Текст книги "Скажи мне "да""
Автор книги: Элизабет Сент-Клер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
8
Джули прилетела в Нью-Йорк ранним рождественским утром.
Она позвонила Мод и попросила договориться о встрече с Роджером и Эммоном на 27-е. Оба, конечно, в этот день работать не будут.
Когда она вошла в кабинет Роджера, оба брата поднялись ей навстречу.
– Джули, – начал Роджер. – Мне жаль, что все так вышло. Мама тут же позвонила нам.
Эммону было так неловко, что Джули даже стало жаль его.
– Не беспокойтесь, Эммон. Я не собираюсь устраивать сцен. Мне только хочется знать, обсудили ли вы между собой мое положение и должна ли я уволиться.
– Джули, вы вольны оставаться в нашей фирме столько, сколько пожелаете. Джеффри не так уж часто здесь бывает, а когда эта проблема возникнет, тогда и будем решать ее.
– Спасибо, Роджер. Я бы хотела остаться, пока не разберусь в своих мыслях. Остаться без работы именно сейчас было бы для меня хуже всего.
– Мы оба просим вас остаться, но скажите, Ник Андропулос говорил что-нибудь о том, что он отзовет свой заказ?
– Нет. Не думаю, что он это сделает. Не знаю уж, как у меня будут складываться с ним деловые отношения, но мне придется выполнить свою работу.
– Да, придется. А что это наговорила мама, будто Ник заставил вас в чем-то признаться?
Джули объяснила братьям, что произошло.
– Я хотела, – закончила она, – чтобы вы услышали эту историю от меня.
– Но, Джули, почему же вы не сказали обо всем Джеффри по телефону еще из Акапулько?
– Это была моя ошибка, и чем дальше, тем я больше виню себя. Видимо, в глубине души я чувствовала, что он не поверит мне, и подсознательно боялась этого. Не понимаю, как кто-то решился на такие расходы. Я говорила с хозяином отеля, и он сказал, что кто-то выбросил на эту затею по меньшей мере пять тысяч долларов. Я подумываю о Митче или о мистере Гувере.
– Забудьте о них, Джули, – сказал Роджер. – Митч по-прежнему без работы, да и у Гувера таких денег нет. Мы пытаемся заставить его расплатиться с нами, и сейчас его финансы не в лучшем положении.
– Тогда кто же? Это должен быть человек с деньгами, который к тому же ненавидит меня.
Джули вернулась в свой кабинет. Прошло всего несколько дней, но ей они показались годом. Сейчас она чувствовала искреннюю радость по поводу того, что ей удалось сохранить работу. А о Джеффри она действительно станет думать, когда придет время. Однако никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной.
Джули с разрешения Роджера обратилась к юристам компании с просьбой порекомендовать кого-нибудь, кто мог бы расследовать обстоятельства ее поездки в Акапулько. Роджер посоветовал ей нанять частного детектива. Эта мысль не приходила Джули в голову, но, подумав, она нашла, что это – хорошая идея.
Мод разыскала в справочнике несколько телефонов детективных агентств, но они упорно молчали.
– Такое уж время года, босс. Большинство уезжает отдыхать на все рождественские каникулы. Позвоню-ка я им через недельку.
Пока Мод не напомнила, Джули и не пришло в голову, что близок Новый год. Ну да Бог с ним. Она была так измучена, что не хотела никаких праздников. И новогодняя вечеринка было последнее, что могло бы сейчас привлечь ее.
Через пару дней Роджер снова вызвал ее и поинтересовался, есть ли новости от Андропулоса. Новостей не было, но она и не ждала их раньше первых чисел января. Джули сказала, что надеется, что Никос не снимет заказ, потому что это сильно повредит Брэндонам и вообще будет с его стороны подло.
Хотя, конечно, слово «подлый» едва ли достаточно для Никоса Андропулоса. Ведь это последний сукин сын, мерзавец, каких свет не видывал. Что бесило Джули больше всего, так это то, как он имел наглость еще и изображать сочувствие. Он, который, не задумываясь, разрушил ее счастье. Она никак не могла выбросить его из головы. Уж слишком странное совпадение, что он явился в Акапулько именно в ту неделю, когда она была там. Однако Кларк подтвердил, что на самом деле позвонил Андропулосу утром, и тот тут же примчался, намереваясь задержаться всего на день-два. Значит, Ник вне игры. Роджер убеждал ее, что виновниками ее несчастий не могли быть ни Митч, ни Гувер – у обоих просто недостало бы денег. А больше она никого не могла вспомнить, кто желал бы ей зла. Как-то раз ей пришла на ум женщина, с которой у Джеффри раньше был роман, – может, это ее семья постаралась? Совершенно сбитая с толку, Джули решила не думать об этой истории, пока не появится профессионал, который сумеет по-настоящему расследовать это дело. Но если он запросит слишком много, значит, и от этой надежды придется отказаться.
Когда рождественские каникулы кончились и работа обрела свой привычный напряженный ритм, Джули вздохнула с облегчением. Она с головой погрузилась в служебные заботы. Работа над заказом Андропулоса спорилась – уважение, которое, как оказалось, многие питали к этому человеку, давало о себе знать. Однако Чарльз Роджерс, представитель Андропулоса в этом проекте, старался не упоминать имени своего шефа в разговорах с Джули и как мог избавлял ее от общения с ним. Однако девушка работала с увлечением и не в последнюю очередь потому, что ей хотелось доказать Андропулосу, что специалист она прекрасный. Да еще она чувствовала, что это – ее долг перед Роджером и Эммоном.
Как-то январским утром Мод сообщила, что Никос Андропулос просит мисс Уоткинс к телефону. Избежать разговора было невозможно, и Джули собрала все силы, чтобы не показать ему, как же она его ненавидит.
– Мистер Андропулос, с Новым годом! Надеюсь, вы хорошо провели праздники?
– Не слишком, мисс Уоткинс. Рождество я встретил очень печально. А потом решил отправиться кататься на лыжах, упал и повредил ногу.
– Мистер Андропулос, я с трудом могу представить себе, как это вы – и вдруг упали на землю, – не смогла удержаться от сарказма Джули.
– Да, со мною такое случилось впервые. Я задумался, отвлекся – и вот результат.
– Зачем вы звоните мне, мистер Андропулос?
– Мне нужна ваша помощь.
– Моя помощь? Вряд ли вы нуждаетесь в чьей-либо помощи. – Кипя от негодования, она с трудом сумела произнести это спокойно.
– Мне бы хотелось, чтобы вы приехали в Грецию.
– Что?! – Она не могла поверить своим ушам.
– Да, мне хотелось бы, чтобы вы приехали в Грецию. Хотя у меня и нет перелома, но нога сильно болит. Доктор рекомендовал мне соблюдать покой.
– Мистер Андропулос, в контракте не оговаривалось, что сотрудники нашей фирмы должны мчаться в Грецию по первому вашему зову.
– Дело не в контракте, Джули. Это личное. – В голосе Ника слышались странные нотки.
– Личное? Что личного может быть у нас с вами? – Джули так растерялась, что не знала, что и думать.
– Я выяснил, кто стоял за вашей поездкой в Акапулько. Вы были совершенно правы – вас, как вы выразились, подставили.
– Кто? – выдохнула Джули. – Кто меня подставил?
– Я не хотел бы говорить об этом по телефону.
– Я не верю, что вы действительно докопались до истины. В вас просто говорит нечистая совесть. Приехав в Нью-Йорк, я еще раз проверила: в списках Ассоциации медиков Рамон Милнер не числится. Имя – явная подделка. Меня не просто подставили, кто-то заплатил за это немалые деньги.
– Верно. Я нанял частного детектива, и он собрал доказательства, которые нужны нам обоим.
– Почему вы говорите «нам обоим»? К вам это не имеет никакого касательства.
– Нет, имеет. Я места себе не нахожу с самого Рождества, потому что считаю себя виновником ваших несчастий. Вот мое предложение – уж извините за прямолинейность, но я хочу, чтобы вы приехали и сделали кое-что на благо себе и мне.
– Я ничего не стану для вас делать, за исключением моих служебных обязанностей, мистер Андропулос, – сухо сказала Джули, хотя ее терзало любопытство.
– Вы перемените свое мнение, когда услышите то, что я собираюсь сказать вам.
– Продолжайте. Это становится интересным.
– Хотя тогда, в Акапулько, я был уверен, что вы – легкомысленная особа, что-то в вас все время мешало мне так думать. А уезжая из Брэндон-холла, вы сказали нечто абсолютно невероятное.
– Я была так расстроена, что едва помню, что я тогда говорила.
– Уже уходя, вы упомянули о враче. Я понял, что это не выдумка. Поэтому, приехав домой, в Афины, я обратился в детективное агентство, и они докопались до истины… не без помощи Кларка, конечно.
– Ну так скажите мне, кто это сделал.
– Это не так-то просто. Нужно, чтобы вы приехали в Афины на несколько недель.
– Вы с ума сошли!
– Вовсе нет. Вы ведь хотите знать всю правду, не так ли? Послушайте, что я придумал. Я устрою все так, чтобы вы здесь могли продолжать работу над моим заказом. Это всех устроит. Жена Чарльза собирается рожать, и он просил отпустить его на неделю-другую. Я поначалу отказал ему, потому что вы в Америке, а я – в Греции. Но при современных системах связи все легко устроить. Вы сможете отчитываться перед своим руководством хоть каждый день.
– Где я буду жить в Греции? – начиная сдаваться, спросила Джули.
– В доме моей матери на острове Стефос. Там живет и мой дед, так что вы будете под надежной защитой. Если хотите, вам позвонит моя мать и вы сможете узнать все, что вас интересует.
– Зачем вы все это затеяли? Что вы от этого выиграете?
– Я рассчитываю уладить наши с вами отношения. Я назову вам виновника всех ваших бед, и мы вместе подумаем, что делать с этой информацией. Поверьте, меня очень расстраивает – что бы вы об этом ни думали – та роль, которую я сыграл в вашем разрыве с Джеффри, – искренне сказал Никос.
– Похоже, что у меня нет выбора, так?
– И впрямь нет.
– Что же мне делать? Брать билет до Афин?
– Нет, за вами прибудет мой личный самолет. Мой секретарь сообщит вам все детали.
– Что же мне взять с собой? Из моих вещей приличные – только те платья, которые я покупала для Лондона. Они не подойдут для жаркой Греции…
– Это последнее, о чем стоит беспокоиться. Кстати, Джули, у вас третий размер?
– Нет, четвертый.
– Отлично. Необходимые вещи будут ждать вас, – пообещал Ник.
– Я не могу принять их от вас.
– Почему? Вы ведь их отработаете.
Секретарша Ника согласовала с Мод все детали. Мод решила не говорить Джули, что она поинтересовалась также размером ее обуви и прочими габаритами.
– Ваш самолет улетает в шесть утра в субботу. Выход номер семь. Мистер Роджер Брэндон подписал разрешение вам работать в Греции в течение месяца.
– Месяц! – Джули была потрясена. – Я не выдержу там столько!
– Нечего плакаться, босс. Вы ведь не прохлаждаться едете. Будете там работать точно так же, как здесь. По правде сказать, мне нравится работать с людьми Андропулоса. Все четко, как часы. По-моему, все дело в его деньгах.
– Да, деньги, конечно, играют тут роль, Мод. Но вы бы на него самого посмотрели. Он… нет, я не могу описать его. Но он ужасно действует на нервы.
– Что вы о нем думаете, Джули? – поинтересовалась Мод.
– Я его ненавижу, – не глядя в глаза подруге, сказала Джули.
– Правду, пожалуйста.
– Это и есть правда. Я ненавижу его, но все время думаю о нем. И знаете, Мод, я иногда даже во сне его вижу. Иногда это кошмарные сны, иногда – очень приятные, но так или иначе, я о нем думаю все время.
– Я все хотела спросить, Джули… – Мод замялась. – Как же будет с Джеффри?
– Он вне игры, Мод. Джеффри оказался совсем не тем мужчиной, за которого я хотела бы выйти замуж.
– Он не звонит вам?
– Нет, и, думаю, не позвонит. Еще не знаю, каким образом это сделать, но мне крайне важно, чтобы он, его мать и сестра узнали, что Андропулос выяснил, кто меня подставил.
– Почему бы просто не позвонить ему?
– Я не хочу этого делать. Перед отъездом я скажу Роджеру, что Андропулос все знает, но мне пока не говорит.
– Помяните мое слово, босс, Никос Андропулос явно к вам неравнодушен, – усмехнулась Мод.
– Нет, Мод, я думаю, его просто мучает совесть.
– Не похож он на человека с нечистой совестью, Джули. Я, конечно, никогда его не видела, но…
– Ну, как-нибудь он приедет сюда по делу. Надеюсь, тогда вы сами убедитесь, как он действует на людей.
– Интересно, он действует так только на вас или на других тоже? – подмигнула Мод.
Никогда еще на Джули не обрушивалось столько дел сразу. Мало того, что нужно было закончить все текущие дела, требовалось еще подобрать все материалы по заказу Андропулоса, чтобы спокойно работать в Греции. Мод превзошла сама себя. Она сделала все возможное и невозможное, даже заказала машину, которая должна была отвезти Джули в аэропорт.
У выхода номер семь ее уже ждали. Встречавший обратился к ней на прекрасном английском языке, в котором лишь слегка угадывался акцент.
– Приветствую вас, мисс Уоткинс. Ваш паспорт у меня. Сейчас таможенники досмотрят багаж, и можно садиться в самолет.
Джули вышла на летное поле. Там стоял огромный самолет. Она огляделась, ища машину поменьше, но поблизости больше никаких самолетов не было. Она повернулась к своему провожатому.
– Неужели я полечу в Грецию в этом самолете одна?
– Да, мисс Уоткинс. У мистера Андропулоса несколько самолетов, но этот – его любимый, и он распорядился, чтобы за вами послали именно его.
Джули поднялась на борт. Внутри было очень красиво – светло-голубая бархатная обшивка стен в сочетании с серебристо-серой кожей кресел. Салон самолета напоминал уютную гостиную, и единственное, что напоминало о предстоящем полете, были ремни безопасности.
Внутренняя дверь отворилась, и в салон вошла очаровательная молодая женщина.
– Здравствуйте, мисс Уоткинс, – обратилась она к Джули, – меня зовут Лейла. Я буду сопровождать вас в полете до Афин.
– Здравствуйте, Лейла. Ваш английский выше всяческих похвал.
– Мистер Андропулос следит, чтобы все, кто обслуживает полеты, говорили по-английски. Его мать – англичанка, и у него бывает много гостей из Англии и Америки.
Джули огляделась вокруг. Лейла бросила на нее оценивающий взгляд и поразилась, до чего красива их сегодняшняя пассажирка. Она коснулась до ее руки и приветливо улыбнулась.
– Позвольте, я покажу вам самолет, мисс Уоткинс. Это помещение мы называем салоном. А здесь – спальня мистера Андропулоса. Он всегда спит в полете, чтобы не страдать потом от смены часовых поясов.
Джули заглянула в небольшую спальню, оформленную в мягких персиковых и бронзовых тонах. Позади спальни разместилась маленькая ванная комната.
Они вернулись в салон.
– Обычно в непродолжительные полеты мистер Андропулос приглашает двенадцать-четырнадцать человек, – продолжала Лейла. – Но спальня здесь только одна. Все кресла, конечно, откидываются, но в них совсем не так удобно, как в кровати. А теперь я покажу вам столовую.
Они обогнули кресла и свернули налево. Джули была ошеломлена. Столовая была небольшая, но поражала своим величием. Вокруг обеденного стола расположились кресла с высокими прямыми спинками и мягкими удобными подлокотниками. С потолка свешивалась изящная хрустальная люстра. Иллюминаторы были задрапированы изумительным дамасским шелком.
– Повар спрашивает, что вам подать на ленч и на обед, но он еще не составил меню. Мне кажется, что на этот раз мистер Андропулос сам проследил за выбором продуктов. Обычно предлагаются три вида закусок, а по горячим блюдам наш повар – просто непревзойденный специалист. Я подчас удивляюсь, как это я еще не растолстела.
Они вернулись в салон.
– Теперь вам лучше сесть, мисс Уоткинс, и пристегнуть ремень. Мы взлетаем минут через десять. Я тоже иду к себе и пристегнусь, а когда мы взлетим, принесу вам кофе. Если захотите прилечь, воспользуйтесь спальней.
– Спасибо вам, Лейла.
Самолет плавно оторвался от земли, и Джули снова огляделась. «Как забавно все складывается», – подумала она. Ее вполне бы устроил полет в коммерческом классе обычного рейса. Но раз уж она оказалась среди всей этой роскоши, надо насладиться ею сполна.
Через несколько минут после вылета вошла Лейла и, вручив меню, оставила Джули гадать, что же выбрать на ленч и на обед. Решив не перегружать желудок, девушка выбрала на ленч бульон, салат, булочки с корицей и холодный чай. С обедом было труднее. В конце концов Джули не устояла перед соблазном отведать омара, куриную грудку с грибами и салат «цезарь». Выбор вин она решила предоставить самому повару.
Вернувшаяся за заказом Лейла обнаружила, что глаза пассажирки закрыты.
– Может быть, перейдете в спальню, мисс Уоткинс? – предложила она.
– Нет, спасибо, Лейла. Мне неловко, что со мной одной у вас столько хлопот.
– Не надо думать об этом, мисс Уоткинс. Мистер Андропулос очень много работает, и он говорит, что в воздухе ему работается особенно хорошо. К тому же его всегда сопровождают телохранители, а в обычном самолете обеспечить его безопасность затруднительно. Да еще столько времени уходило в аэропортах на всякие формальности. Вот он и решил, что собственный самолет будет гораздо выгоднее. А большой он купил, потому что считает: в длительном полете вредно сидеть на одном месте. И потом, как я вам уже говорила, он обязательно ложится спать.
Лейла принесла кофе и сладкие булочки – они были теплыми и прямо сочились медом. Потом Джули предложили посмотреть фильм – мистер Андропулос отобрал несколько новинок специально для этого полета.
После кино Джули позавтракала и почувствовала, что глаза у нее слипаются. Она отправилась в спальню и с наслаждением вытянулась на кровати. Подумав немного, она встала, сбросила одежду и забралась под одеяло. Чудесного абрикосового цвета тонкие шелковые простыни мягко обволакивали тело, и девушка моментально уснула.
Разбудила ее, мягко тронув за плечо, Лейла.
– Пора вставать, мисс Уоткинс. Вы как раз успеете принять душ, и повар подаст обед.
Джули с удовольствием встала под душ. Вытершись, она наложила новый макияж и оделась. На ней было ее лучшее летнее платье, а пальто она отдала Лейле, как только поднялась в самолет. Джули знала, что в этом платье она отлично выглядит.
Лейла уже поджидала ее.
– Обед готов, мисс Уоткинс. Не хотите ли сначала бокал шампанского?
– С удовольствием, Лейла, большое спасибо.
Пока Лейла наполняла бокал, Джули поинтересовалась, как повар ухитряется готовить столь изысканные блюда в крошечной кухне на борту самолета. Ведь, должно быть, нужно брать с собой уйму продуктов.
– Нет, – ответила Лейла. – Совсем не так много. Ведь повар подаст сейчас обед только вам. Мы же будем есть уже в Афинах. Во время полета пилоты и я только перекусываем, обедать по-настоящему нет времени. Когда у мистера Андропулоса гости, то им всем подают одни и те же блюда, потому что готовить для каждого в воздухе просто невозможно. Однако его секретарь всегда узнает заранее, что гости любят, а что – нет, так что недовольных не бывает. В последний раз было шестеро приглашенных – им подали шампанское, паштет, жареную утку с каштанами под апельсиновым соусом, свежую зеленую фасоль, салат по-гречески и морковь в масле.
– Господи, Лейла, как вам удается все это запомнить?
– Я люблю читать меню, я всегда представляю себе, что сама отведаю все эти блюда.
– Но это же грустно, Лейла.
– Совсем нет. Я люблю свою работу. В воздухе нам вздохнуть некогда, зато на земле мистер Андропулос заказывает нам номера в лучших гостиницах и едим мы в самых изысканных ресторанах.
– Очень любезно с его стороны.
– Еще бы. Я провожу вас в столовую. – Джули проследовала за Лейлой. Стол был накрыт белой скатерью и сервирован тончайшим фарфором и серебром.
– Садитесь, мисс Уоткинс. Надеюсь, обед вам понравится.
Повар принес первую перемену и не уходил, пока не убедился, что блюдо нравится Джули.
С трудом справившись с обедом из-за того, что порции оказались слишком большими, Джули решила посмотреть еще один фильм. Чувствовала она себя прекрасно. Все шло хорошо – даже слишком хорошо.
Самолет приземлился в Афинах. Лейла ласково простилась с Джули, сказав, что ей было очень приятно обслуживать такую пассажирку, и добавила, что мистер Андропулос будет встречать Джули в аэропорту.
Джули выглянула наружу. Ника нигде не было видно. Поодаль виднелся длинный черный блестящий лимузин, а внизу у трапа стоял какой-то мужчина.
– Добро пожаловать в Афины, мисс Уоткинс. Мистер Андропулос ждет вас в машине.
Джули направилась к автомобилю. Шофер отворил дверцу, и Ник галантно протянул девушке руку, помогая сесть.
– Добро пожаловать в Афины, Джули. Рад, что вы приехали.
– Здравствуйте, мистер Андропулос. Как вы себя чувствуете?
– Неплохо. У меня было растяжение связок, и доктор запретил давать ноге большую нагрузку еще несколько недель. Видите, хожу с тросточкой. Ненавижу этот предмет, но без нее мне и с места не сойти.
– Как странно, мистер Андропулос…
– Простите, Джули, но «мистер Андропулос» в ваших устах звучит нелепо. Не могли бы вы называть меня просто Ник? Я знаю, что Роджера и Эммона вы зовете по именам.
– Хорошо, Ник. Я только хотела сказать, что не представляю, как это вы упали на лыжах.
– И правда, такого со мной раньше не случалось. Просто вместо того, чтобы следить за лыжней, я мечтал кое о ком. И вот результат. Дурацкая неосторожность.
– Мне бы не хотелось, чтоб вы думали, будто я желаю вам зла, Ник. Я вам очень сочувствую. Можем мы сейчас поговорить об Акапулько?
– Нет, давайте сперва доберемся до острова и пообедаем. А после спокойно поговорим.
– Но я уже обедала в самолете, – объяснила Джули.
– Я знаю. Я старался, чтобы ваш привычный режим не очень нарушился в полете. Вы можете просто выпить кофе, пока мы обедаем. А на следующей неделе я покажу вам Афины.
– История повторяется… – тихо сказала Джули.
– Что вы имеете в виду, Джули? – Ник вопросительно уставился на нее.
– Джеффри обещал тогда показать мне Лондон, но я не провела там и суток. Видимо, я из тех немногих людей, кто ухитрился побывать в Лондоне и не увидеть ни Тауэра, ни Биг Бена.
– Джули, мне страшно жаль, что я был тому причиной. Сможете ли вы когда-нибудь простить меня?
Они свернули с автострады и ехали теперь через живописную деревушку. Шофер мастерски маневрировал огромным автомобилем в узких улочках.
– Вот моя собственная гавань. Простите меня, что я вынужден пользоваться этими подпорками, но без них не обойтись. До смерти надоело, но надо же наконец выздороветь.
Багаж Джули погрузили на катер, и она заняла место рядом с Ником на палубе под тентом. Она еще раз взглянула на берег. Вид был поистине чудесный. Белые глинобитные домики под красными черепичными крышами, утопая в зелени, взбирались по пологому склону горы. Машин было совсем мало, а по дороге вышагивал с мешком на спине симпатичный маленький ослик.
– Как-нибудь я приглашу вас пообедать в здешнем ресторанчике, – заметил Ник. – Еда тут замечательная. А здешние женщины вдобавок вяжут лучшее кружево в Греции. Моя мать всегда покупает здесь кружева для подарков. Уверен, что местные мастерицы преподнесут вам кружево. И не вздумайте предлагать им деньги – они обидятся.
Джули посмотрела на Ника. С чего это вдруг он заговорил о кружевах? Он, казалось, нервничал, и она недоумевала почему. Может быть, он чувствует себя неловко из-за своей хромоты? И почему он заставляет ее так долго ждать, откладывая разговор об Акапулько?
– До Стефоса нам плыть минут сорок пять. Там дом моей матери. Папа умер совсем молодым, и с тех пор она живет на острове с дедушкой. Его зовут сэр Джордж Ландж. Он англичанин, и, значит, проблем с языком у вас не будет. Бабушка умерла несколько лет назад. Мама с дедом, можно сказать, растили меня.
– А родители вашего отца?
– Они тоже делали, что могли. Они так до конца и не примирились с тем, что отец женился против их воли. У них на примете была для него другая невеста, но когда отец, еще учась в Оксфорде, познакомился с мамой, то твердо решил, что женится только на ней.
– И как отнеслась к этому браку ее семья?
– Скорее всего, поначалу они были не в восторге. Но поскольку сделать они ничего не смогли, то осталось только смириться. Вообще-то, мой дед – один из самых замечательных людей, которых я когда-либо встречал.
– Вы сказали, ваш отец умер молодым, Ник. От чего он скончался?
– От сердечного приступа. Дедушка говорит, что всему виной стрессы и переутомление. Он любил свою работу и любил свою семью. Он проводил с нами столько времени, сколько мог, но от него зависело слишком много, а перекладывать дела на помощников он не любил. А семья для грека – это святое. Многие коллеги и друзья жили на островах и, стало быть, до них не так-то просто было добраться, ведь ночевать он желал непременно дома. Вертолет же ни он, ни мать на острове не потерпели бы. Мне куда проще: я приезжаю только на выходные, а в мамином доме современной техникой я занял целую комнату. Вам она тоже послужит, Джули.
– Ник, у меня с собой все необходимое, мы можем начать работу, когда вы пожелаете.
– Отлично, Джули, но только на сегодня забудем о делах.
– Хорошо. Скажите мне, когда начинать. Чем скорее мы начнем, тем скорее я смогу вернуться в Нью-Йорк.
Ник пропустил эти слова мимо ушей. Ему не хотелось даже думать об ее отъезде. Он допускал мысль, что они могли бы как-нибудь съездить туда вместе навестить знакомых, потому что он лелеял мысль жениться на мисс Джульетт Уоткинс, хотя считал, что это будет непросто.
Ник бросил быстрый взгляд на свою спутницу.
– Отчего вы смотрите на меня так, Джули? – спросил он.
– Не думала, что это заметно. Я просто подумала, Ник, что приехала в Грецию по приглашению мужчины, которого Кларк назвал самым закоренелым холостяком в мире.
– Он так сказал? Наверное, он прав. Хотя, по правде сказать, я бы хотел жениться, Джули.
– Не могу поверить, что слышу это от вас.
– Почему? – удивился Ник.
– Трудно представить вас в роли женатого человека, – пояснила Джули.
– Джули, у вас обо мне неверное представление. Дайте мне шанс, и я докажу, что совсем не таков, каким вы меня считаете.
Слуга подал холодные напитки. Джули с удовольствием подставила лицо свежему морскому ветру.
Вскоре показался небольшой, утопающий в зелени остров.
– Это Стефос, – сказал Ник. – Остров принадлежит нашей семье издавна. Как я уже сказал, там дом моей матери. Оосле нее он перейдет ко мне или сестрам. Мы ни за что не продадим его. У меня тоже есть несколько островов, и на одном из них я хотел бы выстроить себе дом. Дом матери красивый, но я не хотел бы жить в нем постоянно.
По легким сходням они сошли на берег и сели в маленький электромобиль, которым Ник мог управлять здоровой правой ногой. В другой такой же погрузили чемоданы Джули.
– Разве у вас нет багажа, Ник? – удивилась Джули.
– Нет, Джули, я предпочитаю путешествовать налегке. Проще иметь гардероб во всех домах, где я останавливаюсь. К тому же, не надо тратить время на сборы.
Они подъехали к дому. Джули была удивлена. Она ожидала увидеть белое здание под красной крышей, но этот дом гораздо больше напоминал тот, в котором она провела ночь во время своего короткого путешествия в Лондон. Он был выстроен из серого камня, а на крыше, к удивлению гостьи, торчали печные трубы. Ей-то казалось, что в Греции всегда тепло. Перед домом пестрели нарядные клумбы с цветами.
Ник решил дать кое-какие пояснения.
– Позади дома чудесный вид на море. Море, конечно, со всех сторон, но с фасада воды не видно, пока не пройдешь сад насквозь до самого берега. Честно говоря, мне никогда не нравился этот дом. Но матери хотелось иметь кусочек старой Англии, а отец привык выполнять ее желания.
Ник подрулил прямо к парадной двери. Он вышел сам, обогнул автомобильчик и помог выбраться Джули. На пороге их ждала высокая темноволосая женщина в черном платье. Она с улыбкой протянула гостье руку.
– Добро пожаловать в этот дом, Джули. Добро пожаловать на Стефос.
– Мама, это Джули Уоткинс. Джули, это моя мама, Каролина Андропулос.
Женщины обменялись приветствиями. Заметив лукавый огонек в глазах пожилой дамы, Джули вдруг подумала, что та сейчас скажет: «Зовите меня мама Андропулос». Но ничего подобного не произошло, и девушка облегченно вздохнула, в то же время удивляясь ходу своих мыслей.
– Пойдемте в дом, ю познакомлю вас с дедушкой Ника. Он ждет нас в гостиной. Вы полюбите его, Джули, а уж он-то ждет вас не дождется.
Дом был очень мило обставлен. Джули отметила хорошую живопись на стенах и восточные ковры. Двери были распахнуты, и Джули шла через анфиладу комнат, обращая внимание на их убранство.
В гостиной их поджидал сэр Джордж Ландж.
– Джули, это мой дедушка, сэр Джордж. Дедушка, это мисс Джульетт Уоткинс.
– Простите, что не вышел вам навстречу, дорогая. Я что-то сегодня не в форме.
– Счастлива видеть вас, сэр Джордж. Не извиняйтесь, прошу вас, – мягко сказала Джули, проникаясь расположением к пожилому джентльмену с первого взгляда.
– Подойдите, дитя мое, сядьте рядышком. Мой внук вас не обижает?
Ник рассмеялся:
– Смотрите, не пожалуйтесь ему, Джули. А то мне достанется от дедушки.
– Ник, займись своими делами, – распорядился сэр Джордж. – Я хочу познакомиться с нашей гостьей поближе.
– Я ухожу, дедушка, но не забудьте все же, кто привез ее сюда, и не претендуйте на все ее время.
Ник вышел. Старый джентльмен внимательно посмотрел на Джули.
– Так, значит, вот кто лишил моего внука сна и аппетита? – с удовлетворением произнес он.
– Не понимаю, о чем вы, сэр Джордж.
– Никос сам не свой с тех пор, как увидел вас в Акапулько. Он сказал, что встретил там кого-то, но подробностей не сообщал.
Джули глубоко вздохнула. Слава Богу, Ник ничего им не рассказал.
– Должна признаться, что и я много думаю о нем. Но это ничего не значит. Мы принадлежим к разным мирам, и здесь я главным образом по делу. Непонятно только, почему бы нам не обойтись телефоном.
– Вряд ли телефон годится для осуществления планов Ника, – загадочно произнес старик.
– Я опять не понимаю вас, сэр Джордж.
– Пусть Ник сам вам объяснит. Скажите, дорогая, вы интересуетесь садоводством?
– Немного. А почему вы спрашиваете?
– Я встаю рано и иду ухаживать за садом. Для тяжелой работы мы держим садовника, но цветы – это моя гордость. Я подумал, может быть, утром вы первым делом посетите мой сад?
– Это чудесно. Спасибо за приглашение.
– Отлично, хотя, может быть, лучше денек повременить. Вы почувствуете на себе смену временных поясов, и завтра вам будет не до экскурсий по саду.
– Я ведь спала в самолете, сэр Джордж.
Ник зашел в гостиную, чтобы предупредить Джули, что ее вещи распакованы, а выделенная ей горничная Сибилла приготовит ванну, как только Джули того пожелает.
– И знаете, – смущенно произнес он. – Одно из немногих правил моей матери – к обеду следует переодеваться.
– Спасибо, Никос. Но я еще раз хочу напомнить: я обедала в самолете. Вряд ли я смогу проглотить хоть кусок. Не обидит ли это вашу мать?
– Нет, ни в коей мере. Я знаю, что вы ели в полете, я сам позаботился, чтобы ваш режим не слишком нарушался. А к ритму жизни здесь вы постепенно привыкнете. На это уйдет не больше двух дней. Может быть, вы просто попробуете кое-что, чтобы доставить маме удовольствие, но я предупредил ее, что вы сыты.
