Текст книги "Последний удар"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– И притом совершенно невыносимым, – сказала Эллен Крейг, стискивая руку Джона. – Только вообразите его миллионером!
– Тошнотворное зрелище, не так ли? – усмехнулся Джон. – А теперь очередь мистера Фримена. С вашей профессиональной точки зрения, что произойдет 6 января, о чем мне следует знать?
Издатель покраснел, когда взгляды всех устремились на него.
– По-моему, куда более важное событие, чем вступление во владение капиталом. 6 января издательство «Дом Фримена» выпустит первую книгу стихов многообещающего молодого поэта – сборник «Пища любви» Джона Себастьяна.
Все зашумели.
– Как чудесно, Джон! – воскликнула Расти. – А ты даже не намекнул мне! Вы знали об этом, мистер Крейг?
Борода Крейга качнулась.
– Не думаешь ли ты, Расти, что кто-то мог лишить меня удовольствия изготовить первую книгу Джона! Но Дэн и я – пара старых траппистов[21]21
Трапписты – члены ветви католического ордена цистерианцев, созданной в 1664 г. в монастыре Ла-Траппе (Нормандия) и отличавшейся строгим уставом, в том числе обетом молчания.
[Закрыть]. – Крейг ласково похлопал издателя по костлявому плечу. – Мы умеем держать язык за зубами.
– Я так рада за тебя, Джон, – пробормотала Валентина. – Поздравляю. – Она наклонилась и поцеловала его.
Расти Браун улыбнулась.
– Я требую свою порцию! – весело сказала Эллен. Умудрившись вклиниться между Валентиной и Джоном, она поцеловала его и осталась там.
Джон покраснел до ушей.
– Я хотел, чтобы это было сюрпризом. Разве это не здорово? Я все еще щиплю себя, боясь проснуться.
– Будут проданы ровно четыреста пятьдесят девять экземпляров книги, – сказал Мариус, размахивая пустым стаканом, как дирижерской палочкой, – которая получит убойную рецензию в «Журнале ветеринарной медицины».
Но его скрипучий голос потонул в шуме, а когда прибыл последний гость, Мариус уже крепко спал в своем кресле.
* * *
Человек, чей скромный саквояж Фелтон принес из «пирлесса», был энергичным поджарым стариком с едва тронутыми сединой черными волосами, детскими голубыми глазами, большим носом янки и воротником священника. Артур Крейг представил его как преподобного мистера Эндрю Гардинера, недавно оставившего пост приходского священника епископальной церкви в Нью-Йорке. Он был другом семьи Браун – Оливетт Браун много лет являлась прихожанкой его церкви, а Расти он крестил и конфирмовал.
При виде старого священника Валентина Уоррен сразу умолкла и присела на подлокотник кресла спящего Мариуса Карло, слегка ероша его черные волосы и время от времени устремляя взгляд фиолетовых глаз на лицо Расти. На Джона она не смотрела вовсе.
Эллери наблюдал за ней.
– Что происходит в этом направлении, Эллен? – шепотом осведомился он.
– Разве я похожа на контрразведчика? – прошептала в ответ Эллен. – Придется вам самому делать выводы, мистер Всевидящий. Насколько я знаю, у вас это хорошо получается.
– Я делаю вывод о треугольнике.
– Не собираюсь помогать вам в математике.
– Кажется, вы знакомы с моей племянницей Эллен, мистер Гардинер, – сказал Крейг, подходя вместе с вновь прибывшим. – Это друг Джона писатель Эллери Квин. Преподобный мистер Гардинер.
Эллери удивило крепкое рукопожатие старика.
– Я слышал, вы удалились на покой, мистер Гардинер. Зачем, во имя Неба, понадобилось отправлять в отставку человека с такой крепкой рукой?
– Боюсь, Небо тут ни при чем, мистер Квин, – улыбаясь, ответил священник. – Просто епископ вежливо напомнил, что я уже пересек обязательный для отставки возрастной рубеж в семьдесят два года. Эллен, ты сияешь ярче обычного.
– Думаю, это мое влияние, – сказал Эллери.
Эллен слегка покраснела, но выглядела довольной.
– В таком случае, – подмигнул мистер Гардинер, – даже отставной священник может оказаться кстати. Если это не причинит неудобство вам и вашим гостям, мистер Крейг, я бы хотел посетить полуночную мессу. Кажется, в Олдервуде есть епископальная церковь. Если бы я мог позже позаимствовать машину...
– Чепуха, я попрошу Фелтона или Джона отвезти вас, – сказал Крейг. – Но беда в том, что дорога к главному шоссе через несколько часов может стать непроезжаемой. Я не слышу снегоочистителей.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, мистер Крейг. В случае необходимости я пойду пешком. Это всего около мили. Я уже лет пятьдесят не пропускал мессу в сочельник, а в моем возрасте едва ли разумно впадать в грех.
– Мы доставим вас в церковь, – сказал Джон. – Прошу внимания!
Мариус Карло, вздрогнув, проснулся. Эллери заметил, что рука блондинки, сидевшей на подлокотнике кресла, крепче вцепилась ему в волосы.
– Теперь, когда прибыл мистер Гардинер, – продолжал Джон, – я могу сообщить о третьем колоссальном событии 6 января. Мистер Гардинер останется на все каникулы и не только в качестве друга. Сразу после полуночи 5 января его преподобие проведет церемонию бракосочетания – Расти и меня!
В последовавшей радостной суматохе Эллери умудрился держаться позади, чтобы наблюдать за Валентиной и Мариусом. Актриса, обнимая Расти и Джона, выглядела чрезмерно оживленной, а ее голос звучал пронзительно от напряжения. Валентина была настолько бледной, что Эллери испугался, как бы она не упала в обморок. Очевидно, Мариус подумал о том же, так как стиснул ее руку. Но Валентина резко отпрянула, вырвав руку из пальцев музыканта. Эллери услышал, как Мариус сказал ей:
– Все-таки ты паршивая актриса.
– Заткнись, черт бы тебя побрал! – прошипела она в ответ.
Потом оба заулыбались и протянули стаканы Фелтону, который, вновь исполняя обязанности дворецкого, наполнил их для тоста.
Расти спросила у жениха:
– Но, дорогой, ты сказал, что 6 января произойдут четыре события. Какое же четвертое?
– Это мой большой секрет, – засмеялся Джон. – О нем никто не знает и не узнает до той ночи. Даже моя невеста.
И ни льстивые просьбы Расти, ни добродушные подшучивания остальных – включая Артура Крейга, который утверждал, что не имеет ни малейшего понятия, о чем говорит Джон, – не заставили молодого поэта открыть свою тайну.
* * *
Позднее, в столовой с дубовыми панелями и потрескивающим в камине пламенем, когда гости сидели за украшенным остролистом дубовым столом, Эллери сказал сидящей рядом с ним Эллен:
– Какое забавное совпадение.
– О чем вы, Эллери?
– От 25 декабря до ночи 5 января – от Рождества до так называемой Двенадцатой ночи в канун Крещения – ровно двенадцать дней.
– Ну и что из этого?
– Оглянитесь вокруг. Нас двенадцать человек. Разве это вам не кажется интересным?
– Нисколько, – ответила Эллен. – Что за странный у вас ум.
В этот момент Оливетт Браун воскликнула:
– За столом двенадцать человек. Должна признаться, я рада, что не появился еще один гость!
– Видите? – шепнул Эллери Эллен Крейг.
Глава 3Первый вечер: среда, 25 декабря 1929 года
В которой таинственный Санта материализуется из преддверия ада, а в центре сцены появляются вол, домик и верблюд
Проснувшись, гости Артура Бенджамина Крейга увидели похожий на почтовую открытку мир белого снега и замерзшей хвои. Даже у самых высоких кустов виднелись только верхушки. Не было никаких признаков подъездной аллеи или дороги. Повсюду громоздились параболы сугробов.
Почти все встали рано, восторгаясь видом из окон эркеров и наслаждаясь шведским столом, приготовленным кухаркой-экономкой Крейга, миссис Дженсен, и поданным краснощекой ирландкой-горничной. В столовой царили шум и оживление.
Преподобный мистер Гардинер был безутешен. Ему все-таки пришлось пропустить рождественскую мессу. Вывести машину прошлой ночью не представлялось возможным, и даже он понимал всю бесполезность попыток пробираться пешком сквозь заносы. Крейг несколько смягчил его досаду, включив радио в половине двенадцатого, чтобы он мог послушать по Дабл-ю-оу-ар «Невидимый хор» и перезвон церкви Святого Фомы, а позже все присоединились к старому священнику, слушая трансляцию полуночной мессы из церкви Святого Сердца. Расти и Джон сидели на полу рука об руку перед приемником, а Эллери наблюдал за неподвижной белой маской, в которую превратилось лицо Валентины Уоррен, и сардонической усмешкой на губах Карло. Эллен тоже заметила это и казалась обеспокоенной.
Потом все пели рождественские гимны и украшали большую елку в гостиной, после чего большинство отправились спать.
По окончании завтрака Джон объявил, что приготовил всем рождественские утренние сюрпризы, и повел их в гостиную.
– Под елкой... – начал Джон и внезапно умолк с глупым видом, ибо поддеревом не было ничего. Он посмотрел на Расти, а Расти – на мать.
– Не понимаю, – сказала Расти. – Мы сами оставили их здесь прошлой ночью, когда все разошлись.
– Странно, – пробормотал Джон. – Мейбл! – Горничная просунула голову в дверь из столовой. – Ты не видела пакеты под елкой, когда разводила огонь сегодня утром?
– Нет, мистер Джон.
– Если кто-то так представляет себе забавную шутку... – холодно начал Джон и внезапно расхохотался.
Все обернулись. В арочном проходе из холла стоял Санта-Клаус, нагруженный маленькими рождественскими пакетами.
– Санта.
– Джон, тебе следовало стать актером.
– Но я не...
– Отличная идея!
Это был классический Санта с огромным животом, белой бородой и бровями. Он молча стал раздавать яркие пакетики.
– Джон, какая красивая брошь!
– Зажим для денег в форме... Что это такое?
– По-моему, ягненок.
– Неужели вы не понимаете? – воскликнула Оливетт Браун. – Это ваши знаки зодиака. Ты – Овен, Эллен, поэтому получила ягненка. А ты – Стрелец, Валентина, так что тебе достался лучник. И так далее. Это я вдохновила вас, не так ли, Джон?
– Конечно. Расти сделала эскизы фигурок и заказала их в ювелирной мастерской Мойлана на Пятой авеню.
– Нам было нелегко узнать дату рождения каждого, – засмеялась Расти, – но мы это сделали, и тогда выяснилось, что у всех двенадцати разные знаки зодиака. Вам они нравятся?
Это были миниатюрные изделия из золота с полудрагоценными камнями – броши для женщин, денежные зажимы для мужчин. Зажим Эллери был искусно изготовлен в виде Кастора и Поллукса[22]22
Кастор и Полидевк (у римлян Поллукс) – в греческой мифологии близнецы-Диоскуры, сыновья Зевса и Леды. В созвездии Близнецов появляются на небе попеременно, так как Полидевк отдал смертному Кастору часть своего бессмертия.
[Закрыть].
– Мы должны поблагодарить Фелтона, Джон, – сказал Эллери. – Из него вышел отличный Санта. Где он?
Санта-Клаус исчез.
– Разве это был Фелтон? – отозвался Джон.
– Тебе виднее.
– Но я этого не знаю, Эллери. Я не договаривался насчет Санты. А ты, Артур?
– Я? – Крейг покачал головой. – Я тут ни при чем.
Воцарилось молчание.
– Это не мог быть один из нас – все двенадцать были здесь, когда он вручал подарки. И это явно не была малютка Мейбл или миссис Дженсен в костюме Санты. Значит, это Фелтон.
– Я, сэр? – Все удивленно обернулись. В дверях столовой стоял Фелтон в зеленом резиновом фартуке и намыленных резиновых перчатках. – Я мыл посуду в буфетной. Миссис Дженсен может это подтвердить.
Вновь последовала пауза.
– Хорошо, Фелтон, – резко сказал Артур Крейг. Слуга исчез, пятясь задом. – Интересно, кто же это был?
– Возможно, ты не о том думаешь, Артур, – неожиданно пробормотал Дэн З. Фримен. – Что, если это был призрак Марли?[23]23
В повести Чарлза Диккенса «Рождественская песнь в прозе» скряге Скруджу является призрак его покойного компаньона Джейкоба Марли.
[Закрыть]
Никто не засмеялся.
– Тринадцатая персона! – взвизгнула миссис Браун.
Джон подошел к ближайшему эркеру и сердито уставился на снег. Расти присоединилась к нему, что-то тихо приговаривая. Он пожал плечами.
– Тайны – ваша специальность, не так ли, мистер Квин? – весело произнес доктор Дарк. – Как насчет того, чтобы разгадать для нас эту тайну?
Напряжение разрядилось. Все стали уговаривать Эллери, как выразилась Валентина, сыграть свою роль.
– По всей вероятности, все удручающе просто, – сказал Эллери. – Кто-то из вас договорился с кем-то из посторонних, чтобы тот явился под видом Санты. Виновный не желает признаться здесь и сейчас? У меня нет настроения так рано изображать сыщика.
Но присутствующие заявили о своей невиновности.
– Подождите. – Эллери вышел и вернулся через несколько минут, стряхивая снег с брюк. – Возле дома нет никаких следов. Так что никто не мог украдкой проникнуть сюда ночью, по крайней мере после того, как прекратился снегопад. Кто-нибудь знает, когда это произошло?
– Около половины третьего, – сказала Расти. – Перед тем, как мы с Джоном поднялись наверх.
– Значит, если кто-то проскользнул в дом, то задолго до половины третьего ночи, иначе на снегу остались бы следы. Насколько мне известно, мы все отправились спать примерно за час до Расти и Джона. Лично я ничего не слышал. А кто-нибудь из вас?
Все ответили отрицательно.
– Хм, – произнес Эллери. – Это становится интересным.
Хозяин дома с улыбкой покачал головой.
– Предлагаю забыть об этом.
– Возможно, это не так легко сделать, мистер Крейг.
– Что вы имеете в виду?
– Нетронутый снег снаружи рассказывает нам две истории. Первая: если Санта посторонний, то он вошел к вам в дом задолго до половины третьего ночи. Вторая: когда бы он ни вошел в дом – прошлой ночью или в прошлом году, – он все еще здесь. Даже если, как добрый старый святой Ник, он попытался бы выбраться через одну из труб, ему бы понадобилась команда летающих северных оленей по имени Танцор, Прыгун, Гром, Молния et al[24]24
И других (лат.).
[Закрыть], чтобы удалиться, не касаясь снежного покрова.
– Может, он сделал это после того, как вы вернулись, Эллери! – Эллен выбежала наружу и вошла, качая головой. – Там нет никаких следов, кроме тех, которые вы только что оставили.
– Это, безусловно, странно, Артур, – нахмурившись, заметил Роланд Пейн. – Кто бы это мог быть?
Молчание нарушил Мариус Карло:
– Как наш эксперт намерен действовать?
– Прогноз не выглядит безнадежным, Мариус, – улыбнулся Эллери. – Кто бы это ни был, он все еще в доме – по всей вероятности, прячется в одном из неиспользуемых помещений. Если мистер Крейг не возражает, я произведу обыск.
Бородач огорченно махнул рукой:
– Пожалуй, мистер Квин, это было бы лучше всего.
– Эллен, вы знаете планировку дома. Что, если нам с вами вместе заняться обыском? – Эллери сухо добавил: – На всякий случай пусть остальные побудут здесь.
Он стал подниматься по лестнице с встревоженным видом.
– Что, по-вашему, это означает, Эллери?
– Чью-то глупую шутку, чертовски умно проделанную. Не выглядите такой мрачной, Эллен. Давайте и мы будем воспринимать это как шутку.
Однако спустя час мистер Квин не выказывал никаких признаков человека, наслаждающегося увлекательной игрой. Они обыскали комнату за комнатой, не найдя никаких следов чьего-либо присутствия; потом помялись в мансарду и осмотрели каморки слуг под карнизом и несколько кладовых. Спустившись, Эллери настоял на обыске погреба. К тому времени кухарка, горничная и Фелтон заразились общим беспокойством и перешептывались в большой кухне. В конце концов, хотя состояние снега не оставляло сомнений, Эллери направился к дворовым строениям. Одним из них был двухэтажный гараж, переделанный из старого каретного сарая, а другим – конюшня. Он обыскал их от пола до потолка. Нигде не было признаков тринадцатой персоны.
– Беда в том, – пожаловался Эллери Эллен, – что здесь такое количество набитых хламом комнат и стенных шкафов, что посторонний мог прятаться, переходя из одного укрытия в другое, во время обыска. Интересно, что за этим кроется?
– Что бы ни было, мне это не нравится.
– Двенадцать, – пробормотал Эллери.
– Что?
– Двенадцать хозяев и гостей, двенадцать дней и ночей Святок, а теперь еще исчезнувший Санта-Клаус, раздавший двенадцать знаков зодиака.
– Вы рехнулись!
– Клянусь бородами лжепророков миссис Браун, – отозвался Эллери, – я сам этого опасаюсь.
Открытие сделала горничная – малютка Мейбл. Она собиралась накрывать на стол к ленчу и вдруг внезапно издала пронзительный визг. Эллери с Эллен, а также мистер Гардинер и некоторые другие, слушавшие по Дабл-ю-джей-зед в гостиной рождественское приветствие Соединенным Штатам из Голландии, помчались в столовую. Ирландка прижалась к стене, с ужасом глядя на большой дубовый сундук.
– Я... я собиралась взять оттуда салфетки, – сказала она, стуча зубами, – открыла сундук и увидела это... – Мейбл указала дрожащим пальцем.
В сундуке находились аккуратно сложенный костюм Санта-Клауса – шуба, шапка, сапоги, варежки, – а также парик, фальшивые брови и борода.
Пока Эллен успокаивала испуганную девушку, Эллери внимательно обследовал костюм. Он выглядел абсолютно новым и не имел ни ярлыков, ни каких-либо признаков носки.
– Должен заметить, у этого типа есть чувство юмора, – усмехнулся толстый доктор. – Очевидно, он знал, что Мейбл или еще кто-нибудь рано или поздно заглянет в сундук.
Роланд Пейн чопорно кашлянул:
– Я нахожу это не более забавным, чем бородатые анекдоты на пикнике общества Таммани[25]25
Таммани-Холл – политическая организация нью-йоркских демократов, названная по зданию, где они собирались. Таммани (Таменунд) – вождь индейцев-делаваров в XVII в., позднее в шутку канонизированный, как святой покровитель США.
[Закрыть].
– Можете шутить сколько вам вздумается, – заявила Оливетт Браун страстно вибрирующим голосом, – но в этом доме таится опасность. Я чувствую это. Оно накатывает на меня, как волна. – Женщина закрыла глаза, и какой-то момент Эллери опасался, что она впадет в транс. Но слова доктора Дарка привели ее в чувство.
– Вы не можете верить в эту чепуху, миссис Браун.
– Чепуху?! – Оливетт Браун едва не бросилась на него. – Не кощунствуйте, говоря о вещах, в которых ничего не смыслите, доктор! На земле и в небесах есть куда больше, чем...
– На сей раз это и моя философия, – сказал Эллери, глядя на бессловесный красный костюм. – Я не разделяю предчувствий вашего подсознания, но должен признать, что мне все это не нравится. Случайно, никто не видел, как кто-то клал костюм в этот сундук сегодня утром?
Никто не признался.
* * *
Вторая половина дня протекала под пеленой, не вполне отождествляемой с пасмурным небом. Серые облака скрывали солнце, температура поднималась, и Олдервуд начал выбираться из-под заносов. Снегоочистители грохотали весь день. Местный автомеханик прибыл с грузовичком, снабженным спереди большим деревянным «толкачом», и расчистил подъездную аллею к усадьбе Крейга.
Джон и Эллери взяли лопаты и помогли Фелтону раскапывать дорожку.
Но радость, казалось, покинула дом. Расти, Валентина и Эллен попытались играть в снежки, но вскоре бросили это занятие. Возникла идея запрячь одну из лошадей в конюшне в старые ржавые сани, стоящие в углу гаража, но она также не осуществилась.
Мариус Карло сидел за роялем в музыкальной комнате, прикрывая один глаз от дымящейся во рту сигареты, и исполнял маленькие арпеджио, чередуя их с изуродованными фрагментами опер и часто прерываясь, чтобы глотнуть виски. Нечувствительная к музыкальным сарказмам Карло Оливетт Браун свернулась калачиком в углу с книгой, которую обнаружила в библиотеке первых американских изданий, собранной Артуром Крейгом, – «Чудесами невидимого мира» Коттона Мазера. Оба являли собой странно гармоничную пару.
Дэн Фримен, доктор Дарк и мистер Гардинер прогуливались в лесу около дома, горячо обсуждая два новейших бестселлера – «Историю Сан-Мишеля» Акселя Мунте и «Искусство мышления» аббата Эреста Димне, ни один из которых они при обычных обстоятельствах не сочли бы заслуживающим дискуссии.
Крейг и Пейн устроились в библиотеке, споря о сравнительных достоинствах администрации Гувера. Как правило, эта тема высекала между ними искры, но сегодня адвокат ограничивался угрюмыми комментариями по поводу Черного четверга[26]26
24 октября 1929 г. – день краха Нью-Йоркской биржи.
[Закрыть], а Крейг – лишенными страсти обвинениями сенатора Хефлина и прочих «гуверократов» в том, что они не допускали в Белый дом Эла Смита[27]27
Смит, Альфред Эмануэль (1873–1944) – американский государственный деятель, в 1929 г. баллотировался в президенты.
[Закрыть], а вместе с ним, вероятно, и прочную экономику.
Атмосферу не прояснил и рождественский обед миссис Дженсен, поданный в пять часов. Все, казалось, прислушивались к призрачным шагам наверху. Расти и Эллен отчаянно пытались поддерживать застольную беседу, но она то и дело прерывалась паузами.
– Это больше похоже на панихиду! – воскликнул Джон, отшвырнув салфетку. – Почему бы нам не выпить кофе и бренди в гостиной? Может быть, мы найдем что-нибудь веселое по радио.
– Например, дядюшку Дона в шесть тридцать, – ехидно отозвался Мариус. – А может, эти гиганты искусства и интеллекта предпочитают «Эймоса и Энди» в семь или «Счастливых чудо-пекарей» в восемь тридцать? В любом случае давайте послушаем это великое орудие культуры.
Но радио они смогли послушать только гораздо позже, в рождественскую ночь, так как, войдя в гостиную, сразу столкнулись с новой тайной.
Под елкой лежал большой сверток в красно-зеленой фольге, перевязанный позолоченной лентой, к которой была прикреплена рождественская открытка с изображением веселого Санта-Клауса и аккуратно отпечатанным на машинке именем адресата: «Джону Себастьяну».
– Приятная перемена, – засмеялся Джон. – Кто же скромный отправитель?
Он повертел в руке сверток, но не нашел ответа. В комнате повеяло холодом.
– Что за вздор! – внезапно воскликнул Джон. – Кто-то был достаточно любезен, чтобы сделать мне подарок, а мы все глазеем на него, словно ожидая, что он взорвется.
Он сорвал обертку, под которой оказалась белая коробка. Сняв крышку, Джон обнаружил в ней несколько предметов, завернутых в красную папиросную бумагу, а на них белую карточку с отпечатанным текстом.
Он прочитал его вслух, нахмурив брови:
В самый первый вечер Святок
Шлет любовь твоя в подарок
В о л а из сандала.
А чтоб не казалось мало,
Недостроенный д о м,
Чтоб жила невеста в нем,
Серо-белого в е р б л ю д а —
Из эмали это чудо.
– Что за дьявольщина! – озадаченно произнес Джон. – Стихотворение не имеет смысла.
– Какая-то тарабарщина, – сказала Эллен. – Что это может означать?
– Можно посмотреть, Джон? – попросил Эллери.
Все столпились вокруг, читая странное послание через его плечо.
– «Шлет любовь твоя в подарок», – пробормотал он. – Не вижу, кто бы мог под этим подразумеваться, кроме вас, Расти. Вы прислали это?
– Нет, – ответила Расти. – У меня свойственная среднему классу слабость подписываться собственным именем.
– Тогда вы, мистер Крейг?
– Нет.
– Ну, Джон, давай посмотрим, что там такое.
Джон отнес коробку на стол и осторожно вытащил самый верхний предмет, но потом резко сорвал с него папиросную бумагу.
Под ней оказалась коричневая глянцевая фигурка, вырезанная из сандалового дерева, в форме вола с изогнутыми рогами на простой деревянной подставке.
– Похожа на восточную, – пробормотал Эллери.
– По-моему, индийская, – сказала Расти.
Эллери повертел в руках вола и кивнул. На подставке были проштампованы слова: «Сделано в Индии».
– Теперь достань вещицу покрупнее.
Джон повиновался, но на сей раз папиросную бумагу снял Эллери.
Как и было объявлено, это оказался дом, похожий на кукольный, ловко сконструированный из красных миниатюрных блоков, имитирующих кирпичную кладку. Крыша из крошечных кусочков черного шифера лежала слегка косо. Эллери снял ее, обнажив верхний этаж с маленькими комнатками, коридорами и лестницей с первого этажа.
– «Недостроенный дом», – сказал Эллери. – Смотрите – на втором этаже не хватает двери, а в одной из внешних стен первого этажа – окна.
– Но что это значит? – осведомилась Эллен.
Эллери пожал плечами. В игрушечном домике отсутствовала мебель, и он перевернул его вверх дном, ища ярлык производителя или какой-либо ключ к его происхождению, но ничего не обнаружил.
– Несомненно, кустарная работа. Ну, посмотрим на последнюю вещицу, Джон. Кажется, это верблюд?
Действительно, это был двугорбый верблюд – маленький, но тяжелый, очевидно, из какого-то свинцового сплава, как игрушечные солдатики первого поколения, с серо-белой эмалированной шкурой. Как и в случае с домиком, на нем отсутствовали какие-либо указатели на происхождение.
– Кажется, средиземноморский, – сказала Расти.
– Скорее азиатский, – возразил Эллери. – Двугорбые верблюды – бактрийские[28]28
Бактрия – историческая область в Средней Азии по среднему и верхнему течению Амударьи. Бактриан – двугорбый верблюд.
[Закрыть], а не аравийские. Ну, полагаю, не имеет значения, откуда эти вещи, хотя кто-то изрядно над ними потрудился. Меня интересует, что должно означать сочетание этих трех предметов.
– Психоз, – быстро отозвался доктор Дарк.
– Не думаю, доктор, хотя предположение заманчиво. Стихи указывают на вполне здравый рассудок. Между прочим, кто-нибудь видел эти вещицы раньше?
Все покачали головой.
– Я ничего не понимаю! – сердито заявил Джон.
– А я понимаю! – воскликнула Оливетт Браун. – Здесь ощутимо потустороннее влияние. В Индии ни один призрак не переступит порог дома, если под ним зарыты кости верблюда, а здесь и дом, и верблюд, а на воле надпись: «Сделано в Индии»!
– Вам не кажется это слишком замысловатым, миссис Браун? – пробормотал Эллери. – Давайте подумаем... Два из трех предметов – изображения животных, а третий – дом. Связи не видно – ведь дом явно не павильон в зоопарке. Материалы различные – вол из дерева, дом тоже из дерева под кирпич и шифер, верблюд из металла и эмали. Размеры тоже неодинаковы – вол больше верблюда, а дом в иных масштабах, чем животные. Цвета? Коричневый, красный с черным и белым и серый с белым.
– Как будто перечитываешь «Тайну исчезнувшей шляпы», – усмехнулся издатель Фримен. – Продолжайте.
– Продолжать нечего, мистер Фримен. Я не вижу ничего общего между этими предметами, если не считать раздражающего факта, что они присланы Джону неизвестным дарителем по какой-то тайной причине. Джон, тебе приходит на ум какое-нибудь объяснение?
– Нет, черт возьми, – ответил Джон. – Кроме того, что это выглядит скверно. Не спрашивай меня почему.
– Возможно, кому-то это показалось забавным. – Расти взяла Джона за руку. – Не смотри так мрачно, дорогой.
– Вол! – воскликнула ее мать. – Это один из знаков Тельца! Кто из нас Телец? Кажется, вы, мистер Крейг.
Бородатый хозяин дома выглядел удрученным.
– Боюсь, что да, миссис Браун. Но уверяю вас...
– Не говори глупости, мама, – резко сказала Расти.
– Но, дорогая, он в самом деле Телец!
– Возможно, Эллери, ключ скрыт в тексте послания, – предположила Эллен.
– Если так, то я его не вижу. Хотя рифмоплет явно воспользовался старой английской рождественской песенкой... как же она называется?.. – Эллери застыл с открытым ртом. – Будь я трижды проклят! Ну конечно – «Двенадцать дней Святок»! – Видя их недоуменные лица, он объяснил: – Я уже упоминал Эллен о назойливом появлении числа «двенадцать» с тех пор, как начались эти тайны. Наша группа состоит из двенадцати человек, которые прибыли на двенадцать дней Святок и которые по какому-то совпадению (или нет?) представляют двенадцать различных знаков зодиака. А теперь пришли подарки с пародией на английскую песенку под названием «Двенадцать дней Святок»! Помните оригинальный текст? «В первое же утро Святок шлет любовь моя в подарок петрушку на ветке груши. Во второе утро Святок шлет любовь моя в подарок горлиц парочку для поджарочки и петрушку на ветке груши». На третье утро добавляются «три курочки» с повторением горлиц и петрушки, на четвертое – «четыре птички певчие» и так далее, причем после каждого нового подарка перечисляются предыдущие, пока на двенадцатое утро все не заканчивается «двенадцатью барабанщиками».
– Очаровательно. Ну и что из этого? – произнес чей-то голос.
Эллери не понадобилось оборачиваться, чтобы узнать его обладателя.
– Понятия не имею, Мариус. Знаю лишь то, что мы, очевидно, находимся в самом начале чего-то. Песенку едва ли использовали в качестве образца для этих шуточек, если бы автор не намеревался следовать ей и в дальнейшем.
– О, радости и счастья день! – усмехнулся Джон. – Но так ли это?
– Тоже не знаю. Но сомневаюсь, что автором движет желание принести радость. Боюсь, Джон, что, несмотря на всю кажущуюся нелепость, тебе следует отнестись к этому серьезно. Люди, как правило, не предпринимают столь изощренных усилий ради шутки. А если это шутка, то ее цель весьма загадочна.
Все молчали, не зная, смеяться им или тревожиться.
Эллери постучал по белой карточке.
– Единственный modus operandi[29]29
Образ действий (лат.).
[Закрыть], который я могу предложить, – это изучение отличий пародии от оригинала. Кстати, то, что слова «вол», «дом» и «верблюд» напечатаны вразрядку, очевидно, следует расценивать как стремление привлечь особое внимание к свойствам этих подарков. Отличия от рождественской песенки начинаются сразу же. В первой строчке песенки говорится о первом утре Святок. На карточке утро превращается в вечер. Во второй строчке также имеется отличие. В песенке говорится «шлет любовь моя в подарок», а в послании – «шлет любовь твоя в подарок», подчеркивая, что адресатом является Джон. В третьей строчке «петрушка на ветке груши» по какой-то необъяснимой причине становится «волом из сандала», а затем рифмоплет в качестве бесплатного приложения добавляет два предмета, отсутствующие в оригинале даже количественно – «недостроенный дом» и «серо-белого верблюда». Полагаю, все это звучит глупо, но все, что я могу сказать, ничуть не глупее того, что говорится в послании и содержится в коробке. Тем не менее, кто-то взял на себя труд собрать или изготовить эти вещицы, упаковать их, написать стишок, обернуть все это, как рождественский подарок, а потом спрятаться в каком-то тайнике этого дома-лабиринта, пока не представится случай незаметно проскользнуть вниз и положить коробку под елку. При наличии в доме пятнадцати человек – двенадцати плюс трех слуг, – перемещающихся непредсказуемо, эта экспедиция к елке была весьма рискованной, если он желал оставаться невидимым – хотя бы по правилам затеянной им игры в кошки-мышки. Нет, абсурдность здесь только внешняя... А это что такое?
Перевернув карточку, Эллери уставился на какие-то знаки на оборотной стороне.
Остальные столпились вокруг него, охваченные испугом. Даже миссис Браун, несмотря на ее связи с миром духов, побледнела под слоем румян.
Знаки были нарисованы карандашом.
Ссылка на иллюстрацию: http://oldmaglib.com/book/q/Queen_Ellery__The_Finishing_Stroke_pic1.jpg
– Тут есть слово «ox»[30]30
Вол (англ.).
[Закрыть], – пробормотал Фримен. – Это ясно, как совесть издателя. Но будь я проклят, если понимаю смысл остального – прошу прощения, мистер Гардинер.
– Все в порядке, мистер Фримен. – Старый священник сделал жест своими епископальными перстами. – Очевидно, я куда больше знаком с проклятием, чем остальные присутствующие. По-моему, это весьма любопытно.
– Эти две штуковины внизу похожи на два горба, – сказал доктор Дарк. – Два горба верблюда!
– А рисунок в центре, мистер Квин, – добавил мистер Гардинер, – напоминает домик с отсутствующим окном на первом этаже и островерхой крышей.
Эллери кивнул.
– Да, эти знаки, несомненно, имеют отношение к подаркам в коробке, причем верблюд представлен только горбами, словно рисовавшего внезапно прервали или ему не удалось закончить работу по какой-то иной причине. – Он покачал головой. – Боюсь, мне больше нечего добавить, кроме предсказания, что в каждый из оставшихся вечеров Святок будут появляться другие «подарки» подобного сорта. Эти двенадцать подарков прибавят еще одну дюжину к тем, с которыми мы уже столкнулись. Двенадцать подарков тебе, Джон.
– Ну и черт с ними и с тем, кто их присылает, – отозвался Джон. – Я сыт по горло этой ерундой. Кто-нибудь хочет прогуляться в город?
Никто не захотел, кроме Расти. Она и Джон надели сапоги, свитеры, вязаные шапки с помпонами и вышли из дома. Спустя несколько минут Валентина и Мариус решили, что было бы неплохо пройтись по снегу, и Эллери увидел, как они последовали за Расти и Джоном. Но он был слишком занят тайнами числа «двенадцать», чтобы задумываться над скрытым смыслом человеческих поступков.
