Текст книги "Покровитель для оторвы (СИ)"
Автор книги: Елизавета Найт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 8
По пыхтению и тихим ругательствам девушки понимаю, что все прошло как надо.
Замираю от нетерпения. С тюрбаном на голове усаживаюсь на кресло. И жду, жду, жду…
Именно в этот момент из кабинета выплывают две дивы: хозяйка салона и Нелли Эдуардовна и направляются к нам.
– Ну как у вас дела, Мариночка? – надменный голос хозяйки никак не вяжется с ее словами.
– Я… у нас… в общем… – девушка мнется.
– Марина, не тратьте наше время, – не выдерживает «бабуля».
Девушка обреченно вздыхает и практически срывает полотенце с моей головы.
Наступает долгая минута звенящей тишины.
Кажется, что взгляды всех присутствующих в салоне обращены на мою персону.
А я что? Я ничего…
– Нелли, дорогая, только не переживай! Мы все исправим! – звучит успокаивающе голос хозяйки.
– Что это такое? – голос «бабули» звенит от гнева и негодования.
Вижу в зеркале, как округляются ее глаза и дрожат губы.
Перевожу взгляд на свои волосы. У самых корней они окрасились в глубокий розовый цвет с фиолетовым отливом. «Фуксия» или что-то типо того.
Дальше цвет плавно размывается в ярко розовый, даже маске до такого было далеко. А кончики остались, как и были нежно-розовыми.
Получилась такая Мальвина с розовым фильтром.
Круть! А что? Мне нравится!
– Я не понимаю, как… – мямлит Марина. – Наверное, когда Екатерина… Я… когда упал окислитель граммовка сбилась…
– Упал окислитель? Случайно? – Нелли Эдуардовна быстро ухватывает суть и награждает меня убийственным взглядом.
– Ну…да… – Марина снова мямлит. – Его Екатерина случайно задела.
– Спасибо, – обрывает ее на полуслове «бабуля». А меня обжигает ее пылающий яростью взгляд.
Я кожей чувствую, что она поняла, кто виноват в этом окрашивании.
Блин, Марина, ты не могла виновато помолчать.
– Неважно, дорогая. Все поправимо, – пытается смягчить ситуацию хозяйка. – Марина!
Но девушка не шевелиться. Стоит как вкопанная и отводит взгляд.
– Да. Но не сейчас, Маргарита Михайловна, – почти шепотом возражает девушка.
– Что? – тонкая бровь ползет вверх, как бы удивляясь, что ей кто-то перечит.
– У Екатерины тонкий волос. Мы его уже обесцветили и тонировали. Нового обесцвечивания он не выдержит. Мы просто сожжем ей волосы. Надо подождать.
– Сколько? – почти хором выдыхают женщины.
– Не меньше двух недель, иначе…
– Мы поняли, – резко обрывает ее Нелли Эдуардовна.
Она больше не смотрит на меня. Ее осанка идеальна. Она стоит, вытянувшись в струнку, и смотрит прямо перед собой.
Ее подбородок гордо вскидывается. Она разворачивается на каблуках и достает телефон.
– Дмитрий, дорогой. Отвези Екатерину домой. Я? Нет, я с вами не поеду. Да, собиралась… Но планы поменялись… У меня сегодня дела.
Не оборачиваясь ко мне и ни говоря ни слова, она подхватывает пиджак, кивком прощается с хозяйкой салона и выплывает наружу.
Хм… Неужели я перегнула палку?
Еще раз смотрю на себя в зеркало. Красотка! Просто супер!
– Твою ж… – раздается совсем рядом глубокий баритон.
Вздрагиваю от глубокого хриплого голоса. Втягиваю голову в плечи.
В зеркале встречаюсь с его взглядом. Сначала удивленным, потом пылающим негодованием и яростью.
– Вставай. Пошли, – бросает зло опекун.
– Дима, не переживай. Через две недели мы все поправим. К юбилею Нелли ваша девочка будет сиять… – тараторит хозяйка.
– Не сомневаюсь, – перебивает он ее.
Видимо, такое случается не часто. Потому что женщина замирает и удивленно хлопает глазами. Какое глупое у нее выражение лица.
– Дима, я во всем разберусь. Накажу…
– Хватит, – он снова прерывает ее небрежным жестом. Больше он не обращает внимания ни на что. Только на меня. – Вставай, мы уходим.
По спине пробегают мурашки и стекает капля пота.
– Я хотела еще массаж… – начинаю бодро, но под убийственным взглядом голубых глаз сжимаюсь и шепчу.
Я чувствую, что он кипит от ярости, и слова застревают в горле.
– В другой раз, – он не повышает голос, но я чувствую в нем сталь.
– Я…
Договорить я не успеваю. Дмитрий в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и практически выдергивает из кресла.
– Идем, – шепчет он зло. Очень зло.
В очередной раз подхватив меня под руку, он тащит меня на выход.
– Маргарита Михайловна, пришлите мне счет, – бросает опекун через плечо.
– Дима, я не совсем понимаю твоего поведения, – хозяйка хмурится.
А я слышу, как скрипят у Димы зубы он злости.
– Простите, Маргарита Михайловна. У меня выдались напряженные дни, – его голос звучит ровно, не слышу в нем сожаления.
– Мы с Кариной волнуемся. Ты давно не заходил, не звонил, – она наступает.
– Еще раз прошу прощения, исправлюсь в ближайшее время.
С этими словами он тащит меня на выход.
Едва Дима выталкивает меня за дверь, пытаюсь вырвать руку.
– Отпусти.
Но он держит очень крепко.
– Пусти, говорю, – дергаю сильнее, кофта сползает, обнажая плечо.
– Закрой рот и садись в машину, – он встряхивает меня. Даже зубы клацают.
Никогда не видела его в таком состоянии.
– Эй, что случилось-то?
– Замолчи. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю, – его потемневший взгляд способен убить на месте.
Чувствую, как внутри разливается холод.
– Да вы заколебали уже! – почти кричу я. – То не делай, так не сиди, не кури, пиво не пей! Я, блин, у вас в гостях, а не в тюрьме!!! И кто такая эта Карина? И почему они с мамашей-манекюршей ждут тебя в гости? – я не уверена, это моя природная наглость выступает на первый план или интуитивно начинаю действовать как в поговорке, что лучшая защита – это нападение.
– Это не твое дело, – отрезает Дмитрий и распахивает передо мной дверцу.
– Не мое? – я и сама это знаю. – А может, это очередная твоя подружка? Может, ее мамашка специально меня выкрасила как болонку на параде, а?
Чувствую, что не просто попала в точку. Я довела Диму до очки кипения!
Его щеки покрываются румянцем, а после вспыхивают и идут багровыми пятнами.
Вжимаю голову в плечи, ожидая очередного урагана страстей.
Вот только где-то совсем глубоко внутри щемит тоска. Почему? Что это?
Карина! Карина, его очередная… Кто? Девушка? Игрушка? Или может что-то большее?
Почему мне не плевать?
За последнее время я изучила почти весь спектр Диминых эмоций: гнев, ярость, презрение, недоумение, злость. Вот только я больше ни разу не видела на его лице восхищения, как в ту далекую ночь…
Блин, да что со мной? На хрен мне его восхищение!
– Екатерина, ты никогда не задумывалась, что твои поступки могут бросать на нас тень? – он говорит тихо и почти спокойно. Вот только я все равно слышу звенящий металл.
Поднимаю на него взгляд. Его глаза мечут молнии. На щеках ходят желваки, но он изо всех сил пытается сохранить спокойствие. Мне даже кажется, что я слышу усталось в его голосе.
– Тень? На вас?
– Да. Твоя потасовка на вокзале была снята на камеры мобильных телефонов, знаешь сколько мне пришлось заплатить, чтобы эти видео не увидел весь интернет?
Отрицательно качаю головой.
– А твои снятые кроссовки в нашем подъезде? Знаешь, с какими глазами мне пришлось оправдываться перед охранником?
Продолжаю качать головой.
– Он сделал вид, что поверил. Но половина дома косятся в нашу сторону, стоит тебе выйти из квартиры! Богатые люди, Катя, тоже любят сплетни, особенно, когда они касаются еще более богатых или влиятельных людей…
– Так вы влиятельные?
– Это все, что ты услышала? – он ревет от бешенства. – Катя, ты неисправима!
Он подхватывает меня под руку и тянет к машине.
– Хватит, поиграли. Завтра ты вернешься домой!
– Домой? – голос не слушается меня. Я шепчу.
– В Смоленск!
Черт…
– Ты не сделаешь этого, – в моем голосе звенят слезы.
– Нет? Почему это? Ты только и делаешь, что выкидываешь фокусы!
– Я не виновата…
– Нет? Это не ты курила и запустила систему тушения пожара у нас в квартире?
Это была я.
– Это не ты играешь по ночам с прислугой в карты на деньги? И мухлюешь!
– Я не мухлюю, – вот сейчас даже обидно стало.
– А мне приходится утром возвращать своим работникам проигранные тебе деньги!
Ни фига себе!
– Или это не ты воруешь мое пиво из холодильника? – его глаза сверкают, а плечи расправляются.
Сейчас он похож на темного ангела возмездия.
Я сжимаюсь.
Мимо нас проходят люди, оборачиваясь и косясь любопытными взглядами.
– Я не…
– Ты знаешь, что значат сплетни среди таких как мы?
– Позор… – шепчу я.
– Нет! Это наша слабость! Ты – наша слабость.
Я поднимаю взгляд на него, надеясь услышать о себе что-то хорошее.
– И позор! – припечатывает он. – Сегодня была последняя капля. Маргарита Михайловна уже через двадцать минут обзвонит всю Москву с историей о чудной внучке Нелли Эдуардовны. Это провал.
– Мне все равно, – пытаюсь проглотить слезы.
– А мне нет! Знаешь, как тяжело возвращаться на родину, на которой никогда не был? А моя мама? Ты подумала о ней? Она уезжала больше тридцати лет назад из совсем другой страны. В Англии она жила среди аристократов и вела дела со старинной знатью. А здесь! Здесь все эти воротилы вырвались из грязи в князи за сутки, за месяцы, а строят из себя неизвестно что! Знаешь, каково это налаживать отношения с теми, кто готов взять твои деньги и тут же обсудить тебя за твоей же спиной? Знаешь, как сложно в ее возрасте выстраивать все с нуля?
Обреченно качаю головой.
– А ты… и твои закидоны все портят! Ты неисправимая эгоистка.
– Я не специально!
– Значит, дура!
– Иди к черту! – отталкиваю его от себя. Со злости громко хлопаю услужливо открытой передо мной дверцей.
– Екатерина, стой! – доносится мне в след.
Глотаю слезы и без разбору несусь вперед.
Он хватает меня за руку и дергает на себя.
Я с развороту влепляю ему пощечину.
Даже сама вскрикиваю от боли, которой обжигает ладошку. Словно миллион раскаленных жал вогнали мне под кожу.
Краем глаза успеваю заметить его удивление. Мужская ладонь разжимается, выпуская меня на волю.
Разворачиваюсь и сбегаю.
Глава 9
Все вокруг размывается от застилающих глаза слез. Где-то совсем рядом сигналят машины. Но я не останавливаюсь. Бегу все дальше.
Я – позор? Да как он может!
Его мать смотрит на всех как на говно! Он сам трахает все, что движется и в собственно доме, и в командировках, да во всей Москве!!! Сколько раз я сидела ночью у окна и видела его поздние или сильно уж ранние утренние возвращения после «деловых» встреч!
От воспоминаний перехватывает дыхание!
Люся, успокойся! – командую себе.
Замедляю шаг и оглядываюсь. Абсолютно незнакомая улица. И Димы нигде нет.
Вот же…
– Эй красотка, тебе помочь? – от серой стены отлепляется темный силуэт с сигаретой во рту.
– Нет, спасибо, – быстро тараторю я и отступаю на пару шагов.
У меня давно глаз наметан. С этим парнем лучше не связываться.
Делаю еще один шаг назад и в сторону.
– Не торопись, сучка, – вздрагиваю от этого голоса.
Совсем рядом возникает тот парень, что пытался обокрасть меня на вокзале. Почти пацан, наверное, даже младше меня. А сколько злости во взгляде!
Он выхватывает из моих рук сумку и бросает ее своему подельнику.
– Эй, – я пытаюсь собрать волю в кулак.
– Заткнись! – ревет коротыш.
Чувствую его неконтролируемую ярость.
– Сдала меня, сучка? Аа?
Делаю глубокий вдох.
– Не понимаю, о чем ты… – пытаюсь сделать глупое выражение лица.
– Не прикидывайся! Думаешь, мы случайно встретились? – он мерзко хихикает.
– Завали, – гремит голос его подельника. И смех тут же обрывается.
– Ты, красотка, нам должна, – мужчина сплевывает и выворачивает содержимое моей сумочки прямо на асфальт. – И за вокзал, и за целый месяц слежки за тобой.
– И это все? Все? – почти ревет коротыш, склонившись над моими вещами. – Старый смартфон и пара тысяч! Ты что этому богачу сосешь за еду?
– Ты че охренел? – не могу сдержаться.
– Потише, детка! – мужик делает шаг в мою сторону. Его крупная рука тянется ко мне.
Успеваю заметить на пальцах выбитые татухи.
Отшатываюсь и натыкаюсь спиной на стену.
Быстро обвожу взглядом темный засранный закоулок. Люся, дура чертова, как тебя сюда
занесло?
Вокруг горы мусора, каменные стены с хреновыми граффити и мусорные контейнеры. Где-то совсем рядом хлопает дверь и гремит музыка вперемешку с пьяными криками.
Мужчина наступает. Его пальцы больно впиваются в мое плечо. Судорожно вдыхаю и едва могу подавить подкатившую к горлу рвоту. От мужика воняет давно не мытым телом и дешевым табаком.
– По счетам надо платить. Не можешь заплатить – отработаешь, – он скалиться. Его губы растягиваются в гаденькую похотливую улыбку, и вырывается очень красноречивый смешок.
Внутри все холодеет. Коротыш поднимает голову, его глаза плотоядно блестят. Он подхватывает смех товарища, заливаясь хриплым лаем.
– Завали, – командует мужик.
– Эй, крошка, у тебя проблемы?
Оборачиваюсь на грубый бас.
Прямо около выхода из переулка припарковались двое байкеров.
Блестящие мощные машины. Здоровые дядьки в кожаных жилетах с логотипом волка и пудовые кулаки.
Сглатываю.
Открываю рот, чтобы ответить им. Но грязная лапища мужика зажимает его.
– Неа, все путем, – отвечает он лениво.
– Да? – бровь одного красноречиво ползет вверх.
– Мужики, моя девочка задолжала мне за последнего клиента. Сейчас она отдаст, что должна, и пойдет искать следующего клиента.
Меня уже второй называют проституткой. Это неспроста!
Сглатываю, переводя испуганный взгляд с мужика на байкеров. Купятся?
– А нам так не кажется, – один из байкеров спрыгивает с мотоцикла. Следом спрыгивает и второй.
Байкеры с хрустом разминают кулаки и медленно идут к нам.
Коротыш подскакивает и выхватывает нож-бабочку. Она ловко порхает в его руках.
Что-то мне подсказывает, что у его дружка тоже что-нибудь припрятано в рукаве…
Байкеры переглядываются и подходят ближе.
Парнишка-карманник бросается на них, за что тут же получает в жбан от одного из мужиков и оказывается в руках другого.
– Блядь, – выплевывает подельник карманника.
Он с силой отталкивает меня и бросается на помощь.
Я отлетаю к стене и больно прикладываюсь о кирпичную кладку плечом. Сползаю на асфальт и замираю.
Пока первый байкер скручивает на земле карманника, второй встает в стойку и ждет.
Предчувствие меня не обмануло второй вор достает из кармана нож. Вот только это не легкая крылатая бабочка, а широкий охотничий нож. Таким только кабана свежевать. Я по телеку видела. Передачи про охоту и про оружие.
Широкое лезвие блестит в неярком свете фонарей. Секундная задержка и вор бросается в атаку.
В этот момент слышу знакомую мелодию. Это мой телефон. Это Дима! Больше некому.
Я приподнимаюсь и вытягиваю шею, что бы найти телефон.
Он валяется на асфальте прямо под ногами дерущихся.
Придерживаю ушибленную руку и пытаюсь подползти ближе.
Мелодия звучит все громче и настойчивее. Дима не отступит.
Но неожиданно звонок обрывается. Он сбросил? Устал ждать ответа?
Нет, все проще! Старый вор, кружась напротив противника со всей дури наступил на мой телефон.
Всхлипываю и замираю на месте.
Все мое внимание приковано к схватке.
Вор делает один выпад за другим, широко размахивая лезвием.
Байкер отпрыгивает, высоко подняв руки. Кажется, что эта игра никогда не закончится.
Но выпады становятся все более рассеянными и редкими.
Байкер бросается вперед, обхватывает руку вора и резко тянет вниз.
Слышу хруст и глухой стон.
Нож со звоном падает на асфальт, рядом на колени со стоном падает мой обидчик.
– Извинись перед дамой, – тяжело дыша, басит байкер. – Ну!
Вор вздрагивает от боли, стоит байкеру надавить на поврежденную руку. Его глаза вспыхивают ненавистью, но тут же гаснут, затуманиваясь болью.
– Прости…
– Ты принимаешь извинения? – гремит бас.
Теперь вздрагиваю я от обращенного ко мне вопроса.
– Если они снимут меня со счетчика, – отмираю и пытаюсь подняться.
– Со счетчика? – брови байкера хмурятся. Он недобро глядит на свою жертву. – Ну, что скажешь?
Тот склоняет голову, но молчит.
– Отвечай! – байкер сжимает его руку.
– Ааа. Хорошо, хорошо. Пусть катится к черту, дура психованная! – визжит вор.
– Обойдемся без полиции? – гремит первый байкер, нависая над карманником.
– Ага, – басит второй.
– И чтобы пахан ни о чем не узнал, ясно? Я не хочу, чтобы на меня вся столица охотилась из-за двух дурачков! – вставляю свои пять копеек. Другого шанса мне не представится.
Молчание затягивается, но целительный захват байкера за поврежденную руку творит чудеса.
– Хорошо, хорошо. Все замнем, – молит вор.
– Договорились, – откидываю голову на кирпичную кладку.
Успеваю заметить удивленные переглядывающиеся взгляды байкеров.
Да плевать!
Закрываю глаза, лихорадочно думая, как мне добраться до «дома»!
Совсем рядом раздается возня, шорохи и нецензурный шепот. Но я не двигаюсь.
– Детка, тебе есть куда идти?
Я не уверена с ответом. Поэтому молчу.
– Тебя подвезти?
Ммм, этот вопрос интереснее, но мне пока хватает других забот.
– Так, – чувствую крепкие руки на своем теле. – Будем считать молчание знаком согласия.
С этими словами меня устраивают на широком кожаном сиденье огромного байка.
– Держись!
Ни секунды не раздумывая, я обхватываю огромного байкера за талию и прижимаюсь крепче к его спине.
Ох, я потом и пожалею об этом…
Глава 10
Просторное помещение, разделенное шкафами на несколько залов.
Обшарпанные светлые стены, лампы дневного света, старые столы и какой-то непонятный флаг, распятый на стене.
Не так я представляла себе логово байкеров.
– Стоп! – гремит глухой бас Саныча, одного из двух байкеров, что меня спас. – На кой хер… прости, хрен, тебе опекун? Тебе лет то сколько?
Тяжело вздыхаю и отпиваю из медной кружки самый вкусный в моей жизни чай.
– Двадцать один.
– Ничего не понял, – опять гремит он. – Ты ж совершеннолетняя.
– Ага, – киваю я и откидываюсь на их старом промятом диване.
– И?
Мужчины даже подаются вперед, чтобы лучше расслышать мою историю.
– Там какая-то неясная замута с наследством, – морщусь я.
Я так до конца и не вникла во все эти термины и путаные объяснения, что вылили на меня ушатом Дмитрий, Нелли Эдуардовна и семейный адвокат.
– Ну-ка давай разбираться, – спокойно говорит второй. Его кликуху я даже запоминать не пыталась. Там все сложно.
Закатываю глаза и начинаю.
– Адвокат мне сказал, что по завещанию моего дедушки я что-то там и где-то наследую. Но из-за того, что я не секу в деньгах, акциях и прочем мне нужен помощник.
– Так помощник или опекун?
– Да тише, – Саныч наклоняется вперед и кладет бородатый подбородок на сцепленные ладони.
– Должен быть помощник, а по документам опекун и распорядитель. Без его ведома я не могу пользоваться деньгами и имуществом. Только с его разрешения. Я не могу ничего продать и даже снять денег в банке не могу. За все мое движимое и недвижимое имущество отвечает Дмитрий Александрович.
– Ни хрена себе…
– Да тише ты, – опять гремит Саныч. – И долго он еще будет твоим опекуном.
Горько вздыхаю.
– До того момента, как сам не определит, что я смогу распоряжаться деньгами.
– То есть никогда, – подводит итог «безымянный» байкер.
А я опять тяжело вздыхаю.
Неожиданно входная дверь с грохотом распахивается.
На пороге замирают трое парней.
Крупные фигуры, кожаные жилеты. Тот, что в центре так набрался, что не стоит на ногах. Двое других практически тащат его на себе.
– Кто это? – спрашивает хмуро один из них, пронзая меня недобрым взглядом.
– Это… – «безымянный» громила делает паузу и оборачивается ко мне, представляя мне самой себя представлять.
– Люся, – выдаю я рефлекторно.
– Свали, Люся, – зло сплевывает второй пришедший.
Подскакиваю с дивана и шагаю на выход. Надеюсь, в этот раз я обойдусь без приключений.
– Стой! – командует Саныч. – Ей некуда идти.
Замираю на месте, боясь поднять глаза и увидеть ненависть в глазах пришедших.
В ответ слышу неясный стон. Слишком знаком мне этот стон! Это профессиональное.
Быстро поднимаю голову, взглядом прохожусь по троице.
У двух мужчин по краям лица уставшие, обеспокоенные, но живые. А вот тот, что по середине… Холодный липкий пот стекает ручейками по его вискам. Он необычайно бледен. Все его силы уходят на то, чтобы держаться за товарищей.
– Что случилось? – требую ответа. Не важно, что я женщина, в первую очередь я фельдшер. Ну почти. Я вообще то акушерка. Но это мелочи в такой ситуации.
– Гуляй, девочка, – огрызается один из пришедших.
– Нет! – заявляю я резко. – У вашего товарища внутреннее кровотечение.
– Чего?
– Он бледный, с него градом катиться пот, он дышит через рот. Что случилось? – пока говорю, забираю волосы в хвост.
Саныч и «безымянный» перехватывают раненного и укладывают его на диван.
Двое здоровых байкеров переглядываются. Тот, что постарше кивает и второй начинает рассказ.
– Рыжий что-то не поделил с мужиками в баре. Те были не правы, но Рыжий на досрочке, ему нельзя попадаться. Мы вроде вопрос замяли, извинились, по рукам хлопнули. Пока мы отвлеклись, Рыжий решил сходить покурить, там они его и встретили. Трое на одного, да еще и с ножами.
Он замолкает.
Я подхожу к бледному парню, растянувшемуся на кушетке, и поднимаю протиравшуюся насквозь кровью футболку.
– Твою мать, – вырывается у меня.
На его теле три колотые раны. Расположение удачное. На первый взгляд ничего жизненно важного задеть были не должны.
– Надо вызвать скорою.
– Исключено, – отрезает самый «пожилой» из байкеров.
– Он потерял много крови. Надо зашить раны, – я осторожно, под стон пострадавшего исследую края одной из них.
– Он на УДО. Скорая вызовет полицию, а те не станут разбираться, что Рыжий был не виноват. Я не могу позволить ему снова сесть в тюрьму.
Поднимаю на мужчину удивленный взгляд.
– Он – мой сын.
– Он умрет… – пытаюсь вразумить его.
– Он умрет в тюрьме. Слишком многим он встал там поперек горла.
Мысли в голове несутся с бешеной скоростью. Ощущаю себя доктором Стренждем, просчитывая множественные варианты, пока четверо здоровенных бородатых мужчин с тревогой смотрят на пятого.
– Мне нужна водка, – выдаю я в давящей тишине. И тут же в моей руке оказывается целая бутылка.
Откручиваю пробку и делаю большой глоток.
Рядом раздает удивленный вдох, смешок и громкие хлопки.
– А вы ждали, что я начну его водкой поливать? – отставляю бутылку в сторону и закатываю рукава дорогой шелковой блузы.
– Ну…
– Быстро в круглосуточную аптеку: нужны стерильные марлевые салфетки, много, бинты, пластырь, перекись и спирт, хирургические иглы и шовный материал и антибиотики.
– Это все? – скептически вскидывает бровь «пожилой» мужчина.
– Вообще-то нет, – я снова поднимаю футболку на раненном. – Еще нужна капельница и растворы.
– Ты уверена, что мы найдем в круглосуточной аптеке иглы и нитки?
– Шовный материал, – поправляю его. – Нет, не уверена. Но другого предложения у меня нет. Если вы знаете, где все это достать…
– Я знаю, – «безымянный» радостно улыбается. Все лица обращены к нему. Но он уже несется в соседнее помещение.
Не проходит и минуты, как он тащит металлический чемоданчик с красным крестом на боку.
Я такие в колледже видела только в медицинском музее.
– Вот, – он ставит свою добычу на стол и открывает.
Не смотря на раритетность чемодана, начинка у него весьма современная. Тут находится почти все, что надо. За остальным срывается молодой байкер.
– Откуда? – бросаю я, вскрывая упаковку с перчатками.
– Кулибин, – выдает байкер неизвестное мне имя. А вот все остальные понимающе улыбаются и выдыхают с облегчением.
– Кто это?
– Это наш товарищ. И у него есть все.
– Он врач или маньяк? – спрашиваю я, доставая из чемодана какой-то страшный хирургический инструмент, значения которого я не знаю.
Ответом мне служат веселые смешки.
– Мы не уверены, – выдает «пожилой» байкер.
Я больше не допытываюсь, обрабатываю поочередно все раны спиртом и йодом, обкалываю лидокаином и начинаю шить.
Не знаю, сколько у меня на это уходит времени. Я стараюсь сделать все аккуратно.
Рядом попеременно дежурит кто-то из байкеров, поднося воды то мне, то раненному.
– Готово! – отрезаю ножницами пластырь и фиксирую последнюю повязку.
Потягиваюсь и охаю от боли. Все мышцы свело.
– Пойдем, девочка, переговорим, – ко мне почти вплотную подходит отец Рыжего. Вздрагиваю от его хмурого взгляда. Оборачиваюсь, но остальные мужики старательно на нас не смотрят.
Ну, вот и пришла пора расплачиваться…
– Атас! – в помещение влетает тот байкер, что ушел в аптеку.
– Что случилось? – лицо «пожилого» приобретает озабоченное выражение.
– Девчонку ищут!
Я замираю на месте. Бред какой-то! Кому я нужна?
– В аптеку менты заходили, показывали твою фотку.
– Ты бредишь, – отмахиваюсь я.
– Нет! – он достает из кармана распечатку.
С мятой бумаги прямо на меня смотрит мое изображение. Фу, какое страшное. Неужели не было поприличнее?
– Дай сюда, – выхватываю листовку. А байкеры толпой окружают меня.
– Пропала Екатерина… бла-бла-бла… была одета… чего? Что, брюки реально Гучи? – я отрываю удивленный взгляд от листовки и осматриваю свои штаны.
– Дай, – листовку перехватывает Саныч. – Ищут родственники, обладающего информацией просят позвонить в полицию или лично Дмитрию Александровичу Исаеву.
– Господи, – закатываю глаза. – Всего несколько часов прошло, а он уже панику поднял…
– Пошли, – неожиданно громко гремит приказ.
Поднимаю удивленный взгляд на отца Рыжего.
– Ржавый… – начинает было Саныч.
И тут я только замечаю, что байкер реально не просто рыжий, а с темно – ржавым отливом.
Мужчина вскидывает руку в предупреждающем жесте. И Саныч замолкает. Остальные не решаются ему перечить.
Я поднимаюсь и скидываю плед, что заботливо опустили мне на плечи мужчины.
– Держи, – мне в руки прилетает громоздкий шлем.
– Зачем?
Теперь очередь Ржавого закатывать глаза.
– А ты без шлема собралась на мотоцикле нестись?
– Я? Нет…
– Идем, надо тебя вернуть родственникам, пока полиция сюда не додумалась заглянуть.
Сердце глухо стучит в груди, ощущаю облегчение. Я что реально считала, что он меня сейчас порешит? Прислушиваюсь к себе. Да, реально считала.
Неожиданно меня сгребают в охапку.
– Береги себя, сестренка, – басит Саныч.
Остальные похлопывают меня по плечу в знак поддержки.
– Спасибо, – выдыхаю я. В глазах собираются слезы. – Спасибо, что не бросили там…
– Ну тише, сестренка!
– Идем, – почти резко обрывает прощание Ржавый. И в это раз я с ним согласна.
– Я с вами, – подмигивает мне и подхватывает свой шлем тот, который гонял в аптеку.
Вы когда-нибудь ездили по ночному городу на байке? Нет, не гоняли. А именно ездили. На чоппере, огромном, мощном и удивительно красивом.
Темное небо озаряется десятками, нет сотнями ярких огней. Темные монолитки, словно огромные многоглазые чудовища смотрят на вас желтыми окнами. Холодный осенний ветер пробирается даже под кожанку, что надели на меня байкеры.
Но мне все равно хорошо. Спокойно и свободно. Словно я птица.
Прижимаюсь щекой к прохладной кожанке «молодого» байкера и крепче обхватываю его за талию.
Но все хорошее быстро заканчивается.
Движок мягко урчит на повороте. Яркий свет фар освещает «наш» двор.
Не успеваю соскочить с мотоцикла, как рядом возникают темные фигуры моих провожатых.
– Девочка, – негромко зовет меня Ржавый. – Имей в виду, теперь ты для нас как сестра. А «Волки» слов на ветер не бросают.
Неуверенно киваю.
– Ты знаешь, где нас найти. В любое время и по любому вопросу мы ждем тебя у себя.
Киваю уже увереннее. Собираюсь развернуться, как второй байкер ловит меня за руку и настойчиво притягивает к себе.
– Запиши мой номер, – говорит он вкрадчиво. – Выберемся, покатаемся.
Не успеваю ответить, как нас обливает ярким светом фар. Темная иномарка с визгом останавливается практически перед нами.
– Эй, полегче! – возмущенно кричу я водителю.
Хлопает дверца.
– Екатерина!
Я вся сжимаюсь от презрительно-ледяного женского голоса и таких же ледяных глаз.
– Привет, – неловко машу рукой, не зная, что еще сказать.
– Что ты здесь делаешь? – «бабуля» берет себя в руки и обдает презрением еще и байкеров за компанию.
– Любуюсь ночной Москвой, – ляпаю первое, что пришло мне в голову.
– Екатерина!
И снова втягиваю голову в плечи. Этот голос злее и опаснее, чем голос «бабули». Поднимаю взгляд. С другой стороны от машины застыл Дмитрий.
Его широкоплечая фигура напряжена, ладони сжаты в кулаки. Могу поспорить, что ноздри его трепещут, а желваки ходят ходуном.
– Марш домой!
Лишь фыркаю в ответ. «Домой»! У меня нет дома!
– Екатерина, – отчетливо слышу предупреждение и плохо скрываемый гнев в его голосе.
– Сейчас, только с братишками попрощаюсь, – говорю, а сама слышу возмущенный вздох Нелли Эдуардовны.
– Прости…эм…
– Андрей, – Андрей все еще сжимает мою руку и поглаживает запястье большим пальцем.
– Андрей. Понимаешь… – я совсем не знаю, что надо сказать. Под напряженными воинственными взглядами я пугаюсь. – Я разбила телефон и симку.
Он вздыхает. Но мне так не хочется его обижать.
Поэтому просто подаюсь вперед и целую парня в щеку. Его ладонь ложится мне на спину. Но я ловко сбегаю от его объятий.
– Ты знаешь, где я живу, – подмигиваю ему, успев заметить краем глаза, как темнее лицо Дмитрия. Как хмурятся его брови.
Андрей кивает.
– Приедешь – посигналь и я выбегу.
– Договорились, сестренка, – он подмигивает мне в ответ. Озаряя все вокруг озорной улыбкой.
Я прям слышу, как у кого-то скрипят зубы. Только бы не стер до корней…
Выскальзываю из ладоней Андрея, киваю Ржавому, которому уже что-то выговаривает «бабуля» и со всех ног лечу к подъезду.
Только бы успеть…
Не успела.
– Ты в своем уме? Я поднял половину Москвы на твои поиски, а ты катаешься с… байкерами, – презрительно выплевывает Дмитрий, перехватив меня на половине пути. – Ты…
Поток его возмущения обрывается на полуслове.
– Кровь.
– Что? – не улавливаю суть.
– На тебе кровь, – его глаза расширяются. – Ты…
– А, забей. Это не моя, – я выдергиваю руку из его ладони и, послав на прощанье байкерам воздушный поцелуй, скрываюсь в подъезде…
