Текст книги "Камень Януса"

Автор книги: Элла Гриффитс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Элли Гриффитс
Камень Януса

Посвящается моим племянницам и племянникам: Франческе, Уильяму, Роберту, Шарлотте и Элеаноре.

1 июня

Праздник богини Карны

Дом в ожидании. Он все знает. Когда вчера я приносил жертву, внутренности были черными. Все превратилось в ночь. Снаружи весна, но в доме холод, и на всем покров отчаяния.

Мы прокляты. Это уже не дом, а могила. В саду не поют птицы, и даже солнце не решается проникнуть в окна. Никто не знает, как избавиться от проклятия. У всех опустились руки, и они бездействуют, словно в ожидании смерти. Но я знаю, что надо делать, и дом тоже знает.

Нас может спасти только кровь.

Глава 1

Легкий ветерок пробежал по высокой траве на вершине холма. С близкого расстояния округа выглядела совершенно обыденно: вереск да грубые пастбища, и лишь кое-где, словно вехи, белели случайные камни. Но если лететь над этими ничем не примечательными холмами среди зелени и песчаника, то можно заметить возвышающиеся кольцеобразные насыпи и темные квадраты – знаки того, что на этой земле жили много-много лет назад.

Но медленно поднимающейся по склону Рут Гэллоуэй не требовалось обозревать округу с высоты птичьего полета – она и без того понимала, что это место представляет большой археологический интерес. Коллеги из университета много дней раскапывали холм и обнаружили не только остатки римской виллы, но и свидетельства более ранних поселений – бронзового и железного веков.

Рут уже давно хотела побывать на раскопках, но была занята – проставляла оценки за студенческие работы и готовилась к окончанию семестра. Стоял май, воздух был душистым, полным пыльцы и запаха дождя. Она остановилась и перевела дыхание, радуясь, что вышла из дома этим весенним днем. Весь прошлый год был каким-то сумрачным, хотя и не без неожиданных подарков, и теперь Рут радовалась, что выдался случай просто спокойно постоять, подставляя солнцу лицо.

– Рут!

Она обернулась и заметила, что к ней направляется мужчина в джинсах и старой рабочей рубашке. Он легко одолевал подъем, нисколько не сбиваясь с шага. Мужчина был высок и худощав, с темными, вьющимися, седеющими на висках волосами. Рут узнала его, как и он ее. Это был доктор Макс Грей, который несколько месяцев назад читал лекцию в их университете, археолог и специалист по италийской Британии из Суссекского университета.

– Рад, что вы пришли. – Было видно, что он действительно испытывает это чувство в отличие от большинства археологов, не терпящих, чтобы на место их раскопок являлись другие специалисты. А Рут как раз и была признанным экспертом во всем, что касалось костей, разложившихся останков и смерти, и возглавляла в университете Северного Норфолка отделение судебной археологии.

– Докопались до фундамента? – спросила она, следуя за Максом на вершину холма. Здесь было прохладнее, и откуда-то с вышины доносилась песнь жаворонка.

– Полагаю, что да, – ответил археолог, указывая на аккуратную траншею перед ними. Там можно было заметить ряд серых камней. – Мы нашли тут нечто такое, что заинтересует вас.

Рут не требовалось переспрашивать, что именно. Она поняла без слов.

– Кости.

Старший инспектор Гарри Нельсон исходил в крике. Несмотря на свой взрывной характер (хотя дома с женой и дочерями он был кроток, как ягненок), он почти никогда не повышал голоса. Короткие приказы – вот что было ему присуще. Нельсон отдавал их на бегу и приступал к следующему делу. Этот человек быстро принимал решения и отличался ограниченным запасом терпения. Ему нравилось действовать: ловить преступников, допрашивать подозреваемых, очень быстро водить машину и много есть. Зато он не любил заседания, бессмысленные обсуждения и советы. И у него совершенно не лежала душа в такой прекрасный весенний день торчать в кабинете и уговаривать свой новый компьютер хоть как-нибудь пообщаться с собой. Отсюда столько крика.

– Лия!

Лия была административным помощником Нельсона (секретарем, как он предпочитал выражаться). Она осторожно вошла в кабинет. Это была хрупкая темноволосая девушка двадцати пяти лет, которая очень нравилась молодым сотрудникам. Нельсон же видел в ней в основном источник получения кофе и переводчицу с языка новых технологий, которые с каждым днем становились все новее и развивались бурными темпами.

– Лия, экран снова погас, – пожаловался он.

– А вы его случайно не выключили? – За Нельсоном водилась привычка в эмоциональные моменты выдергивать шнуры из розеток. Однажды он даже умудрился лишить света весь второй этаж.

– Нет… Разве что пару раз перезагрузил.

Лия нырнула под стол и проверила соединения.

– Вроде все в порядке. Нажмите на клавишу.

– На какую?

– Вы меня удивляете.

Нельсон шлепнул по «пробелу», и компьютер, волшебным образом ожив, чопорно поздоровался: «Добрый день, старший инспектор Нельсон».

– Отцепись, – отозвался Нельсон, потянувшись за мышью.

– Простите, не поняла? – Лия удивленно изогнула брови.

– Я не тебе. Этой штуковине. Если мне захочется поболтать, то я сам ей скажу.

– Ее так запрограммировали – здороваться, – спокойно объяснила помощница. – Мой играет мне мелодию.

– Черт бы их всех побрал!

– Суперинтендант Уитклифф сказал, что каждый сотрудник должен освоить новые компьютеры. Сегодня в четыре практическое занятие.

– Я занят, – отрезал старший инспектор, не поднимая головы. – У меня встреча по одному очень важному делу на Суоффхемском шоссе.

– Это там, где ведутся раскопки римской виллы? Я видела в передаче «Команда времени».

Лия стояла к Нельсону спиной и поправляла папки на полке, поэтому не заметила, что на его лице внезапно появилось заинтересованное выражение.

– Раскопки? Археология?

– Да. – Она повернулась к начальнику. – Думаю, они нашли целый римский город.

Нельсон наклонился к экрану компьютера.

– И много там археологов?

– Много. Мой дядя – хозяин местного паба «Феникс». Он говорит, что каждый вечер они собираются у него. Даже пришлось удвоить заказ на сидр.

– Очень типично, – проворчал старший инспектор. Он не понимал, как эти археологи могут пить сидр, когда всем известно, что мужской напиток – горькое пиво. Археологи-женщины – другое дело.

– На обратном пути заскочу, посмотрю, что там, – сказал он.

– Вы интересуетесь историей? – удивилась Лия.

– Я? Балдею от нее. Не пропускаю ни одной серии из «Испытаний королевского стрелка Шарпа».

– Тогда вам надо посидеть в нашем пабе с этой командой копателей.

– Что-то я разнервничался. – Старший инспектор одним пальцем напечатал свой пароль «Нельсон-1». Он был не из тех, кто привык все усложнять и напускать тумана. – Вот что, душечка, окажи мне любезность, завари-ка кофе.

Суоффхем – живописный городок, в котором проводятся базары, – из тех, что Нельсон проезжал не замечая каждый день. Стоит отдалиться на несколько миль, и оказываешься в глубокой провинции: вокруг поля с травой по пояс, дорожные знаки указывают направление сразу в обе стороны, проезжую часть переходят коровы, которых гонит какой-нибудь растяпа-мальчишка на четырехколесном байке. Прошло всего несколько секунд, и Нельсон окончательно потерялся в этой глуши. Он уже собирался оставить попытки отыскать путь, когда ему пришло в голову спросить шатающегося без дела парня, как проехать в паб «Феникс». Если в Норфолке человека одолевают сомнения, то следует спрашивать дорогу к пабу. Паб оказался рядом. Развернувшись в грязи, Нельсон попал на дорогу, которая представляла собой обыкновенную колею и вскоре привела к крытому соломой низкому строению, выходящему фасадом на покрытый травой вал. Оставил машину на стоянке и с ощущением, в котором никак не хотел признать волнения, узнал стоящий у подножия холма на другой стороне дороги красный потрепанный «рено».

– Давно не видел, – сказал он. – Надо это исправить.

Нельсон понятия не имел, где искать раскопки и как они выглядят, но рассудил, что с вершины вала все будет виднее. Вечер выдался прекрасным, на траве лежали длинные тени, воздух был теплым. Но старший инспектор не замечал ничего – он вспоминал открытую береговую линию и трупы, вымытые приливом. Вот в таких обстоятельствах он познакомился с Рут Гэллоуэй. Ее пригласили в качестве эксперта по судебной археологии после того, как в Солтмарше, уединенном местечке на побережье Северного Норфолка, были найдены человеческие кости. Тем костям оказалось свыше двух тысяч лет, но Рут потом участвовала в расследовании более свежего преступления – тогда похитили и, как подозревалось, убили пятилетнюю девочку. Расследование завершилось три месяца назад, и с тех пор Нельсон не видел Рут.

Внимание Нельсона привлекли земляные работы вдалеке и двое людей, идущих по изгибающейся линии вала. Женщина с каштановыми волосами была в темной свободной одежде, высокий мужчина в заляпанных грязью джинсах. Не иначе любитель сидра.

– Рут! – позвал Нельсон.

Она улыбнулась. У нее была удивительно обаятельная улыбка, хотя он не собирался ей об этом говорить.

– Нельсон!

Выглядит она хорошо, подумал он: глаза блестят, щеки раскраснелись от ходьбы. Нисколько не похудела, но старший инспектор был бы разочарован, если бы она сбросила вес.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Рут.

Они не поцеловались и даже не пожали друг другу руки, но их лица расцвели от удовольствия.

– Встречался неподалеку кое с кем. И слышал, что здесь проводятся раскопки.

– Неужели ты стал смотреть «Команду времени»?

– Моя любимая передача.

Рут усмехнулась и представила своего спутника:

– Это доктор Макс Грей из Суссекского университета. Он главный на раскопках. Макс, познакомьтесь со старшим инспектором Нельсоном.

Макс удивленно поднял голову, и Нельсон сообразил, насколько нелепо прозвучало его звание в этот прекрасный вечер. Преступления случаются даже здесь. Ученые, как правило, не жалуют полицейских. Но Макс Грей заставил себя улыбнуться.

– Вы интересуетесь археологией, старший инспектор Нельсон?

– Иногда, – осторожно ответил тот. – Рут… то есть доктор Гэллоуэй и я недавно вместе вели расследование.

– Тот случай в Солтмарше? – У Макса расширились глаза.

– Да, – отозвалась Рут. – Старший инспектор Нельсон вызвал меня после того, как на болоте обнаружили кости.

– Оказался чертов каменный век, – прокомментировал Нельсон.

– Железный, – машинально поправила Рут. – Макс сегодня тоже обнаружил кости.

– Опять железный век? – спросил Нельсон.

– Полагаем, римская эпоха. Похоже, захоронены под стеной дома. Пойдем, посмотришь сам.

Рут повела мужчин к подножию вала, где велись земляные работы. Приблизившись, Нельсон заметил, что почва изобилует странными насыпями и холмиками – некоторые образовывали кривые линии, другие стояли особняком и напоминали нарытые большими кротами кучи.

– Что за бугры? – поинтересовался он.

– Мы считаем, что это стены. – Лицо Макса просветлело, как всегда бывает с его коллегами, когда они готовятся взять собеседника в оборот и обрушить на него поток информации. – Здесь должно быть целое поселение. Мы находимся рядом с римской дорогой, но на поверхности видны лишь бурые линии в траве, метки границ.

Нельсон посмотрел на плавно изгибающийся вал. Он еще мог представить, что это стена, но остальное казалось ему просто травой.

– Так вы говорите, что тело под стеной?

– Да. Мы начали копать пробный шурф и сразу наткнулись на него. Скорее всего это вилла, и, судя по тому, что мы видим, очень большая.

– Странное место – кости под стеной, – заметил полицейский.

– Вероятно, жертва, которую принесли при закладке дома, – объяснил археолог.

– Зачем?

– Кельты, а иногда и римляне, имели обыкновение закапывать останки под стенами и дверями в качестве приношений богам Янусу и Термину.

– Термину?

– Богу границ.

– Я молюсь ему каждый раз, когда еду в Хитроу. А другой?

– Янус. Бог дверей и начинаний.

– Они убивали людей и зарывали трупы под домами? Миленький обычай.

– Нам неизвестно, совершалось ли убийство или эти люди были уже мертвы. Но могу сказать, что часто обнаруживаются детские трупы.

– Еще лучше!

Они подошли к накрытой синим брезентом траншее. Рут откинула брезент и опустилась на колени. Нельсон присел рядом. Он увидел аккуратное четырехугольное отверстие (как бы он хотел, чтобы его подчиненные, работающие на месте преступления, были так же аккуратны, как эти археологи). Края четкие, с прямыми углами. Шурф был примерно в метр глубиной, и на его стенках виднелся геологический разрез: сначала слой глины, затем мел. Под мелом выстроилась линия серых камней, рядом с которой было выкопано глубокое отверстие. На его дне светилось что-то белое.

– Так вы их не достали? – спросил Нельсон.

– Нет, – ответила Рут. – Сначала необходимо все описать и нанести захоронение и скелет на план, чтобы понять его смысл. Очень важно установить, как именно лежит скелет. Например, не указывает ли на восток.

– Протестанты учили нас ложиться в постель ногами на восток, – внезапно вспомнил Нельсон. – С тем чтобы, если мы умрем во сне, могли сразу отправиться на небеса.

– Интересно, как дожил до наших дней подобный предрассудок, – холодно заметила Рут. – Храмы почти всегда строились по линии восток-запад и никогда север-юг.

– Буду иметь в виду.

– Порой, – вступил в разговор Макс, – мужчин хоронили лицом к западу, а женщин к востоку.

– Похоже на половую дискриминацию. – Нельсон распрямился.

– А ты этим никогда не грешил? – усмехнулась Рут.

– Никогда. Только пытался перераспределить гендерные роли в полиции.

– Преуспел?

– Нисколько. Поломал голову, а пришло время идти обедать, понял, что все это чушь, и тут же забыл.

Рут улыбнулась. Макс сначала посматривал неодобрительно, а затем тоже улыбнулся. Он переводил взгляд с Рут на полицейского. Происходило явно нечто большее, чем то, что он видел на поверхности.

– Мы как раз собирались в «Феникс» выпить. Хотите присоединиться?

– Не могу, – с сожалением произнес Нельсон. – Надо присутствовать на одном мероприятии.

– Мероприятии?

– Бал в поддержку фестиваля. Проводится в замке. Строгий вечерний костюм и все такое. Мишель хочет пойти.

– Какая жена такое пропустит, – заметила Рут.

Нельсон что-то проворчал. Он не мог придумать ничего хуже, чем маяться в шутовском наряде в толпе манерных хлыщей. Но не только жена, даже его шеф Джерри Уитклифф настаивал, чтобы он пошел.

– Это пиар, который так необходим сейчас полиции, – объяснил шеф, старательно избегая упоминать, что именно благодаря тому, как Нельсон повел расследование солтмаршского дела, местным правоохранительным органам остро требовалась реклама. Черт бы всех побрал с их пиаром.

– Жаль, – небрежно проговорил Макс, чья рука уже опускалась, чтобы обнять Рут за плечи. – Тогда как-нибудь в другой раз.

Нельсон смотрел им вслед. Паб «Феникс» был уже полон ранними посетителями. Слышался смех и звон стаканов. И он невольно пожелал, чтобы у дяди Лии закончился сидр.

Глава 2

Рут медленно ехала по шоссе по направлению к Кингс-Линн. Было девять часов вечера, однако поток машин не ослабевал. Куда они все собрались, думала она, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю и поглядывая на вереницу грузовиков, легковушек, фургончиков и внедорожников. Отпускной сезон еще не наступил, для школьных экскурсий поздновато, да и для пригородного транспорта тоже. Что надо этим людям? Просто добраться до Нарборо, Мархема и Уэст-Уинча? Зачем загнали себя в этот круг ада? Она уже давно двигалась за большим «БМВ» с двумя щеголеватыми шляпами для верховой езды на задней полке. Внезапно в ней вспыхнула ненависть к семье в машине с наклейкой лондонского сафари-парка Лонглит, персонализированным номерным знаком («Шелли-40») и их катанием по выходным на лошадях. Рут была готова поспорить, что они не любят лошадей. Сама она выросла в лондонском предместье, но никогда не сидела в седле, однако обожала книги о пони. Еще она была готова поспорить, что Шелли получила машину на свой сороковой день рождения вместе с поездкой на Карибские острова и курсом инъекций ботокса. Рут тоже исполнится сорок лет через два месяца.

Ей понравилось в пабе, хотя она пила только апельсиновый сок. Было очень интересно слушать рассуждения Макса о традициях италийских захоронений.

– Мы привыкли думать о римлянах как о цивилизованных людях, которым казались омерзительными варварские нравы железного века, – сказал он. – Но существует множество свидетельств, что они сами практиковали казнь захоронением заживо, ритуальные убийства и детоубийства. Найденный десять лет назад в городке Сент-Олбанс череп подростка свидетельствует о том, что его владельца забили до смерти, а затем отрубили голову. В Спрингфилде, в графстве Кент, было обнаружено жертвенное захоронение – по два детских трупа в каждом углу основания римского храма.

Рут поежилась и легонько провела ладонью по животу. Макс, несмотря на все свои рассказы о смертях и обезглавливаниях, был интересным собеседником. Он вырос в Норфолке и любил этот край. Рут поведала ему о своем доме на норфолкском побережье, о ветрах, дующих прямо из Сибири, и о соленых болотах, красных от цветущего на них кермека. «Как-нибудь надо к вам наведаться», – обронил он. «Было бы здорово», – отозвалась Рут. Но больше никто ничего не добавил. Тем не менее Рут решила на следующей неделе еще раз посетить раскопки. Макс привез с собой из Суссекса целую команду, и они собирались провести в поле весь май и июнь. Рут охватила ностальгия по работе на раскопках – чувству товарищества, песням, курению травки у костра и тяжелому труду, после которого не разогнуть спину. А вот по отсутствию удобных туалетов она нисколько не скучала. Старовата она для такого образа жизни.

Слава Богу, «Шелли-40» свернула налево, и перед Рут возникли указатели на Снеттишем и Ханстентон. Она была рядом с домом. По каналу «Радио-4» рассуждали о тяжести утрат – всему на свете приходит черед. Рут часто слушала этот канал, но должен же быть предел разговорам о смерти, и она вставила в магнитолу кассету (в ее старой машине не было проигрывателя компакт-дисков). Салон наполнился по-американски прочувствованным голосом Брюса Спрингстина. Рут нравились его песни – о дальних дорогах, обреченной любви, приятелях по имени Боби Джо, у которых наступили тяжелые времена, – и сколько бы над певцом ни смеялись, она не изменила к нему отношения. Рут прибавила звук.

Машина ехала среди нависающих над дорогой деревьев, по обочинам обильно рос бутень. Но Рут знала: еще мгновение и деревья закончатся. Перед ней словно по мановению волшебной палочки откроется море. Ее не переставал восхищать момент, когда горизонт раздвигается, будто до бесконечности, голубое переходит в белое, а затем в золотистое. Она поехала быстрее и, когда оказалась у стоянки автофургонов, где начиналась дорога к ее дому, остановилась и вышла из автомобиля, позволяя легкому морскому ветерку откинуть назад волосы.

Впереди раскинулись песчаные дюны, принявшие под порывами ветра самые причудливые очертания. Прилив закончился, и море было едва заметно – синяя полоска на фоне серого песка. Высоко в небе кричали чайки, вдали беззвучно проплывал трепетно-красный парус серфингиста.

Внезапно Рут согнулась, и ее стошнило.

Замок Норидж, этот средневековый торт, украшенный викторианским слоем мороженого, теперь превращен в музей. Нельсон несколько раз бывал в нем с дочерями. Им понравились башни во внутреннем дворе, и он вспомнил, что Лоре особенно пришлась по душе коллекция чайников. Он много лет сюда не приходил и, когда поднимался с женой Мишель по извилистой, освещенной и украшенной геральдическими панно дорожке, опасался самого худшего. Страхи оправдались: их встретили одетые как служанки девицы. В приглашении ничего не говорилось о маскарадных костюмах. Девицы были в платьях с глубоким вырезом, отдаленно напоминавшие средневековые, и в игривых чепчиках с оборками. Они предлагали подносы с шампанским. Нельсон выбрал самый полный бокал, что не укрылось от внимания Мишель.

– Конечно, меньше взять не мог, – заметила она, взяв стакан с апельсиновым соком.

– Без спиртного мне этот вечер не пережить, – произнес он, когда они приближались к массивным деревянным дверям. – Ты же меня не предупредила, что здесь будет маскарад.

– Никакого маскарада нет.

Мишель была в очень коротком серебристом платье, не похожем на средневековое. Нельсону пришло в голову, что оно бы только выиграло, если бы на него потратили чуть больше материи – снабдили шлейфом или кринолином. Но он вынужден был признать, что жена выглядела очень привлекательно.

Супруги оказались в круглом вестибюле, где им снова предложили шампанское. Кто-то играл на лютне, но самое ужасное – там оказался шут. Нельсон попятился.

– Иди вперед. – Мишель толкнула его в спину.

– Там мужчина в трико.

– Ну и что? Не убьет же он тебя.

Нельсон, не сводя глаз с шута, осторожно вступил в помещение. И не заметил другую опасность, которая грозила с противоположной стороны.

– Гарри! И вы, прелестная миссис Нельсон!

Это был Уитклифф, в смокинге, рубашке с открытым воротом и с повязанным на шею белым шарфом. Свой наряд он, видимо, считал стильным. Мерзкое зрелище.

– Привет, Джерри, – ответила Мишель.

Уитклифф поцеловал ей руку. Шут с готовностью подскочил и брякнул колокольчиками.

– Вы мне не сказали, что люди здесь будут так чудно одеты, – покачал головой Нельсон.

– Средневековая тема, – успокаивающе отозвался Уитклифф. – Эдвард прекрасно справляется с подобным.

– Эдвард?

– Эдвард Спенс, – уточнил шеф. – Я тебе говорил: спонсор сегодняшнего вечера – Спенс и компания.

– Ах да, строители.

– Строительные подрядчики, – раздался за его спиной голос.

Нельсон обернулся и увидел мужчину приятной наружности примерно одного с ним возраста в безукоризненном вечернем костюме. Никаких белых шарфов и открытых воротов – только белая рубашка и черный галстук, оттеняющие загорелую кожу и густые черные волосы. Нельсону он сразу не понравился.

– Эдвард! – воскликнул Уитклифф. – Это Эдвард Спенс, наш хозяин. А это старший инспектор Гарри Нельсон и его прелестная жена Мишель.

Эдвард Спенс окинул женщину восхищенным взглядом.

– Никогда бы не подумал, что у полицейских такие красивые жены, Джерри.

– Одна из привилегий нашей работы, – натянуто отозвался Нельсон.

Холостяк Уитклифф (что вызывало множество пересудов) промолчал. А Мишель, привыкшая к восхищению мужчин, расцвела и широко улыбнулась.

– Нельсон, так вы тот самый коп, который участвовал в расследовании солтмаршского дела? – спросил Эдвард Спенс.

– Да. – Он не любил говорить о работе и раздражался, если его называли копом.

– Какая ужасная история.

– Да.

– Слава Богу, все разрешилось. – Спенс приятельски похлопал его по спине.

А еще надо благодарить Рут Гэллоуэй, подумал Нельсон. Но она предпочитала, чтобы об ее участии говорили как можно меньше.

– К счастью, подобные попадаются редко, – бросил он.

– Вот за это и выпьем! – Спенс всунул ему в руку очередной бокал с шампанским.

Никто не видел, как стошнило Рут, и она, поковыряв ногой землю, засыпала рвотные массы и вернулась в машину. Там Брюс Спрингстин пел Уэнди, что они рождены, чтобы постоянно бежать. Рут развернулась на стоянке трейлеров и двинулась к дому.

Ее коттедж был одним из трех на границе Солтмарша. Один дом пустовал, а другой принадлежал семье, которая приезжала только на выходные и, по мере того как росли их дети, появлялась все реже. Уединение не тревожило Рут. Наоборот, когда она вышла из машины и оказалась в широких просторах болот и песчаных дюн на горизонте и услышала отдаленное бормотание моря, ее радость только усилилась от сознания, что этот пейзаж принадлежит ей и больше никому. Улыбаясь, она открыла входную дверь.

Рыжий кот Флинт уже ждал ее и, едва завидев хозяйку, пошел навстречу, громко жалуясь на невнимание. В его миске оставался корм, но он любил есть только все самое свежее. Кот мурлыкал у ног Рут, пока она, почувствовав от запаха легкую тошноту, не наполнила миску новым кормом. Флинт привередливо обнюхал еду и вышел на улицу через специальную кошачью дверцу.

Рут присела у стола и проверила автоответчик. Звонила мать: спрашивала, по-прежнему ли она собирается приехать к ней на выходные. Несмотря на то что Рут была в высшей степени обязательным и надежным человеком, мать постоянно ждала, что она в последнюю минуту изменит планы. Второй звонок был от подруги Шоны, которая трещала о своем женатом дружке Филе. А третий – от Макса Грея. Интересно.

«Привет, Рут. Просто хотел сказать, какое удовольствие мне доставил наш разговор. Думал о нашем трупе. Если не хватает черепа, это может свидетельствовать о том, что мы имеем дело с культом головы. Слышала о раскопках на холмах Лэнксхиллс в Винчестере? Там в римском захоронении обнаружили семь безголовых тел, в том числе детское. Похоже, мы имеем дело с чем-то подобным. В любом случае до скорой встречи».

Рут подумала, как странно иногда выражаются археологи. Кости, найденные под фундаментом римского дома, превратились в «наш труп» и невероятным образом связали ее и Макса. У обоих появилось чувство собственника и даже симпатии к костям. Но достаточно ли этого, чтобы Макс ей звонил и оставлял сообщение? Что он хотел? Обсудить обезглавленное тело или еще раз с ней поболтать?

Рут вздохнула. Слишком это сложно для нее. А кроме того, ее голова была занята другими мыслями. Завтра ей предстояло ехать в Лондон сообщить матери, что она беременна.

– Таким образом, вы можете судить, что мы занимаемся тремя ключевыми объектами в самом сердце Нориджа. Старым кожевенным заводом, кинотеатром «Одеон» и заброшенным домом на Вулмаркет-стрит.

– На Вулмаркет-стрит, – кивнул Уитклифф. – Он когда-то был детским приютом?

– Да, – произнес Эдвард Спенс, намазывая масло на булочку. – Так вы, Джерри, из Нориджа.

Это многое объясняет, подумал Нельсон. Сам он вырос в Блэкпуле и, если бы не Мишель и дочери, бросился бы туда без оглядки. Это была идея Мишель, чтобы он поступил на работу в графстве Норфолк, и в глубине души он до сих пор обижался на нее за это. Дочери не любили Блэкпул: по их мнению, там смешно говорят, а ужинают в пять часов. И холодно им там, хотя северные девчонки круглый год ходят в мини-юбках.

Они уже находились в «банкетном» зале. Жареную свинину закамуфлировали под молочного поросенка. Мишель почти не притронулась к своей порции – выставлялась перед соседом – придурком в красной рубашке и нелепых очках по имени Лео. Соседка Нельсона, величественная женщина в синем платье, совершенно не обращала на него внимания, и ему не оставалось ничего иного как слушать бесконечные речи Эдварда Спенса о его торговых делах.

– Это семейная компания, – говорил тот. – Основана отцом, Родериком Спенсом. Точнее, сэром Родериком, поскольку его произвели в рыцарское звание за заслуги в строительных делах. Папе положено отдыхать, но он каждый день приходит в контору и пытается меня учить, как вести дела. Например, он возражает, чтобы я занимался объектом на Вулмаркет-стрит, хотя это превосходная недвижимость. – Эдвард громко рассмеялся.

– Гарри!

Нельсон сообразил, что его зовет жена, очаровательно поблескивая глазами.

– Гарри, мы с Лео как раз говорили о раскопках римского поселения. Того, что рядом со Суоффхемом. И я рассказала ему, что у нас есть знакомая археолог.

Мишель и Рут, к удивлению Нельсона, сразу сблизились. Мишель нравилось хвастаться своей интеллектуальной подругой.

– Да, – сдержанно заметил Нельсон, – она работает в университете.

– Я пишу пьесу, – признался Лео. – О римском боге Янусе. Двуликом боге. Боге начала и конца, дверей и входа-выхода, прошлого и будущего.

Янус. Что-то забрезжило у Нельсона в голове, но не смогло пробиться сквозь пелену вкуса шампанского и молочного поросенка. Не иначе этот приятель Рут, всезнайка из университета. Надо же, Янус, бог дверей, входа-выхода.

Но вдруг Нельсон припомнил кое-что еще. Словно перемотали назад фильм, и он разглядел то, что не заметил в первый раз, хотя это было на ленте. Рут идет к нему навстречу, ее блузка облегает фигуру. Она нисколько не похудела, наоборот, даже прибавила в весе.

Уж не беременна ли она? Если да, то отцом ребенка может быть он.