Текст книги "Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд (СИ)"

Автор книги: Элла Яковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

И что мне теперь делать со своей одаренностью?

– А ты что это так раззадорилась? – окрысился на меня Горбун. – Твое-то какое дело? Ты что ли будешь князю указывать, где и как ходить?!

– Не злись, хозяин, – я потащила потяжелевшую тележку в сторону дома. – Мне просто любопытно. Всё-таки не каждый день целого князя с ног сбиваешь. Вот мне и интересно, нормально это, если он вдруг из подворотни, как чертик из коробочки выскакивает, или нет…

Я болтала и бодро тащила наш товар. Но не сказала того единственного, что меня реально в этот момент волновало. Над дверью, из которой вышел князь, имелась вывеска.

“Магическая мануфактура Марши Бланко”.

Даже не вывеска, а скорее табличка. Типа, на задней двери, а не на парадном входе. Ну, чтобы всякие барахольщики, разносчики товара и поставщики сырья с клиентами не пересекались.

Но князь вышел отсюда.

И это было написано на этикетке того удивительного красного платья, которое сейчас было надёжно спрятано под стеллажом.

И, кстати, это предприятие Марши Бланко не входило в наш список дворов…

Вот об этом я думала. А язык мой в это время мурлыкал убаюкивающую дребедень о том, что я просто любознательная, что хочу больше узнать, чтобы не попасть в Башню Дураков. И конечно же, чтобы больше не подставить моего распрекрасногл и добрейшего хозяина, который так хорошо обо мне заботится.

Лесть вообще самый простой способ усыпить чью-то бдительность. При условии, что собеседник мужского пола, конечно.

Женщины, когда из вдруг начинают заливать сладкоречием, наоборот напрягаются. Зато мужики только в путь развешивают уши. Причем, неважно, кривой он, косой или пузатый. Вздыхаешь восторженно, глазками стреляешь, заливается соловьём… Ну и вьешь веревки нужной длины.

Бывают, конечно, исключения.

Но редко, редко…

Вот и на Горбуна сработало.

Сначала он зыркал на меня зло и недоверчиво. Потом в глазах зажглись искорки интереса. И вот уже все его кривое лицо с разными глазами лучится самодовольством. Кивает, стервец, в такт моим словам.

И не мешает думать.

Дома благостное настроение покинуло Горбуна. Особенно на закате. Он сначала думал получить меня правильной сортировке, но передумал. Несколько раз выглянул тревожно в окно.

– Вот что, Клепа, – сказал он наконец. – Недосуг мне сегодня тебе что-то рассказывать. Расхлёбывать теперь надо ту кашу, которую ты заварила.

“Князь ему сказал, что у него неделя”, – вспомнила я. Но вот на что именно, не разъяснил. При этом сам Горбун явно понял…

Горбун должен князю денег, а из-за меня князь сократил срок уплаты долга?

Или, может, он дал ему неделю, чтобы он меня выдрессировал, чтобы я поползла к нему, покорная и воспитанная?

Да ну, чушь какая-то…

Вот только что князь делал в той мастерской, где сшили то удивительное платье?

Платье Донны.

Донна пропала.

Донну продал отец.

И двое ее хахалей тоже пропали…

“Почему меня это все волнует вообще?!” – подумала я, наблюдая, как Горбун собирается уходить.

– Спать ложись, утром рано тебя разбужу! – сказал Горбун и захлопнул дверь.

Вдоль косяка пробежали искорки.

Несколько секунд я стояла неподвижно, осознавая, что снова осталась одна.

Перевела дух.

Хорошо, что он ушел, а то у меня что-то накопилось впечатлений, которые хотелось бы обдумать в одиночку.

– Почему ты не сказала Дикону, что одаренная, – раздался рокочущий голос Горгона.

“Ну да, в одиночку!” – мысленно захихикала.

– Не знаю, – вслух сказала я, подошла к краю ванны и посмотрела в бутылочно-зеленые глаза голема. – Спасибо, что не выдал.

– Я бы не смог, – сообщил Мойдодыр. – Дикое Вирби не может со мной разговаривать.

– В смысле? – удивилась я. – А как тогда он с тобой работает?

– У него есть акватикус, – сообщил Мойдодыр-Горгон.

– Ну да, очень понятно объяснил, – засмеялась я.

Почему-то в обществе этого странного существа мне было как-то легко и спокойно. Хотя, казалось бы…

– Это такой… предмет, – Горгон споткнулся, будто пытаясь подобрать нужное слово. – У него внутри – заклятый аквамарин. И он настроен на меня так, что тот, кто им владеет, может отдавать мне команды.

– Пульт управления, значит, – пробормотала я.

Голем или не расслышал, или сделал вид, что не расслышал.

– Слушай, Горгон, – чуть помолчав, решилась я. – А ты мог бы мне рассказать, в что такое эти твои одаренные? Это типа у меня есть магия, да?

– Странно, что ты не знаешь, Клеопатра! – пророкотал Горгон.

– Давай представим, что я ударилась головой, и со мной случилась ретроградная амнезия, – сказала я.

– Что случилось? – простодушно пророкотал Горгон.

– Потеря памяти, – объяснила я. – Шла, упала, ударилась, и ничего не помню теперь. Так что такое одаренные?

Горгон заговорил. На деле все оказалось несколько сложнее. Одаренные – это действительно владеющие магией. Но дело было не только в возможностях сделать “вжух!” и превратить неугодного в жабу. Или, там, иной какой-нибудь эффект показать.

Одаренные могут рождаться только в семьях аристократии. Не бывает никаких случайных самородков или что-то такое. И раз я одаренная, значит я принадлежу к одной из знатных семей. А значит, Горбун не имеет права держать меня в служанках-рабынях. Не может быть никакой купчей, потому что… Ну, в общем, понятно. Никто бы не продал беглую графиньку. Или, там баронесску.

– Получается, что как только я свою одаренность обнародую, то меня тут же из барахольщиц раздают? – спросила я. – И вернут в настоящую семью?

– Истинно так, – пророкотал Горгон. – Поэтому я и не понимаю, почему…

– Потому что… – Я вздохнула. Очень соблазнительно, конечно. Вдруг у меня семья настолько знатная, что князь, когда узнает, кого это он домогался, приползет смиренно просить прощения?

Хотя вряд ли…

Князь ведь на то и князь, чтобы быть самым крутым в обозримых окрестностях.

Но все равно.

Одно дело, лапать рабыню барахольщика, который ещё тебе и денег должен, совсем другое – знатную наследницу важного рода.

– Знать бы ещё, какого, – прошептала себе под нос я.

А то вдруг сейчас окажется, что никакие дочки ни у одной из знатных семей не пропадало. А кто я такая – это ещё разобраться надо.

А на время разбирательств посадят меня под надзор, в какую-нибудь высокую башню. Типа Башни Дураков, но слегка комфортабельнее…

Нет-нет-нет, прежде чем хвастаться, что я чем-то там одаренная, останусь-ка я, пожалуй, в статусе младшей барахольщицы.

Ответственности никакой, босс на мою честь не претендует, зато будет время разобраться, чем это я одарена. И кто я вообще? И кто моя родня, если таковая имеется.

А как разберусь, вот тогда можно будет и выйти из сумрака.

– А эта самая одаренность, – снова заговорила я, сформулировав свою позицию. – Она бывает каких-то типов? Ну, там, один одаренный может врагов огненными шарами забрасывать. Другой раны лечит. Третий… Ну, ты понял?

– Я понял, о чем ты спрашиваешь, – пророкотал Горгон. – Да, можно и так сказать.

– О, и как же можно определить, к какому типу я отношусь? – нетерпеливо спросила я, разглядывая свои тонкие пальцы. Хорошо бы что-то могущественное. Вжух! – и в тот же момент… Придумать, что именно, у меня не получилось.

– Увы, – пророкотал голем. Мне даже показалось, что он руками развел. – Эта тайна от меня скрыта.

– В что же от тебя не скрыто? – вздохнула я. Не то, чтобы я разозлилась, просто всегда же хочется, чтобы сработал самый простой путь.

– Если это был упрек… – зарокотал Горгон, и мне стало немного стыдно. Вообще, я молодец, конечно. В переносном смысле. Про себя болтаю, а про него ни разу не спросила. Будто я каждый день с големами общаюсь.

– Горгон, прости, пожалуйста, – искренне произнесла я. – А как так вышло, что ты можешь разговаривать только со мной?

– Не только, – отозвался Горгон. – Я могу общаться с любым одаренным. Только других здесь не бывает.

– Да нет же, ты не понял! – я всплеснула руками. – Как так вышло, что ты в принципе можешь общаться? Получается, что ты разумный. И тебя заключили на вечность в этом мойдодыре. И никто даже не подозревает, что…

– Я не задумывался об этом, – сказал Горгон.

– А ты был когда-то человеком? – с замиранием сердца, спросила я.

– Что?! – рокочущий голос Горгона стал оглушительным. Я даже отскочила на шаг. – Это было бы немыслимо! Даже боюсь представить, каким наказанием для человека это бы стало.

– Вот и ладушки, – кивнула я и двинулась к тому самому стеллажу, под который сунула платье.

Извлекла из дальнего угла сверок.

Встряхнула.

“Невероятно, конечно что оно настолько не мнется!” – подумала я. Реально, я скомкала его как попало. И запихала под полку. А сейчас на нем ни единой складочки.

– А что ты можешь сказать про это платье? – спросила я, разложив изделие магической мануфактуры на краю ванны.

– Я – ничего, – пророкотал Горгон. – Это платье не нуждается во мне, так что мне о нем знать и не полагается.

– Жаль… – вздохнула я, но поняла, что Горгон ещё не договорил.

– Если кто и может узнать все свойства этого платья, – как ни в чем не бывало, продолжил он. – Так это ты, Клеопатра.

– Я?! – я сделала большие глаза. – Но как?

Вообще-то я ожидала, что он ответит что-то вроде “ Ты одаренная, ты и разбирайся!”

Но Горгон меня удивил...

Свет мой, платьюшко, скажи, да всю правду доложи?

– Подойди ближе, оттуда ты не дотянешься, – пророкотал он.

– До чего не дотянусь? – спросила я, обходя ванну и приближаясь к голему вплотную.

Интересно… Чем ближе, тем ярче становился этот холодный “огуречный” запах, оттенки которого Витали вместе с лавандовым ароматом по всему нашему складу.

– На обратной стороне моей головы есть такой блестящий элемент, – терпеливо объяснил Горгон. – В форме треугольника.

– Да, вижу, – кивнула я.

– Тебе нужно коснуться его и держать на нем руку… – голем как будто замялся. – …некоторое время.

– Это очень расплывчато, – нахмурились я. – Некоторое – это какое? Пять секунд? Час? До завтрашнего утра?

– Гм… – Горгон задумался. – Думаю, если ты посчитаешь медленно до ста, будет достаточно.

Я протянула руку, но замерла, не коснувшись блестящего треугольника.

“Золото дураков”, вспомнилось мне. Во всяком случае, этот треугольный элемент выглядел так, будто сделан из пирита, который в частенько называют именно золотом дураков. Не знаю, почему я это вдруг вспомнила.

– А что произойдет за это время? – спросила я. – Мне будет больно?

– Скорее всего, – внезапно быстро согласился Горгон. – Или как-то иначе неприятно. Но нужно досмотреть до конца.

– До конца чего? – подозрительно спросила я.

– Думаю, ты поймёшь, – сказал Горгон.

Я всё ещё стояла в нерешительности. Мало ли, что сейчас со мной произойдет.

А если эта штука шандарахнет меня током, и я вырублюсь здесь?

“И что? – ехидно вступил внутренний голос. – Боишься, что тебя как воришку арестуют? Ты же дома!

Я фыркнула, дернула плечом капризно и положила ладошку на блестящую золотистую поверхность.

Ох…

Больно не было.

Возникло ощущение пустоты под ногами, будто меня каким-то чудом подбросило на головокружительную высоту.

Стало жутко, захотелось немедленно за что-то схватиться, чтобы не навернуться.

И вот в этот момент реально потребовались все силы, чтобы не убрать руку с головы голема и не начать ей судорожно размахивать.

Не убрала.

Вместо этого принялась громко и вслух считать до ста.

И голову мою наполнили образы и картины. Это было как будто дополненная реальность. Вокруг был тот же самый склад, точнее – его дальня часть с ванной Мойдодыра, зеркалом и всем таким прочим. А образы, которые я видела, всплывали призрачными картинками в разных местах. Были четкие, были совсем едва заметные.

Они наползали друг на друга, мешали детально всмотреться.

И ещё были звуки. Голоса, щепотки, крики, восклицания.

Все это сливалось в общую какофонию, разобрать что-то в которой было невозможно.

– Пятьдесят семь пятьдесят восемь, – считала я, изо всех сил стараясь подавить охватившее меня чувство тревоги пополам с ужасом.

“Надо досмотреть до конца!” – твердила я сама себе.

Дойдя до семидесяти, я, кажется, начала понимать, что происходит.

Я видела прошлое! Как будто каждый из предметов в комнате делился со мной всем, что когда-то с ним произошло. И что происходило вокруг него.

Только это была такая какофония, что рассмотреть какую-то отдельную деталь я не могла.

Призрачные образы погасли на девяносто двух. А голоса смолкли на секунду раньше.

Комната вернулась в привычное состояние. Но я всё равно сначала дисциплинированно досчитала до ста и только потом убрала руку.

– Это имерит, – зарокотал Горгон. – Воплощённая магия. Простой человек касания может не заметить, а вот одаренному оно напоминает о его сущности, если вдруг магические способности дали сбой.

– И часто они… сбиваются? – спросила я, неловко переступая с ноги на ногу. Пока ещё не верилось, что я стою на твердом полу, а не болтаюсь где-то в небесах.

– Человек – существо несовершенное, – философски пророкотал Горгон. – Под влиянием страха или любви он может повести себя не так, как диктует разум…

– Да уж, это правда… – вздохнула я. – А что теперь мне делать? Ну, если я прицел поправила, значит могу узнать что-то про это платье?

– Если ты коснешься золотого знака на этикетке, то оно расскажет тебе все, что ты хочешь узнать, – сообщил Горгон.

Так, золотой знак на этикетке, значит…

Я вывернула платье. Снова слегка удивилась отсутствию швов. Нашла ленточку, где было написано про магическую мануфактуру. Ага, вот этот значок, наверное.

Блин, его ещё заметить надо!

Крохотный золотой глаз был в уголке у самой ткани. Пришлось складку расправлять, чтобы потрогать его пальцем.

В тот же момент перед глазами возникла светящаяся женская фигура сантиметров тридцать высотой.

Эффект был такой неожиданный, что я чуть руку не отдернула.

Хорошо, что у меня случилась предварительная тренировка воли, когда я до ста считала…

Так что палец я не отдернула.

– Меня зовут Марша Бланко! – объявила крохотная светящаяся женщина. Одета она была, кстати, в это самое платье. Она выплеснула руками, и вокруг ее фигуры красиво рассыпались искры.

– Если вы меня видите, значит предмет, который вы держите в руках, не просто вышел из моей мастерской, но и я сама лично приложила руку к его изготовлению…

Тут изображение подернулось туманной рябью и исчезло. Вместо этого я увидела другую девушку. Стройную, темноволосую, с ярко-фиалковыми глазами. Такими синими, что казалось, что это линзы такие.

Она была одета в это самое платье. И крутилась перед зеркалом. Здесь. В этой самой комнате.

Потом она повернулась в сторону и что-то как будто сказала.

И в сцене появился ещё один действующий персонаж.

Горбун.

Он улыбнулся. Подошёл вплотную к девушке. Обнял ее за талию.

Отечески так.

Девушка засмеялась радостно и чмокнула Горбуна в лоб.

Потом снова рябь.

И в этом же платье другая девушка.

Светловолосая, невероятного оттенка пшеничные волосы падали на спину до талии.

Она тоже перед зеркалом. Покрутилась, красно-золотой подол взлетел красивым кругом. Вот к ней подходит Горбун…

Снова рябь.

И ещё одна девушка. Рыжая, с двумя красными цветками в волосах.

Тоже смеётся.

И рядом с ней опять Горбун.

– Надеюсь, мое платье принесет много-много счастья… – закончила речь крохотная голограмма Марши Бланко, и все погасло.

– Горгон, а как выглядела Донна? – спросила я, когда убедилась, что продолжения “шоу” не предвидится.

– У нее темные волосы и ярко-синие глаза, – ответил Горгон.

– А Кларисса рыжая? – спросила я.

– Нет, рыжая – Марушка, – сказал Горгон. – У Клариссы светлые волосы, почти белые.

– Понятно, – кивнула я, хотя мне пока что ничего не было понятно.

Ну, кроме того, что все три помощницы носили это самое платье. И пропали.

– А почему ты спрашиваешь? – полюбопытствовал Горгон.

Сначала я хотела промолчать. Увиденное показалось мне чем-то… секретным что ли.

Но потом я подумала, что Горгон ведь идеальный собеседник, получается! Он может только со мной разговаривать, и не сможет ничего передать Горбуну.

Так что я рассказала, что именно увидела.

Молчал он долго, почти минуту. Я даже заволновалась.

– Очень странно, – пророкотал он наконец.

– Что странно? – уточнила я.

– То, что ты видела, – сказал Горгон. – Магические вещи всегда рассказывают одаренным о своих свойствах и способах использования. Но то, что видела ты – это совершенно другое.

– А может у меня дар такой – откровенно разговаривать с вещами? – захихикала я.

Шутка была из другой реальности. У меня всегда были, скажем так, неоднозначные какие-то отношения с вещами. Я легко находила потерянное, мои подарки практически всегда становились для моих друзей и родных чем-то важным, приносящим удачу что ли…

Ну и шутили на эту тему, конечно.

– Вполне возможно, – серьезно и важно проговорил Горгон. – Правда я никогда не слышал о такой способности. Но, как говорил один знаменитый философ: “Одаренность имеет тысячу лиц. Только бесталанность всегда одинакова”.

– Ты сказал, что это платье Донны, – вдруг вспомнила я. – Но я видела в нем всех трёх девушек. Тебя можно выключить? Ну, сделать так, чтобы ты не видел, что происходит вокруг?

– Только одаренный может сделать это! – после паузы произнес Горгон.

– Что, любой одаренный? – спросила я.

– Если тебе вдруг захочется сделать это, – голос Горгона вдруг стал обиженным. – То клеймо мастера, меня сделавшего, находится на моей правой ноге…

– Эй, да я же совсем не об этом! – воскликнула я и погладила голема по шершавому плечу. – Я спрашиваю, потому что я видела всех трёх девушек в этом платье, а ты сказал, что оно принадлежало Донне.

– Да, верно, – согласился Горгон.

– Вот я и подумала, что тебя выключали, – сказала я.

– Возможно, – пророкотал Горгон. – Мне надо подумать.

Тут его светящиеся глаза погасли. И он как-то резко превратился в бессловесного истукана.

– Надо же, какой обидчивый кусок пластилина, – пробормотал я, снова посмотрев на красное платье. – Что же с вами всеми случилось, девочки?

Каждая носила это платье.

Каждую в нем видел Горбун.

Все трое исчезли.

Загадка, разгадать которую было бы очень даже неплохо.

Потому что теперь на них месте – я. И вдруг меня ждёт та же самая судьба?

Идея о том, что Горбун на самом деле маньяк, убивающий своих служанок, снова появилась у меня в голове.

А что? Это платье, судя по тому, что рассказала Марша Бланко, восстанавливает целостность, его нельзя запачкать или помять. Идеальное платье для идеального преступления.

“Ладно, разберемся!” – решила я. Снова скрутила платье в рулончик и отправила его глубоко под нижнюю полку стеллажа.

Надо бы придумать, как я буду спать. Если я правильно все поняла, то жить я тоже буду здесь же. А значит имеет смысл оборудовать себе уютное гнёздышко.

Я прошлась мимо стеллажей, придирчиво осматривая все на ещё один раз.

Если в том углу сдвинуть два шкафа, то за ними как раз получится закуток, в котором можно будет или поставить кровать, или оборудовать лежанку прямо на полу.

Только понадобятся грузчики.

Хотя…

Я осмотрела стеллажи ещё раз.

Если снять с полок все коробки, то я и сама справлюсь. Я же теперь “ездовое животное”, какие мне ещё грузчики?

Только я ухватила за “уши” первую коробку, как со стороны входа послышался ск

рип открывающейся двери.

“Уже вернулся Горбун?” – подумала я. Но чутье уже подсказывало, что это кто-то другой…

Никто не проникает в чужой дом с добрыми намерениями!

Некто тихо выругался, когда споткнулся.

– Тише ты! Соседи могут услышать! – прошипел второй.

– Ой, да ладно! – отозвался второй. Тоже шепотом. – Никто Горбуна спасать не прибежит! Еще и хлопать нам будут.

– Замолчи! – снова зашипел первый.

Мне стало не по себе. Эти двое явно не планировали ничего хорошего.

“Посмотрим ещё, кому будут хлопать!” – мысленно огрызнулась я и тихонько переместилась к ванне Мойдодыра.

– Горгон, – прошептала я, коснувшись шершавой поверхности голема. – Горгон, хватит думать, мне нужна твоя помощь.

Но голем так и остался бессловесной каменюкой.

– Шпира, стой! – с присвистом зашептал первый голос. И тут же что-то со звонком упали и разбилось. – Что ты делаешь?!

– Эта барахолка все равно сгорит, – почти что в полный голос ответил второй. – Так что никому не будет вреда, если я немного тут пошурую… Во, смотри, какая штука!

– Идиот… – простонал первый. – Нас вообще не должны связать с этим делом…

– Ладно, ладно, – фыркнул второй. – Сейчас вот только ещё одну коробку посмотрю, очень уж она многообещающе выглядит…

В складе раздался грохот. Источник его был понятен – неведомый Шпира перевернул на пол деревянный короб с одного из стеллажей.

И стеклянный звон тоже раздался – в коробе была как минимум одна ваза.

– Горгон… – безнадежно прошептала я.

Махнула рукой.

Понятно, разбираться придется самостоятельно. Бытовая техника никак мне с этими поджигателями не поможет.

Тогда….

Я же одаренная, разве нет?

Это значит, что я могу какую-то магию.

Мои любимые герои фантастических книжек могли швыряться смертельными и не очень заклинаниями, зачаровывать предметы и насылать и снимать проклятия. Может быть, если сосредоточиться, у меня получится понять, что за способности скрыты в моей голове?

Место для самопознавательной медитации, конечно, так себе. Я сидела на корточках между ванной и стеной. И надо мной возвышался внезапно онемевший Мойдодыр-Горгон.

И двое препирающихся поджигателей в двух шагах.

Проторможу, и гореть мне ярким пламенем вместе со всем этим хламом. Кототый Горбун так старательно сюда стаскивал. Последнюю порцию уже с моей помощью.

Вот только как мне призвать эту самую свою одаренность?

Нужна какая-то волшебная палочка, крибле-крабле-бумс, и…

Я захлопнула себе рот ладошкой, чтобы не взвизгнуть.

Потому что все как будто слегка изменилось.

Я осталась сидеть на корточках за ванной. Пригнув голову, чтобы если эти двое заглянут, не увидели мою торчащую из-за бортика макушку.

Вот только теперь я будто бы видела весь наш склад из-под потолка. Как будто в компьютерной игре какой-то.

И возле стеллажа копошились двое парней. Лиц мне было не видно, они их очень предусмотрительно замотали тряпками.

“Недолго же продержалось чистоплюйство второго!” – презрительно подумала я, когда увидела, что в вещах, рассыпавшихся из ящика, копаются оба мужика.

А вещи…

Вещи как будто подсветились и начали переливаться разными цветами. Сиреневым, зелёным, оранжевым.

Кажется…

Кажется, каждый цвет означает… гм… настроение вещи.

Мне это было ужасно трудно объяснить даже самой себе.

“Магия-шмагия”, – ехидно фыркнул мой язвительный внутренний голос. И свечение вместе с видом сверху поблекло и начало исчезать.

Я сдала кулаки и прикусила губу.

Глаза обожгло, как будто я сейчас разрыдаюсь.

Что это за дурацкий червь сидит в моей голове? Почему ему нужно все время все испортить?! Сколько раз я не сделала что-то важное только из-за вот этого вот язвительного комментария? Со скольки и людям не познакомилась, потому что: “Ой, да тебя все равно забудут через пять минут, тоже мне суперзвезда!”

Не отправила резюме на работу мечты. Потому что: “Да кто тебя возьмёт, без опыта?!”

Не отнесла рукопись своей книжки в издательство, потому что: “Ну да, нашлась Джоан Роулинг, без тебя издатели-то не обойдутся!”

И вот сейчас…

Только сейчас был один нюанс – не заткну голос этому своему внутричерепному критику, сгорю вместе со своей барахолкой. Не успев даже сутки прожить в юном и прекрасном теле.

И не закрутив роман с мужчиной из моих самых смелых фантазий.

И когда перед моим мысленным взором появился образ шерифа, дышать сразу же стало легче.

Магический “вид сверху” проявился снова. И двух поджигателей, ползающих на карачках между стеллажами я теперь тоже видела четко.

– О, смотри сюда! – первый показал второму блестящую статуэтку почти голой девицы в соблазнительной позе. Откуда-то я знала, что это была часть большого подсвечника. И аура вокруг этой штуки была самая зловещая – темно-багровая, почти черная. С кроваво-красными всполохами.

“Эта вещь уже почти магическая, – подумал мой другой внутренний голос. – Нужно только чуть-чуть помочь…”

“Но как?!” – испуганно подумала я, до боли сжав пальцами край ванны.

И в этот момент ладонь другой руки защекотало. Я опустила глаза и увидела, что по моим пальцам пробегают едва заметные искорки. Длинные, как маленькие ветвистые молнии. Тускло искрясь, они образовали в середине ладони что-то вроде клубочка.

Подчиняясь наитию, я поднесла этот магический шарик поближе к глазам и шепнула:

– Давай устроим этим двоим веселую жизнь, хорошо?

И легонько катнула шарик по полу.

Как бы прицелившись в ту статуэтку, которую сейчас разглядывали двое поджигателей.

– Вот это буфера! – уже забыв про то, что он же сам говорил быть тише, восхитился тот, первый.

– Эх, я бы такую красотку завалил бы… – мечтательно причмокнул второй. Как его там, Шпира?

Тут эти двое принялись, перебивая друг друга делиться идеями, что именно они бы сделали с полуголой девушкой, если бы она была вот прямо здесь. И не металлическая, а живая.

Я похолодела от страха.

И одновременно меня затрясло от ярости.

Магическим зрением я видела, как едва заметный клубок искр приближается к парочке поджигателей.

Я зажмурилась, крепко сжала кулаки и зашептала одними губами: “Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…”

То, что я закрыла глаза, на ясность магического зрения никак не повлияло. Я отчётливо видела, как магический шарик выкатился из двери, деловито преодолел два поворота между стеллажами. Покатился к злоумышленникам, подпрыгнул…

На секунду статуэтка окуталась светящейся аурой, и…

Все.

Неужели ничего не получилось?!

Вот теперь слезы в глазах вскипели по-настоящему. Очень эмоциональная и нетерпеливая барышня эта Клеопатра, вот что я понимаю…

– Ты что творишь, рукожоп криворукий! – заорал вдруг Шпира.

И в этот же момент раздался грохот и вскрик.

– Ай, ты мне на ногу ее уронил!

– Она меня обожгла!

– Задница твоя тебя обожгла, остолоп! Смотри, теперь от нее кусок отломался…

– Она мне ногу сломала! Вот, смотри, у меня ожог на руке!

– Куда она делась? Под полку закатилась что ли?

– Она бы не влезла под полку! Сейчас подожди, я фонарь сделаю поярче…

– А почему вообще так темно стало? У Горбуна же всегда “болотные огни” работали…

– Шпира, ее здесь нет!

– Да быть не может, она же мне на ногу упала…

– Что такое с фонарем? Ты что его не заправил?

– При тебе же заливал…

– Так, давай найдем девку, и пора заканчивать. А то творится тут демоны знают что…

– Всегда подозревал, что Горбун якшается с какой-то темной дрянью…

– Вон она! Надо же, как далеко закатилась! Сейчас я ее достану…

– Осторожно!

Тут раздался громкий деревянный треск, скрежет и грохот.

И сразу следом громкий крик.

– Ааааа! Моя нога!

– Да тихо ты!

– Какое ещё тихо, эта сучка на меня шкаф уронила!

– Что ты несёшь, это же просто статуэтка голой девки. Да ещё и сломанная.

– А ты не видел, как она убежала сейчас? Вытащи меня, давай уже закончим это дело. Пусть здесь все синим пламенем горит…

Снова раздался крик.

– Шшшш! Молчи!!!

– Моя нога…

– Сейчас я тебя вытащу…

– Быстрее, а то сейчас сюда весь город сбежится…

– Шкаф тяжёлый, падла… Ай! Кто здесь?!

– Что такое?

– У Горбуна есть собака?

– Нет у него никого, он мерзкий злобный старикашка! За корку хлеба удавится, ещё собаку кормить…

– Меня кто-то за ногу укусил… Стой, стой!

– Эй! Ты куда?! Не оставляй меня, тут проклятая статуэтка бродит!

Раздался грохот, потом звон чего-то разбитого. Потом крик, снова грохот, будто кто-то упал.

Снова затрещала дерево, заскрипело-заскрежетало…

“Неужели это всё я устроила?” – со смесью страха и восторга подумала я.

– Ты зачем поджег, у меня ногу зажало?!

– Это не я! Фонарь сам разбился!

– Помоги мне!

– Надо выбираться!

Отчетливо потянуло дымом. Я представила себе склад.

Блин, там же сплошное дерево и тряпки! Нужно немедленно звать на помощь!

Только для этого придется выбратьс

я из-за ванны и пробежать мимо двух поджигателей к выходу. Сейчас дверь была открыта, мне нужно было всего лишь…