Текст книги "Покровитель для оторвы (СИ)"
Автор книги: Елизавета Найт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 27
Карина!
Рыжий практически насильно заталкивает в комнату упирающуюся девушку.
Она на мгновение замирает, обводя взглядом погром, а следом и нас всех.
С удивлением рассматривает Нелли Эдуардовну, замершую в руках байкера с огненно-красной бородой, Эдика, прижатого к полу, его товарища, которого Саныч по-прежнему держит за шею.
Она быстро берет себя в руки. Ее лицо не выражает ничего, словно восковая маска. Темные глаза пусты и полны разочарования. Не больше.
Наконец, она замечает меня и прикусывает губу. Едва успеваю заметить вспышку безграничной ярости и ненависти.
Еще доля секунды и она бросается на меня.
Я вскидываю руки, защищаясь от ее ударов.
Но до меня Карина добежать не успевает. Дима перехватывает ее, грубо удерживая за локоть.
– Пусти! Пусти! – визжит она. – Сука! Тварь!
Оскорбления летят в мой адрес.
Девушка извивается, пытаясь освободиться от крепкой хватки и снова броситься в атаку. Но все бесполезно.
– Ты должен был жениться на мне! На мне, слышишь? – истерично кричит она, ударяя кулачками в мощную Димину грудь. – Она испортила нашу жизнь!
Ее фигура кажется маленькой и хрупкой на его фоне. Ее голова опускается, лоб упирается в Димину грудь. Плечики вздрагивают от беззвучных рыданий. Тонкие руки ползут вверх, стараясь обвить мужскую шею. Она льнет к нему всем телом.
Дима морщится, перехватывает ее ловкие ручки и отступает на шаг назад.
– Нет. Ты сама все испортила, – резко обрывает он ее. – Даже если бы я сделал тебе тогда предложение, не думаю, что мы с тобой дошли бы до ЗАГСа.
– Почему? – всхлипывает она.
– Потому что я все равно понял бы, какая ты дрянь. Секс с тобой был хорош, но вряд ли я бы ради него закрывал глаза на все остальное, – зло цедит он.
Горько усмехаюсь про себя. Дима сказал это не мне, но подразумевал точно меня. Я же невыносимая! Да еще и обманщица, проститутка. А теперь, по его мнению, и воровка!
– Су-КА! – сначала шипит, а потом визжит Карина. Она словно дикая кошка бросается на Диму в желании расцарапать его лицо.
Она жалка, но мне ее не жаль. Она сама выбрала свой путь.
Дима больше не церемонится с бывшей любовницей, ловко скручивая ее руки за спиной.
Ее темные локоны растрепались, кожанка съехала на плечо, блуза расстегнулась.
Ее карие глаза мечут молнии, а губы презрительно кривятся.
– Вы, два идиота обещали мне, что она сдохнет! – кричит она, обращаясь к Эдику и его дружку.
– Замолчи, – Дима встряхивает ее. Но девушка лишь сильнее начинает биться в его руках.
– На хера я тебя вызвала, а? Имбицил! Не мог сразу ее прибить в своем Мухосранске? А здесь? Что тебе помешало, кретин? – голос Карины переходит в новый диапазон.
Словно кошку тянут за хвост.
– Чего вы тянули, а? Ладно, он дебил провинциальный. Но ты, – Карина переводит злой взгляд на парня в руках Саныча. – Поиграть с ней решил, маньяк недоделанный? Запереть в своем подвале для игрищ? Господи, почему мать не остановилась на мне??? Ей надо было избавиться от тебя, кусок дерьма!
– Эй, заткнись! – парень, кажется Сергей, пытается испепелить ее взглядом. – Я не посмотрю на то, что ты моя сестра и урою!
Перевожу удивленный взгляд с Сергея на Карину. Они родные брат и сестра?! Теперь я замечаю одинаковые горящие ненавистью друг к другу и окружающим карие глаза.
– Что? Дебил! Извращенец! Кишка тонка…
Дима с силой встряхивает девушку. Ее зубы клацают, но останавливаться она не собирается.
– А ты? – она переводит разъяренный взгляд на «бабулю». – Ты обещала мне помощь! Лживая сука! Я должна была понять…
Похоже Карину переклинило, и она решила потопить всех своих сообщников.
– Успокойся, Карина, – устало переставляю ноги. – У них почти все получилось. И финальный штрих в мое исчезновение собиралась внести именно она.
Не смотрю, лишь киваю в сторону Нелли Эдуардовны.
– Хаха-ха, – Карина заливается истеричным смехом. – Дима, посмотри на нее. Да она же непроходимая дура! Деревенщина!
Я перевожу вопросительный взгляд с Димы на Нелли Эдуардовну. Но они не спешат прояснять ситуацию. А вот Карину не остановить.
– Тупица! Да она с тобой носилась по всей Москве как курица с яйцом. Катя то, Катя се… А потом вдруг ты ее «бесить» стала. Ага!
Карина трясет головой, отчего ее блестящие локоны разлетаются в стороны.
– Забила мне голову. Плакалась, как ты заебала, как пытаешься отнять у нее денежки, как липнешь к Диме! – она переводит дыхание. – К моему Диме. Умный ход. На него я и клюнула.
Я свожу брови, силясь хоть что-то понять в потоке бессознательного от разъяренной девицы.
– Втерлась ко мне в доверие, ведьма старая! Сама идеи предлагала, как тебя убрать. А как только эти придуркм тебя притащили сюда, она мне телефон оборвала! – девушка кивает в сторону «бабули».
Дима зло отталкивает девушку от себя прямо в крепкие руки Рыжего.
Сжимаю зубы до скрежета, ладони в кулаки так сильно, что ногти врезаются в кожу. Я все слышу, но понять до конца не могу, просто не могу поверить!
– Ха-ха, ты все еще не поняла? Дура! Они меня подставили! Обвели вокруг пальца! Твоя бабка и Дима!
По стенам неожиданно ползут красно-синие всполохи. И запоздало раздается полицейская сирена.
– Вот блядь, – с досадой морщится Рыжий. Точно, он же на УДО. И избегает встреч с ментами.
А я в шоке обвожу пеструю комнату стеклянным взглядом.
Дима искал меня? Но как он узнал? Как встретился с моими «братишками» и уговорил помочь? Нелли Эдуардовна, она… она не ненавидит меня?
Перед глазами темнеет.
– Объясните мне, я ничего не понимаю, – устало выдыхаю. С помощью кого-то из парней грохаюсь на единственное уцелевшее кресло.
– Катюша, девочка… – Нелли Эдуардовна выскальзывает из объятий Ржавого.
Дергаюсь словно от удара. Я не Катя.
Женщина делает шаг ко мне, но заметив мою реакцию, замирает.
– Ох, бабские загоны, – сердито сплевывает Рыжий.
– Закрой рот, – шипит на него Барбадос.
– Такими темпами мы тут до утра просидим, – отмахивается байкер. – Слушай, сестренка. Все, пипец, как сложно.
Он запускает пятерню в ярко-рыжие волосы.
– Вот этот вот, – он указывает на замершего верхом на Эдике Андрея. – Сорвался посреди ночи и умчался куда-то на байке. Остановить и выяснить причину я не успел. Но примерно знал, куда он может такой нервный отправится.
Рыжий скалится. А Андрей густо краснеет.
– Я хотел объясниться с тобой, на сообщения отвечать ты перестала. Телефон выключила. Я не мог просто так тебя отпустить, – Андрей вскидывает голову, темные пряди разлетаются в стороны. Он с вызовом смотрит на Диму.
Меня начинает познабливать от разливающегося вокруг напряжения.
Дима и Андрей замирают в разных концах комнаты и меряют друг друга злыми взглядами.
– Но я не успел, – с горечью продолжает Андрей, тряхнув головой. – Увидел только, как тебя запихивают в тачку. Даже по морде тому охраннику, что продал тебя, дать не успел.
Краем глаза замечаю, как сжимаются Димины руки в кулаки.
– Урою, – читаю по его губам.
– Я поехал за вами. И проследил до этого дома. Если бы…
– Если бы не я, они тебя прибили бы, дурак ты влюбленный, – зло обрывает его Рыжий.
Андрей покрывается пятнами. Сердито сопит, но молчит. Рядом зло фырчит Дима.
Я внимательно разглядываю Андрея. Вечно веселый и разговорчивый, он выглядит расстроенным и подавленным. Избегает моего взгляда.
Неужели он действительно так сильно в меня влюблен?
А я? Смогу ли я когда-нибудь полюбить его?
Глубоко вдыхаю и закрываю глаза. Словно пытаюсь заглянуть внутрь себя и разыскать не просто привязанность к этому парню, но и что-то большее.
Но больше ничего нет.
Мое сердце занято, отдано, предано и разбито. Но даже в каждом осколке я вижу проникающий в самую душу взгляд голубых глаз.
В ответ на свой невысказанный вопрос качаю головой.
– Я знаю, – почти шепчет Андрей, словно знает, о чем я.
– Прости, – шепчу в ответ и сжимаюсь на кресле. Все взгляды: сочувствующие, удивленные, нежные и злые скрестились на мне.
– Господи, заканчивайте спектакль, – зло бросает Карина. – Меня тянет блевать от этих розовых соплей.
– Заткнись или я сам заткну тебя, – Рыжий нависает над ней. И девушка испуганно замолкает.
– Рыжий позвонил мне, – Ржавый берет за руку Нелли Эдуардовну и крепко сжимает ее ладонь.
– А Миша… – «бабуля» с нежностью смотрит на огромного байкера. – Мы нашли Диму. И примчались сюда.
– Всё, что сказала Карина, правда? – я с надеждой смотрю в удивительно теплые и встревоженные ярко синие глаза «бабули».
– В общих чертах, – хмурится она. – Я давно поняла, что она пойдет на все ради достижения своих целей. И даже на…
Слово «убийство» отчетливо слышится в неожиданной тишине.
– Пока вы с Димой… выясняли отношения, – как красиво она называет наши разборки, – я решила присмотреться к Карине. И не ошиблась. Слава богу, ей не хватило ума, вести себя осторожнее и держать язык за зубами.
– Тварь… – рычит Карина.
– Я надеялась, что все закончится не так, – не обращая внимание на крики и возню за спиной, Нелли Эдуардовна обводит комнату красноречивым взглядом.
– Но Карина и эти словно с цепи сорвались. Спасибо Андрею и Рыжиму. Времени ждать спецназ не было. Но и попасть в этот дом просто так мы не могли.
Пока она говорит, ее голос становится все более уверенным и гулко разносится под потолком. Она мягко освобождает ладонь от руки Ржавого.
Замечаю, как по его лицу проскальзывает тень. Но он молча отпускает ее.
Бабуля подходит ко мне и несмело трогает за плечо.
– Прости, дорогая, за то, что я наговорила. Ты же понимаешь, что у меня не было другого выхода?
Чувствую, как на руку капает и разбивается горячая слеза. Откуда она?
Подношу ладонь к лицу. Неужели это мои слезы? Я еще способна плакать?
Практически падаю в руки «бабули». Зарываюсь лицом в ее уютный кашемировый свитер и даю волю слезам.
Тело сотрясают спазмы, рыдания душат меня. Она меня не предавала. Она меня спасла.
Господи, спасибо хотя бы за это.
Нежные ладони гладят меня по волосам, спине.
– Тише, девочка, все хорошо. Бабушка с тобой, – мягко и нежно приговаривает она.
Ее дорогие духи укутывают меня, ее тепло согревает меня. Обнимаю ее так крепко, как только могу. Вкладываю в свои объятия все нерастраченное тепло детдомовского детства.
И Нелли Эдуардовна отвечает мне.
Истерика проходит так же быстро, как и накатила на меня.
Хочу отстраниться, но женщина продолжает обнимать меня.
– Ребятам нужно было время, чтобы добраться сюда, а мне надо было разговорить их, – она оттягивает ворот кашемирового свитера и мне в глаза бросаются тонкие проводки, оплетающие ее плечо и шею. Микрофон?!!!
– Сволочь, – Эдик отмирает на полу.
Но Андрей живо успокаивает его ударом в бок.
– Так ты признался? – усмехается Карина. – Вот дурачок…
– Не переживай. Ты тоже сказала достаточно, – грубо обрывает ее Ржавый. – Запись никто не останавливал.
Ее лицо моментально меняется. Судорога искажает его, превращая в безобразную злую гримасу.
– Твари! Вы пожалеете. Вы знаете, кто я?..
Ржавый практически бросает Карину в угол и она испуганно замолкает.
– Что это все было? – мой взгляд мечется по комнате со скрученными Кариной, Эдиком, Сергеем и теми, двумя идиотами, что украли меня. – Вы что, секретный спецотряд?
Дима и его друг презрительно фыркают.
– Нет, сестренка, – ухмыляется Рыжий. – Просто мы в армии служили.
– Ага, в ВДВ, – довольно кивает Саныч.
Перевожу все еще ошарашенный взгляд на «бабулю».
– Нет, моя хорошая. Но когда твой сын служит в органах, и руководит какой-нибудь очередной супер-пупер миссией, приходится быть в тонусе. Особенно за границей, особенно, когда все это длится почти десять лет.
Я только открываю рот.
В комнату шумно врываются люди в форме и темных масках.
– Дима! Димочка! – надрывно кричит Карина, когда ОМОНовец отрывает ее от пола..
– Вы почти успели, – Дима здоровается с кем-то из бойцов за руку.
Я осторожно разглядываю его. Большого, сильного, властного и жестокого. Стараюсь запомнить каждую черточку, знаю, что мы больше не увидемся.
Стоит ему почувствовать мой взгляд, как он резко разворачивается ко мне.
Я отвожу глаза. Вытираю заплаканное лицо и делаю шаг по направлению двери.
– Люся, подожди, – Димин голос бьет по нервам. В нем слышится приказ, не просьба.
Даже сейчас он не хочет оставить меня в покое. Нет, любимый, я не хочу говорить с тобой и видеть тебя тоже не хочу. Я все еще слишком сильно на тебя обижена.
– Андрей, – с трудом могу сдержать подступающие рыдания. – Подкинешь меня до вокзала?
– Ты никуда не поедешь, пока мы не поговорим, – в след мне несется очередной Димин приказ.
Его голос звенит от гнева.
– Идем? – игнорирую бывшего опекуна.
Андрей кивает.
– Люся! – звучит угрожающе и меня прорывает.
– Послушай меня, – резко оборачиваюсь и опираюсь на предусмотрительно подставленную Андреем руку. – Кто ты такой, чтобы мне указывать?
– Я твой…
Скажи, ну скажи.
– Опекун.
Грустно усмехаюсь. Сказал, но не то, что я хотела и ждала.
– Нет, – разговор окончен. Закусываю губу. – Ты им никогда не был. Еще аргументы?
В набитой людьми комнате повисает напряженное молчание. Все чего-то ждут.
– Я люблю тебя, – выдыхает Дима. Но в его глазах я не вижу нежности, только обреченность и злость. На меня? На зрителей?
– Нет, – качаю головой. – Тебе нужно только мое тело. Тебе нужна игрушка, покорная рабыня. Ты не способен ЛЮБИТЬ, только пользоваться, требовать.
– Я тебя не отпущу… – он повышает голос, предостерегая.
– Что? Что ты сделаешь? Опять достанешь пистолет и приставишь к моему виску? Или прямо промеж глаз? Хватит! – я не могу говорить спокойно, кричу.
Подхватываю с пола полупустой рюкзак и выскакиваю из комнаты. Позади слышу торопливые шаги Андрея.
И злобный рокот «братишек».
Глава 28. Дмитрий
Две недели спустя
Резкий звук и яркий свет вырывают меня из серого небытия.
– Твою мать… – пытаюсь закрыться от слишком яркого света, попутно опрокидывая несколько пустых бутылок со стола.
– И твою тоже, – в ответ мне раздается строгий голос мамы.
Голову сжимает тупой болью.
Прохожусь пятерней по лицу, сминая до боли кожу и протирая заспанные глаза.
– Я занят, – тянусь за полупустым графином.
– Я вижу, – она подхватывает графин раньше меня и наливает янтарную жидкость в пузатый бокал.
А потом залпом выпивает до дна.
– Ржавый на тебя плохо влияет, – я морщусь, когда она громко ставит бокал на столешницу.
– Ты собираешься бухать и дальше? – она игнорирует мое замечание.
– Других дел у меня пока нет, – закрываю глаза, стараясь унять подступающую тошноту.
– Дима, скажи мне, ты всегда был таким дураком, или это русский воздух на тебя так подействовал?
Поперхнувшись воздухом, поднимаю взгляд на мать.
– Не понял?
Она тяжело вздыхает и аккуратно опускается на краешек кожаного кресла.
С минуту моя мать смотрит на меня долгим нечитаемым взглядом, потом кивает каким-то своим мыслям.
– Мальчики, вы нам не поможете? – она повышает голос, и в ту же секунду тяжелая дубовая дверь распахивается, и в кабинет врываются двое смутно знакомых громил в байкерских робах.
Голова раскалывается. Уроды, не могли потише.
Эти двое верзил подлетают ко мне и подхватывают под руки.
– Руки!!! – пытаюсь вырваться.
– Тебе надо прийти в себя, а у меня нет времени ждать, пока ты сам протрезвеешь, – вслед нам говорит мама.
– Я вас размажу, – реву я, пока бугаи тащат меня по коридору.
Что они задумали? Погодите, я только…
С пинка открывается дверь в мою комнату. Следующая с грохотом отлетает в сторону дверь в ванную.
– Урою, – гремит мой голос, пока один открывает на полную вентиль холодной воды, а второй за шкирку подставляет меня под ледяные капли.
В груди вспыхивает ярость! Сволочи! Убью!
Холодные струи с силой бьют по голове, ледяными ручьями стекают за шиворот и бегут по спине.
В глазах темнеет от злости, сжимаю ладони в кулаки.
– Остынь, птенчик, – слышу хриплый голос.
– Рыжий, завали. Дима, успокойся, мы помочь хотим, – огромные ручищи встряхивают меня словно котенка.
Из груди вырывается стон. Изворачиваюсь и заношу кулак.
Противник не отходит. Отпускает ворот моей рубашки и угрюмо смотрит на меня.
Читаю в его взгляде разочарование. Плевать, я уже устал от осуждения и презрения.
Никто не может упрекнуть меня больше, чем корю себя я сам.
Бросаюсь вперед. Удар точно приходится в челюсть.
Кулак отдается тупой болью.
Здоровяк морщится, но не отступает. Его ладони сжаты в пудовые кулаки, но он не поднимает их.
– Защищайся! – кричу я. – Или я выбью из тебя все дерьмо.
– Саныч, ты сдурел? – слышу позади голос Рыжего. Точно Рыжий!
– Не лезь, – грубо прерывает его мой противник. – Давай, сынок, попробуй.
Я тут же бросаюсь вперед, заношу кулак, но бородач перехватывает меня раньше.
Мощные руки обхватывают мой торс и пытаются приподнять над полом.
Упираюсь двумя ногами и наношу один за другим удары по его бокам.
Он шумно сопит, но не отпускает меня и не бьет в ответ.
– Тебе плохо, да, пацан?
– Отвали! Мне не нужны няньки!! – рычу со злостью.
– А Люсе? Кто нужен ей?
Грубый голос, врываясь в мое сознание, отрезвляет.
Замираю. Перед глазами плывет ЕЕ образ.
С горящими щеками, с грязными разводами от пыли и слез на лице и с глазами, полными боли и ненависти.
Такой я видел ее в последний раз.
Сердце сжимается от тоски.
Опускаю кулаки и отступаю на шаг. Никто мне не мешает.
– Точно не я… – откидываю пятерней со лба мокрые волосы.
– Дима, – строгий мамин голос заставляет отступить байкеров. – Ты любишь Люсю?
Поднимаю голову и встречаюсь сразу с тремя напряженными, ждущими ответа взглядами.
– Люблю…
– Тогда какого черта сидишь тут и жалеешь себя? – Рыжий подхватывает пустую бутылку с тумбочки и обнюхивает горлышко.
– Она меня не простит…
– А ты пробовал попросить прощения? – голос мамы на удивление строг.
– После всего, что я сказал и сделал…
– Дима, любящее сердце способно понять и простить, – спокойно говорит мама.
– Но она уехала…
– И я бы уехала! – ее голос повышается, наливаясь сталью. – Ты повел себя, как круглый идиот!
– Она выдавала себя за другого человека, претендовала на чужое наследство, продала твою брошь, собиралась нанять киллера… – перевожу дыхание.
– Никто из нас не идеален, – меня бесит ледяное спокойствие матери. – Ты вот, например, обещал ее пристрелить.
– Она должна была объясниться, – снова вспыхиваю я.
– Она ничего тебе не должна, – грубо обрывает меня Рыжий.
– Она должна была мне все рассказать! – реву я.
– А ты стал бы слушать? – мама складывает руки на груди и вопросительно поднимает брови.
– Я… – не стал. Я не стал ее слушать, когда она хотела рассказать.
– Вместо того, чтобы сидеть и жалеть себя, ты должен был ее остановить!
– Лечь под поезд? – рычу я, осознавая, что она права.
– Я бы лег, – пожимает плечами Рыжий. – И Андрей бы лег. Только смысл?
Поднимаю на него взгляд, внутри кипит ярость. Я готов испепелить его, ударить, прибить…
Но парень спокойно выдерживает мой взгляд и презрительно кривит губы.
– Я надеялась, что ты окажешься умнее, – говорит мать и разворачивается, собираясь уходить. – Значит, я ошиблась.
Саныч и Рыжий недовольно фыркают.
– Я не знаю, как все исправить, – признаюсь в том, что выжигает мои внутренности уже две недели. Опускаю взгляд на сжатые в кулаки ладони. – Я боюсь, что она меня не станет слушать…
– Отлично, – голос мамы становится довольным. – Хватит жевать сопли. Твой поезд через час.
– Не понял?
– Ну ты же не думал, что я позволю тебе потерять такую замечательную девушку? – мама хитро улыбается. – Я сразу поняла, что тебе нужна именно она. Живая и непосредственная, чтобы держать тебя в тонусе. Всегда.
– Стоп, – трясу головой. – Ты что, давно все спланировала?
– Ну не совсем все. И все пошло немного не по плану… Но, да.
– Мама!!!
– Саныч, у нас есть время на еще одно принятие душа! – она быстро разворачивается и бежит к выходу.
– Понял! – рапортует байкер ей в след.
– Урою…
Глава 29
Бешеный день. Все сегодня, как с цепи сорвались. Голодные и злые.
Подхватываю очередной поднос и несусь в зал.
Неожиданно и совсем без причины кончики пальцем немеют, а сердце гулко бьется в груди.
Не могу понять, что со мной.
Хотя могу… Накопившаяся усталость и бессонница.
До поездки в Москву меня мучили кошмарные видения про Катю. Теперь их нет.
Словно после ареста Эдика, она успокоилась и ушла в лучший мир. Мне, по крайней мере, хочется в это верить.
Но теперь все мои ночи заполненными самыми откровенными, горячими и страстными снами.
Снами, в которых ОН постоянно ласкает мое тело. Целует каждый сантиметр моей кожи, везде… Овладевает мной то долго и нежно, то налетает словно ураган стремительно, почти грубо…
Несколько раз за ночь я просыпаюсь разгоряченная, в насквозь мокрой ночнушке, с томительной болью неутоленного желания внизу живота…
За две недели обида и боль разочарования притупились. Возможно, мне действительно надо было все рассказать ему с самого начала…
А вот одиночество и тоска вгрызлись в меня острыми как иглы зубами.
В каждом прохожем я вижу его, с каждого плаката, рекламы или ролика на меня смотрят его небесно-голубые глаза.
У меня почти не осталось сил сопротивляться.
Черт, Люся, приди в себя!
Сопротивляться чему?
Любви! Я думала… надеялась, что это пройдет. Но нет.
А еще я ждала.
За две недели он ни разу не написал и не позвонил.
– Кать, все норм? – пролетавшая мимо Света, замедляется.
– Ага, норм. Сейчас отдышусь, – я едва заметно морщусь.
Ничего и никогда не будет норм!
Да, я выкинула симку. Но для НЕГО, если бы он захотел, не составило труда найти мой новый номер.
Значит, не захотел… Он сказал, что любит. Просто лгал… играл…
– Он уже приставал к тебе? – Света уже успела обслужить свой столик, пока на моем подносе остывает чей-то обед.
– Что? – хмурюсь, не понимая о чем она.
– Кать, глаза раскрой! – она красноречивым взглядом указывает куда-то за мою спину.
Разворачиваюсь и замираю.
В глазах темнеет, пошатываюсь и опираюсь на стойку.
Мне перестает хватать воздуха, а по телу разбегаются толпы мурашек.
В самом углу за столиком сидит Дима.
Его поза выдает напряжение. Уже довольно длинные темные пряди лежат в беспорядке.
В крепких руках он сжимает крошечную кофейную чашечку, словно старается отогреться.
Быстро подмечаю все детали: брошенный на соседний стул плащ, небольшая дорожная сумка у его ног.
Хочу отвернуться, уйти, сбежать, но не могу.
Набрав в грудь больше воздуха, решаюсь и встречаюсь с ним взглядом.
Весь мир вокруг перестает существовать. Я тону в бескрайних голубых озерах, полных тоски и сожаления.
Чем больше я смотрю в них, тем больше вижу. Меня окутывает искрами его надежды, раскаянья, обожания и вождения.
Не надо слов, я все вижу по его взгляду. Он не хотел меня отпускать, но отпустил, чтобы смогла все обдумать. Боролся с самим собой все это время.
Но сегодня сдался. Нет, не сдался, решил, что пришло время…
Кровь огненным цунами разбегается по телу. В груди неожиданно теплеет и моментально исчезает боль. Та, что жила со мной с самой Катюшиной смерти. Боль, одиночество, разочарование, предательство…
Все исчезает от горячего Диминого взгляда.
Он нежно оглаживает меня, любуется.
И столько всего намешано в этом безумном сине-голубом взгляде.
Мужские губы касаются краешка фарфоровой чашки и втягивают терпкий напиток.
А я вздрагиваю, вспоминая, как он этими самыми губами вбирал в рот розовую горошину моего соска…
– Катерина, сколько здесь будут стоять эти блюда? – врывается в мое сознание грубый голос менеджера.
Я посылаю Диме извиняющийся взгляд, он кивает.
Отрываюсь от стойки и иду к нужному столику. Быстро переставляю одеревеневшими ногами. Лишь бы быстрее отдать заказ и отпроситься. Поговорить с ним. Прикоснуться. Поцеловать.
Небольшая компания парней в костюмах, офисные работники.
– Ваш бизнес-ланч, – меня пошатывает.
Осторожно расставляю тарелки с супом.
– Девушка, – один из парней касается моей руки. Его длинные пальцы ловят мою ладонь в плен, большой палец поглаживает запястье.
Быстро поднимаю на него ошарашенный взгляд и пытаюсь скинуть руку наглеца.
Худое вытянутое лицо, светлые волосы уложены гелем. На лице неприкрытый интерес и чувство собственного превосходства.
– Пустите, – выдыхаю одними губами. Только этого мне не хватало.
– Может, выпьем сегодня вечером по чашечке… кофе, – его голос становится тише. Он думает, что мачо, а на самом деле…
– Нет, спасибо, – я все еще пытаюсь освободиться.
– Ну же, прошу, – он тянет меня к себе.
– Нет, спасибо, – говорю тверже, но по-прежнему тихо. Боюсь, что КТО-ТО заметить наш разговор.
Наконец, мне удается вырвать ладонь. Продолжаю быстро расставлять тарелки, мечтая скорее убраться от настойчивого парня и его коллег.
Не успеваю поставить последнюю тарелку, как на ягодицу ложится чья-то тяжелая ладонь. Она быстро скользит по плотной ткани униформы, жадно сжимает мою задницу, а потом… громко хлопает по ней!
Внутри все обрывается! Тупая боль расползается по ягодице, краска стыда заливает лицо. Сердце гулко ухает в груди.
– Зря отказываешься, мы вдвоем…
Договорить наглец не успевает. Его словно ураганом сносит на пол.
Закусываю кулак, когда вижу Диму сидящего верхом на моем обидчике.
Он крепко держит ворот рубахи и высоко заносит кулак.
Многочисленные посетители вскакиваю со своих мест и толпятся вокруг нас. Но вступаться за наглеца не спешит никто. Даже его приятели.
– Никогда, никогда не смей приставать к моей невесте, – ревет Он. – Понял?
В ответ парень только громко хрипит. Его смазливое личико перекошено почти животным страхом.
Дима словно не замечает сжавшегося под ним парня и заносит кулак.
– Нет, – бросаюсь вперед. – Не надо. Прошу…
Падаю рядом с НИМ на колени и обхватываю кулак двумя руками.
– Прошу, – выдыхаю, заглядывая в затянутые яростью глаза.
Требуется несколько секунд, чтобы корка ледяного гнева растаяла, и на меня посмотрели с нежностью любимые глаза.
– Люся, – выдыхает он.
– Прошу, оставь его. Он того не стоит, – две горячие слезинки срываются с ресниц прямо на Димину руку.
– Ты плачешь? Почему? – Дима хмурится. Он отпускает разодранный ворот офисного пикапера и поднимается с колен.
Горячие крепкие руки тянут меня за собой.
– Я… я не твоя невеста, – не знаю почему, говорю именно это.
– Да? – Димины брови сходятся на переносице. Он отпускает меня.
Мои руки безжизненно повисают вдоль тела.
Дима хлопает себя по карманам и неожиданно падает на колени.
Я смотрю на все это расширяющимися от удивления глазами.
Прямо передо мне появляется нежно-зеленая коробочка с тиснением «Тифани и Ко».
Сердце заходится от радости.
Стоп. Я уже видела эту коробочку, тогда в его комнате, а потом в ресторане с Кариной… Легкий укол досады впрыскивает в сердце яд сомнения…
Это кольцо было куплено не мне.
Коробочка открывается. На подушечке мятного цвета вопреки ожиданиям лежит изящное тоненькое колечко с аккуратным камушком, а вокруг рассыпь мелких искорок бриллиантов. Вряд ли это что-то другое.
Толпа за моей спиной восторженно охает. Слышу шепотки и восторженные выкрики.
– Люся, я знаю, что наворотил дел. Прошу, прости меня. Рядом с тобой у меня сносит крышу, не могу ни о чем думать и держать себя в руках тоже не могу. Если ты меня не простишь, в моей жизни не будет смысла. Эти две недели я не жил – существовал. Мне нужна только ты. С первой секунды нашего знакомства и до последнего вздоха, – он делает паузу. – Любимая, ты выйдешь за меня замуж?
Дыхание перехватывает.
Дима достает колечко из коробочки и надевает его на мой пальчик. Золотое колечко идеально садиться.
– Ты должна знать, что я вряд ли изменюсь. И вдогонку ко мне ты получишь тяжелый характер, тотальный контроль и…
Его голос с каждым словом становится все тверже. За моей спиной раздаются удивленные возгласы.
– … и мою бескрайнюю любовь и заботу. Прошу, выходи за меня.
– Да, – по моим щекам бегут обжигающие слезы.
Я делаю шаг вперед. Зарываюсь пальцами в его густые темные волосы.
Он наклоняется и прижимается лицом к моему животу, порывисто обнимает.
Вокруг нас шушукаются и гомонят люди. А мы продолжаем стоять. Вместе. Рядом. В нелепой позе. Растворяясь друг в друге. Отдавая частичку себя взамен безграничной, безбрежной любви.
Воздух вокруг искрит и дурманит.
От жара Диминого тела моя кожа горит. Дикое возбуждение накрывают меня с головой в одночасье.
Низ живота наливается раскаленным желанием в чистом виде. Промежность пульсирует, а влагалище томительно сжимается, роняя на трусики горячие капли смазки.
Хватаю ртом воздух. Зажимаю в ладонях пряди темных волос…
– Катерина, что происходит? Что ты творишь? – злой рык менеджера врывается в нашу сказку.
Взвизгиваю, когда Дима быстро поднимается на ноги, закидывая меня себе на плечо.
– Она увольняется! – резко бросает он.
– Но… но… Стойте!
Не оборачиваясь, он уносит меня прочь из этого душного кафе, прямиком в новую счастливую жизнь.
Его горячие ладони оглаживают мои бедра, не давая соскользнуть с высоты его роста.
Его губы шепчут милые глупости, которые могу услышать только я.
Сердце бешено бьется в груди. Внутри разливается тепло и нежность, прогоняя тревогу, неуверенность, тоску и одиночество.
Я знаю, что больше некогда не буду одна. Никогда не буду лгать, бояться и замерзать без любви…
