Текст книги "Последнее дело Друри Лейна"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 1
МУЖЧИНА В СИНЕЙ ШЛЯПЕ

28 мая, во вторник, мисс Пейшнс Тамм, чей рабочий график был весьма гибким, вошла в приемную детективного агентства Тамма без нескольких минут десять, весело улыбнулась печальной круглоглазой стенографистке, мисс Броуди, и вбежала в кабинет, застав отца внимательно слушавшим посетителя.

– Хорошо, что ты пришла так рано, Пэтти, – сказал инспектор. – Это мистер Джордж Фишер, и он рассказывает интересную историю. Моя дочь, Фишер, служит кем-то вроде охранника отца, – усмехнулся он. – Она мозг нашего агентства, так что лучше повторите ей все.

Визитер отодвинул стул и неуклюже поднялся, теребя фуражку с козырьком, над которым виднелась эмалированная пластинка с надписью: «Автобусная компания «Риволи».

Это был высокий и широкоплечий симпатичный молодой человек с растрепанными рыжими волосами; щеголеватая сине-серая униформа облегала его объемистую фигуру; грудь пересекал кожаный ремешок, прикрепленный к широкому поясу.

– Рад с вами познакомиться, мисс Тамм, – пробормотал он. – Конечно, дело пустяковое...

– Садитесь, мистер Фишер, – сказала Пейшнс с улыбкой, которую приберегала только для симпатичных молодых клиентов. – Что у вас за неприятности?

– Ну, я уже рассказал инспектору. – Уши Фишера покраснели. – Может, в этом ничего и нет, но кто знает? Понимаете, Донохью мой приятель, и...

– Лучше начнем сначала, Фишер, – прервал его инспектор. – Фишер водит один из больших экскурсионных автобусов, у которых стоянка возле Таймс-сквер, Пэтти. Автобусная компания «Риволи». Он беспокоится о своем друге, а к нам обратился потому, что этот друг, по фамилии Донохью, часто упоминал ему мое имя. Донохью – бывший коп, я его припоминаю: славный парень с хорошим послужным списком.

– Донохью тоже работает в вашей компании? – спросила Пейшнс, вздыхая про себя из-за прозаичного начала истории.

– Нет, мэм. Он ушел из полиции лет пять назад и устроился охранником в Британский музей на углу Пятой авеню и Шестьдесят пятой улицы.

Пейшнс кивнула – Британский музей был маленьким, но высокопочитаемым учреждением, предназначенным для хранения и демонстрации старых английских рукописей и книг. Она бывала там несколько раз в компании мистера Друри Лейна, который посещал его регулярно.

– Донохью и мой отец были напарниками, мэм, и я знал его всю жизнь.

– И что же с ним случилось?

Фишер снова начал теребить фуражку.

– Он исчез, мэм!

– Ага, – кивнула Пейшнс. – Ну, папа, это скорее по твоей линии. Когда исчезает респектабельный пожилой джентльмен, дело обычно в женщине, не так ли?

– О нет, мэм, – возразил водитель автобуса. – Только не Донохью!

– Вы уведомили бюро исчезнувших лиц?

– Нет, мэм. Я... я не знал, нужно ли это делать. Старому Донохью бы не понравилось, если бы я поднял шум без причины. Понимаете, мисс Тамм, – серьезно добавил Фишер, – может, в этом ничего и нет. Но мне это кажется чертовски странным.

– Так оно и есть, – кивнул инспектор. – Фишер, расскажите мисс Тамм то, что рассказали мне.

Фишер поведал странную историю. Группа школьных учителей из Индианаполиса, прибывшая в Нью-Йорк с экскурсионным туром, заказала один из автобусов компании «Риволи» для поездки по городу по графику, заранее оговоренному по почте. Фишеру поручили возить группу вчера, в понедельник. Они выехали в полдень от стартового пункта экскурсии на Сорок четвертой улице возле Бродвея. Последним пунктом вчерашней экскурсии был Британский музей. Обычно он не включался в экскурсионный маршрут автобусной компании по очевидной причине – это было «местечко для высоколобых», без всякой враждебности заметил Фишер, а большинство экскурсантов довольствовалось Чайнатауном, Эмпайр-стейт-билдинг, музеем «Метрополитен» (благодаря его классическому экстерьеру), Радио-Сити, Истсайдом и гробницей Гранта[5]5
  Грант, Улисс Симпсон (1822–1885) – американский генерал, в 1869–1877 гг. 18-й президент США.


[Закрыть]. Но эта группа состояла из провинциальных преподавателей изобразительных искусств и английского языка – по пролетарскому определению Фишера, «компании высоколобых». Осмотр знаменитого Британского музея во время нью-йоркского тура давно планировался приезжими эстетами. Сначала казалось, что их постигнет разочарование, так как несколько недель назад музей закрылся на ремонт и не должен был открыться для посетителей еще по крайней мере два месяца. Но в итоге хранитель и совет директоров разрешили группе посетить музей во время их пребывания в городе.

– И вот тут начинается самое странное, мисс Тамм, – медленно произнес Фишер. – Я посчитал пассажиров, когда они садились в автобус, правда, скорее, по привычке, в таких поездках это делает диспетчер, а я должен только сидеть за рулем. Их было девятнадцать – мужчин и женщин...

– Сколько мужчин и сколько женщин? – спросила Пейшнс.

– Не могу сказать, мэм. Значит, когда мы отправились в поездку, их было девятнадцать. А когда мы вернулись назад во второй половине дня – по правилам компании автобусные экскурсии начинаются и заканчиваются на Сорок четвертой улице – и пассажиры начали выходить, я посчитал их снова, и, клянусь Богом, их было только восемнадцать!

– Действительно странно, – согласилась Пейшнс. – Но какое это имеет отношение к исчезновению вашего друга Донохью?

– Его друг Донохью, – вмешался инспектор, – появится в истории позже. Продолжайте, Фишер. – Он уставился в окно на серые стены Таймс-сквер.

– И кто же исчез? – осведомилась Пейшнс. – Вы выяснили это с группой?

– Нет, мэм. Это случилось так быстро! Но, подумав, я решил, что знаю, кто из них не вернулся, – ответил Фишер, выпятив грудь. – Я приметил его во время поездки, потому что он выглядел странно: высокий, средних лет, с большими седыми усами и в нелепой синей шляпе – таких только в кино видишь. Он всю дорогу был сам по себе – ни с кем не заговаривал. А потом исчез вовсе.

– Ну а как насчет Донохью, мистер Фишер? – настаивала Пейшнс. – Я все еще не вижу связи.

– Когда мы приехали в Британский музей, мэм, я передал пассажиров доктору Чоуту...

– Я знаю этого джентльмена, – кивнула Пейшнс. – Он хранитель музея.

– Верно, мэм. Он начал водить их по залам. До обратной поездки мне делать было нечего, поэтому я остановился у двери поболтать с Донохью. Я не видел его пару недель, и мы договорились сходить вечером на драку в Гарден...

– На драку, мистер Фишер?

Водитель выглядел озадаченным.

– Да, мэм, на боксерский матч. Я сам немного боксирую и люблю смотреть хорошие схватки... Ну, я сказал Донохью, что заеду за ним после ужина. Он холостяк и живет в меблированных комнатах в Челси. Потом я пошел следом за пассажирами, а когда они закончили осмотр, отвез их назад.

– Донохью был у двери, когда вы выводили вашу группу из музея? – задумчиво спросил инспектор.

– Нет, сэр. По крайней мере, я его не заметил. Вчера вечером после работы я должен был перекусить – я тоже холостяк, мэм, – продолжал Фишер, покраснев, – а потом зашел за Донохью в меблированные комнаты. Но его там не было, а хозяйка сказала, что он не возвращался с работы. Я подумал, что его что-то задержало, и подождал около часа, а когда он не появился, позвонил паре его приятелей. Они не видели его и не слышали о нем весь вечер. Тогда я уже начал понемногу тревожиться и позвонил в музей. Поговорил со смотрителем по имени Берч, и он сказал, что видел, как Донохью вышел из музея до ухода моей группы, когда я был там, и что больше он не возвращался. Я не знал, что делать, и пошел на драку один...

– Бедняга, – посочувствовала Пейшнс. – И это все?

Его широкие плечи поникли.

– Все, мэм. Сегодня утром, прежде чем идти сюда, я снова зашел в меблированные комнаты, но Донохью не появлялся всю ночь. Я позвонил в музей, и мне ответили, что он еще не приходил на работу.

– Но какое отношение имеет исчезновение вашего друга Донохью к пропавшему пассажиру, мистер Фишер? – допытывалась Пейшнс. – Боюсь, этим утром я немного туповата.

Фишер выпятил подбородок.

– Не знаю. Но этот тип в синей шляпе исчез одновременно с Донохью, и я не могу отделаться от чувства, что тут есть какая-то связь.

Пейшнс задумчиво кивнула.

– А сюда я пришел, мэм, потому, что Донохью, как я уже говорил, мог рассердиться, если бы я обратился в полицию. Он не ребенок, мисс Тамм, и в состоянии о себе позаботиться. Но... черт возьми, я беспокоюсь о нем и решил попросить инспектора ради прежних времен постараться выяснить, что произошло с этим тупоголовым ирландцем.

– Ну, инспектор? – осведомилась Пейшнс. – Вы можете устоять перед таким вызовом вашему тщеславию?

– Пожалуй, нет, – усмехнулся ее отец. – Конечно, Фишер, денег на этом не заработаешь, а времена сейчас трудные, но, думаю, мы можем немного пошарить вокруг.

Мальчишеское лицо Фишера тут же просветлело.

– Спасибо, инспектор! – воскликнул он. – Вы молодчина!

– Тогда давайте перейдем к делу, – резко сказал Тамм. – Вы когда-нибудь видели раньше этого мужчину в синей шляпе, Фишер?

– Нет, сэр. Он мне совершенно не знаком. И более того, – нахмурившись, добавил водитель автобуса, – я уверен, что Донохью тоже его не знал.

– А вам откуда это известно? – удивленно спросила Пейшнс.

– Ну, когда я вошел в музей с моими девятнадцатью подопечными, Донохью окинул их быстрым взглядом и не сказал мне, что знает кого-то из них, а он бы наверняка это сделал, если бы узнал кого-нибудь.

– Не обязательно, – сухо заметил инспектор, – но думаю, вы правы. Опишите мне Донохью. Я не видел его лет десять и не слишком хорошо его помню.

– Крепко сложен, – быстро ответил Фишер, – вес около ста семидесяти пяти фунтов, рост примерно пять футов десять дюймов, ему шестьдесят лет, силен как бык, с красной ирландской физиономией и шрамом от пули на правой щеке – думаю, это вы помните, инспектор; такое не забываешь, даже если увидишь хоть раз – ходит вразвалку, волосы седые и чертовски острые серые глаза.

– Отлично, – одобрил инспектор. – Из вас бы вышел недурной коп, Фишер. Он еще курит свою вонючую глиняную трубку? Насколько я помню, это был один из его худших недостатков.

– Курит, когда не на работе, – усмехнулся Фишер. – Совсем забыл об этом.

– Превосходно. – Инспектор поднялся. – Возвращайтесь на работу, Фишер, и предоставьте это мне. Если я обнаружу, что тут что-то не так, то немедленно уведомлю полицию. Вообще-то это полицейская работа.

– Спасибо, инспектор. – Водитель кивнул Пейшнс и вышел из кабинета, заставив девичье сердце мисс Броуди, когда он проходил мимо нее в приемной, забиться учащенно, воздавая должное его мускулистой фигуре.

– Славный парень, – сказала Пейшнс, – хотя немного неотесанный. Ты обратил внимание на его плечи, папа? Интересно, что бы из него вышло, если бы он изучал латынь, а не сидел за рулем автобуса?

Инспектор Тамм фыркнул (при этом его собственные широкие плечи опустились, а спина ссутулилась), заглянул в телефонный справочник и набрал номер:

– Алло! Автобусная компания «Риволи»? Говорит Тамм из детективного агентства Тамма. Вы управляющий?.. Как вас зовут? Что?.. А, Тиофел... Скажите, мистер Тиофел, у вас работает водитель по имени Джордж Фишер?

– Да, – ответил слегка встревоженный голос. – Что-то случилось?

– Нет-нет, – успокоил его инспектор. – Я просто спрашиваю. Это высокий парень с рыжими волосами и честным лицом?

– Да. Один из наших лучших водителей. Я уверен, что ничего...

– Да, конечно. Я только хотел кое-что уточнить. Вроде бы он вчера возил по городу группу провинциальных школьных учителей. Не скажете, где они остановились?

– В отеле «Парк-Хилл» возле Плазы.

– Спасибо. – Инспектор положил трубку, встал и потянулся за пальто. – Припудри нос, малышка. Мы отправляемся на встречу с инте... интел...

– Интеллигенцией, – вздохнула Пейшнс.

Глава 2
СЕМНАДЦАТЬ ШКОЛЬНЫХ УЧИТЕЛЕЙ

«Интеллигенция» оказалась группой леди и джентльменов (с преобладанием первых) не моложе сорока лет, которые сидели за завтраком в главном зале ресторана «Парк-Хилл», чирикая, как воробьи на кусте, покрывшемся весенней зеленью.

Кроме учителей, в зале никого не было. Метрдотель небрежно ткнул пальцем в сторону педагогического ансамбля, и инспектор Тамм шагнул в salle a manger[6]6
  Столовая (фр.).


[Закрыть] («Парк-Хилл» обладал галльскими претензиями и помимо французской cuisine[7]7
  Кухня (фр.).


[Закрыть]) и начал пробираться между пустыми столиками, сопровождаемый хихикающей Пейшнс.

С приближением Тамма чириканье начало прерываться, пока не прекратилось вовсе. Батарея защищенных очками испуганных глаз устремилась на вошедших. Внешность инспектора никогда не внушала доверия маленьким детям и робким застенчивым взрослым – приплюснутый нос придавал особенно зловещий оттенок красному скуластому лицу.

– Вы школьные учителя из Индианы? – осведомился Тамм.

За столом послышался испуганный шепот – старые девы прижимали руки к груди, а мужчины нервно облизывали губы.

Толстый человек лет пятидесяти, щеголевато одетый – очевидно, Красавчик Браммелл[8]8
  Браммелл, Джордж Брайан по прозвищу Красавчик (1778–1840) – знаменитый английский щеголь и законодатель мод


[Закрыть] и руководитель группы, – отодвинул стул во главе стола и приподнялся, держась за спинку. Лицо его было бледным.

– Да, – отозвался он.

– Я инспектор Тамм, – продолжал Тамм тем же свирепым тоном, похожим на рычание. Пейшнс, наполовину скрытая за широкой спиной отца, подумала, что леди сейчас начнут падать в обморок.

– Полиция! – ахнул толстяк. – Что мы сделали?

Инспектор сдержал усмешку. Если толстый джентльмен пришел к выводу, что «инспектор» синоним «полиции», тем лучше.

– Я здесь, чтобы это выяснить, – сурово произнес Тамм. – Здесь присутствует вся ваша группа?

Глаза толстяка окинули стол и вновь устремились на грозное лицо инспектора.

– Да, разумеется.

– Никто не исчез?

– Исчез? – эхом откликнулся толстяк. – Конечно нет. Почему кто-то должен исчезнуть?

Шеи вытягивались и втягивались назад; две тощие дамы испуганно попискивали.

– Я просто спрашиваю. – Холодный взгляд инспектора скользнул по столу. – Вчера вы ездили на экскурсию в автобусе компании «Риволи»?

– Да, сэр.

– Всей группой?

– Да.

– И все вернулись?

Толстый джентльмен опустился на стул, словно потрясенный внезапностью разразившейся драмы.

– Думаю, д-да, – запинаясь, пролепетал он. – Мистер Ф-Фрик, разве не все вернулись с экскурсии?

Тощий маленький человечек с высоким крахмальным воротником и влажными карими глазами вздрогнул, вцепился в скатерть и огляделся, словно ища поддержки.

– Да, мистер Ондердонк. Конечно, все.

– Как бы не так, – проворчал инспектор. – Вы, ребята, кого-то покрываете. Кого не хватает?

Воцарилось испуганное молчание.

– Возможно, папа, – пробормотала Пейшнс, – эти добрые люди говорят правду.

Тамм сердито повернулся к дочери, но она улыбнулась и добавила:

– Понимаешь, я их сосчитала.

– Ну? – Инспектор снова пробежал взглядом по столу.

– Их семнадцать.

* * *

– Что, черт побери, здесь творится? – буркнул инспектор, на миг позабыв о роли людоеда. – Фишер говорил, что их было девятнадцать... Эй, вы! – рявкнул он в ухо толстяку. – Вас всегда было семнадцать?

Мистер Ондердонк смог только кивнуть.

– Официант! – крикнул Тамм через зал метрдотелю. Тот оторвался от меню. – Подойдите-ка сюда!

Метрдотель с неприязнью посмотрел на инспектора и подошел гренадерским шагом:

– Да?

– Взгляните на эту компанию.

Метрдотель повиновался, элегантно склонив голову набок.

– Здесь вся группа?

– Mais oui, m'sieu'[9]9
  Ну да, месье (фр.).


[Закрыть].

– Говорите по-американски, – с отвращением произнес инспектор. – Семнадцать человек?

– Ровно семнадцать, месье.

– Их было столько же, когда они зарегистрировались в отеле?

– Ха! – Метрдотель приподнял брови. – Un gendarme[10]10
  Жандарм (фр.)


[Закрыть]. Пожалуй, я вызову управляющего.

– Отвечайте на вопрос, болван!

– Семнадцать, – твердо сказал метрдотель и повернулся к встревоженным учителям: – Успокойтесь, mesdames et messieurs[11]11
  Дамы и господа (фр.).


[Закрыть]. Уверяю вас, это недоразумение. – Mesdames et messieurs облегченно вздохнули, а метрдотель посмотрел на инспектора с достоинством пастуха, отвечающего за свое стадо: – Пожалуйста, месье, будьте кратки. Мы не можем допустить, чтобы наших гостей...

– Слушай, Лафайет[12]12
  Лафайет, Мари-Жозеф-Поль-Ив-Рош-Жильбер дю Мотье, маркиз де (1757–1834) – французский военный и государственный деятель, участник американской и французской революций.


[Закрыть]! – Тамм вне себя от гнева схватил метрдотеля за безукоризненно отглаженные отвороты пиджака. – Сколько дней эти люди здесь проживают?

Тело метрдотеля слегка дернулось, а потом застыло от ужаса. Дамы из группы побледнели, а джентльмены поднялись и стали нервно перешептываться.

– С п-пятницы, – ответил метрдотель, судорожно глотнув.

– Так-то лучше, – буркнул инспектор, отпуская многострадальные лацканы. – Пошел вон!

Метрдотель испарился.

– Теперь давайте это обсудим, – продолжал людоед, опускаясь на освободившийся стул толстяка. – Садись, Пэтти, похоже, это работа на весь день. Ну и публика! Скажите, вы пересчитывали ваших людей, когда садились в автобус вчера в полдень?

– Нет, сэр, – быстро ответил толстяк. – Я очень сожалею... Понимаете, мы не думали...

– Ладно-ладно, – прервал инспектор более доброжелательным тоном. – Я не собираюсь вас кусать – мне просто нужна информация. Вы говорите, что в вашей группе семнадцать человек. Вас было семнадцать, когда вы покинули дыру, откуда прибыли, когда приземлились в Нью-Йорке, когда остановились в этом отеле и когда осматривали город. Правильно?

Все единодушно кивнули.

– Так было до вчерашнего полудня, – задумчиво продолжал Тамм. – Вы заказали экскурсионный автобус, отправились на угол Сорок четвертой улицы и Бродвея, где паркуются машины компании «Риволи», и сели в него. По дороге на стоянку вас было семнадцать?

– Я... я не знаю, – беспомощно отозвался толстяк.

– Хорошо, не знаете. Но одно несомненно: когда автобус отошел от стоянки, в нем было девятнадцать человек. Как вы это объясните?

– Девятнадцать! – воскликнула, полная леди средних лет, в пенсне. – Да, меня тоже заинтересовало, что этот мужчина там делает!

– Какой мужчина? – встрепенулся инспектор.

Пейшнс уронила ложку, которой поигрывала, и уставилась на полную леди, чье лицо выражало одновременно триумф и озадаченность.

– Какой мужчина, мисс Радди? – нахмурившись, осведомился толстяк.

– Мужчина в диковинной синей шляпе! Неужели никто из вас его не заметил? Помнишь, Марта, я показала тебе его, когда автобус тронулся?

– Да, верно, – подтвердила костлявая старая дева.

Пейшнс и инспектор посмотрели друг на друга. Выходит, история Джорджа Фишера основывалась на подлинных фактах.

– А вы не помните, мисс... э-э... Радди, другие детали внешности этого человека? – спросила Пейшнс.

Мисс Радди просияла:

– Разумеется, помню! Это был мужчина средних лет, с огромными усами. Как у Честера Конклина[13]13
  Конклин, Честер (1888–1971) – американский актер.


[Закрыть] – знаете, комического киноактера. – Она слегка покраснела. – Только у него усы были седые.

– А когда Лавиния... мисс Радди показала его мне, – возбужденно добавила тощая Марта, – я увидела, что он высокий и худой!

– Кто-нибудь еще заметил этого мужчину? – спросил инспектор.

Никто не отозвался.

– А вам не приходило в голову, леди, – саркастическим тоном продолжал Тамм, – что незнакомый человек не имеет права находиться в автобусе, заказанном вашей группой?

– Приходило, – ответила мисс Радди, – но я подумала, что он имеет отношение к автобусной компании.

Инспектор поднял глаза к потолку.

– По обратной дороге вы его видели?

– Нет, – дрожащим голосом отозвалась мисс Радди. – Я специально его высматривала, но его с нами не было.

– Это уже кое-что. Но, – инспектор мрачно улыбнулся, – это составляет восемнадцать человек. А мы знаем, что вчера в автобусе вас было девятнадцать. Подумайте как следует. Я уверен, что кто-то из вас должен был заметить девятнадцатого пассажира.

– Думаю, – вмешалась Пейшнс, – эта очаровательная леди на краю стола что-то припоминает. Я видела, как она последние две минуты порывалась заговорить.

Очаровательная леди судорожно глотнула.

– Я... я только хотела сказать, – пискнула она, – что заметила кое-кого еще не из нашей группы. Не человека в синей шляпе – другого мужчину...

– Как он выглядел, мадам? – быстро спросил инспектор.

– Он... – Она запнулась. – По-моему, он был высокий.

– Вы ошибаетесь, мисс Старбак, – возразила похожая на амазонку[14]14
  Амазонки – в греческой мифологии племя женщин-воительниц в Малой Азии или предгорьях Кавказа.


[Закрыть] женщина с бородавкой на носу. – Я тоже его заметила и уверена, что он был низкорослый!

– Теперь и я припоминаю... – заговорил круглолицый лысый джентльмен.

– Он был маленький, – резко заявила амазонка. – У вас всегда была скверная память, мистер Скотт. Я четко помню...

– Кажется, я тоже видела его, – робко произнесла маленькая старая леди. – Это был высокий полный молодой человек...

– Погодите, – устало остановил их инспектор. – Так мы ни к чему не придем. Очевидно, никто из вас не знает, как выглядел девятнадцатый пассажир. Но кто-нибудь помнит, ехал ли он с вами назад к стоянке?

– Уверена, что ехал, – сразу откликнулась мисс Старбак. – Он сошел с автобуса передо мной. Больше я его не видела. – Очаровательная леди бросила сердитый взгляд на амазонку, словно подстрекая ее опровергнуть заявление.

Но никто этого не сделал. Инспектор Тамм задумчиво почесал подбородок.

– Ладно, – сказал он наконец. – По крайней мере, мы знаем, где стоим. Прошу вас... забыл вашу фамилию...

– Ондердонк. Лютер Ондердонк, – энергично отозвался толстый джентльмен.

– Прошу вас, мистер Ондердонк, сразу связаться со мной, если появятся новости. Например, если кто-то из вас увидит одного из двух мужчин, которые вчера ехали в автобусе с вашей группой, пусть сообщит мистеру Ондердонку, и он позвонит мне в офис. – Инспектор бросил на скатерть карточку, – и толстяк осторожно подобрал ее. – Смотрите все в оба.

– Вы будете действовать в качестве детективов, – добавила Пейшнс. – Я уверена, что это окажется самой увлекательной частью вашего пребывания в Нью-Йорке.

Семнадцать учителей из Индианы тут же просияли.

– Только не суетитесь, – предупредил инспектор. – Просто наблюдайте. Сколько вы еще пробудете в городе?

– Мы должны возвращаться в пятницу, – ответил мистер Ондердонк, виновато кашлянув.

– Недельные каникулы, а? Ну, прежде чем выезжать из отеля, позвоните мне в любом случае.

– Обязательно позвоню, инспектор, – заверил его Ондердонк.

Тамм вышел из зала вместе с Пейшнс, бросив по дороге свирепый взгляд на метрдотеля, и оба прошли через вестибюль на Плазу.

Кротости Пейшнс как не бывало.

– Ты вел себя ужасно, папа, – напугал этих бедняг до смерти! Они дрожали, как дети!

Инспектор неожиданно усмехнулся:

– Техника, малышка! Женщине достаточно строить глазки и улыбаться. Но если мужчина хочет чего-то добиться, он должен строить страшные рожи и орать как можно громче. Я всегда испытывал жалость к недомеркам.

– Как насчет Наполеона? – спросила Пейшнс, беря отца под руку.

– Не говори мне, что у него был тихий голос! Теперь эти учителишки будут есть у меня из рук.

– Пока один из них тебя не укусит, – мрачно предсказала Пейшнс.

Инспектор снова усмехнулся.

– Эй, такси!