Текст книги "Гений (СИ)"

Автор книги: Эли Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– И что это? – спросила Тиль.

– Да, ничего особенного, – отмахнулся я, – Теперь они будут летать и проверять всех встреченных людей. Если найдут у кого вирус, сожрут вирус и раздвоятся. Если несколько дней ничего не найдут, сами развеятся.

– А человек, у которого сожрут вирус?

– В большинстве случаев просто излечится, если вирус слишком основательно в душе не угнездился. Что, как я уже обьяснил, должно быть крайне редко.

– А когда все-таки случится?

– Извини, – ответил я, – Тот, кто тебя хакнул и все это придумал, скорее всего или потеряет разум, или умрет. Но, я думаю, тебе тоже не хотелось бы, чтобы он продолжал заниматься тем же самым, нет?

– Да, наверное… – задумчиво согласилась Тиль.

– Слушай, а как случилось, что сюда еще никто не ломится? Шуму мы вроде много наделали, вон стенку разнесли… что, никто не заметил?

– Да, я прикрытие поставила, маскировку, – отмахнулась рассеяно Тиль, – Вы, боги, постоянно о мелочах забываете, вот и пришлось позаботиться. Так что, внизу никто ничего и не заметил.

Она взглянула на тело Симы.

– А знаешь, я бы ведь даже могла восстановить тело женщины твоего эльфа, – грустно добавила она, – Вот только душа уже наверняка улетела, не вернешь.

– Как не вернешь? – ляпнул я, сообразив, что как раз я может и смогу, по крайней мере, если Сима еще не дошла до Инпу-сервера, определяющего карму.

Тиль взглянула на меня удивленно.

– Тиль, – ответил я, – ты пока тело восстанавливай, чтоб без ран и дышало, а я пару минут с закрытыми глазами посижу, может и исправим это дело. Главное, постарайся, чтобы мозг был точной копией, хорошо? – И закрыв глаза я обратился к самому себе в реальности будущего. Нет, можно было бы все и одним потоком сознания сделать, но не хотелось Тариэля одного оставлять.

* Алексель

Поняв, что в F58 все идет на лад, я вернулся к разговору.

– Первая молитва в твой адрес? – понимающе спросила Аля.

– Похоже на то.

– Теперь видишь, Алеша, почему старшие не любят, когда им поклоняются, – заметила Аля, отпивая глоток из своей изящной чашечки с синим узором, – Все-таки монотеизм – это замечательно. Все просьбы идут в одно место, где ими можно по очереди заниматься, да еще и автоматически рассортировать заранее, никого от дела не отвлекают. Да и ощущения при получении молитвы не всегда самые приятные. Помню я по неопытности одной девушке помочь решила. Вышла она замуж, парень хороший, кажется, что еще надо? Рожай детей, расти. Как меня эта ревнивая дура потом достала! С этим многобожием просто как в бывшем СССР, где все по блату было. Чудеса по знакомству.

Я невольно усмехнулся аналогии.

– Ну, в данном случае персонаж, и правда, не чужой, да и проблема у него серьезная, – слегка оправдываясь, ответил я, – А все-таки, какой-такой монотеизм, если нас – вон сколько?

– Ну, так ведь по сути мы все все равно одно и то же – Гайя. Просто, личностей много разных, а глубины подсознания у всех общие.

– Но все-таки личностей много?

– Ну, да, а ты сам попробуй управиться с целым миром одной личностью! Тем более, с такой тьмой миров. Просто рук не хватит. Какой выход? Сделать дополнительные руки. А руки нужны в разных местах, так что к рукам еще и ноги нужны. А со всеми этими руками-ногами в одиночку не управиться, вот и приходится создавать отдельные потоки сознания. А работа специализированная, так что каждой паре рук-ног с сознанием надо еще и память свою выделить. Вот и получается, Бог – один, а личностей куча. Зато за всем глаз есть, за всем присмотрено. И в чем проблема? Сам, что ли, дополнительных потоков сознания не создаешь?

– Ну, в общем-то…. – почесал я затылок, – вроде бы уже создаю.

– Вот видишь, Алеша! И после этого ты же все равно остаешься одним собой. Вот так это и устроено!

Мы еще поговорили, и тут я понял, что в F58 нужна дополнительная помощь.

– Аль, извини, мне надо на минутку удалиться.

– Конечно, Алеша, – кивнула она понимающе.

И я, растворившись из избушки номер 13, оказался в башне Центра Управления Мирозданием. В одном из кресел лежал все тот же толстый бородатый дядька. Впрочем, времени на рассматривание не было, так что я плюхнулся в другое кресло, произнес модифицированную формулу «Вызов дежурного», и оказался в виртуале Центра Управления. Рядом материализовался тот самый бородач:

– О, привет! А разве ты сегодня дежуришь?

– Да не, я на минутку, – ответил я, – У меня подопечная душа в реинкарнатор провалилась, надо достать срочно.

– Откуда?

– 5-F58.

– Смотри Инпу-серверы трехсотой серии, думаю, первые десятка два, – посоветовал бородач, что я немедленно и сделал.

Как искать душу в сети? А по образцу. Слепка ее души у меня, разумеется, не было, но, имея дело с Тариэлем она должна была получить достаточно много фрагментов от него, а уж его-то душу я знал неплохо, так что и проблем с образцами не было. Простой поиск тут же нашел ее в очереди 314-го Инпу сервера. Перед ней еще была пара душ, так что можно сказать, что я напрасно так торопился, еще минут 20–30 у меня точно были.

– Забери ее метку из очереди, а вместо нее поставь пустую, – присоветовал наблюдавший за моими действиями бородач. – Когда Инпу-сервер до нее дойдет, то просто пропустит. А используя настоящую метку, сгрузишь ее обратно в тело.

– Спасибо, – ответил я, выполняя совет.

– Не за что, – ответил бородач, – Кстати, меня Андреем кличут, друзья Дрюней зовут. Давно надо было познакомиться, а то уже несколько раз встречались, и все не поговорить.

– Алексей, – ответил я, – Приятно познакомиться.

– Лёша, значит? Ладно, тебе сейчас спешить надо, да и я на дежурстве, – ответил новый знакомый, – потом еще встретимся. Я через день освобожусь, напомни, хорошо? Ну, пока, успехов!

Я кивнул в знак благодарности, и отправил метку в поток сознания в F58. Кстати, а что за метки такие? А очень просто. Душа, даже смертная – это очень много информации, а копирование в нейронных сетях – это невероятно неудобная и медленная процедура. Так что душа в сети сидит обычно на месте, за исключением случая, когда ее приходится экспортировать в г'Ада или наоборот, вверх, в Изиду. А вместо этого используется метка, по сути, символичекий линк, нечто среднее между этикеткой и инвентарной биркой, просто указывающей на место души в сети. И вот, отдав эту самую метку своему второму потоку сознания, я сначала вернулся в свое тело в башне, а потом уже в теле перенесся обратно в избушку к чаю и Алине. Так что, собственно, торопиться мне было некуда, можно было еще остаться и продолжить знакомство с Андреем. С другой стороны, успею еще, да и мешать человеку на дежурстве, наверное, не стоит. То есть, богу. Ну, да вы поняли.

* F58 Алексель

Открыв глаза, я увидел, что Тиль уже полностью восстановила тело Симы. Не долго ожидая, я запустил копирование души в восстановленный мозг, своего рода загрузка. Вообще-то, процесс вливания души в тело очень непростой. В человеческом мозге постоянно идет своего рода перекоммутация, какие-то соединения нейронов исчезают, новые устанавливаются, остальные постоянно подстраивают проводимость своих синапсов под поступающую извне информацию. Беда в том, что все эти соединения – и есть информация, код, программа, которая делает именно этого человека именно этим человеком, по сути – его душа. И она закодирована физическими нейронами и их физическими соединениями, которые у каждого человека свои. Так что, взять душу одного человека и переселить ее в тело другого – это из области не очень научной фантастики. Вы можете спросить, а как боги-то так легко вселяются куда попало? Для начала, совсем непросто, а во-вторых, потому что эту способность – принять бога, хотя бы на время, в людях вывели искусственно. Помните, про Гайю с Гором и как они питекантропий генокод модифицировали? В случае же с Симой все было просто замечательно. Отлетевшая душа не успела модифицироваться в сети, а мозг Тиль восстановила один в один, вот и ложилась вселяющаяся душа в тело легко и без проблем, в основном настройкой синапсов. Впрочем, отвлекся я.

– Не проснется невовремя? – поинтересовался я у Тиль.

– Нет, будет спать, пока твой эльф ее поцелуем не разбудит, – ответила она, – Я специальный блок поставила. Полезная предосторожность, не хватало еще, чтобы она в нашем разговоре участвовала.

– Еще несколько минут душа будет загружаться в тело, а там вроде бы мы все сделали, – сказал я.

– Сегодня, похоже, не удастся поговорить, – улыбнулась Тиль.

– Ну, если хочешь, можно, у меня время есть.

– Да нет, наверное, не стоит. В другой раз. А то у меня тоже дела. Спасибо, что почистил мой мир от этой заразы, – добавила она, – Я эти зеленые капли видела, и они мне тоже не нравились, но разобраться не могла, что же это такое. А оказалось – опасная штука. Похоже, я тебе теперь должна.

– Ничего, свои люди – сочтемся. Тебе тоже спасибо за помощь. Это ведь ты навела меня на мысль, что душу еще можно и вернуть.

– Всегда пожалуйства, – откликнулась она, – Надо ли это понимать, что ты мне тоже должен?

– Ну, если с твоим эльфом что стрясется – зови, постараюсь помочь, – несколько опрометчиво пообещал я, – А можно совет? Ты бы ту область сети с мусором, которую использовали, почистила бы, что ли. А то еще какой умник додумается. Это ж слабое место. Я бы сам это сделал, но не хочу шуровать в твоем хозяйстве – вдруг у тебя там что полезное лежит.

– Конечно, вот тебя провожу и первым же делом, – улыбнулась Тиль опять, – Ну, до встречи, Алексей. Ты – хороший бог, добрый и отзывчивый. Дай Бог тебе таким и остаться.

И с этими словами Тиль растворилась в воздухе. Я взглянул на разгромленную комнату, остатки одежды и оружия на полу, лужу крови, разломанную стену сзади. Да-а-а, Тариэль, пожалуй, немного удивится. С другой стороны, главное и он сам, и Сима целы. Мгновение я размышлял, как лучше проинформировать эльфа, что только его поцелуй разбудит его возлюбленную, а потом махнул рукой. Не дите, сам догадается, что со своей спящей красавицей делать.

И еще раз окинув взглядом комнату и убедившись, что все, что надо, сделано, я покинул Тариэля, оставив ему будить свою любимую и разбираться с хозяином постоялого двора.

* F58 Тариэль

Тариэль очнулся посреди, пожалуй, самого жуткого бардака, который он видел с своей жизни до сих пор. Лужа крови на полу, кучки одежд и оружия, разнесенная вдрызг дверь и часть стены, дыра в потолке, в которую проглядывали звезды…

Сима! – озарила его мысль о самом дорогом для него существе. К его удивлению, девушка лежала невредимая без малейших следов крови, и мирно дышала, очевидно, в глубоком сне. Вместо ее деревенского сарафана, который по его воспоминаниям должен был быть залит кровью сверху донизу, на ней было облегающее платье из тонкой блестящей золотистой ткани. Очень дорогой ткани, должен был признать эльф. Он такой в жизни не видел.

Сзади раздалось смущенное кряхтение. Обернувшись, эльф обнаружил рябого толстого хозяина постоялого двора, который уныло смотрел на дыры в стене и потолке…

– Эк… Ваше… Вашество… Высокопреосвященство… – смущенно начал он, – Тут у меня эта… бызнес… постоялый двор значит… и это… кто за починку платить будет? Ваше вашество… – в конец смутился хозяин.

– А, пришел? – ответил Тариэль, – Очень хорошо, я как раз хотел тебе пару вопросов задать. Как это так, на твоем постоялом дворе бродят убийцы и вламываются в комнаты к постояльцам, когда хотят?

– Дык… это… ходют тут и ходют… – замялся хозяин, – Я за них не отвечаю. Как я могу их остановить? А мне Ваше Вашество, это дело чинить. Оно денег стоит…

Тариэль поднялся с колен, подошел к креслу, на котором висела его перевязь с мечом, достал клинок и начал внимательно его изучать.

– Да… это… я… я, в общем, понял, Ваше Вашество, – забубнил толстяк потихоньку отодвигаясь из комнаты в коридор, – Я б спросить, Ваше Вашество… вы сколько еще стоять намерены?

– Завтра рано утром мы уезжаем, – ответил Тариэль, – Потрудись разбудить нас на рассвете, если сами не встанем.

– Дык, это, обязательно, Ваше Вашество, разбудим, – почти радостно ответил хозяин, не ожидавший избавиться от беспокойных постояльцев так быстро, – Вы не сомневайтесь, мы всегда пожалуйста, чтобы эта… разбудить… Хорошей ночи, Ваше Вашество!

И хозяин скользнул в коридор и испарился. Тариэль вздохнул, бросил клинок обратно в ножны и подошел к Симе. Так лежала внешне без малейших повреждений или ран, дышала легко, и похоже, спала. Эльф провел по щеке девушки, та во сне сладко потянулась к его ладони, но не проснулась. Тогда Тариэль взял ее на руки и отнес на кровать. Девушка по-прежнему безмятежно спала, и это начало его беспокоить.

Своей рукой он скользнул по ее телу, вернулся к волосам, погладил их, и слегка похлопал по щекам, в попытке привести в чувство, но, увы, безуспешно. Обеспокоенный Тариэль склонился над возлюбленной и оттянул веко, и вместо привычных серых глаз натолкнулся на золотистую эльфийскую радужку… Он судорожно отвел волосы за ухо, и увидел характерные удлиннненые кончики ушей. Без сомнения перед ним лежала его Сима, но уже не смертная, а одна из них, эльфов. Перворожденная. Над ухом эльфа раздался легкий музыкальный смешок, как будто сыгранный ансамблем из колокольчиков. Пресветлая т'Иллиринель???

Словно лавина прошла через сознание Тариэля, включая понимание, что его выбор оказался куда более долговременным, чем он сам мог ожидать или надеяться. Одновременно пришли в голову многочисленные политические последствия его связи с никому неизвестной эльфийкой без роду и племени, смущение от непонимания, как это произошло, и вообще, как Сима выжила, после того как он сам видел ее падающей к ногам этого мерзавца с перерезанным горлом.

И тут его залила радость. Сима жива! Пусть отец разбирается с политическими последствиями, а он свой выбор сделал. Он лег рядом со своей возлюбленной, обнял ее бесчуственную одной рукой, и придерживая голову другой поцеловал. Словно в ответ, Сима открыла удивительные сияющие золотом полные любви глаза, и Тариэль понял, что их любовь войдет в легенды Дивного Народа.

* Сетевое пространство Гайи

Если бы кто мог видеть фрактально-сетевое пространство Гайи в этот момент, он мог бы решить, что между двумя ее прилегающими друг к другу областями шла война. Густой сетчатый переплетенный обьемный узор то там, то тут подсвечивался большими пятнами света разноцветных оттенков, которые то резко и быстро возникали и гасли, как предгрозовые молнии в подбрюшье туч, то неспешно набирали силу и так же неспешно угасали, как будто кто-то виртузно управлялся с группой театральных прожекторов. При этом места, которые пятна не захватывали, ограничивали большие, на первый взгляд автономные области со своим ритмом переливающегося света. Впрочем, иногда эти границы пересекали, но не пятна в виде округлых облаков, а живые движущиеся струйки света, вихри и молнии.

Две смежные области, которые непосвященный взгляд принял бы за воюющие, обменивались этими струйками и молниями по очереди, как фехтовальщики где-нибудь в спортивном зале. Но впечатление было обманчивым. Если бы эту картину увидел специалист по нейрофизиологии мозга, много работающий с MRI снимками, он, вполне возможно, распознал бы в череде световых пятен этих областей активность, типичную для телезрителя или театрала. А пересекающие границу струйки и молнии мог распознать, а мог и нет, как реплики неторопливого диалога. И был бы не так уж неправ. Впрочем, специалистам по нейрофизиологии мозга эту картину никто показывать не собирался, а тем, кто могли ее видеть, и так все было понятно.

Легкий светло-синий ручеек, зародившийся в области слева и тут же пересохший, как в бывает с однодневными ручьями в пустыне после ливня, приблизительно соответствовал мужскому скептическому хмыку, так и не переросшему в полноценную реплику. В ответ справа сформировался и направился налево розовый светящийся ручеек, который пересек границу и впитался в левой области. Для тех, кто мог понять, он прозвучал негромкой фразой, произнесенной глубоким женским контральто:

– А хорошо у мальчика получилось, правда?

– Аж скулы от сахара сводит, – другой синий ручеек все-таки набрал силу, перетек через границу направо и превратился в ироничный мужской голос, – И чего ради ему приспичило воскрешать эту девицу?

– А тебе жалко, да? – взвился налево розовый вихрь.

– Да нет, чего уж там. Его творение, если хочет ему потакать… – второй синий ручеек расслабленно с зевком протек направо и растворился в небытии.

– Ты что, сам не понимаешь, какие тут сюжеты наклевываются? – розовый ручей пересек границу налево и растекся крошечными струйками как дельта какой-то реки на карте, – Эльфы ведь тут лет триста от такого шока в себя придти не смогут. Представляешь, какие тут бразильские страсти с преодолением межрасовых барьеров разгорятся? Я сюда писателей и писательниц теперь толпами будут водить, вдохновлять сюжетами.

– Так сама и будешь водить? – с подначкой поинтересовался мужской голос.

– Ну, не сама, – ответил женский, сначала разлившись розовым озерцом справа, и лишь потом проделавший русло, позволившее утечь налево и впитаться с легкой пульсацией, – Не мое это дело. Эвтерпу привлеку, Талию, Эрату…

– Да тут Каллиопа нужна, – хмыкнул в ответ мужской голос легкой голубой искрой.

– Ну, что ж поделать, если с тех пор как Толкиен написал свой труд, и тот стал популярен, почти во всей F-серии пафоса столько, что хоть топор вешай? – возразил женский голос сразу несколькими розовыми ручейками, возникшими по краю правой области и тут же всосавшись, после пересечения границы налево, – Мы ж не потому толкиенутые миры дублируем, что они нам нравятся, просто пациентов для них много. Уж, что есть… Хорошо еще, последнее время стали необычные вариации появляться. Хотя, очень много глупого механического перемешивания – хорошие вампиры, злые эльфы, технически грамотные орки, гоблины и тролли…

– Смертные… – флегматично вспыхнуло и перелилось направо синим-зеленым пятно света, – Дай им хорошую вещь, тут же загадят. Дай пафосную затянутую историю – сначала превратят чуть ли не в религию, потом тоже загадят, да еще и все перепутают. Слышала, как испытывали бога, алеф и смертного – дали пару стальных шариков и предложили сделать с ними что-нибудь интересное.

– И кто выиграл? – поинтересовался женский голос.

– Смертный, – ответил мужской, – Он один шарик сломал, а другой потерял.

В ответ раздался одобряющий грудной женский смех.

– Кстати, а чего это мы ждем? – поинтересовался на этот раз мужской голос.

– Как чего? – удивился женский, – Ждем, что дальше будет.

– А чего смотреть, – возразил мужской, – Давай я тебе лучше сам покажу, что там дальше будет.

Границы областей покрылись мелкими вихрями, преодолевающими границу и тут же растворяющимися за ней.

– Сет! – воскликнул женский голос, – У меня грудь не железная!

– Знаю, силикон, – ответил мужской, – Я тебя все равно люблю!

– Сет! – на этот раз возмущенно воскликнул женский голос.

– Я ж сказал, люблю! Дай подробнее обьясню…

Вихри на границе стали больше, ярче и пересекая границу стали углубляться дальше, медленно рассеиваясь и порождая в ответ встречные вихри. Процесс все углублялся и постепенно обе области слились в одну, которая напоминала бы бушующую атмосферу Юпитера, если бы вместо оранжевого и белого в ней не перемешивались бы синие и красные оттенки. Словесной нагрузки они уже не несли, а эмоциональную… воспитанные боги не считали вежливым читать.

– Сет, ты меня любишь? – одинокий розовый ручеек протек поверх бушующей стихии красок.

В левой области занялся фиолетовый ручеек, наполненный раздражением, но так и растворился, не оформившись в словесную форму и не приближаясь к границе. Вслед за ним сформировался более спокойный лиловый ручеек, примерно означавший «Зараза!», но тоже благоразумно растворившийся на месте. Та же судьба постигла уже голубое озерцо, содержавшее «Ты что, уши не моешь?» Наконец, синий ручеек перетек на другую сторону и дал поглотить себя крутящимся вихрям:

– А я что делаю? – раздался ироничный мужской голос, и буйство красок продолжилось. К вихрям присоединились волны света перекатывающиеся справа налево, а потом обратно. Это продолжалось некоторое время, а потом вспышка света охватила обоих и все успокоилось до первоначального состояния. Только цвета стали более контрастными и яркими, как лес под вышедшим солнцем после дождя.

После небольшой паузы справа начало накапливаться розовое озерцо, то двигаясь чуть в сторону границы, то опять замирая, и лишь энергично пульсируя по краям как кошка, которая подкрадывается к бантику на веревочке. С одного края озерцо позеленело и пустило струйку налево:

– А правда красиво я дом обустроила? И место хорошее выбрала.

– Да, мне Гавайи тоже нравятся, – расслабленно согласился мужской голос, – Хотя и не в штормовой сезон.

Розовое озерцо продолжало колебаться в нерешительности. Наконец от него отделился маленький розовый ручеек и осторожно пересек границу, вновь озвучив мысль тем же бархатистым женским голосом:

– Сет, а чего мальчик Алиной пренебрегает? Девочка так страдает!

– Он? Пренебрегает? – возмутился мужской голос, – Да побойся бога, Фрида, он же у нее чуть не на поводке бегает!

– Но я же не о том!

– А о чем?

– Ну, ты сам должен понимать!

– Да ей только глазом моргнуть, он ее тут же в спальню утащит, если ты об этом.

– Она же не может так! Он сам должен!

– Чего должен? В спальню утащить?

– И это тоже! Не ей же его туда тащить? А перед тем пусть хоть скажет, что любит, если лучше не умеет. Или там, о музыке сначала поговорит, посмотрит в глаза, вздохнет… Тебе что, дамские романы дать почитать, как это делается?

– Мне-то зачем? Впрочем, уговорила, следующий раз притащу им барабан. Пусть поставит у себя в спальне, чтоб был повод с избранницей о музыке говорить.

– Ну, при чем тут барабан? Я ж о любви говорю!

– Так он вроде уже говорил ей? Сколько вам можно повторять?

– Сколько женщина хочет, столько и надо повторять!.. Сет, что ты делаешь???

Цветные вихри опять закружились на общей границе перемешивая краски.

– Повторяю, дорогая, – ответил мужской голос.