Текст книги "Будь со мной"

Автор книги: Элизабет Хейнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Он неспешно проходит в гостиную, как будто владеет всем временем мира. Сара бросает взгляд на телефон, снимает его с подзарядки. Уровень сигнала – одно деление, недостаточно надежный.

Через несколько секунд Уилл возвращается, натягивая куртку. Сара делает глубокий вдох, немного выпрямляет спину. На случай, если он начнет спорить или снова подойдет. Но Уилл с улыбкой проходит мимо, направляясь к двери.

– А что касается твоего друга, – говорит он, поворачивая ручку двери, – передавай ему мои лучшие пожелания. Не думаю, что я ему сильно нравлюсь. Кажется, у нас с ним не заладилось с самого начала.

Сердце Сары колотится в груди. Но ей удается с притворной легкостью пожать плечами.

– Может быть.

А Уилл только скалится.

– Тогда увидимся позже, – говорит он, открывает дверь, выходит и захлопывает ее за собой.

Сара, приблизившись к раковине, следит за тем, как он пересекает двор, приближаясь к воротам. Проходя мимо коттеджа, Уилл поворачивается и бросает на него взгляд. Ненадолго останавливается и таращится на дверь. Потом оборачивается, смотрит прямо на Сару и машет, прежде чем снова вернуться на дорожку.

Сара опускает глаза на свои ладони, которые трясутся.

Она пережидает пять минут, прежде чем набрать неэкстренный номер полиции. Ситуация, кажется, вышла из-под контроля, но по той же причине, по которой Сара предпочитает не ходить к врачу, пока не окажется на пороге смерти, это положение она критичным считать не может.

– Я бы хотела заявить на одного человека в связи с угрозами, – говорит она, когда наконец дозванивается.

Следующие двадцать минут Сара сообщает оператору все подробности того, как Уилл является без предупреждения и без спросу заходит в дом, несмотря на то, что его просили не делать этого.

– Имеете ли вы возможность обезопасить дом? – наконец спрашивает оператор.

У Сары появляется смутное ощущение, что от нее отмахнулись. Может, ей все это только кажется, но она бы и сама сказала то же самое. Если бы один из ее друзей рассказал ей о человеке, который постоянно заходит к ним домой, она бы посоветовала закрывать чертову дверь и перестать тупить.

Ну что ж, оператор прав: она может прекратить приходы Уилла, просто закрывая дверь, именно так ей и придется поступить.

Когда разговор в конце концов завершается, Сара заглядывает в деревянную миску в поисках запасных ключей к входной двери.

Тесс выжидательно смотрит на дверь.

– Хочешь погулять, Тесс?

Прогулка кажется идеальным решением, именно так Сара обычно и поступает: выходит из дому, отправляется на свежий воздух, проветривает голову, все обдумывает. Она идет в подсобку и достает дождевик с резиновыми сапогами. Закрывая за собой дверь, вспоминает о последнем решении замыкать дверь черного хода на ключ. Но ключа внутри не обнаруживается. Она не помнит, когда дверь по-хорошему запиралась в последний раз; уходя, закрывает ее изнутри на засов, а потом выходит через главный вход. Конечно, ей не хочется выводить и заводить собаку через переднюю дверь; если так сделать, то повсюду останутся следы грязи.

Кажется, на одной из ее связок был ключ от черного хода или нет? Тесс нетерпеливо трусит следом, пока Сара возвращается в кухню и обшаривает миску с ключами, большинство из которых, должно быть, осталось от прошлого жилья. Наконец она находит с виду подходящий.

Ключ с трудом проворачивается в замке, накрепко запирая дверь. Она прячет его в карман джинсов, после чего через сад направляется к воротам, ведущим в поле. Обогнув угол и выйдя из-под укрытия стены, оказывается застигнутой врасплох ветром, что почти сбивает ее с ног.

Над головой плывут тяжелые, мрачные, слегка желтоватые облака. В ветре Сара улавливает запах снега. Она рассчитывает на то, что Китти сейчас уже должна быть на пути к поезду. Если снегопад будет сильным и продолжительным, поезда могут надолго приостановить движение. Случись такое, лучше бы дочь была здесь, с ней, чем совсем одна сидела в студенческом общежитии. Особенно если, как уже бывало, отключатся телефонные линии. Мобильный сигнал тут, на самом деле, не настолько сильный, чтобы на него можно было положиться.

Тесс с лаем мчится вперед, огибая край стены. В голову Саре приходит внезапная мысль: а вдруг то, что съел Бэйзил, может быть спрятано там, у стены. Если подумать, вчера вечером Бэйзил бегал именно здесь, верно? Прятался от непогоды?

– Тесс!

Стоит ей раскрыть рот, слова уносит ветром. Тесс убежала вверх на холм. Она несется прямо к хижине.

– Тесс! – Сара начинает бежать вверх настолько быстро, насколько позволяет неровная земля и тяжесть собственных сапог. Она догоняет собаку лишь через несколько минут.

Дверь хижины плотно закрыта. Тесс жмется под ней, лает, а затем начинает скрести ее снизу. Саре приходится схватить собаку за ошейник и оттащить прочь.

– Ну же, ты, глупая псина. Ты такая же трусиха, как и я.

Когда Сара спускается с холма, в кармане гудит мобильник. Пришло сообщение от Китти:

Я сажусь на поезд в 15.57. Пыталась дозвониться без ответа оставила сообщение хх

Наверху, где местами еще есть мобильная связь, Сара набирает ответ:

Встречу с поезда. Люблю тебя ххх

Наконец добравшись до дома, она несколько секунд сражается с ключом, прежде чем он все-таки поворачивается в замке. Нужно будет смазать маслом, попытаться ослабить зажим в механизме.

Она вытирает Тесс полотенцем. Теперь Саре становится лучше и у нее появляется план. Она позвонит ветеринару, узнает насчет Бэйзила, а потом выедет в Тирск купить кое-что из еды и будет ждать поезд с Китти.

Дочь приедет. Все будет хорошо.

Он пытался со мной заговорить, но было слишком поздно. «Давай будем рассудительными», – сказал он.

«Я знаю, что у тебя возникали кое-какие проблемы в прошлом, – сказал он. – Знаю, что ты разного натворил, причинял людям боль».

«Ох, чувак, – подумал я. – Ты себе даже не представляешь. Ты и представить не можешь, чего я понаделал. И о том, что я сделаю с тобой, тоже не догадываешься».

«Ты можешь все это прекратить прямо сейчас, – сказал он. – Просто нужно уехать, далеко-далеко и оставить всех нас в покое. Если ты не исчезнешь, я позвоню в полицию. Я знаю, что ты воспользовался Сарой, она заслуживает лучшего».

Это он так сказал!

«Сара вернется в любую минуту, – сказал я. – Пойдем поговорим в коттедже».

Он начал уходить, повернувшись ко мне спиной, и я подумал, как все просто, как все будет легко.

Но он ничего не говорил. В сложившихся обстоятельствах я проявил максимум терпения. Предоставил ему множество возможностей не злить меня. Не стоит меня бесить. Именно так я и теряю контроль.

Но он только продолжал трясти головой.

Сара

За станцией валит снег, быстрый и густой, он ложится на землю.

Сара слушает прогноз погоды по радио. Широкий фронт проливных дождей сменил направление и встретился с холодным фронтом, идущим прямо из Арктики; сегодня обещают еще больше снега. Очень много. Прогнозируют перебои общественного транспорта. Людей призывают не выходить из дома без чрезвычайной необходимости.

Сара хочет забрать Китти и вернуться наверх прежде, чем снег повалит еще сильнее. Коль им повезет, со снегопадом они справятся. У нее хватит еды для двоих; топливный бак в порядке, а значит, они не замерзнут. Бэйзил в полной безопасности в ветеринарной клинике – если бы он был дома и ему стало бы хуже, она вряд ли смогла бы ему как-то помочь.

И в глубине души Сары теплится мысль о том, что метель обезопасит ее от возможных непрошеных визитов Уилла.

Она видит, как подъезжает поезд, его ярко освещенные окна застилает пар; Сара наблюдает за тем, как люди встают, натягивают верхнюю одежду, как скрипят и замедляются тормозящие колеса.

Через несколько секунд пассажиры начинают толпиться на мостике через платформу, искать такси или идут в сторону парковки. Парочка самых смелых отправляется в город пешком.

Сара внимательно следит за тем, как выходят последние несколько человек, думает, может быть, Кити все-таки не села в поезд. Следующий прибудет через час; и это, если вообще придет.

А потом – слава богу – она появляется. Она идет, уткнувшись в мобильный телефон, крошечный экран подсвечивает ее лицо. Сара сигналит быстрым коротким гудком; когда Китти поднимает взгляд, Сара машет.

Через пару мгновений открывается задняя дверь, и Китти забрасывает свой рюкзак, а потом захлопывает дверцу. Распахивается передняя дверь с пассажирской стороны, и Китти садится внутрь, занося с собой вихрь ледяного ветра с роем снежинок. Ее нос приобрел ярко-розовый оттенок, а щеки бледные под плотной шапкой. Она бросается обнимать Сару.

– Ох, мама, – говорит она, – я так рада, что вернулась домой.

– Я тоже рада, что ты дома. Думала, ты где-нибудь застрянешь в дороге.

– Еле успела. Мне кажется, следующий поезд отменят.

– Ну, тогда слава богу. Давай, поехали домой. Расскажешь обо всем по пути.

Сара въезжает в поток машин, стоящий в пробке на трассе. Обычно автомобилей намного меньше, даже в это вечернее время; все пытаются прорваться домой, пока есть возможность.

– Он начал вести себя со мной совершенно странно, мам, – говорит Китти ломающимся голосом.

Сара протягивает руку к ее ладони в перчатке.

– Что ты имеешь в виду? Что он такого странного делает?

– Думаю, он встречался с Эль; он с ней вел себя как-то неловко, а потом сказал: «Ну почему ты не можешь быть как она?», а затем вообще не разговаривал со мной, типа, дня три… А когда я спросила, что не так, ответил, что не уверен, не готов, и я спросила, не готов к чему, я же не давлю на него и все такое, а он сказал, что не готов оставаться верным одной женщине.

Сара возвращается мыслями к тому, какими они были с Эйденом тогда, в университетские времена. Как же он напоминает Оскара, и по многим признакам. Только, в отличие от Китти, она всегда это понимала, даже в ту пору. Ей было ясно, что для них обоих время не подходящее.

– … И я сказала, ну, это полный бред, потому что мы даже и не спим друг с другом, то есть не постоянно. А он сказал, что чувствует себя несчастным, и я сказала, ну, я тоже не очень-то счастлива, но это было вранье, потому что я была счастлива, мама, с ним я была так счастлива, а теперь… а теперь… мне так грустно…

Они выбираются на дорогу, ведущую за город и вверх. Несмотря на снегоуборочные машины, снега уже намело, и, если бы не полный привод, Сара бы даже не пыталась подниматься под таким уклоном. Другие оказались не столь прозорливыми, поэтому ей приходится медленно лавировать мимо автомобилей, которые уже застряли, были брошены припаркованными под странными углами у обочины. Чем выше, тем больше насыпало снега и меньше следов от других авто; Сара сосредотачивает внимание на том, чтобы ехать вверх по прямой, полагая, что именно здесь должна быть дорога. По обе стороны очертания стены сухой кладки становятся все менее четкими, а ветер продолжает заметать их снегом.

Китти на время притихла, давая Саре возможность сосредоточиться. Сара негромко включила местное радио, диктор перечисляет уже закрытые дороги, и те, что становятся опасными.

Не поездка, а какой-то кошмар и занимает на добрый час больше, чем при хорошей погоде, но в конце концов они все-таки доезжают до деревни. Здесь дорога почище благодаря тому, что больше машин ездит вверх и вниз, и, когда они проезжают дом Софи, Сара спрашивает себя, добралась ли уже подруга домой. Она позвонит Джорджу попозже, когда Китти отправится спать.

Поворот к «Ферме четырех ветров» на вершине и в хорошую погоду нетрудно прозевать, а учитывая, как изменил все вокруг сыплющийся снег, заметить его становится еще сложнее. Другой полноприводник сидит у Сары на хвосте, поэтому она сбавляет скорость, приближаясь к спуску, и включает правый поворотник. Машина сзади, громко просигналив, пролетает мимо, поднимая облако снега.

– Вот придурок! – кричит Китти.

Сара смеется, затем снова обращает внимание на склон. Она знает эту дорогу во всех подробностях, но сейчас трасса выглядит странной, чужой – на ней полно сугробов и ям, которых по идее быть не должно. На ветру снег летит по горизонтали, прямо на светящиеся фары, а переключение на дальний свет создает стену белого мрака. Сара быстро вновь включает ближний.

Через три минуты слева появляется темный силуэт; это дом Баттонов. Слава богу. Они въезжают в поворот, сворачивают к главным воротам и наконец паркуются во дворе.

– Ты беги, – говорит Сара Китти. – А я поставлю машину в сарай.

– Не дури, мама, я пойду с тобой.

– Нет, не нужно. Какой смысл, тебя просто занесет снегом. Держи, тебе это понадобится. – Сара выуживает из кармана пальто ключ от передней двери.

– Что? Ты закрыла замок?

– Ну давай, беги. Я принесу твой рюкзак.

Наконец Китти сдается, выпрыгивает из машины. Сара смотрит, как ее ноги с трудом пробираются сквозь снег. В некоторых местах намело сугробы около фута высотой, и это несмотря на стены двора.

Убедившись, что дочь открыла дверь, Сара дает задний ход и неловко рулит, пока в обзоре не появляются дубовые балки сарая; тогда она сразу заезжает под крышу. Выключает зажигание и делает глубокий вдох. Поездка получилась более ужасной, чем она могла себе представить.

Сара открывает багажник; совсем забыла о покупках. Неловко набросив на плечо рюкзак Китти, опускает пакеты на землю и закрывает багажник. Потом ей удается схватить по три сумки в каждую руку и выйти на ветер.

Она проходит коттедж и видит, что он погружен во тьму. Машины нигде нет. Почему-то она была к этому готова. Сара надеется, что Эйден, по крайней мере, сейчас в безопасном месте, где-нибудь в тепле, может, на квартире у друзей. Или с клиенткой в отеле.

«Вот тебе и приглашение на кофе, – думает она. – Вот тебе и поговорили».

Китти уже поставила чайник, включила телевизор и пытается разжечь огонь в камине. Тесс сидит возле нее, мотая хвостом как сумасшедшая.

Несмотря на закрытые двери, Сару чуть ли не удивляет отсутствие Уилла. Она почти ждала, что увидит его растянувшимся на диване, с гитарой в руках, наигрывающим какую-нибудь мелодию. Сара разбирает покупки, вполуха следя за новостями, которые предупреждают о масштабных перебоях с транспортом, вызванных снегопадом на северо-востоке Англии и в Шотландии. «Нет, черт, Шерлок!»[15]15
  No shit, Sherlok (англ.) – устойчивая саркастическая фраза, означающая, что кто-то только что констатировал очевидное.


[Закрыть] – думает она.

На юге небольшая изморось, снег с дождем, и репортер стоит у депо снегоуборочных машин под Кройдоном, рассуждая о том, как мэрия планирует держать дороги в чистоте. Ну и молодцы.

Открыв духовку, Сара засовывает в нее запеканку, весь день простоявшую на разморозке. Она все еще наполовину твердая, но Сара подержит ее в печи еще полчаса, и все будет в порядке. В тот самый момент, когда она открывает бутылку вина, сегодня, по ее мнению, особенно заслуженную, звонит телефон.

– Я возьму, – кричит Китти из гостиной.

Через несколько секунд в дверях появляется Китти.

– Мам? Это тебя, полиция.

О боже!

Сара забирает у Китти трубку и вручает ей бутылку с вином.

– Слушаю?

– Миссис Карпентер? Это констебль криминальной полиции Эми Фостер из полицейского отделения в Тирске. Я звоню по поводу обвинения в преследовании, в связи с чем вы обращались сегодня днем. Вы можете сейчас говорить?

– Хм, да, полагаю, что так.

Сара забирает бокал вина у Китти, которая стоит, опершись на кухонный стол, руки крест-накрест, и одними губами произносит «Что стряслось?».

Сара трясет головой и машет, чтобы Китти вышла из комнаты. А потом машет еще, на этот раз с бо`льшим нажимом. Китти корчит гримасу, однако все же выходит.

– Мне только нужно задать вам пару вопросов, если не возражаете, – говорит Эми Фостер.

– Я бы сама к вам подъехала, но погода… ну вы знаете.

– Да нет, все в порядке. Там, на улице, невесело, верно?

– Да, полный кошмар.

– Ну что ж. Значит, вы знаете этого Уилла Брюэра?

– Уилл вроде друга семьи. Он останавливался у нас раньше, много лет назад, но теперь я живу одна, и совсем недавно он заявился и зашел в дом без спроса. Я попросила его больше так не делать, однако этим утром, когда зашла в дом, он снова был здесь.

– Понимаю. Значит, у него есть ключ?

Сара кусает губу. «Ну вот и приплыли», – думает она.

– Нет, я всегда оставляла дверь открытой. Правда, теперь уже начала запирать.

Повисает пауза. Сара слышит, как констебль Фостер стучит клавишами клавиатуры.

– А когда вы пришли домой и обнаружили его там, он как-нибудь угрожал вам?

– Нет, не то чтобы.

– Не то чтобы?

– Он… ну, мне становится как-то не по себе в его присутствии.

Снова стук клавиш.

– Он когда-нибудь что-то у вас брал, пока находился в доме? Или, может, наносил какой-нибудь ущерб?

– Нет. По крайней мере, не у меня на глазах. Он читал мои письма, как мне кажется; ему известны факты, о которых по-другому он никак бы не узнал.

– А чего он хочет, когда приходит?

Сара на минуту задумывается. Это хороший вопрос. Чего он хочет? Почему он продолжает сюда заявляться? Вероятно, все дело в Софи, в том, как он уязвлен, как ему нужно внимание и утешение, и, пожалуй, он просто пытается оставаться ближе к ней, насколько это возможно, – посредством разговоров с ее подругой. Но опять же, Сара, наверное, не лучшая подруга Софи, ведь так? В конце концов, у Софи есть от нее секреты, как теперь знает Сара.

– Я не уверена. Думаю, ему просто нужна крыша над головой. Но у меня такое чувство, будто он наслаждается тем, что я из-за этого огорчаюсь.

– Почему вы так говорите?

– Просто он продолжает делать это. Я сама виновата, верно? Разрешала ему здесь оставаться время от времени, вот он и решил, что возвращаться сюда – в порядке вещей.

– Миссис Карпентер, это ваш дом; вы имеете право приглашать людей к себе, а потом закрывать двери у них перед носом, когда вам заблагорассудится.

– Сама не знаю. Слушайте, я женщина не слабая, вам не стоит волноваться об этом. Вам, на самом деле, ничего не нужно делать – думаю, я всего лишь немного перепугалась сегодня утром, обнаружив его у себя, не знала, что еще предпринять, когда он наконец-то ушел, была на нервах, поэтому и позвонила в полицию. У вас и без того миллион дел, из-за снега и всего прочего; вы, вероятно, очень заняты.

– Пожалуйста, – успокаивающим тоном произносит Эми Фостер, – не переживайте на сей счет. Вы правильно сделали, связавшись с нами. Что если я поговорю с мистером Брюэром? Думаю, по всему видно, ему просто нужно слегка напомнить о том, что следует сначала получить приглашение, а затем уж приходить в чужой дом.

– Думаете, это поможет? То есть я не хочу, чтобы его сажали или нечто такое. Он никому не причинил вреда. И теперь со мной остается моя дочь, она проведет здесь выходные, так что я не буду одна.

– Положитесь на меня. Я вам позвоню и расскажу, как все прошло. Но пока, если он снова объявится без приглашения и вам станет страшно, наберите 999 и продиктуйте номер заявки, хорошо? Таким образом оператор сможет увидеть историю дела.

– Ну да. Ладно, спасибо. У вас есть номер его мобильного?

– Да, не волнуйтесь, он записан в вашем первом заявлении. В любом случае будет удивительно, если мистер Брюэр потревожит вас в следующие несколько дней – по всему видно, что нам всем придется провести какое-то время без передвижений.

Констебль Эми Фостер, продиктовав Саре свои контактные данные, отключается. Она заходит в гостиную и кладет трубку. Делает небольшой глоток вина.

– Мама, и что это, черт побери, было?

– Все в порядке, – отвечает Сара. – Не о чем волноваться. В любом случае теперь все позади.

– Ты говорила об Уилле.

– Да. Это не то чтобы проблема, просто он постоянно появляется здесь, когда я одна. Я просила его не делать так, но он продолжает.

– О господи, серьезно? Что с ним не так?

– Не знаю; думаю, у него, похоже, сейчас не лучшее время. Может, ему немного одиноко.

Произнося это, Сара чувствует себя глупо.

– Знаю, но даже в таком случае есть вещи, которые не следует делать. Какую игру он вообще затеял?

– Китти, все в порядке. Тебе не нужно огорчаться из-за этого.

– Но ты звонила в полицию! Это достаточно радикальный шаг. Наверное, ты по-настоящему перепугалась, если обратилась туда.

– Он меня всего лишь застал врасплох, вот и все. При этом еще Бэйзил заболел, Тесс стала хмурой как туча, лает без причины. И вдруг он просто… появился в дверях, я аж подпрыгнула.

– И он вот так взял и вошел?

– Сказал, что стучал, но меня не было, так что он просто вошел.

Китти допивает свое вино. Сара смотрит на дочь, которая устроилась на диване, поджав под себя ноги. Огонь трещит и поскрипывает в камине, начиная наконец давать кое-какое тепло. Сара протягивает к нему ноги в носках, пытаясь отогреть их.

– Нужно попробовать вывести Тесс. Ей надо пописать.

– Ты что, шутишь! Посмотри, что там творится!

В окне сплошная черно-белая абстракция, в стекло бьются снежинки, которые ветер уносит во тьму.

– Я никуда ее не буду вести, просто проверю, нужно ли ей сходить по-маленькому.

Но когда Сара уже оделась и приготовилась, выясняется, что она не может найти ключ от задней двери. Та крепко заперта. Она, кажется, положила ключ в какое-то безопасное место или не положила? Его нет ни в связке, ни в кармане, куда, казалось, она его клала.

В конце концов Сара выпускает Тесс во двор через парадный вход. Та исчезает в темноте и бродит вокруг мастерской.

– Давай побыстрее, – бормочет Сара, несмотря на теплое пальто, трясущаяся от холода в дверном проеме.

Снег замел одну сторону коттеджа, весь двор кажется прекрасным нетронутым белым покрывалом. Отпечатки их ног уже исчезли.

Через две минуты Тесс семенит обратно, пробегает через коридор в кухню и стряхивает снег с попонки, засыпая пол снежинками, которые тут же таят, превращаясь в крошечные лужицы.

– Спасибо, Тесс, только этого мне не хватало. – Именно потому Сара всегда проводит собаку в подсобку.

Китти ушла наверх принять ванну перед ужином. Сара слышит шум воды. Она, воспользовавшись представившейся возможностью, набирает Джорджа, но тот не отвечает. Телефон продолжает звонить целую вечность. Может, Джордж куда-то уехал встретиться с Софи и все обсудить и оказался оторванным от дома. Сара надеется, дела обстоят именно так; может, они прячутся в какой-нибудь уютной гостинице в Йорке.

Как только она кладет трубку, раздается звонок.

– Слушаю?

– Миссис Карпентер? Это снова констебль Фостер; мы уже говорили сегодня вечером.

– Ах да, конечно.

– Просто хотела дать вам знать, что переговорила с мистером Брюэром.

– Ох, хорошо. И как он?

– Его это, кажется, удивило, но думаю, он понял, что то, как вел себя сегодня утром, недопустимо, и мне удалось заставить его согласиться с тем, что больше так делать нельзя. Он хотел связаться с вами, чтобы объясниться, но я сказала, что ему следует оставить вас в покое и что если вы захотите поговорить с ним, то позвоните ему сами, а уж никак не наоборот.

– Звучит замечательно, спасибо. Я не хочу… Ну, знаете, он всего лишь мальчишка и столько всего пережил. Мне его по-настоящему жаль.

– И тем не менее, миссис Карпентер, он уже взрослый мужчина, и, как мне показалось, вполне в состоянии решать собственные проблемы. Не позволяйте ему пользоваться вашей добротой, коль решите с ним снова связаться.

– Нет конечно. Спасибо.

– Но если он все-таки заявится или начнет звонить и вам станет от этого некомфортно, непременно снова свяжитесь с нами. Я бы хотела надеяться на то, что на этом история завершена, однако всякое бывает. Мы готовы прийти на помощь при первой необходимости в любое время, хорошо?

– Спасибо, – снова с теплотой повторяет Сара.

Она поднимается на второй этаж, чтобы убедиться, что у Китти есть все необходимое. Уже наверху бросает взгляд в конец коридора на гостевую комнату. Дверь плотно закрыта. Она знает, Уилла там нет, потому что полиция только что говорила с ним, но проверить все равно не мешает.

Быстро, чтобы не стру´сить, Сара открывает дверь. Постель убрана, одеяло аккуратно сложено в ногах. Обогреватель снова выключили – это она сделала? – и в помещении холодно, откуда-то веет сквозняком. Комната находится в северной части дома, и ветер со снегом бьются в окно с такой силой, что оконные рамы начинают опасно дрожать.

Сара плотно закрывает дверь. Уилла здесь нет. Проходит в собственную спальню, затем в спальню Китти. Дверь открыта, и комната уже выглядит обжитой, на полу лежит куча грязной одежды, которую дочь вытряхнула из рюкзака. Горит свет, ноутбук Китти включен и лежит у нее на кровати, подсоединенный к переносной колонке, из которой гремит какая-то музыка с тяжелыми басами.

– Китти?

– Я тут!

Дверь ванной открывается. Китти стоит в халате; ванна наполнена водой с пеной, пахнет любимым средством Сары для рук и тела.

Сара подчеркнуто принюхивается.

– Ты же не возражаешь, мам? Только я реально вся пропахла…

Сара смеется, когда Китти окончательно выходит из ванной и крепко обнимает ее.

– Я позвонила Уиллу, – говорит она, уткнувшись Саре в плечо.

– Что? – она отступает на шаг назад, чтобы посмотреть на Китти, которая демонстративно поднимает подбородок.

– Я всего лишь позвонила и немного отчитала его, – говорит она.

– Ох, Китти, лучше бы ты этого не делала…

– Он в полном порядке. Просто не совсем понял, что появляться вот так и входить без спросу в чужой дом было не совсем прилично. Он в самом деле очень извинялся. И даже немного распустил нюни, думаю, ему как раз звонила женщина из полиции, с которой ты разговаривала.

Сара глубоко вздыхает.

– Понимаешь, ситуация начала немного выходить из-под контроля. Лучше бы я не звонила в полицию; я погорячилась. Теперь он меня возненавидит к чертям, и тебя, наверное, тоже.

– Я же сказала, с ним все в порядке. Может, мы с ним сходим выпить кофе, если метель утихнет.

– Если не утихнет, вероятно, ты не сможешь вернуться в университет, – говорит Сара.

– Я взяла с собой кучу домашки и всегда могу заглядывать на сайт универа, чтобы держать руку на пульсе в случае пропуска. Честно говоря, там, кажется, тоже снег валит на полную; наверное, универ совсем закроют.

– Ну, тогда хорошо, – говорит Сара. – Иди принимай свою ванну, а потом будем есть.

Дверь ванной закрывается.

Сара идет вниз. Тесс спит на своей подстилке. Время от времени она тихонько поскуливает.

Когда до меня дошло, что он не собирается говорить, я прямо вошел в азарт, потому что понял, что все случится и я словлю от этого кайф, ведь так всегда и выходит; тут начинается самое интересное. И только когда все подходит к концу, ты задаешься вопросом «Что я натворил?»

На самом деле, вышло лучше не придумаешь, так хорошо, как еще не бывало, потому что он не простой незнакомец, который заинтересовал меня, не встречный-поперечный. Этот меня разозлил, и он причинял боль людям, которые мне небезразличны, а это перевело все на более личный уровень.

Именно потому он сам и виноват.

О, какое-то мгновение все шло великолепно. Все тянулось и тянулось, и я уже было подумал, что он никогда не сдастся. Он крепче, чем кажется, но, когда я берусь за дело, то становлюсь сильнее и сильнее, потому что сам себя подзадориваю, кровь кипит, и я знаю, что ему со мной ни за что не справиться.

На этот раз крови оказалось больше; она была повсюду, и чем дальше, тем больше ее становилось. Я думаю, уж если дошло до этого, значит, нужно просто продолжать, верно? Какой смысл останавливаться?

По-хорошему ты ее все равно не ототрешь, все это знают, так что не стоит и пытаться.

Кругом кровища. У меня вся кожа заляпана. Ее запах.

Когда все закончилось, я сидел в крови и не хотел ее смывать, но понимал, что все-таки придется. Это всегда самая отстойная часть, словно спускаешься с небес на землю; делать этого не хочется, однако нужно, и чем больше медлишь, тем труднее отмывать.

Я разделся и нашел пару носков, надел их, чтобы добраться до ванной, а там уже смыл всю кровь.

Смысла чистить спальню не было; у меня бы на это ушли недели. Я откопал какую-то чистую одежду и хлопнул дверью.

Возвращаться я не собираюсь. Только не теперь.

После такого не возвращаются. Я знаю, потому что это уже происходило.

Сара

Сара просыпается в залитой светом комнате, воздух наполнен бриллиантовым белым светом. Она моргает и щурится. Шторы распахнуты. Она садится на край кровати, прислушиваясь к тишине дома. Ни звука. Даже ветер стих до низкого посвистывания.

Сара встает и подходит к окну, выглядывает наружу. Поле за домом представляет собой ровное белое полотно, и облака висят низко, достаточно низко, чтобы прятать верхушку холма.

Натянув халат, Сара выходит в коридор. Дверь в комнату Китти распахнута; внутри никого. Она идет в ванную и включает душ, пережидая, пока вода нагреется, перед тем как встать под струю.

После душа снова чувствует себя человеком, во всяком случае, так хорошо ей не было уже давно. Когда Китти дома, она наконец может как следует выспаться, впервые за долгое время. А то, что Китти, вероятно, задержится здесь, а не полетит прямиком назад в университет, наполняет ее дополнительной радостью.

Спустившись вниз, одетая в джинсы и теплый свитер, Сара ставит чайник. Рядом с чайником лежит записка.

Повела Тесс гулять. Наверху слишком много снега, поэтому пошла в деревню. Может быть, по дороге назад загляну узнать, как там Бэйзил. х.

Сара выглядывает из кухонного окна во двор на широкие снежные просторы, смотрит, как ветер сметает верхний слой снега, точно песок, поднимает, и кружит, и вертит вокруг мастерской.

В коттедже горит свет. С секунду Сара смотрит не мигая, а потом переводит взгляд на следы на снегу.

Ее сердце бешено бьется.

Она натягивает сапоги, пытается продеть руки в пальто, не попадает, ругаясь, сражается с ним, пока не находит прорези для рукавов, и тут же вылетает во двор. Снег теперь лежит высоко, достигая верха сапог, но она проходит по краю, там, где сугробы меньше, и так добирается до двери коттеджа.

Она не стучит.

Просто дергает дверь, и та открывается.

– Привет? – зовет она.

В коттедже тихо. Сара входит внутрь, ступает на коврик и сбивает снег с сапог.

Он выходит из кухни с полотенцем для посуды, которым вытирает чашку. Обычно торчащие в разные стороны кудри сейчас мокрые. Он пахнет чистотой.

– Привет, Сара, – говорит Уилл. – Как дела?

– Какого черта ты здесь делаешь?

Он улыбается, словно ничего не произошло.

– Ну что, не зайдешь?

Сара проходит в комнату, не снимая сапог.

Она больше не обращает внимания на то, что оставляет за собой полосу из снега и грязи, и не собирается утруждать себя тем, чтобы снимать обувь, а потом натягивать ее снова.

– Уилл, ты должен уйти, пожалуйста.

– А, – отвечает он. – Ты же ничего не говорила об этом месте. Ты мне сказала – или, если точнее, мне сказали полицейские, – что я не должен больше заходить к тебе в дом и каким-либо образом контактировать с тобой. И я не делал ни того, ни другого.