Текст книги "Мелькнул чулок"

Автор книги: Элизабет Гейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 50 страниц)

Глава XXXIX

Все актеры и участники съемочной группы «Плодородного полумесяца» невероятно устали. Они снимали трудную сцену, в которой Дейзи привозит своего второго ребенка из больницы, и все идет не так… Но у маленького актера болел живот, и ребенок раздраженно хныкал.

Вышедший из строя электроприбор задержал съемки на сорок пять минут, в течение которых Дэймон, не удовлетворенный репликами Энни, предложил два новых варианта.

Среди всей этой суматохи Марго незаметно скрылась, решив отправиться в офис Дэймона разыскать забытый эскиз декораций, который, как он считал, должен сегодня непременно понадобиться.

Выйдя на улицу, она зажмурилась от яркого солнечного света и уже было направилась к административному зданию, когда чьи-то сильные пальцы сомкнулись на ее запястье.

Обернувшись, девушка увидела тяжеловесного мужчину лет сорока, уставившегося на нее пустыми черными глазами. Красноватая кожа была почти одного цвета с пиджаком омерзительного ржавого цвета.

Она никогда раньше не встречала его. Но мгновенно поняла, кто это.

– Пойдем, Кристин, – сказал мужчина. – Один человек в Нью-Йорке хочет с тобой поговорить.

Девушка заколебалась, лихорадочно соображая, что предпринять.

– Слушайте… – пробормотала она, оглядываясь на рабочих студии и актеров массовки, сновавших мимо.

– Нечего мне слушать, – пробурчал мужчина, чуть ослабив хватку.

Кристин заметила уродливо торчащий вверх палец на левой руке.

– Не вздумай шуметь. Ты ведь не хочешь, чтобы все эти люди узнали про тебя правду? Пойдем. Ничего плохого я тебе не сделаю. Просто отвезу к Тони. Когда приедем в Нью-Йорк, можешь отрабатывать свой хлеб, как захочешь.

Кристин задумалась. Увидев руку мужчины, она поняла, кто перед ней. Репутация Кармине была общеизвестна.

– Откуда я знаю, – боязливо спросила она, – что вы не убьете меня? Что если я закричу? Здесь много охранников.

– Думаешь, я подошел бы, если бы собирался тебя прикончить?

Кармине покачал головой.

– Да ты была бы уже на том свете еще прошлой ночью, захоти я этого. Подумай сама. Можешь уладить все с Тони. Моя работа кончается, как только мы окажемся в Нью-Йорке.

Она было пошла за ним к воротам, но остановилась:

– Меня хватятся. Будут искать. Позвольте хоть записку оставить. Можете написать ее сами.

– Уже сделано. Записка в офисе секретаря Риса. Заболел кто-то из родственников. Приедешь домой, позвонишь.

Мужчина улыбнулся, но глаза оставались холодными, как у ящерицы.

Он подумал обо всем. Или это Тони? Ничего не оставалось, кроме как покориться.

Кристин дала ему увести себя к воротам.

Глава XL

– Как ты себя чувствуешь?

Высокий голос Марка Сэлинджера резал слух, операторы и техники возились с осветительным оборудованием… Энни прикрыла веки.

– Больно?

Она покачала головой.

– Все в порядке. Спасибо, что побеспокоился.

Марк рассеянно погладил ее по плечу, очевидно, озабоченный происходящим на съемочной площадке. Он явно надеялся снять сегодня еще и сцену возвращения домой, понимая, что завтра для этого понадобится гораздо больше усилий.

Мать быстро успокоила малыша, настоящего маленького артиста, и тот выдержал еще четыре дубля. Но Дэймон по-прежнему сомневался в правильном выборе варианта текста, нетерпеливо поглядывал на часы и наконец отправился в офис, чтобы узнать, куда пропала Марго. Все остальные, измученные до предела, сгрудились в центре, ожидая, пока вернутся силы продолжать съемку.

Глаза Энни совсем закрылись; она откинулась на кресло, слушая, как Марк советуется с Дунканом Уортом насчет освещения.

Она солгала насчет боли, разламывающей позвоночник и поясницу, поскольку была уверена, что сможет дотянуть до конца дня.

Теперь, когда съемки были в самом разгаре, и напряжение с каждым днем все увеличивалось, личные чувства и ощущения Энни больше не играли роли. В ее оболочке жила Дейзи, другое существо со своими импульсами и потребностями, которые было невозможно ни принять, ни отринуть… только воплотить перед камерой.

Работа лишала сил, выматывала, как никогда в жизни, и все-таки каждую секунду посылала неощутимые заряды энергии, словно «Плодородный полумесяц» превратился в дьявольский дух, полный решимости использовать Энни до конца, перед тем как выбросить, словно ненужный мусор.

Даже сейчас она чувствовала, как пульсирует это всепожирающее внутреннее напряжение, сила, готовая в любую секунду поднять ее на ноги и заставить испытать возбуждение, знакомое лишь стоящему перед камерой актеру, независимо от того, как велика усталость. Безымянная, требовательная, она непрестанно бурлила в Энни и вокруг нее.

Но сейчас эта сила вдруг покинула ее – перед Энни стоял растерянный Дэймон.

– Солнышко, – сказал он, нагнувшись, – Марго исчезла. Энни растерянно взглянула на него.

– Что?

Дэймон протянул сложенный листок.

– Кто-то заболел в Айове. Марго написала, что позвонит, когда приедет.

– Не волнуйся, Дэймон, – попросила Энни, сжав его руку. – Все будет в порядке. Она даст о себе знать.

Но он не мог успокоиться. Энни никогда еще не видела его таким встревоженным. И таким старым.

Глава XLI

До мотеля, где остановился Кармине, они добрались на такси. Кармине не позволил Кристин забрать вещи из дома Дэймона.

– Обойдешься тем, что на тебе, – заявил он. – Тони обо всем позаботится, когда будем на месте.

Он обыскал ее сумочку, ни на секунду не выпуская из поля зрения.

– Сожалею, – объяснил Кармине, – но ничего не могу поделать.

Кое-что у него было общее с Тони – пунктуальность и стремление объясняться как можно более витиевато, что совсем не соответствовало его воспитанию. Все знали, что он способен вежливо, цветисто извиниться за секунду перед тем, как собирался убить или искалечить очередную жертву.

– Переночуешь сегодня у меня в номере, – велел он Кристин. – Вылетаем завтра первым же рейсом.

– Хорошо, – согласилась она, – но могу я попросить кое о чем?

Он насмешливо поднял брови.

– У меня вот-вот начнутся месячные, – объяснила Кристин, не позаботившись понизить голос, чтобы не услышал водитель. – Нужно кое-что купить в аптеке.

Черные глаза уставились на нее со спокойствием рептилии, ленивые и бесстрастные.

– Иначе простыни будут испорчены, сам понимаешь, – добавила Кристин.

В темных глазах наконец-то что-то отразилось.

– Кэбби,[20]20
  Обращение к водителю.


[Закрыть] – велел он, не сводя глаз с Кристин, – остановись у первой же аптеки.

Такси подкатило к обочине, и Кристин взялась за ручку двери. Загорелая ладонь немедленно сжала ее пальцы.

– Пойдем вместе, – процедил Кармине. – Кэбби, подожди здесь.

Они вошли в аптеку.

– Надеюсь, у вас есть деньги. Возьмите все, что нужно, сами, – предложила Кристин. – Коробку тампонов для сильного кровотечения, упаковку салфеток, флакон женского гигиенического дезодоранта, несколько запасных трусиков. Сейчас напишу, какой формы.

Кармине с отвращением скривил толстые губы и вручил ей двадцатидолларовую бумажку.

– Иди сама. Я подожду.

Кристин подошла к дальнему прилавку, где скучающая продавщица от нечего делать пилочкой приводила в порядок свои ногти. В зеркале на потолке Кристин увидела, как Кармине направился к полкам.

Продавщица равнодушно взглянула на нее.

– Чем могу помочь?

Кристин начала перечислять все, что хотела купить, мысленно подсчитывая общую стоимость, потом открыла сумочку. Кармине лениво листал страницы приключенческого журнала, поднимая глаза на Кристин.

Когда продавщица принесла все, что просила покупательница, в руке Кристин оказалось уже сорок долларов. Не сводя глаз с отражения Кармине в зеркале, она попросила принести еще одну вещь и через минуту уже шла к своему похитителю, готовая показать все покупки, кроме одной, лежавшей на дне ее сумочки.

Глава XLII

Такси мчалось по автостраде Сан-Диего мимо высоких зданий, которые так часто видела Кристин, когда сопровождала Дэймона на студию.

Потом машина свернула на юг, к Инглвуду, где водитель остановился у скромного отеля рядом с аэропортом.

Кармине, не подходя к портье, сразу повел Кристин в свой номер и, закрыв дверь, вытащил фляжку с виски. Налил и выпил, не предложив Кристин. Потом включил телевизор и молча уставился в экран. По всей видимости, он намеревался заказать ужин в пиццерии, когда придет время, и всю ночь караулить Кристин. Похоже, он не был расположен вести беседу.

Темные глаза и горбатый нос придавали Кармине вид дикого животного. Искалеченный палец вызывающе торчал вверх, как гротескная пародия на кокетливо отставленный женский мизинец. Очевидно, Кармине нравилось демонстрировать его как можно чаще.

Кристин легла на свою кровать и, притворившись, что задремала, пролежала около часа, размышляя, что предпринять.

Она прекрасно знала репутацию Кармине. Это был один из самых опасных людей в преступном мире. Тони не выбрал бы именно его, если бы не страстное желание заполучить Кристин назад, покорную, но невредимую. К тому же, сутенер, видимо, считал ее достаточно опасной, потому и заполучил для выполнения этой миссии именно такого, как Кармине.

Девушка не пыталась заговорить: вряд ли стоит пытаться растопить сердце Кармине дружелюбием и улыбками – он только насторожится.

Кристин обрадовалась, когда Кармине, как она и предвидела, заказал пиццу по телефону. Он не хотел рисковать и не собирался покидать комнату. Как, впрочем, и Кристин. Ее уже однажды видели в его компании – водитель такси. Этого было достаточно. С другой стороны, возможно, таксист и не запомнил ее. В Голливуде столько хорошеньких девушек… Скорее всего, это Кармине произвел на него впечатление.

В любом случае, она запомнила и фамилию водителя, и номер водительского удостоверения. Когда все будет кончено, она предпримет необходимые меры, чтобы защитить себя.

Если только сумеет остаться в живых.

Пиццу принесли в семь. Кристин заставила себя съесть кусочек, пока Кармине медленно сжевал остальное, по-прежнему глядя на экран, не позаботившись о том, чтобы переключить канал. Иногда он тихо рыгал, не извиняясь при этом.

Кристин почистила зубы щеткой, купленной в аптеке, и с полчаса сидела на постели, ожидая, пока Кармине закончит ужинать. Потом встала и расстегнула юбку.

– Я иду в ванную. Оставить дверь открытой?

Кармине молча встал, подошел к ванной и включил свет. Окон не было. Ванна чистая, на краю лежит мыло, завернутое в белую бумагу. Кристин расставила косметику на полочке у зеркала, достала тампоны и салфетки.

Кармине возвратился в комнату, дожевывая кусок пиццы.

– Дверь не закрывай, – предупредил он.

Кристин вылила маленький флакончик жидкого мыла в ванну и открыла горячую воду.

Кармине опять отвернулся к телевизору. Кристин в нижней юбке вышла из ванной и положила на постель аккуратно сложенные блузку с юбкой. Потом отстегнула лифчик, дала ему медленно соскользнуть по плечам, бросила рядом с юбкой. Стянула нижнюю юбку, обнажая стройные бедра, и встала босиком около кровати, складывая шелковистую юбку. Откинув волосы, девушка поискала в сумочке заколку и закрепила волосы, свернув их узлом.

В падавшем из ванной свете обрисовалась упругая грудь и высоко поднятые руки.

Кармине медленно, не отрывая глаз от телевизора, налил виски из фляжки в пластиковый стакан.

Кристин закрыла краны. Бормотание телевизора было единственным, что нарушало тишину. Наконец Кармине услыхал слабый плеск – Кристин улеглась в ванну. Несколько минут он продолжал смотреть телевизор, потом прикончил виски и лишь для того, чтобы убедиться, что все в порядке, поднялся и направился взглянуть на Кристин.

Ванна была наполнена мыльной пеной, закрывавшей грудь и колени Кристин: сотни радужных пузырьков весело лопались с едва слышным треском.

Лицо девушки раскраснелось от жары, на стройные ноги и изящные плечи было приятно посмотреть.

Она не шевелилась, только вежливо смотрела на Кармине.

– Как видите, здесь никого нет, кроме меня. Выражение ее лица было доверчивым и покорным, но в глазах промелькнуло нечто неуловимое. Взгляд ее упал на загорелую руку мужчины.

– Кармине, – тихо спросила она, – что у вас случилось с пальцем?

Он с легкой улыбкой протянул ей изуродованную клешню. Кристин заметила, насколько тверд этот негнущийся палец. Ноготь был толстым и грубым.

– Небольшая неприятность! – гордо объявил Кармине. – Давно. Совсем не больно.

Кристин восхищенно вздохнула:

– Бьюсь об заклад, многим парням от него худо пришлось. Ведь так?

Кристин чуть привстала. Розовые затвердевшие соски выглянули из цветных пузырьков.

– Можно… потрогать? – спросила она. Лицо убийцы потемнело.

– Только один раз, – умоляюще прошептала Кристин. – Тони не будет возражать.

Гордость поборола осторожность. Кармине опустил крышку на унитаз, сел на него и положил ладонь на край ванны, поближе к Кристин.

Узкая рука нерешительно высунулась из воды, приблизилась и вновь отдернулась, словно ужасающий палец одновременно пугал и завораживал девушку. Наконец она осторожно, еле заметно коснулась его, чуть погладила, еще и еще раз.

– Он такой твердый, – благоговейно прошептала Кристин. – Как камень.

Она вздохнула. Ладонь, мокрая и скользкая, медленно сжала негнущийся палец, словно лаская его. Дыхание девушки участилось.

– Ты когда-нибудь, – застенчиво пролепетала она, – обрабатывал девушку этим пальцем?

Кармине поднял брови. Обнаженная Кристин не выпускала пальца, цепляясь за него с чисто женским чувством собственницы, словно притягиваемая его жесткостью.

Он ничего не ответил. Но и не отнял руку. Кристин начала медленно двигать сжатый кулак взад и вперед, словно наслаждаясь ощущением.

– Так приятно, – пробормотала она. – Такой жесткий и прямой…

Она взглянула в его глаза. Черные глубины зажглись неподдельным интересом.

– А меня… сделаешь? – спросила она наконец. Взгляды их встретились. Ладонь Кристин ласкала палец, словно это был гибкий маленький зверек, скользкий и ловкий.

– Тони ничего не скажет, – уверяла Кристин. – Ты имеешь право… если хочешь…

На секунду он, казалось, вновь впал в прежнее спокойствие рептилии, словно взвешивал «за» и «против». Наконец не спеша расстегнул манжет и закатал рукав. Потом глянул на коробку с тампонами и снова на Кристин. Та ободряюще улыбнулась и, осторожно взяв Кармине за руку, притянула его ладонь под воду, к своим бедрам.

Не отводя от нее глаз, Кармине стиснул мягкое тело. Кристин почувствовала, как ужасный палец входит в нее, и прижала его руку к своей промежности, втискивая палец все глубже, ощущая его движения, извиваясь под прикрытием пены, хрипловато вздыхая.

Кармине погружался в скользкую плоть. Рука коснулась шелковистого треугольника волос, упругих ягодиц, пока Кристин поднималась и опускалась, насаженная на его палец, как прекрасная живая кукла с трепещущими от возбуждения грудями.

– О-о-о, – стонала она, сотрясаемая конвульсиями оргазма, – О-о-о…

Кристин заметила, как затуманились черные глаза, когда ее ноги нетерпеливо задвигались в воде. Под брюками разрастался тугой ком, натягивая молнию на ширинке.

– Нет, – охнула она, отстраняясь и жадно глядя на Кармине. – Я хочу всего тебя.

Он нахмурился и, тяжело дыша, уставился на Кристин. Стало так тихо, что было слышно, как лопаются пенистые пузырьки в ванной.

Он явно колебался. Девушка принадлежала Тони, а Кармине гордился собственной надежностью – основой безупречной репутации.

Правила требовали, чтобы сам Тони, если захочет, предложил ему Кристин.

– Пожалуйста, Кармине, – простонала возбужденная Кристин. – Тони не обидится. Он бы сам позволил тебе взять меня в благодарность за твою услугу. Ну же…

Влажная рука опустилась на его колено. Девушка наклонилась вперед. Он заметил идеальные очертания спины, груди, плеч…

Теперь ее пальцы оказались у него между ног. Словно по волшебству расстегнулись молния и ремень. Девушка с проворством карманного вора обнажила его член, жадно глядя на него, не выпуская изуродованного пальца. Кармине снова взглянул на коробку с тампонами и, что-то решив, поднялся. Брюки упали к ногам. Не глядя вниз, на набухший пенис, он поднял глаза на Кристин.

– Ну же, – пропела девушка, – возьми меня, сделай со мной, что пожелаешь. Не дразни меня сейчас!

Медленно, гордясь двойным орудием мужской силы, Кармине разделся и встал перед Кристин – неестественно широкие плечи и предплечья бугрились мускулами. Пенис – толстый, напряженный – чуть подрагивал. Светлые капли уже катились по нему вниз, к мошонке.

– О, господи, – благоговейно прошептала Кристин. – Ты прекрасен…

Она протянула к нему руки, груди приподнялись, колени раскинулись.

Кармине осторожно, стараясь не расплескать воду, лег на девушку; мгновенно взяв пенис, она ввела его в себя, нежно посасывая изуродованный палец, жадно облизывая его.

– О, – бормотала она приглушенно. – Ты такой сексуальный…

Мышцы влагалища сжимали, тянули, ласкали погружавшийся во влажные глубины член.

– Такой сексуальный…

Кармине привык иметь дело с проститутками, но никогда не испытывал ничего столь чувственно-соблазнительного, как изгибы нежных бедер этой женщины, игра ее губ и языка, музыка шепота. Он завидовал Тони и понимал, почему тот так хочет вернуть ее обратно.

Охваченный возбуждением, изнемогая от наслаждения, он начал двигаться быстрее, короткими, уверенными толчками; мягкая влажная плоть восхитительно терлась о головку пениса.

– М-м-м…

Кристин, улыбаясь, обхватив ляжки Кармине, гладя ягодицы, вбирала его в себя все глубже.

Почувствовав нервную приближающуюся дрожь его оргазма, Кристин просунула руку между его ногами, нащупала мошонку, услышала стон экстаза и свободной рукой нашарила оружие.

– Такой сексуальный, – повторила она, целуя и покусывая палец. – Такой…

Кармине врезался в нее все с большей силой: яички набухли в теплой ладони. Правая рука медленно двигалась вперед, скрытая мыльной пеной.

– О, боже, – воскликнула она; плоть, поглотившая его, содрогнулась. – О, боже!

Из пениса вырвалась горячая струя спермы, и в этот момент Кристин ударила.

Бритва была сделана из стали специальной закалки и стоила почти двадцать долларов. Кристин жалела, что не было возможности направить ее, но была уверена в остроте лезвия.

Бритва легко прорвала кожу, почти мгновенно отрезав мошонку, которую Кристин крепко сжимала левой рукой. Хриплый крик вырвался из глотки Кармине, тяжелое тело, обмякнув, придавило Кристин к жесткому дну ванны; пенис мгновенно стал вялым.

Кармине был в шоке. Кристин знала, остается всего несколько секунд для того, как он придет в себя и удушит ее, несмотря на боль.

Прекрасно зная анатомию мужского тела, она быстро подняла бритву, отыскала пульс и одним резким движением рассекла сонную артерию.

Брызнувшая фонтаном кровь мгновенно залила ее лицо, волосы, плечи. В горле Кармине что-то глухо булькало. Кристин осторожно выскользнула из-под него. Кармине лежал на животе, лицо скрыто под кровавой мыльной водой. Осторожно, стараясь не задеть отрезанную мошонку, болтавшуюся на клочке кожи, Кристин вынула затычку, наблюдая, как опустошается ванна; открыла кран, ожидая, пока пойдет теплая вода. Потом встала и включила душ. Неловко балансируя над трупом, Кристин тщательно промыла волосы шампунем из маленькой бутылочки. Мыльные хлопья падали на тело Кармине. Она хорошенько вымыла торс, бедра, глядя, как вода уносит кровавые потоки.

Наконец Кристин ополоснула ноги, направила головку душа на голову и шею Кармине. Вода продолжала литься, пока она одевалась в спальне.

Застегнув молнию на юбке, Кристин вытерла все места, к которым могла прикасаться и, прежде чем вернуться в ванную, проверила, не осталось ли на постели ее волос.

Одежда Кармине валялась на полу. Поразмыслив, Кристин решила оставить ее на месте.

Сложив в бумажный пакет принадлежности туалета и коробки с тампонами и салфетками, Кристин поставила его у двери. Сейчас ночь – никто не увидит, как она уйдет.

Она вновь вернулась в ванную. Вода с журчанием обмывала труп Кармине. Из раны на шее и в паху бежали тонкие струйки крови.

Девушка спокойно рассматривала тело. Она планировала убийство едва ли не с первой минуты встречи с Кармине и знала, что ей придется это сделать.

Стараясь не запачкаться кровью, она перевернула тело и оставила его в полусидячем положении.

Потом, сжимая в руке бритву, наклонилась, чтобы докончить начатое.

Глава XLIII

Марго позвонила расстроенному Дэймону Рису уже в половине одиннадцатого ночи.

– Крошка! – завопил он в трубку. – Где ты? Что за странную записку ты оставила? В чем дело?

– Все в порядке! – донесся до него жизнерадостный голос. – У мамы было плохо с сердцем, и все полезли на стенку. Я сейчас у нее в больнице. Ничего серьезного, с недельку отдохнет и будет как новенькая. Но я должна остаться на несколько дней, чтобы держать в руках мужчин, если не возражаешь. Без женщины в доме они хуже детей.

– Ради бога, солнышко, конечно, оставайся! Попытаемся пережить это время без тебя. Но почему бы тебе не остаться подольше?

– Зачем?! Ложная тревога! – Слушай, Дэймон, в воскресенье есть очень удобный рейс – буду в Лос-Анджелесе в половине пятого. Не хочешь меня встретить?

– Естественно! Не могу же я допустить, чтобы моя девочка бродила по аэропорту одна! Какой номер рейса?

– Триста сорок шестой, компания «Юнайтед» из Дес Мойнс.

– Хорошо, дорогая, хорошо, – пробормотал Дэймон, потянувшись за ручкой, чтобы записать номер.

– Думаю, что это не выбьет тебя из колеи? – участливым материнским тоном, еще больше усилившим чувство облегчения в Дэймоне, спросила Кристин.

– Господи, конечно, бэби, – ответил он, встрепенувшись, выходя из пьяного тумана, счастливый, что слышит ее голос. – Не могу дождаться, пока увижу тебя. Поужинаем вместе.

– Прекрасно, папочка. Увидимся.

– До свидания. Будь умницей!

Кристин медленно опустила трубку на рычаг, оглядела номер мотеля на Лонг-Бич, откуда звонила Дэймону.

На листочке бумаги были выписаны номера рейсов, которые Кристин узнала у клерка за стойкой предварительных заказов в аэропорту. Если рейс триста сорок шесть не задержат, она запросто доберется на такси до аэропорта и встретит Дэймона там.

Если же рейс задержат, а она узнает это, позвонив в «Юнайтед», придется еще раз связаться с Дэймоном и просить подождать ее. Она правильно предположила, что он не спросит, в какой больнице ее мать и куда послать открытку с пожеланием здоровья. Дэймон был слишком занят собственными мыслями, чтобы беспокоить себя проблемами чужих людей, особенно теперь, когда съемки фильма в самом разгаре. Кроме того, Дэймон не знал ее предполагаемого адреса в Айове. Теперь придется что-нибудь придумать. Но пока она в безопасности. Дэймон ничего не заподозрит и спокойно будет ждать ее прибытия.

Кристин взглянула на часы. Ничего не остается делать, кроме как сидеть здесь четыре дня и смотреть телевизор.

И читать газеты.