Текст книги "Последнее дело Друри Лейна"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3
ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ПАССАЖИР

Такси высадило их возле огромных автобусов, выстроившихся у обочины на южной стороне Сорок четвертой улицы около угла с Бродвеем. Машины были выкрашены в розовый и голубой цвета, словно гигантские младенцы, наряженные сентиментальной мамашей. Их «няни» – молодые люди крепкого сложения, в щеголеватой сине-серой униформе – отдыхали на тротуаре снаружи розово-голубой будки, куря и переговариваясь.

Пейшнс ждала около будки, пока инспектор расплачивался с таксистом, чувствуя на себе восхищенные взгляды молодых людей.

Очевидно, она особенно пришлась по вкусу одному из них – светловолосому гиганту, который сдвинул фуражку на глаза, подошел к ней и осведомился:

– Привет, беби! Может, прошвырнемся?

– Сейчас неподходящий момент, – улыбаясь, ответила Пейшнс.

Молодой здоровяк с рыжими волосами уставился на нее и сердито повернулся к блондину.

– Отвали, не то схлопочешь, – предупредил он. – Эта леди...

– Мистер Фишер! – воскликнула Пейшнс. – Как галантно с вашей стороны! Но я уверена, что ваш друг не имел в виду ничего... э-э... нескромного. Не так ли?

Челюсть гиганта отвисла, и он покраснел.

– Конечно нет, мэм. – Блондин отошел назад к группе водителей, которые разразились хохотом.

Джордж Фишер снял фуражку.

– Не обращайте на них внимания, мисс Тамм. Они цепляются ко всем от нечего делать... Здравствуйте, инспектор.

– Привет, – коротко отозвался Тамм, окинув взглядом молодых людей. – Что здесь происходит, Пэтти? Один из этих щенят позволил себе лишнее?

Водители тут же умолкли.

– Нет-нет, – быстро сказала Пейшнс. – Приятно снова встретиться с вами так скоро, мистер Фишер.

– Мне тоже, мисс Тамм. У меня как раз перерыв, так что...

– Хм! – прервал инспектор. – Есть новости, парень?

– Никаких, сэр. После нашей встречи я опять звонил в меблированные комнаты и музей, но старина Мик так и не объявился.

– Мне кажется, в музее должны были начать беспокоиться, – пробормотал инспектор.

Фишер пожал плечами:

– Я говорил только со смотрителем.

Кивнув, Тамм достал из нагрудного кармана сигару, откусил кончик и снова посмотрел на водителей, которые все еще помалкивали, – светловолосый гигант держался на заднем плане. В общем, они выглядели грубоватыми, но честными парнями. Сплюнув на тротуар, Тамм заглянул в открытую розово-голубую будку и встретился глазами с человеком, который стоял внутри, держа телефонную трубку, и тут же отвел взгляд. Это был седой краснолицый мужчина в такой же униформе, как водители, но над козырьком фуражки к словам «Автобусная компания «Риволи» было добавлено слово «Диспетчер».

– Не унывайте, Фишер, может, нам что-нибудь удастся выяснить, – добродушно сказал инспектор. – Пошли, дочка.

Они направились мимо молчаливой группы к старому ветхому строению, какими изобилует Таймс-сквер, и поднялись по ступенькам к стеклянной двери с надписью: «Дж. Тиофел. Управляющий автобусной компанией «Риволи».

Инспектор постучал, мужской голос ответил: «Входите!» – и они шагнули в маленькую пыльную контору, освещенную скудными лучами нью-йоркского солнца, которые проникали сквозь высокое зарешеченное окно.

Дж. Тиофел оказался молодым человеком с глубокими морщинами на лице, делавшими его старше своих лет.

– Да? – резко осведомился он, оторвавшись от графика. Его взгляд скользнул по Пейшнс и устремился на инспектора.

– Моя фамилия Тамм. А это мисс Тамм. Я звонил вам сегодня утром насчет Фишера.

– А-а! – Тиофел откинулся на спинку стула. – Садитесь, мисс Тамм. Какие-то неприятности, инспектор? Боюсь, по телефону я не все понял.

– Никаких неприятностей. А откуда вы знаете, что я инспектор?

Тиофел улыбнулся:

– Я не так молод, как выгляжу, и помню время, когда ваша фотография появлялась в газетах почти каждый день.

– Вот как? Хотите сигару? – Тиофел покачал головой, и Тамм опустился на стул. – Мы просто пытаемся разобраться кое в чем, что дурно попахивает. Скажите, мистер Тиофел, кто организовал заказ автобуса для группы школьных учителей из Индианы?

Управляющий быстро моргнул.

– По-моему... Подождите, я проверю. – Он встал, порылся в объемистой папке и достал лист бумаги. – Так я и думал. Джентльмен по фамилии Ондердонк. Вроде бы он руководитель группы. Пару недель назад он прислал нам письмо, а в пятницу позвонил из отеля «Парк-Хилл».

– Чтобы договориться о вчерашней экскурсии? – спросила Пейшнс.

– Не только, мисс Тамм. Он хотел, чтобы мы предоставили его группе автобусное обслуживание на всю неделю, пока они будут в городе.

– Значит, они ездили на экскурсии в субботу и воскресенье? – осведомился Тамм.

– Да. И собираются ездить сегодня, завтра и все будние дни недели. Довольно необычно. Разумеется, мы обслуживаем их по специальному тарифу.

– Хм. Их с самого начала было семнадцать человек?

– Совершенно верно.

– А в субботу и воскресенье на экскурсии выезжало столько же?

Тиофел уставился на него, потом мрачно произнес:

– Предполагалось, что поедет не больше, если вы к этому клоните. Подождите минутку. – Он снял трубку одного из телефонов – очевидно, это был аппарат внутренней связи. – Барби, пришлите сюда Шеллека и Брауна. – Управляющий положил трубку.

– Барби – это диспетчер? – спросил инспектор.

– Да.

– Понятно. – Тамм поднес спичку к сигаре.

Дверь открылась, и вошли двое водителей в униформе.

– Браун, – строго обратился Тиофел к одному из них, – вы возили в субботу группу учителей из «Парк-Хилл». Вы их пересчитывали?

Браун казался удивленным.

– Конечно, мистер Тиофел. Их было семнадцать.

Управляющий повернулся к другому водителю:

– А вы, Шеллек?

– Да, шеф. Их было ровно семнадцать.

– Вы оба в этом уверены?

Водители кивнули.

– Ладно, идите.

– Одну минуту, ребята, – остановил их инспектор, когда они повернулись к двери. – Пожалуйста, пришлите сюда диспетчера Барби.

В ответ на вопросительные взгляды водителей управляющий кивнул.

– Вы думаете... – сердито начал он, когда дверь за ними закрылась.

– Я знаю, мистер Тиофел, – усмехнулся инспектор. – Только позвольте мне самому поговорить с ним. – Он бросил взгляд на Пейшнс, удовлетворенно потирая руки. Ощущение отцовства вернулось к нему после многолетнего перерыва, когда дочь, уехав за границу малышкой с косичками, вернулась красивой молодой женщиной с выщипанными бровями. Но в данном случае его немой призыв к дочернему одобрению остался незамеченным – Пейшнс размышляла о многих вещах, и удовлетворение отцовского тщеславия среди них не фигурировало. Инспектор вздохнул.

Дверь открылась снова, и на пороге появился седой мужчина из будки внизу.

– Я вам нужен, мистер Тиофел? – недовольно спросил он, подчеркнуто игнорируя присутствие Таммов.

– Выкладывайте, Барби, – произнес инспектор спокойным властным тоном профессионального полицейского.

Мужчина нехотя повернулся к нему и тут же отвел взгляд:

– Не понимаю вас, мистер.

– Для вас инспектор. – Тамм засунул большие пальцы рук в проймы жилета. – Я застукал вас с поличным, так что отпираться нет смысла.

– С поличным? – Барби облизнул губы. – Что вы имеете в виду?

– Взятку, – жестко отозвался инспектор.

Диспетчер побледнел. Его дряблые руки вздрагивали.

– Откуда... как вы узнали?

Тамм улыбнулся:

– Узнавать – моя профессия. Я бы с удовольствием отправил вас за решетку, но мистер Тиофел согласен не предъявлять вам обвинение, если вы во всем признаетесь.

– Да, – подтвердил покрасневший от гнева управляющий. – Вы слышали инспектора, Барби? Не молчите, как бревно!

Барби теребил фуражку.

– Я... у меня семья. Я знаю, что это против правил компании, и собирался отказать первому типу, но...

– Типу в синей шляпе? – прервал Тамм.

– Да, сэр. Я собирался отказать ему, но он показал мне уголок десятидолларовой бумажки, и я позволил ему сесть в автобус с остальными. А через минуту ко мне подошел другой с такой же просьбой и предложил пять баксов. Ну, подумал я, если я пропустил одного, то почему бы не пропустить и второго? Он тоже сел в автобус, и больше я ничего не знаю.

– А Фишер в этом участвовал? – резко осведомился управляющий.

– Нет, мистер Тиофел. Он тут ни при чем.

– Как выглядел второй мужчина? – спросил инспектор.

– Чернявый, с крысиной физиономией, похож на итальянца. Одет шикарно, как из отеля «Палас». На левой руке забавное кольцо. Он вроде бы левша – во всяком случае, протянул мне пятерку левой.

– Что значит «забавное»?

– Ну, вместо камня в нем маленькая подковка, – объяснил Барби. – Вроде как платиновая или из белого золота. А вокруг нее маленькие бриллианты.

– Хм! – Инспектор потер подбородок. – Полагаю, вы никогда не видели этого человека раньше?

– Нет, сэр.

– А вы бы узнали его, если бы увидели снова?

– Да, сэр.

– И он вернулся вместе с учителями, а тип в синей шляпе – нет?

Глаза Барби расширились от удивления подобным всеведением.

– Верно!

– Хорошо. – Инспектор поднялся. – Благодарю вас, мистер Тиофел. И не будьте слишком суровы к вашему диспетчеру.

Он подмигнул управляющему, дружелюбно хлопнул по плечу ошеломленного Барби, взял Пейшнс под руку и направился к двери.

– Я всегда чую неладное, когда кто-то смотрит на меня и тут же отводит взгляд, – усмехнулся Тамм, когда они спускались по скрипучим ступенькам. – Я знал, что диспетчер в этом замешан, как только увидел его в будке.

– Ты неисправимый хвастун, папа, – засмеялась Пейшнс. – Но что нам делать дальше?

Лицо инспектора вытянулось.

– Мы не добились прогресса в поисках старого Донохью, – со вздохом признал он. – Ладно, Пэтти, давай нанесем визит в этот чертов музей.

Глава 4
МОЛОДОЙ МИСТЕР РОУ

Британский музей помещался в высоком и узком четырехэтажном здании, втиснутом между двумя многоквартирными домами на углу Пятой авеню и Шестьдесят пятой улицы и фасадом обращенном к Центральному парку.

Поднявшись на единственную ступеньку, Таммы уставились на высокую бронзовую дверь, каждая из створок которой была украшена барельефом Шекспира. С бронзовой ручки свисала табличка, недвусмысленно предупреждающая, что музей закрыт на ремонт.

Но инспектора было нелегко обескуражить. Он поднял правую руку и решительно постучал кулаком по бронзовой панели.

– Папа! – хихикнула Пейшнс. – Ты бьешь Шекспира!

Инспектор усмехнулся и снова постучал по носу барда с Эйвона[15]15
  Эйвон – река в центральной Англии, протекающая через город Стратфорд-на-Эйвоне, где родился и похоронен У. Шекспир.


[Закрыть]. Послышался скрежет отодвигаемых засовов, и наружу высунулась похожая на горгулью голова старика с носом-картошкой.

– Отойди-ка, братишка, – весело сказан инспектор. – Мы спешим.

– Вы что, не умеете читать по-английски? – осведомилась голова.

Нос привратника по-прежнему торчал из щели.

– Что вам нужно? – сердито осведомился он.

– Войти, разумеется!

– Ну так это вам не удастся. Музей закрыт для посетителей. Ремонт. – Щель начала сужаться.

– Эй! – крикнул инспектор, тщетно пытаясь предотвратить катастрофу. – Это полиция!

Из-за головы Шекспира донесся замогильный смешок. После чего наступило молчание.

– Будь я проклят! – рявкнул инспектор. – Ну, погоди, старый дурень! Сейчас я сломаю эту чертову дверь!

Пейшнс прислонилась к двери, давясь от смеха.

– Ты такой забавный, папа! Это наказание за то, что ты непочтительно наложил руки на нос бессмертного Уилла... У меня есть идея.

Инспектор фыркнул.

– Незачем выглядеть так скептически. У нас ведь имеется друг во вражеском лагере, не так ли?

– О ком ты?

– О неувядаемом Друри! Мистер Лейн входит в совет директоров музея, верно? Не сомневаюсь, что звонок от него откроет Сезам.

– Клянусь Богом, ты права! Пэтти, ты унаследовала отцовские мозги! Поищем телефон.

Они нашли телефонную будку в аптеке на Мэдисон-авеню, одним кварталом к востоку. Инспектор заказал междугородний разговор с «Гамлетом».

– Алло! Это Тамм. Кто у телефона?

– Куоси, – проскрипел старческий голос.

Куоси был древним стариком, проведшим рядом с Лейном более сорока лет – сначала в качестве гримера, а ныне друга на пансионе.

– Лейн здесь?

– Мистер Друри рядом, инспектор. Он говорит, что вы преступник.

– Признаю себя виновным. Нам очень стыдно. Слушай, обезьяна, скажи мистеру Лейну, что мы просим его об услуге.

На другом конце провода послышалось бормотание. Глухота старого актера, хотя и не мешала беседам тет-а-тет – его способность читать по губам была сверхъестественной, – эффективно препятствовала телефонным разговорам, и Куоси годами функционировал в качестве уха своего хозяина.

– Он хочет знать, идет ли речь об очередном деле, – пискнул наконец Куоси.

– Да. Скажи ему, что мы идем по следу одной тайны и должны попасть в Британский музей, но чертов смотритель нас не впускает, так как музей закрыт на ремонт. Может Лейн что-нибудь для нас сделать?

Последовала пауза, а затем Тамм вздрогнул, услышав в трубке голос самого Лейна. Несмотря на возраст, голос старого джентльмена сохранял гибкость и тембровое богатство, делавшее его ранее самым знаменитым говорящим органом в мире.

– Алло, инспектор. Теперь вам для разнообразия придется удовлетвориться слушанием, – усмехнулся актер. – Я, как обычно, в тисках монолога. Надеюсь, с Пейшнс все в порядке? Не отвечайте – это будет глас вопиющего в пустыне... Что-то не так в Британском музее? Не могу себе представить – ведь это самое мирное место, какое только можно вообразить. Конечно, я сразу же позвоню хранителю. Доктор Алонсо Чоут – мой старый друг. Уверен, что он гам, но если нет, я разыщу его, и, когда вы вернетесь к музею – насколько я понимаю, вы где-то поблизости, – вас, безусловно, впустят. – Старый джентльмен вздохнул. – До свидания, инспектор. Надеюсь, вы вскоре найдете время – вы и Пейшнс, я очень по ней скучаю – нанести визит в «Гамлет».

В трубке послышался неохотный щелчок.

– До свидания, – печально промолвил инспектор в уже мертвую трубку, избегая вопросительного взгляда дочери, стоящей снаружи телефонной будки.

* * *

Когда они вернулись к порталу Британского музея, борода Шекспира выглядела менее мрачно, а дверь была приоткрыта. В дверном проеме их ожидал высокий пожилой мужчина с элегантной эспаньолкой a la mode de sud[16]16
  По южной моде (фр.).


[Закрыть], над которой сверкали в улыбке белые зубы. Позади него, словно виноватая тень, маячил старик с носом-картошкой.

– Инспектор Тамм? – осведомился мужчина с бородкой, протянув руку. – Я Алонсо Чоут. А это мисс Тамм! Я хорошо помню ваш прошлый визит в наш музей с мистером Лейном. Входите, входите! Очень сожалею по поводу нелепой ошибки Берча. В следующий раз он не будет вести себя столь опрометчиво – не так ли, Берч?

Смотритель пробормотал нечто нелюбезное и отступил в тень.

– Это не его вина, – великодушно отозвался инспектор. – Приказ есть приказ. Очевидно, вы получили известия от старика Лейна?

– Да. Его слуга Куоси только что звонил мне. Не обращайте внимания на состояние музея, мисс Тамм, – улыбнулся доктор Чоут. – Я чувствую себя как щепетильная домохозяйка, извиняющаяся перед неожиданным посетителем за беспорядок в кухне. Мы затеяли долго откладываемую генеральную уборку, включающую и вашего покорного слугу.

Они прошли через мраморный вестибюль в маленькую приемную. В комнате пахло свежей краской, мебель была сдвинута в центр и покрыта брезентом. Маляры стояли на подмостках, проводя влажными кистями по стенам и потолку. В нишах затаились задрапированные бюсты великих английских литераторов. В дальнем конце комнаты виднелась решетчатая дверь лифта.

– Не уверена, доктор Чоут, – заметила Пейшнс, наморщив маленький нос, – что я очарована идеей... э-э... позолотить лилию подобным образом. Не было бы более почтительным позволить костям Шекспира, Джонсона[17]17
  Джонсон, Бенджамин (Бен) (1573–1637) – английский драматург, поэт и актер.


[Закрыть] и Марло[18]18
  Марло, Кристофер (1564–1593) – английский драматург.


[Закрыть] тлеть нетронутыми?

– Согласен с вами, – вздохнул смотритель. – Я сам был против этой идеи. Но у нас прогрессивный совет директоров. Мы сделали все возможное, чтобы не дать поместить современные фрески в шекспировском зале! – Он усмехнулся и искоса взглянул на инспектора. – Почему бы нам не пройти в мой кабинет? Он рядом, и, слава богу, никакая кисть его еще не коснулась!

Доктор Чоут направился по испачканному краской брезенту к двери в нише. Деревянную панель украшало его имя. Он проводил посетителей в просторную светлую комнату с высоким потолком и отделанными дубом стенами, вдоль которых располагались книжные стеллажи. Молодой человек, читавший в кресле, поднял голову, когда они вошли.

– Простите, что беспокою вас, Роу, – заговорил доктор Чоут. – Хочу познакомить вас с друзьями Друри Лейна. – Молодой человек поднялся с приветливой улыбкой и медленно снял очки в роговой оправе. Это был высокий парень с симпатичным лицом, плечами атлета и усталыми карими глазами ученого. – Мисс Тамм, инспектор Тамм, это мистер Гордон Роу – один из самых преданных неофитов Британского музея.

Молодой человек, не сводя взгляда с Пейшнс, обменялся рукопожатием с инспектором.

– Вы отлично знаете, доктор, что полезно для утомленных глаз. Мисс Тамм... Хм... Боюсь, фамилия не слишком подходящая... Инспектор, по-моему, я слышал о вас.

– Спасибо, – сухо отозвался Тамм. – Не будем вам мешать, мистер... как-вас-там. Нам лучше пройти куда-нибудь в другое место, доктор Чоут, и позволить молодому человеку дочитывать его дешевый роман.

– Папа! – воскликнула Пейшнс. – Пожалуйста, мистер Роу, не обижайтесь на отца. Очевидно, его рассердил ваш непочтительный отзыв о фамилии Тамм. – Она покраснела, а молодой человек, нисколько не обескураженный гневом инспектора, продолжал рассматривать ее с холодным одобрением. – Какую фамилию вы бы мне дали, мистер Роу?

– Дарлинг[19]19
  Дорогая (англ.).


[Закрыть], – тут же ответил молодой человек.

– Пейшнс[20]20
  Patience (Пейшнс) – терпение (англ.).


[Закрыть] Дарлинг?

– Э-э... просто Дарлинг.

– Слушайте!.. – свирепо начал инспектор.

– Пожалуйста, садитесь, – прервал его доктор Чоут. – Роу, ради бога, ведите себя прилично.

Смущенная упорным взглядом молодого человека, Пейшнс села, инспектор и доктор Чоут последовали ее примеру, а мистер Роу продолжал стоять и глазеть на нее.

– Ожидание становится утомительным, – продолжал хранитель. – Маляры только начали работу – к верхним этажам еще не приступали.

Гордон Роу наконец сел.

– Если я мешаю... – с улыбкой начал он.

На лице инспектора отразилась надежда. Но Пейшнс, бросив на отца предупреждающий взгляд, обратилась к хранителю:

– Вы сказали, доктор Чоут, что генеральная уборка включает и вас. В каком смысле?.. Нет, останьтесь, мистер Роу.

Откинувшись на спинку вращающегося стула за длинным письменным столом, доктор Чоут со вздохом окинул взглядом комнату.

– В переносном. Об этом еще не объявлялось публично, но я ухожу в отставку. Пятнадцать лет жизни я потратил на музей, и теперь пора подумать о себе. – Он закрыл глаза. – Я знаю, чем займусь. Куплю маленький коттедж, который приметил на севере Коннектикута, переберусь туда с моими книгами и буду вести жизнь ученого отшельника...

– Неплохая идея, – сказал инспектор. – Но...

– Просто очаровательно, – пробормотал мистер Роу, по-прежнему глядя на Пейшнс.

– Судя по тому, что рассказывал мне о вас мистер Лейн, вы, безусловно, заслужили отдых, – спешно вмешалась Пейшнс. – Когда вы покидаете музей, доктор Чоут?

– Еще не решил. Понимаете, мы ждем нового хранителя. Он прибывает из Англии ночным кораблем, сойдет на берег завтра утром, и тогда мы посмотрим... Ему понадобится время, чтобы акклиматизироваться, и, конечно, я останусь, пока он не сможет управляться сам.

– Как насчет светского визита, мисс Дарлинг? – внезапно спросил молодой человек.

– Я всегда думала, что Америка ограничивает заимствования из Англии книгами и картинами, – смущенно сказала Пейшнс. – Очевидно, ваш будущий хранитель – известная личность, доктор Чоут?

Инспектор ерзал на стуле.

– Он создал себе репутацию за границей, – ответил доктор Чоут, – хотя не сказал бы, что высшей категории. Много лет он был директором маленького лондонского музея в Кенсингтоне. Его зовут Седлар – Хэмнет Седлар...

– Солидный британский ростбиф для вас! – с энтузиазмом воскликнул молодой человек.

– Его лично нанял председатель нашего совета директоров – Джеймс Уайет.

Пейшнс, сердясь на себя за то, что боится встретиться с восхищенным взглядом мистера Роу, подняла тонкие брови. Уайет был титаном среди великих – образованным Крезом[21]21
  Крез (595–546 до н. э.) – царь Лидии, чье богатство пошло в поговорку.


[Закрыть] со страстной преданностью науке.

– К тому же Седлара горячо рекомендовал сэр Джон Хамфри-Бонд, – продолжал доктор Чоут. – А его рекомендация многого стоит. Полагаю, инспектор, вам известно, что он десятилетиями был самым знаменитым коллекционером предметов елизаветинской эпохи.

Инспектор вздрогнул и откашлялся:

– Да-да, конечно. Но что, если мы...

– Надеюсь, вы не возражаете против моего присутствия? – внезапно осведомился мистер Роу. – Я надеялся, что кто-нибудь появится. – Он засмеялся и хлопнул ладонью по толстому старинному фолианту, который читал. – Сегодня мой счастливый день.

– Конечно нет, мистер Роу, – пробормотала порозовевшая Пейшнс. – Э-э... доктор Чоут, я провела значительную часть моей юности в Англии...

– Значит, повезло и Англии, – заметил молодой человек.

– ...и всегда чувствовала, что даже самые культурные англичане считают нас довольно симпатичными, но весьма неотесанными варварами. Полагаю, ваше предложение мистеру Седлару было достаточно соблазнительным, чтобы...

Доктор Чоут усмехнулся в бороду:

– Ошибаетесь, мисс Тамм. Финансы Британского музея не позволяют нам предложить доктору Седлару даже столько, сколько он получает в Лондоне. Но он, кажется, с энтузиазмом относится к перспективе присоединиться к нам и ухватился за предложение мистера Уайета. Очевидно, он непрактичен, как и все мы.

– Истинная правда, – вздохнул молодой человек. – Если бы я был практичным...

– Странно, – улыбнулась Пейшнс. – Это не кажется соответствующим британской психологии.

Инспектор громко кашлянул:

– Пэтти, доктор Чоут занятой человек, и мы не можем отнимать у него время, болтая о том, что не имеет отношения к делу.

– Право, инспектор...

– Уверен, что для старого ископаемого вроде Чоута, – заметил мистер Роу, – такое удовольствие побеседовать с таким очаровательным существом, как ваша дочь, инспектор.

В глазах Тамма мелькнуло отчаяние.

– Мы пришли сюда, доктор Чоут, – сказал он игнорируя молодого человека, – узнать о Донохью.

– Донохью? – Хранитель озадаченно посмотрел на Роу, который склонился вперед, блестя глазами. – Что с ним случилось?

– То, что он исчез.

Молодой человек перестал улыбаться.

– Исчез? – переспросил он.

Доктор Чоут нахмурился:

– Вы уверены, инспектор? Полагаю, вы имеете в виду нашего охранника?

– Его самого. Разве вы не знали, что сегодня утром он не вышел на работу?

– Знал, но... – Хранитель поднялся и начал ходить по половику. – Берч, наш смотритель, говорил мне утром, что Донохью не появился, но мне и в голову не пришло... Помните, Роу, я упоминал вам об этом? Понимаете, он нам нравится, и мы предоставляем ему больше свободы, чем другим. К тому же музей закрыт... Так что произошло, инспектор?

– Насколько нам известно, – мрачно ответил Тамм, – Донохью ушел отсюда вчера во второй половине дня, когда группа учителей была здесь на экскурсии, и с тех пор его не видели. Он не появлялся в своих меблированных комнатах, не встретился с другом вчера вечером – просто исчез из поля зрения.

– Вам это не кажется странным, доктор? – спросила Пейшнс.

Гордон Роу отложил книгу.

Доктор Чоут выглядел расстроенным.

– Группа учителей... Они казались абсолютно безобидными, инспектор.

– Если бы вы прослужили копом столько лет, сколько я, – отозвался Тамм, – то научились бы не полагаться на внешность. Как я понимаю, это вы водили их по музею?

– Да.

– Не помните, сколько там было человек?

– Право, не знаю. Боюсь, я не считал их.

– А вы, случайно, не заметили среди них, – спросила Пейшнс, – мужчину средних лет, с пышными седыми усами и в синей шляпе?

– У меня недостаток большинства затворников, мисс Тамм, – я едва замечаю то, что меня окружает.

– Я его видел, но только мельком, – сказал Роу.

– Какая жалость, – саркастически произнес инспектор. – Значит, вы водили эту группу, доктор?

– Да. – Хранитель музея пожал плечами. – А почему вас особенно интересует мужчина в синей шляпе, мисс Тамм?

– Потому что этот мужчина не входил в группу учителей, – ответила Пейшнс, – и у нас есть причины полагать, что исчезновение Донохью каким-то образом связано с ним.

– Забавно, – пробормотал молодой Роу. – Интрига в музее, доктор! Это похоже на Донохью с его романтическим ирландским темпераментом.

– Вы имеете в виду, – задумчиво промолвил доктор Чоут, – что он мог заметить что-то странное в этом мужчине в синей шляпе и заняться самостоятельным расследованием? Конечно, это возможно. Хотя я думаю, что с Донохью ничего не случилось. Я уверен в его способности позаботиться о себе.

– Тогда где же он? – сухо осведомился инспектор.

Доктор Чоут снова пожал плечами и поднялся с улыбкой – было очевидно, что он считает это пустяком.

– А теперь, когда с делами покончено, инспектор, не хотели бы вы побродить по музею? И вы, мисс Тамм? Я знаю, что вы бывали здесь раньше, но мы недавно получили в дар ценные экспонаты, и я не сомневаюсь, что они вас заинтересуют. Они в помещении, которое мы называем Комнатой Сэмюэла Сэксона. Он недавно умер и завещал нам...

– Ну... – начал инспектор.

– Мы с удовольствием взглянем на них, – быстро сказала Пейшнс.

* * *

Доктор Чоут вел посетителей, как Моисей[22]22
  Моисей – в Библии (Исход) пророк, выведший евреев из Египта в Палестину.


[Закрыть], среди раскрашенного моря брезента на полу приемной и по коридору к большой читальне, где уставленные книжными полками стены также были задрапированы брезентом. Инспектор Тамм устало плелся рядом, а за ними следовали Пейшнс и высокий молодой человек.

– Вы не возражаете против моей компании, дорогая? – прошептал последний.

– Я никогда не шарахалась от общества красивых молодых людей, – чопорно ответила Пейшнс, – и не собираюсь делать это сейчас только для того, чтобы вскружить вам голову, мистер Роу. Вам никто не говорил, что вы отвратительный тип?

– Мой брат, – серьезно ответил Роу, – когда я поставил ему фонарь под глазом. Не знаю, дорогая, встречал ли я когда-нибудь девушку...

Доктор Чоут прошел через читальню к двери в дальней стене.

– Вообще-то, – сказал он, – у мистера Роу больше прав оказывать честь Комнате Сэксона, чем у меня. Он один из вундеркиндов, о которых вы читали.

– Какой ужас! – отозвалась Пейшнс.

– Не верьте ни одному его слову, – вмешался Роу. – Чоут, я вас придушу! Почтенный доктор имеет в виду, мисс Тамм...

– Теперь я уже «мисс Тамм»?

Роу покраснел:

– Прошу прощения – такое со мной иногда бывает. Доктор Чоут имеет в виду, что мне посчастливилось привлечь внимание старого Сэма Сэксона. Он умер несколько месяцев назад, завещав кучу редких книг Британскому музею, а я нахожусь здесь в полуофициальном качестве его протеже с обязательством следить, чтобы книги должным образом были устроены в новом доме.

– Это еще ужаснее, мистер Роу. Меня в основном интересуют безмозглые молодые люди без средств к существованию.

– Как вы жестоки, – вздохнул он. – Уверяю вас, если не считать средств к существованию, я вполне соответствую вашим требованиям. Хотя я занимаюсь кое-какими исследованиями в области шекспироведения. Мистер Сэксон взял меня под крылышко, и я продолжаю работу здесь, так как он умер и большая часть его шекспирианы отошла музею.

Они вошли в узкую длинную комнату, которая, судя по свежему облику, запаху скипидара и отсутствию брезента, была недавно отремонтирована. Она содержала около тысячи томов, большей частью на открытых полках. Лишь немногие находились в деревянных витринах со стеклянным верхом, очевидно являясь наиболее ценными.

– Мы только что привели их в порядок, – сказал доктор Чоут. – Здесь есть поистине уникальные экземпляры – не так ли, Роу? Конечно, содержимое этой комнаты еще не экспонировалось – коллекцию доставили всего несколько недель назад, когда мы уже закрылись.

Инспектор со скучающим видом прислонился к стене у двери.

– А здесь... – продолжал доктор Чоут лекторским тоном, подойдя к ближайшей витрине.

– Скажите, – неожиданно прервал инспектор, – что произошло вон с той витриной?

Доктор Чоут и Гордон Роу обернулись, как испуганные птицы. Пейшнс затаила дыхание.

Инспектор указывал на витрину в центре комнаты, внешне похожую на остальные, но отличающуюся от них тем, что ее стеклянный верх был разбит и только несколько осколков удерживались в раме.