эту историю с Расти...
– Да, но я не понимаю...
– Извинения – мое слабое место, но... Как бы то ни было, я только что извинился перед Расти и Джоном. Расти все поняла...
– А Джон нет? – Крейг с облегчением улыбнулся. – Когда молодой человек влюблен... Знаешь, мой мальчик, как Драйден[43]43
Драйден, Джон (1631–1700) – английский поэт и драматург.
[Закрыть] именует ревность? Тираном души.
– Я не о том, мистер Крейг... По-моему, Джон вообще не помнит, что случилось вчера. Сначала я думал, что он меня дурачит. Но он действительно не помнит ни нашу драку, ни вмешательства сержанта Дивоу – ничего.
– Но как Джон мог об этом забыть меньше чем за сутки? – воскликнула Валентина.
Бородач ошеломленно посмотрел на доктора Дарка. Толстый врач казался задумчивым.
– Мне это кажется проявлением амнезии, Артур. Возможно, в результате удара по голове во время драки. Мне лучше взглянуть на мальчика.
– Можно я взгляну первым? – быстро возразил Эллери. – Если не возражаете?
Прежде чем кто-либо успел ответить, он вскочил и направился в гостиную.
Джон неподвижно сидел в кресле. Расти устроилась у его ног и тихо с ним разговаривала. Когда вошел Эллери, она с благодарностью посмотрела на него.
– Только представьте себе, Эллери, – заговорила она нарочито весело. – Джон ничего не помнит о вчерашнем происшествии в летнем домике. Он даже не помнит, что был там. Разве это не забавно?
– Не знаю, почему все из-за этого так суетятся, – с раздражением сказал Джон. – Допустим, я забыл. Разве это преступление?
– Последние дни мы все пребывали в напряжении, – отозвался Эллери, – а голова иногда проделывает странные трюки, Джон. Например, этот эпизод с черной лестницей вечером в четверг.
– С черной лестницей? – с тревогой переспросила Расти.
– Я не желаю это обсуждать! – Джон вскочил с кресла, едва не опрокинув его.
– Но, дорогой, ты ведь сам жаловался на головную боль...
– С похмелья!
– Послушай, Джон, – сказал Эллери. – Пока доктор Дарк гостит в доме...
– Говорю вам, со мной все в порядке! – Джон выбежал из гостиной и начал подниматься по лестнице.
Остальные тут же вышли из столовой. Казалось, Расти вот-вот заплачет. Крейг беспомощно похлопал ее по плечу.
– Не понимаю, – вздохнул он. – Сэм, я лучше поднимусь к нему один...
– Чепуха, Артур, – заявил доктор Дарк. – Я обследовал его снаружи и внутри, когда он еще был озорником в коротких штанишках. Мы поднимемся вместе.
– Не думаю, что в этом есть надобность, – тихо произнес Эллери.
Джон уже спускался по ступенькам. На его лице исчезли все следы беспокойства и раздражения. Он, улыбаясь, вошел в комнату.
– Должно быть, я здорово напугал вас всех. Расти, малышка, мне очень жаль. Конечно, теперь я все вспомнил. Вероятно, я выгляжу круглым дураком. Мариус, тебе незачем извиняться. В любви к Расти нет ничего позорного – я сам в нее влюблен! Так что забудь об этом.
Мариус не мог найти слов.
– Сейчас ты кое-что расскажешь мне, Джон Себастьян, – твердо заявила Расти. – Когда сержант Дивоу вошел в летний домик, каким образом он прекратил вашу драку?
Джон усмехнулся.
– Схватил нас обоих за шиворот и выволок в снег, как пару дерущихся котят. – Он потер затылок. – Все еще болит.
– Значит, ты помнишь! – Расти подбежала к нему. – О, дорогой, ты так меня напугал!..
Все одновременно заговорили.
Эллери выскользнул из комнаты, вошел в библиотеку, закрыл за собой дверь, сел к телефону и позвонил инспектору Ричарду Квину в Главное полицейское управление Нью-Йорка.
– Папа, это Эл. Окажи мне услугу.
– Погоди, – сказал инспектор. – Что у вас происходит?
Эллери рассказал ему, сдерживая нетерпение.
– Какое-то безумие, – промолвил его отец. – Я рад, что не участвую в этом. Или все-таки участвую?
– Я только хочу, чтобы ты раздобыл для меня кое-какую информацию. Расти Браун, невеста Джона Себастьяна, сделала эскизы рождественских подарков для всех присутствующих, и Джон раздал их утром в день Рождества. Каждый эскиз включал определенный знак зодиака...
– Знак чего?
– Зодиака.
– О!
– ...и все подарки были изготовлены в ювелирной мастерской Мойлана на Пятой авеню. Восемь зажимов для денег и четыре броши. Не мог бы ты расспросить о них у Мойлана?
– Полагаю, лично?
– Не обязательно. Пошли Вели, Хессе, Пигготта или еще кого-нибудь.
– Ты знаешь, сынок, что у тебя нет чувства юмора?
– Что-что?
– Не важно. Какие вопросы нужно задать? Или придумать их по ходу дела?
– Не знаю. Я играю вслепую, папа. Просто попроси Мойлана рассказать все об этой сделке. Особенно если в ней было что-то необычное. Понятно?
– Нет, – ответил инспектор, – но кто я такой, чтобы понимать причуды гения? Полагаю, расследование должно быть конфиденциальным? Без всяких утечек?
– Ты прав.
Инспектор вздохнул и положил трубку.
* * *
Лейтенант Луриа появился вскоре после полудня.
– Нет, – ответил он на их вопросы, – опознать убитого пока не удалось. Мы начинаем рассылать его фотографии за пределы штата. А что творится у вас? Я слышал, мистер Себастьян, что вы продолжаете получать вечерние подарки.
– Вы понимаете по-гречески, лейтенант? – спросил Джон.
– Вы имеете в виду «Timeo Danaos et dona ferentes»[44]44
Бойся данайцев (греков), даже приносящих дары (лат.) (Вергилий. Энеида. I, 2, 49). Этой фразой жрец Лаокоон предупреждал троянцев, чтобы они не вносили в город оставленного греками деревянного коня, в котором, как оказалось, прятались греческие воины.
[Закрыть]? – усмехнулся Луриа.
– Это латынь, но думаю, вы поняли суть.
– Не могу вас порицать. Вот что, ребята. – Лейтенант повысил голос. – С вашей стороны было очень любезно согласиться не разъезжаться, но сейчас приятный день – как насчет того, чтобы пару часиков покататься на коньках? Едва ли кто-нибудь из вас собирается дезертировать. – Он засмеялся. – По дороге сюда я заметил нескольких человек на льду Олдервудского пруда, и они сказали мне, что сегодня отличное катание.
Девушки были в восторге. Даже доктор Дарк позволил себя уговорить при условии, что его доставят домой к началу матча армейцев и Стэнфорда. Молодежь захватила с собой коньки, а Артур Крейг сказал, что для тех, кто этого не сделал, он сможет их найти в старой кладовой Джона с заброшенным спортинвентарем или у соседа, обладающего большим семейством. Все поспешили наверх переодеваться.
– Вы пойдете, Квин? – спросил лейтенант Луриа.
– Я сыт по горло коньками с тех пор, как читал «Ханса Бринкера»[45]45
«Ханс Бринкер, или Серебряные коньки» – детская повесть американской писательницы Мэри Элизабет Додж (1831–1905).
[Закрыть]. – Эллери зажег трубку и откинулся на спинку кресла. – Из лаборатории никаких новостей, лейтенант?
– Никаких. – Они посмотрели друг на друга. – Полагаю, я не могу вас принудить. Но не мешайте мне, ладно?
– Вы видите перед собой то, что Шекспир именовал «голубиным яичком рассудительности»[46]46
Шекспир У. Бесплодные усилия любви. Перевод Ю. Корнеева.
[Закрыть]. Как насчет отпечатков пальцев?
– В библиотеке нет отпечатков посторонних, если не считать мертвеца.
– А на кинжале?
– Несколько отпечатков мистера Крейга, но они старые и смазанные. Убийца был в перчатках.
– Как всегда, nicht wahr[47]47
Ничего (нем.).
[Закрыть]?
Прежде чем группа удалилась, Эллен сказала Эллери:
– Мне следовало догадаться, что вы поступите не так, как все. Вы остаетесь проследить, чтобы полиция ничего не стащила?
– Что-то вроде этого, – улыбнулся Эллери. – Ну, пока. Надеюсь, все будут держаться подальше от тонкого льда.
Эллен фыркнула.
– Право, мистер К., вы и вполовину не так умны, как считаете. – Она вышла под руку с Мариусом Карло и доктором Сэмом Дарком, словно это были двое самых желанных мужчин во вселенной.
Как только группа уехала в автомобилях Крейга и Фримена, лейтенант Луриа направился в кухню.
– Оденьтесь потеплее, леди. Вы отправляетесь на автомобильную прогулку.
– Неужели? – На щеках у Мейбл появились ямочки.
– Вам тоже нужен свежий воздух. Это относится и к вам, Фелтон. Сержант Дивоу вас прокатит.
– Очень любезно со стороны вас и сержанта, – просияла миссис Дженсен. – Но как будет с обедом?
– Времени хватит. Футбол начнут передавать без четверти пять.
Подождав, пока полицейская машина покинет территорию, Луриа прошел в гостиную.
– Санта? – осведомился Эллери, вынув трубку изо рта.
– К дьяволу Санту, – сказал Луриа. – А теперь заткнитесь и не мешайте мне отрабатывать мое жалованье.
Лейтенант снял подушки с кресел, прощупал мебель, открыл ящики столов, осмотрел шкафы, пошарил в дымоходе, снял заднюю стенку радиоприемника, обследовал елку, не забыв заглянуть под красную гофрированную бумагу вокруг подставки, простучал все стены, заглядывая под картины, – короче говоря, разобрал гостиную на составные части и собрал снова.
Потом Луриа повторил ту же процедуру в библиотеке, музыкальной комнате, столовой, буфетной, кухне и холле.
Эллери таскался за ним следом, мирно покуривая.
– Могу я узнать, что вы ищете? – спросил он, когда Луриа завершил осмотр.
– Ничего, по крайней мере, надеюсь, – загадочно ответил лейтенант. – Ничего личного, Квин, но я хотел бы обыскать вас.
– Меня? – Эллери усмехнулся. – Сколько угодно.
Он поднял руки, и лейтенант быстро ощупал его тело.
– А теперь, пожалуйста, не отходите от меня ни на шаг, как сиамский близнец.
Было почти половина пятого. Луриа вернулся в гостиную вместе с Эллери и занял удобное кресло.
– Теперь пусть возвращаются, – сказал он и закурил сигарету.
Первой вернулась группа конькобежцев, весело болтая. Луриа встретил их у парадной двери, блокировав ее. Крейг был удивлен.
– Вы все еще здесь, лейтенант?
– Боюсь, сэр, вам придется потерпеть меня еще немного.
– Что на сей раз? – раздраженно осведомился бородач.
– Объясню позже. А теперь не будете ли вы любезны сделать то, что я попрошу? Насколько я понимаю, вы хотите переодеться, освежиться и так далее? Пожалуйста, идите в свои комнаты, а когда будете готовы, спускайтесь. Только пользуйтесь парадной лестницей. – Он шагнул назад.
Ошеломленная группа вошла в дом. Луриа стоял у стены холла, покуда Артур Крейг, Джон Себастьян и их гости гуськом поднимались наверх. Сам он остался в холле.
Через несколько минут сержант Дивоу вернулся с троими слугами. Лейтенант повторил указания, добавив:
– Вы подниметесь с ними, сержант, и приведете их назад.
Даже невозмутимость Фелтона поколебалась. Все трое нервным шагом поднялись впереди сержанта. Глаза Эллери блеснули.
– Теперь я понимаю.
– Что бы вы ни понимали, держите это при себе. Доктор Дарк спустился первым.
– Не знаю, что здесь происходит, – пропыхтел он, – но я иду слушать футбол. В сторону, джентльмены!
– Одну минуту, – сказал лейтенант. Массивная фигура доктора остановилась у подножия лестницы. – Не возражаете, если я вас ощупаю? – Луриа улыбнулся.
– Личный обыск? С какой целью?
– Вы ведь не против, сэр? – Лейтенант продолжал улыбаться.
Рыжеватая грива врача ощетинилась, но потом его маленькие глазки весело блеснули.
– Почему я должен возражать? Валяйте, сынок.
– Благодарю вас, доктор, – вежливо сказал Луриа, закончив обыск. – А теперь, пожалуйста, пройдите в гостиную и оставайтесь там. Включите радио, делайте что хотите, только не выходите из комнаты.
Доктор Дарк направился прямо к приемнику, настроился на волну Си-би-эс, отрегулировал звук, зажег длинную сигару и откинулся в кресле, наслаждаясь голосом Теда Хьюзинга[48]48
Хьюзинг, Эдмунд Бритт (1901–1962) – американский спортивный радиокомментатор.
[Закрыть].
Следующим появился Джон, а после него начали один за другим спускаться остальные. Луриа останавливал каждого. Мужчины подверглись обыску, а дам Луриа просто внимательно осмотрел, попросив открыть сумочки. После этого он препровождал каждого в гостиную с просьбой не покидать ее.
Когда сержант Дивоу вновь появился с миссис Дженсен, Мейбл и Фелтоном, лейтенант ободряюще произнес:
– Не дрожите, девочки, никто не собирается вас похищать. Идите в кухню, миссис Дженсен, и займитесь обедом. А вы, Мейбл, помогаете ей, верно?
– Еще как, – ответила ирландка. – Мне приходится чистить картошку, накрывать на стол...
– В столовой? Только не сегодня, Мейбл. – Луриа поджал губы. – Миссис Дженсен, какое у вас меню на этот вечер?
– Окорок и холодная вырезка, салат из помидоров...
– Превосходно. Подайте все в гостиную «а-ля фуршет».
– Мистер Крейг захочет, чтобы я подал коктейли и канапе перед обедом, – сказал Фелтон.
– О'кей. Вы трое можете пользоваться кухней, буфетной и столовой. А вы, Фелтон, также прислуживайте в гостиной, но входите и выходите только через столовую. Сержант, вы отвечаете за каждый шаг этих троих.
– Есть, сэр, – весело отозвался сержант Дивоу. Он препроводил трио в холл, придержал для них дверь буфетной и последовал за ними.
Поколебавшись, Луриа закрыл на крючок дверь из холла и быстро направился в гостиную.
Все стояли, перешептываясь, кроме доктора Дарка, поглощенного Тедом Хьюзингом.
– Лейтенант, я хотел бы получить объяснения, – чопорно заговорил Артур Крейг.
– Да, сэр, если доктор выключит радио. Игра не начнется еще несколько минут, док.
Толстяк сердито посмотрел на него, но выключил приемник.
Лейтенант Луриа задернул коричневые бархатные занавеси, прикрыв арочный проход. Потом он повернулся – его крепкая фигура четко выделялась на коричневом фоне.
– Все очень просто, – начал Луриа. – Я должен расследовать убийство, но, пока жертву не опознают, мне не добраться и до первой базы[49]49
База – один из четырех углов бейсбольного поля.
[Закрыть]. А тут еще замысловатая история с анонимными ежевечерними рождественскими подарками мистеру Себастьяну. Не знаю, что за ней кроется, как она связана с убийством и связана ли с ним вообще. Поэтому сегодня я выставил из дома всех вас, включая слуг. Всех, кроме мистера Квина, но он не получил никаких преимуществ. Я не освобождаю его от подозрений только потому, что его отец старший офицер полиции.
Еще бы, с усмешкой подумал Эллери.
– Пока вы все отсутствовали, мистер Крейг, – продолжал лейтенант Луриа, – я взял на себя смелость обыскать жилые помещения первого этажа. Кстати, я явился с ордером на обыск, в случае если для вас необходимо соблюдение формальностей. Если хотите на него взглянуть, сэр...
Крейг сердито отмахнулся.
– Каждый из подарков, присланных мистеру Себастьяну в предыдущие три вечера, был оставлен на первом этаже, – с улыбкой сказал Луриа. – Моей сегодняшней целью было убедиться, что четвертую коробку еще не подкинули.
– Чертовски умно с вашей стороны, лейтенант, – холодно произнес Джон.
– Всего лишь здравый смысл. Когда вы вернулись, я отправил вас прямо наверх и присматривал за вами, пока вы поднимались. Таким образом, я удостоверился, что никто не подбросил коробку по пути наверх. А когда вы спустились, я обыскал мужчин и осмотрел дам, прежде чем послать вас в эту комнату, убедившись, что никто не принес коробку с собой вниз. Иными словами, в данный момент я готов заявить под присягой, что на этом этаже нет коробки. А так как мы все будем оставаться в гостиной до полуночи... – послышался всеобщий стон, – невидимый Санта-Клаус, о котором вы мне говорили, получит в распоряжение весь дом. И мы должны выяснить немало интересных вещей из того, что произойдет или не произойдет. Не так ли, Квин?
* * *
Семь часов оказались долгим сроком для двенадцати человек в закрытой комнате без всякой надежды покинуть ее, даже в такой просторной, как гостиная Артура Крейга. Осада началась в атмосфере напряжения, которая сгущалась с приближением вечера. Это испортило доктору Дарку впечатление от футбольного матча. Он разрывался между просьбами к дамам говорить тише и усилиями сосредоточиться на звуках из приемника. Когда Стэнфорд повторил прошлогодний триумф над армейцами, разгромив «Кадетов» со счетом 34:13, добрый доктор едва ли мог насладиться ожидаемой победой – ему слишком досаждали разговоры. Он даже не сумел найти достойный ответ, когда Роланд Пейн указал, что независимо от того, проиграли армейцы или нет, легендарный мистер Рыжий Кэгл на прощание вновь покрыл себя славой, сделав оба тачдауна и, таким образом, приобретя все очки для своей команды.
Напряжение не разрядилось, когда сержант Дивоу пропустил через дверь столовой бледного Фелтона, несущего безошибочные атрибуты обеда «а-ля фуршет». Крейг приподнялся, затем молча сел. Оливетт Браун заявила пронзительным голосом, что это зашло слишком далеко, на что доктор Дарк проворчал, что никогда не умел удерживать тарелку с едой на колене и не намерен в его возрасте учиться этому водевильному трюку. Но большинство не протестовали. Обед проходил в молчании. Луриа был вежлив, но не ослаблял наблюдение. Его стул находился у бархатных портьер, прикрывающих арку, и он не покидал его ни на минуту.
После обеда Мариус Карло продолжал пить и вскоре заснул – его храп не улучшал ситуацию. Некоторые начали играть в бридж. Расти нашла по радио джаз-банд и убедила Джона потанцевать с ней, а затем с Валентиной и Эллен (Эллери оставался в углу, не реагируя на призывы Эллен). Поздно вечером компания, от нечего делать, согласилась с предложением Валентины поиграть в шарады. Это дало блондинке возможность продемонстрировать длинные ноги и актерский дар. Но ни то ни другое не произвело впечатления ни на кого, кроме Роланда Пейна, чей взгляд не отрывался от по-модному короткой юбки Валентины. Наконец в одиннадцать часов они прекратили игру, чтобы послушать новости, вызвавшие тихие усмешки. Комиссия президента Гувера по контролю за осуществлением законов была готова доложить конгрессу о более адекватном проведении в жизнь «сухого закона»; один из грузовиков Голландца Шульца с контрабандным товаром был похищен в нью-йоркском Ист-Сайде; пара трупов, нашпигованных пулями из «пишущей машинки», по образцу бойни в День святого Валентина[50]50
14 февраля 1929 г., в День святого Валентина, гангстеры из шайки Аль Капоне расстреляли в чикагском гараже членов банды Багси Морана.
[Закрыть], была извлечена по частям из переулка и занесена в протокол, как свидетельство «алкогольной войны» между Багси Мораном и Меченым Аль Капоне[51]51
Капоне Аль (Альфонсо) (1899–1947) – знаменитый американский гангстер по прозвищу Меченый (из-за шрама на лице).
[Закрыть]; комиссар Уэйлен из нью-йоркской полиции предложил решить транспортные проблемы Манхэттена с помощью запрета парковок в деловых районах.
После новостей все молча сидели в ожидании полуночи.
Когда о ее наступлении дал знать приглушенный бой напольных часов на верхней лестничной площадке, головы едва приподнялись.
– Я очень устал, лейтенант, – со вздохом сказал мистер Гардинер. – Могу я, наконец, удалиться?
– Одну минуту, ваше преподобие! – Вскочив, Луриа подошел к двери в столовую. – Дивоу!
Сержант просунул голову в гостиную.
– Приведите сюда этих троих. – Когда миссис Дженсен, Мейбл и Фелтон вошли, еле волоча ноги, Луриа скомандовал: – Оставайтесь здесь, Дивоу! Никого не выпускайте. – После этого он исчез, нырнув за бархатные занавеси.
Наступила тишина.
– Час ведьм, – неожиданно сказал Фримен и засмеялся. Смех почти что отозвался эхом.
Все молча стояли или сидели добрых десять минут. Затем портьеры раздвинулись, пропуская лейтенанта Луриа, который медленно вынул из кармана пачку «Мелакринос», достал одну сигарету и зажег ее.
– Эксперимент закончен, – объявил он.
– Ну и что из этого следует? – проворчал Джон.
– Сегодня вечером рождественская коробка не появилась – ни на первом этаже, ни на крыльце. И знаете почему, леди и джентльмены? Потому что тот, кто подбросил первые три коробки, не мог подбросить четвертую. А кто не мог это сделать? Все находящиеся в этой комнате. Должен признаться, я никогда не верил в вашего Санта-Клауса. А теперь я знаю твердо, что его не существует. А если существует или существовал, то не имел никакого отношения к этим подаркам. Тот, кто их подбрасывал, – один из вас. Как насчет того, чтобы поведать нам об этой шутке? Что скажете?
Но никто ничего не сказал.
Как ни странно, это вывело лейтенанта из себя.
– Ладно, играйте в ваши детские игры! – рявкнул он, взмахнув руками. – С этого момента я сосредотачиваюсь только на убийстве, а всю ерунду оставляю вам, Квин.
– Но, лейтенант... – начал Эллери, думая, как поделикатнее указать на видимые пробелы в эксперименте Луриа.
– Доброй ночи! – прервал его лейтенант и вышел из дома.
– Кажется, пришел мой сменщик. Доброй ночи. – Скромно кашлянув, сержант Дивоу последовал за Луриа.
Никто не шевельнулся, пока звуки полицейских автомобилей не смолкли вдали.
Все устало разбрелись по комнатам, надеясь, что им удастся поспать. Но когда двери открывались и закрывались в коридорах верхнего этажа, Джон, поднявшийся одним из первых, выбежал из спальни с демоническим хохотом.
– Сегодня вечером коробка не появилась! – повторил он слова лейтенанта. – Как бы не так! Я нашел ее на своей кровати!
Джон поднял вверх рождественский пакет в красно-зеленой фольге, перевязанный позолоченной лентой. На знакомой открытке с Санта-Клаусом виднелись знакомые слова: «Джону Себастьяну».
* * *
Джону пришлось дать успокоительное. Доктор Дарк оставался с ним, пока тот не заснул.
Спустившись, врач застал остальных столпившимися вокруг коробки, которую открыл Эллери.
– Как Джон, доктор? – вполголоса спросила Расти.
– Это всего лишь нервы, моя дорогая. Он всегда был впечатлительным, и эта таинственная история начинает ему досаждать. – Доктор Дарк потянулся к графину с виски. – Ну, Квин, что эльф принес нам этим вечером?
Эллери поднял миниатюрный частокол, выкрашенный в белый цвет.
– Идеально подходит в качестве ограды для домика, доктор.
– А письмо?
Эллери протянул ему белую карточку. Она содержала четыре аккуратно отпечатанных на машинке строки:
А в четвертый вечер Святок
Шлет любовь твоя в подарок
Этот белый ч а с т о к о л,
Как ограду от всех зол.
– И стихи никуда не годные, – проворчал доктор, возвращая карточку.
– На сей раз на противоположной стороне опять появились отметки. Что вы о них скажете, доктор?
Толстяк быстро перевернул карточку и уставился на нее.
Ссылка на иллюстрацию: http://oldmaglib.com/book/q/Queen_Ellery__The_Finishing_Stroke_pic2.jpg
– Похоже на детский рисунок забора. Что это означает?
– Хотел бы я знать.
– «Как ограду от всех зол», – процитировал Артур Крейг. – Впервые появляется намек на... на нечто подобное.
– Если не считать трупа в вашей библиотеке, мистер Крейг, – не без иронии указал Эллери.
– Да, но это направлено против Джона.
– По-моему, меня сейчас вырвет, – простонала Расти, выбежала из комнаты и помчалась вверх по лестнице.
Доктор Дарк поспешил за ней со стаканом в руке. За ним последовала Оливетт Браун. Вэл Уоррен тоже поднялась, но, повинуясь взгляду Эллери, села снова.
Эллери уставился на игрушечный домик с последним добавлением.
– Эксперимент Луриа ничего не доказал, а это событие только подчеркивает его тщетность. Если кто-то посторонний прячется в доме, он мог положить четвертую коробку на кровать Джона после того, как лейтенант подверг нас заключению в гостиной. А если даритель – один из нас, как, кажется, думает Луриа, он мог заподозрить о намерениях лейтенанта после возвращения с Олдервудского пруда и подбросить коробку в комнату Джона, прежде чем спуститься вниз. Как вы помните, Джон спустился одним из первых.
Эллери покачал головой.
– Что касается меня, то я отказываюсь от попыток задержать дарителя. На его стороне все шансы незаметно оставить коробочку где-нибудь в доме. С этого момента меня интересует только содержимое. Пока что мы имеем семь предметов в четырех коробках. Тут есть какая-то определенная закономерность, но пока я ее не вижу. Когда предметов станет больше, возможно, мне удастся ее разглядеть.
– Вы уверены, что это не грубая шутка, мистер Квин? – проворчал Крейг.
– Абсолютно уверен.
– Тогда я рад, что вы здесь. – Бородач опустился на стул. – Если вы сможете понять, что все это означает... пока еще не слишком поздно...
– Иди спать, Артур, – мягко произнес Дэн Фримен.
– Предлагаю всем сделать то же, – сказал Эллери.
Они оставили продолжающего храпеть Мариуса в гостиной.
