Текст книги "Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд (СИ)"

Автор книги: Элла Яковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Деревянное сердце и горячий шоколад.

Я прошла знакомой уже дорогой, но как будто разглядывала все заново. Ну да, когда не приходится тащить тележку, город как-то лучше выглядит!

Один раз я свернула не туда и поняла, что это так, когда обнаружила себя на крохотной круглой площади. Там было очень уютно, и по всей окружности стояло множество маленьких скульптур явно одного и того же автора. Это были зверюшки, одетые в человеческие одежды. Я уже поняла, что мне нужно было на предыдущем перекрестке повернуть в другую сторону, но эта внезапная выставка смотрелась так миленько, что я задержалась, чтобы поразглядывать.

– Это работы Михеля Вудхерца, – вдруг раздался трескучий голос над самым моим ухом.

– О, интересно… – вежливо сказала я и немедленно сделала вид, что мне срочно нужно уходить. Но цепкие пальцы, похожие на птичьи лапы, уже ухватили меня на рукав.

– Михель Вудхерц был влюблен в молодую княжну, – продолжил мой незваный экскурсовод. Честно говоря, я даже не очень понимала, какого пола это седовласое существо. Потому что одежда была длиннополой, конечно, но вот так сразу и не скажешь, платье это или, скажем, ряса. По тощей фигуре было тоже непонятно. И голос был универсально-старческий…

– Мне нужно идти, – сказала я и попыталась освободить рукав своей блузки.

– Я займу всего несколько минут, – заверило меня существо. – Князь был даже не против выдать княжну замуж за Михеля. Да, его род не очень знатный, зато от его работы зависело благополучие всего княжества. Он был лесорубом! Нет! Он командовал всеми лесорубами… Но княжна решила поартачиться и сказала, что выйдет за него замуж только в том случае, если деревянная игрушка оживет. Михель вырезал тысячи игрушек. Ты же видишь, каждая почти живая!

– Да, – я кивнула и задержалась взглядом на котике в расфуфыренном камзоле и берете.

– Поговаривают, что каждую ночь одна из игрушек оживает, – сообщило мне существо. А потом я поняла, что мой рукав свободен.

– Так они поженились или нет? – спросила я. И мысленно фыркнула: “Вот я непоследовательная! То пыталась убежать, а теперь мне захотелось финал истории услышать!”

– Ступай своей дорогой, – сварливо отозвалось существо. – Тебе не нужно знать, что тогда случилось!

– Так нечестно! – возмутилась я. – Вы начали рассказывать историю, а на самом интересном месте – перестали!

– Я все рассказал, – огрызнулось существо. Ага, “рассказал” – значит это старик!

– Нет, не все! – возразила я. – Вы не ответили на простой вопрос. Поженились они или нет.

– А это вовсе даже и не простой вопрос! – визгливо прокричал старик. Потом подскочил ко мне и заглянул в лицо. Мне на мгновение стало жутко от его прозрачного и пустого взгляда. И тут он отпрянул и как заорет. – Там, куда ты идешь, тебя ждут сплошные неприятности!

И тут он приподнял длинные полы своих одежд и ускакал в один из переулков. Смешно так ускакал, как в мультиках. Но перед тем, как он скрылся, из его кармана выпал небольшой предмет и подкатился к моим ногам.

– Стойте! – закричала я. – Вы уронили…

Но никого не было. И вообще было как-то пусто вокруг. Будто все жители домов в это время суток находятся где-то в другом месте.

Я подобрала предмет с брусчатки и внимательно рассмотрела. Это было сердце. Небольшое, размером с куриное. Но анатомически как человеческое. Очень детально и талантливо вырезанное из дерева.

Я снова осмотрелась, обдумывая, надо мне бежать в переулок за странным стариком, чтобы вернуть вещицу. Но стало как-то страшненько углубляться в лабиринт узких улочек. Я и так уже свернула не туда, заблудиться было бы совсем даже не умно.

Так что я спрятала находку в карман и снова направилась к магической мануфактуре.

Пообещав себе, что как-нибудь еще вернусь на эту площадь, найду странного старика и верну ему его деревянное сердечко.

Со второго раза у меня получилось безошибочно найти дорогу до магической мануфактуры. Правда, пришлось здорово постараться, чтобы добиться встречи с самой хозяйкой. Охранник, оказывается, запомнил, что я тут не так давно с князем поскандалила. И убедить его, что я на самом деле переодетая графиня или баронесса мне не удалось – он видел, что я служанка барахольщика. Но спорили мы с ним так громко, что Марша Бланко собственной персоной спустилась с лестницы.

– Что вам здесь нужно? – высокомерно спросила она.

Узнать ее было довольно легко, это она была той магической голограммой, которая рассказывала про красное платье. Но я ожидала, что она будет… гм… стройнее. Реальная Марша Бланко, которая стояла сейчас передо мной, была весьма упитанной. “Надо же, магические голограммы тоже используют фильтры и фотошоп”, – мысленно захихикала я.

– Я вместо Донны, – без всяких предварительных реверансов заявила я. – Донна пропала, вместо нее Дикон Вирби купил меня. Так что если вы что-то знаете о ее отце, то можете рассказать мне.

– Какое тебе дело до Донны? – не очень приветливо нахмурилась Марша.

– Эй, подождите! – я фыркнула. – Вы меня не слышали что ли? Она пропала. Я теперь на ее месте. Я не хочу пропадать, а значит мне нужно выяснить, что с ней случилось.

– Подожди… – Марша внимательно уставилась на меня. – А ведь я тебя помню! Ты толкнула Касселя тележкой!

– Какого еще Касселя? – не сразу поняла я.

– Князя, – объяснила Марша. Лицо ее смягчилось. – Пропусти ее, Марик. Пойдем со мной. Попьем горячего шоколада. Настоящего! Ты же любишь горячий шоколад?

Пока Марша меня вела, меня прямо разрывало от любопытства, настолько все вокруг выглядело интересным. Лестница привела нас в длинный коридор с множеством дверей. Они все были открыты, так что было видно, что происходит внутри. А внутри творилась… одежда. Вот теперь стало понятно, почему на красном платье не был швов. Потому что оно сразу создалось таким. Из рисунка и снопа цветных искр.

Хотя за большинством дверей сидели и обычные швеи тоже. Сначала я стеснялась задавать вопросы, но потом не выдержала. И Марша мне рассказала, что далеко не вся одежда у нее создается магией. Большая часть обычная, просто с каким-то магическими элементами. Особенно ценятся светящиеся. Или, например, детская одежда, которую нельзя порвать и испачкать. Но она получается слишком дорогая, чтобы ее покупали те мамочки, которые реально в таком нуждаются. А богатеные леди считают ниже своего достоинства одевать своих детей в магические вещи. Мол, мы можем себе позволить прислугу и много сменной одежды. Так что…

Я слушала рассказ Марши, оглядывалась. И так увлеклась, что чуть было не забыла, зачем пришла. И когда Марша, наконец, привела меня в свой кабинет, я даже несколько секунд соображала, что я вообще тут делаю.

Но пока она отдавала указания насчет горячего шоколада и печенья, вспомнила, конечно.

– Так что ты узнала про отца Донны? – спросила я, когда мы с Маршей уселись в уютные широкие кресла друг напротив друга. Вообще у нее, конечно, кабинет мечты! На рабочий кабинет это совершенно не похоже, конечно. Слишком уж он “мягкий”. Круглые кресла, пуфики, драпированные портьеры с цветочным узором, столик с гнутыми ножками, гобеленовые картины, темный сводчатый потолок и светильники из цветного стекла.

– Терпени, Клеопатра! – Марша подняла пухленький палец. – Сейчас я все тебе расскажу! Наверное, надо же с самого начала, чтобы тебе было понятно?

– Да-да-да, – закивала я. – Я хочу знать всю историю!

– Мы с Донной подружились, когда ее ко мне привел Бранд, – сообщила Марша. – Не надо на меня так смотреть, Бранд – это ее жених.

– Это тот, который баронет? – уточнила я.

– Да, именно он, – кивнула Марша. – Бранд хотел, чтобы я сшила ей свадебное платье. А мы с Донной оказались родственными душами и подружились. И она однажды между делом сказала, что Горбуну ее продал отец. Я не могла в это поверить и решила разобраться.

– А Донна что, была против? – уточнила я.

– Скорее, да, – хмыкнула Марша. – Я считала, что Горбун эту историю придумал, и на самом деле отец Донны ее не продавал. И поэтому хотела ее найти. А Донна отнекивалась и говорила, что настоящую правду она знать не хочет.

– Это как? – удивилась я.

– О, она была очень экстравагантной девушкой! – засмеялась Марша. – Она сказала: “Сейчас я думаю, что меня на самом деле украли, что моя семья – аристократы, и что у меня должна была быть совсем другая судьба. А если я узнаю, что мой отец – бродяга, который продал меня за десяток грошей, а потом их пропил? Что тогда?”

– Хм, определенная логика есть, – кивнула я. Тут служанка принесла поднос с большими керамическими чашками, источающими невероятный головокружительный аромат шоколада. И неслабую такую миску с печеньем разных форм и размеров.

– Поэтому я подумала, что займусь поисками сама, – сказала Марша и сделала первый глоток шоколада. – И Донне все расскажу, только если ее отец – не подзаборный пьяница.

– И раз ты написала эту записку, значит там действительно что-то интересное? – спросила я.

– О, и еще какое! – Марша аппетитно захрустела печеньем. И я не смогла удержаться, чтобы не присоединиться к ней.

На некоторое время мы замолчали по техническим причинам. А потом она продолжила.

– Ее действительно продали, – сказала Марша. – Только не ее отец, а ее мачеха! А отец даже ни сном, ни духом об этом! Он просто женился второй раз, а его новая жена решила, что Донна будет постоянно напоминать о его прошлой жене, и поэтому…

– Ого, ничего себе! – удивилась я. – А ты рассказала ее отцу?

– Что ты, конечно же, нет! – Марша замотала головой и снова потянулась за печеньем.

– Марша, а свадебное платье Донны – оно красное? – спросила я.

– Что? – брови Марши взлетели вверх. – Конечно же, нет!

– А что это тогда за платье? – спросила я. И, поняв, что Марша не понимает, о чем именно я спрашиваю, я принялась детально описывать то платье, которое лежало сейчас относительно надежно спрятанным в моей спальне.

Придется ловить на живца...

Марша нахмурились.

Марша приучила губу.

Марша посмотрела на меня странным взглядом.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала она.

Блин, так обидно стало в этот момент. Я ведь почти поверила, что мы можем стать подругами. В ней была та самая душевная теплота и ощущение покоя, что я как будто домой пришла. Ну, в хорошем смысле! Идеальное такое “домой”, в такое место, где ты чувствуешь себя в безопасности, где тебе не нужно что-то из себя корчить, где тебе рады. И я почти поверила в то, что нашла вот такое место в этом чужом мире.

Но в один миг эта иллюзия рухнула. По лицу Марши было понятно, что она что-то скрывает. Причем не просто скрывает. Она не хочет говорить именно мне. Хотя и видит впервые в жизни…

– Неудобный вопрос? – сделав легкомысленный вид, спросила я.

– Да нет, с чего ты решила? – принялась торопливо оправдываться Марша. – Ой, я с тобой что-то заболталась, у меня же куча дел! Мне нужно платье для молодой графини магическими цветами расшить, а у меня златошвейка заболела, так что придется… В общем, мне некогда, так что ты извини…

– Да-да, я понимаю, – понимающе покивала я и встала из удивительно удобного кресла. – Мне тоже пора бежать. Спасибо за вкусный шоколад. И печенье.

– Давай я тебе с собой насыплю, – Марша выхватила откуда-то лоскут красной ткани, вытряхнула в него содержимое всей миски и торопливо завязала в узелок. Сунула мне его в руки и практически вытолкала наружу. По дороге многословно и торопливо извиняясь и ссылаясь на огромное количество важных и срочных дел.

“А может быть не так уж все и плохо”, – подумала я, снова оказавшись на улице.

“Как-то эгоистично думать, что все хорошо, когда у хорошего человека неприятности!” – резонно возразил внутренний голос.

“Хорошо, что человек хороший, – оправдалась я. – Ну, скорее всего…”

Размышляя обо всем этом, я дошла до дома.

– Итак, что у нас в сухом остатке? – вслух принялась думать я, едва переступив порог. – Я зря сходила, да? Имя отца Донны я все ещё не знаю, про платье тоже ничего не узнала… Из всех сведений только то, что Марша Бланко пользуется “магическим фильтром”, чтобы выглядеть стройнее, чем она есть… Мда, негусто. Так себе ты следователь, царица барахолки…

И тут мне захотелось выдать себе подзатыльник.

Что значит, так себе?

Что значит, ничего не узнала?

Да я дофига всего узнала, если задуматься!

Например, я точно теперь знаю, что с этим красным платьем что-то не так. И что Марша сама боится о нем говорить.

Почему именно боится, а не “психует, чтобы ее не раскрыли”?

Ну… Чутье.

Пятая точка моя подсказывает, что Марша – хороший человек, просто попала в дрянную ситуацию.

Для суда, конечно, моя пятая точка – так себе аргумент. Но сама себе-то я верю?!

Я замерла, будто ожидая книжного и злого комментария внутреннего голоса, который обесценил бы эту мою цепочку логических умозаключений. Но он молчал. И даже, как мне показалось, одобрительно

Так, хорошо.

Думаем дальше.

Я ещё хотела спросить про князя, который в прошлый раз от нее с черного хода выходил. Но не успела, она меня выставила. Так что связь между Маршей и князем остаётся только теоретической. Может он вообще не к ней приходил, а у ее златошвейке. Которая потом заболела…

Так, стоп.

Я свернула не туда.

Платье-платье-платье.

Марша боится упоминания о платье. Значит…

– Я бы на твоём месте не думал об этом, Клеопатра, – пророкотал Горгон.

– А откуда ты знаешь, о чем я думаю? – возмутилась я.

– Из всего, что ты сказала, напрашивается одно решение, – сказал Горгон. – Но оно, скорее всего, опасное.

– Да… Но другого у меня нет, – я решительно помчалась к лестнице в свою комнату. Игнорируя предостерегающий рокот Горгона.

Вот это платье…

Я вытащила из-под комода скомканный свёрток, развернула, встряхнула

Эх, ну какое же чудо! Платье расправилось и засияло всеми своими блёстками. Ни единой складочки! Будто оно не лежало смятым как попало!

В прошлый раз, когда я его примеряла, оно что-то пыталось мне сказать.

“Найди меня… мне холодно”.

Я тогда его слишком быстро с себя стянула и не дослушала послание. Но сейчас у меня есть и время, и возможность поэкспериментировать.

Я почувствовала холодок страха.

“А может не надо? – пронеслось в голове. – Три девушки пропали, после того, как носили это платье…”

Я опустила руки.

Да, глупо бросаться в авантюру без подстраховки. Это я только выгляжу легкомысленной малолеткой…

Ну ладно, чувствую себя тоже ей же.

Но жизненный опыт есть жизненный опыт.

Я метнулась обратно вниз, закинув платье на плече, как какое-нибудь полотенце.

Открыла бюро Горбуна. Нашла стилус и лист бумаги.

“Ты Горбуну собралась писать? – насмешливо прокомментировал внутренний голос. – Ты так-то его подозреваешь…”

– Да, точно, – пробормотала я. Нужен кто-то, кто передаст письмо шерифу. И это должен быть не Горбун, потому что он вряд ли…

– Дарий! – вспомнила я. – Попрошу соседа отдать записку, если вдруг не приду готовить ему обещанный обед.

Годится!

Теперь, что написать?

Вот тут я задумалась надолго, на целую минуту, наверное. А реально, что?

Что бы такое выдумать, чтобы шериф проникся?

“Что бы такое наврать, да?” – прокомментировал внутренний голос.

– Да к черту! – воскликнула я. – Напишу все, как есть.

Я склонилась над листом бумаги и коротко изложила то, что хотела донести.

Про встречу с Маршей.

Про красное платье, которое носили все три помощницы Горбуна.

Про “найди меня”.

Перевела дух.

Перечитала.

Да уж, если шериф все это увидит, то у него возникнут ко мне… гм… вопросики.

Я взяла конверт, тщательно запечатала свое послание. И вышла во внутренний дворик. На мое счастье, окна Дария светились. Значит не придется его будить.

Сосед не стал задавать никаких вопросов. Цепко так на меня посмотрел, когда я сбивчиво объяснила, что от него требуется. Явно хотел спросить, но не стал. Просто кивнул, забрал письмо и заверил, что все сделает как надо. Добавил, правда, что будет рад, есл

и ему не придется, конечно.

Я вернулась домой и снова взяла платье

Сначала я ничего не почувствовала. Ну, кроме желания крутиться перед зеркалом, потому что платье было все-таки чудо, как хорошо!

Хотелс обратиться к Горгону, который что-то помалкивал, но передумала. Мне надо с этим самой разобраться.

Я сосредоточилась. Замерла. Прикрыла глаза и попыталась включить свое “магическое зрение”.

И тут же чуть не охнула от результата. Красивое платье выпустила в окружающий мир что-то типа бледно светящихся щупалец. И они как раз сейчас шарили по мне, как будто пытались найти слабое место.

Мне немедленно захотелось сорвать с себя жуткое платье, но я сцепила зубы и продолжала смотреть.

“Наверное, это платье рассчитано на простушек, – подумала я. – А я одаренная, вот этой “паутине” и не получается меня оплести.

Это было и хорошо, и не очень. Хорошо, в том смысле, что я как-то расслабилась, что зловредная магия меня не пробивает. И плохо, что идея “поймать на живца” не сработает.

Я потянулась к подолу, чтобы снять платье.

Не в смысле, что я сдалась и идею отбросила. Просто в прошлый раз я услышала странный шепот как раз в такой вот момент.

– Найди меня, найди меня, – зашептало платье. – Мне холодно…

Я замерла в слегка нелепой позе. Согнувшись и приподняв подол.

– Где ты? – едва шевеля губами проговорила я.

– Найди меня… – снова зашелестело платье.

Стоило мне отпустить подол и выпрямиться, платье замолкало.

И начинало шептать, когда я делала попытку его снять.

Мне пришлось возиться с ним практически до рассвета. Я и напрягала свое магическое зрение, и пыталась применить всемогущее “пожалуйста-пожалуйста”. То снимала платье, то надевала. Водила пальцами по золотому узору, продолжением которого были щупальца.

И когда я уже почти готова была сдаться, дело сдвинулось.

– Кто ты? – зашелестело платье, вместо своего постоянного “найди меня” и “мне холодно”.

– Клеопатра, – отозвалась я. – А ты?

– Я никто-никто-никто, – запело платье. – Я в темноте и в тишине, мне нужно выйти наружу…

– Ты хочешь на улицу? – уточнила я.

– Да-да-да, – зашелестело платье. – Нужно торопиться, нужно спешить!

– Хм, ладно, – я не стала спорить и направилась к двери. Придется, правда, идти по улице, держа хотя бы одной рукой подол. Но время совсем раннее, может я и не встречу никого…

– Нужно идти туда, где свет… – зашелестело платье.

Я огляделась. Одна сторона улицы была направлена на восход. И с той стороны как раз разгоралась ярко-розовая утренняя заря. Ну, допустим…

Я сделала несколько шагов. И платье, как будто бы, повлекло меня вперед.

Наверное, я бы даже испугалась. Но я так долго с ним возилась, что страх у меня уже напрочь отбило.

Прохожих пока еще было мало, на мое счастье. А то я, наверное, со стороны смотрелась совершенно по-идиотски. Указания платья были частенько довольно туманными, так что периодически я поворачивала куда-то не туда. Возвращалась. Прислушивалась сосредоточенно. Снова шла. То уверенно, то неуверенно.

Когда солнце взошло, я поняла, что мы приближаемся к “пункту назначения”. Платье становилось все более требовательным и нетерпеливым. И уже почти тащило меня.

Я остановилась, только когда поняла, что теперь платье требует от меня перелезть через забор. А там за забором – мрачный такой сад и странноватая постройка из серого камня. Круглый дом. Что-то вроде широкой башни с зубцами на вершине.

Башня дураков.

И тут одновременно случилось две вещи. Даже три. Мой инстинкт самосохранения взвыл сиреной. С пронзительным скрипом распахнулась калитка в заборе перед башней. И мое магическое зрение показало, как одно из щупалец обнаружило трещину в моей сияющей броне и стремительно вытянулось куда-то внутрь.

А дальше все было как в кошмарном сне. Когда тебе хочется бежать, сломя голову, а у тебя получается только чуть-чуть шевелить пальцами. И кричать ты тоже не можешь.

Из калитки мне навстречу выскочили два мордоворота в серой униформе. А за их спинами маячил кто-то ещё. Вот только лицо его было скрыто маской.

Меня здесь что, ждали?

Черт, мысли тоже были медленными, будто пробивались через кисель.

Я как будто смотрела на все сквозь мутное стекло. Вот человек в маске что-то командует мордоворотам. Я слышу голос. И даже как будто разбираю слова. Но они до моего мозга как будто не доходят.

Меня хватают за руки.

Что я делаю?

Почему я так странно себя веду?

Я наблюдала за собой как бы со стороны. Какая-то часть рассудка осталась нормально соображающей, но остальная я словно подчинялась написанному для нее сценарию.

Я громко и пронзительно кричала, потом принималась вдруг хохотать. Потом рыдала.

И так все время, пока мордовороты тащили меня по дорожке к громадному круглому зданию.

Вокруг на улице точно были люди. Не так уж и много, но не сказать, чтобы город был пустынен. “Помогите мне!” – хотела закричать я.

Но не получилось.

Мордовороты тащили меня совершенно открыто. А прохожие смотрели на меня с сочувствием и жадным любопытством.

И только тут до моих заторможенных мыслей дошло, как все это выглядит.

Двое сердобольных медбратьев аккуратно ведут сумасшедшую девушку в Башню Дураков.

Можно только посочувствовать: “Ай-яй, такая молодая…”

Или порадоваться, что это произошло не с тобой.

Но спасать безумную бедняжку никто не побежит точно.

Тяжёлая дверь с грохотом захлопнулась.

Я перестала тратить силы на попытки сопротивляться или вернуть контроль над своим телом. Сосредоточилась на том, чтобы остаться в сознании и запомнить, куда меня ведут.

Или, вернее сказать, несут.

И ещё мне было интересно, что за человек скрывается под маской. Не видно было даже волос…

– …после лестницы направо, потом по крытой галерее… – повторяла я, болтаясь в руках амбалов как тряпичная кукла.

Наверное, мне должно было быть страшно. Но на мое счастье, в той части сознания, которое осталось незамутненной, эмоции наглухо отсутствовали.

– Какая жуткая горгулья… – механически пробормотала я, когда мы свернули в очередной коридор.

Потом, кажется, я всё-таки ненадолго отключилась. Потому что снова сознание ко мне вернулось, когда я ударилась об пол, когда могучие руки моих пленителей разжались.

– Подготовить не сегодня? – раздался незнакомый противный голос. Старушечий такой, как у Бабы Яги из старых фильмов.

– Нет, сегодня мне некогда, – ответил тот, что под маской. И голос какой-то знакомый… Я бы даже его узнала, наверное, если бы у меня нормально работали мозги.

Снова хлопнула дверь, лязгнул замок. Чьи-то руки перевернули мое безвольное тело, и я почувствовала, как с меня стягивают платье.

Я даже вроде сопротивлялась, но не уверена. Дурацкий туман в голове не давал мне ни ясно мыслить, ни нормально оценивать обстановку.

– Поднимайся, что разлеглась? – раздался тот ж

е самый мерзкий старушечий голос

Кажется, ко мне снова вернулась способность управлять своим телом. Я пошевелила пальцами, ощущала всей кожей холодный каменный пол. И тут вредная бабка пнула меня под ребра. Я взвизгнула и вскочила на ноги.

Да уж, по сравнению с этим существом, Горбун – писаный красавец и завидный жених. Кажется, это все-таки женщина. Вот реально не приходило в голову, что Баба Яга из старых советских сказок может быть реальной…

– Надевай, – старуха швырнула в меня смятой комом тряпкой. – И не зыркай на меня так, видишь вот эту штуку?

Старуха помахала у меня перед лицом чем-то вроде длинного стека, вдоль которого пробегали едва заметные искорки.

– Попробуешь кинуться – пожалеешь! – скрипуче заявила она. – Больно будет так, что забудешь, как дышать, поняла? Ну давай, дернись, я покажу!

– Я все поняла, – изобразив испуг, ответила я, натягивая на себя бесформенную полотняную рубаху.

– Точно не будешь кочевряжиться? – подозрительно прищурилась бабка. – А то вид уж у тебя больно строптивый!

– Точно не буду! – с видом послушной школьницы ответила я.

Почему-то мне не было страшно. Вот непонятно даже, почему! Мозгом-то я понимала, что ситуация – хуже некуда. Я в плену у неизвестно кого неизвестно где…

“Известно где! – ехидно прокомментировал внутренний голос. – Башня дураков это. Где таким самонадеянным как ты, самое место”.

Ладно, допустим, известно где.

Но легче от этого совершенно не становится.

Я, конечно, попросила Дария отдать шерифу письмо. Но как он должен меня искать?

– Умная девочка, – похвалила мою сговорчивость бабка-надсмотрщица. – Теперь шагай вон туда!

– А кто был тот человек в маске? – спросила я, с любопытством оглядываясь.

– Помалкивай! – прикрикнула на меня бабка. – Вас тут не затем держат, чтобы вы лясы точили!

“А зачем нас тут держат? – подумала я, но вслух ничего говорить не стала. – И кого это – “нас”?

Кончик искрящегося стека угрожающе качнулся прямо перед моим лицом.

– Да иду я, иду… – пробормотала я. – Просто спросила…

Бабка провела меня по мрачному сводчатому коридору. С одной стороны были узкие, похожие на бойницы окна,с другой – тяжелые двери с крохотными зарешеченными окошечками на уровне глаз. Похоже было на тюрьму, хоть мне и не случалось в них бывать.

– Кормежка два раза в день, – вещала бабка. – Будешь голодом себя морить, насильно запихаем, хозяин худых не любит.

Неожиданно поняла, что хочу есть! Вот ведь неожиданность в такой-то ситуации!

– Будешь умницей, заслужишь отдельную комнату, шмотки и цацки всякие, поняла? – бабка толкнула меня в плечо.

Я промолчала.

– Чего молчишь? – рыкнула бабка.

– Нас тут не затем держат, чтобы мы лясы точили, – огрызнулась я.

– Еще одна остроязыкая, значит, – бабка противно засмеялась и коснулась кончиком стека двери, рядом с которой мы остановились. Дверной проем засветился, померцал и погас. Потом дверь распахнулась.

– Шагай вперед, подруги тебя уже заждались! – бабка толкнула меня в спину с такой силой, которой ну никак нельзя было заподозрить в таком тщедушном теле. Я не удержалась на ногах и рухнула со всего маху на пол, пролетев сквозь дверной проем.

Дверь с лязгом захлопнулась. Оглушенная этим звуком и падением, я несколько секунд лежала неподвижно. “Блин, больно-то как…” – подумала я, ощущая что правой коленкой я сегодня грянулась уже во второй раз.

– Ты кто? – раздался девичий голос из темного угла девичий голос.

– Клеопатра, – простонала я, пытаясь подняться на ноги.

– Кто?! – удивленно протянул из угла второй голос. Неприятный такой, таким тоном обычно всякие “королевы класса” разговаривают.

– Царица барахолки, – фыркнула я.

Глаза мои постепенно привыкли к темноте комнаты. Обстановочка, конечно, спартанская. Четыре узкие койки, которые скорее похожи на лавки. И занавеска в дальней части. Наверное, там туалет…

И три обитательницы комнаты пристально меня разглядывают. Одна темноволосая с такими ярко-синими глазами, что они, кажется, даже чуточку светились. Вторая девушка, которая стояла рядом со шторкой. И это именно у нее голос, как у “королевы класса”. Блондинка. Волосы очень светлые, почти белые. И третья. Сидит, забравшись с ногами на кровать и расчсывает невероятно длинные рыжие волосы.

Подождите…

Брюнетка с синими глазами.

Блондинка с почти белыми волосами.

И огненно-рыжая.

У меня в голове как будто фанфары запели. Молодец, Клеопатра! Вот ты и нашла пропавших девушек!

– Чему ты улыбаешься? – недобро прищурившись, спросила блондинка.

– Если я правильно понимаю, ты – Кларисса, – сказала я, вспомнив описания Горгона. Потом повернулась к брюнетке. – А ты – Донна. А ты – Марушка. Правильно?