Текст книги "Последнее дело Друри Лейна"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 27
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ТРЕХСОТЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ

– Первое, что мы хотим установить, – мрачно сказал инспектор Тамм, – это кто вы.

Они собрались на следующее утро у койки англичанина в тэрритаунской больнице. Врач сообщил им по телефону, что пациент достаточно окреп для разговора – уход, успокоительные средства и ночной сон совершили чудо. Он побрился, на щеках играл легкий румянец, а взгляд стал осмысленным. Войдя в палату, они застали пациента полулежащим, с разбросанными на одеяле газетами и дружески беседующим с Донохью, занимавшим соседнюю койку.

Англичанин приподнял рыжеватые брови:

– А в этом есть какие-то сомнения? Боюсь, я не понимаю. – Он переводил взгляд с одного на другого. Голос звучал слабо, но тембр казался знакомым. – Я доктор Хэмнет Седлар.

– Отличная новость для Чоута, – заметил Лейн.

– Для Чоута? Ах да, доктор Чоут! Должно быть, он беспокоится, – промолвил англичанин. – Ужасное время! Ваш друг Донохью думал, что я его добыча в синей шляпе. Ха-ха! Сходство было поразительным... – Он стал серьезным. – Вы уже знаете, что у меня был брат-близнец...

– Значит, вам известно, что он мертв! – воскликнула Пейшнс.

Лейн бросил взгляд на инспектора, и тот покраснел.

– Меня все утро осаждали репортеры. И эти газеты... Они все мне сообщили. Судя по описанию трупа медэкспертом, это мой брат Уильям. В профессиональной деятельности он пользовался псевдонимом доктор Алес.

– Послушайте, доктор Седлар, – снова заговорил Тамм. – Все выглядит так, словно дело решено. Но будь я проклят, если знаю, что это за решение. Мы говорили вам, что располагаем вызывающими подозрение сведениями о вас – а теперь и о вашем брате – и хотим знать правду. Если ваш брат умер, хранить молчание больше нет причин.

Англичанин вздохнул:

– Очевидно, вы правы. Хорошо, я расскажу вам все. – Он закрыл глаза. – Вы и газеты раздули целую историю из моей лжи по поводу даты прибытия в Америку. Я прибыл сюда тайно с целью предотвратить бесчестный поступок моего брата Уильяма. – Помолчав, он открыл глаза. – Здесь слишком много народу.

– Бросьте, доктор, – сказал Роу. – Мы все в этом участвуем. А что касается Донохью...

– Я глух, нем и слеп, – ухмыльнулся ирландец.

Хэмнет Седлар продолжил рассказ.

Несколько лет назад, когда Уильям Седлар активно действовал в Англии в качестве представителя коллекционеров книг, он подружился с сэром Джоном Хамфри-Бондом, знаменитым британским библиофилом. Уильям был посредником в осуществлении сделки, когда Сэмюэл Сэксон приобрел один из трех сохранившихся экземпляров изданного Джеггардом в 1599 году «Страстного пилигрима», как раз находившегося в библиотеке сэра Джона. Спустя несколько месяцев Уильям, имевший доступ к огромной библиотеке Хамфри-Бонда, наткнулся на старую рукопись – саму по себе не представляющую ценности, но неизвестную миру библиофилов, – в которой утверждалось, что личное письмо, написанное и подписанное рукой Уильяма Шекспира и содержавшее какую-то тайну, существовало по крайней мере до 1758 года, которым датировалась найденная Уильямом рукопись. Из-за этой страшной тайны, говорилось в манускрипте, шекспировское письмо было спрятано в задней крышке переплета «Страстного пилигрима», напечатанного в 1599 году Джеггардом. Возбужденный этим открытием, он выяснил, что сэр Джон никогда не читал рукопись, и купил ее у него, не сообщая содержания. Потом Уильям показал рукопись Хэмнету, служившему тогда хранителем Кенсингтонского музея. Хэмнет отнесся к ней с презрением, как к бабьим сплетням. Но Уильям, опьяненный колоссальной исторической и литературной ценностью, не говоря уже о денежной стоимости давно потерянного документа, о котором сообщала рукопись, начал поиски, хотя знал, что большинство экземпляров первого издания Джеггарда «Страстного пилигрима» исчезло за три столетия и осталось только три из них. После трех лет поисков он убедился, что в двух экземплярах – один из которых находился во владении французского коллекционера Пьера Гревиля – не содержалось шекспировского письма. Вынужденный покинуть Францию из-за преследований gendarmerie[70]70
  Жандармерия (фр.).


[Закрыть], Уильям отплыл в Соединенные Штаты, твердо намереваясь обследовать третий, и последний, экземпляр, который, по иронии судьбы, он сам передал в руки Сэмюэла Сэксона. Перед отъездом из Бордо он тайно написал об этом брату Хэмнету.

– Уильям сообщил мне о своем нападении на Гревиля, – продолжал доктор Седлар, – и я осознал, что поиски документа стали для него навязчивой идеей. К счастью, незадолго до того я принял предложение мистера Джеймса Уайета отправиться в Америку. Я увидел в этом шанс разыскать Уильяма и помешать ему совершить очередное преступление. Поэтому я сел на ближайший пароход и по прибытии в Нью-Йорк поместил в газетах объявление. Прочитав его, Уильям быстро связался со мной, и мы встретились в дешевом отеле, где я проживал под вымышленным именем. Он рассказал мне, что арендует дом в Уэстчестере под старым псевдонимом доктор Алес и что шел по следу экземпляра Сэксона, но не смог до него добраться, так как книга в числе других была передана по завещанию коллекционера Британскому музею. Уильям также сообщил, что нанял обыкновенного вора по имени Вилла, поручив ему проникнуть в особняк Сэксонов и похитить книгу, но Вилла украл ничего не стоящую подделку, и Уильям анонимно вернул ее. Его одолевало нетерпение – Джеггарда вместе с другими книгами доставили в Британский музей, но в здании начался ремонт, значит, ему нужно проникнуть туда! Я видел, что Уильям обезумел от алчности, и пытался его отговорить – ситуация была отчаянной, так как я собирался занять пост хранителя Британского музея. Но Уильям был упрям, и наш первый разговор ни к чему не привел.

– Полагаю, – спросил Лейн, – это вы были тем закутанным человеком, который однажды ночью тайно посетил дом вашего брата и о котором нам рассказал его слуга?

– Да. Но это ничего не дало. Я был вне себя от страха. – Англичанин глубоко вздохнул. – Когда Джеггард был украден, я сразу понял, что мужчина в синей шляпе – это Уильям. Но я не мог его выдать. Той же ночью Уильям связался со мной, радостно сообщив, что нашел документ в переплете экземпляра Сэксона и отправил книгу в музей, так как она была ему больше не нужна. Поскольку Уильям не был обычным вором, он оставил собственный экземпляр Джеггарда 1606 года – я даже не знал о его существовании и о том, где он его отыскал, – вместо украденной книги для успокоения совести и, вероятно, полагая, что это задержит обнаружение кражи. Внешне книга походила на издание 1599 года.

– Но каким образом вы превратились в пленника? – осведомился Тамм.

Доктор Седлар закусил губу.

– Я никогда не думал, что дойдет до такого. Мой собственный брат застиг меня врасплох!.. В прошлую пятницу от него по почте в отель «Сенека» пришло письмо, где назначалась тайная встреча около Тэрритауна, но не в его доме. У меня не возникло подозрений, потому что... – Он сделал паузу, и его взгляд затуманился. – Как бы то ни было, в воскресенье утром я отправился на встречу из музея, где оставил доктора Чоута. Все это... очень неприятно, джентльмены.

– Ваш брат напал на вас? – резко осведомился Боллинг.

– Да. – Губы англичанина дрогнули. – Похитил меня и запихнул в грязную дыру, связанного и с кляпом во рту!.. Остальное вы знаете.

– Но почему? – спросил Тамм. – Я не вижу в этом смысла.

Седлар пожал худыми плечами:

– Полагаю, Уильям опасался, что я его разоблачу. В отчаянии я пригрозил выдать его полиции. Очевидно, он хотел убрать меня с пути до тех пор, пока не ускользнет из страны с документом.

– Ваш монокль нашли в доме Алеса после убийства. Как вы это объясните?

– Мой монокль? Ах да! – Англичанин устало махнул рукой. – Газеты упоминали об этом. Я не могу это объяснить. Должно быть, Уильям забрал его у меня, когда... Он сказал, что вернется в дом за документом, который спрятал там, а потом покинет Штаты. Но вероятно, он столкнулся с его убийцей, и в драке монокль выскользнул у него из кармана и разбился. Несомненно, его убили из-за документа.

– И теперь он в руках убийцы вашего брата?

– А где же еще?

Последовала небольшая пауза. Донохью успел заснуть, и его храп нарушал тишину, подобно тарахтению мушкетов. Потом Пейшнс и Роу посмотрели друг на друга, встали и склонились над койкой с разных сторон.

– А как же тайна, о которой говорится в документе, доктор Седлар? – с горящими глазами взмолился Роу.

– Вы не можете скрывать ее! – присоединилась Пейшнс.

Мужчина на койке слабо улыбнулся:

– Так вы тоже хотите ее знать? Что, если я скажу вам, что речь идет о... смерти Шекспира?

– О смерти Шекспира? – хрипло переспросил Роу.

– Но как может человек писать о собственной смерти?! – воскликнула Пейшнс.

– Вопрос по существу, – усмехнулся англичанин и внезапно приподнялся. – От чего умер Шекспир?

– Этого никто не знает, – ответил Роу. – Но были разные предположения и попытки медицинского диагноза. Помню, я читал статью в старом номере «Таймс», которая приписывав смерть Шекспира фантастическому комплексу причин – тифу, эпилепсии, атеросклерозу, хроническому алкоголизму, сифилису, локомоторной атаксии и еще бог знает чему. Думаю, всего их было тринадцать.

– В самом деле? – пробормотал доктор Седлар. – Как интересно. Однако согласно старой рукописи... – он немного помедлил, – Шекспир был убит.

Последовало ошеломленное молчание.

– Вроде бы, – со странной улыбкой продолжал англичанин, – письмо было написано Шекспиром некоему Уильяму Хамфри...

– Уильяму Хамфри? – переспросил Роу. – Единственный Хамфри, о котором я слышал в связи с Шекспиром, был Озайас Хамфри[71]71
  Хамфри, Озайас (1742–1810) – английский художник-миниатюрист.


[Закрыть], которому Мелоун[72]72
  Мелоун, Эдмонд (1741–1812) – ирландский шекспировед и издатель.


[Закрыть] поручил в 1783 году изготовить цветную карандашную копию портрета Чандоса[73]73
  Портрет с предполагаемым изображением У. Шекспира, принадлежавший Джону Бриджесу, 1-му герцогу Чандосу (1673–1744).


[Закрыть]. Вы когда-нибудь слышали об Уильяме Хамфри, мистер Лейн?

– Нет.

– Это новое имя в шекспириане, – сказал доктор Седлар.

– Господи! – вскрикнул Роу. – У.Х.!

– Прошу прошения?

– У.Х. из сонетов![74]74
  В 1609 г. издатель Томас Торп опубликовал сонеты Шекспира с посвящением «тому единственному, кому обязаны своим появлением нижеследующие сонеты, – господину У.Х.». Неизвестно, имелся в виду друг, которого Шекспир воспел в своих стихах, или просто человек, передавший издателю рукопись «Сонетов».


[Закрыть]

– Вдохновляющая мысль. Вполне возможно, так как по этому поводу никогда не было сделано четких выводов. Во всяком случае, мы знаем, что Уильям Хамфри был прямым предком сэра Джона Хамфри-Бонда.

– Это объясняет, – благоговейно прошептала Пейшнс, – как книга с письмом оказалась во владении семьи Хамфри-Бонд.

– Совершенно верно. По-видимому, Хамфри был близким другом Шекспира.

Молодой Роу подошел к изножью койки.

– Какова дата письма? Когда оно было отправлено?

– 22 апреля 1616 года.

– Боже мой! За день до смерти Шекспира! Вы... вы видели это письмо?

– К сожалению, нет. Но мой брат рассказывал мне о нем – ему не терпелось хоть с кем-то поделиться. – Седлар вздохнул. – Странно, не так ли? В этом письме Шекспир писал своему другу Уильяму Хамфри, что он «быстро идет ко дну», что его «одолевают телесные недуги» и о своей уверенности, что кто-то медленно отравляет его. На следующий день он умер.

– Боже мой! – повторял Роу, теребя галстук, как будто он душил его.

– Похоже, – медленно произнесла Пейшнс, – мы должны раскрыть тайну убийства трехсотлетней давности, прежде чем...

– Прежде чем что, Пейшнс? – странным тоном спросил Лейн.

Она поежилась и отвела взгляд.

Глава 28
КЛЮЧ В ВИДЕ КОЛОКОЛЬЧИКА

С мисс Пейшнс Тамм произошла странная перемена, беспокоившая инспектора. Она ела как птичка, мало спала и день ото дня становилась все бледнее и задумчивее. Скоро она стала напоминать стройный маленький призрак. Иногда Пейшнс жаловалась на головную боль и удалялась в свою комнату на несколько часов, а когда появлялась вновь, то всегда выглядела усталой и подавленной.

– В чем дело? – спросил однажды инспектор. – Поругалась со своим кавалером?

– С Гордоном? Чепуха, папа. Мы... просто хорошие друзья. Кроме того, эти дни он занят в Британском музее, и я редко с ним вижусь.

Разговор отнюдь не успокоил инспектора. Во второй половине дня он позвонил в музей и побеседовал с Гордоном Роу. Но молодой человек казался озабоченным своими делами и заявил, что ничего не знает... Тамм положил трубку и до конца дня превращал жизнь мисс Броуди в сплошной кошмар.

Спустя примерно неделю после событий в тэрритаунской больнице Пейшнс появилась в кабинете отца в парусиновом костюме и больше похожая на себя, чем в предыдущие дни.

– Я уезжаю за город, – сообщила она, натягивая белые сетчатые перчатки. – Не возражаешь, папа?

– Конечно нет! – поспешно отозвался инспектор. – Желаю приятно провести время. Ты едешь одна?

Пейшнс обследовала свое лицо в зеркале.

– Да. А почему я должна ехать с кем-то?

– Ну, я подумал... этот парень, Роу... Похоже, он тобой пренебрегает?

– Папа, я же говорила, что он очень занят. Кроме того, какое мне дело? – Она поцеловала его в кончик приплюснутого носа и вышла из кабинета.

Инспектор пробормотал проклятие по адресу мистера Роу и вызван звонком мисс Броуди.

Легкомысленные манеры Пейшнс улетучились, когда она села в свой родстер и машина тронулась с места. Складка между бровями появилась вновь. Пейшнс проехала по Пятой авеню мимо Британского музея и даже не обернулась, но, остановившись на красный свет на углу Шестьдесят шестой улицы, не удержалась и бросила взгляд в зеркало заднего вида. Разумеется, смотреть там было не на что, поэтому она вздохнула и поехала дальше.

Поездка в Тэрритаун была долгой. Пейшнс сжимала руль руками в перчатках и смотрела на дорогу, но ее мысли витали далеко.

Остановившись у аптеки в центре городка, она вошла внутрь, заглянула в телефонный справочник, задала вопрос продавцу и вышла. Вскоре Пейшнс свернула на узкую улочку и уменьшила скорость, вглядываясь на ходу в номера домов. Через пять минут она нашла то, что искала, – ветхий одноэтажный каркасный лом с маленьким садиком спереди и шаткой, увитой плющом оградой.

Поднявшись на крыльцо, Пейшнс нажала кнопку звонка. Пожилая женщина с усталыми глазами открыла дверь – на ней было мятое домашнее платье, а красные руки покрывала мыльная пена.

– Да? – резко осведомилась она, враждебно глядя на Пейшнс.

– Мистер Максуэлл дома?

– Который?

– Разве он не один? Я имею в виду джентльмена, недавно прислуживавшего в доме доктора Алеса.

– А, мой деверь, – фыркнула женщина. – Подождите на крыльце. Я посмотрю, здесь ли он.

Она исчезла, а Пейшнс со вздохом опустилась на пыльную качалку. Вскоре в дверях появилась высокая фигура старого Максуэлла в пиджаке, надетом поверх майки.

– Мисс Тамм! – воскликнул он, обшаривая улицу маленькими глазками, словно в поисках других. – Приехали меня навестить?

– Здравствуйте, мистер Максуэлл, – весело сказала Пейшнс. – Нет, я приехала одна. Садитесь. – Он присел на шаткий стул с облупившейся краской, с беспокойством глядя на нее. – Полагаю, вы слышали о взрыве.

– Да, мисс! Ужасная история. Я говорил моему брату и невестке, как мне повезло. Если бы вы не приехали в тот день и не заставили меня убраться из дома, то меня бы разорвало в клочки. – Он нервно дернулся. – Уже выяснили... кто это сделал?

– Пока нет. – Пейшнс строго посмотрела на него. – Максуэлл, я много думала об этом деле и, в частности, о вашей истории. Меня не покидает ощущение, что вы рассказали не все.

– Клянусь, я говорил правду...

– Я не имею в виду, что вы лгали намеренно... Следите за этой пчелой!.. Просто вы не упомянули кое-что, а это может оказаться важным.

Старик провел по голове дрожащими пальцами.

– Я... я не понимаю...

– Слушайте. – Пейшнс выпрямилась на качалке. – Все, кроме меня, очевидно, упустили один момент. Стены гаража, в котором человек в маске оставил вас связанным, были весьма тонкими. Гараж находился всего в нескольких футах от парадной двери дома. Была ночь, когда в сельской местности должен быть слышен каждый звук. – Она склонилась вперед и понизила голос. – Разве вы не слышали звяканье колокольчика над дверью?

– Господи! – ахнул он. – Конечно слышал!

* * *

Ворвавшись в кабинет отца, Пейшнс обнаружила там мистера Друри Лейна, расположившегося в самом удобном кресле, и инспектора в крайне нервном состоянии. У окна стоял Гордон Роу, мрачно уставясь на Таймс-сквер.

– Что это – конференция? – осведомилась Пейшнс, стягивая перчатки. Ее глаза возбужденно блестели.

– Пэт! – Молодой Роу быстро повернулся. – Инспектор встревожил меня. С вами все в порядке?

– В полном порядке, благодарю вас, – холодно отозвалась Пейшнс.

– А вот мне чертовски не везет, – удрученно произнес молодой человек. – Моя работа обернулась полным провалом.

– Как интересно.

Он сел напротив нее, приняв классическую позу «Мыслителя»[75]75
  «Мыслитель» – скульптура Огюста Родена (1840–1917).


[Закрыть].

– Я шел по неверному следу. Моему грандиозному исследованию Шекспира капут. Господи, сколько лет потрачено зря!..

Лицо Пейшнс смягчилось.

– Мне очень жаль, Гордон. Я не понимала... Бедняжка.

– Кончайте эту болтовню, – проворчал инспектор. – Где ты была? Мы уже собирались уезжать без тебя.

– Куда?

– Повидать Седлара. У мистера Лейна возникла идея. Может, расскажете ей, Лейн?

Старый джентльмен внимательно посмотрел на Пейшнс:

– Это подождет. В чем дело, Пейшнс? Вы демонстрируете все симптомы сдерживаемого ликования.

– Разве? – Пейшнс нервно хихикнула. – Я всегда была паршивой актрисой. Дело в том, что я только что выяснила одну удивительную вещь. – Она достала сигарету. – Я разговаривала с Максуэллом.

– С Максуэллом? – Тамм нахмурился. – Зачем?

– В последний раз его расспросили недостаточно тщательно. Он знает, сколько посетителей приходило в дом Алеса в ночь убийства!

– Вот как? – Лейн сделал паузу. – Интересно, если это правда. Каким образом?

– Максуэлл находился в гараже в полном сознании в течение всего периода, когда дом обыскивал человек в маске и произошло убийство. Я помнила, что входная дверь была снабжена старомодным колокольчиком, который звенел каждый раз, когда дверь открывалась. Мне пришло в голову, что Максуэлл должен был слышать каждое звяканье. Я спросила его, и он вспомнил. Это казалось неважным...

– Дьявольски умно, дитя мое, – пробормотал Лейн.

– Я была глупа, что не подумала об этом раньше. После того как человек в маске оставил Максуэлла в гараже и забрал его ключ, чтобы вернуться в дом, Максуэлл четко услышал два звяканья колокольчика с коротким интервалом – всего несколько секунд.

– Два? – переспросил Тамм. – Должно быть, когда человек в маске открыл дверь и когда закрыл ее, войдя внутрь.

– Верно. Значит, какое-то время он находился в доме один. А потом, как показалось Максуэллу, более чем через полчаса, колокольчик снова звякнул дважды. Через короткое время это повторилось опять. Больше Максуэлл ничего не слышал.

– Думаю, это весьма существенно, – странным тоном промолвил Лейн.

– Еще бы! – воскликнул Роу. – Первые два звяканья означали, как вы сказали, что человек в маске вернулся в дом. Вторые два – что в дом вошел кто-то еще. А третьи – что один из них ушел. Больше колокольчик не звенел – значит, во время убийства в доме находились только двое: человек в маске и посетитель!

– Вот именно. Гордон, – подтвердила Пейшнс. – То, что человек в маске был рубильщиком, мы знаем благодаря часам, а то, что рубильщик был убийцей, – на основании вмятины на наручных часах трупа и раны на его запястье. Значит, посетитель был жертвой, которую оставили умирать в подвале!

– То, что число участников сцены сведено к двум, – сухо заметил Лейн, – несомненно, проясняет ситуацию, не так ли, инспектор?

– Погодите, – буркнул Тамм. – Не так быстро, миледи. Откуда ты знаешь, что вторая пара звяканий была вызвана приходом второго посетителя, а не уходом человека в маске, оставившего дом пустым? И что третья пара не вызвана приходом второго визитера?

– Нет, – покачала головой Пейшнс. – Мы знаем, что в этот промежуток времени в доме кто-то был убит. Кто же? Если второй посетитель пришел после ухода человека в маске, что получается? Жертва без убийцы! Второй визитер должен быть жертвой – он не покидал дом, колокольчик больше не звонил, а все двери и окна были заперты изнутри. Но если он был жертвой и находился один в доме, кто же убил его? Нет, все произошло как сказал Гордон. Человек, который ушел из дома, был убийцей, и убийцей был человек в маске.

– Ну и к чему это нас приводит? – медленно осведомился Лейн.

– К убийце.

– Да! – подхватил Роу.

– Тише, Гордон! Той ночью в доме были два человека. Кто-то из них – жертва – был одним из братьев Седлар – внешние данные мертвеца слишком им соответствуют, чтобы допустить совпадение. Далее, один из двух посетителей точно знал, где находится документ, и направился прямиком к тайнику в кабинете; другой этого не знал и разрубил дом почти на кусочки в поисках тайника. Кто вероятнее всего мог знать о местонахождении тайника?

– Алес – Уильям Седлар, – отозвался инспектор.

– Правильно, папа. Потому что он создал тайник и спрятал в нем документ. Итак, поскольку второй посетитель знал, где тайник, первым был рубильщик, который этого не знал. Значит, вторым был доктор Алес. Это подтверждает тот факт, что второй визитер вошел в дом без затруднений – дверь захлопнулась автоматически. Ключ-дубликат Максуэлла был в распоряжении первого посетителя. Как же мог войти второй, если не с помощью оригинала ключа, а им располагал доктор Алес?

– А кем, по-твоему, был человек в маске? – осведомился Тамм.

– На это тоже есть указание. В прихожей мы нашли фрагменты монокля. Доктор Седлар был единственным из замешанных в деле, кто носил монокль. Ранее Максуэлл никогда не видел монокля в доме. Это указывает, что Хэмнет Седлар побывал там в ночь убийства! Если Хэмнет был в доме, значит, он был одним из двух визитеров, а другим был его брат Уильям – доктор Алес. Но так как я только что доказала, что жертвой является Уильям, значит, убийцей своего брата должен быть Хэмнет!

– Будь я проклят! – воскликнул инспектор.

Роу вскочил на ноги:

– Нет-нет, Пейшнс...

– Минутку, Гордон, – спокойно прервал его Друри Лейн. – На каком основании, Пейшнс, вы приписываете доктору Хэмнету Седлару роль главного злодея в этом деле?

Пейшнс с вызовом посмотрела на молодого человека:

– Я утверждаю, что Хэмнет охотился за шекспировским документом на нескольких основаниях. Во-первых, он библиофил и сам признал, что Уильям все рассказал ему о рукописи, а в нем слишком много крови ученого, чтобы не воспользоваться шансом наложить руки на подлинное письмо Шекспира. Во-вторых, его неожиданное согласие сменить пост хранителя лондонского музея на аналогичную должность в презираемой им Америке, притом за меньшее жалованье, поскольку этот пост давал ему законный доступ к Джеггарду из коллекции Сэксона. И в-третьих, его тайное прибытие в Нью-Йорк до объявленной им даты.

Лейн вздохнул:

– Мастерская работа, Пейшнс.

– Кроме того, – энергично продолжала Пейшнс, – теория, что Хэмнет – рубильщик, подтверждается фактом, что он, в отличие от своего брата, не знал, где находится тайник, и, следовательно, был вынужден искать его вслепую, как делал человек с топором... Придя к выводу, что в доме были два Седлара, легко реконструировать сцену. Покуда Хэмнет орудовал топором в спальне Уильяма наверху, Уильям вошел в дом и достал документ из тайника в кабинете. Вскоре после этого они встретились, и Хэмнет, увидев бумагу в руке Уильяма, взмахнув топором, повредил часы и запястье брата. В схватке монокль Хэмнета упал и разбился. Хэмнет застрелил Уильяма, перенес тело...

– Нет! – рявкнул Роу. – Заткнитесь, Пэт! Послушайте меня, мистер Лейн. До определенного момента я согласен со всем – что в доме находились Уильям и Хэмнет, что Уильям достал из тайника документ, а Хэмнет был человеком в маске и рубильщиком. Но в схватке за обладание документом не Хэмнет убил Уильяма, а Уильям – Хэмнета! Тело под развалинами могло принадлежать любому из них. Я уверен, что человек, который называет себя Хэмнетом и которого мы нашли «умирающим от голода» в том доме, на самом деле Уильям!

– Это чушь, Гордон! – фыркнула Пейшнс. – Ты забываешь, что оригинал ключа от дома Алеса найден возле трупа. Это означает, что погиб Уильям.

– Нет, Пейшнс, – возразил Лейн. – Это нелогично. Продолжайте, Гордон. Что убеждает вас в правильности этой изобретательной теории?

– Психология, сэр. Признаю, что реальных доказательств немного. Но я уверен, что человек в больнице солгал о своей личности, так как, будучи Уильямом Седларом, разыскивается французской полицией. Естественно, документ находится у него, как у выжившего, и ему нужна свобода передвижений, чтобы распорядиться им. Не забывайте, что ему были известны все детали – болтовня инспектора с репортером выплеснула большинство фактов на страницы газет, а остальное он сам узнал у журналистов на следующее утро.

На губах Лейна мелькнула странная улыбка.

– Мотив, безусловно, веский. Гордон, да и сама теория звучит складно. Но кто заложил бомбу?

Пейшнс и Роу уставились друг на друга. Оба пришли к поспешному выводу, что бомбу установило за сутки до убийства некое третье лицо, чьей единственной целью было уничтожение документа по неизвестным причинам, и что это лицо, заложив бомбу, исчезло со сцены, полагая, что дело сделано.

– Как насчет похищения? – продолжал старый джентльмен. – Почему выживший, будь он Уильямом или Хэмнетом, намеренно позволил полиции найти себя в «беспомощном» состоянии? Какова цель этого запутанного плана? Не забывайте, что человек, обнаруженный нами, действительно был изголодавшимся и изможденным.

– Это просто, – ответила Пейшнс. – Не важно, Уильям это или Хэмнет, цель у него была одна: возложить на мертвеца вину за похищение и создать видимость собственной невиновности.

Роу с сомнением кивнул.

– А как насчет Донохью? – осведомился инспектор.

– Если в живых остался Хэмнет, – сказала Пейшнс, – то это он похитил Донохью, потому что видел, как тот выходил из дома Алеса, и счел его сообщником Уильяма. Похищая Донохью, Хэмнет мог надеяться, что вытянет из него – помните об угрозе пыток – секрет тайника.

– А если выжил Уильям, – вмешался Роу, – то он похитил Донохью, потому что тот следовал за ним и являл собой потенциальную угрозу его планам.

– Выходит, – резюмировал Лейн, – вы согласны, что в преступлении участвовали Хэмнет и Уильям Седлары, но не можете прийти к единому мнению, кто из них кого убил.

– Но скоро это выяснится, – усмехнулся инспектор.

– Что ты имеешь в виду, папа?

– Перед твоим возвращением, Пэтти, Лейн говорил нам, что он допускает возможность лжи англичанина относительно своей личности и что есть способ определить, лжет он или нет.

– Какой способ? – нахмурилась Пейшнс.

– Очень простой. – Лейн поднялся. – Для этого нужна поездка в Британский музей. Гордон, ведь там сейчас человек, именующий себя Хэмнетом Седларом?

– Да, сэр.

– Великолепно. Пошли – это займет всего пять минут.