Текст книги "Будь со мной"

Автор книги: Элизабет Хейнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Сара чувствует, что ее в прямом смысле тошнит, живот выворачивает наизнанку.

– Как ты сюда попал? – спрашивает она.

– А, сюда? Позаимствовал твой ключ. Думал, ты будешь не против.

– Ну так вот, я – против.

– Хочешь чашечку кофе? У тебя здесь очень неплохая кофеварка. Приличные зерна.

Саре приходится потрясти головой, чтобы попытаться сохранить ощущение реальности.

– Где Эйден?

– Ох! – говорит Уилл весело. – Эйден! Да, совсем забыл об Эйдене. Мужик, который трахает чужих баб за деньги? – Глаза Уилла широко открыты, радужки, как кусочки льда, горят бледно-голубым.

Она впервые слышит, чтобы он ругался. Сара молчит в ответ, ощущая состояние свободного падения.

– Его здесь нет, не так ли, Сара? Он смотался. – Уилл делает странный быстрый взмах руками, как будто показывая, что Эйден подобно птице выпорхнул из клетки.

– Ты ничего не знаешь, Уилл. Я хочу, чтобы ты ушел. Я снова вызову полицию, и на этот раз они тебя арестуют.

– Если честно, думаю, им придется попотеть, чтобы добраться сюда на патрульной машине, – весело говорит он. – А если и найдут полноприводный внедорожник, не занятый другими делами, когда они приедут, меня уже и след простынет. И тогда получится, что ты просто тратишь их время зря, верно?

Сара молчит.

– Я сказал, ты просто потратишь их время, так или нет? Ты в этом специалист, Сара. Тратить чужое время. Одну минуту отдаваться, в другую – давать задний ход; дразнить людей. Верно я говорю? – Он уже совсем близко.

Она медленно закрывает глаза, одна-единственная слеза, выступив, сбегает по ее щеке. Он дышит ей в висок, сильно и быстро. Он касается пальцем ее щеки. Она отдергивается.

– Я не собираюсь причинять тебе вреда. Я не доставлю тебе боль. Не знаю, что, по твоему мнению, я собираюсь делать.

– Пожалуйста, просто уйди, – шепчет она.

Он улыбается. Больше никаких слез. Он собран, спокоен и уверен в себе.

– Не знаю, что вы все, бабы, в нем нашли, – говорит Уилл. – Он же старик. То есть, я вижу, что с техникой у него все в порядке. Те штуки, которые он проделывает своей рукой с твоей киской, то, как он смотрит на твое лицо, как заставляет хотеть этого…

– Заткнись! Заткнись!

Теперь он запрокидывает голову и смеется ей в лицо.

– Ты же не собираешься притворяться, что не знала о моем присутствии? В любом случае, зачем еще вечно держать шторы открытыми? Да ты любишь, когда за тобой наблюдают. Я же вижу, что любишь. Тебе это понравилось еще на вечеринке Луиса, трахаться со мной на заднем дворе, там, где нас мог бы застать кто угодно. Ты это обожаешь. Ты – натуральная шлюха; с таким же успехом могла бы продавать себя, как он.

Теперь Уилл подходит вплотную, прижимаясь к ней сзади. Он обнимает ее талию рукой, и его ладонь скользит по ее животу, между ног. Она хватает его руку в попытке оттолкнуть. Чувствует его твердость, когда он прижимается к ее спине, и теперь ей становится страшно.

– Я бы хотел еще раз за тобой понаблюдать. Мне понравилось выражение твоего лица.

– Оставь меня в покое!

Сара отталкивает его назад. Она оборачивается и бежит к выходу, но Уилл оказывается быстрее, первым добегает до двери и загораживает ее. Он толкает Сару на стену, выбивая воздух из ее легких. Она отворачивается, когда он подходит ближе, как будто собирается поцеловать ее.

Сара начинает плакать, слезы стыда, страха, паники горько льются по ее щекам.

– Все хорошо, – говорит он, – ш-ш-ш. Все в порядке. Я просто хотел тебе сказать вот что: ты не должна оставаться одна после того, как он уехал. Я могу быть с тобой, могу за тобой присмотреть. Перестань отталкивать меня.

– Я хочу, чтобы ты ушел, – говорит она сквозь стиснутые зубы.

И он отпускает ее, довольно внезапно отстраняется.

– Ну хорошо, – говорит он. – В любом случае у меня есть дела. Просто хотел, чтобы все вышло наружу, понимаешь? Я присматривал за тобой, а теперь, когда здесь Китти, могу присмотреть и за ней. Хорошо?

Он перегибается через нее и открывает дверь.

– Возвращайся в дом. Я заберу куртку и уйду, ладно? Не собираюсь торчать здесь.

Сара, глядя на открытую дверь, бежит к ней. Она скользит и спотыкается, когда летит домой через двор. Слышит его смех у себя за спиной.

Сара захлопывает за собой входную дверь и делает несколько судорожных панических вздохов. Таращится на дверь, почти ожидая, что сейчас он откроет ее и войдет. Подходит и пытается надеть цепочку, но та не поддается, и у Сары немеют руки, поэтому цепочка никак не попадает в защелку.

Она приближает руку к себе и вглядывается в нее с удивлением. Ладонь дико дрожит.

– Китти? – кричит она в пустоту дома. – Ты вернулась? Китти?

Ответа нет.

Сара оставляет дверь как есть, потому что Китти все еще где-то гуляет с Тесс. Проходит в кухню, встает возле раковины и выглядывает во двор, сжимая край столешницы.

Солнце светит еле-еле, но снег, кажется, начал таять; по краям рядом с домом он уже стекает, будто тепло от стен просочилось в замерзший воздух. Однако затем солнце заходит за темную тучу, и ветер сбивает мягкие кристаллики, будто со стола сдувают гранулы сахара. Это необъяснимо прекрасное, гипнотическое зрелище, и какое-то время Сара наблюдает за ним потерянным взглядом.

Потом она опускает глаза на руки и видит, что они продолжают трястись. Налив воды в чайник, Сара ставит его, пытаясь успокоиться.

«Со мной все в порядке. Все хорошо».

Она закрывает лицо ладонями, делает глубокий вдох. Теперь, когда Сара не с ним, все кажется нереальным. Он никому не причинил вреда, твердит она себе. Он – просто испорченный мальчишка, который не знает, куда себя деть, а она стала жертвой игры, в которую он играет.

«Успокойся. Все хорошо».

Перейдя в гостиную, Сара включает телевизор и находит канал двадцатичетырехчасовых новостей, чтобы чем-нибудь занять себя, чистит каминную решетку. Теперь в новостях почти не говорят о снеге; внимание переключилось на Сирию, политические санкции, иммиграцию. Наконец репортаж доходит до прогноза. Она нащупывает пульт у себя за спиной и увеличивает громкость.

– …вероятность новых снегопадов сегодня после обеда, ухудшение ситуации вечером, когда снова поднимется ветер, и, возможно, на высокогорьях будут наблюдаться снежные заносы, в частности на вересковых пустошах и далее в Шотландии. Ветер будет постоянно усиливаться и дойдет до порывов в семьдесят или восемьдесят миль в час[16]16
  Около 120 км/ч (33 м/с).


[Закрыть] на открытых участках, этой силы может хватить, чтобы вырвать с корнями некоторые деревья и столбы с высоковольтными проводами. В связи с ураганом метеорологическое бюро публикует предупреждение о высшем уровне опасности для людей, проживающих на северо-востоке Англии, в южной и центральной областях Шотландии. Вы также можете следить за последними изменениями на нашем сайте.

Раньше Сара никогда не волновалась из-за погоды здесь, наверху. Дом при всей его старости – по сути дела крепость, толстые стены и полная защита; и учитывая, что топливный бак полон, а морозилка забита едой, они могли бы пережить любую бурю. Тут и при лучшей погоде слабый мобильный сигнал, так что единственная реальная угроза состоит в том, что они могут лишиться стационарной связи. И даже в таком случае, если отойти на сто метров к трассе, мобильная связь будет достаточно хорошей, чтобы позвонить при срочной необходимости.

Она проверяет стационарный телефон; гудок есть, и это успокаивает. Повинуясь минутной прихоти, Сара снова набирает Софи. Мобильник сразу делает переадресацию на голосовую почту.

– Привет, это я, Сара. Просто хотела поговорить с тобой. Знаю, у тебя сейчас, наверное, творится настоящий кошмар. Надеюсь, ты в безопасности и с тобой все в порядке. Пожалуйста, прошу тебя, перезвони мне, ладно?

После этого она набирает Джорджа. Опять без ответа; телефон звонит и звонит, и, когда включается автоответчик, Сара кладет трубку.

Наконец она набирает Эйдена.

«Абонент, которому вы звоните, не отвечает. Пожалуйста, перезвоните позже».

Она возвращается к камину, кладет в него щепки и дрова и зажигает огонь. Пламя ярко разгорается, а его тепло, запах бревен и сажи в дымоходе действуют успокаивающе. Когда огонь начинает полыхать по-настоящему сильно, Сара идет разбирать еще одну кучу стирки для Китти. Теперь, учитывая, что дочь остается, с бельем можно не торопиться, но даже если так, этим когда-нибудь ведь нужно будет заняться.

Сара работает в подсобке, и вдруг раздается телефонный звонок. Она бежит обратно в комнату.

– Алло?

– Миссис Карпентер? Это Кэрри из ветеринарной клиники «Эбби».

– Здравствуйте. Как Бэйзил? С ним все в порядке?

– Я звоню просто сообщить последние новости. Сейчас он чувствует себя отлично, хотя пока еще немного слабоват. Анализы крови, которые мы взяли вчера, показывают небольшие отклонения в работе печени, это подтверждает, что он и в самом деле съел какую-то отраву. Правда, его организм хорошо реагирует на лечение, поэтому мы надеемся, никаких долгосрочных последствий не предвидится. Сегодня мы работаем не по обычному графику, с госпитализированными животными осталось всего несколько человек, поэтому я хотела предупредить вас, чтобы вы не волновались, мы его одного не оставим.

– Какой-то кошмар, правда? Вам приходится там ночевать?

– У нас есть небольшая раскладушка для непредвиденных обстоятельств, но мы с медсестрой живем неподалеку, поэтому будем по очереди присматривать за всеми.

– Спасибо. О, еще к вам, вероятно, зайдет моя дочь Китти; она недавно ушла в деревню на прогулку.

– А, хорошо. Ну что ж, дверь может оказаться закрытой, но если она позвонит в звонок, я ее впущу.

– Конечно позвонит. Мы за него так переживали.

– Думаю, если бы не снег, Бэйзила можно было бы отправить домой уже сегодня вечером, но, учитывая прогноз погоды, пожалуй, будет безопаснее оставить его еще на одну ночь, коль вы с этим согласны.

– Да. Главное, чтобы с ним все было в порядке. Я по нему и в самом деле очень скучаю. И моя вторая собака, Тесс, тоже.

– Ну что ж, будем надеяться, что они скоро воссоединятся. И при должной доле везения он перестанет хватать все, что ни попадя.

– Вы еще не выяснили, что это было? Можно ли как-нибудь определить?

– К сожалению, нет. Но в этом и заключается главная проблема с лабрадорами: они сметают все, что им попадается. Когда речь идет о еде, никакого чувства самосохранения.

Кэрри вешает трубку. Ветер набирает обороты, думает Сара; она выглядывает в окно и видит, как исчезает солнце. Сначала решает, что снова начался снегопад, но, присмотревшись повнимательнее, понимает: это просто ветер разносит снег по двору. На небе низко висят мрачные тучи.

Сара продолжает сжимать трубку телефона в руке. Она набирает номер Китти. Звонок без единого гудка сразу перенаправляется на голосовую почту.

– Китти, это мама. Возвращайся домой, дорогая. Пожалуйста. Сейчас снова начнется снег. Прошу тебя, возвращайся, как только услышишь это сообщение. Если тебя нужно где-нибудь подобрать, я возьму «ленд-ровер», просто набери мой номер. Люблю тебя.

Секунду Сара наблюдает за пламенем, прислушивается к треску сырых поленьев. А потом слышит что-то еще – какой-то другой звук доносится с противоположной части дома. Царапанье, вой.

Сара бежит к передней двери, распахивает ее и зовет. Тесс выбегает к ней с другой стороны дома, прорывается мимо Сары внутрь, начинает лаять и мотаться вокруг нее бешеными, паническими кругами.

– Тесс? Где Китти?

Как будто собака может ответить ей. Тесс лает на дверь, оскалив зубы.

– Китти! – вопит Сара, закрывая рот ладонями. – Китти!

Она оставляет дверь открытой и, натягивая свой дождевик, убегает в кухню за телефоном. Как только Сара хватает телефон с кухонного стола, тот гудит, показывая новое сообщение.

Сара бросает взгляд на экран и с секунду не может сообразить, почему сообщение не высвечивается. Потом понимает, что пришла картинка.

Изображение долго грузится. В конце концов, Сара выходит на улицу, где появляется одно деление сигнала. Когда картинка полностью загружается, Сара не может точно определить, что видит: какая-то размытая белая фигура на темном фоне. Она касается изображения, чтобы увеличить его, и когда картинка фокусируется, Сара в ужасе ахает.

Это лицо Китти. Глаза у нее закрыты, а рот широко распахнут, будто она кричит.

Сара таращится в телефон, пытаясь осознать, что только что увидела. Сообщение пришло с телефона Китти. Неужели какая-то шутка? Может, Китти прислала ей эсэмэску по ошибке?

Она набирает номер Китти, но, конечно, сигнал недостаточно сильный для звонка, и их тут же рассоединяют. Сара, взяв стационарный телефон, набирает Китти с него. На сей раз телефон звонит и звонит без ответа, пока наконец не включается голосовая почта.

«Оставьте сообщение, это Кит Карпентер, пока!»

– Китти, позвони мне, как только получишь сообщение, это мама. Позвони прямо сейчас. Пожалуйста.

Сара снова открывает изображение. Почему оно так размыто? Она опять неловко опускается на диван. В каждой руке у нее по телефону, и взгляд перебегает с одного на другой. Теперь ей остается лишь одно – это следовало сделать гораздо раньше.

– Экстренные службы, какое отделение вам нужно?

– Полицию, пожалуйста, – твердо произносит она. Повисает короткая пауза, затем прежний оператор сменяется другим.

– Йоркширская полиция, что у вас произошло?

– Я думаю, что моя дочь попала в беду, – говорит Сара. Ее голос звучит сдавленно от панического ужаса.

– Понятно, – произносит оператор. – О какой беде идет речь?

– Сегодня утром она ушла в деревню на прогулку. А теперь не отвечает на звонки. И я только что получила с ее телефона сообщение с фотографией. Это изображение ее лица, и кажется, будто она кричит.

– Могу ли я попросить вас указать некоторые подробности, и тогда мы сможем вам помочь. Как вас зовут?

Голос Сары дрожит, когда она произносит собственное имя, адрес, дату рождения, имя Китти, ее дату рождения… На все это уходит слишком много времени, думает она. Все это чересчур медленно.

– Прошу вас, – говорит Сара, чувствуя, как слезы наконец начинают стекать по щекам, потому что она снова осталась одна и, похоже, начинает сходить с ума, терять контакт с реальностью, – пожалуйста, помогите мне… думаю, ее кто-то схватил…

– Почему вы так решили? – спрашивают ее. В этом голосе не слышно ни интереса, ни удивления. Оператор перечисляет факты, быстро внося их в базу.

– Я просто знаю и все, – говорит Сара. Ей нужно аккуратнее подбирать слова. – Один человек следит за нашим домом. Я понимаю, что это звучит странно. Я уже о нем сообщала – разговаривала с детективом. Эми Фостер. Она попросила меня позвонить и продиктовать вам номер, только я забыла, куда дела его…

– Я могу найти его за вас. Вы диктовали свой домашний адрес?

– Да, да.

– А, вот, нашелся. Вчера вы сообщили о преследовании.

– Да. Он снова сюда приходил. Был здесь сегодня утром. Я попросила его уйти. Он ушел. Китти разозлилась из-за этого. Может быть, она решила найти его; не знаю. Она сказала, пойдет подышать свежим воздухом, проверить, дома ли ее друзья, но, вероятно, вместо этого отправилась искать его.

– Вы не могли бы просто подтвердить, о ком мы говорим, миссис Карпентер?

Сара содрогается при одном звуке его имени. При одной мысли, что он мог каким-то образом добраться до Китти. Что она кричала.

– Уилл, – говорит она. – Уилл Брюэр.

Сара стоит в кухне, вглядываясь во двор поверх белоснежной пелены на следы Китти, которые исчезают, заметаемые кружащимся снегом. Солнце ушло; висят тяжелые тучи, и становится темнее.

В тот год, когда они переехали на «Ферму четырех ветров», тоже было много снега, как сейчас, – только еще больше. Дети бегали на улице, строили снеговика с Джимом. Потом соорудили снежный дом на поле. Снега навалило так много, что они не знали, что с ним делать. В конце концов, все гурьбой вернулись в дом, и Сара сварила им горячего шоколада, и вся семья грелась у камина.

Конечно, снег шел каждый год. Но Сара не помнит, чтобы они еще когда-нибудь лепили снеговика, не говоря уже о снежном доме. К тому времени дети вошли в подростковый возраст и снег стал просто неудобством, которое лишь создавало препятствия, мешало походам в клуб, встречам с друзьями и свиданиям.

Тикают часы, и завывает ветер, и стационарный телефон молчит. Сара проверяет время. Прошло пятнадцать минут с тех пор, как она сообщила полиции о Китти. Они сказали, что ей кто-нибудь перезвонит и что, возможно, придется подождать, но она может не сомневаться: этим делом обязательно займется кто-нибудь.

«Это срочно!» – сказала она им, и даже у нее в ушах собственный голос показался тонким и дрожащим.

Ей кто-нибудь перезвонит. Они этим займутся. Саре нужно им довериться.

Так не годится – что она может сделать, сидя на месте? Сара натягивает сапоги и пальто, находит шапку с перчатками. Тесс выпрыгивает со своей подстилки.

Кое-где во дворе снег доходит до колена. Если она хочет вывезти «ленд-ровер», наверное, придется убрать снег с дорожки и, пожалуй, еще дальше. Насыпаясь через края сапог, снег быстро пропитывает джинсы. Когда она доходит до ворот, он кажется еще глубже; ветром занесло дорогу между ее домом и домом Баттонов, а каменную стену можно распознать только по крошечному бугорку в сугробе. Канава должна быть прямо напротив стены, но теперь точно не скажешь. Ручей, наверное, продолжает течь с вершины под снежным покровом.

Что-то во всей картине кажется странным; даже принимая во внимание заносы, на подъездной дорожке Баттонов прорисовывается нелепый силуэт. Сара проделывает несколько шагов, чтобы подойти ближе. Это машина, наполовину скрытая под снегом. На то, чтобы до нее добраться, уходит уйма времени и еще несколько минут, чтобы смести с автомобиля достаточно снега и подтвердить ее опасения: машина принадлежит Эйдену. Сара стряхивает снег с окна возле пассажирского сиденья, вдруг испугавшись при мысли, что может увидеть внутри, – но автомобиль пуст.

С чего бы Эйдену оставлять машину здесь? Может, ее подъездная дорожка показалась более запущенной, и, наверное, он оставил тут авто, потому что знал, что Баттоны уехали? Но тогда возникает следующий вопрос, и он пугает еще сильнее. Если машина Эйдена тут – где же он сам?

Здесь нет ни следов, ни каких-либо иных свидетельств жизнедеятельности. Китти, наверное, срезала путь по ступенькам за коттеджем и спустилась в деревню через поля.

Сара выуживает из кармана мобильник и набирает номер дочери.

«Оставьте сообщение, это Кит Карпентер, пока!»

Она отключается. Какой смысл оставлять еще одно сообщение. Пробует дозвониться Софи; там не доходит даже до гудка, тогда – Джорджу и, наконец, сдается. Телефон выдает предупреждающий сигнал – батарея почти села. Ее должно было хватить на более продолжительное время; наверное, разрядилась из-за холода.

Деревня у ног Сары теряется в вихре серо-белого марева. Сара едва различает ее очертания, а потом те и вовсе теряются. Повернувшись, чтобы идти к дому, она с трудом может разглядеть и это направление; снова пошел снег, и через пару мгновений он начинает кружить и виться, иголками впиваясь ей в лицо. Она пробивает себе дорогу, пытается ступать по следам, которые сделала на пути сюда. У ворот вступает во что-то ногой и падает ничком, затем, закрыв лицо руками, пробивается сквозь сугроб. Подъем дается ей с трудом; вокруг нет ни единой твердой опоры, от которой можно было бы оттолкнуться. В конце концов Сара поднимается на колени и все-таки умудряется встать.

Теперь главное – вернуться обратно в дом. Есть что-то зловещее в том, как мгновенно темнеет небо, и она уже не может разглядеть дорогу, не видит до`ма Баттонов, а лишь различает очертания задней стены коттеджа да столбики деревянных брусков, ведущих к овечьим пастбищам, что просматриваются сквозь вьюгу.

– Тесс! Тесс! – зовет Сара, но слова уносит ветер, стоит ей только открыть рот.

Где-то в отдалении она слышит ответный лай.

Снег, принесенный ветром из долины, навалил сугроб под коттеджем. Она пробивается через него, обходит угол и попадает во двор. Все, что открывается взгляду, – это фигура, возникшая между ней и домом, там что-то движется.

Поначалу ей кажется, что это может быть Тесс, но для собаки фигура слишком большая. Это человек, кто-то в белом медленно подходит, и он уже почти у двери.

– Китти!

Сара начинает ускоряться, проталкиваясь сквозь заносы, почти выбившись из сил, пока наконец тоже доходит до двери, распахивает ее одним движением и быстро прикрывает за собой. И даже за эти несколько секунд снег успевает залететь в гостиную. Сара сбивает снежинки с сапог, пытается отряхнуться.

– Китти?

В кухне Тесс машет своим мокрым хвостом человеку, который вытирает ее полотенцем. У Сары уходит секунда на то, чтобы понять, кто это, потому что человек одет в белые лыжные штаны и серый свитер. Белая лыжная куртка с темно-синей окантовкой по шву висит на кухонном стуле, и с нее стекает растаявший снег.

Это Уилл. Конечно, это Уилл.

– Где Китти? – спрашивает Сара, как только ей удается перестать кашлять.

– Китти? Без понятия. Она разве не здесь?

Сара набрасывается на Уилла, застав его врасплох и оттолкнув к стене.

– Где она? Что ты с ней сделал?

Он смеется ей в лицо. Он действительно смеется.

А потом уворачивается, высвобождаясь из некрепкой хватки замерзшей Сары. Становится посредине кухни, концы его волос намокли, голубые глаза смотрят пристально, руки свободно висят по бокам. В горле Сары рождается всхлип, который она не в силах побороть, и, рухнув на пол, она сгибается, припадает к стене и подтягивает ноги к груди.

– Сара, Сара, – успокаивающим тоном произносит он. – Все в порядке. Все будет хорошо. Китти что, куда-то ушла? Что стряслось?

– Она… она отправилась в деревню… с ее телефона пришло сообщение…

Он ждет, когда Сара скажет что-нибудь еще, но она просто не в состоянии. Сара трясется от холода; губы ее онемели.

– Нам нужно снять с тебя мокрую одежду. Ну, давай же.

Она отбивается, когда он начинает стягивать с нее пальто, пытается поднять ее на ноги, потом подтягивает к кухонному стулу, где расстегивает змейку на ботинках и снимает их. Ее джинсы насквозь промокли.

– Пойду поищу тебе сухую одежду, – говорит он. – А ты оставайся здесь, я буду через минуту.

Он ставит чайник, после чего выходит из комнаты. Сара прислушивается к тому, как Уилл поднимается по ступенькам, затем до нее доносится скрип паркетной доски в ее комнате. «Я не хочу, чтобы он тут оставался», – думает она. Ее пальто висит на спинке стула перед ней. Она подтягивается к нему, а затем обыскивает карманы в поисках мобильного телефона.

Телефона нет.

Она ищет снова, проверяет все карманы, даже те, которыми не пользуется, проверяет подкладку на случай, если телефон упал туда. Во дворе воет ветер; снег стучится в кухонное окно, заглушая даже кипящую в чайнике воду.

– Нет! – выкрикивает Сара и рвется к двери. Наверное, она уронила его где-то снаружи, может, когда упала. Ветер заносится в дом, стоит ей только открыть дверь. Снег пролетает в дверной проем и падает на пол.

Крепкие руки хватают ее как раз в тот момент, когда она уже собирается выбежать на улицу в одних носках.

– Что ты делаешь? – Уилл оттаскивает Сару от двери и, преодолевая ветер, с силой захлопывает ее. – Ты не можешь опять туда идти – смотри, что там творится!

Сара закрывает лицо ладонями.

– Мой телефон – наверное, я уронила его! А вдруг Китти в беде?

– Тогда она позвонит по стационарному. Слушай, ну ты что – успокойся. Все у нее в порядке, я в этом уверен. Ну, давай, возвращайся на кухню.

Она позволяет ему взять себя под руку и усадить обратно. Чайник выключается, и ветер воет вокруг дома, дребезжа оконными рамами. Сара почти в беспамятстве наблюдает за тем, как Уилл заваривает чай, проверяет, чтобы заварник нагрелся и помешивает чаинки внутри, прежде чем поставить его на треногу на кухонном столе.

– Где ты взял эту одежду? – спрашивает она, продолжая клацать зубами.

Он выглядит странно в этих белых лыжных штанах, слишком широких в талии с чересчур короткими штанинами. Подтяжки до сих пор на плечах; стоит ему снять их, и штаны упадут.

– Я ее одолжил. Получше для такой погоды, верно?

– У кого?

У Джима была пара таких штанов на случай снегопада. Много лет назад они ездили кататься на лыжах, на самом деле, в первый раз вместе с лыжным сообществом, еще когда учились в университете. Все втроем, она, Джим и Эйден, дурачились бок-о-бок с богатенькими детками в Валь-д’Изер.

Правда, у Джима экипировка была темно-синяя с вкраплениями желтого неона на рукавах. Сару так трясет, когда Уилл наконец вручает ей чашку, что она начинает сомневаться, сможет ли удержать ее.

– Ладно, теперь я помогу тебе раздеться. Согласна?

Она не выказывает одобрения, но он все равно это делает, ставит ее на ноги и расстегивает джинсы, стягивая их с ее голой кожи. Когда ноги Сары открываются, видно, что кожа покрыта пупырышками и синеватого цвета, с ярко-розовыми пятнами. Он нашел штаны для бега и помогает ей надеть их, а потом и носки тоже. Сара наблюдает за всем этим так, будто смотрит со стороны, словно это происходит с кем-то другим. И теперь она уставилась на макушку Уилла, пока тот стоит на коленях у ее ног, натягивая толстый подвернутый носок на кончики ее пальцев, поднимая его до икры. Он крепко, но нежно гладит ступню Сары, после чего переходит ко второй и проделывает то же самое, уделяя ей свое полное внимание.

«Он здесь, – думает она. – Если он здесь, значит, с Китти его нет. С ней должно быть все в порядке. Она в безопасности».

– Вставай, – говорит он.

Она подчиняется. Он стягивает свитер через ее голову, пока Сара, как послушная девочка, вытягивает руки вверх. Под свитером на ней жилетка и лифчик. Он нашел футболку и кофту на молнии, которую она уже сто лет не носила. Привычным движением проводит рукой по ее телу, по груди, будто всего лишь пытается выяснить, не промокла ли ткань. Когда Сара не реагирует, Уилл проделывает это снова, на сей раз медленно.

Она пытается скрестить руки на груди, но он нежно отталкивает их. Подворачивает футболку и продевает ей через голову. Сара продевает руки в рукава, а потом берет у него кофту.

– Я сама справлюсь, – говорит она.

– Конечно.

Уилл садится за кухонный стол и подносит чашку чая ко рту, делая глоток.

– Хорошо, что я здесь оказался, верно? – говорит он. – А то бы ты уже валялась в гипотермическом шоке. У тебя мог бы случиться припадок и сердечный приступ.

Фраза «гипотермический шок» звучит так, будто он сам ее придумал, желая выразиться понаучнее. Сара не хочет, чтобы он здесь оставался, ей не терпится, чтобы он ушел, но силы ее на исходе. Она осталась одна. Что ей теперь делать? Куда он пойдет? В любом случае полицейские должны ей перезвонить или подъехать проверить, если смогут. Ей всего лишь придется делать все, что будет в ее силах.

Сохранять спокойствие. «Думай». Не выводить его из себя. Пытаться не показывать свой страх.

– Не спеши, – говорит он, когда она отпивает большой глоток чая.

Чай горячий и немного обжигает рот, заставляя ее кашлять. Почему она чувствует себя такой слабой?

– Если бы только Китти мне позвонила, – произносит Сара.

– А куда она пошла?

– На прогулку, – говорит она.

Может, он все-таки ничего не знает? Может, Китти отправилась домой к друзьям, они в шутку сделали фотографию и отправили ей по ошибке?

Сара понимает: ее теория не выдерживает никакой критики. Но пока что можно продолжать притворяться.

Она заглядывает в гостиную в поисках стационарного телефона, который лежит забытый на диване.

– Я должна попробовать снова набрать ее номер. – Она, пошатываясь, встает на ноги, но он опережает ее.

– Я возьму; а ты сиди. Тебя еще немного трясет, верно?

На самом деле она чувствует себя лучше, но пусть себе думает, что ей еще слишком трудно держаться на ногах. Уилл приносит ей телефон. Он его отдает, и она замечает, что вокруг ногтей у него как будто засохла кровь. Костяшки пальцев отекли, все в царапинах. Когда она замечает это, сердце тяжело ухает в груди: это кровь Китти? Она ранена?

Он наблюдает за ней, изучая ее лицо.

Ни одного пропущенного звонка.

Сара нажимает на зеленую кнопку, чтобы позвонить, но гудка не слышно. В трубке тишина, только шорох ее собственных волос, трущихся об ухо, да ветер снаружи.

Стационарный телефон мертв.

– Ну, – говорит Уилл, – нет так нет. Мы отрезаны, верно? Остались с тобой вдвоем?

Ветер отыскивает мельчайшие прорехи в оконных рамах и воет как раненое животное. Тесс исчезла, должно быть, прячется где-нибудь под кроватью. Тесс может справиться с любой погодой, но странные звуки всегда действовали ей на нервы.

– Мы могли бы спуститься в деревню, – медленно произносит Сара. – Я уверена, что все телефонные линии не могут быть обрезаны.

Уилл смеется.

– Что, снова выходить? Зачем?

«Чтобы найти Китти», – думает Сара.

– Нет, – говорит он. – Какой смысл куда-то идти, верно? У нас есть дела и поважнее, здесь. Нам нужно поговорить.

Несмотря на сухую одежду, Сара продолжает трястись.

– Проходи сюда, ну, давай же.

Он проводит ее в гостиную, поддерживая за руку, будто ей пять или девяносто пять, доводит до дивана и укутывает одеялом, на котором иногда спит Бэйзил. Потом разжигает огонь, поддерживая пламя и подбрасывая в него несколько поленьев. Сара смотрит ему в спину, размышляя, что сейчас было бы легко что-нибудь сделать, толкнуть его или чем-то ударить, и она доходит до того, что начинает озираться вокруг в поисках чего-нибудь потяжелее, но Уилл прерывает ее размышления.

– Я вижу, ты волнуешься, – говорит он. – Знаю, тебе не нравится, что я здесь, верно? Ну, конечно, это все не просто, потому что я тут и никуда не собираюсь уходить.

Он встает и поворачивается к огню спиной, вытягивая руки над головой. Подушечки его пальцев касаются потолка. Затем он убирает журналы, пустую чашку, подставку с кофейного столика и садится напротив Сары, касаясь ее коленей своими.

– В общем, как бы получше выразиться? – говорит он, уставившись на нее своими голубыми глазами. – Есть два пути, простой и трудный, и я по-настоящему болею за то, что ты выберешь простой, мы со всем разберемся и я оставлю тебя в покое.

Он берет ее за руку и поглаживает по тыльной стороне. Сара дергается от его прикосновения, но он держит ее так крепко, что не вырваться.

– Понимаешь, я знаю, что ты хочешь, чтобы Китти вернулась живой и невредимой в твой чудесный, уютный маленький семейный домик. Я знаю, ты хочешь, чтобы я ушел и никогда не возвращался. И, знаешь, все это вполне реально, даже несмотря на снег и ветер. Я могу исполнить все твои пожелания. Но, если ты хочешь именно этого, придется сначала кое-что сделать для меня. Ты слушаешь, Сара?