Текст книги "Гений (СИ)"

Автор книги: Эли Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Чтоб скрыть свои размышления, я просто разлил по третьему бокалу себе и Тили, тем более, что в бутылке больше и не оставалось.

– Тиль, ты знаешь, мне кажется, Михаэль о тебе очень беспокоится. Так что, зря ты на него злишься, он просто вежливость проявляет. Скажешь, ему лучше на это наплевать и к тебе появиться опять?

Демиург задумалась.

– Не знаю, наверное, нет. Я ведь и правда этого его эльфа люблю. Так что, если твое пророчество сработает, то зачем мне еще Михаэль тут…

– Я рад, – просто сказал я.

– Ладно, пойду я, – ответила Тиль, – А то, тебе тут скоро дверь просребут с жалобным поскуливанием…

И сказав это, демиург мира тихо испарилась, как будто ее и не было. Все-таки не могла не подначить напоследок, зараза! А за дверью и правда, если не скреблись, то ждали. И ясно, не меня. Так что я тоже деликатно испарился, уйдя в сеть…

* F58 Тариэль

Я встряхнул головой… все-таки эти странные порывы вдохновения с провалами в памяти несколько озадачивают. В комнату проскользнула Сима с кувшином вина и тарелкой полной каких-то вкусностей. Поставила на стол и уставилась на меня огромными серыми глазами. Я обнял девушку и прижал ее к себе, наглаживая ее спину между лопатками сквозь ткань сарафана.

– Ты не торопишься? – спросил я.

– Нет, все уже разошлись, дядя уже дверь запер и спать отправился.

Придерживаю девушку левой рукой, правой поднимаюсь и провожу по ее шее, щеке, отвожу за ухо, погружаю в ее волосы, нацеливаясь губами для поцелуя…

– А с кем ты тут говорил? – спрашивает Сима.

Опа-на… неужто с ревностью придется разбираться. Застыв, гляжу в широко распахнутые серые глазищи, с моими губами застывшими всего в паре сантиметров от ее губ.

– Это и правда была пресветлая Тиллиринель? Я ведь не верила, когда ты говорил о богах, а как ее услышала, никаких сомнений не осталось. Да и не выходил из твоей комнаты никто, я ведь под дверями стояла. Ты и правда с самой Демиургом знаком?

Так вот оказывается, чем я в приливах вдохновения занимаюсь… Интересно.

– Но ведь ты никому об этом не скажешь, солнышко, – нежно шепчу я, ощущая наше смешанное дыхание на лице, и мои губы, наконец, касаются ее…

* Алексель

Профессор удобно сидел в привычном кресле у окна с бокалом в руке и бутылкой очередного нектара стоящей со вторым бокалом на столике рядом. Интересно, это у них с Михой что-то вроде соревнования, кто нектар поэкзотичнее придумает? И кто у кого эту привычку перенял? Скорее всего Миха у профессора, все-таки он изрядно моложе.

– Ну, что, появился, ученик? – вопросил Укантропупыч и знаком показал на кресло напротив, заодно наполнив второй бокал и пододвинув его поближе к указанному креслу, – Где пропадал?

– У Йогиты с Михой, – ответил я, послушно сел, и взял бокал, – А еще в F58. Помните ту девицу, которую надо было обустроить. А еще сегодня буду Йогите помогать в миссии в R66.

– Вот это хорошо, молодец, правильно, – одобрительно кивнул профессор, – Нечего запираться в рамках одной лаборатории, надо расти.

– Раз уж мы затронули эту тему, профессор, – ответил я, – вы не возражали бы, если бы я пообщался с социальными инженерами?

– А это-то тебе зачем??? – искреннее удивился профессор, – Нет, если хочешь – пожалуйста, но правда не пойму. Ты уверен, что ты этого хочешь?

– Слишком уж сильно меня отговаривают от общения с ними…

– А! – ответил профессор, – Тогда и правда надо. Хотя бы, чтоб убедиться, что иногда отговаривают по делу. И не откладывай. Теперь слушай правила. Социальные инженеры – не боги, они альфа, то есть алеф. Углеводородные тела. Лишних способностей при общении с ними не светить. Все перемещения и материализации при помощи артефактов. Понял? Нечего этим обездоленным в лицо тыркать своим могуществом. Неприлично. Понятно?

– Извините, профессор, но нет, ничего не понял… вы это о чем?

Укантропупыч, совершенно неожиданно и не в своем стиле, вздохнул грустно и долго, звуча как старомодный паровоз, выпускающий пар, и принялся обьяснять.

– Ты, пойми, они тебе не ровня. Как и ты, они родились младшими богами, но так и не переросли свои смертные тела. И умерли в них. Их из реинкаранатора вытащили в последний момент. Если уж совсем точно, их инпу-узлы отсортировали для индивидуальной отработки. В этих случаях дать тело «омега» просто не работает, они в нем растворяются без осадка. Проще сразу развеять. Поэтому их помещают в тела «альфа», да-да, тех самых длинноухих, и дают им шанс. Если и это не работает, то они или развеиваются битовой пылью, или реинканрируются в смертных по новой, зависит от того, осталось ли что-то для реинкарнации или нет. Обычно, увы, развеиваются, но это неважно.

После всего этого, сам понимаешь, давать им полную божественную власть по крайней мере глупо. Так что их уровень доступа весьма и весьма ограничен. Например, в реальность они погружаться не могут – и так уже там нагадили сверх меры. А в виртуале им выделен набор миров, где они творят, что хотят, но больше ничего не могут. Создавать миры они не могут, пользуются тем, что им дали. Требовать, что хотят, тоже не могут. Мы им дали «артефакты» создавать еду, одежду, перемещать их между их жилищем и лабораторией, в общем, по меркам смертых у них и так уже поросячий рай, но больше они по сути ничего не могут. Понимаешь?

В общем, хочешь с ними общаться, не мозоль им глаза своими возможностями. Неприлично. Чего уж там, задевать этих богом обиженных?

А общаться… ну, Айниэль у них общительная. А вообще, решай сам. Я бы сам в это ведро помоев не стал нырять, так что если тебе нужно – тебе и решать. Кстати, а если и правда социальные вопросы интересны, пообщайся лучше с Андреем Яковлевичем, из лаборатории социальной эволюции. Он и бог нормальный, и правда понимает многое.

– Спасибо, профессор, это тоже обязательно, – решил я ответить дипломатично, – Так, а чего вы меня вызвали?

– О! Другое дело! – оживился Укантропупыч, – Правильно, вот это я понимаю. Короче, с этими сам разберешься, а теперь давай по делу. Итак, пока ты очень хорошо идешь, но пора и о теме исследований подумать.

– Дык, вроде ж мне еще учиться и учиться… нет?

– Учиться ты будешь всегда, – возразил профессор, – А делу это мешать не должно. Короче, я тебе тут тему хочу подбросить, а ты думай – интересно или нет? Если интересно – дай знать, займемся. Понял? Хорошо?

– Почти… – ответил я смущенно, – Звучит, будто мне вы выбор даете. Хочешь – занимайся, не хочешь – нет. Это как?

– А как иначе? – удивился профессор, – Настоящее исследование так и устроено. Если неинтересно – никто заставить не сможет, а если интересно – наоборот, никто остановить не сможет. Как обычно…

Надо сказать, такой взгляд на вещи резанул уже знакомым подходом из мира смертных. За всеми материальными примочками там всегда в конце концов стоял именно этот выбор. Хотя и не знаю, может, это только у меня стоял…

– И что за тема, профессор?

– Тема, ученик, сложная – создание героя. Я над ней уже много лет бьюсь, – ответил профессор, – Вот смотри. Берешь ты ребенка, даешь ему почти супервозможности, и что получается? У него и так все получается, мяч попадает в ворота, кулак в нужные челюсти, девочки ахают и падают штабелями в постель… И что, в результате?

– Все хорошо?

– Отнюдь! – возразил профессор, – Все очень и очень плохо. Герой отучается стараться, все ему и так дается. Так что, получается не герой, а разгильдяй, без малейших стимулов к самосовершенствованию или рефлексов бойца. Идеи?

– Ну, может наоборот, не давать ему все сразу?

– Мысль правильная, – кивнул профессор, – Но тоже не без проблем. Если не давать все сразу, а так, середина-наполовину, то и получается середнячок. Крепкий такой, устойчивый середнячок. Что самое ужасное, привыкший к этой роли, и таковым себя и считающий. Так уже вообще получается полный и безнадежный тупик. Мысли?

– Ну, если героические возможности демотивируют, а средние вообще заводят в тупик, то остается только одно – ограниченные возможности. Нет?

– Вот именно! – одобрил профессор, – Чтобы быть точным, героические способности сами по себе не демотивируют. Просто в нормальной жизни для них не хватает задач, чтобы решать, проблем, препятствий. А создавать их герою искусственно – замучаешься, просто слишком много возни. А так, конечно, можно дать ребенку полубожественные возможности, а потом гнать его лет этак с пяти на грани выживания. Работает, еще как. Про Геркулеса слыхал? В смысле не кашу, а героя? Результат получается – терминатор усрется от зависти. Но очень утомительно. Да и что дальше с этим выживальщиком делать, непонятно. У него ж на таком экстриме рефлекс один – чуть что, в зубы, ушел живым – скажи спасибо, социальных навыков – ноль. Ну, а голова – чтоб в нее есть. Так вот, я уже некоторое время исследую немного другой подход. Ты еще слушаешь?

– Конечно, профессор, – кивнул головой я.

– Смотри сам, – продолжил он, – система уравнений-то простейшая – с двумя переменными: возможности и вызов внешней среды. Да, дифференциальная система, но простая и хорошо известная. Вызовы внешней среды должны превышать чуть-чуть возможности, тогда будет развитие. Можно и не чуть-чуть, главное – чтоб не убивало, как справедливо заметил Ницше. Главное – чтоб герой постоянно пытался через свою голову перепрыгнуть, и получится устойчивое развитие. Пока понятно?

– Понятно, – согласился я, – То есть в идеале нужно перед героем морковку перед носом держать, чтобы он постоянно двигался, правильно?

– Ну, скорее репей под хвостом, – поправил профессор, – но и позитивные стимулы тоже важны – без них развитие тоже останавливается. Слышал про это исследование с кошками?

– Может быть… не знаю… это вы о чем? – дипломатично откликнулся я.

– Ну, как, кошки они очень неглупые животные. Даром что ли рядом с человеком столько веков сосуществуют. Так вот, в экспериментах кошкам давали задачи. Если давали вперемешку – сложные и простые, так чтобы котята могли удовольствие от успеха почуствовать, то они оказывались не глупее обезьян, а если только сложные и почти невыполнимые – то они просто отказывались их решать дальше. Так и с героями – им обязательно надо давать время от времени до морковки дотягиваться, иначе не работает.

– Понял, – еще раз кивнул я, – Так, а в чем задача-то? Тема?

– А! – профессор, явно увлеченный темой, поднял вверх указательный палец, – Вот тут-то и тема. Представь, создал ты героя от рождения слабеньким, невысоким, так чтоб последним на линейке на уроке физкультуры, словом «гик», «ботаник», и вообще, почти очкарик. Вот он и будет напрягаться и прыгать выше головы. С его естественными физическими данными, жизнь – это уже вызов, препятствие. А потом, как он сформировался уже борцом, привыкшим преодолевать препятствия, тут убери все его ограничения, и что выйдет?

– Не знаю, – честно сознался я, – Что угодно может выйти.

– В принципе, ты прав, – согласился профессор, – Надежда была, что они как самолет на авианосце себя поведут. Знаешь, на авианосцах палуба короткая, так что самолеты перед взлетом специальными тросами удерживают. Пока двигатель нужную тягу не разовьет. А потом отпускают – и они тут же взлетают с очень короткой полосы. Вот и тут, та же надежда была, что они научившись бороться и получив полноценные возможности, тут же ухнут в занебесные высоты. Но пока не получается. Я тут виртуальные эксперименты проводил, и таких вот ограниченных в виртуальных мирах пробовал с практически неограниченными возможностями. Результаты, и правда, не очень.

– В смысле?

– Я их на пробу во сне погружал в виртуальную реальность. Каждый в виртуале достигал невероятных высот, вот только в реале – последствия нулевые. Проснувшись они продолжали жить, как привыкли. Ну, разве что кучу фэнтези книжек написали. Конечно, может, если им в реале все эти возможности дать, они и тут промаху не дали бы – но увы, проверить пока не успел. Да и беспокойно. Уж очень беспардонно они со своими возможностями в виртуале обходились. Горы трупов – типичная картина, и вообще, грабеж прошлого, разрушение мира, бандитизм, разбой – это лишь неполный список, как они в виртуале отличились. Типичный способ решения проблемы – раскопать какой древний артефакт и жахнуть им со всей дури. Последствия – артефакт уже больше никто не найдет, возможность навсегда утеряна, в том числе и для тех, кто мог бы его не по дури использовать, а разобраться и чему-то научиться, ну, и некоторое количество трупов злодеев, причем, необязательно злодеев. Второе, конечно, не так важно, но и в реал пускать не хочется. Так что, пока все эти эксперименты в виртуале проходили.

– И в чем моя тема?

– А вот найди условия, когда это работать будет, – ответил профессор, – Идея ведь явно хорошая, но куча граничных условий. Слишком слабый – значит, слишком обиженный. Не умеет удар сдерживать; бьет, не задумываясь, если уверен; жесток, потому что не верит, что может кому-то навредить; невинные страдают. А слишком сильный – ему и так хорошо, никуда не стремится, так тоже плохо. Про середнячков уже говорили, вообще пустое дело. А найти бы баланс, когда слабость поначалу всю жизнь вперед гонит, и не озверел, не стал убийцей бесчувственным, это непросто. Нужно какого-то такого слабака вырастить, чтобы душу не потерял, и драться не отучился. Тогда ему и силу не страшно дать, и воспользоваться ею сумеет. Вот это сложно.

– Профессор, а граничные условия тут вообще сходятся ли? – усомнился я, – А что если слабость, достаточная для мотивации, всегда предопределяет и жестокость?

– А вот это тебе и выяснять, ученик, – усмехнулся профессор, – Одно могу сказать – с богами работает отлично, на себя посмотри, или там, на Михаэля. А со смертными… со смертными и правда проблем много. Но если получится – подумай сам, сколько пользы будет. В общем, решай, если интересно. Захочешь заняться темой – дай знать, я тебе еще данных подкину для размышлений.

– Решать? – удивился я, – Ах, да, у меня же есть выбор, верно?

– Верно. А как иначе? – взаимно удивился профессор, – Забыл, что ли? У нас все сугубо добровольно. Как я тебя заставить могу, если тебе неинтересно? И вообще, забыл, что ли, первую обязанность бога? Жизнь должна быть интересной. С другой стороны, согласись, тема-то и правда очень даже интересная. Сам бы занялся, да других забот пока много. В общем, заинтересует – скажи!

С этими словами профессор заполнил пустые бокалы, и поднял свой. Я машинально взял другой бокал и молчаливо отсалютовал им.

– Слушай, а что у тебя по жизни происходит?

– В смысле?

– Ну, какие у тебя в жизни проблемы? Что ты хочешь решить? И не говори, что ты об этом не думал – все равно не поверю. Я таких идиотов в ученики не беру.

Я слегка поперхнулся от такой постановки вопроса, но собравшись ответил:

– А вы и помочь чем можете?

– Да как я помогу, если не знаю в чем? В общем, делись, ученик, как на исповеди. И не волнуйся так, иногда вслух озвучить свои проблемы – большая часть дела.

Сказать, что я тут же растаял, я не могу, но прикинув понял, что профессор как всегда прав. Все мои метания вокруг Алины – секрет Полишинеля, да и стратегически ситуация понятна всем подряд, так что и скрывать нечего. Что и породило мой первый вопрос:

– Профессор, а вы и правда не все мои проблемы знаете?

– Знаю-не знаю, какая разница? Ну, конечно, знаю, сам через них проходил. Ты мне скажи, что тебя больше всего тревожит – тем и займемся!

Тоже верно, мысленно согласился я. Скажи, что важно, с того и начнем. Вот только что же важно? Я задумался.

– Знаете, профессор, кажется, для меня две вещи сейчас важнее всего. Первая – это разобраться, кто же я такой, что за бог. Но вы говорили, что это само придет. Так что, это может подождать. А вот вторая… мне бы с женщинами разобраться. Во-первых, у моего смертного тела жена есть, и я ее люблю по-честному. Потом, у меня должна быть парная богиня – и я понятия не имею, кто она. И сверх того, есть еще Алина. Совсем не чужая. Просто безобразие какое-то…

– И в чем проблема? – поинтересовался профессор.

– Ну… как-то согласовать все это вместе и решить, что делать, что нет.

– Извини, ученик, но тут я тебе ничем помочь не могу, – ответил профессор, – Такие диллемы – это как хороший десерт, исключительно самому решать надо, а то все удовольствие теряется. Помнится, мы с Нефридой пару десятилетий мучались сомнениями, что вот обьявятся наши парные боги, а мы тут… – профессор мечтательно вздохнул, – Как мы ревновали к самим себе – до сих пор приятно вспомнить. Но вот тебе подсказка, ученик. Мы, боги, всегда все делаем правильно. Для нас «должен», «можешь» и «хочешь» – синонимы. Так что, если инстинкт говорит тебе, что что-то правильно – так тому и быть. А понять, почему правильно, можно и потом.

– А если ошибусь?

– Тем интереснее, – усмехнулся профессор, и поднял свой бокал, – Но особо на это не рассчитывай. Пока что, ни у одного бога такого не получилось. Успехов, ученик!

– Спасибо! – кивнул я и опустошил свой бокал. Профессор махнул рукою и изчез.

Сзади раздался голос:

– Вы уже закончили?

Алина вышла из кухни с чайником и чашками наготове. Нет, она там не ждала, я бы увидел, просто решила материализоваться там, в кои веки изменив своему принципу, что чайника надо обязательно ждать.

– Я не хотела вам мешать, но кажется, вы уже закончили?

– Да, временно закончили, – ответил я, – Мне правда скоро в R66 с Йогитой и Михой.

– Вот и славно, – улыбнулась Аля, – А пока чаю попьем. Вы о чем с профессором говорили?

– О разном… Слушай, если с социальными инженерами общаться, с какого конца за это браться? Тут мне профессор про них такого наговорил…

– А чего браться? Главное – не забывай, они – алеф, так что будь снисходительнее, Алеша, хорошо? Ну, и с ними правила другие, они очень любят, чтобы на «вы», и с уважением, так что учти. Да, а чего ты решил с ними говорить?

– Да очень уж все отсоветывают, – ответил я. Хулиганить, так хулиганить.

– Правда? – удивилась Алина, – Странно. Они такие нелепые, что и отговаривать странно. Но если так случилось, то обязательно надо, чтобы потом не колебаться и не размышлять «а вдруг в этом что-то есть…» Ну, так, что, Алеша, готов?

– К чему? – удивился я, – Конечно, готов. Как юный пионер…

Вместо ответа Алина создала экран в воздухе, где появилась подтянутая худощавая тетка непонятных лет, с длинными глазами и ушами, выдающими принадлежность к модели алеф, или, говоря проще, к эльфам. Тетка подняла глаза, удивленно посмотрела в окно, и почти надменно, с видом оторванной от несказанно важного дела, сказала:

– Ваше Величество г'Аладриель?

– Айниэль! – Алина отвесила незнакомке легкий кивок, в лучших традициях королевских домов, отражающий что-то вроде очень благожелательного отношения высшего к низшему, как и правда могла бы приветствовать высокопоставленного вельможу королева, – У нас тут молодое пополнение, позвольте представить вам, г'Алексель. Ему было бы интересно узнать, чем занимаются социальные инженеры. Вы не могли бы встретиться с ним и рассказать вкратце вашу платформу и основные идеи?

Тетка вдумчиво взглянула в сторону, будто сверяясь с чем-то, и важно заявила:

– Конечно, нет проблем. Завтра, в 13:00 подойдет? У меня как раз дырка в расписании, охотно пообщаюсь. Аудитория 501, лаборатория социального инжиниринга. Расценки за консультацию как обычно – золотой доллар за час.

– Замечательно, – Алина просто растаяла в задушевной улыбке, – Договорились.

Выдав самый высокомерный поклон, который я видел в своей жизни, Алина отключила канал.

– Ну, вот, Алеша, договорились, – жизнерадостно сказала она, – Завтра с Алисой встретишься.

– «Ваше величестово»? «Галадриэль»? – иронично спросил я.

– Алеша, я ж тебе обьясняла, у меня официальное имя так звучит. Ну, что тут поделать? А Алиса это чересчур серьезно воспринимает, тем более, что она сама алеф. Алеш, будь снисходительней! У Алисы такая тяжелая юность была, конечно, у нее полна голова тараканов. Ну, подыграй чуть, жалко, что ли? Да, а вот это – оплата за «консультацию». Алиса полагает, что любой пук должен оплачиваться.

С этими словами Алина вынула из воздуха монету и вручила ее мне. Монета оказалась из тяжелого желтого металла, очевидно, золота. Одна сторона содержала знак доллара с цифрой «1» и надписями по периметру «Обеспечена золотом, содержащимся в данной монете. Необязательна к приему во всех странах мира.» Реверс изображал дерево в чистом поле, с очевидно золотыми монетами, свисающими с его веток на манер зреющих фруктов. Надпись по периметру гласила «Ayn Rand. 1905–1982. Объективизм. Свободный рынок. Золотой стандарт.»

– Это, что, издевательство? – поинтересовался я.

– Алисе нравится, – невозмутимо откликнулась Аля, – А что еще надо?

– Ну, если нравится… – не выдержав, заржал я, – Но я себе еще такую же сделаю. Просто на память. А поле на реверсе, конечно же, чудес и в стране дураков?

– Ну, необязательно так грубо, Алеша, – возразила Аля, – Даже если и понятно, что нигде больше деньги на деревьях не растут.

– Ладно, понял, – согласился я, – Завтра, 13:00, их лаборатория, аудитория 501. Алин, ты знаешь, что я тебя обожаю?

– Знаю, – спокойно подтвердила Аля.

– Лех, так ты готов? – раздался голос Михи с потолка. Аргх-х-х-х!!!

– И ценю, – Алина подошла вплотную, прижалась ко мне и поцеловала в губы, – Занимайся делами, Алеша, а об остальном – потом поговорим, хорошо?

И ушла в свою спальню. Вот так вот. Назвать это стервой… ну… как никак не назвать. Минуту я хватал воздух, потом собрался с силами и откликнулся:

– Конечно, готов. Куда, когда?

– Сбрасываю координаты, – откликнулся Миха, – И не погружайся сам, просто отдели поток сознания. Там полсуток миссия – долго. И не надо так сопеть, я вас что, с Алиной невовремя застал?

– Если бы, – проворчал я.

– А-а-а! – отозвался Миха, – Ну, смотри, предложение насчет Стеллочки я не отменял…

– Переживу!

– Верный какой… Ты вообще, в курсе, что ваши с Алиной страсти уже почти как мыльная опера идут?

– Это как?

– Как, как? – удивился Миха, – Богов не так много, весь пантеон – как очень большая деревня, все обо всех знают. Особенно учитывая наличие многочисленных специальных возможностей. Ну, в спальни не заглядываем, хотя и то из вежливости – ничего сложного нет. А событий интересных мало. В общем, народ просто оторваться не может, все ждут, когда ты ее трахнешь.

– Ты ж вроде только что отказывался обсуждать этот вопос?

– Не я, а Йогита, и не этот вопрос, а как научная тема Алины со вашим романом связана. А насчет чем это закончится, тут и к бабке ходить не надо.

– Вообще-то профессор говорил…

– Профессор у нас зритель вдумчивый и смакующий повороты сюжета. А я из тех, кому нужно чтобы все побыстрее перетрахались, переженились, и перестали морочить голову. К слову, если после всех этих бразильских страстей у Алины останется хоть одна неиспользованная дырка – я как телезритель буду сильно разочарован, так что не подведи!

– А те покажу, телезритель! – Вмешалась вдруг Йогита, – Алексей, не слушай ты этого балабола, любите друг друга с Алиной, как вам нравится, и не заморачивайтесь. Так вы оба скоро?

– Все-все, – исполнительно заявил Миха, – Понял, покраснел, заткнулся. Короче, Лех, R66, координаты скинуты, прямо сейчас. Материализовываться в форме грозового облака, мы с Йогитой уже ждем.

– Ща, буду, – буркнул я, не очень уверенный, как реагировать коллективное обсуждение новоявленными фанами своей личной жизни. Может, подковырнуть Миху насчет использования особо неудобных отверстий? Впрочем, он ведь покажет. Позовет Стеллочку и покажет. Я вспомнил некоторые способы зачатия, использовавшиеся олимпийскими богами Древней Греции, и желание подначивать Миху как-то отпало. Наверное, и правда надо махнуть рукой. «От людей на деревне не спрячешься.» Я вздохнул, и инициировал новый поток сознания для R66.

* F58 Алексель

Обратно в Тариэля я, как бы это точнее назвать… проспал! Нет, конечно в сети бог во сне не нуждается, а вот игнорировать реальность, пусть даже и виртуальную, которой должен был бы заниматься – легко! Собственно, поначалу это было даже очень сознательно, учитывая что именно Тариэль и Сима собирались в ближайшие несколько часов делать. Короче, с одной стороны, проявил деликатность, а с другой стороны, я вообще не понимаю тех, кто жаждет смотреть на то, как этим занимаются другие. По мне так просто, хочешь делай сам, не хочешь – не лезь. А быть в этом деле футбольно-бейсбольным болельщиком как-то странно. Короче, ждать было долго и утомительно, особенно если учесть, что после всего сделанного и выпитого, Тариэль с Симой счастливо задрыхли без задних ног.

Конечно, можно было слиться обратно с основным потоком сознания, что в любом случае и планировалось, вот только у меня еще не было уверенности, что при надобности я опять смогу разделиться, а работа еще не закончена. Так что, я просто погрузился в посторонние, ничего не значащие размышления.

Вот скажем то, что Тариэль и Сима целуются. Вы когда-нибудь обращали внимание, что поцелуй, как средство выражения любви, появился только с массовой миграцией народов? И не случайно. Все опять упирается в биологию. У человека же три набора генов – в ядре клеток, в митохондриях, и в цитоплазме. Ядреные гены передаются только путем секса, митохондриальные вообще только от матери, а вот теми генами, что в цитоплазме плавают можно при случае даже простым чихом поделиться. Дело в том, что большая их часть – это даже не человеческие гены, а фрагменты тех вирусов и бактерий, вызывавших когда-то массовые эпидемии и косивших народ как чума. Собственно, почему «как», чума в этом наборе скорее всего, тоже у многих имеется, точнее ее фрагменты. Просто поначалу они были смертельными, те, что таковыми и остались, выкосили свою пищевую базу, а оставшиеся стали не очень опасными и даже во многом полезными, поскольку постоянно обновляли иммунитет к своим более агрессивным версиям.

Ну, это как представить, что Германия не полезла на СССР, а спокойно ассимилировала бы Европу, и жили бы в той же Франции вперемежку французы и немцы, как уже ужились там под названием французов до этого бургундцы, норманны, савойцы, гасконцы, провансальцы… И если кто вторгнется, вместе берутся за оружие выставлять незванных гостей.

Вот и плавают эти гены-оккупанты в цитоплазме, которой вообще все равно кого реплицировать, и передаются как от матери к детям, так и между людьми при достаточно плотном контакте. Вот только такой чудесный баланс достигается, только когда уровень этих вирусных генов и иммунной системы организма в равновесии. Иммунитет вообще-то работает без фанатизма. Не мешаешь? Не мешаешь. Ну и плыви себе в цитоплазме, гавно зеленое. А что ты там делаешь – никого не касается, главное за пределы своей клетки-аула не вылезай и зарытый в грядке дедом-оуновцем автомат не откапывай. А то и на проверку документов нарваться можешь. Некоторые, конечно, вылезают и нарываются. Так иммунная система поддерживает антитела на эти вирусы, благодаря чему нам эти древние эпидемии и не страшны. Вот только, как в организме какая-нибудь перестройка и демократия стрясутся, там ноги промочил или под особо холодный дождь попал, так, что иммунная система, она же правоохранительные органы, ослабевает, тут эти дети гор выкапывают закопанные дедами на Западной Украине автоматы и начинается полное безобразие, популярно известное как сезонные простуды или ОРЗ.

Так, и при чем тут поцелуи? А очень даже при чем. Пока люди жили одними и теми же общинами, состав этих вирусных генов внутри общины был у всех примерно одинаков. Ну, в крайнем случае, кто до соседнего племени-городка доберется и еще что-то подхватит, но таких новинок сезона было мало, причем принесший их ближайшей осенью всех обчихивал, и вирусный фон опять стабилизировался. Конечно, иммунная система к новому вирусу была не подготовлена, но справиться с одним, да еще ослабленным вирусом для человеческого организма проблема небольшая. А вот как народы стали активно перемещаться, нарваться на партнера с сильно другой коллекцей вирусов стало значительно проще. И тут уж поцеловав таинственную индеанку легко можно было получить не один, а очень много разных голодных вирусов, к которым у тебя нет иммунитета, и обладающих непредсказуемыми побочными эффектами в активной фазе. Для индеанки, также получившей получившей новые вирусы, дело еще хуже, поскольку если ее не просто поцеловали, но эти побочные эффекты происходят уже на ранней стадии беременности.

Вот поэтому в мире перемещающихся народов и появились поцелуи, что-то вроде пробного шара или прививки от любимого, чтоб не рисковать получением слишком большой порции новых вирусов за раз и в неподходящее время. То есть, встретился с девушкой, поцеловал эту Покахонту на прощание, если на следующий день не покрылся прыщами – можно продолжать ухаживать с уже более далеко идущими планами, а покрылся – сиди, выздоравливай, а потом ищи другую Покахонту. Ну, или можешь проверить еще раз – вдруг уже иммунитет выработался. Опять же с поцелуями вирусный фон потихоньку выравнивается задолго до главного дела, поэтому когда девушка забеременеет, то ходит здоровая и без заморских соплей, что очень способствует появлению здоровых детей.

Впрочем, к Симе и Тариэлю эти рассуждения неприменимы, поскольку организму Тариэля все вирусы побоку и ничего не того он ей не передаст. Но ведь традиция…

За этими мыслями я и не заметил, как Тариэль проснулся и отправился навестить подопечную, чтобы разобраться, наконец, собирается она замуж за гнома, или все-таки ей нужен заморский принц на белом, или там черном, как я планировал, коне. Застал я своего эльфа как придурочного гоняющимся по загону за своей серой кобылой и черным жеребцом. Оказывается, Таина напугала Тариэля, заявив будто ее жеребец хочет его любимицу слопать. Ага, как же… Ну, до чего ж он не по делу доверчивый! Хоть рассказывай про птичек-рыбок, да и сам он чем, спрашивается, несколько часов назад занимался? Ладно, эльфы долго живут, еще научится.

В общем, зря он их разгонял. Я ведь его кобыле от черных темноэльфийских скакунов систему распознавания «свой-чужой» поставил. Так что, проидентифицировав оставленную рядом кобылу как свою на радаре, жеребец воспылал вполне понятными любому мужику намерениями. Кобыла также отнеслась к этому с полным пониманием и энтузиазмом, только решив для начала погонять кандидата в избранники, чтобы тот показал, что достоин сей высокой роли. Чем тот с огромным энтузиазмом и к взаимному удовольствию и занялся. Вот эту-то прелюдию и разогнал, не разобравшись, Тариэль. А зря. В отличие от биологических существ, кобыла-демон не беременела немедленно, а вполне могла носить полный код будущего жеребенка до тех пор, пока не понадобится. А потом, породить жеребенка-демона в тот же день, когда у Тариэля родится сын или дочь. Мог бы мой эльф или его потомок быть обладателем очень интересной и перспективной модели, ну, да, видно не судьба.