Текст книги "Будь со мной"

Автор книги: Элизабет Хейнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Эта тема заставляет тебя бросить взгляд на Джорджа, известного защитника здравоохранительной системы, сомнительного защитника в розовой дизайнерской рубашке.

Джордж занят спаиванием Йена по-настоящему дорогим вином; если все так, как кажется, Йен, скорее всего, пудрит ему мозги. Тебе ясно как день, что у Йена нет ни малейших финансовых рычагов в его фирме, а если есть, то уж точно он вовсе не имеет желания делать пожертвования Лейбористской партии. Но не тебе же останавливать Джорджа от дурацких действий, верно? Кроме того, ты слишком далеко сидишь. Скорее всего, когда закончится ужин, ты сможешь что-нибудь исправить.

Софи могла бы вмешаться – и сделать это тонко, – и ты бросаешь взгляд на другой конец стола, где она притворяется, будто слушает, что там Бекка болтает о новом спектакле местного драмкружка, а на самом деле наблюдает за тобой. Или, может быть, она наблюдала за Джорджем и просто на секунду перевела взгляд на тебя, потому что снова отводит его, не подавая вида. Она кивает, продолжая настороженно следить за Джорджем. Сара встречается с ней взглядом и поднимает бровь. Софи закатывает глаза, слегка покачивает головой. Она все понимает.

Джордж серьезно надрался.

Софи тоже навеселе; на самом деле, напились почти все, кроме Сары. Она остановилась на половине бокала белого и перешла на воду.

– Я рад, что мы поговорили, – произносит Дэниэл. – В прошлый раз в «Ройял Оук» нам так и не удалось сделать это.

– Точно, – говоришь ты. – Вечер тогда выдался бурный. Там был Уилл, верно? Интересно, где он сегодня.

– Уилл? Ты имеешь в виду мальчишку Билла?

– Наверное.

Дэниэл хмыкает, вертя в руках свой бокал с вином.

– Не слишком подходящее для него место. Честно говоря, я даже удивился, когда увидел его в «Ройял Оук».

– А что так?

– Да пару лет назад он наконец-то смылся. Мы все решили, что уже больше его не увидим. Думали, может, он уехал жить к матери в Моркам, но как выяснилось, она переехала и забыла сообщить ему новый адрес.

– Правда? Звучит довольно жестоко.

– О, подростком он был еще той занозой.

Даже если так, что с того, думаешь ты. Как собственная мать может не сообщить свой адрес? Ты бы сказал, немного чересчур. Разве что он был не просто занозой, а кем похуже, но даже тогда – поступить так с собственным сыном?..

– И что же он мог натворить? – спрашиваешь ты.

– Ничего такого, что можно было бы доказать. Всякие незначительные хулиганства: мелкое воровство, розыгрыши, нанесение ущерба частной собственности. Все знали, что это его рук дело. Это же деревня; подобных вещей не утаишь.

– Но потом он исчез, да?

– Сказал, что решил попутешествовать. Не думаю, будто он в самом деле так и поступил. Были мысли, что он, вероятно, отбыл срок за решеткой, однако прошло время и все об этом забыли. Как бы там ни было, сейчас он опять вернулся, так что, может быть, всем этим переболел. Будем надеяться.

– Софи с ним очень много болтала, – говоришь ты, – поэтому, думаю, он способен поддерживать взрослый разговор.

Дэниэл смеется в ответ:

– Кто знает. Однако Софи принадлежит к числу тех волшебных существ, которые способны поддерживать разговор с кем угодно и при этом давать собеседнику ощущение собственной исключительности. С чего, по-твоему, Джордж прикладывает все усилия для того, чтобы она оставалась довольна?

Так уж и прикладывает? Ты хочешь задать этот вопрос вслух, но вовремя придерживаешь язык и переводишь взгляд на Софи, которая как раз в этот момент кажется потерянной. Она долго играла с едой в собственной тарелке, между тем в рот почти ничего не положила и пить тоже перестала. Вы переглядываетесь через стол, и ты посылаешь ей улыбку.

Позже, когда убирают тарелки, гости разбредаются по гостиной. Ты идешь на кухню, чтобы помочь убрать, предполагая, что там будет Сара, но находишь только Софи, которая ополаскивает хрустальные бокалы.

– Давай я помогу, – говоришь ты.

– Правда? Спасибо, – отвечает она, передавая тебе губку и вытирая руки кухонным полотенцем. Она переключается на очистку тарелок от еды и складывание их в посудомоечную машину. – Я рада, что ты пришел.

– Ну, по всему видно, Джордж и сам справился. В конце концов, мое знание крикета так и не понадобилось. И, наверное, это к лучшему, потому что о крикете я знаю примерно столько же, сколько о политике.

Она смеется, переводит взгляд через всю просторную кухню на дверь в гостиную. Вы слышите трубный хохот Джорджа.

– Все в порядке? – спрашиваешь ты.

Софи на секунду замирает, и ты как раз собираешься повторить вопрос, когда она, выпрямившись, смотрит тебе прямо в глаза и произносит:

– Если честно, нет, не в порядке.

– Что так?

Тебе нравится Софи. Вы много беседовали по телефону после того утра, когда она заявилась в коттедж и потребовала рассказать, чем ты занимался в Лондоне с Джимом, пока Сара пребывала в полной уверенности, что ты годами не появлялся в Британии. Ты быстро понял: лучший метод общения с Софи – абсолютная честность, и подобная тактика доказала свою эффективность в каждой следующей ситуации.

Сейчас Софи как будто теряет дар речи и над раскрасневшимися щеками к глазам подкатывают слезы.

– Софи, – произносишь ты, – расскажи мне.

Она моргает, смахивая слезу, и вымучивает слабую натянутую улыбку.

– Все нормально. Ты тут ничем не поможешь. Честно, через минуту я приведу себя в порядок.

Ты делаешь шаг вперед, опускаешь руку ей на плечо, и она тоже делает шаг, кладет голову на твое плечо, и ты заключаешь ее в объятья. Ее трясет.

– Я его боюсь, – шепчет она. – Я раньше никогда на самом деле никого не боялась. Мне это не нравится.

Сара

Последние двадцать минут Сара слушала деревенскую болтовню Бекки с Дианой и при этом приглядывала за Джорджем, который изо всех сил пробует добить Йена.

По виду выходит не ахти. Йен улыбается одной из тех натянутых улыбок, которые свидетельствуют о том, что ситуация становится предельно неловкой. Сара, извинившись, отправляется на поиски Софи, чтобы предупредить подругу. Она обнаруживает ее на кухне с Эйденом. Они стоят близко плечом к плечу, каждый держит по бокалу вина. По непонятной причине, Саре становится ясно, что она что-то прервала.

В тот же момент из гостиной заходит Джордж, лицо у него горит. Саре кажется – и уже не первый раз, – он на грани сердечного приступа.

– Гребаные дерьмовые мудаки, – произносит он.

– Джордж! Какого хрена!

К счастью, он все еще достаточно трезв, чтобы обернуться, перед тем как продолжать.

– Он, черт побери, только теперь рассказывает мне, что не имеет ни малейшего отношения к деньгам. Вообще. И точка.

– Я же тебе говорила, – произносит Софи.

То обстоятельство, что Софи, скорее всего, в самом деле предупреждала его и оказалась права, лишь подливает Джорджу масла в огонь. Он опускает ладони на гранитную столешницу и закипает.

«Дыши глубже, – думает Сара. – Давай же, Джордж».

– А я ему, на хрен, еще и «Марго» споил. Ублюдку.

– Ну, хватит, – заявляет Софи. Она выпила, как минимум, не меньше мужа, а это значит, желание его успокоить оттесняется стремлением еще больше подстегнуть.

– Обойдусь без твоих указаний, спасибо.

Смущенная Сара переводит взгляд на Эйдена, который разыгрывает полную серьезность. Кстати, он смотрит то на Софи, то на Джорджа и получает удовольствие от сцены: супружеская ссора во всем соку. Наверное, думает она, такого Эйден до сих пор вживую не наблюдал. Или наблюдал? Может быть, клиентки все время приглашают его на вечеринки, представляя как коллегу или говоря, что он их клиент, а не наоборот. Ему бы это понравилось, думает она.

Он считает себя прекрасным актером.

Восстановив спокойствие, через несколько секунд Софи и Джордж возвращаются в гостиную с бренди и бокалами. И она и он так и сияют.

Сара хочет пойти за ними, но Эйден ловит ее за руку.

– Подожди, – говорит он.

Она разворачивается, но не поднимает на него глаз. Она думает, что догадывается, о чем пойдет речь.

– Я понял, что ты имела в виду, когда сказала, что нам лучше быть друзьями.

«Ну вот, началось, – думает она. – Сейчас произойдет разговор. «Ты была бы не против, если бы я попробовал с Софи?» Ну, у него хотя бы хватило приличия – каким бы оно ни было – спросить у меня разрешения».

Он подходит ближе, достаточно, чтобы она почувствовала тепло, исходящее от его тела, его запах.

– Я понимаю, что ты имела в виду. Знаю, у тебя должны быть собственные причины, и я их уважаю. Но мне хотелось тебе кое-что сказать. Я не пытаюсь заставить тебя передумать. Просто должен был сказать тебе.

– Насчет чего? – спрашивает она и теперь наконец-то смотрит в его зеленые глаза и прикладывает все усилия, чтобы сохранить лицо.

– Я тебя люблю, – говорит он.

Они едут в машине назад вверх. Прошло два часа, и за это время Сара не сказала ему ни слова, вообще ничего, даже короткого «спасибо», когда он помог ей надеть пальто. Она ничего не может придумать. Все эти годы она часто мечтала, чтобы он произнес эту самую фразу. Она воображала, как эта сцена происходит во множестве мест от аэропортовского отеля до пляжа или ветренного склона, думала, как ответит и что он сделает потом, и, в большинстве фантазий, все это заканчивалось, как минимум, поцелуем. Она и представить не могла, что это случится в кухне у Софи, а тем более о том, что, когда это наконец-то произойдет, она испытает нечто вроде легкого разочарования. После всех этих лет тебе наконец предлагают то, о чем ты как будто мечтала всю свою жизнь, и все оказывается совершенно не так. Он – всего лишь тень, блик, картонная подделка мужчины, образ которого она хранила в своем сердце.

Ей как никогда хочется, чтобы Джим был еще жив, потому что, несмотря на долги, вранье, то, как он, по всей очевидности, – и это она поняла уже после его смерти – принимал важнейшие жизненные решения, не советуясь с ней, он был хотя бы «реальным».

Все, чего она по-настоящему хотела, – это напиться до отключки и сделать вид, будто ничего не произошло; но поступить так не могла, потому что должна была вести машину домой. Поэтому вместо того болтала и смеялась со всеми, кроме него, порхая от собеседника к собеседнику, пока Эйден сидел в углу с бокалом односолодового виски Джорджа и наблюдал за ней.

Заехав в сарай, она первой выходит из машины. Он уже на полпути к коттеджу, когда она окликает его.

– Эйден! – и даже тогда делает это слабее, чем можно было бы, давая ему уйти.

Злость – это потеря контроля. Со мной не может такого произойти. И тем не менее сегодня это почти случилось и застало меня врасплох.

Раскаленная добела, бушующая, пожирающая все на своем пути, все, на что было затрачено столько времени и сил.

И все из-за нее, да?

Я втрескался во взбалмошную, эгоистичную, отчаявшуюся, больную на всю голову красотку.

И как с этим всем жить? Как мне теперь вернуть контроль? Если она еще раз так со мной поступит, прольется чья-то кровь.

Сара

Сара стоит возле кухонной мойки, прочно держась за края, будто комната вращается под ногами. Но ничего не вертится; дом притих, собаки спят, Бэйзил даже храпит, между тем жизнь Сары распадается частица за частицей, не оставляя никакой прочной основы.

Машина Эйдена исчезла, и он не возвращался даже на ночь; она думает, он начал подыскивать другое жилье. Она не стала бы судить его за это.

Чуть раньше позвонила Софи, поинтересовалась, не приметила ли она машину Джорджа, когда выезжала.

– Нет, – ответила Сара. – Мы парковались в самом конце подъездной дорожки. А в чем дело?

– Какой-то кусок дерьма поцарапал кузов, – сказала Софи. – Джордж вне себя от ярости.

– Поцарапал? Прямо на дорожке?

– И это не случайное совпадение. Они выцарапали слово п…да на капоте.

– Что? Кому придет в голову такое вытворять?

Софи не ответила – не могла, но в холодном воздухе между домами Сары и Софи отчетливо разнеслось эхо непроизносимого имени.

– Не хочешь заехать ко мне? – спросила Сара.

– В другой раз, – ответила Софи. – Я занята отскребанием Джорджа с потолка. Он до сих висит на проводе, пытаясь дозвониться до страховщиков. Завтра ему нужно возвращаться в Лондон. Может, пообедаем во вторник? Я позвоню тебе, когда уляжется шумиха.

Теперь Сара смотрит во двор и размышляет, имеет ли вообще смысл идти в мастерскую. Ей нужно работать – просто необходимо, особенно сейчас, когда отношения с Эйденом, скорее всего, накрылись и он, похоже, захочет съехать. Без платы за аренду ей уж точно придется продавать дом, и чем быстрее, тем лучше. Она будет вынуждена согласиться с первым попавшимся предложением.

От одной этой мысли становится плохо.

И что мне делать, если она решит больше не разговаривать со мной?

Нужно ли мне продолжать гоняться за ней и рисковать все испортить?

Или лучше осуществить то, в чем я мастер: отступить на шаг назад, понаблюдать, определиться со следующим ходом и вычислить все возможные варианты перед тем, как начать действовать?

Выходит, мы с ней больше не «друзья».

Значит, всегда остается иной вариант, верно?

Какой я все-таки легкомысленный человек, так быстро перескакиваю с одного на другое… вот только не смешите. Никуда я от нее не денусь. Никогда. Она – моя; она стала моей в тот самый момент, когда я увидел ее.

Всё и все остальные служат лишь для того, чтобы помочь нам снова сойтись.

Если она согласится принять меня обратно, я даже изменюсь. Может быть.

Одно знаю точно.

Мы с ней еще не закончили.

Эйден

Ты сидишь с Софи МакКормак и пьешь вино в оранжерее старого пасторского дома в полпервого дня в понедельник. Ощущения декадентские.

– Как себя чувствуешь? – спрашиваешь ты.

– Гораздо лучше, – говорит она. – Должна признаться, у меня выдалась пара нервных деньков.

– Джордж?

– Ох, с ним все в порядке. Он еще продолжает кипеть, но в конце концов всегда успокаивается.

Вчера по телефону она сообщила тебе о поцарапанном «лексусе». Ты сказал ей, что, конечно, ничего не видел. Она рассказала о последовавшем за этим бешенстве Джорджа; машину уже отвезли в дилерский центр в Лидсе. Она подозревает во всем Уилла.

– С чего бы ему поступать так? – спрашиваешь ты.

Она улыбается и трясет головой, как будто уже и без того совершила ошибку, упомянув его имя. Ты хочешь попросить ее быть осторожнее, но сейчас неподходящий момент.

Сейчас тебе нужна любая дружеская помощь.

– А как там Сара? – спрашивает Софи, наливая еще бокал вина.

Бутылка уже почти опустела. Пока ты цедишь один бокал, Софи успела опустошить три.

– Тебе стоит ей позвонить, – говоришь ты, пытаясь быть по-своему сдержанным. К тому же ты не хочешь, чтобы Софи знала, что ты в очередной раз облажался в отношениях с женщиной, которую, по собственным словам, любишь.

– Я пообещала завтра вывезти ее пообедать.

– Значит, ты, наверное, увидишь ее раньше меня. Мы никак не встретимся.

– Тебе нужно дать ей время, – говорит она.

– Может быть, и так.

Она изо всех сил пытается поддерживать иллюзию веселости, но что-то тревожит ее. Она выглядит красивой и ухоженной, как всегда, однако под простым, едва заметным макияжем проглядывает бледность. По собственному опыту ты знаешь: женщин типа Софи подталкивать не стоит. Чем больше задаешь вопросов, тем дальше она будет отступать. Самый действенный способ – подождать.

– Ты рассказал ей обо всем? Я имею в виду, о том, чем ты занимаешься?

– Да, наконец-то.

– Это не так сомнительно, как может показаться.

– Ничего сомнительного тут вообще нет, – добавляешь ты, но, безусловно, это исключительно твое мнение.

– Конечно.

– Кажется, ты не очень удивилась, когда я рассказал тебе.

Она смеется.

– Ну, я удивилась. Но, по крайней мере, я знаю о существовании подобных вещей.

Ах, ну конечно. Вот все и всплыло. Сара говорила ему об этом.

– Значит, тоже ходила к массажисту, – говоришь ты так, будто ни о чем не подозреваешь.

– Пару раз.

– И как, понравилось?

– Если честно, полный отстой. В теории все казалось намного лучше, чем вышло в реальности.

– Как жаль. Сейчас этим занимается много парней.

Софи допивает свое вино, бросает взгляд на бутылку и поднимает брови, словно только поняла, как мало в нее помещается. Видно, что ей бы хотелось пойти за следующей «одной бутылкой», но за окном день-деньской – правда, на небе сгущаются темно-серые тучи – и даже у Софи есть принципы.

– Могу ручаться, ты делаешь это лучше. Ты кажешься мне достаточно… профессиональным. Человеком, который серьезно подходит к работе.

– Это правда, – говоришь ты. – Я горжусь своей работой.

– Доводить женщин до оргазма, – замечает она.

– Раскрывать женщинам глаза на то, какими они могут быть, какие они потрясающие.

Она смеется.

– А ты льстец.

– Я говорю это не ради лести. Чистая правда. Я вижу своих клиенток такими, какие они есть, и совершенно искренне считаю, что, если бы женщины знали, какая сила в них заложена, мир был бы совершенно другим.

После этих слов она не улыбается. На ее лице возникает прежний взгляд, что бы он в себе ни таил: настороженный, задумчивый.

– Если бы ты только знала, – говоришь ты, – для начала.

– Я себя сильной не чувствую, – произносит она. – Я чувствую себя…

– Как?

Ну вот сейчас раскроется, думаешь ты.

Она протягивает тебе руку.

– Я чувствую себя глупой, – говорит она, – и старой. И время от времени немного напуганной.

Я видел их вместе.

Она излучала улыбки и флиртовала, и мне захотелось ударить ее в лицо.

Теперь злость возвращается, на сей раз она такая острая, что становится БОЛЬНО и я не могу ничего разобрать.

Как она смеет, как она смеет…

Я ей покажу.

Я покажу им всем, с кем они связались.

Сара

В понедельник вечером, когда Сара уже собирается идти спать, звонит Китти. Сара сразу понимает: что-то не так. Голос дочери кажется слишком тихим, звучит глухо – или она простудилась, или недавно плакала. У Китти никогда не бывает простуды.

– Что там такое? Что стряслось?

– Со мной все в порядке, – отвечает она. – Можно я ненадолго приеду домой? На следующей неделе у меня всего одна лекция, семинар отменили, так что я ничего не упущу.

– Китти, ну конечно, ты можешь приехать домой. Ты сама это знаешь. Но почему, что произошло?

Китти начинает тихо всхлипывать, и Сара выхватывает только отдельные слова – безусловно, Оскар. В конце концов все проясняется: Оскар начал отдаляться, сказал ей, что ему нужно время, стал встречаться с кем-то еще.

– Ох, Китти, моя бедная девочка, – говорит Сара. – Ты сейчас одна? Как насчет вечера, сама справишься?

– Кул поддерживает меня, – хмыкает Китти. – Она сказала, я могу побыть у них.

– Хорошо. Когда ты приедешь домой?

– В среду. Я скину тебе сообщение, когда узнаю насчет поезда, – говорит Китти. – Спасибо, мама.

Позже, лежа в постели и пытаясь уснуть, Сара подумывает о том, чтобы взять машину и отправиться в ночь, забрать Китти и привезти ее домой. Но сделать это она не может; Китти – взрослая. Постоянно приходится напоминать себе об этом. За окном воет ветер, и теперь снова пошел дождь. Температура колеблется на грани нуля либо чуть выше, и кажется, что, вероятно, скоро пойдет снег. Сара, прислушиваясь к ветру, молится тому, кто бы ни услышал, чтобы снег не начался до послезавтра, пока не прибудет поезд Китти.

На следующий день она выходит гулять с собаками с самого утра. Свет едва брезжит; дует холодный ветер, и то и дело срывается ледяная крупа, подстегиваемая вихрями ветра. На вершине холма снег с дождем усиливается, и долина погружается в белое облако. Снегопад быстро стихает; когда Сара идет домой, собаки бегут впереди и снег прекращается. Небо над головой грязного желто-серого оттенка, что предвещает новый снег.

Вернувшись, она пытается позвонить Софи, спросить по поводу встречи за обедом; но та не отвечает, а голосовая почта, что для нее нехарактерно, не включается.

Тогда Сара пробует дозвониться до Китти, оставляет сообщение и потом звонит Луису. Ему оставлять сообщения бессмысленно; в любом случае она не знает, что сказать.

Китти перезванивает через час. Ее голос звучит увереннее, чем накануне вечером, правда ненамного. Завтра она прямо с последней лекции отправится на станцию.

– Как ты себя сегодня чувствуешь? – интересуется Сара.

– Я за него переживаю, мам, – отвечает Китти.

Сара не спрашивала, каково сейчас Оскару, но Китти восприняла ее слова именно так. В характерной для нее манере дочь всегда думает о других, даже если ей самой плохо.

– Он сделался таким тихим. Знаешь, он действительно очень чувствительный. Оскар все принимает близко к сердцу. Я переживаю, что он слишком много работает; прикладывает кучу усилий, чтобы порадовать отца, но, если честно, ничего хорошего это ему не приносит.

– Ох, Китти, я уверена, с ним все будет в порядке. Ты всегда быстро справляешься с работой и должна понять, что другим людям требуется больше времени.

– Я это знаю! Он стал тихим с тех самых пор, как мы вернулись от тебя. Думаю, вся эта семейная канитель, ну, ты понимаешь, – он все это воспринимает близко к сердцу из-за того, что его семья распалась. То же самое с Уиллом. Кстати, как он поживает?

– Не знаю, – говорит Сара. Она уже несколько дней не думала об Уилле.

– Я за него сильно переживала. Он выглядел таким худым и бледным, правда? Хорошо, что ты позволила ему проехаться с нами. Где он сейчас живет? Я думала, может, ему приходится спать где попало.

– На позапрошлых выходных он присматривал за чьим-то домом. Наверное, сейчас уже подыскал что-то новенькое. Не волнуйся, думаю, он в силах о себе позаботиться. По крайней мере, до сих пор ему это удавалось, верно?

– По-моему, да. Он казался встревоженным. Ты должна со мной согласиться, мам, он выглядел так, будто его что-то огорчает.

– Мне кажется, у него могут быть проблемы в личной жизни…

– В личной жизни?! Я не знала, что он с кем-то встречается. Интересно, с кем же.

– Понятия не имею, – врет Сара. – Даже на сто процентов уверена, что это не так. Просто показалось. Я подумала, он выглядит так, будто по ком-то страдает.

– Господи. Просто не могу представить его с кем-то в паре, как думаешь?

– Он довольно милый, – говорит Сара.

– Мама! Ты же ему в матери годишься!

– Не совсем, – с возмущением отвечает Сара. – Как бы там ни было, я вовсе не это имела в виду. Просто хотела сказать, что в глубине души он хороший человек; разве что жизнь его помотала. Он заслужил немного счастья. Ты разве так не считаешь?

– Думаю, заслужил, вот только Оскару он не понравился.

– Серьезно? Мне показалось, они неплохо общались.

– Под твоим присмотром – да. А когда ты вышла из комнаты, наступил неловкий момент.

– И что случилось?

– Он сел рядом со мной на диван, хотя можно было выбрать любое кресло. Оскар сел по другую сторону, но сказал, что Уилл пытался ко мне подъехать. Сказал, что тот флиртовал со мной. Пришлось ему объяснить, что Уилл мне как брат, что я бы о таком никогда не подумала, но он это не понял. Уилл был другом Луиса, сказала я ему, а не моим, но это тоже не сработало.

– Постарайся не беспокоиться об этом, – говорит Сара. – Все мужчины такие. Гормоны бушуют сильнее, чем у нас, хотя они в этом никогда не призна`ются.

Но теперь, когда она уже постелила свежие простыни для Китти и приготовила себе немного супа, слова дочери продолжают вертеться у Сары в голове. Она думает об Оскаре, тихом, угрюмом молодом человеке, который обнял ее и поблагодарил за разрешение приехать; об Уилле и его отношениях с Софи, каким-то образом из простой интрижки переросших в нечто такое, что сделало больно им двоим, и об этих двух молодых мужчинах, которым пришлось смириться с разбитыми семьями, пробивать собственный путь в жизни, не имея при этом положительного примера. И на что им обоим остается надеяться?

Сразу после обеда Сара снова пытается позвонить Софи, теперь уже на домашний телефон, на случай если та потеряла мобильник. Такое уже случалось. Всего через пару звонков трубку берет Джордж. Его хриплый голос ни с чем не спутаешь.

– Привет, Джордж, – дружелюбно чирикает Сара. – Софи дома? Я пыталась дозвониться ей на мобильный, но она не отвечает. Сказала, что приедет после обеда, и мне хотелось уточнить, во сколько.

Повисает недолгая пауза.

– Нет, ее тут нет.

– А-а. А ты не знаешь, когда она вернется?

– На самом деле, не знаю.

Сара на секунду задумывается. В его голосе мелькает что-то странное, настороженное. Внезапно у Сары появляется ужасное предчувствие, что Софи стоит рядом с ним и просит сказать, будто ее нет.

– Джордж, я просто волнуюсь, что ее могло что-нибудь расстроить. Попросишь Софи перезвонить мне?

– Не могу.

– А почему?

– Она уехала отдохнуть на несколько дней.

Тебя будто ледяной водой обдали.

– Да? Неужели в спа?

– Нечто вроде того, я полагаю. Наверное, она отключила телефон. Ты же знаешь, какие в этих местах правила.

Что-то в том, как он говорит, кажется тебе странным.

– Ты полагаешь? Хочешь сказать, что не знаешь наверняка?

– Она оставила записку, – говорит он. – Написала, что уезжает на несколько дней и что не стоит волноваться.

– То есть, ты хочешь сказать, тебе не известно, где она?

Повисает долгая пауза.

– Джордж?

– Когда ты ее в последний раз видела? – спрашивает он.

– На вашей вечеринке. Но я говорила с ней по телефону в воскресенье.

– И у нее все было в порядке?

Сара пытается как можно деликатнее сформулировать ответ. Она не хочет напоминать Джорджу об инциденте с машиной.

– У нее было все в порядке, как мне показалось…

Джордж перебивает ее:

– И ты не имеешь ни малейшего понятия о том, куда она могла уехать?

– Нет. Я хочу сказать, можно было бы позвонить парочке человек.

– Я уже сделал это, – говорит Джордж.

Сара привыкла, что он всегда кажется нетерпеливым, хотя на самом деле это не так.

– Ты за нее переживаешь? То есть, если она оставила записку…

– Последнее время на нее навалилась куча всего, стресс, – замечает он.

Джордж не из тех людей, которые верят в стресс. Он произносит это слово таким тоном, которым мог бы говорить о духовных практиках или медитации.

– Джордж, я не сомневаюсь, с ней все в порядке, – говорит Сара, хотя совершенно в этом не уверена.

– Сделай мне одолжение, – просит он. – Дай знать, если она тебе позвонит, хорошо?

– Вы поссорились? То есть можешь сказать, что это не мое дело, но…

– Это не твое дело, – говорит он. – И я совершенно не хочу тебя этим уязвить.

Сара испытывает укол обиды. Но он прав – это ее не касается.

– Хорошо, – соглашается она. – Если она со мной свяжется, скажу, чтобы позвонила домой. Как тебе такой вариант?

– Спасибо, – говорит он и отключается.

Сара сразу проверяет свой мобильник. Там ничего, ни слова от Софи.

После разговора с Джорджем Сара пробует снова позвонить подруге, но звонок остается без ответа. Может, все из-за плохой погоды – собаки от ветра как на иголках – или из-за Китти, но что-то заставило ее переживать за подругу. Что, если Софи попала в аварию? Что, если от быстрой езды ее «ауди» перевернулась, и Софи сейчас лежит где-нибудь в канаве, пьяная?

Сару подмывает взять «ленд-ровер» и поехать искать ее. Она перебирает в уме все места, куда могла отправиться Софи, всех людей, с которыми она может быть. С большинством из них Джордж, должно быть, уже связался. Сара продолжает крутить телефон в руке и поглядывать на экран, пока не принимает решение.

И тогда она набирает его номер.

Он отвечает примерно после десятого гудка, к тому времени, когда Сара уже готовится услышать автоответчик.

– Сара, – произносит он.

– Привет, Уилл, – говорит она. – Как у тебя дела?

– Все хорошо.

Сара успокаивается, когда понимает, что, где бы Уилл ни был, он находится под крышей. До нее не доносится звук ветра, и голос кажется расслабленным, спокойным.

– Просто хотела спросить – знаю, это немного неожиданно, но я лишь хотела узнать, не видел ли ты Софи?

– Софи? Нет, не видел. А что, должен был?

– Я только что говорила с Джорджем. Она куда-то исчезла – оставила ему записку. Он не знает, где она может быть.

– Что?..

– Я подумала, он и сам мог тебе позвонить, но, знаешь, на случай, если не звонил, решила попробовать. Думаю, он волнуется.

– Здесь ее нет, – говорит Уилл, хотя Сара замечает, что он не дает никаких намеков о собственном местонахождении.

– Ну что ж, тогда ладно, – отвечает она, пытаясь говорить беззаботным тоном. Ей не хочется, чтобы он поддавался панике.

– Она тебе не сказала, куда едет?

Что-то в том, как он произносит эти слова, кажется Саре неприятным. Он вроде как играет, говорит с вызовом, будто считает забавным тот факт, что Софи с Сарой не так близки, как могло показаться. Говоря, он подчеркивает слово «тебе».

– Нет, я ее уже несколько дней не видела.

«И ты это знал», – думает Сара.

– Наверное, отправилась куда-нибудь с одним из своих богатеньких кавалеров, – говорит он.

– Уилл, серьезно. Это немного…

– Немного что? Слишком близко к правде?

Сара не отвечает. Она задумывается, неужели он выпил или принял что-нибудь? Это на него не похоже. Он кажется возбужденным.

– Извини, – наконец произносит он. – Ты права. Просто не понимаю, почему ты спрашиваешь меня.

– Слушай, я знаю, что вы встречались. Ты же мне об этом сам сказал.

– Ну да, – говорит он. – Только оказалось, что для нее наши встречи не так уж важны. Ей не хочется привязываться к типам вроде меня. Она думала, у нас всего лишь интрижка, так она сказала. Решила, мы просто немного повеселимся и все. Разве она не говорила тебе об этом?

– Я понятия не имела, – врет Сара. «Всего лишь повеселимся»; она и сама думала об Уилле и Софи примерно так. Сара пытается сменить тему – Значит, ты нашел, где остановиться?

– На время нашел. Но скоро подвернется кое-что еще. Гораздо лучше.

– И где же?

– Тут, поблизости.

– Вот и хорошо, – говорит она. – Звучит неплохо. И надолго?

– Достаточно долго.

Что это у него за увертки? Она размышляет, не обидела ли Уилла чем-нибудь.

– Ты сейчас одна? – спрашивает он.

Сара молчит, не понимая, что он имеет в виду. У него есть где остановиться, а значит, места переночевать он не ищет.

– Со мной все нормально, – говорит она, не отвечая на его вопрос.

– Ага, – говорит он. – Ну, коль это все…

– Нет, я просто… Знаешь, если ты увидишь Софи, попроси ее перезвонить Джорджу. Он очень волнуется.

– Конечно, будет сделано, – мягко произносит он, и это уже больше похоже на того Уилла, которого она знает. – Пока, Сара. До скорой встречи.

И он кладет трубку.

За окном свистит и воет ветер. И, по не совсем понятной причине, Тесс внезапно начинает лаять.

В эту ночь Саре долго не удается уснуть. Она оставляет мобильный с включенным звуком на столике у кровати, вдруг кто-нибудь позвонит. Софи. Или Китти. Или даже Луис.

Внезапно Сара просыпается, из глубокого сна за секунду приходит в полное сознание, сердце бешено колотится.

Она не шевелится, прислушиваясь.

Ветер стих, и дом погрузился в тишину.