Текст книги "Скажи мне "да""
Автор книги: Элизабет Сент-Клер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
3
Джули Уоткинс была сиротой. Ее оставили у монастыря с запиской, приколотой к пеленке, что ее зовут Джули Уоткинс, когда ей было всего несколько недель. День, когда ее нашли, считался днем ее рождения. Монахини растили девочку с любовью и заботой. Когда Джули выросла, то поняла, как ей повезло. Монастырь стал ее домом. Мать Селина привязалась к ней с первых дней и опекала Джули. Девочка прислуживала в церкви, пела в хоре, помогала убирать кельи монахинь и работать на кухне. Больше всего Джули нравилось месить тесто и выпекать хлеб. Когда ей было около тринадцати лет, она впервые представила на конкурсе и благотворительном базаре свой хлеб и домашнюю лапшу и с тех пор регулярно участвовала в подобных мероприятиях, часто удостаиваясь наград. Призовые деньги передавались матери Селине и копились для оплаты колледжа.
Проживание в монастыре в Луизиане имело и свои отрицательные стороны. Монахини сами преподавали Джули обязательные предметы, но они понимали, что ей необходимо общаться с ровесниками, и определили ее в районную школу. Хотя все дети носили форменную одежду, Джули, которая привыкла к мрачным одеяниям монахинь, стала обращать внимание на то, как одеты другие люди.
Ей очень нравились голубые джинсы, которые носили все подростки. «Когда-нибудь, – мечтала она, – я куплю себе голубые джинсы и золотые серьги в виде колечек». Джули поделилась своей мечтой с матерью Селиной, которая в ответ улыбнулась и потрепала ее по голове. Мать Селина с нежностью смотрела на Джули и удивлялась, как родная мать могла от нее отказаться. Единственное, что было известно о девочке, так это ее имя: Джульетт Уоткинс. Найденыш стал для монахинь подарком Божьим. Все заботились о ней, все любили ее.
Когда Джули исполнилось четырнадцать, мать Селина объяснила девочке самые элементарные вещи о женской доле в мирской жизни, дала почитать кое-какие книги. Монахиня не ограничивала свободу девочки. Единственное, о чем она ее просила, сохранить девственность до замужества и исполнять всегда десять заповедей. Джули посчитала это легковыполнимым. «Неужели, – думала она, – кто-то захочет заниматься со мной сексом, если я его не буду любить? А если я полюблю кого-то, то выйду за него замуж – это так просто».
Джули с детства привыкла говорить только правду. Иногда она из-за своей прямолинейности попадала впросак и ставила монахинь в неловкое положение, но никогда ее не осуждали за это и не делали замечаний.
Джули нравилось в школе. Она быстро подружилась с детьми, полюбила занятия и пение в хоре. В школе учились дети разного социального положения, и Джули одинаково относилась ко всем детям. У нее было хорошее чувство юмора. Она никогда не чувствовала себя лишней в те моменты, когда ученики обсуждали свои семейные дела, потому что считала своей семьей монахинь. Она рассказывала истории из жизни монастыря и забавные вещи, которые иногда там случались. Дети понимали, что она подкидыш, никто никогда не попрекнул ее этим. Тот факт, что она ничего не знала о своих родителях, никогда не смущал ее.
Первое горе испытала Джули, когда умерла мать Селина. Она просто не проснулась холодным ноябрьским утром. Перед смертью Селина подолгу разговаривала с Джули, понимая, что скоро оставит ее. Все помогали и поддерживали Джули в тяжелое для нее время. После смерти Селины Джули узнала, что монахиня была из обеспеченной английской семьи, и девочка испытала чувство благодарности, когда ей сообщили, что мать Селина оставила ей немного денег для оплаты учебы в колледже. Вместе с деньгами она оставила письмо. В нем излагалась воля покойной – Джули должна учиться в колледже и жить в общежитии. Селина была уверена в твердых моральных принципах своей воспитанницы, но знала и о многочисленных искушениях и житейских сложностях, поджидающих неискушенную девушку. Уверенная в том, что Джули не станет монахиней, она хотела, чтобы девушка хотя бы первое время жила под чьим-то наблюдением.
День похорон стал кошмаром для Джули, которой ей еще не доводилось встречаться со смертью. Монахини разрешили Джули посмотреть на мать Селину, лежащую в гробу, хотя не сразу решились на это. Они посоветовались с приходским священником и наконец решили, что Джули легче будет принять смерть Селины, если она увидит ее в гробу, спящую вечным сном. Они объяснили ей, как та страдала, а теперь она предстала перед Богом, и Джули надо радоваться за нее. Девушка не понимала, как можно этому радоваться. Как такое возможно? Конечно, она рада, что мать Селина у Бога и что ее страдания позади. Но как она будет по ней тосковать! Джули потеряла мать Селину навсегда.
Монахини окружили Джули особым вниманием, помогая ей пережить трудные дни. Она успешно училась, занялась спортом, став капитаном баскетбольной команды. Ей предоставляли полную свободу, и она иногда ходила на свидания.
Никто из монахинь не пользовался косметикой, но, глядя на своих одноклассниц, Джули тоже в последнем классе захотелось попробовать. Монахини дали ей на это немного денег. Они знали, что Джули не собирается оставаться в монастыре, и помогали ей советами по поводу косметики и прически. Джули даже не ожидала, что Христовы невесты могут проявить столько вкуса и познаний в этой области.
Только один раз за свою монастырскую жизнь Джули подверглась наказанию. Она была уже в выпускном классе. Однажды вечером она весело развлекалась с Дэном и вернулась только к одиннадцати. Да еще и не убрала в кухне, хотя было ее дежурство. Ей было очень стыдно. И хотя они с Дэном ничего плохого не делали, ей почему-то больше не захотелось с ним встречаться.
Монахини не одобряли ее отношений с Дэном, потому что он курил и, как догадывались, пил пиво. Им и в голову не приходило, что Джули и сама попробовала глоток пива и разок затянулась сигаретой. Дэн никогда не пил слишком много, потому что серьезно занимался спортом.
Дэн пытался назначить свидания, но она всегда говорила «нет». Он злился, так как думал, что Джули не может простить ему того, что ее наказали. Дэн был из такой семьи, где не принято было предупреждать родителей, когда он вернется, и поэтому ему было трудно понять ее, спешившую домой к половине одиннадцатого. К тому же Дэн частенько пытался заманить ее в постель. Она отвечала, что он этого от нее не дождется, и становилась оттого еще более желанной. Дэн даже однажды обозвал ее ледышкой, она только засмеялась, так как знала, что совсем не холодна. Пусть и не до конца, она понимала желания своего тела.
Как-то в школьной раздевалке девочки обсуждали ребят, с которыми побывали в постели. Одна даже утверждала, что спала с учителем. Ронда, которая затеяла весь это разговор, спросила Джули, занималась ли та с кем-нибудь любовью. Джули ответила ей совершенно искренне, что нет и что она не намерена это делать до замужества. Тогда Ронда спросила, как же она обходится без секса. Джули посмотрела ей прямо в глаза и ответила: «У меня нет в этом потребности. Когда я полюблю кого-нибудь, тогда и буду заниматься любовью со своим избранником». Как ни странно, ни одна из девочек не проронила ни слова, даже Ронда.
По дороге домой Джули мечтала о своей свадьбе. Она будет венчаться в большой церкви, а все монахини станут подружками невесты. После рождения каждого ребенка она будет устраивать пышные крестины, и всех монахинь пригласит в крестные матери. Джули часто мечтала об этом и твердо знала, что такой день когда-нибудь наступит.
В колледже у Джули проблем не было. Ее все любили. Первые четыре года она провела в студенческом общежитии в Алабаме. Получив степень магистра, Джули переехала в маленькую квартирку, тут же в университетском кампусе. Работать она собиралась в Нью-Йорке или в Сан-Франциско, и когда пришло приглашение от «Брэндон бразерс», это было то, что нужно. Компания предложила льготы, которые другие компании не предоставляли, – она давала отличное медицинское и пенсионное обеспечение, страховку, да и на зарплату грех было жаловаться. Она любила свою работу, свою квартирку и людей, с которыми работала в «Брэндон». Всех, но только не Гувера.
На следующий день Джули на работе ожидал большой сюрприз. Была пятница, и на выходные она ничего не планировала, собираясь заняться накопившимися домашними делами. Джеффри Брэндон заглянул в ее кабинет.
– Доброе утро, мисс Уоткинс. – Он вел себя так, будто она его приглашала. Джули смотрела на него в надежде, что он объяснит причину своего визита.
– Доброе утро, мистер Брэндон. Как дела?
– Все в порядке.
– Вы что-нибудь хотели, мистер Брэндон? – поинтересовалась Джули без особого энтузиазма.
Джули только взглянула на Джеффри, подумав про себя, что каждый его костюм стоит больше, чем она ежемесячно платит за квартиру, электричество, газ и телефон. В синем костюме, ярко-голубой шелковой сорочке и голубовато-сером галстуке он выглядел весьма внушительно.
Джеффри одарил ее ослепительной улыбкой и спросил, не хочет ли она пообедать с ним.
Джули была изумлена:
– Я думала, вы проводите выходные со всей семьей…
– Оба брата будут заняты в эти выходные, а я не хочу проводить уик-энд в Нью-Йорке в одиночестве. Я был бы вам очень признателен, если бы вы составили мне компанию завтра вечером. Вряд ли я смогу повести вас в какое-нибудь шикарное место. Мой вечерний костюм еще не доставлен из Бостона. Не знаю, отчего они так долго возятся. Однако Эммон говорил мне о прекрасном итальянском ресторанчике в деловой части города, и мне хотелось бы пойти туда с вами.
– Я даже не знаю. Это очень соблазнительно, и итальянскую кухню я люблю, но я живу слишком далеко… – Она чувствовала, что ее аргументы выглядят неубедительно, и сама не понимала, зачем говорит это.
– Нет проблем. Я пришлю за вами лимузин компании.
– Тогда я согласна. Я принимаю ваше приглашение.
– Отлично, в восемь часов вас устроит? – Улыбка не сходила с его красивого лица.
– Можно даже чуть позже. Вы, наверное, привыкли поздно обедать?
– Как правило, да. Если восемь вас устроит, я буду рад.
Джеффри повернулся, чтобы выйти из комнаты. Уже в дверях он тихо произнес:
– Да, мисс Уоткинс, кое-что еще. Третья компьютерная система уже укомплектована новым оборудованием. Как я слышал, это нужно было сделать очень давно.
Джули ушам своим не верила. От радости ей захотелось обнять и расцеловать его, но она вовремя спохватилась.
– Как вам это удалось?
– Что вы имеете в виду? Честно говоря, я не понимаю, почему этого не сделали раньше.
Его слова взволновали Джули, но она решила, что сейчас не время обсуждать этот вопрос.
– Чем бы это ни было вызвано, я очень рада и все в отделе обрадуются тоже. Спасибо, мистер Брэндон.
– Еще один вопрос, мисс Уоткинс. Мне хотелось бы, чтобы спор между вами и Гувером был решен до моего отъезда в Лондон. Я до сих пор не понял, что именно произошло. И еще. Глупо называть друг друга мистер Брэндон и мисс Уоткинс. Пусть будет просто Джеффри и Джули, вы не возражаете?
– Конечно, нет. До завтра, Джеффри.
Джеффри попрощался и покинул ее кабинет.
Остаток дня прошел мирно, если не считать Гувера, который все время ворчал, чем-то недовольный. Джули никак не могла этого понять. Он должен был радоваться новому компьютеру, но по его виду этого сказать было нельзя. Может быть, это оттого, что совсем молодой Джеффри, только что окончивший университет, поставил его на место, объяснив братьям, как накладно пользоваться устаревшей техникой.
Мод вошла с бумагами на подпись.
– Я так рада новому компьютеру, Мод.
– Все равно их не одолеть, босс. И между прочим, у тебя есть дела поважнее, – многозначительно улыбнулась Мод.
– Какие?
– Джеффри Брэндон. Он положил на тебя глаз. Я видела, как он смотрел на тебя вчера, когда ты шла по коридору.
– Выкинь глупости из головы, Мод, и иди работать. Не сидеть же здесь до ночи. Если дождь не перестанет, придется ехать домой на автобусе, а на остановке будет полно народу.
Толпа на остановке была такая, что Джули решила идти пешком. Даже в плаще, сапогах и с зонтом она здорово промокла.
Она была рада, что пришла домой, ей ужасно нравилось жить в Нью-Йорке, но все чаще и чаще она вспоминала о монахинях и дала себе слово как можно скорее выбраться навестить их. Лучше всего на Рождество. Они переписывались, разговаривали по телефону, но Джули знала, что добрейшие сестры скучают по ней.
Джули налила чашечку горячего чая, села на софу и с удовольствием осмотрела свою уютную комнату, на обустройство которой она потратила много фантазии, времени и сил. Софа покрыта самодельным цветастым покрывалом, плетеный абажур, отреставрированный ею, свисал над столом, в вазах почти всегда стояли свежие цветы.
Джули задумалась о поездке на Рождество в Новый Орлеан. Ей не терпелось увидеть знакомые лица, рассказать сестрам о своей работе, но она решила подождать до тех пор, пока не уладится неприятная история с Гувером.
Джули улеглась в постель и стала думать о предстоящем вечере в обществе Джеффри. Ей нравится итальянская кухня, и она с удовольствием пойдет завтра с Джеффри в ресторан. Она больше не вспоминала о греке, который, как небесное светило, сверкнул на ее горизонте и бесследно исчез. Повернувшись на другой бок, Джули засмеялась, сказав себе: «Ну вот, еще одна задница прошла мимо».
В субботнее утро дождь продолжал лить не переставая. Джули решила выйти за овощами, чтобы перекусить в ожидании назначенного времени. Был душный влажный день. По дороге домой она принялась обдумывать, что лучше надеть на встречу с Джеффри. Он сказал, это не будет слишком официально, но наверняка на нем окажется костюм и галстук. Она решила надеть летнее черное платье из хлопка, которое отлично сидело на ней. К платью выбрала босоножки на высоком каблуке и золотые сережки, похожие на цыганские кольца. Зная, что из-за влажности ее волосы завьются, Джули решила заплести французскую косичку и украсить ее черным кожаным бантом. Для плаща было жарковато… Но о чем ей волноваться? Водитель наверняка зайдет за ней с зонтом.
Джули была готова задолго до восьми часов. Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Джули при виде шофера в форменной одежде удивилась, что Джеффри не поднялся за ней. Водитель проводил ее до машины, предупредительно раскрыв над ней зонт. Она решила, что Джеффри ждет в машине. Красивее лимузина Джули никогда не видела – стального цвета, огромный и сверкающий. Водитель открыл дверцу, помогая ей сесть. В машине было все, кроме Джеффри. Она припомнила: он, кажется, сказал, что пришлет лимузин для нее. Возможно, она поняла что-то не так. Усевшись на мягких кожаных подушках, девушка решила наслаждаться поездкой. Под рукой оказался бар с шампанским. Она взяла бокал чудесного хрусталя и налила его до краев. Джули расслабилась. Здесь был и маленький телевизор, но ей не захотелось включать его, она прикрыла глаза, наслаждаясь тихой музыкой. Немного странно только, что Джеффри сам не заехал за нею. Если бы он сказал, что пришлет за ней машину, она бы скорее всего отказалась.
Шикарный лимузин остановился у входа в ресторан. Водитель распахнул дверцу и сказал, что мистер Брэндон будет через двадцать минут.
Это не понравилось Джули.
– Могу я узнать, почему мистер Брэндон опаздывает на двадцать минут?
– Не могу сказать, мисс.
– Разве он не знал, когда мы приедем, и не мог так спланировать свое время, чтобы встретить меня? – холодно спросила Джули, понимая, что зря задает подобные вопросы шоферу. – Он точно не знал, когда мы подъедем, мисс.
– Тогда могу я попросить вас отвезти меня обратно домой и по дороге ненадолго остановиться около магазина? Я хочу купить гамбургер себе на обед.
Джули улыбнулась, представляя, как подъедет к магазину на такой красивой машине.
– Мистеру Брэндону это вряд ли понравится. Он не привык ждать, – предупредил ее шофер.
– Мисс Уоткинс тоже не любит ждать. – С этими словами она села в машину.
Вернувшись домой, Джули взяла тарелку с гамбургером и села перед телевизором. Зазвонил телефон. Она была уверена, что это Джеффри. Джули испытывала одновременно злость и разочарование. Почему он вообразил, будто она станет ждать его возле ресторана? Она схватила трубку и ледяным голосом произнесла:
– Эскорт-служба Брэндон слушает.
– Ты перепила или чего-нибудь накурилась? – растерянно спросила Мод.
– О Мод, я думала – это Джеффри.
– То-то я удивилась, что ты сняла трубку. Я думала, вы уже воркуете с ним в ресторане. Хотела оставить тебе сообщение на автоответчике.
– Ничего не получилось. Он прислал за мной лимузин, но, когда я подъехала к ресторану, шофер заявил мне, что он задерживается и будет через двадцать минут. Мне не нравится такое начало романа.
– Джули, может, так принято в Англии?
– Это ему не Англия, и воспитание есть воспитание. Ты почему мне звонишь в субботу? Что-то стряслось?
– Третья система вышла из строя. Гувер в ужасе. Ты можешь приехать в офис?
– А что от меня толку, Мод? Пусть Гувер выпутывается как хочет, сам виноват.
– Джули, я думаю, ты должна приехать, – настаивала Мод.
– Ладно, я приеду, – сдалась наконец Джули. – Постараюсь поймать машину, на улице все льет. Увидимся.
Через час к общему замешательству Джули появилась в офисе. Несмотря на плащ и зонт, она все равно промокла до нитки.
– Извините, что так долго. Я не смогла поймать машину и пришлось добираться пешком. Подождите секунду. Я немного обсохну.
Гувер уставился на нее, едва сдерживая свой гнев. Как может она быть такой спокойной, когда произошло ЧП? Добро еще двое старших Брэндонов, но эта молодая выскочка… Это уже чересчур. Его могут уволить. Гувер стал лихорадочно соображать, что бы такое предпринять, чтобы свалить вину на Джули.
В этот момент в комнату вошел Джеффри.
Гувер тихо пробормотал:
– Добрый вечер.
– Мистер Гувер, я слышал, у нас опять проблема с третьей системой?
– Да, это правда, я только что сообщил об этом мисс Уоткинс.
– Она здесь? – Джеффри не смог скрыть своего удивления.
– Да, пошла посушиться.
В этот момент Джули вошла в комнату. Джеффри бросил на нее вопросительный взгляд, но Джули молча поджала губы. В своем дорогом костюме он выглядел роскошно, она же скорее напоминала мокрую курицу.
– Добрый вечер, мистер Брэндон, – ровным голосом поздоровалась она.
– Добрый вечер, мисс Уоткинс.
– Вы уже в курсе, что третья система полетела. Новая заказана, но будет готова к работе только недель через шесть.
– Да, я знаю это.
– Компьютер следовало заменить еще год назад.
– Почему же его не заменили, мисс Уоткинс? Я так и не услышал вразумительных объяснений ни от вас, ни от мистера Гувера. Если компьютер нуждался в замене, это должны были сделать своевременно. – Джеффри был в ярости.
– Мне кажется, мистер Брэндон, эту песню я уже слышала. Несколько раз я настойчиво говорила мистеру Гуверу, что замена необходима, но он отклонил мое требование.
Гувер смотрел на Джули без какого-либо выражения на лице.
– Боюсь, я не знаю, что вы имеете в виду, мисс Уоткинс. Я впервые услышал от вас о проблеме с компьютером только на последнем совещании.
Джули стало не по себе. Она посмотрела Гуверу прямо в глаза и произнесла таким тоном, какого сама от себя не ожидала:
– Мистер Гувер, я посылала несколько требований на новый компьютер, но каждый раз вы их отклоняли. Я даже послала рапорт в главный офис, но вы изъяли его, сказав, что руководство отклонило мою просьбу.
– Я уже говорил на собрании, что не видел никакого рапорта.
Джули не знала, что и сказать на такую наглую ложь. Она стояла, уставясь в одну точку. Что делать? Как доказать свою правоту? Ее научили говорить правду и бороться за нее, и она не отступит от своих принципов.
Джеффри взглянул на Джули и по ее воинственному виду догадался, что она готова к бою. Он обнял ее за плечи и повернул к себе.
– Вместо того чтобы выяснять отношения, давайте подумаем все вместе, что делать с компьютером.
– Джули взглянула на Джеффри так, будто получила от него пощечину. Ей страстно хотелось оправдаться немедленно.
Гувер среагировал моментально.
– Сейчас мы не в состоянии ничего сделать. Мастер приходил, но не сумел починить. Мы вынуждены ждать новый компьютер, но пока мы будем простаивать, мы можем потерять всех заказчиков. Их перехватят конкуренты.
Джули молчала. Гувер, ободренный тем, что владеет инициативой, продолжал:
– Если бы меня поставили в известность, что компьютер вот-вот выйдет из строя… Но я и понятия не имел. Возможно, я слишком доверял мисс Уоткинс. – Он взглянул Джули прямо в глаза.
К этому моменту Джули пришла в себя.
– Гувер, вы лжете и отлично знаете это, – выкрикнула она. – Можете вы поклясться, что не получали моих требований и не передавали их руководству?
– Конечно, могу, мисс Уоткинс. Я понятия не имел об этих проблемах.
– Я вынуждена повторить, мистер Гувер, что вы лжете, и намерена доказать это. Сейчас я не могу привести доказательства своей правоты, но я их обязательно найду. Почему вы сваливаете свою вину на меня?
Джеффри тронул Джули за руку.
– Есть у вас копии рапорта?
– К сожалению, нет. Мы с Мод все перерыли на следующий день, но копии доклада были изъяты из файлов. Возможно, ваши братья помнят мой рапорт…
Гувер скривил губы и тихо сказал:
– Они не могли запомнить его, так как никогда не получали.
Перед Джули вдруг раскрылась вся картина.
– Так, значит, вы не показывали рапорт руководству?
– Как я мог, если и сам его в глаза не видел?
Джули взъярилась:
– Мод помнит, что она его печатала. Она жалеет, что не припрятала его хорошенько, но ей и в голову не пришло, что тут есть воры и лгуны.
Гувер был спокоен, делал вид, что это его не касается. Все оборачивалось как нельзя плохо.
– Все знают: Мод скажет то, о чем вы ее попросите, – ухмыльнулся Гувер. – Она настроена против меня. Я бы сказал, вам есть над чем подумать, мисс Уоткинс.
Джули резко повернулась на каблуках и вышла из комнаты.
Словно притянутый магнитом, Джеффри поспешил за ней. Джули зло втискивала ноги в сапоги, натягивала мокрый плащ.
– Я бы мог отвезти вас домой. Дождь все идет, и уже слишком поздно, чтобы идти одной.
– Нет, спасибо. Я хочу проветриться, – резко бросила Джули.
– Вы упускаете случай, леди. Два раза я не предлагаю, – пожал плечами он.
– Хорошо, согласна. Если я промокну, то наверняка заболею.
– Машина у входа. Пошли.
В кабине лифта, бесшумно спускавшегося вниз, Джеффри не сводил с нее глаз, но Джули даже не заметила этого, настолько была разгневана и растеряна. Больше всего на свете ей хотелось остаться одной и лечь спать.
Джеффри прервал молчание.
– Если вы хотели проучить меня за сегодняшний несостоявшийся обед, вы абсолютно правы.
– Обед, обед! Я и думать о нем забыла. Я так подавлена ложью Гувера…
– Если вы знаете, что он врет, почему же вы ничего не предпринимаете? Зачем ему противиться покупке нового компьютера? Не из его же зарплаты в конце концов заплатят.
– Вот этого-то я не понимаю, Джеффри. Я знаю, что он врет, но не могу понять причину и не могу предъявить доказательств.
Джули даже не заметила, как они дошли до его «мерседеса».
– Садитесь и пристегните ремень безопасности, – сказал Джеффри.
– Я боюсь, что испорчу сиденье, одежда на мне не высохла.
– Не думайте об этом, Джули.
Джеффри снова взглянул на нее. Он никогда не видел более красивой женщины. Это был вызов судьбы. У него всего несколько месяцев на то, чтобы уложить ее в постель. Это будет не так-то легко. Она, по-видимому, девственница, но как бы то ни было, он своего добьется.
– Джули, я хотел бы извиниться перед вами. Дайте мне шанс исправиться.
Джули выглядела смущенно.
– Пожалуйста, Джеффри, отвезите меня домой.
– Вы должны показать мне дорогу. – Найти легко. Езжайте прямо, я скажу, где повернуть направо.
– А не перекусить ли нам хоть что-нибудь, прежде чем я отвезу вас?
– Нет, спасибо. Я попросила вашего водителя остановиться у магазина и купила гамбургер.
Джеффри громко рассмеялся, но Джули не видела в своих словах ничего смешного.
Остаток дороги они провели в молчании. Джули показала Джеффри, где остановиться, попрощалась и выпрыгнула из машины.
Джули приняла горячий душ и легла в постель. Ей хотелось поскорее отключиться, но сон не шел. Какая-то мысль сверлила мозг, и она никак не могла ухватить ее. Было душно и влажно, дождь усилился. Джули подумала, что в следующем году сможет наконец купить себе кондиционер. По необъяснимым причинам она вдруг подумала о Никосе Андропулосе. Наверное, для него покупка кондиционера такая мелочь. Мысль мелькнула и исчезла, мозг опять переключился на Гувера. Гувер… Гувер… Гнусный негодяй нагло врет, а она не может ничего доказать, а главное, не понимает, зачем ему это нужно. Напряжение стало невыносимым.
Джули решила восстановить в памяти все с самого начала.
Гувер никогда не любил ее, но и никогда и не предпринимал ничего без ее ведома. Она вовремя получала премии – очередная должна быть к Рождеству. И хотя они с Гувером недолюбливали друг друга, она чувствовала, что он доволен ее работой. Она хорошо справлялась, и он отмечал это. Иногда даже хвалил ее. Почему же он врет сейчас?
Наконец Джули забылась тяжелым сном. Громкий раскат грома разбудил ее; и Джули поняла, что она задремала.
Джеффри упомянул какие-то ассигнования. Что это за деньги? Джули не знала, что какие-то ассигнования им выделялись.
Она резко села в кровати.
Вот оно что! Гувер потратил деньги на что-то другое, на свои нужды, а отчитался как за ремонт компьютера. А теперь, негодяй, старается потопить ее, как только может.
Джули встала с постели и принялась быстро писать. Она записывала все, что помнила; все, что она когда-либо говорила про компьютер. Нельзя ждать до понедельника. Она должна опередить Гувера.
Понедельник приближался медленно, зато у Джули было время разработать свой план. В воскресенье она позвала Мод, они стали думать вместе. Джули были нужны доказательства, их мог дать родственник Мод, работавший в ревизионном отделе.
– Ты хочешь попросить моего брата сделать что-то незаконное? – удивилась Мод.
– Почти, – спокойно ответила Джули. – Мы можем сражаться с Гувером только его же методами.
– Что же ты хочешь?
– Мне нужны копии оплаченных счетов за его подписью. И я прошу тебя позвонить брату сейчас же. Если мои догадки верны, счета за ремонт компьютера, отправленные в ревизионный отдел, – фальшивые.
Мод была поражена.
– О, Господи! Неужели ты подозреваешь его в этом? Я никогда не любила его, но я и предположить не могла, что он может пасть так низко.
– Приди завтра на работу на час раньше, Мод. Сделаешь все необходимые звонки, до того как придут остальные сотрудники. Но, пожалуйста, позвони своему брату сегодня же. Он меня знает, я его не подведу.
В понедельник утром Джули проснулась в самом дурном настроении. Несостоявшийся обед с Джеффри, вранье Гувера развеяли радужные надежды. Джули тщательно оделась. Для предстоящего ей тяжелого дня она выглядела безукоризненно. Волосы гладко зачесаны назад и собраны в узел, умело наложенный макияж лишь подчеркивает достоинства ее лица, делая его черты необычайно выразительными. Платье Джули выбрала простого покроя с единственным украшением в виде пышного банта на шее.
Гувер появился в офисе раньше, чем этого ожидала Джули. Он чувствовал, что предстоит борьба. По дороге на работу он думал о Джулии. Эта маленькая негодяйка доставляет столько неприятностей. Вытащить копию доклада из файла было прекрасной мыслью. Она ничего не сможет доказать, так отчего же он так нервничает?
Увидев Джули, он торопливо поздоровался с ней.
– Мистер Гувер, мне хотелось бы переговорить с вами.
– Я тоже этого очень хочу. Эта комната вас устроит?
Она посмотрела на него и произнесла:
– Да, я приду через минуту, только приготовлю кофе.
Она должна была прежде дождаться звонка от Мод. Наконец телефон зазвонил. Мод подтвердила ее подозрения.
Джули с торжествующим видом вернулась в комнату к Гуверу. Она заговорила, едва переступив порог:
– Мистер Гувер, мы оба знаем, что вы лжете. Мы оба знаем, что вопрос о новом компьютере и починке старого обсуждался. Нет никакой нужды возвращаться к этому.
– О чем же вы хотите поговорить? – Его голос был спокоен.
– Я узнала кое-что интересное, мистер Гувер. Например, что вы вписали в отчеты за починку компьютера и приобретение нового оборудования суммы гораздо большие, чем платили на деле. Вы послали фальшивые счета в ревизионный отдел, а разницу присвоили.
Гувер побледнел. Казалось, ему не хватает воздуха. С неожиданным хрипом он упал грудью на стол. Джули бросилась к нему. Он едва дышал. Она открыла дверь, испуганно позвала Мод. Мод не было на месте, и Джули попросила помочь ей двух мужчин, проходивших мимо по коридору.
– По-моему, у мистера Гувера сердечный приступ, немедленно вызовите «скорую помощь».
Мод вбежала в комнату.
– Что случилось?
Джули рассказала ей все, как было. Она не могла сдержать нервную дрожь.
– Мне не по себе, Мод. А если он умрет? Это будет моя вина.
– Совсем не твоя. Он виноват и волновался, что все раскроется. Вспомни, как он вел себя в пятницу. Он перенервничал, а ты тут совсем ни при чем.
– Знаю, Мод, но все же я была бы рада, если б все обошлось.
Джули вошла к себе в кабинет и устало опустилась в кресло. Конец недели выдался ужасным, сегодняшний день начался не лучше.
На пороге появилась Мод.
– Есть новости из ревизионного отдела. Все было так, как ты предполагала.
– Давай пока никому ничего не говорить, Мод.
Вскоре появился Джеффри. Он выглядел обеспокоенным.
– Я прямо из госпиталя. Гуверу уже лучше. Это был сердечный приступ, вызванный стрессом. Я разговаривал с врачом, и он сказал, что Гуверу необходимо отдохнуть несколько недель. Мы предоставим ему отпуск. Он давно работает, и мы должны сделать для него все, что можем.
Джули посмотрела на Джеффри и принялась гадать, что же ей делать. Сказать ему о Гувере или сейчас неподходящий момент? Может быть, лучше всего дать Гуверу возможность признаться во всем самому. Но если он этого не сделает, тогда она будет вынуждена сделать это сама.
Из задумчивости ее вывела Мод.
– Босс, мистер Гувер просит тебя к телефону.
Джули недоуменно уставилась на аппарат.
– Зачем я ему?
Она взяла трубку:
– Мистер Гувер, мне сказали, вам уже лучше. Я рада, что все не так серьезно.
– Да, ничего серьезного, кроме ваших обвинений…
– У меня есть доказательства, мистер Гувер.
– Вы кому-нибудь уже сказали?
– Только Мод.
– Что вы намерены делать дальше, мисс Уоткинс?
Джули была абсолютно спокойна.
– Я намерена до пятницы дать вам возможность рассказать все Брэндонам самому. Если вы не сможете, тогда я сделаю это сама. У меня нет выбора. Если вы уедете в отпуск, а потом вернетесь как ни в чем не бывало, где гарантия, что вы снова не станете присваивать деньги компании?
