Текст книги "Французская волчица — королева Англии. Изабелла"
Автор книги: Элисон Уэйр
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 39 страниц)
* * *
Епископ Стратфорд нашел королеву в Бристоле {1207} , а 26 октября и архиепископ Рейнольде окончательно перешел на ее сторону и направил ей письмо, прося о защите. {1208}
Суд над Деспенсером-старшим состоялся в Бристоле 27 октября. «Королева пожелала, чтобы он предстал перед ее сыном и собравшимися там баронами», среди которых выделялись Мортимер, Ланкастер, Уэйк, Кент и Норфолк, и сказала ему, что «она сама и ее сын проследят за тем, чтобы закон и справедливость определяли вину каждого, в соответствии с поступками».
«Государыня, —сказал Деспенсер, явно ожидая худшего, – молю Господа, чтобы дал мне хороших судей, а им – здравое суждение. И если в этом мире мне этого не дождаться, да обре ту я это в мире ином». {1209}
Процедура суда в точности отражала процесс против Томаса Ланкастера в 1322 году. Статьи обвинения, выдвинутые против Деспенсера, зачитывал лорд Уэйк, который предлагал другим лордам «под присягой сказать, какую кару следует присудить тем, кто виновен в данном преступлении».Судьи посовещались «и объявили свое окончательное мнение: подсудимый заслуживает смерти за многие ужасные преступления, которые ему вменяются и считаются ясно доказанными». {1210} Мьюримут утверждает, что Деспенсера осудили «гласом народа» – точнее, на основании старинного представления об «очевидной дурной славе», которое не требовало предоставления доказательств.
Приговор был произнесен сэром Уильямом Трасселом, который приехал с Изабеллой из Франции. «Сэр Хьюго, —сказал он, – этот суд отказывает вам в праве на ответ, поскольку вы сами ввели закон, согласно коему человека можно осудить, не дав ему оправдаться, и этот закон будет теперь применен к вам и вашим приспешникам».Деспенсеру не дали говорить, вероятно, по настоянию Ланкастера – ведь в 1322 году, согласно этому неписаному закону, его брата осудили, не позволив сказать и слова. Трассел продолжал:
«Вы – отъявленный предатель, ибо были ранее изгнаны как таковой, с согласия короля и всех баронов, и никогда не получали прощения. Силой, идя против законов страны, присвоив себе королевские полномочия, вы убедили короля лишить наследства и погубить многих подданных, и прежде всего Томаса Ланкастера, коего вы безвинно предали казни. Вы также – вор, и жестоко ограбили эту землю, и потому весь народ взывает об отмщении вам. Посему суд постановляет четвертовать вас за измену, повесить за воровство, обезглавить за преступления против Церкви, и голова ваша будет отправлена в Винчестер, графом которого вы стали вопреки закону и разуму. А поскольку ваши деяния нанесли бесчестие званию рыцарскому, суд постановляет, что повешены вы будете в одежде с собственным гербом, после чего герб ваш будет уничтожен навеки». {1211}
Это было унизительное и постыдное наказание, и Изабелла постаралась, как могла, пощадить старика; {1212} но Ланкастер и его фракция нажали на нее, напомнив, что она намеревалась уничтожить фаворитов, и в тот же день Деспенсер был повешен на городской виселице Бристоля. Потом его обезглавленное тело выставили, подобно телу какого-нибудь вора, привязанное за руки к развилке виселицы, перед толпой, вопившей: «Предатель!» Спустя четыре дня тело сняли, разрубили на куски и скормили собакам. {1213}
* * *
В счастливом неведении обо всем этом король и Деспенсер-младший странствовали по Гламоргану, пытаясь найти поддержку у арендаторов Деспенсера {1214} – но большинство из них проявили враждебность и отказались сражаться. В день казни Деспенсера-старшего король и Хьюго-младший нашли приют в принадлежащем последнему укрепленном замке Каэрфилли. {1215} Теперь они вполне осознавали, что «большую часть страны королева и ее старший сын переманили на свою сторону и вовлекли в противостояние с королем»,а это, естественно, «беспокоило, тревожило и пугало их». {1216} Но король все еще продолжал издавать бесполезные указы о вербовке солдат и воззвания. {1217} Воззвание от 28 октября было составлено от имени принца Эдуарда и предписывало Парламенту собраться в Вестминстере 14 декабря; в нем указывалось, что, если король будет отсутствовать в стране, то «Изабелла, королева-супруга, Эдуард, сын короля, хранитель королевства, и лорды должны действовать сообща»., {1218}
29 октября король еще пребывал в замке Каэрфилли, но двумя днями позже выписка расходных счетов его хозяйства внезапно прерывается – несомненно, потому, что слуги и писцы оставили его. {1219} Фактически его правлению пришел конец, и он теперь стал просто беглецом.
В конце октября Изабелла, понимая, что крепко держит страну в руках и более не нуждается в услугах Джона д'Эно, отправила его с восемью наемниками из его отряда в Лондон – занять Тауэр от ее имени и послужить телохранителем принцу Джону. {1220} Сэр Джон получал жалованье от английской казны с 9 ноября 1326 года до 10 марта 1327 года.
1 ноября королева направилась в Херефорд, где народ встретил ее «с чрезвычайным почетом и радостью». Здесь она провела праздник Всех Святых «с великой торжественностью и церемониями, из любви к сыну и уважения к иноземным господам, которые сопровождали его». {1221} Поселилась королева как гостья Орлитона в епископском дворце, расположенном к югу от собора; здание было знаменито своим залом в норманнском стиле. [108]108
В настоящее время дворец, отреставрированный в 1954 году, знаменит своим прекрасным фасадом в георгианском стиле.
[Закрыть]У нее пока еще оставалось общее хозяйство с сыном, 1 ноября был составлен отчет, где перечислялись совместные расходы Изабеллы и принца Эдуарда. {1222} В Херефорде 5 ноября {1223} было также составлено несколько грамот от имени их обоих, а 6 ноября принц назначил Стратфорда казначеем вместо Мелтона. {1224} Это назначение впоследствии облегчило переход казначейства и сокровищницы под контроль Изабеллы.
Король 3 ноября перебрался в и Морган, а оттуда – в Гоуэр, где 5 ноября сделал отчаянную попытку собрать войско. {1225} Затем он уехал в Нит, где оставался до 10 ноября; там были составлены последние его грамоты от 6 и 7 ноября. {1226} Наконец, 10-го, поняв, что всякие дальнейшие попытки к сопротивлению безуспешны, Эдуард направил аббата Нитского и Риса ап Гриффида на переговоры с Изабеллой. {1227} В ответ она отправила Ланкастера, лорда Уильяма Зуша и Риса ап Хайвела (клерка-валлийца, одного из служащих Ланкастера, которого незадолго до того жители Лондона выпустили из Тауэра) с вооруженным отрядом захватить короля. {1228}
Тем временем, стремясь восстановить закон и порядок в лондонском Сити, Изабелла направила епископа Стратфорда с посланием к горожанам, разрешая им избрать нового мэра вместо нелюбимого ими Хэмо Чигвелла. Прибытие Страт-форда 15 ноября положило конец насилию и анархии предыдущих недель. Лондонцы избрали мэром Ричарда де Бетюна, негоцианта, который помог Мортимеру бежать из Тауэра в 1323 году; его избрание впоследствии укрепило верность народа Лондона королеве и Мортимеру. Джон де Жизор, который также помогал побегу Мортимера, был назначен комендантом Тауэра. {1229}
* * *
Обстоятельства пленения короля окутаны мраком. Очевидно, его местонахождение стало известно Ланкастеру либо от подкупленных валлийцев {1230} , либо от королевского мажордома, сэра Томаса Блаунта; так или иначе 16 ноября под проливным дождем граф Ланкастер столкнулся с Эдуардом, Деспенсером, Болдоком и еще шестью их спутниками – всем, что осталось от сторонников короля – под открытым небом близ Ллантриссанта и под охраной доставил их в тамошний замок [109]109
От замка Алантрисант осталась только полуразрушенная башня.
[Закрыть]. [110]110
«Анналы св. Павла»; Брут; Кентская Хроника; CPR; Foedera; Ормрод, «Эдуард II в Ните» [Ormrod: «Edward II at Neath»]; Найтон
[Закрыть]
Однако много лет спустя, когда Орлитона обвинили в подстрекательстве к захвату короля, епископ свидетельствовал, что ко времени этой встречи все знали, что Деспенсер держал своего господина заложником, и потому Эдуард «по своей воле приехал к графу Ланкастеру, своему родичу». {1231} Такой оборот событий вполне вероятен: когда Эдуард затеял переговоры с Изабеллой, Деспенсеру не требовалась гениальная проницательность, чтобы догадаться, что меньшей цены за соглашение, чем его смерть, она не назначит. Он вполне мог применить силу, чтобы увезти Эдуарда в такое место, где посланцы королевы не смогли бы его найти, а Эдуард мог отправить Блаунта на поиски их. Блаунт мог сообщить ему, что посланцы приближаются, и он, возможно, ошибочно принял их за участников переговоров. Вместо этого Ланкастер взял его под стражу и немедленно сопроводил в замок Монмут.
Пятеро из арестованных Ланкастером были сразу же отпущены – но Деспенсер, Болдок и конюший Деспенсера, Саймон из Рединга, который в прошлом присвоил земли одного из зависимых людей Мортимера {1232} и даже сейчас имел дерзость оскорбительно отзываться о королеве, были доверены бдительности лорда Уэйка и отправлены в цепях к Изабелле в Херефорд. {1233}
В тот же день в Шропшире был арестован Арундел. Это сделал Джон Чарльтон, который состоял камергером при Эдуарде до тех пор, пока его не прогнал Деспенсер; теперь он пользовался большим расположением Изабеллы и Мортимера; его сын был женат на дочери Мортимера Матильде. Чарльтон привез пленника к королеве в Херефорд, где, по приказу Мортимера, Арундела безотлагательно обезглавили [111]111
«Анналы св. Павла». Найтон утверждает, что его повесили, а затем расчленили тело.
[Закрыть]без суда 17 ноября вместе с его оруженосцами Томасом Мичелдивером и Джоном Дэниелом. Эти казни без суда со стороны Мортимера были, конечно, актами тирании – но у него имелось много причин относиться к Арунделу «с совершенной ненавистью», в немалой степени из-за того, что тот присвоил поместья дяди Черка и частично самого Мортимера; {1234} и Изабелла была здесь на его стороне.
По дороге в Херефорд тюремщик Деспенсера изощрялся, придумывая унижения для него.
«Уэйк велел привязать сэра Хьюго к самой жалкой и дряхлой кляче, какую удалось найти, притом поверх одежды на него накинули табар с вышитыми на нем его гербами, и так его везли всю дорогу, выставив на всеобщее посмешище. И во всех городах, какие они проезжали, их приезд возвещали трубы и кимвалы, что еще усугубляло издевательства, пока они не достигли славного города Херефорда».
Фруассар отмечает, что Деспенсер «был не слишком популярен в этих краях» {1235} , и когда 20 ноября они достигли Херефорда, там уже ждали толпы народа, чтобы встретить его дикими издевательствами и воплями ненависти, пока сэр Джон д'Эно, это зерцало рыцарства, с двумя другими спутниками не присоединился к Уэйку, чтобы грубо протащить его по улицам. {1236}
В епископском дворце Деспенсера и Болдока передали королеве в качестве ее пленников, и она, выполняя обещание, выплатила 2000 фунтов в награду тем, кто их захватил. Болдок, состоявший в монашеском ордене, сослался на привилегии духовного лица, и его отдали под надзор епископу Орлитону, который держал его под домашним арестом в его лондонской резиденции близ Сент-Мэри Маунтшоу на улице Старорыбной, неподалеку от того места, где сейчас стоит Монумент [112]112
Монументом (the Monument) в Лондоне называют каменную колонну, воздвигнутую в память о великом пожаре 1666 года. (Прим. перев.)
[Закрыть].
В тот же день Орлитона направили в Монмут, чтобы вытребовать у Эдуарда II Большую государственную печать Англии. Теперь, когда король нашелся, теоретически его власть можно было восстановить – но, разумеется, это было отнюдь не желательно Изабелле и большинству его подданных. Королева также учитывала тот факт, что присутствие короля в его владениях теперь доказано и необходимость назначать принца хранителем государства отпала. Потому задача Орлитона, с которой он успешно справился, заключалась в том, чтобы убедить Эдуарда отдать Большую печать королеве {1237} и тем самым дать ей возможность заявить, что она действует от его имени, и ее правление имеет хотя бы видимость законности. Изабелла с самого начала очень заботилась о том, чтобы завоевать и удержать благосклонность и одобрение народа, и неоднократно старалась доказать, что она не нарушает законов.
Изабелла хотела, чтобы Деспенсера судили и казнили в Лондоне {1238} – не только затем, чтобы продемонстрировать, как она исполняет то, за чем пришла, но также ради примера горожанам, склонным к мятежу, и для наибольшего общественного резонанса. Но Деспенсер был не дурак и, понимая, какая участь ему наверняка уготована, с момента ареста отказывался есть и пить, пытаясь умереть от голода. {1239} После недельной голодовки он так ослаб, что мог не выдержать поездку в Лондон и тем самым избежал бы заслуженной кары. Поэтому было решено судить его в Херефорде.
24 ноября Деспенсера, ослабевшего от голода почти до потери сознания, привели на «трибунал», состоящий из королевы и тех же вельмож, что осудили его отца. {1240} Перечень его злодеяний был зачитан ему сэром Уильямом Трасселом, «которому он ничего не ответил». {1241} Защищаться ему, как и отцу, было запрещено.
Деспенсеру вменили целый каталог преступлений, включая несколько направленных против Изабеллы: неуточненные проявления жестокости к королеве, попытки обесчестить ее, унизить и нанести ущерб ее имуществу; зловредное вмешательство в отношения с мужем, подорвавшее основы их брака (в этом пункте обвинение ближе всего подошло к указанию на содомию короля); подстрекательство короля к тому, чтобы бросить королеву в Тайнмуте, с угрозой для ее жизни, в 1322 году; лишение королевы ее приданого и «изгнание с ее земель»; попытка подкупом отвратить французских дворян от нее и даже подстроить убийство ее и принца; противодействие ее возвращению из Франции с сыном; убиение графа Ланкастера; незаконная конфискация собственности епископов Орлитона, Хотэма, Бергер-ша и Эйрмина; заточение семейства Мортимеров «в суровых условиях с целью погубить их безвинно, ради захвата их земель»;жестокое обращение со вдовами и детьми несогласных; и бесчестие, причиненное королю тем, что заставил его, после вторжения королевы, бросить и свое королевство, и свою жену. {1242} Все горькие переживания Изабеллы и Мортимера были изложены открыто и ясно.
Лорды и рыцари не потратили много времени, чтобы вынести обвинительное заключение. Трассел сообщил ужасный приговор, причитающийся изменникам: Деспенсера должны были повесить как вора, четвертовать как предателя, обезглавить за нарушение приговора об изгнании, «а также, поскольку вы всегда отличались неверностью и порождали раздоры между государем нашим королем и глубоко почитаемой государыней королевой, ваш живот будет вспорот, и внутренности сожжены».Таково было обычное наказание за измену, однако предусматривались и новшества, до поры до времени не объявленные.
«Иди же навстречу своей судьбе, предатель, тиран, отступник! —яростно добавил Трассел в заключение. – Получи по заслугам, изменник, негодяй, преступник!»
Ликовала ли Изабелла открыто, видя падение своего давнего врага? Или сидела с ледяным непроницаемым выражением лица? Нам это неизвестно – ни в одной летописи не упоминается ее реакция. Но лорды и простолюдины, присутствовавшие при оглашении приговора, не скрывая своих чувств, кричали: «Изменник! Отступник! Изменник!»
Сразу же по окончании суда осужденному надели на голову венец из крапивы, грубо выкололи на теле стихи из Писания о дерзости и возмездии, [113]113
Брут; Леланд; Фрайд: «Тирания»; Холмс: «Осуждение». На миниатюре из одной рукописи, показывающей пребывание Изабеллы (в доспехах) и Мортимера с их войском в Герфорде на заднем плане изображена казнь Дсспенсера (BL Royal MS. 15 EIV f31bv).
[Закрыть]а потом «протащили в клетке по улицам Херефорда, под звуки труб и рожков; затем его доставили на рыночную площадь, где собрались все жители»,жаждавшие его крови. Королева вместе с Мортимером наблюдала {1243} , как Деспенсера раздели донага, вздернули, надев петлю на шею, потом, полузадушенного, привязали к высокой лестнице, пятидесяти футов в высоту,
«так что все могли его видеть; а рядом разожгли большой костер. Когда его связали таким образом, то отрезали у него половые органы, поскольку он был еретик и содомит, и виновен в противоестественных делах, как говорили, даже с самим королем, чью привязанность он отвратил от королевы. После того отрезанные части бросили в огонь и сожгли. Нам рассказывали, что поначалу Деспенсер все переносил с великим терпением, прося прощения у тех, кто находился рядом, но затем ужасный, нечеловеческий вой вырвался из его уст».
Кастрация Деспенсера была, видимо, личной местью Изабеллы – и это наказание в общем мнении было самым подходящим за его преступления.
«Затем ему вспороли живот, вырезали сердце и внутренности и также бросили в огонь, поскольку сердце его было лживым и предательским, и он давал предательские советы королю, причинив позор и поношение всей стране, и довел до гибели величайшего из лордов Англии. И он еще побуждал короля не видеться с женою. Когда все прочие части его утробы были уничтожены, сэру Хьюго отрубили голову и отправили в Лондон. Тело его затем четвертовали и разослали по одной части в четыре самых больших города Англии». {1244}
Вместе с Деспенсером был повешен, на десять футов ниже, Саймон из Рединга. {1245} После казни Изабелла с Мортимером отправились на пир, чтобы отметить свой триумф.
Теперь Сюррей поторопился примириться с Изабеллой; как он этого достиг, источники не сообщают. Он остался единственным из знатных сторонников Эдуарда, ухитрившимся сохранить жизнь. Найтон утверждает, Изабелла якобы решила извести весь род Деспенсеров «с корнями и ветвями», чтобы не допустить возвышения никого из Деспенсеров в будущем – но это явное преувеличение, поскольку двух сыновей Деспенсера оставили в живых. Старший из них, также звавшийся Хьюго, оборонял замок Каэрфилли против войск королевы, тем не менее он был прощен всего лишь спустя два месяца после его падения, и впоследствии его наравне с другими баронами призывали в Парламент. Его младший брат Эдвард сделал выдающуюся военную карьеру. Вдову Деспенсера Элинор де Клер заключили в Тауэр 17 ноября {1246} по приказу королевы; там она провела два года, после чего ей были возвращены ее земли, а это доказывает, что Изабелла недолго питала мстительные чувства к женщине, причинившей ей столько горя. Пятеро дочерей Деспенсера были отправлены в монастыри, пока их мать находилась в Тауэре; три из них впоследствии стали монахинями, одна вернулась к мужу, сыну Арундела, а последняя вступила в выгодный брак с наследником Томаса Беркли. {1247}
* * *
«Так королева вернула себе все королевство Англию».Хотя поначалу сторонников у нее было мало, они из любви к ней «действовали дерзко и храбро» и, получив подкрепление от множеств, стекавшихся под ее знамена, «победили такую могучую страну, как Англия, вопреки королю и всем его людям», {1248} Успех предприятия был также обусловлен всеобщей ненавистью к Деспенсерам {1249} и горьким разочарованием, накопившимся за годы неумелого правления Эдуарда. Большинство епископов стало на сторону королевы, деловые круги Лондона поддержали ее, а короля оставили все его служащие.
Изабелле удалось осуществить первое успешное вторжение в Англию со времен норманнского завоевания 1066 года, оно же стало и одним из наиболее успешных переворотов в английской истории. «Так завершилось это отважное и благородное предприятие; и королева Изабелла отвоевала все свое королевство и уничтожила своих врагов, чему единодушно радовалась вся страна». {1250}
Орлитон передал Большую печать королеве 26 ноября в Херефорде. {1251} Как только этот полезный предмет был ей вручен, она начала править от имени мужа и издала много указов «от короля», или «от короля, по сведениям королевы» {1252} . Более того, хотя канцелярия находилась при королеве, ее документы помечались Кенилвортом, как если бы они создавались в канцелярии Эдуарда. {1253} Все это наводило на правление Изабеллы глянец законности. Со времен знаменитой Элеоноры Аквитанской, которая правила в отсутствие Ричарда I в XII веке, ни одна из английских супруг-королев не имела подобной власти.
27 ноября Ланкастер был назначен комендантом замка Кенилворт, и вскоре после этого по совету Орлитона Эдуарда перевезли в эту роскошную цитадель, где он и пребывал под вооруженной охраной, с Ланкастером в качестве сторожа. Похоже, что Кенилворт, который прежде был оплотом Симона де Монфора и Томаса Ланкастера, был выбран намеренно, поскольку в народном сознании этот замок неразрывно ассоциировался со сторонниками справедливой власти. Ланкастер выказал себя разумным тюремщиком, с королем обращались учтиво и почтительно, он «провел зиму в достаточно комфортных условиях, как подобает плененному королю». {1254}
Перед Изабеллой теперь встала сложная проблема – как поступить с мужем. Не было никаких сомнений, что после двадцати лет ужасающего произвола и тирании Эдуард II должен уйти со сцены. Однако он оставался королем, помазанником божьим, и было чрезвычайно важно, чтобы меры, предпринятые против него, воспринимались как законные. Со времени норманнского завоевания 1066 года не имелось никаких прецедентов по свержению английских королей, и не существовало установленной законом процедуры для этого. Однако было ясно, что большинство подданных Эдуарда более не желают терпеть его правление и хотят видеть на его месте сына. Точно так же было ясно, что достичь такой перемены невозможно, хотя бы отчасти не нарушая устоявшиеся конституционные принципы. Но альтернативный вариант – возвращение Эдуарда II к власти – был просто немыслим.
* * *
Насколько была Изабелла ответственна за насилие и жестокость казней Деспенсеров? В случае с Хьюго-старшим – нисколько, потому что она пыталась заступиться за него, но Ланкастер ей не уступил. Возможно, ей пришлось также склониться перед волей Мортимера, поскольку Мьюримут утверждает, что сторонники фаворитов были казнены «по настоянию Мортимера, который ненавидел их, а королева во всем следовала его решениям».Однако в случае с Деспенсером-младшим она лично желала поступить именно так. Бейкер пишет, что «гнев королевы был неукротим, и она требовала выполнить все, чего ей хотелось, относительно обоих Деспенсеров; подчинившимся обеспечивалась ее благосклонность».Бейкер – враждебно настроенный автор, и он очевидно ошибается по поводу Деспенсера-старшего, но, вероятно, весьма близок к истине относительно младшего. Осуществив свое ужасное мщение, Изабелла повела себя как истинная дочь беспощадного и прагматичного Филиппа Красивого, который всегда делал то, что нужно сделать, как бы мерзко это ни было.
Нельзя забывать тот факт, что Хьюго был изменником и получил наказание, предписанное законом; против этого никто не возражал, никто не критиковал королеву или ее советчиков за суровость; ни один из современников даже не порицал Изабеллу как женщину, санкционировавшую такую жестокость, поскольку ничто меньшее не удовлетворило бы народ. Казнь была встречена всенародным одобрением как избавление государства от опасного и ненавистного тирана. И если вспомнить о преступлениях Деспенсера-младшего, наказание представляется вполне оправданным.
Ужасная тройная казнь – повешение, обезглавливание и четвертование – была впервые введена в Англии Генрихом III в 1238 году, когда потребовалось покарать человека, покушавшегося на короля. Эдуард I возобновил ее применение против валлийских и шотландских бунтовщиков и для покарания изменников, добавив еще потрошение. До описываемого нами момента самыми знаменитыми жертвами были Даффид ап Гриффид, брат последнего наследственного принца Уэльса, в 1283 году, и Уильям Уоллес в 1305 году. За все время правления Эдуарда I и Эдуарда II только два английских дворянина были казнены таким образом.
Но до 1326 года наказание за измену не предполагало кастрации. Само по себе это наказание было рутинным в норманнские времена, но с тех пор его давно уже не применяли. И все же королева могла вспомнить, что в 1314 году, одним из пунктов наказания братьев д'Онэ за то, что они обесчестили ее невесток, была публичная кастрация – и, видимо, решила, что это наиболее подходящее наказание за сексуальные преступления. И Фруассар, и другие хронисты явно рассматривали казнь Деспенсера именно в этом аспекте. То, что королева санкционировала такую жестокую пытку, свидетельствует о степени ее ненависти к Деспенсеру – а может, и доказывает, что у того действительно были сексуальные отношения с ее мужем. В более широком контексте – королеве требовалось, чтобы жестокость наказания отражала тяжесть преступлений, и это, по крайней мере, в ее глазах, все оправдывало.
Однако здесь следует подчеркнуть, что репрессии ограничились шестью казнями – двоих Деспенсеров, Арундела, Мичелдивера, Дэниэла и Саймона из Рединга, а также самосудом над Стэплдоном и другими в Лондоне (за что королева не была ответственна). Переворот, совершенный Изабеллой, вышел почти бескровным, а ведь вполне могло быть и иначе. Наказали только виновных, многих сторонников Деспенсеров вообще не тронули. Королева отнюдь не была столь кровожадна, как ее часто изображают {1255} – напротив, на самом деле она была милосердна и всегда старалась действовать в рамках закона.
Решение Мортимера казнить Арундела и других без суда противоречило ее намерениям, но в тогдашней обстановке подобные тонкости никого не интересовали. Кроме того, в ходе мятежа королевы разграблению подверглось только имущество Деспенсеров и их ближайших приспешников – фактически почти все имения Деспенсера-младшего были разорены; но больше ничья собственность не пострадала. {1256}
Невозможно установить, часто ли в период вторжения и после него Изабелле принадлежала инициатива в принятии решений и определении политики. Королева была, несомненно, выдающейся женщиной, искусным дипломатом, способным привлекать людей на свою сторону и находить союзников, всегда имея перед собою четко определенные цели. И все же, вероятно, она оставляла вопросы стратегии на усмотрение Мортимера и других лордов, опытных в военных делах. Без сомнений, план вторжения был разработан Мортимером в Эно; он обдумывал его задолго до того, как Изабелла стала его союзницей. Он возглавил ее войско, обладал огромным опытом в военном деле, в осаде крепостей, и потому возможно, что, вернувшись в Англию, именно он отвечал за составление стратегических планов. В этом отношении Изабелла могла быть лишь номинально начальствующей фигурой. {1257}
Мортимер, конечно, пользовался огромной властью благодаря Изабелле. Объяснялось это только их интимными отношениями, так как у него никогда не было официальной должности в правительстве, и он обладал влиянием только в качестве ее любовника; похоже, что это закулисное положение он выбрал сам по указанным выше причинам. Вероятнее всего, Мортимер принимал решения и определял направление политики при встречах в покоях королевы, а Изабелла в силу своей позиции, как королева, могла воплощать их в жизнь. Отсюда можно сделать вывод, ЧТОБ этой паре Мортимер был доминирующим характером – это предположение высказывает Мыоримут.
Предполагалось, что упоминание о дурном обращении Хьюго с детьми и женщинами как в приговоре, так и в прокламации, составленной в Уоллингфорде, отражает только личные чувства королевы, но жена и дети Мортимера также были жертвами злобы Деспенсера, и он мог хотеть подчеркнуть это.
Так или иначе, вторжение было предпринято от имени королевы, и успех сделал ее фактически правительницей Англии; ее влияние и авторитет можно распознать по приказам, которые она отдавала, а также определить по официальным документам и ее собственным актам, как мы увидим ниже. Статус Изабеллы, популярность и доброе отношение к ней народа неизбежно вынуждали окружающих мужчин почитать ее и подчиняться во многом; но, будучи женщиной, она все равно оставалась в невыгодном положении, и «слабый» пол автоматически превращал ее в существо низшее в делах правления и политики. Мортимер был намного опытнее в этом. Считалось, что женщины рождены, чтобы ими правили мужчины, а не править ими. Решимость Ланкастера казнить Деспенсера-старшего вопреки протесту Изабеллы и решение Мортимера казнить Арундела без суда показывают, что мнения королевы не всегда учитывались, и мужчины, окружающие ее, без особого труда могли взять над нею верх.
Но Изабелла была тем не менее умна и проницательна, искусна в обращении с людьми и в тонком манипулировании человеческой душой. Утверждалось, будто бы талант к интригам, проявившийся в период подготовки к вторжению, был ранее совершенно скрыт и никак не повлиял на ее предыдущую жизнь, {1258} однако этот талант отчетливо проявился очень рано в нескольких случаях: первые неопытные попытки подорвать влияние Гавестона, неоднократные выборы епископов, а особенно история с Нельской башней в 1314 году и тайная помощь королевы Эдуарду II в борьбе с «учредителями».
То, что Изабелле удавалось успешно скрывать ненависть к Деспенсеру и растущее отвращение к мужу в течение длительного времени, свидетельствует о большой внутренней силе и упорстве. В Париже она создала свою партию, действуя скрытно и осмотрительно, извлекая выгоду из своего положения оскорбленной жены, чтобы заручиться поддержкой в Англии. Она пустила в ход все свои огромные способности в обращении с людьми, чтобы обеспечить успех своего дела, и завоевала многие сердца и умы. Во всем этом отчетливо проявилась ее способность к занятию государственными делами.
* * *
Изабелла и Мортимер выехали из Херефорда в Лондон 26 или 27 ноября; путешествуя «небольшими перегонами», {1259} они добрались до Ньювента 27-го и до Глостера – 28 ноября. Теперь в свите королевы состояло очень много лордов и леди, и Изабелла позволила многим из них оставить ее, «чтобы вернуться в свои дома и поместья, за исключением нескольких знатных особ, коих она оставила при себе в качестве советников. Она ясно приказала им возвратиться к Рождеству, к большому празднику, который намеревалась устроить» {1260}
30 ноября в Сайренстере в присутствии королевы, принца Эдуарда и Мортимера прошла церемония назначения Эйрмина канцлером вместо Болдока. {1261} В тот же день Изабелла, принц Эдуард и Эйрмин были официально объявлены хранителями Большой Печати вплоть до 20 января, и королеве предстояло держать ее под неусыпным личным надзором. {1262} Начиная с этого момента они постепенно перестали притворяться, будто король лично правит государством, и некоторые приказы издавались теперь от имени «королевы и старшего сына короля», «совета» или даже просто «от имени королевы». {1263}
По указанию Изабеллы вскрыли сокровищницу Деспенсера в Тауэре и все, что там нашли, передали ей; {1264} она также получила конфискованное добро Арундела. {1265} Королева, без сомнения, считала справедливым, чтобы эти неправедно нажитые богатства достались ей – это были своего рода финансовые репарации за все, что ей пришлось выстрадать в руках Деспенсера и его клики.
Изабелла не успокоилась, пока не возвратила себе все, что у нее несправедливо отобрали. В период между 1 декабря и 13 января она вознаградила себя рядом крупных сумм, составивших в общей сложности 11 843 фунта, 13 шиллингов и 4 пенса. {1266}
