Текст книги "Под необъятными небесами"
Автор книги: Элизабетта Ердег
Соавторы: Карло Аурьемма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
9. Мбула. Добро пожаловать, чужестранец.
Когда мы бросаем якорь в порту Сува, уже рассвет.
Поднимающееся из моря солнце освещает зелёные холмы и рассеивает дымку висящую над бухтой. Мы стоим в компании примерно трёх десятков других яхт рядом с Королевским Яхт Клубом.
Сува, со своими магазинами, мастерскими, институтом гидрографии и единственным на архипелаге иммиграционным офисом, является обязательным для захода портом. Растительность на берегах бухты спускается к самой воде в виде мангровых зарослей, садов и кустарников, исключением выделяется белое пятно Сувы.
Переход с Ниуатопутапу оказался труднее, чем предполагалось.
Шесть дней сильного волнения и ветра силой семь баллов. Особенно трудным был вход в архипелаг через Nanuku Passage, единственный пролив обозначенный маяком, стоящем на рифе, окружающем восточную част Фиджи. Самым сложным было выйти точно на остров Валангилала, тот самый, на котором маяк, на южной стороне пролива.
На закате наше предполагаемое положение всего в девяти милях от Валангилала, но пока ничего не видно. Ветер по прежнему сильный, с оглушительным шумом обрушиваются волны, мы идём вглядываясь в ночную темноту.
В разрыве между тучами нам удаётся взять высоту нескольких звёзд, чтобы определиться. Карло возвращается в каюту с секстантом, с которого капает вода, сам мокрый насквозь, его окатило волной.
– Не знаю, что мы определим по этим измерениям. Звёзды в окуляре танцевали самбу.
Пока я собираюсь заняться расчётами, появляется и маяк, слабыйслабый огонёк.
– Возьми пеленг, попробуем определиться.
– Хорошо, подай мне компас.
– Эй, пеленг меняется на глазах. Чёрт возьми, как мы близко. В темноте ночи, не далее чем в двух милях по левому борту, проявляется угрожающий профиль скалистого берега. Пройдя остров и маяк, продолжаем идти дальше, проливом шириной около двадцати миль. Ветер в галфвинд, глухо зарифлённые паруса, волнение то сильное, то успокаивается под прикрытием группы атоллов в нескольких милях с наветренной стороны.
Но всё это осталось лишь в воспоминаниях, после десятидневного отдыха на островах Лау Груп, самом изолированном и самом нетронутом архипелаге Фиджи. Мы не имели права останавливаться там. Сначала нужно было прийти в Суву, оформить официальный приход в страну, потом запросить специальную визу и после, против ветра и океанской волны, вернуться назад. Но, кто откажет в куске хлеба голодному? Или в якорной стоянке на ночь усталому экипажу!
Будучи уверены, что никто, мы бросили якорь у Вануамбалау, зелёного островка неправильной формы.
Утром, когда уже собирались уходить, увидели, как к нам идёт необычная пирога, оборудованная большим гремящим подвесным мотором и, что ещё более странно, в центральной части были установлены два деревянных кресла, покрытых красной тканью, а в креслах два важных господина.
– Эй, итальянцы! Это первый министр Фиджи. – Кричит тот, что пониже.
– А это ваш консул. – Уточняет второй.
– Первый министр приглашает вас на свой остров.
Берег, у которого мы остановились, это частный остров первого министра. Поросший деревьями холм, безупречный зелёный луг и несколько хижин.
Сходим на берег с ними. Первый министр: высокий мужчина, с кожей медного оттенка и седыми волосами. Он говорит по английски с оксфордским акцентом, одет в льняные брюки и Лакост зелёного цвета. Второй, итальянский почётный консул. Маленький, коренастый, со светлой улыбкой умиротворённого человека, говорит на очень странном итальянском, так, наверное, говорили пол века назад, и на ещё более странном английском, с сицилийским акцентом.
Мы сидим на пандановых циновках в тени манговых деревьев.
Появившаяся из хижины женщина приносит открытые кокосы.
Говорим о нашем путешествии. Мы рассказываем, что пришли сюда с Тонга.
– С Тонга! Вы очень смелые, пересекли весь океан! – говорит первый министр.
– Ну… Жители Фиджи ещё несколько веков назад ходили этим же маршрутом туда и обратно на балансирных пирогах.
– Сто лет назад, может быть. Но сейчас мало кто отважится сделать это на такой маленькой лодке как у вас.
Чтобы сменить тему, говорим, что мы устали и остановились здесь только чтобы передохнуть.
– Вам больше не нужно идти в Суву за разрешением на посещение Лау Груп. Я даю вам разрешение с этого момента.
– Спасибо. Вы сэкономили нам более шестисот миль, половина из которых, против ветра.
Он рассказывает нам, что разрешение на посещение Лау Груп, выдаёт он лично, и, что кроме должности первого министра, является также префектом Лау.
– В последние годы я даю всё меньше разрешений. – Говорит мистер Рату Сир Камисесе Мара. – Очень много яхт приходит на Фиджи, и всё больше людей хотят попасть сюда. Но пока я здесь решаю, сделаю всё возможное, чтобы Лау не разрушили, чтобы они остались такими же как во времена, когда я был маленьким.
Он вспоминает своё детство. Дедушка рассказывал ему о людях, пришедших издалека, с Тонга, чтобы поселиться на Фиджи: – Новые люди приплывали, работали, осваивали местный язык, но они всегда носили пандановые юбки и дома разговаривали на незнакомом языке.
Вначале пришельцы не останавливались на Лау, слишком громкой была их слава. Туземцы ели себе подобных, чтобы стать сильными и мужественными. Дедушке об этом рассказывал его отец, или отец его отца, и это поразило его детское воображение.
Пока первый министр рассказывает о своём детстве, мужчина, который вёл пирогу, деревянным пестиком, сделанным из древесины железного дерева, начинает толочь в порошок пучок корней кавы. На Тонга нам уже приходилось пить каву, холодный напиток со вкусом лакрицы, но здесь, на Фиджи, питьё кавы, это церемония, символ единения, приветствия и благодарения. Она всегда сопровождает все общественные и частные события в жизни фиджийцев.
– Даже правители, когда собираются предложить какую либо поправку, издать новый закон, выбрать кого-нибудь, начинают день с иагона,и по окончании, победители и побеждённые, вместе пьют каву. – Рассказывает первый министр, показывая на деревянный сосуд, в котором измельчённая в порошок и засыпанная в полотняный мешочек кава заливается для настаивания холодной водой.
– Этот сосуд у нас называется таноа. Этот таноапринадлежал моему деду.
Церемониймейстер, мужчина, готовивший каву, набирает чашку из таноаи протягивает министру.
Мистер Рату Сир Камисесе Мара уже снял свою западную одежду.
Его внушительная фигура, воплощение духа предков. Он хлопает в ладони один раз, берёт чашку одной рукой, подносит ко рту и выпивает содержимое одним глотком. Консул и церимониймейстер хлопают в ладони три раза. Мы присоединяемся, надеясь, что делаем всё правильно.
Потом очередь Карло, потом моя, консула и церемониймейстера.
Когда все выпили по разу, всё начинается сначала, с теми же жестами и хлопаньем в ладони, пока, через несколько часов, таноане пустеет, а у нас немеют губы и рот.
– В больших количествах, кава сильно возбуждает. – Говорит консул. – Часто, после праздничных дней на рабочих местах отсутствует половина персонала.
– Но вам не стоит беспокоиться. – Подхватывает министр. – Вы можете остаться и отдыхать столько, сколько захотите. – и продолжает рассказывать о своём детстве, о старухе, которая дала ему имя, о своих попытках возродить сандаловые леса, разграбленные в начале века американцами и англичанами и о своей недавней поездке в Европу, для обсуждения цены на тростниковый сахар, который является основным ресурсом страны.
– Ваши правительства финансируют ваших аграриев, которые потом могут продавать сахар по цене ниже нормальной. Нам, чтобы продать свой, приходится тоже сбрасывать цены. Это несправедливо. Мы, маленькая страна, у нас есть лишь сахарный тростник и наши крестьяне страдают по вине ваших политиканов.
– И получилось у Вас, господин первый министр, убедить Европу своими доводами?
– Это здесь я премьер министр, а там, если отбросить формальности, я просто фольклорный персонаж. – заканчивает он упавшим голосом.
Мы извиняемся перед ним от имени Европы.
Уходя, он отправляет нам на лодку корзины с фруктами, среди которых два ананаса, высотой более полуметра.
Имея такого престижного покровителя, мы стали желанными гостями на острове и все последующие дни не могли сойти на берег без того, чтобы нас не пригласили на ужин. Мамы посылали нам навстречу детей со свежими фруктами и цветами, девушки предлагали постирать наши вещи и все звали в гости.
– Мбула, паланги, мбула, паланги – чаще всего используемая фиджийцами фраза. Означает – Добро пожаловать, чужестранцы, рады вас видеть. Так нам говорят дети, когда мы причаливаем на динги, старики, сидящие в хижинах, женщины, отбивающие бельё на камнях.
– Мбула, паланги. – добро пожаловать, чужеземцы. И кто бы мог подумать, что ещё сто лет назад чужестранцев здесь ели.
В деревнях Лау Груп ритм жизни не очень изменился с тех пор. Нет электричества, автомобилей, каменных домов. Вода в ручье, который протекает через деревню. Люди живут в хижинах, стены из бамбука, крыша из пальмовых листьев. Внутри чисто и свежо. Земляной пол покрыт циновками, на стенах раковины, черепашьи панцири и большие тапа. Кухня в отдельной хижине, там расположен очаг, место для складирования скорлупы кокосовых орехов, их используют в качестве топлива, и кухонная утварь. Постелью служат циновки, расстеленные на полу, а подушкой, деревянный чурбак, форму которому каждый придаёт по своему вкусу.
Для проживания каждая семья очищает от леса участок земли и устраивает огород. Они садят бананы, сладкий картофель, ананасы, маниок и разные травы. Мужчины ловят рыбу. Они выходят в море на пирогах и гарпунят её длинными, тонкими бамбуковыми палками с заострённым концом, как острогой. Достаточно пожить пару дней в одной из деревень, чтобы уловить старинный ритм её жизни и понять, почему многие фиджийцы, прожив несколько лет в столице, отказываются от комфорта цивилизации и возвращаются к этой простой и гармоничной жизни.
Не легко было покидать Лау Груп, но нас ждала Сува.
В Суве мы встретили друзей, с которыми познакомились ещё в Панаме. Здесь Бенно, немец, не говорящий по английски и ещё Джордж и Шана с детьми. Они живут на лодке длинной восемь метров. Джордж строил её для того, чтобы отправиться в кругосветку, когда познакомился с Шаной.
– Я построил её для одного, но и для двоих будет не плохо.
Но в последствии появились Шанти, Рашель и Кетти, и теперь их пятеро, но, несмотря на это, их «Импала» самая чистая и опрятная лодка, какую я когда-либо видел.
Ещё мы встречаем здесь Флеминга. Он бывший английский офицер, его жена постоянно вяжет. Но с ними не было их сына.
– Он остался на Тонга. – Говорит отец. – Влюбился в девушку и решил жениться. Когда моя жена приехала к ним, для участия в свадебной церемонии, она заметила, что девушка была уже другая.
Прежняя была молодая и красивая, эта же толстая и в годах. Но Дуглас утверждает, что она нравится ему больше.
А в яхт клубе нас ждёт посылка от International Paint. Мы находимся на сто восьмидесятом меридиане, «Веккиетто» прошёл пол мира и настал момент обновить необрастающее покрытие и проверить состояние гребного вала.
10. Сезон циклонов.
Западный Тихий океан. Острова Фиджи.
Бухта Нбулекалека, уединённый уголок внутри залива Сува.
Великолепное место, окружённое зелёными островками, слишком маленькими, чтобы быть обитаемыми, но достаточно большими, чтобы укрыться от посторонних глаз.
Дно, плотный ил, и глубина семь метров, обеспечивают надёжную стоянку на якоре даже в самых неблагоприятных условиях.
Безопасная стоянка и сказочные окрестности, в таких местах можно пустить корни, даже не заметив и не желая того. Каждый вечер, распевая песни, приплывают рыбаки на пирогах, бросают камень вместо якоря, несколько часов ловят рыбу. Слышен их смех, когда удаётся поймать особенно крупную рыбу. Прежде чем уйти, они проходят мимо нас, спросить, не нужно ли нам.
Очень легко жить в этой бухте. Мы провели здесь четыре месяца и могли бы остаться ещё, но теперь это становится рискованно, и риск увеличивается с каждым днём.
В августе, когда мы сюда пришли, дул сильный пассат, было чистое небо и стабильная погода. В декабре пассат выдохся. Вместо него с севера приходят волны серых туч, которые затягивают всё небо на много дней, принося нестабильные, капризные ветра и липкую жару.
Это сезон циклонов. В горячем воздухе, до предела насыщенном водяными парами, чувствуется какая-то нестабильность и некая грозная сила.
Мы бросили второй якорь, весом в двадцать килограмм, соединив его последовательно с первым, на расстоянии десять метров и выпустили ещё сорок метров цепи, чтобы спать спокойно, когда порывы ветра срываются с гор Вити Леву, свистя в такелаже и растрёпывая кроны пальм.
– Warning! Warning! Внимание! Внимание! Сезон циклонов длится с ноября по апрель. – Это Фиджийское радио каждый день передаёт специальные сообщения, специально, чтобы нагнать страху.
– Warning! Warning!Предусмотрите запасы пищи и воды.
– Warning! Warning!В случае тревоги немедленно покиньте низменности, равнинные места и берег моря. Укройтесь на холмах.
Но мы, живущие на лодке, не можем покинуть берег моря. Чтобы избежать циклонов, нам придётся сделать то же, что делают сотни кругосветчиков: спуститься на юг, в Новую Зеландию или Австралию, уйти за тридцатую параллель, которая является линией метеорологической безопасности.
Мы посмотрели друг на друга: «Новая Зеландия?! Чтобы шесть месяцев умирать со скуки в марине в стиле Сан Ремо или Лазурного Берега? С барбекю дважды в неделю и вечеринкой в субботу вечером? Может лучше циклоны?
Возможно остаться и на Фиджи, укрывшись в hurricane holes,в дельте реки, среди мангровых зарослей, где можно встать на много якорей и привязать лодку к деревьям канатами…
– В прошлом году здесь не было ни одного циклона. – Уверяет Исо, наш друг из Сувы. – И в позапрошлом тоже.
– А раньше?
Он разводит руками: – Годом раньше их прошло пять, с интервалом в несколько дней.
– И что случилось с лодками?
– Здесь, в Нбулекалека, укрылись пять японских рыбацких судов.
Пять из них выдержали, а одно, порвав цепи и канаты, столкнулось с остальными, с молом и село на рифы. В отлив там всё ещё можно видеть то, что от него осталось. Но в этом году их не будет. Я чувствую приближение урагана.
Исо очень любезен, как и все жители этой страны улыбок, и он говорит так, лишь потому, что не хочет, чтобы мы ушли. Фиджийцы – фаталисты. Для них ураган, естественное явление и является частью жизни, как акулы, болезни, эпидемии. Да и не могут они никуда уйти.
Для нас же, всё совсем не так. Фиджи, на семнадцатом градусе южной широты, лежат в самом центре опасной зоны, также как Вануату, Новая Каледония и Тонга.
– А если уйти дальше на север?
Это третий вариант. Дальше на север, вблизи экватора, теоретически мы были бы в безопасности.
– Почему же никто туда не идёт?
Все предпочитают идти на юг, в Новую Зеландию. Почему? Из за удобных портов? Там можно сделать запасы, покрасить подводную часть необрастающей краской, отдохнуть от постоянного напряжения, которого требует плавание в тропиках. Но есть и другие мотивы. На севере находится зона экваториальных штилей, отделяющая ветры южного полушария от ветров северного полушария. Это зона безветрия, жары и гроз. Тихий океан там совершенно пуст, за исключением редких групп островков и Соломоновых островов, лежащих дальше на западе.
– Значит идём на Соломоны?
Они в 1500 милях отсюда, между пятью и десятью градусами южной широты, в почти безопасной зоне.
У нас есть генеральная карта и несколько крупномасштабных, которые неизвестно как оказались на «Веккиетто». Я помню, как мы ездили по верфям в заливе Ла Специи, где разделывают на лом суда, собирая центнеры старых морских карт. Много дней мы потратили перебирая горы пыльной бумаги. В основном там были карты морей северного полушария, но иногда попадалось какое-нибудь экзотическое название.
– Якорные стоянки южных Вануату. Нужно?
– Возьми. Потом видно будет.
Каким то образом там затесались и Соломоновы острова.
Если судить по карте, должно быть прекрасные места.
– Посмотри, сколько рек и каждая впадает в бухту, а это значит, что дно – ил, якорь хорошо будет держать. И, возможно, есть какие-то протоки, где можно укрыться среди мангровых зарослей. Вот увидишь, там мы будем в полной безопасности.
Но мы ничего не знаем о Соломоновых островах, кроме того, что они относятся не к Полинезии а к Меланезии, и населены темнокожими людьми. Здесь, на Фиджи нет никого, кто там бывал.
Удивительно, но в Тихом океане соседние государства, находящиеся всего в нескольких сотнях миль, населённые людьми той же расы, часто бывают совершенно чужими друг другу.
Наконец, в результате наших поисков, мы выходим на пастора евангелиста, который был проповедником на Соломонах. Его зовут
Алекс. Он родился на одном из островов Кирибати, а сейчас живёт в Фиджи, на Рамби.
– Наш старый остров был очень богат, на нём были залежи фосфатов. Но, в какой то момент, в лихорадке их добычи и продажи приходящим судам, мы заметили, что у нас не осталось больше земли для жизни. Мы продали весь свой остров. Старейшины собрались и решили использовать заработанные доллары для покупки нового острова. Так, в 1946 году мы купили Рамби и переселились на Фиджи.
Отец Алекса был проповедником и сын пошёл по его стопам. Его первой миссией, когда он был ещё учеником, как раз были Соломоновы острова.
– Они совсем дикие и бедные.
– Это опасно?
– Да нет, нет, сестра Лиз. Они дикие и бедные, но самые миролюбивые существа в мире. Подумай только, там где я был, дети никогда в жизни не видели белого человека. – Продолжает Алекс. – В некоторых селениях до сих пор осталась традиция омывать гостей с головы до ног кокосовым маслом в знак приветствия. Там нет больниц, нет школ и даже портов. В Хониара, когда портится погода, суда сразу уходят. И не надейтесь на метеосводки в тех местах, брат Карлос.
Длинная речь пастора, направленная на то, чтобы отговорить нас, наоборот, разжигает любопытство и желание отправиться туда.
Решение принято. Идём на Соломоны и постараемся свести риск к минимуму.
В результате постоянных дум и размышлений, изучения карт и лоций, идея начинает обретать форму.
Мы не пойдем напрямик а возьмём сначала курс на север, чтобы уйти из зоны циклонов, и, только потом повернём на запад, стараясь держаться параллели, десять градусов южной широты или даже чуть выше. Всю дорогу будем настороже, чтобы, в случае чего, сразу заметить знаки, предвещающие приближение циклона. В этом случае достаточно уйти дальше на север, и за два дня мы окажемся в полной безопасности, у экватора, в зоне штилей.
От места, где мы находимся сейчас (18° южной широты), до широт, где риск циклонов начинает уменьшаться (10° ю. ш.), 8 градусов по меридиану, то есть 480 миль (каждый градус соответствует шестидесяти милям) или четыре – пять дней рискованного плавания.
Мы выйдем только в том случае, если метеосводки Радио Нанди, которые предсказывают приближение ураганов за два, три дня, будут благоприятными. Это уменьшит риск до двух дней. К сожалению, метеосводки предназначены для того, чтобы защитить жителей островов, для открытого моря они менее точные, и ещё менее они точны для приэкваториальных зон, где едва зародившиеся циклоны очень трудно отследить. Но это уже не важно. Решение принято, идём на Соломоны. Сначала курс на север, потом повернём на запад.
Здесь, в Суве, все к этому относятся по разному. Кто-то говорит, что мы сошли с ума, кто-то одобряет, но решать, как всегда, приходится самим. Проводим последние дни за подготовкой лодки и изучением поведения циклонов.
Опасная сторона циклона, менее опасная сторона, возможные траектории, признаки приближения, стратегия расхождения…
Циклоны формируются недалеко от экватора, в зоне штилей.
Только что образовавшиеся циклоны, когда они имеют диаметр всего несколько миль, движутся непредсказуемо или стоят на месте.
Спускаясь же на юг, они разрастаются, набирают силу и превращаются в монстров, с дождём и ветром, диаметром несколько сотен миль, способных уничтожить целые острова.
Скорость их вращения вокруг центра может превышать 120 узлов.
Это означает ветра от 100 до 150 узлов, в зависимости от того, находишься к западу или к востоку от траектории. Ветер в 150 узлов!
Невозможно себе представить, что это такое, когда 50 узлов уже кажутся концом света. Те, кто это видел, рассказывают:
– Небо чёрное, покрыто плотным слоем облаков, извергающих ливень. По морю, в разных направлениях, катятся огромные огромные волны, которые пересекаются, накладываются друг на друга, образуя неустойчивые, невероятной высоты, водяные пирамиды и глубокие впадины. Волны могут распространяться на расстояния до тысячи миль в виде длинной зыби, которая, часто, является признаком близости урагана.
Но худшее начинается, когда ураган встречает сушу:
– С деревьев обрывает ветви, крыши домов взрываются, ветер срывает заборы, хижины и все эти объекты летят по воздуху с головокружительной скоростью, превращаясь в убийственные снаряды, сокрушающие всё на своём пути. (Попробуйте представить лист рифлёного железа, летящий со скоростью 200 километров в час.)
– Уровень моря поднимается, волны перехлёстывают через плотины и дамбы, поднимают суда в портах, срывая их со швартовых и утаскивают в море или выбрасывают на берег.
Но среди всего этого апокалипсиса есть и приятные, или хотя бы обнадёживающие новости: циклоны перемещаются медленно.
Скорость их движения редко превышает 15 узлов, и, благодаря этой медлительности, метеоспутники в состоянии предупредить о их приближении за два, три дня.
– Подведём итог: Выходим только если Радио Нанди не прогнозирует ураганов, тогда у нас будет два-три дня безопасности.
Ещё пара дней рискованного плавания и мы будем на широте десять градусов, практически в безопасности.
– Мне кажется, можно рискнуть. – Говорит Лиззи. Если она согласна, значит всё в порядке.
– Кстати, ты проверил, как там Будда?
– Конечно проверил. С ним всё в порядке, только немного запылился.
– Ты думаешь он разбирается в циклонах?
– Ну… Это же азиатский Будда. Конечно же он знает тайфуны.
Очень интересная история с этим Буддой…
– Нужно поставить его повыше, над головами, чтобы он мог видеть всех сверху и защищать. – говорила старая индианка в Африке нашему другу Ренцо. Она появилась дождливой ночью.
Электрогенератор не работал, но в тусклом свете свечи она заметила в углу комнаты, возле фортепиано, амфору с изображением худого индийского Будды.
– Не оставляй его там, не ставь его так низко. – нагнувшись, она подняла амфору и поставила на фортепиано. Через несколько секунд появился свет.
– Держи его как можно выше. – Сказала она, и добавила: – Возьми, это мой адрес. И, если верно то, что я тебе говорю, напиши мне потом. Вот увидишь, ты мне напишешь.
Ренцо не придал этому никакого значения и ушёл спать, оставив Будду на фортепиано и выкинув в огонь бумажку с адресом старухи.
На следующий день он заметил, что его конь, болевший уже много дней, снова бодр и, впервые за несколько недель скачет галопом по пляжу.
– Лиза. – Сказал он жене с равнодушным видом. – Подай мне эту коробку. И подложил коробку под Будду. Этим же вечером в этих краях оказался проездом богатый араб. Ему очень понравилось место и он захотел непременно посмотреть дом, который Ренцо строил рядом со своим.
– Но там нет света и ничего не видно.
– Не важно. Звёзды светят. – парировал араб.
Ренцо был смущён: – Но ты можешь посмотреть его в другой раз.
– Нет, сегодня. Потом у меня не будет времени вернуться. Я хочу купить его сейчас. Почему ты не хочешь продать? Я дам тебе вдвое больше чем ты просишь. – продолжал араб. – Сколко ты хочешь?
– Я думал… – Забормотал Ренцо.
– Согласен. Я дам тебе вдвое больше.
На следующий день араб заплатил полную сумму и Ренцо поставил Будду на самый высокий шкаф в своей комнате, где он и стоит по сей день, сильно раскачиваясь вечерами, когда муссон дует особенно сильно, но никогда не покидает своего привилегированного места.
Единственное, что огорчает Ренцо, что он не может подтвердить старой индианке точность её предсказаний. Видимо из чувства вины он всем рассказывает эту историю и убеждает всех держать Будду как можно выше.
Мы всегда следовали этому совету. У нас дома Будда стоял на самом высоком шкафу, на стопке книг, чтобы быть ещё выше, в офисе, над окном, на внутренней окантовке окон. А на лодке, самым лучшим местом для него может быть только топ мачты. Будду мы купили специально, с руками скрещенными на животе таким образом, что локти с корпусом образуют отверстия. Через них мы пропустили верёвку, которая, вместе со слоем силикона, надёжно держит его на топе. Мы проверяем его каждые две недели, вместе с вантами и штагами. До сих пор он чувствовал себя хорошо, и мы, как следствие.
