Текст книги "Великодушные враги (Право на измену)"

Автор книги: Элизабет Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

– Алекс…

Джонет прильнула к нему, запоминая волшебное ощущение его объятий, стук его сердца рядом с ее собственным, тепло его губ на своей коже. Пришлось проглотить ком в горле.

– Что бы там ни ждало тебя в Эдинбурге, обещай мне, что будешь осторожен, хорошо?

– Ладно.

– И во имя всего святого, берегись Дугласов! Теперь они ненавидят тебя еще больше… из-за меня.

– Ладно, милая.

Она крепче обвила руками его шею. Александр все время называл ее дорогой и любимой, но ни разу так и не сказал, что любит ее. Он даже не сказал, что хотел бы оставить ее в Англии. Но Джонет уже не была той наивной дурочкой, что раньше, и кое-какие правила успела усвоить. Например, о том, что не следует задавать прямых вопросов.

– Прошу тебя, не забывай меня, – прошептала она.

Александр подхватил ее на руки, поцеловал и вновь опрокинул на постель.

– И не надейся, милая. Хотел бы я тебя забыть, но увы…

Еще минуту он молча держал ее в своих объятиях, а потом вдруг сказал:

– Ты ни разу не упомянула о Мьюре. Я ждал этого всю неделю.

Джонет медлила, тщательно подбирая слова.

– Ты его ненавидишь, Алекс. Теперь я это понимаю, хотя мне всем сердцем хотелось бы все изменить. Мне никогда не удастся тебе объяснить, что он за человек на самом деле, и я не хочу оскорблять твои чувства, заводя об этом разговор. К тому же сейчас он в руках Божьих, а не в твоих руках, Алекс. Обращаясь к Богу, я часто вспоминаю его. А теперь буду молиться и о тебе. Наверное, это все, что мне осталось до конца моих дней.

– Я постараюсь передать ему привет от тебя, если только смогу. Скажу, что ты здорова и в безопасности.

Это был настоящий подарок, сказочно щедрый и совершенно неожиданный. Как ничто другое, эти последние слова довели ее до слез.

– Я буду тебе очень благодарна, Алекс… очень.

– Да ладно тебе! – Он вновь вздохнул. – Ну что ж, милая, мне пора.

Джонет начала было подниматься, но Александр остановил ее.

– Нет! Нам обоим будет легче, если мы попрощаемся здесь.

Он еще раз поцеловал ее, вложив в поцелуй всю боль расставания.

– Храни тебя Господь, Джонет Максвелл. Вспоминай обо мне время от времени.

– Алекс… – она цеплялась за него, стараясь отогнать слезы. – О Боже, неужели на этом все кончится?

– Да. Это все, что я могу для тебя сделать, милая девочка. Ты не поймешь, но поверь мне, это так. Просто поверь. Может быть, когда-нибудь ты поймешь… Ты еще поблагодаришь меня за то, что я заставил тебя уехать.

Он опять коснулся губами ее губ, тихо и нежно на этот раз.

– Береги себя, любовь моя. Повеселись хорошенько в Лондоне и в Париже. Но не позволяй им слишком сильно себя изменить, оставайся такой, как сейчас.

Александр осторожно разомкнул ее руки, обвивавшие его шею, поднес их к губам и торопливо поцеловал, а потом отпустил ее и встал.

– Прощай, Джонет.

Он произнес это решительно и громко. Она ответила едва слышным шепотом:

– Прощай, Александр.

Он повернулся к двери, вышел, тихонько поминая по дороге и Бога, и черта, спустился по винтовой лестнице и направился, не разбирая дороги, к выходу по тускло освещенному коридору. Разрывающая душу боль глубоко сидела в нем, и было не похоже, что она скоро утихнет. Господи, все оказалось даже хуже, чем он мог предположить!

В полумраке женская фигура отделилась от стены и заступила ему дорогу. Он остановился.

– Ну наконец-то ты оторвал ее от своего сердца! Хватит ли тебе сил добраться до Эдинбурга?

Александр сдержал раздражение.

– Да, прелесть моя, сил мне хватит. Но я был бы тебе обязан, если бы в ближайшие несколько дней ты вела себя паинькой. Конвой, посланный Лайлом за Джонет, прибудет к концу следующей недели. И если уж тебе непременно нужно об кого-то точить коготки, милая Диана, прибереги их для меня. Я для этого подхожу куда лучше.

– Ах вот как! Значит, она все-таки рассказала тебе о нашем разговоре! Жаль, что меня при этом не было, – насмешливо заметила Диана. – И что же она сказала?

– Ничего особенного. Я все понял и составил для себя полную картину. Должен признать, я несколько удивлен. Мне казалось, что я знаю тебя лучше.

Диана подошла ближе. Он явственно ощутил запах ее дорогих французских духов.

– Тебе казалось, мне будет приятно, что ты спишь с другой женщиной под моей крышей?

– Мне и в голову не приходило, что ты примешь это близко к сердцу, – холодно возразил Александр. – Ты же никогда раньше не требовала исключительных прав. Скорее, все было наоборот. Если память мне не изменяет, когда мы были в Париже, ты переспала с половиной французского двора… включая самого Франциска.

Она положила руку ему на грудь.

– А ты ревновал, дорогой?

– Ничуть, – ответил он вызывающе равнодушно. – И насколько мне известно, ты тоже до сих пор не испытывала ревности.

Диана ухватилась за застежку его кожаной безрукавки.

– Я никогда не думала, что ты дашь мне повод. А вот на сей раз я в этом не уверена.

Александр ответил не сразу. Он заставил ее разжать пальцы и заговорил, глядя вниз, на ее руку:

– Нам с тобой есть что вспомнить. Мы неплохо проводили время, Диана. Быть может, в будущем мы еще тряхнем стариной, если захотим и если судьба будет к нам благосклонна. У меня с Джонет не было ничего, кроме одной-единственной недели. Жаль, что тебе это так досадило. Если б я только знал, то отвез бы ее в другое место.

Диана вдруг рассмеялась.

– Вот уж тут ты врешь! Ты все равно стал бы набиваться ко мне в гости и умолял бы меня ее принять, потому что тебе больше некуда было податься.

Александр невольно улыбнулся.

– Это верно. Но я бы что-нибудь придумал. – Он сжал ее руку. – А теперь обещай, что будешь вести себя хорошо. Я не оставлю ее здесь, если ты собираешься над ней издеваться.

– Ты привезешь сюда Якова?

– Если на то будет воля Божья и нашего лорд-канцлера.

Ему удалось различить в темноте ее улыбку.

– Ну что ж, отлично. Раз уж ты просишь, Алекс, любовь моя, я буду вести себя хорошо. Но помни, я собираюсь точить коготки.

Диана поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

– А теперь отправляйся. И береги себя, – прошептала она, сделав вид, что не заметила ответного равнодушия. – Лайл чуть с ума не сошел, он прождал тебя весь день. Как видишь, ты не только меня заставил поволноваться.

Она кивнула в направлении выхода. Он разглядел в темноте конские морды и стройный силуэт своего друга, а рядом приземистую, коренастую фигуру Гранта.

Александр быстро попрощался с Дианой и направился к лошадям. Подобрав поводья, он подтянул подпругу и обернулся к Лайлу.

– Так ты дашь мне знать насчет письма? Учти, мы с Мальчишкой не тронемся с места, покуда я его не получу.

– Ну конечно, Алекс. Держи связь с Дианой. Я пошлю весточку через нее. Стептон так близок к границе, что мы вполне можем сделать его нашей штаб-квартирой. Я пришлю сюда войсковой отряд, он будет сопровождать вас с Яковом до Лондона.

Александр кивнул, и мужчины пожали друг другу руки.

– Будь осторожен, Алекс. Береги себя, – в голосе Лайла слышалась искренняя озабоченность.

– Ты тоже, Лайл. И позаботься о девочке.

–  Алекс!

Александр обернулся. Джонет бежала к нему через двор. Сердце у него замерло на мгновение.

– Алекс, подожди!

Лайл предусмотрительно отступил в тень. Грант вдруг спохватился, что не успел сказать что-то крайне важное одному из конюхов.

– Я знаю, мы уже попрощались, но я… я не могла оставаться наверху, – задыхаясь, проговорила Джонет. – Обещаю, что не стану плакать и не поставлю тебя в неловкое положение.

Сердце Александра сильно забилось, боль в груди стала острее. Он заставил себя придерживаться легкомысленного тона, хотя это далось ему нелегко.

– Я полагал, что за это время ты успела лучше изучить меня, милая. Хэпберна из Дэрнэма невозможно поставить в неловкое положение. Мы, Хэпберны, совершенно лишены стыда.

Она улыбнулась. Александр явственно различал ее черты в свете факелов: растрепавшиеся волосы, прекрасные, щедрые губы, все еще соблазнительно припухшие от его поцелуев.

– Это неправда, я это твердо знаю. Теперь я многое знаю о тебе.

– Верно, милая, знаешь.

Он вспомнил, как она его ласкала, как билось и трепетало под ним ее тело. Как теперь вынести целую жизнь без ее любви?

– Только никому не рассказывай, каким образом ты разузнала обо мне так много, любовь моя. Ты же не хочешь довести набожных придворных дам до обморока! Одна мысль об этом приводит меня в ужас!

Джонет улыбнулась в ответ, и опять его сердце сжалось от боли. Александр вскочил в седло, опасаясь лишиться присутствия духа. Если он сию же минуту не уедет, с его губ могут сорваться слова, о которых потом придется горько пожалеть. С такими словами он не имел права обращаться ни к одной порядочной женщине. И уж меньше всего к Джонет.

– Погоди, Алекс. У меня есть кое-что для тебя, – она подошла к самому стремени и протянула вверх крепко сжатый кулачок.

Александр машинально наклонился, и Джонет вложила ему в ладонь какой-то твердый круглый предмет. Он поднес его к глазам. Это было кольцо, мужской перстень с крупным, квадратной формы рубином в массивной золотой оправе. Александр узнал его: это было одно из ее сокровищ. Рубин сверкал и горел огнем. Несомненно, он стоил целое состояние.

– Джонет… – Александр попытался превозмочь боль. – Нет, милая. – На мгновение он стиснул кольцо в кулаке, но тут же протянул его обратно. – Это слишком дорогой подарок. Я…

Она схватила его за руку и заставила сжать пальцы вокруг кольца.

– Это перстень МакДональдов, он переходил в нашей семье из поколения в поколение. Говорят, он достался нам от Повелителей Островов [Имеются в виду Оркнейские острова в Северном море, завоеванные в IX веке древними викингами и переданные Норвегией шотландской короне в 1468 г.]. Моя мать передала его моему отцу в день венчания. – Джонет вскинула голову. – Что ж, а я обручена, Алекс… единственный раз в жизни.

– Нет, милая. Я не могу…

– Алекс, прошу тебя, – с трудом прошептала она.

Александр чувствовал, что слезы уже близко. Джонет вновь сжала его пальцы вокруг перстня.

– Если эта неделя хоть что-то для тебя значила, обещай, что будешь его носить.

С тяжелым вздохом он разжал кулак. Свет факела отразился в камне, и тот сверкнул грозным дымным пламенем пожара. Александр надел его на палец.

– Как раз впору, – заметил он.

– Как мы с тобой, верно? Мы пришлись друг другу как раз впору.

Выругавшись сквозь зубы, Александр наклонился, подхватил ее на руки и, подняв в седло, прижал к груди так крепко, что она едва могла дышать.

– Черт бы тебя побрал, Джонет Максвелл! – прошептал он, зарывшись лицом ей в волосы. – Ты не дашь мне покоя, верно?

– Так же, как и ты мне, Алекс. Око за око… Ты сам знаешь, как там дальше.

Он улыбнулся, слушая ее задыхающийся глухой голос.

– Я буду его носить при одном условии, милая. Если ты мне позволишь вернуть его тебе в Лондоне перед отъездом во Францию.

Джонет едва не потеряла дар речи от неожиданности.

– Значит, ты приедешь?

– Если это будет в человеческих силах. И если ты все еще захочешь меня принять, – добавил он, осторожно отстраняя ее от себя. – Как я уже говорил однажды, выбор за тобой.

Джонет ничего не ответила. Она прильнула к нему, крепко обняла и поцелуем дала ему понять, каков будет ее выбор.

Александр вновь прижал ее к себе. Он хотел ее так сильно, что не замечал ни своего беспокойно переступающего коня, ни собравшихся вокруг любопытных. Он позабыл о том, что отправляется в самое пекло, откуда ему еще предстояло как-то выбраться. На одну минуту он позволил себе забыться в блаженном покое.

Они увидятся снова.

А потом Александр спустил Джонет с седла и, наклонившись, в последний раз взъерошил ей волосы.

– А ну-ка, марш в постель! – шутливо скомандовал он. – И горе тебе, женщина, если отныне ты хоть раз окажешься в ней не одна!

Джонет обхватила себя обеими руками, поеживаясь от холода. Даже в густом сумраке позднего вечера он заметил ее улыбку.

– Это касается и вас, лорд Хэпберн. Постарайтесь не заводить слишком близких знакомств за то время, что вы будете отсутствовать.

Грант уже успел вскочить в седло. Лайл и Диана подошли поближе. Все вновь обменялись словами прощания.

Александр взглянул на Джонет. В последний раз. Нет, это не в последний раз, напомнил он себе. Еще не самый последний.

– Счастливого пути, милая. Как приедешь в Лондон, передай привет моей матери.

Джонет подняла голову.

– Непременно передам, Алекс. Я скажу ей, что ты был… – она сделала многозначительную паузу, – обольстительным. Совершенно обольстительным. Знаешь, для меня это слово очень много значит.

Диана вздрогнула словно от удара.

Глаза Джонет не отрывались от лица Александра, но уголки ее рта вздернулись выше. Он ощутил какой-то скрытый намек, смысл которого от него ускользнул, однако спрашивать, в чем дело, конечно же, не стал. Вместо этого он выровнял свою беспокойную лошадь.

И тут на него нахлынуло чувство радостного облегчения, словно он лишь теперь до конца осознал, что прощается еще не навсегда. Пока еще нет. Сам себе не отдавая отчета в том, что делает, хозяин Дэрнэма запрокинул голову и рассмеялся.

Его конь встал на дыбы, Александр взмахнул рукой и поскакал в темноту, все еще смеясь.

25

Джонет открыла глаза, но сознание вернулось к ней не сразу. Ее взгляд остановился на подносе с вином и остатками ужина, съеденного здесь вместе с Александром вчера вечером: они не захотели спуститься к общему столу. Она грустно улыбнулась, спрашивая себя, где он сейчас. Наверное, где-то в окрестностях Эдинбурга.

Потом она села в постели и откинула волосы со лба. Судя по теням на стене, было уже за полдень. Она собиралась прилечь всего на полчаса, а проспала Бог знает сколько. Наверное, устала сильнее, чем сама предполагала.

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – сказала Джонет.

Вошла горничная, неся в руках поднос с вином и чудесными, обсыпанными сахаром вафлями, которые так любила Диана. Сама графиня следовала за нею по пятам.

– Я решила, что пришла пора уговорить вас покинуть свое убежище. Не бойтесь, мы вас не съедим.

Джонет выпрямилась, сидя в постели.

– Я сама не заметила, как задремала. Только что проснулась.

– О, я, бывало, спала чуть ли не сутками после такого денька, какой вы провели вчера.

Отпустив служанку, Диана села, взяла с подноса вафлю и вонзила в нее свои ослепительно белые зубы.

– М-м-м, это ведь тоже насыщает, не так ли?

Джонет невольно вспыхнула.

– Я не стыжусь своей любви к Алексу, – сказала она тихо.

– Ну разумеется, нет. Я и не рассчитывала, что вы будете стыдиться! – Диана доела вафлю. – Просто хотелось бы надеяться, что вы достаточно благоразумны и сможете держать себя в руках, чтобы жить дальше. Лайл завтра уезжает. Он ждет вас внизу, хочет поговорить о предстоящем на следующей неделе путешествии. Надо, чтобы о том, что здесь произошло, мы все рассказывали одно и то же, – добавила она с улыбкой.

– Да, конечно. Передайте ему, что я спущусь через минуту.

Графиня поднялась, исподтишка наблюдая за Джонет.

– Должна признать, что держитесь вы неплохо, хотя только что расстались со своим возлюбленным. Как будто вам известен некий секрет, в который все остальные не посвящены.

Джонет встретилась с ней глазами.

– Алекс приедет в Лондон. Он обещал быть там до моего отъезда.

Что-то страшное промелькнуло во взгляде Дианы, но тотчас исчезло, сменившись обычным насмешливым выражением.

– О Господи, да неужели вы столь наивны… – рассмеялась она, – хотя… Ну конечно же! Что же еще от вас ждать! Вы надеетесь, что он не даст вам отплыть во Францию?

Джонет ответила, тщательно подбирая слова:

– Пока с меня довольно и того, что я снова его увижу. Со всем остальным я справлюсь, когда придет время.

– Жаль, что именно мне выпала незавидная доля открыть вам глаза, но кто-то должен это сделать. Если мужчина проводит неделю в постели с женщиной, это еще не значит, что он ее любит. Это лишь означает, что он нашел женщину, готовую его ублажать, задрав для него юбку и пощекотав его там, где ему всего приятнее.

Выдержка далась ей нелегко, но Джонет ответила спокойно:

– Осмелюсь предположить, вы в этом деле большой знаток.

Диана усмехнулась.

– Ну разумеется, ваше предположение верно. И насколько я могу судить, вас тоже ждет в этом смысле большое будущее. Кто бы мог подумать?

И тут Диана выложила свой главный козырь.

– Вам следует еще кое-что учесть, Джонет. Мы с Александром собираемся пожениться. Вот уже несколько месяцев на этот счет ведутся переговоры на государственном уровне. И хотя он просил меня ничего вам пока не говорить, мне кажется, вам давно уже пора об этом узнать.

Глаза Дианы блестели чересчур ярко, а улыбка была что-то уж слишком широка. Джонет встретила ее взгляд не моргнув глазом.

– Передайте, пожалуйста, мистеру Барроу, что я спущусь через минуту. А теперь, госпожа графиня, прошу меня извинить. Мне нужно переодеться.

* * *

Путь до Эдинбурга оказался изнурительным. Пришлось сделать большой крюк, чтобы заехать в деревушку близ Уайтстоуна и прямо на рассвете поднять с постели насмерть перепуганного священника. Но дело того стоило.

Несчастный священник быстро сознался во всем, увидев перед собой ни свет ни заря двух крепких и мрачных горцев. Теперь Александр прятал во внутреннем кармане своей кожаной безрукавки его письменное признание в том, что некая Джонет Максвелл была насильно обвенчана с неким Томасом Дугласом из Уайтстоуна.

Они ворвались в Эдинбург на загнанных лошадях и едва успели на подготовленную Лайлом встречу. Потом замертво свалились от усталости и заснули в первом же попавшемся на пути постоялом дворе. А на следующее утро, уже ближе к полудню, Александр, сам не зная, что его ждет, направился на аудиенцию к графу Ангусу.

Паж пригласил его войти. Лорд-канцлер сидел за столом, Мэрдок Дуглас, как обычно, стоял по правую руку от него. Александр поклонился, старательно сохраняя на лице невозмутимое выражение.

– Стало быть, вы наконец-то соизволили вернуться.

– Да. Я закончил свои дела.

– Напомню, что я плачу за то, чтобы вы занимались моимиделами.

Александр ничуть не смутился.

– На этот раз я занимался вашими делами, милорд.

– Ясно, – Ангус быстро взглянул на Мэрдока. – Где леди Дуглас?

– Не имею ни малейшего представления. Может быть, в Лондоне, у друзей. А может, уже на пути во Францию. В любом случае, она вряд ли вернется к своему любящему супругу.

– Вы не причинили ей вреда, Хэпберн?

– Боже упаси! Этот вопрос вам скорее следовало бы задать нашему лорду-губернатору. Ходят слухи, что и он и его сын склонны к рукоприкладству, когда имеют дело с женщинами.

Мэрдок едва не бросился на него прямо через стол.

– Это ложь!

– Неужели? Я полагаю, нет.

– Довольно! – рявкнул Ангус. – Я созвал вас обоих, чтобы все выяснить в открытую. Покончим с этим раз и навсегда. Мэрдок признался, что выдал вас французам, Хэпберн. Что ж, а вы отомстили ему, лишив его сына богатой невесты. Я считаю, вы оба получили по заслугам. А теперь, – он поднялся и грозно подался вперед всем телом, опираясь обеими руками на крышку стола, – слушайте меня внимательно. Случилось так, что я нуждаюсь в вас обоих, а не то я живо отправил бы вас гнить в тюрьме. Если отныне все эти интриги не прекратятся, я приведу свою угрозу в исполнение. Мне не нужны приближенные, готовые вцепиться друг другу в глотку, а заодно всадить нож мне в спину. Видит Бог, нам и без того забот хватает. Французы плетут против меня заговоры, они привлекли на свою сторону добрую половину Шотландии! А тут еще и Генрих строит мне козни на юге.

– Врагов надо бить по одному. Мне это нетрудно, – невозмутимо заметил Александр.

– Мне тоже, – прорычал Мэрдок.

– Отлично, – Ангус опустился в кресло. – Хэпберн, вы никому ни словом не обмолвитесь об этой прискорбной истории с Джонет Дуглас. Вся Шотландия считает, что она проводит медовый месяц с мужем в Уайтстоуне. Я обещал Мэрдоку сделать хотя бы это.

– Чтобы дать Томасу время разграбить поместья Максвеллов? – мрачно усмехнулся Александр. – Передайте ему, что следует поторопиться. Леди Дуглас наверняка поднимет шум в самом скором времени.

Мэрдок бросил на него взгляд, полный ненависти.

– Жаль, что французы оказались такими недотепами.

– Довольно, Мэрдок! Помни о моем предупреждении. Один раз я тебя простил, но второго раза не дождешься. А теперь оставь нас, – Ангус указал ему на дверь, – мне нужно обсудить с Хэпберном положение дел на юге.

Мэрдок еще раз взглянул на Александра, поклонился и вышел.

В комнате воцарилось молчание. Ангус задумчиво посмотрел на Александра.

– Как спина? – спросил он наконец.

– В порядке.

Канцлер принялся беспокойно перебирать перья на столе.

– Вы были правы, Хэпберн. Когда мои люди взломали денежный сундук Мэрдока, он оказался полон французского серебра. Мэрдок во всем сознался. Впрочем, выбора у него не было.

– Как насчет похищения Якова?

– Нет, об этом я не спрашивал. Не хочу, чтобы он знал, что я его подозреваю, – Ангус тяжело вздохнул, вид у него был измученный. – Я даже не уверен, надо лиего подозревать. Он так долго был мне предан.

Александр с улыбкой пожал плечами. Он почти сочувствовал Ангусу.

– Ну что ж, может, это и не он.

– А может быть, и он. С этим предположением нельзя не считаться.

Хозяин Дэрнэма с готовностью кивнул.

– Я разузнаю, что говорят об этом в городе. Может, что и всплывет.

В прихожей послышались громкие, о чем-то спорившие голоса. Александр повернулся к двери, схватившись за рукоять меча.

– Хэпберн здесь? Мне сказали, что он здесь! Я король, черт бы вас всех побрал! Я могу войти в свою собственную приемную, когда захочу!

Яков распахнул двери и решительно вошел в комнату. Трое перепуганных стражников и пара смущенных пажей явно пытались его удержать, но действовали не слишком усердно.

– Все в порядке, – успокоил их Ангус. – Разумеется, король может войти куда пожелает.

Стражники поклонились и с облегчением ретировались. Александр опустился на колено.

– Встаньте, лорд Хэпберн. Я рад видеть вас в Эдинбурге.

Александр поднялся.

– Рад доставить вам удовольствие, мой повелитель.

– Я надеялся, что мы сможем пофехтовать. Здесь я не нахожу себе достойных противников. Одни не слишком искусны, другие чересчур почтительны к королевской особе. Насколько я знаю, с Хэпберном из Дэрнэма мне не грозит ни то, ни другое.

Александр усмехнулся, по достоинству оценив фразу, оскорбительную и лестную в одно и то же время. Отчаянная дерзость этого мальчишки показалась ему подкупающей и нашла отклик в его собственной душе.

– Говорят, я неплохо владею клинком, Ваше Величество. Что касается второй части вашего замечания, оставляю за собой право высказаться позже. Мне еще предстоит помериться силами… с королевской особой.

Король улыбнулся в ответ, потом взглядом обратился к отчиму.

– Мне угодно, чтобы лорд Хэпберн стал гостем в нашем доме.

– Я как раз собирался его пригласить, когда ты вошел, – сухо ответил Ангус. Он послал Александру долгий испытующий взгляд. – Положение на юге обсудим позднее, Хэпберн. Мой брат Джордж является распорядителем королевского дома. Он позаботится о вашем размещении.

Александр кивнул.

– Буду чрезвычайно рад, милорд.

* * *

Это была неправда. Джонет знала, что это неправда, и не придавала значения словам Дианы. Давно миновало то время, когда она страшилась доверять Алексу.

И все же иногда, лежа без сна в необъятной пустынной ночной тишине, она невольно вспоминала эти слова. Они преследовали ее порою даже днем, когда она коротала бесконечные часы, занимаясь шитьем.

«Мы с Александром собираемся пожениться. Вам давно уже пора об этом узнать».

Джонет гуляла по саду в Стептоне, поеживаясь от вечерней свежести. Диана сделала это нарочно. Она бросила ядовитое семя и теперь ждала урожая. Об этом со всей очевидностью говорили ее сочувственные и жалостливые взгляды и улыбки, ее подчеркнуто участливое отношение к Джонет.

Джонет ненавидела этот взгляд, отвергала фальшивое участие. Но больше всего ей была ненавистна мысль о том, что приходится делить с Дианой Хэмптон сокровенное знание тела Александра. И, несмотря на все свои надежды, Джонет не была уверена, что ей принадлежит нечто большее, чем только его тело.

Однако он обещал приехать в Лондон. Ей ничего другого не оставалось, как верить ему и считать дни… а также молиться, чтобы он привез хорошие новости о Роберте.

Она дошла до дальнего конца сада, туда, где была выстроена круглая беседка, увитая диким виноградом. Они с Александром с радостью открыли для себя это укромное местечко. После его отъезда Джонет стала приходить туда каждый день, чтобы помолиться о Роберте и об Алексе. Молитва в беседке казалась ей предпочтительнее мессы, которую служил в крошечной часовне при замке громогласный, раскормленный, как кот, священник Дианы.

Джонет была уже в нескольких шагах от ротонды, когда заметила что-то ярко-синего цвета, мелькнувшее среди листвы. Она остановилась. До нее донесся звук приглушенных голосов.

– Да нет же, разумеется, он ни о чем не подозревает! Говорю же вам, он всегда питал слабость к смазливым личикам… Вы бы видели, что он тут вытворял с этой маленькой потаскушкой, которую навязал мне чуть ли не в компаньонки!

Диана.

Затем прозвучал мужской голос, что-то ответивший по-французски. Он говорил так тихо, что Джонет его слов не расслышала.

– Главное, доставьте это письмо прямо в руки Мэрдоку Дугласу. Скажите ему, что на сей раз ошибки быть не должно. Нельзя допустить, чтобы Хэпберн вернулся в Лондон. Еще один провал, и Мэрдок может проститься со своими денежками, так ему и передайте. Мы не станем тратиться на шотландских недоумков, с нас вполне хватает французских!

Зашуршали шелка. Диана, должно быть, встала.

Джонет метнулась в сторону и нырнула за живую изгородь. Ее сердце билось так сильно, что она едва могла дышать. Раздались легкие шаги и тихий шорох юбок по садовой дорожке. Джонет опустилась на колени и сжалась в комочек, стараясь ничем не обнаружить своего присутствия. Диана Хэмптон в сговоре с Мэрдоком? Это невероятно!

Но по мере того как тянулись бесконечно долгие минуты, она все больше убеждалась в том, что это было правдой. Можно ли было иначе истолковать услышанное? Диана в сговоре с Мэрдоком и с французами. И тот и другие желали смерти Александра.

Она поняла кое-что еще. Ей придется найти способ добраться до Эдинбурга и предупредить Алекса. Она не смела доверить услышанное бумаге и послать ему письмо, так как не знала, на кого в таком деле можно положиться. Но, Пресвятая Дева, как же ей действовать в одиночку? К тому же Томас… Томас Дуглас был в Шотландии. А в Шотландии она считалась его законной супругой.

Джонет долго сидела на траве без движения, не в силах придумать ни одного практически осуществимого плана и в то же время прекрасно сознавая, что действовать необходимо. Сильно похолодало, над садом сгустились вечерние сумерки. Она поднялась. Пора возвращаться в замок, не то Диана не дай Бог отправится ее искать. Джонет чувствовала, что, встретившись сейчас с графиней Линтон, не сможет сделать вид, будто ей ничего не известно.

Когда она пересекала двор, какая-то суета привлекла ее внимание. Чьих-то лошадей вели в стойло, у дверей толпилась кучка людей в незнакомых мундирах. Неужели это конвой из Лондона? Не может быть! Его прибытие ожидалось только послезавтра!

Джонет остановила проходившего мимо конюха.

– В чем дело? Что это за люди?

– Торговцы из Йорка, миледи. Они теперь объединяются и нанимают солдат, чтобы под охраной доставить свои товары в Эдинбург. Ну а хозяйка, как услыхала, что они едут мимо, сразу пригласила их отужинать и переночевать за право первой купить, что понравится. – Он подмигнул девушке. – Можете и вы выбрать себе пару побрякушек, если хотите, только поторопитесь, а то завтра с зарей они уже пересекут границу.

Джонет молча посмотрела в спину уходящему пареньку.

Чудо свершилось. Ее молитва услышана. Ей даровано чудо.

На следующее утро, когда первые лучи раннего июньского рассвета позолотили вершины Чевиот-Хилз, Джонет уже была на пути в Эдинбург. Патрик из Смитфилда, начальник английского наемного конвоя, охотно согласился ей помочь. Увеличение отряда на одного человека не доставило ему никаких лишних хлопот, но зато теперь он вез за поясом серьгу с рубином, стоившую больше, чем вся плата за путешествие, полученная с йоркских купцов.

А в Стептонском замке Диана Хэмптон встретила рассвет воспаленным от бессонницы взглядом. Отвернувшись от окна, она подозвала камеристку и протянула ей кожаный кошелек:

– Послушай, Мари. Внизу ты увидишь господина, одетого по-дорожному. Ты сразу поймешь, о ком речь. Скажи ему, что здесь деньги на дорогу. Пусть меняет лошадей почаще. Он должен как можно скорее добраться до Эдинбурга.

– Да, мадам, – горничная направилась к дверям, но остановилась по дороге, чтобы поднять с полу сброшенный графиней накануне пеньюар.

– Иди! – приказала Диана. – Бога ради, ступай скорее, пока я опять не передумала!

* * *

– На сегодня достаточно, Ваше Величество.

Яков Стюарт вложил свой меч в ножны.

– Мы упражнялись целую неделю, Хэпберн. Как по-вашему, я чему-нибудь научился, или нам стоит бросить эти занятия?

Александр внимательно посмотрел на худенького, по-кошачьи ловкого подростка с лишенными теплоты глазами и широким, капризным ртом, чаще всего сложенным в недовольную гримасу. В его глазах Яков V, милостью Божьей король Шотландии и прилегающих островов, был всего лишь несчастным, одиноким, затравленным мальчишкой. Еще с пеленок он стал игрушкой в руках проходимцев, одержимых жаждой власти, и потому привык держаться замкнуто и подозрительно. Завоевать его доверие можно было разве только чудом.

– Я думаю, любой, кто захочет скрестить с вами свой клинок, должен поостеречься, как бы его не разделал на жаркое юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло, – ответил Александр.

Яков настороженно взглянул на своего наставника. Ему хотелось верить, но он не знал, можно ли позволить себе такую роскошь.

– Тут у всех вошло в привычку говорить лишь то, что я хотел бы услышать. Мне этого не нужно. Хотя бы от вас.

Александр улыбнулся в ответ.

– Я кое-что припоминаю, Ваше Величество. Что-то насчет Хэпбернов из Дэрнэма, не слишком склонных церемониться с королевскими особами. Если бы вы фехтовали, как дочка фермера, у которой вместо рук грабли, уверяю вас, я бы вам так прямо и сказал. Впрочем, я и в этом случае считал бы своим долгом сделать из вас самую искусную в фехтовании фермерскую дочку во всей Шотландии.

На лице Якова наконец появилась улыбка.

– Сожалею о сказанном, Хэпберн. Я не имел оснований так говорить.

– Напротив, у вас были веские причины. Вам известна моя репутация. О коварстве Хэпбернов ходит превеликое множество слухов. Не верьте всему подряд.