Текст книги "Голгофа XXI"

Автор книги: Елизавета Ельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Когда Фаддей вернулся с заряженным ружьем, Святослав взял его и выстрелил в середину выбранного окна – пластик разлетелся, как обычное стекло от удара палкой. Он опустил ружье.

– Вход свободен.

Филипп и Фома подсадили его, и Святослав забрался внутрь, а за ним и остальные. Последнего, Иоанна, они втащили наверх за руки: окна первого этажа находились на высоте более чем двух метров от земли.

Включив фонари, они увидели, что попали в какое-то хранилище: вдоль стен тянулись секции с узкими ящиками. То, что могло там лежать, их не интересовало.

– Надо найти пульт управления, – сказал Кирилл. – Он находится на первом наземном уровне, то есть здесь.

Они вышли в коридор и, сверяясь со схемой здания, выведенной на экран мини-миракля, двинулись к залу управления. Вход в него оказался закрытым на электронный замок. Кирилл вытащил кое-что из своих запасов, поковырялся в них, потом занялся замком, и через несколько минут дверь открылась. Просторный зал встретил их темнотой и безмолвием.

– Посветите сюда, – попросил Кирилл, разглядывая центральный пульт с надписями на английском языке.

Беглый осмотр занял полчаса. Все терпеливо ждали, понимая, что торопить его не следует. Затем Кирилл сказал:

– Попробую включить резервный генератор. Он или заработает, или нет. В любом случае хуже не будет.

Генератор заработал, и помещение осветилось мягким, ровным светом, а на лице Кирилла появилась победная улыбка. Святослав одобрительно хлопнул его по плечу:

– Разбирайся, что к чему. Гараж, продовольственный склад и вообще…

Все разбрелись по залу, а Кирилл вскоре сказал:

– На втором наземном уровне есть жилой отсек. Для персонала центра, наверное. Я могу его активизировать.

– Давай, – оживился Фаддей. – Я бы с удовольствием побрился в нормальных условиях.

Матфей поддержал его:

– Да, неплохо бы как следует помыться и побриться.

Святослав заколебался – разумно ли им разделяться? – но потом решил, что опасности нет. Кирилл, Иоанн и он сам остались в зале, а прочие отправились в жилой отсек.

Кирилл включил главный компьютер, и экран засветился. Святослав, испытывающий какое-то смутное беспокойство от пометки зоны «эвакуирована», сказал:

– Искариот, постарайся выяснить, почему зону закрыли. Или хотя бы чем они тут занимались.

В базе данных их мини-мираклей сведений о характере производства действующих химок и плешей не было – такая информация являлась тайной фирм-владельцев и в объединенную сеть не поступала. Усилия Кирилла тоже были безрезультатны.

– Нет доступа к данным, касающимся производства. Похоже, самих данных тоже нет. Насколько я понимаю, все файлы стерты. Год назад, перед эвакуацией, – сообщил он. – Что же касается самой эвакуации, то я обнаружил одну весьма любопытную деталь: все системы были отключены практически одновременно. Хотя я плохо представляю, как происходит свертывание производства, все же это выглядит странным. Прекращение любого более-менее сложного технологического процесса, особенно химического, требует времени. Сначала останавливают сам производственный процесс и обслуживающие его системы. Вывозят конечный продукт или производят консервацию. Здесь же были какие-то опасные вещества! Потом следовало приступить к демонтажу оборудования, его упаковке и погрузке. Я не имею в виду всякий хлам, с которым, с их точки зрения, не стоит возиться, но часть оборудования наверняка представляет ценность и для них. Короче, я вот что хочу сказать: нельзя остановить все сразу и прекратить функционирование всех, подчеркиваю – всех систем за два дня! А именно это здесь и произошло.

– С чего ты взял? – спросил Святослав.

– В памяти главного компьютера зафиксировано, что отключение первой, второй, третьей и четвертой линии произошло шестого мая прошлого года, а седьмого мая отключили все. Вообще все.

– Что это, по-твоему, означает?

– Не знаю… Создается впечатление, что они очень торопились. Настолько, что все побросали.

Нахмурившись, Святослав рассеянно смотрел на голубоватый экран главного компьютера.

– Как при пожаре, – пробормотал он. – Выпрыгивают в окно, не думая об имуществе.

– Не в окно, – с живостью возразил Кирилл. – Последнее, что здесь работало, – это вертолетная площадка, ведущие к ней лифты, а также взлетная полоса. На вертолетах они доставляли к плеши отходы производства (приличной дороги там нет, значит, на вертолетах), а на самолетах вывозили в Европу то, что тут изготавливали. Но седьмого мая вертолеты летали не к плеши.

– А куда?

– Таких сведений нет.

– Тогда почему ты решил, что не к плеши?

– Я нашел регистрационную таблицу вылетов: все машины работали в безостановочном режиме целый день. Вылет, возвращение, заправка и сразу новый вылет. Последний – без возвращения. Сам понимаешь, вряд ли они решили остаться на плеши. Все та же спешка… Не нравится мне это. Спешка наводит на мысль о том, что они боялись аварии. Внезапный сбой в процессе, ситуация вышла из-под контроля, все оказалось на грани катастрофы, и они спешно эвакуировались.

– Если так, – сказал Святослав, – то получается, что их опасения не оправдались: все цело. А если они боялись химического отравления, то в единой базе данных обязательно имелось бы предупреждение: возможна сильная токсичность. Каждая зона обязана сообщать другим об опасности такого рода.

К ним подошел Иоанн, дотоле бродивший по залу, с любопытством приглядываясь к приборам.

– Командир, можно мне пойти в жилой отсек?

– Иди, – разрешил Святослав. – Мы тоже скоро придем.

Когда Иоанн ушел, он сказал:

– Кирилл, вызови-ка на экран ту таблицу, про которую ты говорил. Насчет вылетов вертолетов. Хочу кое-что прикинуть.

Кирилл сделал, что требовалось, и, видя, что Святослав углубился в изучение каких-то данных своего мини-миракля и таблицы, спросил:

– Не возражаешь, если я тоже схожу в жилой отсек? Потом займусь гаражом.

– Хорошо. Оставьте что-нибудь из благ цивилизации и на мою долю. Горячую воду хотя бы, если она там есть.

Кирилл покинул зал, а Святослав занялся поисками ответа на вопрос: куда седьмого мая прошлого года летали вертолеты? Исходил он из того, сколько часов они провели в воздухе, что позволяло – впрочем, весьма приблизительно – определить дальность полета.

Шестерка, ушедшая из зала первой, быстро добралась до цели. Открыв одну из дверей, они увидели обычную жилую комнату. Из нее другая дверь вела в ванную. Зайдя туда, Фома повертел краны: из них полилась вода.

– Вот это да! Даже горячая есть! – восхитился он. – Молодец Искариот! Мария, можно я потру тебе спину?

– Ты сначала себя отскобли, – вмешался Симон. – Без скребницы трудновато будет.

Фома ухмыльнулся:

– Одалживать ее у тебя я не стал бы: любая скребница о твою шкуру уже давно стерлась бы.

Мария решительно сказала:

– Замолчите и убирайтесь отсюда. – Она сунула руку под теплую струю, и на ее лице расцвела улыбка. – Эта ванная моя.

Мужчины вышли в коридор. Фома на пороге приостановился:

– А может, мне остаться? Из меня получится отличный банщик.

Мария запустила в него губкой.

– Катись, пока я тебе кое-что не ошпарила!

– Да ты, оказывается, извращенка с садистским уклоном, – осуждающе заметил он. – Лучше пойду-ка я отсюда подальше. – И он скрылся за дверью.

Мария разделась и, что-то напевая, забралась в быстро наполнившуюся горячей водой ванну, задернув занавеску с пестрым рисунком. Вот оно, настоящее блаженство! На полке стояла пластмассовая бутылочка с жидким мылом. Мария щедро плеснула его в воду, себе на грудь и на живот. Растерла ладонями вспенившуюся жидкость и легла. Длина ванны не позволяла вытянуться во весь рост, и ее полусогнутые в коленях ноги упирались в один край ванны, а затылок лежал на бортике другого. Мария закрыла глаза. Как хорошо! Чего бы ей хотелось еще? На ее губах возникла смутная улыбка. Если бы здесь был Святослав, то, пожалуй… Она тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли и желания, для которых сейчас было не время, смахнула пену с груди и вздохнула. Потом подумала, что вода чересчур горячая, надо сделать чуть похолоднее, села и потянулась к кранам.

Оставшись в зале один, Святослав просмотрел карту местности вокруг зоны, но ничего интересного не обнаружил.

«В конце концов, какое нам дело до того, куда и зачем летали эти чертовы вертолеты и что стряслось здесь год назад, – решил он. – Завтра утром мы уберемся отсюда, и точка».

Откинувшись на спинку вращающегося кресла, Святослав потянулся, затем встал. Он тоже заслужил право немного расслабиться. Принять горячую ванну и отдохнуть. Поднявшись, он напоследок еще раз огляделся и внезапно с мучительной остротой ощутил, насколько непривычно для него находиться в этом светлом, чистом зале со множеством приборов. Он был здесь чужим.

«Прав Симон, – с горечью подумал он, – мы превратились в крыс, роющихся на чужих помойках. Как там говорил Книжник? Путь к цивилизованности долог и труден, а возврат в дикость – короток».

Поднявшись по лестнице на второй наземный этаж, он направился в жилой отсек. Дверь была открыта настежь, и его взору предстало совершенно невероятное зрелище: Фома в чем мать родила склонился над голой Марией, лежавшей на кровати; ртом он приник к ее губам. Святослава почему-то больше всего поразила не вся картина в целом, а одна деталь: у совсем голого Фомы на плече болтался автомат. В этот момент Мария дернулась и закашлялась.

– Дыши, ну же, дыши! – сказал Фома. – Давай, рыженькая, давай! – Тут он заметил Святослава. – Она захлебнулась. Я услышал крик, прибежал, а она лежит в ванне без сознания. Должно быть, поскользнулась и ударилась головой.

Мария, все еще кашляя, с усилием выговорила:

– Дайте мне что-нибудь.

Святослав накрыл ее одеялом.

– Все хорошо, теперь все будет хорошо. Главное, что ты дышишь.

Фома, осознав, что он тоже голый, смущенно пробормотал:

– Я пойду, вы уж дальше сами.

Торопясь, он не закрыл за собой дверь как следует, и Святослав, закутывая Марию в одеяло, услышал из коридора хохот, а затем голос Симона:

– Ты откуда и куда в таком виде?

– Да отвали ты, Симон! – сердито огрызнулся Фома. – Не видишь, что мне одеться надо?

– Еще как вижу, я же не слепой! Потому и спрашиваю.

Мария вдруг села и приложила палец к губам, призывая Святослава к молчанию, сама напряженно прислушиваясь к доносившимся из коридора звукам.

Перебранка между Симоном и Фомой продолжалась, и к ним присоединился голос Фаддея, потом Филиппа, затем все перекрыл яростный возглас Фомы, которому Симон, очевидно, не давал пройти в комнату с одеждой, после чего Филипп властно сказал:

– Симон, довольно! Отойди, пропусти его.

Немного погодя раздался стук в дверь, и Филипп спросил:

– Как там у вас, порядок?

– Да, – отозвался Святослав. – Было бы еще лучше, если бы вы не орали, как стая взбесившихся обезьян.

В коридоре все стихло. Мария попросила:

– Закрой дверь поплотнее, – а после того, как Святослав это сделал, сказала: – Когда я была в ванне, кто-то стукнул меня по голове. Я потеряла сознание и захлебнулась бы, если б не Фома. А все подумали бы, что это несчастный случай.

Святослав стиснул кулаки. Ее снова пытались убить, и он опять не сумел защитить ее!

– Видела кто? – глухо спросил он, хотя знал, что ответ будет отрицательный, иначе она не стала бы говорить «кто-то», а сразу бы назвала имя.

– Нет, лишь силуэт за занавеской. Я почувствовала, что рядом кто-то есть. Обернулась и увидела за занавеской очертания фигуры. Потом удар по затылку. Больше ничего не помню до тех пор, пока не очнулась на кровати.

– Дай-ка взгляну, что у тебя с головой.

Святослав осторожно ощупал ее затылок и, раздвигая волосы, посмотрел, нет ли крови. Крови не было.

«Точно рассчитал, гад! – подумал Святослав. – Если б он ударил сильнее, это было бы не похоже на несчастный случай; непохоже, что она сама упала и ударилась головой».

– На вид ничего страшного, – утешающе сказал он. – Сильно болит?

– Терпимо. Достань из аптечки авельгин.

Пока она принимала лекарство, Святослав размышлял над тем, кто напал на нее.

«Они все были поблизости… Все, кого я подозреваю: Симон, Матфей, Фаддей и даже Иоанн. Правда, Иоанн ушел из зала позже и не знал, где она находится, но это нетрудно было выяснить. Достаточно заглянуть в комнату – ее куртка и рюкзак лежат на виду. А Симон – почему он так быстро очутился в коридоре? Будто стоял под дверью, прислушиваясь, что происходит. Что, если он недавно вбежал туда, выскочив из ванны, когда Мария закричала? И Фаддей тоже… Хотя Фаддей появился позже, во время перепалки между Симоном и Фомой. Они так орали, что немудрено услышать. А вот Матфей и Иоанн вроде бы не услышали. Или один из них только делал вид, будто ничего не слышит. Теперь последний, Фома, как быть с ним? Может быть и так, что его роль спасителя вынужденная. Он специально разделся, чтобы в случае чего заявить то, что и сказал: будто бы услышал крик и прибежал на помощь. А на самом деле он и ударил ее, после чего засунул под воду, чтобы она захлебнулась. Тут услышал мои шаги, ведь дверь была открыта, и испугался, что кто-то войдет. Бежать поздно, поэтому пришлось вытащить Марию из ванны и сделать вид, будто старается оказать ей помощь. Риска, что Мария, оставшись в живых, его опознает, не было: через цветастую занавеску она не могла никого разглядеть».

– Ты совсем ничего не заметила? – безнадежно спросил Святослав. – Например, чем он тебя ударил?

– Все произошло очень быстро. Тень за занавеской, потом удар. Хотя… у него в руке было что-то длинное.

– Длинное? Похоже на автомат?

– Да, пожалуй, – неуверенно подтвердила Мария.

По ее лицу было видно, что подозрения Святослава насчет Фомы ей в голову не приходят. Святослав настойчиво сказал:

– Постарайся вспомнить – ты действительно успела крикнуть?

– Конечно, я крикнула, – недоуменно ответила она, нахмурив брови. – Как бы иначе Фома меня услышал?

– Если только он и правда слышал…

Они посмотрели друг другу в глаза, и Мария, догадавшись, к чему он клонит, возразила:

– Нет, это не он! Уверена, что не он.

– Но ты не помнишь, как кричала? – упорствовал Святослав.

– Не помню, – после тягостной паузы призналась Мария.

Святослав мягко сказал:

– Ты пока полежи, а я переговорю с Филиппом. Мы с ним в коридоре потолкуем, так что твоя дверь будет у меня все время на виду. Никто к тебе не войдет, отдыхай спокойно.

Выйдя, Святослав позвал Филиппа, они отошли в конец коридора, чтобы из комнат никто их не услышал. Надежда на то, что разговор с Филиппом что-либо прояснит, не оправдалась – тот понятия не имел, заходил ли кто в комнату Марии раньше Фомы; первые звуки, которые донеслись до его ушей из коридора, были перебранкой между Симоном и Фомой. Таким образом, список подозреваемых по-прежнему состоял из пяти человек, а по мнению Филиппа, даже из шести, поскольку, выслушав Святослава, он без всяких околичностей спросил:

– Где был в это время твой дружок Искариот? С тобой?

– Мать твою, Филипп! Ты что, его на первое место ставишь, что с него начал?

– Нет, – спокойно ответил Филипп, – но, в отличие от тебя, я его не исключаю. А спросил потому, что про других и так знаю, что они были здесь. А про него нет. Так как, он был с тобой в зале или нет?

– Нет. Ушел вскоре после Иоанна.

– Ясно…

– Ничего тебе не ясно! – взорвался Святослав. – Если уж на то пошло, он влюблен в Марию и пальцем ее не тронет ни за какие коврижки.

Филипп хмыкнул и посмотрел на Святослава с нескрываемым любопытством.

– Интересный расклад у вас получается… Ну да это твои проблемы. Только учти, командир, что когда без взаимности, всего можно ожидать. Как говорится, от любви до ненависти один шаг. Слыхал? Или еще такое: раз мне не достанется, то и другому пусть тоже не достается.

– Знаешь, Филипп, если мне когда-нибудь покажется, что все замечательно – вдруг такое случится, – то коротенькой беседы с тобой будет достаточно, чтобы больше мне так уже не казалось. Ты на всем умеешь найти темное пятно.

Филипп невесело усмехнулся:

– Думаешь, мне это нравится? Только кто не бережется от удара в спину, от него и погибает, потому что такой удар самый опасный.

Разговор с Филиппом вызвал у Святослава сильную досаду, однако он понимал, что нельзя требовать от другого человека, чтобы он разделил твою веру в кого-то. Подавив раздражение, Святослав взялся за решение другой проблемы, заключавшейся в следующем: один из пятерых подозреваемых знал, что Мария не поскользнулась в ванне, как полагали прочие, и ему покажется странным, если она ничего не скажет об этом. Однако Святослав не хотел говорить всем, что среди них есть предатель: легче поймать непуганую дичь.

Примерно через час по инициативе Филиппа все собрались в комнате Марии, якобы для того, чтобы обсудить, что им делать. Мария уже пришла в себя после случившегося. Матфей, Иоанн и Кирилл тоже были в курсе происшедшего. Несколько отпущенных по этому поводу шуточек звучали вполне безобидно, все более грубые насмешки достались Фоме, когда Симон перегородил ему, голому, путь к одежде, и теперь Фома, обычно склонный обращать конфликты в шутку, был явно не в духе. Или же он злился оттого, что план не удался…

Вошедший в комнату последним Фаддей сначала спросил у Марии, как она себя чувствует, потом повернулся к Фоме:

– Фома, а почему ты, вместо того чтобы надеть штаны, прихватил с собой автомат?

Симон ехидно сказал:

– Он надеялся, что штаны будут лишними. Ведь так, а, Фома?

– Заткнись, – угрожающе процедил тот.

– А автомат зачем? – допытывался Фаддей.

Симон, который все никак не мог угомониться, пояснил:

– На тот случай, если не получит добровольного согласия.

У Фомы на скулах заходили желваки, и Святослав почувствовал, что пора вмешаться.

– Ну все, довольно, пошутили, и будет, – примирительно сказал он, а Мария, в соответствии с тем, что они заранее обсудили, сурово изрекла:

– Если б ты, Симон, сам грохнулся так, что память отшибло, это не показалось бы тебе смешным.

– Я же не над тобой смеюсь, – пошел на попятный Симон. – Поскользнуться каждый может, что здесь смешного?

Мария покачала головой:

– Надо же, отшагала столько километров, и ничего, а тут в ванной шлепнулась. Да еще не помню, как упала.

Фаддей издал смешок, похожий на кудахтанье.

– Представляю, что ты подумала, когда увидела рядом Фому… в его лучшем выходном костюме.

«Они перегибают палку, – забеспокоился Святослав. – Фома и так не в духе, а они его окончательно достанут. Кирилл тоже на грани».

Кирилл между тем стоял у окна, спиной к остальным, делая вид, что не слушает их, однако Святослав знал, насколько болезненно он воспринимает подобные шуточки, поэтому сказал:

– Искариот, займись-ка делом. Иди пообщайся с компьютером, выясни, как там насчет гаража.

Вместе с Кириллом в зал управления пошел Филипп. После их ухода Фома неожиданно широко ухмыльнулся:

– Я понимаю, почему вы никак не успокоитесь: потому что лопаетесь от зависти! Каждый хотел бы оказаться на моем месте, да не вышло, вот вы и беситесь. Мария, представляешь, что было бы, если б вместо меня ты увидела Симона? От такого зрелища до конца дней заикаться будешь. Ты только посмотри: он даже не побрился. Если снова встретим мутов, выставим его вперед – все в ужасе разбегутся.

– Правда, Симон, – сказала Мария, – тебе надо по крайней мере постричься, иначе на твою голову противогаз не налезет.

– Я об этом подумал, – кивнул Симон, – и даже принес ножницы, чтобы ты меня постригла. Я бы и сам мог, но сзади не видно и получится криво. Кроме тебя, такое важное дело тут доверить некому.

«Если Марию ударил он, то выдержки ему не занимать, – подумал Святослав. – Впрочем, слабонервных здесь нет. А если это Матфей? Он будто воды в рот набрал. Не потому ли, что чувствует себя не в своей тарелке? Хотя он всегда был молчальником… Всегда ли? Или стал им только после того, как попал в наш отряд? Отряд, который предал. Проклятье! Беда в том, что я ничего о них не знаю. Конспирация Книжника теперь выходит мне боком».

Пока Мария щелкала ножницами над буйно разросшейся шевелюрой Симона, остальные не скупились на советы, предлагая то состричь все начисто, то сохранить одну длинную прядь на затылке.

Фома ехидно заметил:

– В качестве хвоста?

Все громко хохотали, даже молчаливый Матфей, а Симон, не решаясь пошевелиться под ножницами Марии, сказал:

– Когда находишься в обществе кретинов, приходится быть терпеливым.

Закончив с шевелюрой, Мария спросила:

– Бороду стричь?

– Нет. – Симон забрал у нее ножницы. – Борода и усы – слишком ответственная штука, чтобы доверять их женщине.

– Какая черная неблагодарность! – шутливо возмутилась Мария.

Глядя на нее, Святослав подумал, что для человека, которого только что едва не убили, она держится отлично. Неизвестно, правда, надолго ли ее хватит…

Симон, разглядывая себя в зеркало, одобрительно сказал:

– Ты прекрасно справилась. Я у тебя в долгу. В качестве платы вставлю Фоме кляп, когда он слишком надоест тебе.

– Вы мне оба надоели, – отрезала Мария. – От ваших перебранок у меня в ушах звенит.

– Тебе надо отдохнуть, – заметил Святослав.

Цель этого сбора была достигнута: все слышали, что Мария не помнит, как упала. Теперь ей и правда следовало отдохнуть.

Симон предложил Фаддею сходить на продовольственный склад, если Искариот выяснил, как туда попасть.

– Пойдем, Фаддей, поищем продукты, которые даже ты не сумеешь испортить. С защитой от кулинарных дураков, так сказать.

– Хорошо, пошли, – согласился Фаддей, не обидевшись, но тут что-то отвлекло его, и он, сначала мельком выглянув в окно, затем приблизился к нему и уставился на что-то снаружи. Симон остановился в дверях, поджидая его, а Фома, Матфей и Иоанн уже ушли.

– Там какое-то движение, – сказал Фаддей. – В кустах.

Святослав посмотрел, куда он указывал, но ничего не заметил.

– Должно быть, ветер.

– Я точно видел, – настаивал Фаддей. – От ветра ветки не так колышутся. Больше похоже на то, как если бы кто-то проходил через кустарник.

«Это уже становится интересным, – подумал Святослав. – Я уверен, что никого здесь нет, кроме нас, но тому, кто напал на Марию, на руку создать видимость чужого присутствия. Запасной вариант на случай, если она вспомнит, что не сама упала».

– Проверим, – предложил он Фаддею. – Если там кто-то прошел, на земле остались следы. И обломанные веточки. Пошли.

Что ответит Фаддей, пойдет ли искать доказательства своих слов, если заранее знает, что это ложь? Фаддей, коренастый крепыш с румяным лицом под шапкой курчавых темно-русых волос. Святослав всматривался в его черты, ища признаки замешательства и тайного страха.

– Не стоит, – равнодушно сказал Фаддей. – Наверное, мне и вправду померещилось. Темновато уже. Лучше пойду с Симоном на склад и прослежу, чтобы он брал простую пищу, а не хватал тухлые деликатесы, которыми мы отравимся.

Святослав не стал настаивать на своем, и Фаддей вместе с Симоном ушел.

«Он знает, что следов нет, – решил Святослав. – Перестарался, сукин сын! Слишком уж беспокоился, как бы его не заподозрили. Все, гнида, тебе крышка!»

И все-таки он не мог полностью исключить вероятность того, что Фаддею и впрямь что-то померещилось. Доля сомнения оставалась. Этого эпизода было достаточно, чтобы переместить Фаддея на первое место в списке подозреваемых, но недостаточно, чтобы застрелить его. Пока недостаточно.

«Отныне я не спущу с него глаз, – поклялся сам себе Святослав. – Буду следить за каждым шагом! Еще одна маленькая оплошность, хоть совсем крошечная, и ему конец».

Святослав собрался пойти в зал управления, чтобы решить вопрос с гаражом. Все дела следовало решить сегодня, чтобы завтра с утра тронуться в путь. Мария прилегла на кровать, и Святославу было жалко поднимать ее, но и оставлять ее одну он не хотел.

– Мария, – позвал он и тронул мягкие и пушистые после мытья рыжие волосы, закрывавшие шею. – Заглянем к Кириллу, узнаем, как его успехи.

Они вышли в коридор и направились по лестнице, чтобы спуститься на первый наземный этаж. Сразу за ней налево тянулся другой коридор. Должно быть, Мария еще не совсем очнулась от дремоты – она почему-то последовала мимо двери, ведущей на лестничную площадку, и поравнялась с боковым коридором. Святослав окликнул ее, и она резко остановилась, но не повернула обратно, а замерла на месте, всматриваясь в глубь коридора.

– Здесь что-то было, – медленно произнесла она. – Что-то скверное… На этих стенах лежит отпечаток страха и боли.

Святослав отстранил ее и, сжав КОР (автомат он оставил в комнате, о чем сейчас пожалел), двинулся по коридору походкой крадущегося зверя. Мария шла за ним. Вокруг царила тишина. Через полтора десятка метров она указала на дверь слева и почти беззвучно сказала:

– Открой.

Когда Святослав нажал на выключатель, вспыхнувшая лампа залила ровным светом комнату наподобие той, которую они сейчас покинули. Основное различие между ними заключалось в том, что здесь на полу лежал труп. Вернее, то, что от него осталось. А еще точнее, обломки костей, валявшиеся вокруг черепа. Святослав присел на корточки. Мелкие кости были раздроблены, а на более крупных, так же как и на черепе, имелось множество глубоких отметин, оставленных чем-то острым. Напольное покрытие под костями потемнело и стало жестким от засохшей крови. На костях и на полу лежал слой пыли.

– Это случилось очень давно, – сказал Святослав, поднимаясь.

Широко раскрытые глаза Марии смотрели куда-то мимо него.

– Он не один. Есть еще.

В этом коридоре они насчитали восемь скелетов, выглядевших точно так же, как и первый: черепа и голые кости со следами сильных ударов чем-то острым. Обнаружение изуродованных скелетов заставило Святослава пересмотреть свое отношение к словам Фаддея насчет шевеления кустов снаружи. Сейчас Святослав уже не был уверен в том, что Фаддей лгал, и это его не на шутку встревожило. Что бы ни вызвало смерть людей, чьи останки они с Марией обнаружили, это произошло давно. Однако замечание Фаддея теперь звучало в сознании Святослава как сигнал опасности. Он подумал было, что надо проверить место, на которое указывал Фаддей, но затем решил, что не стоит попусту тратить время; есть там какие-либо следы или нет, все равно надо убираться отсюда, и чем быстрее, тем лучше.

Собрав всех в зале управления, Святослав сообщил о находке, затем сказал:

– Что бы это ни было, уезжаем из зоны прямо сейчас. Кирилл, что с гаражом?

– Плита заблокирована с пульта. Я могу отменить блокировку.

– Сделай это. Симон, Фаддей, вы были на продовольственном складе?

– Да. Набрали всего вдоволь. – Симон кивнул на груду коробок и ящиков, которые они притащили сюда.

– Займитесь погрузкой продуктов в нашу машину. Откройте какую-нибудь дверь с той стороны. Филипп, Иоанн – будете прикрывать их, пока они носят ящики. Один несет, второй сопровождает с оружием наготове. Матфей стережет машину. Не забывайте о связи. Фома, Искариот, Мария и я идем в гараж запасать впрок горючее. Филипп, когда закончите грузить продукты, пригоните машину в гараж. Поедем сразу, как только заправимся. Уберемся из зоны и где-нибудь заночуем.

– И то верно, – буркнул Симон, – а то по соседству с этими раскуроченными скелетами мне плохие сны будут сниться.

Без долгих разговоров все взялись за дело. Святослав со своей группой направился в гараж, не выходя наружу, через здание, ориентируясь по схеме.

– Неплохо было бы отыскать прожектор на батареях, чтобы получше освещать дорогу, – на ходу сказал он. – Посмотрим, что найдется в гараже, но если там ничего подходящего нет, обойдемся и без прожектора. Специально ради этого задерживаться не будем.

Он еще не знал, что следующие сутки покажутся ему самыми долгими в его жизни.

Евангелие от Луки, глава 9.

28 После сих слов, дней через восемь, взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел он на гору помолиться.