Текст книги "Камень Януса"

Автор книги: Элла Гриффитс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 32

Когда Рут открыла глаза, вокруг было темно. Сначала она не испугалась. Наоборот, тянуло в сон – убаюкивали приятные воспоминания: пикник с матерью и братом в Каслвуде, время у приемника с отцом, плавание в море, когда волосы струятся между водорослями, и дрема на берегу под солнцем. И даже поняв, что лежит связанной на узкой кровати, не сразу пришла в ужас. Страху мешали приятные грезы, сопровождаемые легким покачиванием. Но затем, словно намереваясь вывести ее из дремотного состояния, внутри зашевелился ребенок. Рут окончательно проснулась и попыталась сесть. У нее были связаны за спиной руки, и это оказалось нелегким делом, но ей все-таки удалось. Рядом с головой оказалось маленькое круглое окно, но в него она видела только серое и зеленое, перемешивающиеся и распадающиеся, словно цвета в калейдоскопе. Все настолько напоминало страшный сон, что Рут опять закрыла глаза и приказала себе проснуться. Но когда снова открыла, все осталось, как прежде: веревки, больно впившиеся в запястья, окно в никуда, странное покачивание вверх и вниз.

Рут отчаянно пыталась вспомнить, что с ней произошло. Она находилась в траншее и рассматривала камень Януса. Оба лица божества зловеще и бесстрастно смотрели на нее. Затем с ней кто-то заговорил. Кто? Она помнила, что не испугалась. Лишь немного удивилась и ощутила легкое раздражение из-за того, что ее отвлекли. Выбралась из шурфа, чтобы что-то поискать в машине. Но в этот миг чего-то испугалась, потому что решила позвонить Нельсону. А затем – пустота, полный провал памяти.

– Очнулась?

Рут повернулась и поняла, что было ясно с самого начала: она на лодке, очень похожей на лодку Макса. Более того, это и есть его лодка. Вот с кровати на нее скалит зубы игрушечная собачка. Собачка Элизабет. А сама она лежит на камбузе. Раковина и плита на тех же местах, где были, когда Макс готовил для нее вкусную еду. Травы до сих пор живописно свисают с потолка. А на трапе на палубу стоит сэр Родерик Спенс. Что он здесь делает?

– Помогите, – попросила Рут. – Меня связали.

Старик неожиданно тоненько хихикнул:

– Связали? Так и есть. Доктор Гэллоуэй ни для кого недоступна. Она связана определенными обязательствами.

Рут не понимала, что происходит, но очень сильно испугалась. И самым страшным было лицо сэра Родерика, такое мягкое на вид, с выцветшими голубыми глазами и с челкой седых волос.

– Отпустите. – Рут постаралась, чтобы ее голос звучал властно.

– Не могу. – Сэр Родерик говорил чуть-чуть насмешливо. – Понимаешь, у тебя есть то, что мне нужно.

– Что?

– У тебя есть ребенок старшего инспектора Нельсона. Ты с ним переспала и понесла от него. И теперь беременна его ребенком – девочкой. Вот что я хочу.

Рут похолодела от ужаса. Этот старик откуда-то вызнал ее секрет. Он в курсе, что в ней зреет плод Нельсона, и намерен воспользоваться этим.

Продолжая улыбаться, сэр Родерик приблизился к ней, и Рут заметила тусклое поблескивание ножа.

– Мне нужен твой ребенок, – произнес он.

Нельсон непонимающе смотрел на Катбада:

– Вы о чем?

– Макс Грей… мне кажется, он имеет какое-то отношение к исчезновению Рут.

Перед тем как Катбад появился в кабинете Нельсона, он получил информацию о Максе Грее. Переговорил со своим приятелем, живущим в Ирландии.

– Он давным-давно знает Макса Грея – с тех пор когда тот тоже жил в Ирландии. Описал его в деталях. Только тогда он называл себя другим именем. И Пендрагон…

– Кто? – Нельсон поморщился, как от боли.

– Пендрагон – это мой приятель. Он сказал, что Макс Грей – поистине мятущаяся душа. Его разрывают внутренние страсти.

В тот момент Нельсон хоть и отдал должное возможностям организации друидов, но отнес все сказанное на счет чудачеств нового века.

– Почему вы считаете, что он имеет к этому отношение?

– Когда я сегодня не сумел найти Рут, то позвонил ему. Он не ответил. Я связался с его студентами. Его не видели весь день.

– Где он живет?

– Судя по всему, на лодке. Пришвартована у Ридхема.

– Поехали! – Старший инспектор потянулся за телефоном. – Нанесем ему визит.

Рут закричала так громко, что Родерик остановился.

– Чего вы боитесь? – Он недоуменно посмотрел на нее.

– Разве мне нечего бояться? – воскликнула она. – Меня заперли на лодке с сумасшедшим. Сумасшедшим с ножом.

Родерик обиженно скривился:

– Я не сумасшедший. В Кембридже был первым на курсе по античности.

Насколько Рут могла судить по выпускникам двух главных университетов страны, одно не исключало другого. Но она сознавала, что ее главная надежда – побуждать Родерика говорить с ней. Рут постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно и убедительно, словно она мило беседовала с коллегой-ученым.

– Я изучала археологию в университетском колледже Лондона. Там хорошее классическое отделение.

– Университетский колледж Лондона? – удивился Родерик. – Вполне пристойное учебное заведение. Вы, должно быть, умная девочка.

Рут попыталась изобразить улыбку и с притворным восхищением спросила:

– Вы специалист по античности?

– Я латинист. – Его глаза блеснули. Что это? Признак катаракты или безумия? Но он хотя бы сел на маленький стул напротив Рут и опустил нож. – Понял это в раннем возрасте. Родился не в то время. Я принадлежу веку самодисциплины и опоры на собственные силы, жертвенности и целомудренных кровавых возлияний. Веку древних богов.

Древних богов. Рут вспомнила похороненные останки девочки – тело под дверью, голова в колодце – черного петуха. И к ней вернулось уже испытанное ощущение, что дом на Вулмаркет-стрит принадлежит более древним и темным временам.

– Конечно, теперь я уже не так много делаю, – продолжил сэр Родерик. – Тем не менее являюсь членом Исторического общества и попечителем музея.

Музея! В голове Рут зазвучал набатный колокол, и она сразу вспомнила куклу зародыша, двухголового теленка и черную ткань, которую ей набросили на голову. И в тот же миг узнала запах – лимона и сандалового дерева. Этот запах едва ощутимо исходил от сэра Родерика Спенса.

– Мой отец был великим латинистом, – произнес тот. – Кристофер Спенс. Ты о нем слышала?

Интуиция подсказала Рут, что лучше ответить утвердительно.

– Он был грандиозным человеком. Великим педагогом. Написал много книг о Древнем Риме. Но не получил того признания, которого заслуживал. Умер сломленным. Так и не оправился от смерти моей сестры.

– Ваша сестра умерла? – Рут вспомнила: Нельсон что-то говорил об Аннабел Спенс. Неужели сестра Родерика и есть тот ребенок, которого зарыли под дверью?

– От скарлатины. И с тех пор все пошло не так, как прежде. Мать не выходила из своей комнаты и целые дни плакала. Отец пропадал в школе и не хотел возвращаться домой. Понимаешь, он сознавал, что дом проклят. Вот почему я был вынужден убить другого ребенка. Чтобы снять проклятие.

Рут внезапно похолодела:

– Какого ребенка?

– Моего, – небрежно ответил Родерик. – Я переспал с одной из служанок – невежественной ирландкой, но вполне миловидной. – Он помрачнел.

– И у нее родился ребенок?

– Да, произошло именно это. – Родерик покосился на свою пленницу. – Я был тогда еще мальчишкой. Ей понравилась моя пылкость. Она говорила, что любит меня. Бедняга! И у нее родился ребенок. Девочка. Она назвала это существо Бернадеттой.

«Существо!» Рут почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Девочка, которую закололи ножом, обезглавили и зарыли под дверью, была ребенком сэра Родерика. Но для него она до сих пор всего лишь «существо».

– Что случилось с матерью? – спросила она.

– О, мать вернулась в Ирландию, страну святых и ученых. Я закопал тело в саду, но когда мой отец обзавелся аркой и колоннадой, зарыл останки под новым входом. Жертва Янусу. Он защищает стены и двери. А голову бросил в колодец. Мне показалось, что так будет правильно. – Он самодовольно улыбнулся.

– Но я-то какое имею ко всему этому отношение? – произнесла Рут, подумав: «Даже если я сумею освободиться, то смогу ли проскочить мимо него? Родерик хоть и стар, но на вид крепок, и у него в руке нож».

– Этот детектив, Нельсон, слишком близок к истине. Я сказал сыну, будто у меня болезнь Альцгеймера, и он охотно поверил, что я слабоумен. Совпадает с тем, что он и его безмозглая жена думают обо мне. Но он хотя бы не стесняется открыто говорить при мне. Считает, что я ничего не понимаю. Я убедил его взять меня с собой на раскопки. Увидел, где вы копаете, и понял, что в конце концов доберетесь до истины. Потом, находясь в полицейском участке, я подслушал ваш разговор. Когда старший инспектор Нельсон куда-то убежал, он оставил на столе свой телефон. Очень неосторожно. Я прочитал твое сообщение и все узнал. Если он не бросит расследование, то я убью его дочь. Это будет справедливо.

– Нет! – крикнула Рут.

Родерик не обратил на ее возглас внимания и продолжил:

– Я увидел тебя на италийских раскопках. Приезжал туда с членами Ассоциации консерваторов. Они наняли автобус – очень цивилизованное мероприятие. А затем заметил на раскопках на Вулмаркет-стрит и связал одно с другим. Решил, дай-ка попытаюсь тебя запугать. Написал твое имя на камне кровью петуха. Сильное магическое действие. Понимал, что археолог из Суссекса наткнется на надпись и расскажет тебе. Думаю, что кукла зародыша – хорошая находка. Я не сомневался, что ты окажешься там, потому что накануне ты обедала с Максом.

– Вы хорошо информированы, – процедила Рут.

– Моя внучка работает на раскопках, – небрежно сообщил Родерик. – Она рассказывает обо всем, что там происходит.

– Ваша внучка?

– Неотесанная девчонка. Но полезная. Затем, как и следовало предполагать, Нельсон захотел провести анализ ДНК. Стало ясно, что он установит связь между мной и останками ребенка. Следовало действовать быстро. Я знал, что ты отправишься на италийские раскопки взглянуть на камень. Поджидал тебя каждое утро. Не сомневался, что ты приедешь. Ты была очень любезна, вызвавшись достать что-то из моей машины. А когда наклонилась, я ударил тебя по голове фонарем. Очень удобный инструмент для подобных целей. Затем приволок на лодку.

– Как вам удалось втащить меня на борт? – Рут вспомнила веселые семейства, жарящие на берегу шашлыки. Уж кто-нибудь да заметил бы человека, который несет на лодку недвижимое тело. Неужели у Родерика хватило на это сил?

– Я завернул тебя в ковер. Как Клеопатру, – усмехнулся он. – Подъехал на автомобиле к лодочной пристани. И какой-то человек был настолько добр, что предложил помочь донести мою ношу. Еще удивлялся, почему ковер такой тяжелый.

– Куда вы меня везете?

– В дом, где есть все необходимое для дела. – Он походил на эксцентричного старичка, увлеченно рассказывающего о своем любимом хобби. С той лишь разницей, что у него в руке был нож, а глаза светились сумасшедшим блеском. – Там, куда я тебя везу, никому не придет в голову нас искать. Нельсон должен будет признать, что потерпел поражение от человека, более сильного, чем он.

– Вы ему сказали? – Если Нельсон знает, он уже несется, будто на крыльях. Перевернет землю, чтобы ее спасти. О, хоть бы он ему сообщил!

– Я послал ему эсэмэску. Примитивный способ общения. Но эффективный.

– Вы должны ему позвонить. – Рут не знала, способна ли полиция отслеживать передачу текстовых сообщений.

– Ты сама ему позвонишь. – Родерик оказался рядом с ней, одной рукой поднес к губам телефон, другой приставил к горлу нож.

Нельсон умчался, как только Клаф приехал охранять его дочерей.

– Ничего не бойтесь! – заявил сержант, когда усаживался на диван смотреть, как американские школьники сражаются со злобными вампирами. – Дядя Дэйв с вами.

– Ради Бога, будь начеку! – бросил ему старший инспектор.

– Положитесь на меня, шеф, – отозвался сержант.

Нельсон выехал на улицу со скоростью сорок миль в час, но сидящий рядом с ним Катбад остался безмятежно спокойным. Старший инспектор не знал другого человека, который бы не боялся с ним ездить.

Время приближалось к шести – часу пробок. На дорогах повсюду возникали заторы, и когда они оказались в пригороде Нориджа, Нельсон включил сирену, и машина стала вилять между рядами, заставляя остальных водителей заезжать на газон и раскидывая, как кегли, столбики ограждения.

Катбад мурлыкал кельтскую народную песню.

На выезде из Ридхема произошла авария, которая блокировала движение в обоих направлениях. Нельсон ударил ладонью по рулю.

– Взгляните на карту, – попросил он Катбада. – Найдите ближайший объезд.

Тот указал на дорогу слева от них. У сломанных ворот грудой валялись старые покрышки.

– Попробуйте туда.

– С какой стати?

– Интуиция мне подсказывает, что она нас куда-нибудь выведет.

Нельсон свернул налево. «Мерседес» сначала подпрыгивал в тракторной колее, а затем погрузился в огромную грязную лужу.

– Если у меня не выдержит подвеска, то виноваты будете вы.

Катбад продолжал напевать.

Дорога тянулась мимо заброшенных амбаров, поставленных на прикол машин, и, как ни странно, симпатичного бунгало, где предлагали ночлег и завтрак. Наконец машина прорвалась сквозь ветки деревьев и живую изгородь и остановилась над рекой – колеса замерли на обрыве. Нельсон сердито повернулся к Катбаду.

– Тупик.

Тот показал в просвет между деревьями, туда, где возвышался церковный шпиль.

– Ридхем.

– Как вам удалось…

– Течение. Надо следовать по течению.

Но старший инспектор уже не слушал – он вовсю рулил вдоль берега.

У бухты гуляла шумная компания владельцев лодок. Вино текло рекой, на гриле жарились колбаски. С одной из лодок, низкого комфортабельного катера под названием «Дреды-2», гремела музыка в стиле регги. Нельсон потряс удостоверением перед носом жарящего колбаски здоровенного типа.

– Я ищу лодку «Леди Аннабел».

Мужчина пожал плечами. Вокруг раздались смешки.

– Я знаю «Леди Аннабел», – произнес долговязый мужчина с дредами по пояс. – Ею владеет профессор.

– Вы знаете, где она припаркована, то есть пришвартована? – нетерпеливо спросил старший инспектор.

– Конечно. – Хозяин дредов говорил так, словно у него впереди целая вечность. Нельсон скрежетал зубами. Катбад одобрительно кивал. – Дальше на причале с левой стороны. Не промахнетесь – последнее судно на стоянке.

– Мир тебе, – поблагодарил его Катбад, и они с Нельсоном зашагали к деревянным воротам.

Но в конце причала обнаружили лишь потрепанные веревки. «Леди Аннабел» исчезла. Сзади доносился голос Боба Марли, певшего об искуплении. Шумела река, и в вечернем свете было видно, как она, раздваиваясь, несет воды в разных направлениях.

– Ну, что теперь? – спросил Нельсон.

– Будем и дальше доверяться течению.

Хорошо, что в этот момент у старшего инспектора зазвонил телефон, иначе жизнь Катбада оказалась бы в большой опасности. Незнакомый номер, зато голос хорошо знакомый.

– Нельсон?

– Рут!

Этот голос звучал напряженно с визгливыми нотками, словно говорила женщина значительно моложе доктора Гэллоуэй. Рут не дала старшему инспектору произнести ни слова.

– Нельсон, ты должен прекратить расследование, иначе он убьет нашего ребенка. И меня тоже. У него серьезные намерения. Прямо король Метатель колец. Умоляю, Нельсон, спаси нашего ребенка. Я не могу тебе сказать, где мы находимся. Прошу тебя, Горацио. Спаси нас.

Связь оборвалась. Нельсон весь дрожал. Он хотел набрать номер телефонной станции, чтобы оттуда отследили номер звонившего, но пальцы не слушались. Катбад схватил его за руку.

– Что она сказала?

Старший инспектор только сбросил его руку. Его ребенок – незнакомая, любимая крошка – в опасности. А Рут, упрямая, вздорная Рут, говорит, как несмышленая девчонка. Рут, которой грозит смерть.

– Надо точно припомнить ее слова, – теребил его Катбад. – Скажите мне, я их запишу. Давайте, Гарри, не время раскисать.

Нельсон старательно вспоминал слова Рут. Они казались странными, но он не сомневался, что услышал их правильно. Пока Катбад записывал, Нельсон звонил на телефонную станцию. А затем посмотрел на Катбада, который присел на корточки и, хмурясь, уставился в грязный клочок бумаги.

– Метатель колец… Что она имела в виду?

– Не знаю.

– А почему назвала вас Горацио? Гарри, это что, сокращение от Горацио?

– Нет.

– Рут дает нам ключ. Здорово. Молодец, девочка. Метатель колец… Был такой легендарный король Дании. Эрик о нем много рассказывал.

– Как его звали?

– Хрерик. По-английски – Родерик.

– Что?

Катбад удивленно поднял голову.

– Есть! – закричал Нельсон. – Она нам сообщает, что это Родерик. Сэр Родерик Спенс.

Он коротко рассказал Катбаду историю семьи Спенс. А когда дошел до Аннабел, тот его остановил.

– Как называлась лодка?

– «Леди Аннабел».

– Уж не принадлежит ли она семейству Спенсов?

– Конечно! Макс Грей – друг Эдварда Спенса. Он сам мне сказал, когда я его допрашивал. Эдвард, вероятно, уступил ему лодку на время. Поэтому Рут назвала меня Горацио – хотела напомнить о другом, знаменитом Нельсоне – адмирале. И таким образом дать нам понять, что она на судне.

– В таком случае где Макс Грей? – спросил Катбад. – Куда делся он?

– Я здесь, – раздался голос.

30 июня

День лета

Ребенок плачет не переставая. Даже нож в ее груди как будто не в состоянии остановить этот крик. У ребенка явно порочная душа. Закрыв глаза и бормоча молитву госпоже, я колол ее и колол. А когда открыл глаза, повсюду была кровь – на кроватке, на стенах, везде.

Она мертва, но плач продолжается.

Глава 33

– Почему ты назвала его Горацио?

– Гарри – сокращение от Горацио, – солгала Рут. – Он не любит, когда люди называют его полным именем. Я специально так сказала, чтобы он не сомневался, что это я.

Родерик удовлетворенно кивнул. Рут затаила дыхание, надеясь, что он не начнет ее выспрашивать по поводу Метателя колец, но он, видимо, принял это выражение за молодежный жаргон (он уже успел прочитать ей пространную лекцию по поводу падения грамотности среди молодых людей). Во всяком случае, больше Родерик ничего не сказал. Рут понимала, что ставка рискованная, но она надеялась, что Нельсон заинтересуется незнакомым словом и, покопавшись в Интернете, узнает, что Метатель колец – датский король и, как говорил Эрик, дед Гамлета. Катбад все это знает, но где он находится?

– Ты падшая женщина. – Родерик убрал нож от ее шеи, ему, вероятно, захотелось поговорить. – Как та ирландская шлюха.

Рут промолчала. Если бы она не была связана, то двинула бы ему ногой в промежность.

– Знала ведь, что Нельсон женат, но улеглась с ним в постель. Ты проститутка.

– Вам виднее.

– Что ж, – заключил Родерик, словно они только что закончили приятную беседу о сандвичах с огурцом, – пойду-ка, пожалуй, к штурвалу.

Макс сидел в маленькой шлюпке. Ловко, как человек много практиковавшийся, он привязал лодчонку к пристани и выбрался на причал.

– Думаю, Родерик Спенс похитил Рут. Утром я приехал на раскопки, она тоже должна была заглянуть, посмотреть камень Януса. Но там никого не было. Собирался связаться с вами, но в это время мне позвонили со стоянки лодок и сообщили, что «Леди Аннабел» кто-то взял. Пожилой человек. Он грузил на борт что-то тяжелое. Люди посчитали это подозрительным.

– Они не сказали, куда он направился? – спросил Катбад.

Макс с сомнением посмотрел на него – после путешествия по берегу реки его красный плащ промок и был в грязи.

– Катбад помогает в расследовании, – объяснил Нельсон. – Нам необходимо знать, где находится Рут. Мы полагаем, что она в опасности.

– Мне сообщили, что он спрашивал о высоте Поттерхаймского моста. – Нельсон и Катбад удивленно взглянули на него. – Это мост через Турн. Там разбилось много лодок. Если они плывут в том направлении, то скорее всего собрались в Хорси-Мир. Там у них семейный коттедж.

Снова удивленные взгляды.

– Малоизвестный участок на северных реках.

– В какую сторону они плывут? – спросил Нельсон.

Макс указал на развилку:

– Если Родерик собрался на северные реки, то туда. По Яру к Ярмуту.

– Мы можем перехватить его у Ярмута?

Макс посмотрел на часы.

– На причале мне сказали, что он отчалил в четыре. Следовательно, сейчас он уже проплыл Ярмут.

Нельсон тоже взглянул на часы. Было половина восьмого.

– А на машине? Если ехать быстро?

Макс покачал головой:

– Самое надежное – попытаться оказаться раньше его в Поттерхайме. Чтобы проплыть под мостом, ему придется снять тент. Это его немного задержит.

– Тогда вперед! – бросил Нельсон.

Качка усилилась, стала неприятной, и Рут опасалась, что ее стошнит. Она бы этого очень не хотела. А мечтала спастись от захватившего ее психа с таким пугающим викторианским языком и таким пугающе современным ножом. Он убил собственного ребенка, а теперь собирается убить ее дочь. Нет, она ему этого не позволит.

Вот если бы добраться в другую часть суденышка – на камбуз, там непременно найдутся ножи и другие острые предметы. Это рядом, стоит лишь протянуть руку. Она сумеет дать отпор Родерику Спенсу с его ножом. Рут повернулась так, чтобы спустить связанные ноги на пол. И в этот момент на нее накатила волна непреодолимой дурноты – она почувствовала, что ее сейчас вырвет. Хуже всего было то, что она не могла пошевелить скрученными за спиной руками и откинуть в сторону волосы. Самое большее, что удалось, – как можно сильнее наклонить голову, чтобы рвота не попала на ноги. Рут продолжала безвольно давиться, пока не опустел желудок, а затем откинулась на спину и закрыла глаза. Она надеялась, что Родерик ничего не услышал, потом решила, что мотор гудит очень громко, и догадалась: лодка движется на полной скорости. Если так, то хорошо: они превышают скорость, и это может заинтересовать речную полицию, других судоводителей, да кого угодно.

Рут лежала тихо и прислушивалась. Кроме шума мотора, она могла различить, как Родерик напевает арии из опер. Ненормальный. Рут снова спустила ноги на пол и попыталась встать. Опять почувствовала спазм в желудке, но на сей раз ее не вырвало. Она замерла, несколько раз глубоко вздохнула, а затем ухватилась за край стола за спиной и, подпрыгивая, стала приближаться к тому месту, где лежали ножи.

Они обнаружили машину сэра Родерика у причала. Определить, что это его автомобиль, не составило труда – кому еще мог принадлежать коричнево-малиновый «роллс-ройс» с номерной табличкой «Спенс-2».

– Проклятие, – процедил сквозь зубы Нельсон, – ему даже не пришло в голову путешествовать инкогнито.

– Ему вообще нельзя водить машину, – заметил Макс. – Эдвард сказал, что у него болезнь Альцгеймера.

– Эдвард ошибается, – усмехнулся Нельсон.

Макс задумался.

– Даже если так, сэр Родерик всегда отличался странностями. В университете Эдвард часто упоминал о его помешательствах. Он поклонялся римским богам, приносил им жертвы. Однажды ворвался в музей римского дворца в Фишборне и принялся разбрасывать цветы и травы. Эдвард за него всегда беспокоился.

– И не без причин, – кивнул Нельсон. – Сейчас вызову полицейских, чтобы они занялись его автомобилем, и свяжусь с речной полицией.

– Они направляются в северные реки, – произнес Макс.

– И что?

– Там нет речной полиции. Только рейнджеры. Но у них всего одна машина, и они не дежурят по ночам.

– Господи! – Нельсон посмотрел на небо и проклял день, когда познакомился с Норфолком, этой рекой и Рут Гэллоуэй.

Макс покосился на него:

– Поехали. Мы должны добраться до Поттерхайма раньше их.

Три прыжка, и она на месте. Склонилась над раковиной, чувствуя слабость и дурноту. Болела голова, видимо, там, где Родерик ударил ее своим фонарем, таким, как он выразился, «удобным для этих целей инструментом». Наверное, стукнул по тому же месту, которое она ушибла на раскопках, когда упала, увидев куклу зародыша, подброшенную им в качестве «предупреждения». Рут поклялась: если останется живой, то непременно его убьет.

Открыть ящик мойки без помощи рук – такова была очередная задача. Рут оглянулась, надеясь найти какой-нибудь острый предмет. Но все было аккуратно прибрано. Черт бы побрал этого Макса с его привычками археолога! А где, интересно, сам Макс? Каким образом сэр Родерик завладел его лодкой? Пугающая мысль, давно витающая на периферии сознания, оформилась и выплыла наружу. Уж не заодно ли Макс с Родериком? Ведь Макс и Эдвард Спенс дружили в университете. Макс мог помочь Родерику с его отвратительными жертвенными штучками на раскопках. Мог даже сам подать идею. Он тоже латинист и почитатель римских богов. Знает все о Гекате, Янусе, Немезиде и других злодеях. Неужели он замыслил ее убить?

Нет, Макс вернулся в Норфолк, потому что его потянуло в то место, где он жил с Элизабет. Нельзя думать о нем плохо. Родерик действует самостоятельно. Бог свидетель, у него поехала крыша.

Но где же все-таки Макс?

К счастью, у ящика была выступающая ручка. Рут наклонилась и сжала ее зубами. Потянула. Это оказалось неожиданно больно, но ящик открылся, и внутри она увидела острые ножи – один с зазубренным лезвием. Она повернулась, стараясь запустить связанные руки внутрь ящика. И в это время за ее спиной раздался голос:

– Не надо, не старайся.

Пока они шли к машине, спустился туман. Только что был виден небрежно брошенный на берегу автомобиль, за спиной Ридхем, впереди проселок. И вдруг все исчезло. Только с воды поднималась клубящаяся дымка, отчего казалось, что они остались в мире одни.

– Речной туман, – объяснил Макс. – Сгущается за секунды.

– В нем Спенсу будет легче скрыться, – вздохнул Нельсон.

Археолог кивнул:

– В таком тумане не видно ничего.

– Это не опасно при такой видимости ехать на лодке?

– На лодке не ездят.

Нельсон нетерпеливо фыркнул, и Макс торопливо продолжил:

– При такой плохой видимости вообще нельзя появляться на воде.

Все замолчали – подумали о сэре Родерике – старике, не умеющем как следует управлять судном и явно ненормальном. Он ведет в тумане лодку по опасному фарватеру к низкому мосту с Рут на борту.

– Поехали! – бросил Нельсон. – Надо его перехватить.

Поездка в Поттерхайм при видимости всего в несколько метров стала сплошным кошмаром. Нельсон не знал реакции Макса – тот устроился на заднем сиденье за его спиной, зато Катбад, казалось, ничуть не волновался, даже, случалось, закрывал глаза. А Нельсон от напряжения посуровел. Он должен спасти Рут. Не может допустить мысли, что опоздает.

Они чуть не проскочили пристань, расположившуюся в стороне от дороги, – длинный причал с пришвартованными к нему суденышками. Нельсон вышел из автомобиля и тут же ступил в грязную лужу.

– Черт!

– Мы у самого моста. – Макс ловко обошел воду. Показал в сторону, но никто ничего не увидел – всюду клубился серый туман, смешивающийся с серой водой. Фонари на моле светили призрачно и нереально, словно огоньки на болоте.

Сначала лодочник отказался выдать им судно.

– При такой видимости вам не удастся проплыть под мостом, и вы не разглядите вешки у противоположного берега.

– Ориентиры, по которым судят, куда править, – объяснил Макс. – В сторону моря красные – справа, зеленые – слева.

Нельсон нетерпеливо помахал удостоверением перед носом лодочника:

– Полиция. С нами опытный кормчий.

– Рулевой, – процедил сквозь зубы Макс.

Лодочник провел их на берег. Там у причальных столбиков стояли белые низкие катера. На вид совершенно ненадежные – два сиденья спереди, два сиденья сзади – они скорее напоминали радиоуправляемые игрушки, чем настоящее транспортное средство для взрослых.

– С электрическими моторами, – прокомментировал Макс. – Идеальный вариант для местного фарватера.

– С электрическими – это хорошо, – кивнул Катбад, впервые за последний час подавший голос.

– Почему хорошо? – не понял Нельсон.

– Не шумят.

Сэр Родерик спустился до середины лестницы и немного возвышался над ней. Рут не раздумывая крепко боднула его головой в живот. Старик пошатнулся и, удивленно вскрикнув, рухнул на койку. Но и Рут, у которой были связаны руки и ноги, после столкновения не сумела устоять. Она слышала, как возится и тяжело сопит Спенс. Значит, она его не вырубила. Рут перевернулась на колени, стараясь отыскать точку опоры, чтобы подняться. Но мускулы ног оказались недостаточно сильными. И почему она ни разу не была в спортивном зале с тех пор, как поступила на работу? Она стала раскачиваться, чтобы придать телу ускорение.

Но в этот момент голова взорвалась болью и в глазах потемнело.

Туман настолько сгустился, что они едва различали друг друга. Лицо лодочника превратилось в колеблющийся белый круг, а Макс в своем темном джемпере совершенно исчез. Лодочник дал им спасательные жилеты, но Нельсон и Макс отложили их. А Катбад аккуратно надел поверх красного плаща. Когда трое мужчин спустились на борт, скорлупка опасно закачалась.

– Следите за центром тяжести, – предостерег своих спутников Макс. – Вы, Катбад, садитесь на ту же сторону, что и я.

– По-вашему, я вешу столько, сколько вы оба? – проворчал Нельсон, но послушно уселся на переднее сиденье рядом с археологом.

Катбад устроился за ними и ежился в продуваемой задней части лодки. Впереди ничего не было видно. Когда Макс включил фары, их лучи лишь отразились от тумана, и на клубящейся дымке заплясали светлые зайчики.

– Безумие, – пробормотал Макс, поворачивая ключ в замке.

– Поехали! – велел Нельсон.

На сей раз археолог не осмелился его поправить.

Когда Рут очнулась, ее первой мыслью было, что она, наверное, умерла. Чувствовала сонливость, неслаженность в теле, словно руки и ноги ей не принадлежали. Выглянув в иллюминатор, увидела серый свет – ни суши, ни моря. Ни воды, ни деревьев, ни других судов – ничего. Вероятно, тот самый момент перед смертью с длинным тоннелем – только куда он ведет? К яркому свету, откуда зовут к себе умершие близкие? Или к операционному столу и болезненному возвращению к жизни? Внезапно в сознании всплыло слово «туман», и Рут с облегчением вздохнула. Все в порядке: она не умерла, просто на реке туман.

Мучительно возвращалась власть над телом: голова пульсировала болью, внутри возникло знакомое ощущение дурноты. Но позывы на рвоту принесли пользу – они напомнили о ребенке. Ей надо выжить ради дочери. «Держись, родная, – успокоила она ребенка. – Я выберусь и вытащу отсюда нас обеих».

Неожиданно Рут заметила гвоздь в стене, на котором висел календарь с живописными видами Норфолка. Не какая-нибудь булавка, а настоящий, солидный гвоздь. Рут завела за него запястья и принялась перетирать веревки. Календарь сильно раскачивался, но гвоздь выдержал. Несколько секунд – и руки оказались свободными. Рут быстро развязала веревки на ногах и подавила очередной приступ тошноты. Затем открыла ящик в мойке и выбрала нож с зазубренным лезвием. Несколько мгновений взвешивала его на ладони, потом повернулась к трапу и толкнула люк на палубу. Он оказался закрыт. Рут тяжело дышала и размышляла: попытаться его выломать или из трюма есть иной путь?

Внезапно ее отбросило назад. Раздался страшный грохот, словно на лодку обрушились небеса и погребли под собой весь мир.