Текст книги "Голгофа XXI"

Автор книги: Елизавета Ельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Я и сам могу заставить тебя заткнуться, но зачем пачкаться? Есть шанс, что упыри сделают все гораздо лучше. Если они нас прикончат, хорошо бы начали с тебя, чтобы я успел полюбоваться на твой обглоданный скелет.

Не обращая больше на Фому внимания, Симон взял бинокль и повесил себе на шею. Фома с преувеличенным изумлением спросил:

– Симон, что ты собираешься разглядывать в сортире через бинокль? Надень еще переговорник, чтобы сообщать всем о результатах. Никак ты извращенец? Ой нет, командир, я с ним не пойду! Мало ли что у него на уме!

– Фома, перестань! – Святослав и сам невольно улыбнулся. – Угомонись. Будто у меня других забот нет, кроме как разнимать вас, если передеретесь.

Фома сделал невинное лицо.

– Ладно, Симон, я молчу. Идем скорее по твоим делам, – не удержавшись, озорно добавил: – А то как бы поздно не было.

Симон погладил свою недавно подстриженную бородку и вроде бы уже без особой злости сказал:

– Одно меня удивляет: почему до сих пор никто не свернул тебе шею? Это было бы так приятно.

Когда они ушли, Святослав решил, что надо потом поговорить с Фомой и положить конец его перебранкам с Симоном, иначе это может плохо кончиться. Проблем и без того хватает, и ни к чему добавлять к ним еще и внутренние конфликты в отряде.

Туалет находился через две двери от процедурной. Посетив его, Симон направился дальше по коридору.

– Ты куда, Симон? – окликнул его Фома.

– Хочу выяснить, что творится на другой стороне здания.

– Надо было предупредить Петра.

– Я собирался, но ты заморочил мне голову. Пошли, тут же близко. Только глянем разок – и назад.

– У нас и переговорников нет, – колеблясь, заметил Фома.

– Из-за тебя, кретин! Если б после твоих идиотских шуточек я и впрямь взял переговорник, все надорвались бы от смеха.

– Смеяться полезно, – серьезно сказал Фома. – Во всяком случае, это куда лучше, чем гадать, улетят твари или нет.

Симон окинул Фому долгим задумчивым взглядом. Потом беззлобно буркнул:

– Ладно, идем, трепло. Здесь всего два шага.

Когда они очутились на противоположной стороне здания, Симон, подойдя к окну, поднял к глазам бинокль.

– Матерь Божия! – вырвалось у него. – Их тут тысячи!

Он протянул бинокль Фоме:

– Смотри.

Фома взглянул, и его передернуло.

– Если они утром не улетят…

Он не закончил, но все и так было ясно.

Симон мрачно сказал:

– Нам их не перестрелять, даже если мы завладеем целым арсеналом.

Он взял у Фомы бинокль и снова приник к окулярам, словно никак не мог оторваться от открывавшегося зрелища. Наконец Фома тронул его за плечо:

– Идем назад, а то наши беспокоиться будут.

Симон с безрадостным видом опустил бинокль:

– Лучше б ты сказал, что они подумают, будто я провалился в унитаз. Возможно, это показалось бы мне смешным. Или хотя бы разозлило.

Фома хлопнул его по спине:

– Они скорее подумают, что в унитаз провалился я. С твоей помощью.

У Симона дрогнули уголки губ:

– А что, неплохая идея! Когда будет свободное время, я непременно ею воспользуюсь.

Фома привычно ухмыльнулся:

– Надеюсь, тогда рядом не окажется унитаза.

Они вернулись к остальным безо всяких происшествий.

Утром твари не улетели.

Евангелие от Марка, глава 11.

11 И вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и осмотрев все, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью.

Глава 10

Утро выдалось тусклым, под стать всеобщему настроению. Лучше всего было Иоанну: он безмятежно спал, одетый во множество теплых вещей и закутанный с ног до головы одеялами: от потери крови его знобило.

Сколько Святослав ни ломал голову, ничего дельного на ум не приходило. Даже если кто-то из них сознательно пойдет на верную смерть и пожертвует собой ради спасения остальных, толку не будет. Машина с рюкзаком Кирилла недосягаема, твари растерзают любого прежде, чем он доберется до вездехода.

О том, что им делать, даже если они будут вооружены до зубов, Святослав предпочитал не думать вовсе, поскольку и здесь перспективы были довольно безрадостные. Положение осложнялось наличием раненого, которого надо нести. И все же, имея достаточный запас патронов для автоматов и элементов питания для парализаторов, что-то еще можно было бы предпринять. Например, кто-нибудь прорывается под прикрытием ведущегося из здания огня к машине и заводит ее в гараж. Под завязку заправив ее горючим, осажденные прорываются из окружения и уезжают. Внутри закрытого вездехода хищникам до них не добраться. Правда, кризисная ситуация наступит, если машина застрянет, а твари будут рядом. Однако размышлять о столь отдаленных перспективах сейчас было неуместно. Ответа требовал другой вопрос: как добраться до машины? Если б не то обстоятельство, что у них была определенная цель, ради которой отряд и пустился в путь, Святослав решил бы, что самое разумное – выждать. На складе было полно еды, генератор пока исправно работал, а в худшем случае можно обойтись и без него – сиди и жди, пока тварям не надоест и они не улетят в поисках другой добычи. Но это ожидание могло затянуться надолго, что означало бы провал их миссии.

Святослав стиснул зубы – он обязан был что-нибудь придумать. Однако дельная мысль зародилась не у него, а у Фаддея.

– Послушайте, – сказал тот, – я тут подумал насчет оружия…

Все тотчас повернулись к нему.

– Пули против такого количества тварей не очень-то эффективны, а парализатор быстро разряжается. По-моему, гораздо действеннее был бы огнемет. К тому же огонь может отпугнуть их, а от стрельбы они только больше стервенеют.

– Неплохая идея, – одобрительно заметил Филипп. – Загвоздка в том, что у нас нет огнемета.

– Знаю, что нет, – согласился Фаддей, – но я также знаю, что строители сначала выжигают землю там, где потом ставят заграждения. Они всегда так делают. Надо проверить склад, поискать огнеметы. Я имею в виду не оружейное хранилище, а склад оборудования. Вряд ли они считали огнемет для обработки строительного участка оружием.

Все разом оживились: предложение Фаддея показалось им обнадеживающим. Святослав сказал:

– На склад пойдут трое. Если придется таскать что-нибудь тяжелое, то двое работают, один охраняет.

Филипп встал, прежде чем Святослав назвал хоть одно имя.

– У меня ноги затекли, в самый раз поразмяться.

Кирилл, зная, что теперь его в стороне не оставят, солидно сказал:

– Наверняка землю выжигают огнеметами, установленными на движущейся платформе. Их надо будет сделать переносными. Я этим займусь.

Третьим встал Симон.

– Даже склад, если там нет такого пустобреха, как Фома, сойдет за райское местечко.

Перед уходом Филипп вдруг положил ладонь Святославу на лоб и сказал:

– Что-то ты мне не нравишься, командир. Фома, измерь-ка ему температуру. А заодно и прочим своим пациентам, для сравнения.

Святослав стал отнекиваться, но Фома настаивал:

– Ты сам назначил меня лекарем, поэтому не спорь.

Он поставил Святославу градусник, а когда увидел результат, его лицо омрачилось: из четверых пострадавших у Святослава была самая высокая температура. Фома вколол ему дополнительную дозу антибиотика и кивнул на груду принесенных со склада вещей:

– Оденься потеплее. Вон, выбери что-нибудь подходящее.

«Не хватало только, чтобы и я заболел», – подумал Святослав, чувствуя, как голова наливается свинцовой тяжестью.

Фома озабоченно сказал:

– Ты портишь картину моих успехов в должности лекаря. Не понимаю, откуда у тебя такой жар… Разве что добравшаяся до тебя зверюга плохо мыла лапы и не чистила зубы, потому и занесла в рану грязь.

– Ну спасибо. Обнадежил дальше некуда.

– Ты бы лег, – посоветовал Фома. – Отдохни, расслабься. Может, температура оттого и поднялась, что ты носился взад-вперед вместо того, чтобы спокойно лежать, как другие пострадавшие. Сейчас я тебе что-нибудь от головной боли найду. И сними наушник, пусть Мария подежурит. Если что важное, она тебе скажет. А ты пока постарайся заснуть. Давай укладывайся, – велел он безапелляционным тоном и, ухмыльнувшись, добавил: – А знаешь, приятно командовать начальником.

Святослав лег, но заснуть не удавалось: какой тут сон, когда от того, найдет ли группа Филиппа огнеметы, зависит так много. На других койках дремали Матфей и Фаддей, а Мария примостилась в кресле, надев наушник. Через полчаса Святослав нетерпеливо спросил:

– От Филиппа есть что-нибудь?

– Только то, что Кирилл справился с замком и они уже на складе. Склад оборудования большой, и на поиски потребуется много времени. Спи. Когда будут новости, я скажу.

Святослав попытался расслабиться. Расклеиваться ему сейчас никак нельзя, он должен быть в форме. Головная боль отступила, и он постепенно погрузился в полудрему, однако когда Мария что-то тихо произнесла в микрофон, сразу открыл глаза. На лице Марии сияла широкая торжествующая улыбка:

– Они нашли огнеметы! Целых три штуки! Искариот говорит, что они спаренные. Он разъединит их, и тогда у нас будет шесть мобильных огнеметов. Мы с ними прорвемся куда угодно!

Из ведущего в соседнее помещение дверного проема выглянул Фома.

– Отличная новость! – с воодушевлением воскликнул он. – Держитесь, твари! Я уже чую, как пахнет жареным.

Фаддей приподнялся на локте здоровой руки:

– Расскажите мне, как пользоваться огнеметом. Я его только издали видел.

– Тебе он не достанется, – заявила Мария. – Огнеметов шесть, а нас девять. Минус Иоанн и Матфей – семь. Выбор между мной и тобой на сей раз будет в пользу слабого пола, потому что у меня две руки, а у тебя одна.

Фома хотел было что-то возразить, но Святослав предотвратил готовый начаться спор:

– Перестаньте делить то, чего еще нет.

Головная боль почти прошла, зато он ощущал сильную слабость, и при резких движениях окружающее теряло четкость очертаний и покачивалось.

– Переоденься, – сказал Фома. – У тебя даже волосы влажные. Это от антибиотика. Все же лучше, чем жар. Будем считать, что ты пошел на поправку, – закончил он, но без особой уверенности.

Филипп время от времени сообщал, что все в порядке и они работают над переделкой огнеметов. Наконец он сказал, что огнеметы готовы, осталось только заправить их. Затем последовала длительная пауза, после которой Филипп коротко сообщил, что они возвращаются.

Когда они пришли, Святослав сразу понял, что их постигла неудача. Во-первых, это было видно по их хмурым лицам, а во-вторых, огнеметов они не принесли.

– Нет горючего, – объяснил Филипп. – Оно не подается в аппарат для заправки. А без пирогеля тащить сюда огнеметы нет смысла.

Отлично проработанный план разом рухнул. Кирилл, устало опустившись в кресло, сказал:

– Скорее всего подача перекрыта из центра управления. Общая команда на активизацию обслуживающих систем здания ее не включила. Если так, то горючего нет и на заправке машин. Чтобы восстановить подачу, мне надо еще раз попасть в зал управления.

– А для этого надо много боеприпасов, – продолжил за него Симон, а Филипп закончил:

– Которых у нас нет.

Тут даже Фома не нашелся, что добавить. Ситуация была обрисована предельно ясно. И весьма безнадежно: они опять очутились в замкнутом круге. Трое пришедших принялись за еду – остальные поели раньше, и, хотя Фома и Мария соорудили отличный обед из продуктов со склада, никакого отклика это не вызвало.

В мозгу Святослава роились смутные образы, которые он отбрасывал один за другим. Но вот…

– Клетка, – изрек он. – Металлическая клетка!

Фома посмотрел на него с нескрываемым интересом:

– Командир, ты считаешь, что кого-то из нас уже пора посадить в клетку? Можно узнать – кого?

– Начнем с тебя, – буркнул Симон.

Филиппу слова «клетка» было достаточно, чтобы сразу ухватить суть идеи.

– Петр, а как быть с тем, что в зал налетит куча этих бестий? С клеткой не проскочить туда достаточно быстро.

– Именно поэтому с залом ничего не получится. Открывать стрельбу там опасно, да и сами твари могут дел понаделать. Сядут на клавиатуру или еще что… Идея такова, – начал объяснять Святослав, – мы делаем из металлической сетки для наружного ограждения нечто вроде клетки на роликах. Без дна. Кто-то забирается внутрь и вместе с клеткой отправляется к машине. Крюком достает рюкзак Искариота, затаскивает его в клетку и возвращается назад. Искариот открывает оружейное хранилище, мы набираем боеприпасов и прорываемся в зал управления. Включаем подачу горючего, заправляем огнеметы, с ними идем к машине, загоняем ее в гараж, заливаем топливо и уезжаем.

– Звучит неплохо, – одобрил Филипп. – Вопрос в том, достаточно ли близко к двери лежит рюкзак Искариота, чтобы подцепить его и вытащить крюком, не забираясь в машину.

Все взгляды обратились на Кирилла.

– Я точно не помню, – нервно проговорил он. – Вчера, перед тем как мы выбрались из машины, я кое-что доставал из рюкзака. Приспособления, с помощью которых открывал замки в центре управления и на складах. Распихал их по карманам, а рюкзак потом положил на пол. Кажется, я стоял тогда у самой дверцы, поэтому и рюкзак, наверное, положил где-то там. Но точно не помню, – виновато повторил он.

Фаддей покрутил пальцем завитки своей русой бородки:

– Когда я возвращался в машину за ружьем, чей-то рюкзак действительно стоял в проходе. Я об него чуть не споткнулся.

– Будем исходить из того, что это рюкзак Искариота, – подвел итог Святослав. – А как насчет коробок, которые вы погрузили? Они не закрывают доступ к рюкзаку?

– Вроде бы нет, – ответил Симон. – Мы совсем мало успели погрузить.

– Последнюю коробку я ставил, – сказал Фаддей. – Если она помешает, ее будет куда подвинуть. Можно сбросить на землю. Она на самом краю стоит. Только крюк надо сделать длинный и прочный.

Филипп обстоятельно добавил:

– А одну стенку клетки поднять над землей повыше, чтобы протащить рюкзак. И закрыть ее откидным щитком, чтобы твари не пробрались. Раз есть план, пора браться за работу.

Святослав встал:

– Теперь моя очередь.

Филипп перевел вопросительный взгляд на Фому, тот отрицательно качнул головой.

– Нет, – ответил Филипп, – мы работаем в прежнем составе, а ты лежи и думай, что дальше делать будем.

Святослав не стал возражать, понимая, что в нынешнем состоянии толку от него будет немного. Фома предложил свою кандидатуру вместо Симона, однако сам Симон с этим не согласился.

– Как бы не так! Хочешь на меня своих пациентов скинуть? Не выйдет. Раз ты на должности лекаря, твое место здесь, при пилюлях и уколах.

Филипп, Симон и Искариот ушли на склад оборудования мастерить клетку. На поиски нужных материалов и инструментов времени затрачивалось больше, чем на саму работу. Изредка они переговаривались с Марией, которая, как и раньше, взяла на себя обязанности дежурного. Однако вскоре она попросила Фаддея сменить ее и отошла к окну. Простояв там довольно долго, она обернулась и со странным выражением лица сказала:

– Петр, мне надо выйти. Проводишь?

Когда они очутились в коридоре, Мария остановилась:

– Я хотела поговорить с тобой, чтобы другие не слышали. По-моему, так будет лучше. Хотя… Будут они знать или нет, это все равно случится.

– О чем ты?

– Кто-то из нас здесь погибнет. Один из отряда встретит тут свою смерть.

– Каким образом? У тебя было видение?

– Нет, я просто ощутила смерть кого-то из нас. Смерть, которая уже близка.

Святослав подумал об Иоанне: во-первых, он мог скончаться от полученных ран, а во-вторых, Иоанн будет наиболее уязвим, если твари нападут снова, когда они станут выбираться отсюда; в том, что хищники нападут, Святослав не сомневался. Конечно, они постараются защитить его, но все же у того, кто сам совершенно беспомощен, шансов выжить меньше, чем у других. Однако это не обязательно Иоанн, смерть здесь подстерегает каждого.

– Ты чувствуешь только одну смерть? – спросил он у Марии.

– Да. Но это не значит, что она действительно одна.

– То есть?

Мария нахмурилась и медленно заговорила, тщательно подбирая слова:

– Это как картина, от которой я видела некоторую часть. Ту, где изображена одна смерть. Что нарисовано на другой части полотна, мне неизвестно. То ли еще множество смертей, то ли широкая, ровная дорога, по которой мы уедем отсюда. Понимаешь?

– Да. Ты права, остальным лучше этого не говорить.

После ожидания, показавшегося Святославу бесконечным, Филипп наконец сообщил, что клетка готова и они возвращаются вместе со своим творением. Они довезли нескладное, но прочное сооружение до лифта, загрузили внутрь и выкатили оттуда уже на третьем этаже. По ровному полу клетка (без дна, установленная на четыре снятых с кресел ролика) двигалась легко, достаточно было толкать ее одной рукой.

Святослав, Фаддей, Мария и Фома вышли в коридор, чтобы осмотреть ее. Святослав подергал металлический каркас, к которому крепилась сетка, – все держалось крепко. Изнутри у сооружения имелась ручка, приделанная к двум соседним вертикальным стойкам, что позволяло толкать клетку и направлять ее движение, не прикасаясь к самой сетке. Ячейки были достаточно крупными, чтобы твари могли просунуть когтистые лапы или узкую переднюю часть морды, поэтому держаться за сетку руками не стоило.

– Отлично! – оценил проделанную работу Святослав. – На совесть сделано.

Фома задумчиво заметил:

– Прогулка в ней обещает быть интересной. Симон заявил, что к машине отправится он, потому что пока Филипп и Искариот работали, он отдыхал.

– Только у меня есть одно условие, – добавил он, – пусть кто-нибудь заткнет рот Фоме, чтобы он ничего не говорил насчет того, как я буду выглядеть внутри этого сооружения.

– Обязуюсь молчать, – пообещал Фома.

Симон окинул его недоверчивым взглядом, затем передал ему свой автомат:

– Подержи.

Филипп и Святослав приподняли одну сторону клетки так, что она оказалась опирающейся только на два ролика, и Симон заполз внутрь. Автомат Фома тотчас же вернул. У Симона имелось к нему два запасных магазина и еще КОР с наименее разряженным элементом питания для парализатора. Впрочем, подразумевалось, что пользоваться оружием ему не придется.

Симон немного потренировался в коридоре, двигая клетку в разные стороны, после чего заявил, что готов.

Фома спросил:

– Симон, комплимент тебе сделать можно?

Симон подозрительно уставился на него, потом сказал:

– Ладно, комплимент можно.

– Ты чудно смотришься внутри клетки! Она будто специально для тебя создана. Ты как будто в ней родился!

– Когда вернусь, ты пожалеешь, что не родился немым, – мрачно пообещал Симон.

– Главное – возвращайся целым. Представляешь, что будет, если я стану тебя штопать? Ты же этого не хочешь, верно? Поэтому постарайся не давать мне такой возможности. Береги руки. И голову, – уже серьезно закончил Фома.

Святослав напоследок сказал:

– Не торопись, двигайся медленно, особенно когда окажешься снаружи. Там вроде бы тоже ровно, но все-таки будь осторожен.

Симон вместе с клеткой въехал в лифт, а Святослав, Филипп и Фома отправились к окнам, выходившим туда, где стояла машина и где должен был появиться Симон, чтобы в случае чего подстраховать его. Впрочем, было весьма сомнительно, что они смогут оказать ему реальную помощь. Если б они, приоткрыв окно, стали стрелять в окружающих клетку проворных тварей, то под огонь попал бы и сам Симон: проволочная клетка не защищала его ни от пуль, ни от лучей парализаторов.

Святослав спросил через переговорник:

– Симон, как там у тебя? Где ты?

– Скоро буду у двери. Уши заложило от их визга. Я для них как кусок отличного мяса, а куснуть не могут. Прямо осатанели.

Когда Симон внутри своего убежища выкатился наружу, стало ясно, что одного обстоятельства они не предусмотрели: вся клетка была облеплена тварями, они сидели на крыше, висели по бокам, уцепившись когтистыми лапами за решетку.

– Проклятье! – выругался Святослав. – Я не учел того, что это не птицы.

– Все равно ничего другого мы бы не придумали, – сказал Филипп. – Ему из-за этого зверья хуже видно, но пока они особо не мешают.

Симон благополучно приблизился к машине. Задняя дверца была открыта. Теперь ему предстояло занятие посложнее, чем просто толкать клетку, и для начала следовало очистить ту сторону, где внизу располагался откидной щиток. Пустив в ход парализатор, он сбил оттуда висевших тварей и прижал эту сторону клетки к машине; ее содержимое крылатых бестий не заинтересовало, и внутри их не было. Затем Симон просунул наружу крюк и после нескольких неудачных попыток подцепил за лямку рюкзак Кирилла, который действительно лежал близко к дверце. Однако рюкзак оказался шире пространства между двумя коробками. Чертыхаясь, Симон освободил крюк и стал распихивать коробки в стороны. Ему пришлось изрядно повозиться, поскольку одна во что-то упиралась и не сдвигалась с места, невзирая на все его усилия, а вторая была очень тяжела. В конце концов Симон с большим трудом развернул ее так, что расстояние между коробками увеличилось. После этого он подтащил рюкзак к борту, чуть отодвинул клетку и осторожно начал опускать его вниз; Кирилл предупредил, что, хотя наиболее чувствительные приборы лежат в амортизационных упаковках, все-таки бросать рюкзак нежелательно. Наконец рюкзак оказался на земле. Теперь предстояло затащить его внутрь, для чего надо было предварительно откинуть щиток. Во время этой операции одна особо настырная тварь ворвалась в клетку. Манипулируя крюком, Симон на всякий случай держал наготове в левой руке КОР, но для втаскивания рюкзака ему требовались обе руки: одной он, присев на корточки, приподнял откидывавшийся наружу щиток, второй тянул рюкзак, поэтому КОР пришлось положить на землю. Когда пролезшая под щитком тварь ринулась на Симона, он все бросил и, прикрывая голову, снова схватился за оружие. На его счастье, щиток хотя и не закрылся полностью из-за мешавшего рюкзака, но все же опустился достаточно, чтобы за первой тварью в щель не пролезли и другие. Через переговорник было слышно, как Симон прошипел:

– Сука!

Было ясно, что тварь успела ранить его, прежде чем он с ней разделался. Застрелив ее, Симон полностью втянул внутрь рюкзак и закрепил щиток.

Святослав спросил:

– Сильно она тебя?

– Ерунда. Пусть Фома не надеется, что будет тыкать в меня своей иглой.

– А я уж было обрадовался, – сказал в микрофон Фома. – Какое разочарование!

Однако выражение его лица, усталого и напряженного, совсем не соответствовало этой легкомысленной фразе.

Симон развернулся внутри клетки и двинулся обратно к двери. Вместо ступеней к ней вел пандус, по которому он недавно без всяких затруднений спускался. Теперь следовало взобраться наверх, а это, как оказалось, было совсем не одно и то же. Клетка, и сама по себе тяжелая, снова вся была увешана вцепившимися в решетку тварями, даже та сторона, которую он недавно очистил. Следившие за ним сверху с беспокойством увидели, что Симон остановился перед пандусом.

– Симон, – позвал Святослав. – Что случилось?

– Не могу затолкать вверх это чертово сооружение! Из-за тварей оно слишком тяжелое. На место сбитых сразу сели новые.

Над застрявшей клеткой с пронзительным визгом носилась сразу целая стая.

– Подожди, ничего не предпринимай, – сказал Святослав. – Мы что-нибудь придумаем.

Посовещавшись, они решили, что выход один: надо сверху очистить лучами парализаторов две боковые стенки, а Симон сделает то же с задней и, как только твари отвалятся, тотчас вкатит клетку наверх. У Симона их план восторга не вызвал.

– От одной стенки до другой всего полтора метра. Если вы заденете меня, твари получат роскошный обед.

– Мы не заденем. – Святослав постарался, чтобы его голос прозвучал твердо и решительно.

После недолгой паузы Симон сказал:

– Хорошо. Не ночевать же мне тут.

– Мы сейчас перейдем к другому окну, чтобы быть прямо над тобой. Встань точно посредине клетки лицом к задней стенке. По команде сбей оттуда тварей лучом, но руки держи прямо перед собой, не раздвигай их в стороны. Понял?

– Чего уж тут не понять… Только лучше очистить не заднюю стенку, а переднюю, чтобы видно было, куда ехать.

– Нет, тварей на передней стенке не трогай! Их трупы помешают катить клетку.

– Ясно, – буркнул Симон. – Скажите, когда начинать.

Святослав отключил микрофон, чтобы дальнейшее не достигло ушей Симона, сделал знак Филиппу и Фоме поступить так же и спросил:

– Как у вас насчет меткости?

Филипп спокойно ответил:

– Я справлюсь.

Фома до этого вопроса, очевидно, не думал, что вторым стрелком будет он, и явно занервничал.

– Я пулями стреляю лучше, чем из парализатора.

– У меня кружится голова, я не могу, – сказал Святослав.

Фома передернул плечами, словно готовясь броситься в ледяную воду.

– Ну что ж, тогда и говорить не о чем. Значит, мы с Филиппом.

Самым метким стрелком в отряде был Иоанн, но сейчас на него рассчитывать не приходилось. Когда они подошли к выбранному окну, Святослав перевел переключатель «открыть-стоп» в положение «открыть», и прозрачный пластик пополз вверх. Когда щель оказалась достаточной, чтобы направить стволы КОРов вниз под нужным углом, он переключил на «стоп». Теперь оставалось надеяться, что они справятся со своей задачей раньше, чем щель в окне привлечет летавшую вокруг клетки стаю.

– Готовы? – спросил Святослав.

– Да, – в один голос ответили Филипп и Фома.

– Симон, начали, – скомандовал Святослав в микрофон.

Три луча разом обрушились на поверхность клетки, потом Филипп сказал: «Все, поворачивайся» – и Симон крутанулся на месте, схватился за ручку и направил клетку вперед. С режущим уши скрежетом она поползла по пандусу к двери. Филипп и Фома еще несколько секунд держали парализаторы включенными, отсекая с боков устремившихся к клетке новых тварей, но вскоре приблизившаяся к зданию клетка стала для них недосягаемой: чтобы лучи парализаторов доставали до нужного места, надо было высунуться из окна наружу. Еще рывок, еще – и вот клетка вкатилась в дверь. В наушниках раздался хриплый от напряжения голос Симона:

– Я внутри здания. Часть ручки сломалась, прилажу вместо нее автомат.

– У тебя парализатор еще действует?

– Да.

– Когда подъедешь к лифту, очисть переднюю стенку и прижми ее к дверям, чтобы они вновь не насели. Дай нам знать, мы спустимся. Когда дверцы лифта начнут открываться, падай на пол – мы очистим всю клетку, чтобы не брать с собой этих милых зверюшек.

Погрузка в лифт прошла благополучно. Симон с рюкзаком за спиной скорчился на полу, а встречавшие, не выходя из лифта, убрали с клетки нежелательных сопровождающих. Потом Симон вскочил и втолкнул клетку в лифт, который, к счастью, был достаточно велик, чтобы вместить ее и еще трех человек.

Когда они поднялись на нужный этаж, Симон выбрался из вконец осточертевшего сооружения, а Филипп скинул парализованных тварей с верха клетки и аккуратно пустил пулю в каждую, чтобы они уж точно не ожили по примеру той, которую притащил в медицинский отсек Кирилл.

Щека Симона была располосована копями твари, ворвавшейся в клетку, когда он втягивал рюкзак. Ряд глубоких царапин тянулся и по левой кисти.

– Ох, Симон, – сказал Фома, обрабатывая его ранки, – все-таки попался ты мне в руки! Жаль, что зашивать здесь нечего, и так заживет. А то представляешь, какое развлечение было бы! Правда, благодаря тебе я уже и без того поразвлекся на славу. Особенно весело было стрелять по твоей клетке. До сих пор я, по правде говоря, не относил себя к числу метких стрелков из парализатора.

Симон дернулся:

– Так это ты стрелял?! Я думал, Петр и Филипп.

– Нет, Филипп и я.

– Ни хрена себе! Хорошо, что я узнал об этом только сейчас, иначе меня бы кондратий хватил.

– Вот видишь, я всегда говорил, что ты меня недооцениваешь.

После перевязки Симон устроился в кресле возле Иоанна. К тому времени Святослав, Филипп и Кирилл уже ушли в оружейное хранилище, а Мария, Матфей и Фаддей находились в другой комнате, чтобы не мешать Иоанну, который под воздействием лекарств почти все время спал. Фома будил его только для того, чтобы покормить.

Ненадолго выходивший Фома вскоре вернулся и тихо сказал:

– Симон, я тут чудненькое средство обнаружил! Вполне годится для снятия болевых ощущений при небольших ранах. Как раз для тебя то есть! И никаких побочных эффектов вроде сонливости или замедленной реакции. Есть и таблетки, и ампулы. Укол быстрее подействует, так что закатывай рукав.

– Я знаю, что тебе не терпится воткнуть в меня иглу, – проворчал Симон и начал поднимать рукав, а Фома набрал в шприц жидкость из ампулы.

Когда он уже выжал из шприца воздух и приготовился сделать укол, взгляд Симона упал на лежащую рядом на столике коробку с ампулами, и его лицо внезапно исказила дикая гримаса. Стремительно вскочив, он с силой ударил Фому по руке со шприцем. Шприц полетел на пол, а ошеломленный Фома, инстинктивно отпрянув назад, с изумлением воззрился на Симона.

– Ты что, спятил?!

– Это же карвиум! – вне себя выкрикнул Симон. – Карвиум! Ты хотел вколоть мне карвиум!

– Да, ну и что тут такого? Я точно знаю, как он действует. И в инструкции написано, я прочитал. Успокойся, все в порядке, – сказал растерянный Фома, видя, что с Симоном творится что-то неладное.

Его лицо было бледным, с багровыми пятнами на щеках, а лоб покрылся бисеринками холодного пота.

– Убери это, убери, – дрожащими губами выговорил Симон.

Фома поспешно схватил злополучную коробку с ампулами. Ему казалось, что у Симона вот-вот начнется настоящий припадок.

– Ладно, ты только не волнуйся.

Однако едва Фома с коробкой в руках сделал пару шагов к двери, как Симон остановил его:

– Нет, вернись! Положи ее на место!

Фома, решив, что Симону в таком состоянии лучше не противоречить, сделал, как тот хотел. Симон рухнул обратно в кресло, его взгляд был прикован к коробке так, будто составлял с ней единое целое.

– Я должен с этим справиться, должен! – Его трясло как в лихорадке.

– Симон, что с тобой?

– Не трогай меня, я сам!

– Я же хочу помочь!

– Ты мне не поможешь. Отвяжись!

– Хорошо, как скажешь.

Фома отошел в угол и опустился на стул, не произнеся больше ни слова. Чем бы ни было вызвано странное состояние Симона, он действительно справлялся с этим сам: дрожь прошла, кулаки, стиснутые так, что побелели костяшки пальцев, разжались, а пятна на скулах поблекли, хотя лицо выглядело по-прежнему бледным и даже изможденным. Перехватив взгляд Фомы, Симон криво усмехнулся:

– Все еще не догадываешься? Я был наркоманом. Может, до сих пор им остался, – с горечью добавил он.

Иоанн, возле которого все это происходило, продолжал безмятежно спать. Фома вместе со стулом передвинулся поближе к Симону и, наклонившись, положил ему руку на колено.

– Хочешь поговорить?

– О чем? Как я стал наркоманом? Ничего интересного. Раздобыл как-то в зоне карвиум. Много, очень много. Такие лекарства хороши для любого обмена. В то время у меня рука часто ныла, пуля задела кость. Рана зажила, а рука все болела… – Симон машинально потер левое предплечье. – Вот я и стал принимать карвиум. Сначала понемногу, потом больше. Когда боль прошла, я все равно продолжал глотать его. Привык ловить кайф. Это верно, что в нормальных дозах он не вызывает сонливости и не замедляет реакций, но когда примешь много, впадаешь в эйфорию. Кажется, что все прекрасно. От меня незадолго перед этим еще жена ушла… В общем, я пристрастился к карвиуму и уже не мог отказаться от него.