Текст книги "Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд (СИ)"

Автор книги: Элла Яковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Время призывать свою одаренность.

Несколько секунд Горгон выглядел безжизненным истуканом. На пару секунд я даже засомневалась, а не приснилось ли мне наше общение? Ну, так-то неудивительно, если задуматься, что у меня немного кукушечка того… этого… У меня так-то вся реальность поменялась, включая тело, социальный статус и, что вообще немыслимо в голове уложить, возраст. Можно в таких обстоятельствах сон с явью перепутать?

Да запросто!

Я даже почти морально приготовилась расплетать узлы того, что мне привиделось, а что на самом деле было. И даже успела чуть-чуть запаниковать по этому поводу.

Но тут бутылочные глаза Горгона засветились. И раздался его нечеловеческий голос.

– Приветствую, Клеопатра!

– Ты больше на меня не обижаешься? – спросила я, погладив шершавую поверхность руки на краю латунной ванны.

– Обида – это чисто человеческое чувство, – с достоинством и некоторой спесью ответил Горгон. – Големам такое не свойственно.

“Ну-ну!” – подумала я, но вслух не стала ничего комментировать. Вместо этого обняла Горгона за плечи, как близкого друга, по которому очень соскучилась. И вдруг поняла, что и правда соскучилась. Как-то так вышло, что Горгон из всех был самым “нормальным”. И только с ним мне удавалось поговорить по душам. Почти как с подружкой…

И тут на меня накатила волна грусти.

Подружка. Как-то так резко вспомнились девчонки из моего видения, те самые, которые крутились в красном платье перед зеркалом. Почему-то представилось, как мы с ними вместе сидим за столом и пьем из кружек вот тот самый удивительный напиток со вкусом какао и мяты. Сплетничаем, смеемся…

– Грустные мысли? – понимающе пророкотал Горгон.

– Вроде того, – я вздохнула, но тут же взяла себя в руки. И почувствовала еще большую решимость размотать этот непонятный клубок, в который я попала. Вдруг получится найти девчонок? Если подружками не станем, так хоть просто…

Что именно “просто” я додумывать не стала. Потому что в голову тут же начали лезть непрошенные мысли о невнятном социальном статусе этих девчонок. Да и меня самой. Что Горбун на самом деле какой-то жулик. И что купчая на меня ненастоящая. И что я вообще-то одаренная, и мне неплохо бы найти своих родственничков-аристократов. И что вообще понятно только то, что ничего непонятно.

– Горгон, мне нужно позаниматься всякими магическим делами, – сказала я. – И я надеюсь на твою помощь.

– Чем же я могу тебе помочь? – удивленно пророкотал Горгон. И даже светящиеся глаза замигали.

– Составишь компанию, – я погладила его по плечу. – Ну и может быть посоветуешь что-то.

– Понял, – отозвался голем с нотками самодовольства.

Я притащила к нему поближе все те шмотки, которые и составляют наш с Горбуном “начальный капитал”. И опять мне показалось, что краем глаза я видела ту самую полуголую статуэтку. Еще подумала, что надо ее тоже взять и “потестировать”, но когда вернулась обратно в склад, чтобы ее найти, то у меня ничего не вышло. Вроде бы, она стояла рядом с одним из новых стеллажей. Но нет, ее там больше не было. Или мне с самого начала показалось…

Но я махнула рукой. Подумаю об этом потом.

Лоскутное одеяло я сначала отложила в сторонку. Куча товара сразу же стала еще более до обидного маленькой, чем с ним. Я вздохнула и вернула его на место.

Если все получится, то закажу себе такое же. Или даже лучше.

“Когда все получится! – неожиданно поправил меня внутренний голос. – Правильно говорить не “если”, а “когда”. Ну, если ты реально хочешь, чтобы у тебя что-то получилось, а не поныть потом, что ты очень старалась”.

Надо же, в кои-то веки мне не захотелось свой ехидный внутренний голос заткнуть. По делу ведь высказался.

Действительно. Когда у меня все получится, тогда я и закажу себе лоскутное одеяло. В магической мануфактуре Марши Бланко.

А сейчас…

– Что ты собираешься со всем этим делать? – с любопытством спросил Горгон. – Если ты хочешь, чтобы я это очистил, то хочу сообщить, что все загрязнения с этого уже давно были удалены…

– Нет-нет, идея моя совсем не в этом, – я покачала головой и задумчиво взяла в руку один из подсвечников. Тяжеленький такой. С петелькой, за которую его нужно держать. Он сразу же вызывал ассоциации с каким-то старым фильмом, где по темному дому идет мужик с ночной сорочке и белом колпаке. Или вообще с мультфильмом “Остров сокровищ”. Когда Джим бурчит что-то о том, что мама ему всегда говорила…

Блин, да как вообще вызвать это магическое зрение теперь?!

В прошлый раз все получилось как-то само собой, а сейчас я крутила в руках эту чугунную штуку, и ничего не происходило. Я уже почти открыла рот, чтобы сказать, что мне нужно снова “поправить прицел” и подержать Горгона за блестящий на его затылке имерит, но не успела.

Реальность как будто мигнула. И сознание раздвоилось. Я все еще сидела на полу рядом с Горгоном и кучей хлама, который нужно было превратить в дорогостоящий и уникальный товар. А другая я будто бы шла по темному коридору с этим вот самым подсвечником в руках. Вокруг трепетали тени, пламя свечи плясало на сквозняке. Под босыми ногами – холодные каменные плиты. И еще я чувствовала, как слезы обжигают мои щеки.

– Ой, – от неожиданности я выронила подсвечник, и он с грохотом покатился по полу.

– Что-то случилось? – участливо спросил Голем.

Я описала ему, что только что видела.

– Похоже, что этот предмет связан с каким-то печальным событием, – пророкотал Горгон. – Может быть, если ты досмотришь до финала, то сможешь понять, в чем там соль?

– Там что-то страшное, – призналась я и с недоверием посмотрела на подсвечник на полу. Брать его в руки не хотелось. И тут меня осенило. – Так вот в чем дело! Похоже, что именно про эту “грязь” говорил Горбун!

– На нем не должно было остаться никакой грязи… – слегка обиженно проговорил Горгон.

– Это другая грязь, – объяснила я и снова потянулась за подсвечником. – Она не по твоей части.

– А по чьей? – ревниво спросил Горгон.

– Надеюсь, по моей, – я коснулась холодного металла. И в душе как по волшебству вспыхнула тревога, страх и нервное напряжение.

Я шикнула мысленно на непрошенные чужие эмоции и снова попыталась “посмотреть кино”. Теперь это получилось быстрее. Подсвечник с готовностью вернул меня в темный коридор, по которому шла незнакомка. Ощущение было такое, что шла она бесконечно долго. И главный ее страх крылся там, в самом конце. За невысокой полукруглой дверью.

Вот она распахнулась.

Туманная фигура на фоне света фонарей.

Шевеление… шепот… Неразборчивые слова…

И тут мне снова захотелось отшвырнуть подсвечник прочь, потому что меня накрыло волной ужасной тоски, прямо таки черной и беспросветной.

Это не было похоже на кино. Скорее на театр эмоциональных теней. Не знаю, что там такое произошло с этой девушкой. Кстати, не факт вообще, что это девушка. По этому коридору вполне могла идти и взрослая женщина. И вообще бабушка. Но когда она открыла дверь, ее ждала самая плохая новость в ее жизни.

Я поставила подсвечник на пол. И жить сразу стало как-то легче.

Я шумно выдохнула и рассказала Горгону все, что видела и ощущала. В подробностях.

– А что ты хочешь получить в результате? – спросил голем, когда я договорила.

– Я хочу… – я задумалась. Действительно, что? Мне хочется, чтобы каждый из предметов в моем магазине был особенным. Собственно, прикол сэконд-хэндов в моем мире в том, что там продаются вещи с уникальным вайбом, как сказал бы мой сын. А я подцепила это меткое словечко и тоже повторяю его к месту и не к месту… Особенные вещи, да.

Только если в моем мире я как-то не задумывалась, что этот самый вайб может быть отрицательным, то здесь…

Я посмотрела на подсвечник и нахмурилась. У меня получилось сделать из статуэтки чуть ли не агрессивную сигнализацию. Неужели у меня не выйдет как-то исправить ощущение от этого подсвечника?

– Слушай, Горгон, а ты не будешь против, если я снова воспользуюсь имеритом? – спросила я.

– Разумеется, я не буду против, – отозвался голем. – Только я не понимаю…

– Честно говоря, я и сама не очень понимаю, – быстро сказала я. – Просто у меня есть гипотеза, что если мы попробуем поработать с этой вещью вместе, то у нас получится что-то исправить. Ты готов?

– А что мне нужно сделать? – с интересом пророкотал Горгон.

– Еще не знаю, – сказала я, поднимаясь на ноги. Подсвечник я держала в руке, и волны исходящих от него эманаций тоски и страха накатывали на сознание. Но, к счастью, не туманили все-таки. – Подыграй мне…

Я прикусила губу и положила руку на блестящую поверхность имерита. Зажмурилась, ожидая, что меня снова закинет на головокружительную высоту. Но вместо этого ощутила тепло и покалывание. И волна этого тепла начисто смыла с моего рассудка черные кляксы тоски, которыми заляпал его злополучный подсвечник.

И вот теперь я увидела свечение вокруг него. Тусклое, как будто свету приходилось пробиваться через очень грязное стекло.

– Горгон, ты видишь эту грязь сейчас? – спросила я.

Но Горгон молчал. Как будто его энергии хватало только на что-то одно – либо разговаривать, либо работать по прямому назначению.

Так, ладно! Это же я одаренная! У меня должно получиться!

Только вот что?

Нужно сделать так, чтобы когда берешь в руки этот подсвечник, в голову приходили совсем другие мысли и другие эмоции. Чтобы не тоска и страх, а…

Я снова погрузилась в тот темный коридор. По стенам заплясали трепещущие тени. Тревога. Страх. Холодный пол под босыми ногами.

Тревога. Ожидание. Предвкушение…

Я чувствовала себя так, будто иду наощупь. Но было и другое ощущение – что я все делаю правильно. И как будто заключенное в подсвечнике воспоминание меняет тональность от моих действий.

Тревожная тоска сменилась на предвкушение.

Могильный холод камней сменился на приятную прохладу.

А темная фигура за дверью окрасилась в закатные отблески.

И страх вдруг распался на невесомые серые хлопья, которые сдуло пахнущим лавандой и мятой ветром.

Я открыла глаза.

– У меня получилось! – радостно взвизгнула я. – Получилось!

Горгон молчал, но мне и без него было понятно, что теперь этот подсвечник больше не хочется отшвыривать в сторону. Даже наоборот! Мысль о том, что я поставлю его на полку магазина, вызвала у меня укол неудовольствия. Мол, как же так, это же любимая вещь, мы ведь не можем отдать ее в чужие руки!

Магическое свечение вокруг подсвечника стало теплым, как пламя свечи в темной комнате.

– Невероятно, – пророкотал мне в самое ухо Горгон.

Незваные гости – это не всегда плохо.

Я осторожно поставила чугунный подсвечник на край латунной ванны. Прислушалась к себе. Отпускать его ручку не хотелось. Настроение как по волшебству сменилось с “Зачем ты лезешь туда, где ничего не понимаешь?!” на “У меня все получится!”

Впрочем, почему “как по волшебству”?

Это же и есть моя магия!

– Магия… – тихонько прошептала я, примеряя это слово к самой себе. – Это моя магия… Моя. Магия.

До этого момента все эти слова про одаренность и особые способности казались как-то пустой трескотней. Как какая-нибудь тарология с астрологией в моем мире. Что-то вроде игры. Темы, на которую забавно бывает поболтать с подружками, но всерьез во влияние каких-то там созвездий или нарисованных на картонках символов на жизнь никто не верит.

– Моя магия, – повторила я уже увереннее. И краем глаза заметила золотистый отблеск в дальнем углу. Статуэтка полуголой девушки? Я же в прошлый раз ее на складе видела! Показалось, что хорошенькая металлическая головка девушки покивала. И в тишине раздался тихий смешок, как будто колокольчик прозвенел.

Но когда я сделала шаг в ту сторону, то никакой статуэтки в том углу не оказалось. Косой солнечный луч и кружащиеся пылинки.

Показалось.

– Да-да, показалось, – сказала я вслух.

– Что показалось? – пророкотал Горгон.

– Да так, ничего, – сначала отмахнулась я. А потом вдруг одернула себя. Ну вот зачем я опять пытаюсь сделать вид, что ничего такого, а? Сейчас как раз та самая ситуация, когда можно и разобраться, что именно происходит! – Хотя нет. Горгон, мне только что показалось, что вот в том углу стояла золотистая статуэтка девушки. А сейчас ее там нет. Скажи, это я схожу с ума, или все-таки…

– Там была статуэтка, – тут же ответил Горгон.

– И куда она делась теперь? – спросила я.

На некоторое время Горгон замолчал. И даже светящиеся глаза потускнели. Я даже испугалась, что он опять выключился на неопределенный срок. Но уже через несколько секунд свечение снова вернулись.

– Она скрылась в тени, – сообщил Горгон.

– Так-так, а подробнее! – спросила я. И снова потрогала рукой подсвечник. Блин, как же приятно стало теперь касаться этой штуки! Будто заряжаешься уверенностью и надеждой на хорошие новости!

– Я не очень понимаю, – неуверенно пророкотал Горгон. – Кажется, в нее вселилась одна из потусторонних сущностей. И она теперь что-то вроде меня. В ней есть разум и воля, только она… как бы… довольно злокозненная.

– Она может нам навредить? – спросила я.

– Нам… нет, – после паузы ответил Горгон. – К нам она настроена дружелюбно. Ко всему этому дому. Но вот к чужакам… Клеопатра, она говорит, что именно ты открыла ей путь.

“Пожалуйста-пожалуйста!” – вспомнила я.

– Получается, она теперь наш дом охраняет? – спросила я. – И как долго это будет… гм… длиться? И, кстати, раз ты с ней общаешься, может быть, она со мной тоже поговорит?

– Гм… нет, – чуть смущенно пророкотал Горгон. – Она не настолько разумна. Я ее понимаю, потому что мы… как бы это сказать… одной природы. А у тебя с ней ничего не получится, как если бы ты пыталась разговаривать, например, с кошкой.

– Некоторые кошки умнее людей, – хмыкнула я.

– Но рассказать об этом словами они не могут, – резонно возразил Горгон.

– Пожалуй, – кивнула я. И снова посмотрела в тот угол, где в прошлый раз заметила статуэтку. – Горгон, скажи, она может стать нашей проблемой?

– Все, что угодно, может стать проблемой, – философски пророкотал Горгон. – Ты ее создала без акватикуса. А это значит, что она будет делать то, что считает нужным. А ее разумность… гм… В общем, я бы не рассчитывал на то, что она всегда будет правильно решать, кто тебе друг, а кто враг.

– Акватикус… Эта штука, которая тобой управляет? – уточнила я.

– Да, – подтвердил Горгон.

Да уж, веселое дело. Получается, что у нас по дому бродит некая призрачная кошка в теле золоченой полуголой девицы, которая сама решает, кто друг дома, а кто враг. И она может делать всякие… всякое… В общем, как-то магичит. Повод ли это для беспокойства?

Хм… Дайте подумать.

– Ладно, я подумаю об этом потом, – решила я. – Сейчас есть дела поактуальнее!

Я посмотрела на кучу предметов. Может и неплохо, что этого всего так немного. Все-таки я пока еще начинающая волшебница, мне не так просто дается вот эта вся магия…

Мы с Горгоном возились до темноты. Пара кожаных ремней оказались просто ремнями, без каких-то воспоминаний и ассоциаций. Сложнее всего оказался чайник. На нем как слои грязи напластовалось несколько плохих воспоминаний. Стоило отчистить одно, как всплывало другое. Этот чайник прямо-таки повидал в этой жизни всякое. Не позавидуешь.

Горгон порывался очистить следы копоти. Но я не позволила. Если он снова станет сияющим и блестящим, то исчезнет тот вайб, который мне хотелось сохранить.

Чистить пришлось другое… Одинокие тоскливые слезы. Обиду. Настоящее горе. Потерю. Еще одну потерю…

Ужас…

Я раз за разом прикладывала ладонь к имериту, переживала вслед за кем-то очередные ужасные мгновения. Потом безжалостно пережигала эти следы воспоминаний в невесомый пепел, сдувала их призрачным ветром… И чувствовала, как раз за разом это действие получается у меня все лучше и лучше.

Потом я снова погружалась в ад и снова его смывала.

Пока наконец медный чайник не наполнился уютом летней ночи, сияющими звездами над головой, пением соловья и густым ароматом горячего чая с пряностями…

– Кто-то стоит у порога, – вдруг проговорил Горгон.

Я осторожно выглянула в щелочку. Подкралась я к двери, натурально, как мышка. Ни одна половица не скрипнула, могу собой гордиться! Но тут же обнаружила, что никаких инструментов для “подглядывания наружу” у нас на входной двери нет. Только небольшая щель где-то на уровне пояса.

“А вдруг там шериф, а ты как растрепа!” – подколол меня внутренний голос. Но как-то он без души, я даже не занервничала. Тем более, что за дверью явно стоял не шериф.

“Эх, а жаль!” – подумала я вопреки воле и логике.

Но ничего опасного на крыльце я тоже не увидела. Там мыкался мальчишка лет, наверное, десяти. Аккуратно одетый, с прилизанным пробором. Он шевелил губами, будто репетировал, что скажет, когда дверь откроется. Но постучать он пока так и не решился.

Я распахнула дверь. Мальчик испуганно отскочил, чуть не свалившись со ступенек.

Но я ухватила его за жилетку и удержала на ногах.

– Только не бейте! – заверещал он, прикрывая голову руками.

– С чего это мне тебя бить? – нахмурилась я. – Ты кто?

– Я Тибул! – мальчик гордо приосанился. И даже в сторону чуть отшагнул, чтобы значительнее смотреться.

Я захихикала. Мальчик насупился.

– А будешь смеяться, письмо тебе не отдам! – пробурчал он.

– Что еще за письмо? – удивилась я. – Кому?

– Тебе, кому же еще? – буркнул мальчик.

– Ничего я не смеюсь! – сказала я. И приложила все свои силы, чтобы придать лицу серьезное выражение. А это было непросто!

Но у меня получилось, судя по тому, что серьезный мальчишка полез-таки в карман и достал оттуда сложенный треугольником лист бумаги. И даже почти отдал…

– Ты же Донна? – спросил он.

– А? – опешила я.

– Ну, ты же Донна, да? – уточнил мальчик и свел светлые брови-щеточки к переносице. – Помощница Горбуна, барахольщика из Тряпичного конца?

– Да-да, я помощница Горбуна! – заверила я и выхватила письмо из рук мальчика.

От лжи тут же вспыхнули уши. Но я никак не могла позволить мальчишке уйти и унести записку.

– Ну ладно тогда, – мальчик шмыгнул носом и еще раз недоверчиво меня оглядел. – Тогда хозяйке передам, что лично в руки письмо вручил.

И он с такой скоростью помчал к калитке, что я даже не успела предложить ему в награду что-нибудь сладенькое или хотя бы попить.

– Хм, хозяйке? – я посмотрела на бумажный треугольник. – А я почему-то думала, что Донне могут писать только ее многочисленные ухажеры…

Подписан треугольник не был.

Я пережила короткий внутренний спор с когда-то вбитыми намертво установками, что чужие письма читать нехорошо. Коротким он получился потому что… Да блин, какая уж тут деликатность?! Я вообще-то пытаюсь пропавшую девушку найти, а тут такой шанс!

Я развернула треугольник, и меня на мгновение окутало облако свежего аромата. Что-то очень легкое, цветочно-травянистое…

“Дорогая моя подруга! Я кое-что узнала о твоем отце, но расскажу только лично. Приходи сегодня после заката, посплетничаем и подумаем, что делать дальше. Твоя М.Б.”

Нда, очень информативно… Я покрутила листочек в поисках каких-нибудь особых пометок. Ну, там, росчерк, монограмма… Может его над свечкой подержать, и там проявятся буквы?

Я вернулась к Горгону с весьма задумчивым видом.

– Что именно хотел этот юноша? – спросил Горгон.

– Я думала, ты все слышал, – сказала я.

– Увы, за пределами этой комнаты мои способности ограничены, – с ноткой сожаления пророкотал Горгон.

– Он принес письмо, – вздохнула я. – Для Донны. Вот только я понятия не имею, от кого оно. Может быть, ты знаешь, кто мог бы назвать Донну своей дорогой подругой?

– Бумага, которую ты держишь, вышла из той же мастерской, что и одна вещь, которую ты мне не так давно показывала, – деловым тоном сообщил мне Горгон.

– Вещь? – переспросила я.

Горгон выдержал паузу. Вот блин! Досталась мне стиральная машинка со склонностью к интриге!

– Ну же, Горгон! – я умоляюще уставилась в его светящиеся зеленые глаза. – Если ты что-то знаешь, говори уже.

– Платье, – подсказал он.

– Платье? – нахмурилась я. – То, красное? Которое сшито на какой-то там магической мануфактуре?

Я замолчала и снова посмотрела на письмо.

Да, точно!

М.Б.

Марша Бланко!

Получается, что рабыня барахольщика Донна и хозяйка магической швейной мастерской – подруги?

Ничего себе, новости…

– Пожалуй, мне надо проветриться… – задумчиво проговорила я, аккуратно складывая письмо.

– Она приглашает не тебя, – напомнил Горгон.

– Вряд ли в швейной мастерской в незваных гостей стреляют из арбалета, – хихикнула я.

– Будь осторожнее! – напутствовал меня Горгон, когда уже практически вышла из дома.