Текст книги "Сферы Снов (ЛП)"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Захлопнув двери благородной семьи Элторчул, Эрилин не знала, горюет ли старый маг из-за семьи, которую потерял, или из-за семьи, которую ему по-прежнему приходилось терпеть.

* * * * *

Во дворе Белого Быка, открытой площадке в глубине Южного квартала, каждым утром собирались несколько караванов. Это был рабочий квартал Глубоководья. Из промежутков между сгрудившимися вокруг двора зданиями в небо поднимался дым. В близлежащих кузнях раздавался звон металла по металлу, со скотного двора доносилось нервное блеянье животных. Цокающий стук копыт по утрамбованной почве возвестил о доярке, ведущей мимо свою корову. Из лавки седельщика исходили тёплые, землянистые ароматы кожи.

Но такие обыденные вещи блекли перед необычайным зрелищем, развернувшимся во дворе. Элайт Кроулнобер был купцом и искателем приключений более сотни лет, но такого поразительного каравана не видел никогда.

Слуги суетились, сворачивая брезентовые чехлы, укрывшие караван от внезапного ливня. Просторный двор был полон шороха огромных крыльев, рокочущих кличей, рёва и ржания дюжин небесных жеребцов. Несколько квартетов пегасов били копытами землю. Конюхи с гербом Гандвиндов запрягали крылатых лошадей в длинные, прочные постромки. За каждой упряжкой прикреплялась лёгковесная повозка без колёс и полозьев. В северной части двора, как несушки, сидели в ряд грифоны, подобрав под себя львиные передние лапы. Их соколиные головы были закрыты огромными кожаными клобуками, чтобы звери не взлетели в небо слишком рано.

Это типично человеческое приспособление вызвало вспышку гнева у Элайта. Немыслимо было мешать птице летать, но люди поступали так постоянно. Они надевали клобуки на своих охотничих соколов, чтобы держать их смирными, когда те не гонялись за дичью. Они обрезали крылья гусям, чтобы удержать их в ловушке мельничьих прудов. Некоторые из этих глупцов даже ловили в сети певчих птиц и зажимали им крылья, чтобы сохранить в качестве украшения для своих садов. Конечно, с наступлением зимы такие птицы умирали, но

это становилось всего лишь очередной заботой для слуг.

Разгневанные мысли эльфа прервал чей-то беззаботный смех. Он обернулся как раз вовремя, чтобы стать свидетелем весьма необычной игры.

Носильщику-полуорку преградил путь золотой скакун – не лошадь, а огромный орёл с холодными глазами хищника и загнутым острым клювом. Одного его вида было достаточно, чтобы у любого храбреца кровь застыла в жилах. Орлиный клюв распахнулся, и огромная голова неожиданно метнулась вперёд в молниеносном ударе.

Грузчик вскрикнул, бросил свою ношу и быстро откатился в сторону. Это вызвало новый приступ смеха – весёлого и непринуждённого, но беззлобного.

Непроизвольная усмешка заиграла на губах Элайта, когда он вспомнил эту игру. Напарник орла, молодой эльф, разменявший, скорее всего, только третью сотню лет, бросил своему пернатому товарищу второй кусок мяса. Птица ловко словила его и запрокинула голову, чтобы проглотить угощение. Полуорк метнул злой взгляд на шутника-эльфа и заспешил прочь.

Ещё трое эльфов выступили из толпы и заговорили с сородичем. Это были лунные эльфы, как и сам Элайт; высокие, стройные и опасные, как кинжалы. У всех были серебристые волосы и глаза цвета драгоценных камней: янтаря, жадеита, топаза. Их речь была отмечена акцентами далёкого Эвермита, а на рубахах виднелись почти забытые эмблемы.

От неожиданности Элайт нахмурился. Орлиные всадники – здесь, на материке? Эти отряды молодых эльфов были одними из самых свирепых защитников эльфийского острова. Почему они оказались здесь?

Молодой предводитель заметил его внимание. Он нахмурился, мгновенно сосредоточившись, а затем его лицо просияло, подобно рассвету. Он направился к Элайту, протянув левую руку на манер того, как один эльфийский лорд приветствует другого.

– Это честь для нас, лорд Кроулнобер! Мой отец служил под вашим командованием в дворцовой гвардии, когда я был почти так же молод – хотя, слава богам, совсем не так глуп – как эти людишки!

Он ухмыльнулся и склонился в поклоне.

– Гарелит Сень Листвы, в вашем распоряжении.

Эти слова и уважение, с которыми они были произнесены, затронули воспоминания, которые Элайт считал давно забытыми. Он принял приветствие со сдержанной вежливостью.

– С тех пор, как я покинул остров, прошло уже много лет, – небрежно сказал он, но раздражение, вызванное этими юнцами, никуда не делось, и он, не сдержавшись, добавил: – А вы? Разве Эвермит больше не нуждается в орлиных всадниках?

Молодой эльф рассмеялся.

– Я ничего такого не слыхал! Остров такой же, как и всегда. Прекрасный, неизменный – и нестерпимо скучный! Мы с ребятами соскучились по веселью.

– И вы надеетесь повеселиться, работая охранниками каравана.

– Почётная работа, – пожал плечами эльф, затем снова усмехнулся. – И сулит хоть какие-нибудь приключения. Мы ведь отправляемся в Серебристую Луну! Я наслышан об этом чудесном городе и госпоже-волшебнице, которая им правит.

Товарищи Гарелита сгрудились рядом. Их глаза цвета драгоценностей горели от любопытства и воодушевления. Пока Элайт уклонялся от их расспросов и наслаждался мелодичным звучанием эльфийского языка, его раздражение улетучилось.

На них упала высокая, толстая тень. Оживлённое лицо Гарелита сразу же превратилось в спокойную, непроницаемую маску, которую эльфы демонстрировали чужакам.

– Капитан Реп, – сказал он формальным тоном, наклонив голову в небольшом грациозном жесте – давая понять, что вторжение замечено, но не одобрено.

Реп плечом отодвинул орлиных всадников и поставил свой сапог практически носком к носку с Элайтом. Он был крупным мужчиной, на полголовы выше эльфа, широким и плотным, почти как багбир – и почти таким же волосатым. Тёмные волосы густыми волнами опускались из-под кожаного шлема Репа. Его верхняя губа и подбородок поросли густой, плохо подстриженной бородой. Черты лица капитана были грубыми, а нос таким широким и плоским, что намекал на затесавшегося среди предков орка. На своей крупной фигуре Реп носил кожаные доспехи, а на лице – самоуверенную ухмылку. Элайт подумал, что они вдвоём похожи на стоящие бок о бок катапульту и стилет. Человек наверняка был достаточно глуп, чтобы считать себя лучшим оружием.

– Может, ты и купил себе место в этом караване, эльф, но эти охранники подчиняются мне, – прорычал Реп.

– Да ты что. С каких это пор Ильзиммер нанимает орлиных всадников? – со слабой улыбкой поинтересовался Элайт.

Большой мужчина зарычал.

– Я работаю на Гандвинда, – сказал он, кивая на небольшого седобородого человека, который суетился вокруг, проверяя поклажу.

Это была ложь, о чём Элайт прекрасно знал. Реп был солдатом семьи Ильзиммер, но он и лорды этой благородной династии изо всех сил пытались это скрыть. В конце концов, этот факт мог вызвать вопросы, почему семье торговцев драгоценностями понадобилась наёмная армия.

– Я работаю на лорда Гандвинда, – повторил Реп, – как и ты – до тех пор, пока едешь с этим караваном. Очень жаль, что Гандвинд пал так низко, чтобы принимать таких как ты!

Гарелит шагнул вперёд, сощурившись от такого оскорбления.

– Следи за языком, человек! Это бывший капитан королевской гвардии.

Мужчина ухмыльнулся.

– Что ж, значит он давно остался без работы, не так ли? Тот эльфийский король умер в твою смену, Кроулнобер?

– Едва ли, – равнодушно ответил Элайт, не желая поддаваться на провокацию. – Смерть короля Заора случилась менее пятидесяти лет назад. К тому времени я уже плотно устроился в Глубоководье, а твои предки ещё не могли похвастаться интимным знакомством с гоблиноидами.

Лицо здоровяка налилось тёмным, мутным красным цветом. Он снял булаву с пояса и начал заносить её для удара.

Элайт присел под оружие и шагнул ближе. В обеих руках сверкнули ножи. Кончик одного тонкого клинка нырнул под подбородок мужчины и прижался к коже, а второй замер у его ушного отверстия.

Реп оглянулся на охранников каравана в поисках поддержки. Все четыре эльфа держали в руках тонкие ножи, но их пристальные взгляды были устремлены на самого Репа, а не на его противника.

– Ублюдочные предатели, – сплюнул он. – Скоро вам отплатят той же монетой!

– Пожалуй, тебе стоит пояснить этот комментарий, – Элайт был доволен. Но просто для того, чтобы его приказ нельзя было принять за предложение – а ещё потому, что ему захотелось – он чуток пощекотал ухо мужчины своим ножом, оставив небольшую царапину.

Реп заблеял, как кастрированный баран.

– Это ничего не значит, – пробормотал он. – Просто за плохие поступки обычно приходится расплачиваться.

Эльф не знал, пытается ли Реп уклониться от ответа или просто изрекает банальности, но их спор начал привлекать внимание, а Элайт не хотел из-за бесполезного орочьего отродья подвергать риску своё место в караване. Он опустил ножи и отступил, согнувшись в небольшом ироничном поклоне – оскорбление, которого этот олух даже не заметил. Реп побрёл прочь, бормоча проклятия.

Эльф посмотрел ему вслед, потом повернулся к орлиным всадникам.

– Следите за ним, – тихо сказал он. – Я знаю этого человека. Неприятности ходят за ним по пятам.

– Он похож на шута, – заметил Гарелит, – но я доверюсь вашему мнению. Вам знакомы тучи, собирающиеся над этой горой, и я надеюсь, что вы предупредите нас о грядущей буре.

Это вынудило Элайта сделать второе, уже более трудное предупреждение.

– Я не смогу этого сделать. Будет лучше, если вас не будут видеть со мной.

Все четверо всадников казались озадачены.

– Почему? – спросил один с глазами цвета топаза.

Улыбка Элайта, казалась, смеется над ним самим.

– Вы скоро узнаете.

Прежде чем молодые эльфы смогли на него надавить, Элайт отвернулся и пошёл прочь. Их искреннее преклонение перед ним заставило контрабандиста смутиться. Сейчас он готов был обрадоваться практически любой другой компании – лишь бы к нему относились с привычной и знакомой смесью страха и уважения.

– Камни! – воскликнул глубокий, грубый голос с экспрессией, которая превратила это слово в ругательство.

– Дварф, – устало прошептал Элайт. Это день просто не мог стать ещё хуже.

– Ты хочешь сказать, что на запад нам придётся лететь? – спрашивал дварф.

– На крылатой лошади, – ответил убеждающий женский голос. – Ты всегда говорил, что сможешь ехать на любом четвероногом животном.

Элайт резко обернулся, услышав знакомый голос, и нахмурился ещё сильнее. Он знал эту женщину – Бронвин была торговкой, отличавшейся освежающе необычным подходом к ведению дел. Хотя эльф с радостью бы с ней познакомился, сейчас было неподходящее время. Тем более он не рад был узнать, что она приобрела спутника-дварфа.

Дварф оказался особенно коренастым, квадратным парнем. На его широких плечах покоилась непокорная густая шевелюра из рыжих локонов, а длинная рыжая борода спускалась на грудь. Его верхняя губа была выбрита, а глаза метали молнии. На шнурке у него на шее висела подкова. Дварф потирал эту подкову, как будто подтверждая слова Бронвин касательно его умений наездника.

– На четырёх ногах, – повторил он. – Это и вправду так, но только если под этими четырьмя ногами есть прочная почва!

Бронвин бросила взгляд на небо, затем хитро улыбнулась товарищу.

– Облака сегодня кажутся довольно плотными.

Дварф саркастически фыркнул.

– Понимаешь, Эбенезер, – сказала она тоном уставшего убеждать человека, – у меня есть дела в Серебристой Луне. Можешь ехать со мной или оставаться здесь. Как пожелаешь.

– Оставаться никто не собирается, – заявил дварф. Коротким толстым пальцем он ткнул в неосёдланного пегаса. – Этот, скорее всего, свободен. Он мне приглянулся.

С горкой кленового сахара в короткой руке дварф вразвалочку подошёл к пегасу. Бронвин проследила за ним, и её взгляд упал на Элайта. После секундного промедления она разлила вино из фляги по деревянным чашкам и подняла одну в его сторону в качестве приглашения.

Элайт приблизился и принял чашу.

– Вы всегда столь щедры к незнакомцам?

Её усмешка была быстрой и бритвенно-острой.

–О, но я вас знаю. Впрочем, неудивительно. Вы – Элайт Кроулнобер, и владеете необычайно большим куском Глубоководья.

Она приветственно подняла чашку.

Удивлённый, он выпил в ответ на её тост.

– Мне тоже известно ваше имя. Насколько я понимаю, вы тоже отправляетесь вместе с караваном?

– Последняя предзимняя поездка в Серебристую Луну, – она воспользовалась чашкой, чтобы указать на небольшого человека с острой бородкой и чахлым видом. – Это Миццен Доар – точнее, то, что от него осталось. Немного поистрепался, не правда ли? Слышала, что он обошёл все осенние праздники. Судя по виду, клан беснующихся кобольдов и то полезнее для здоровья, чем вечеринки со знатью.

Это вызвало у эльфа кривую усмешку. Он слышал, что Бронвин обладает тёплыми, но прямолинейными манерами, которые расслабляют людей, и обнаружил, что тоже уязвим к её обаянию. Но постарался держаться настороже.

– Вы с ним знакомы?

– Насколько это необходимо. Он торгует хрусталём и полудрагоценными камнями.

– Но ведь он не единственный, – надавил Элайт. – Торговцев хрусталём хватает – и многие из них куда ближе Серебристой Луны.

– Ваша правда, но никто не сравнится с Мицценом по части ассортимента.

Она огляделась вокруг, как будто проверяя, не слышит ли их кто-нибудь, и только потом продолжила.

– Внешность в этом городе очень важна, – сухо сказала она. – Даже во времена тающих состояний никто не желает расставаться с драгоценностями, и они хранят свои безделушки, но продают отдельные камни по мере необходимости...

– И заменяют их хрусталём, – закончил Элайт.

Бронвин лишь снова пожала плечами, как будто находила это обстоятельство слишком безвкусным, чтобы его озвучивать. Эльф мог понять собеседницу и тоже видел в подобных делах потенциал – особенно для женщины, первым ремеслом которой стало создание поддельных копий монет и драгоценностей.

Он невольно задумался, не вынашивает ли Бронвин других замыслов. Элайт надеялся, что те не слишком похожи на его собственные. Эта женщина ему по-своему нравилась. Контрабандист искренне надеялся, что сможет разобраться со своими делами, не убивая её.

– Камни! – взорвался дварф. – Я не постесняюсь укусить тебя в ответ, длинноногое ты подобие голубя!

Эльф бросил взгляд в ту сторону. Эбенезер тряс одну руку и злобно зыркал на пегаса, с которым хотел подружиться. Крылатая лошадь прожевала сахар, потом издала тонкое ржание, подозрительно похожее на смех.

Элайт изменил своё мнение. Он по-прежнему надеялся, что Бронвин выйдет из этого путешествия целой и невредимой; с другой стороны, он будет рад возможности уменьшить популяцию дварфов Глубоководья хотя бы на одного.

– Ваш... спутник, кажется, нашёл себе достойного противника, – заметил Элайт.

В ответ Бронвин заливисто рассмеялась.

– Вы сами не понимаете, насколько правы. Через час эти двое станут закадычными друзьями. Чем хуже у лошади нрав, тем больше она в итоге нравится Эбенезеру.

– Рискованно, – не без удовлетворения заметил Элайт. – Скакуну необходимо доверять в любых ситуациях. Пегасы летают высоко и знамениты своим норовом.

Улыбка Бронвин не угасла, но тепло покинуло её взгляд.

– Я изо всех сил буду пытаться спасти любого упавшего друга.

Их взгляды на мгновение скрестились, безмолвный вызов был брошен и принят. Элайт сломался первым, инстинктивно сделав небольшой, едва заметный жест, который эльфы использовали в подобных обстоятельствах – гордый, но грациозный жест, отчасти извинение, отчасти признание предотвращённой битвы.

– Д'риенн, – тихо произнесла Бронвин традиционное эльфийское слово, признающее, что потенциального вызова избежали.

Прежде чем захваченный врасплох эльф смог ответить, она отвернулась и направилась к своему другу-дварфу.

Первой мыслью Элайта стала досада на то, что он непроизвольно повёл себя, подчиняясь старым привычкам. Встреча с орлиными всадниками, похоже, повлияла на него сильнее, чем казалось на первый взгляд. Но демонстрация познаний Бронвин его обеспокоила – особенно в отношении настоящей цели его путешествия. Возможно ли, что она знала про эльфийский камень и просто предупреждала его, что они охотятся за одной и той же добычей?

Если так, некоторые могли счесть подобное достойным эльфийского авантюриста жестом. Бронвин, очевидно, изучала культуры, артефактами которых занималась. Элайт наблюдал за женщиной, пока она расслаблено стояла, поглаживая пегаса и не без иронии кивая в ответ на неиссякающие жалобы Эбенезера.

Стиля и храбрости этой женщине не занимать. Будет жаль убивать её. Элайт поднял свою деревянную чашку в её сторону в молчаливом салюте – возможно, прощаясь.

* * * * *

К тому времени, как Эрилин и Данила покинули особняк Элторчулов, ветер с дождём уже выдохлись. Ворота распахнулись перед ними сами по себе. Пара поспешила выйти на улицу, инстинктивно огибая почерневшую дорожку с тем же самым осторожным уважением, которое не позволяло посетителям кладбищ наступать на могилы.

– Ты действительно учился у Элторчулов? Как ты только терпел это место? – спросила Эрилин.

Её спутник пожал плечами и свернул на боковую улочку.

– Лорд Элторчул не так плох. Он очень серьёзно относится к магическому искусству и целиком посвятил себя преподаванию. Ос был слишком погружён в свои исследования, чтобы тратить много времени на студентов.

Эрилин отсутствующе кивнула, едва прислушиваясь к его словам. Слабое, зудящее чувство преследовало её. Она коснулась пальцами ножен лунного клинка и сосредоточилась на магическом предупреждении.

– За нами следят, – напряжённо сообщила она.

Данила оглянулся. Неожиданный ливень очистил улицы от людей, и узкий переулок позади них был безлюден. Тут и там на крупных камнях мостовой собиралась в лужи вода в достаточных количествах, чтобы нельзя было пройти, не замочив ног. Влажные отпечатки принадлежали только им. Солнце решительно просвечивало сквозь тучи. Оно висело практически над головами, не оставляя теней возможным противникам. Он запрокинул голову и осмотрел крыши.

– Пока что я ничего не вижу.

Не замедляя шага, он потянулся в сумку для заклинаний и быстро прочитал чары, которые проявляли действующую поблизости магию. Синий свет заклинания охватил сумку, поющий меч, который он сохранил из-за новизны, и лунный клинок Эрилин. Других чар поблизости не было. Никто не шёл за ними под плащом невидимости.

Когда свет его заклинания угас, предупреждающий сигнал лунного клинка усилился, и меч засиял голубоватым светом.

– За нами следят, – упрямо повторила Эрилин.

Она положила ладонь на рукоять меча, готовясь к битве с их пока что незримым врагом.

Камень у их ног содрогнулся. Эрилин бросила взгляд через плечо, когда один из камней, которыми была вымощена мостовая, взорвался, разлетевшись осколками.

Из открывшейся дыры возникла крупная рептилья голова. Большая когтистая лапа метнулась к сапогам Эрилин.

Она отпрыгнула и выхватила меч. Когда лунный клинок со свистом вырвался на свободу, трен схватился за каменную кромку и вытащил себя наружу одним быстрым, ловким движением. Чудовище достало из-за пояса загнутый нож с крепким клинком и затейливой гардой, созданной, чтобы ловить и ломать мечи.

Эрилин не могла представить себе лучшего оружия для трена. С его длинными лапами рептилия могла легко зажать или сломать меч противника и дотянутся до горла единственным взмахом когтей. Разновидность обычной уловки наёмных убийц: отвлечь внимание на одну угрозу, а потом нанести удар совсем с другой стороны.

Короче говоря, это была не та битва, к которой был подготовлен Данила. Эрилин оглянулась. Бард уже достал оружие и занял позицию рядом с ней.

– Отойди. Это мой бой, – сказала она. Похоже, он не собирался подчиняться, поэтому в качестве объяснения она добавила: – Узкая улица.

Тот помешкал мгновение, затем отодвинулся, чтобы освободить ей пространство для манёвра.

Два таких непохожих убийцы принялись кружить с оружием наизготовку. Нож трена был не длиннее кинжала, но лапы были такими длинными, что его охват не уступал полуэльфийке. Она испытала трена быстрым колющим ударом, который тот принял на изогнутую гарду клинка. Не разрывая дистанцию, он резко дёрнул нож в сторону – вырывая меч со всей своей огромной силой.

Эльфийский металл протестующе завизжал, когда железная гарда скользнула по клинку, затем зафиксировала его и резко вывернула. Клинок похуже мог бы сломаться. Арилин повернулась к трену, подавшись вперёд, чтобы ослабить давление на меч.

Загнутые когти свободной руки трена ударили ей навстречу, целясь в горло. Полуэльфийка вырвала своё оружие, но она находилась слишком близко, чтобы отразить удар. Она выбросила локоть и поймала массивное запястье трена, уводя его вверх и ныряя под лапу.

У трена сбился прицел, но его когти запутались в волосах Эрилин. Та резко дёрнула голову в сторону, и скальп отозвался резкой болью. Она отпрыгнула. Вьющиеся локоны её волосы лентами посыпались с когтей трена, когда он нанёс новый яростный удар.

На этот раз она успела поднять меч. Лунный клинок оставил глубокую борозду в чешуйчатой шкуре на предплечье чудовища. Без остановки Эрилин изменила направление клинка, обрушив его вниз и целя по сухожилиям.

Трен опустил нож вниз для защиты, снова словив меч своей изогнутой гардой. Он занёс мускулистую ногу над сцепившимися клинками, намереваясь ударить по схваченному мечу.

Эрилин ушла, вывернув клинок так, чтобы кромка резанула трену ступню. Тот не успел вовремя остановиться и взревел от ярости и боли, когда острое лезвие глубоко пронзило плоть. Эрилин с силой потянула меч вверх, разрезая толстую чешую и разделяя кость. Когтистая ступня упала на мостовую.

Тварь снова начала кружить, прихрамывая и издавая задыхающееся слабое шипение. Эрилин поворачивалась вслед за треном, подняв меч в защитную позицию. Она догадывалась, к какой тактике может прибегнуть чудовище. И действительно, как только трен заставил её встать спиной к зияющей дыре, он пригнул голову, как бык, и прыгнул на неё, протянув свои лапы в смертоносном объятии.

Эрилин ловко шагнула в сторону и развернулась на одной ноге. Её меч скользнул по рёбрам прыгнувшей твари, прочертив глубокую линию. Она дёрнула клинок назад и вверх, затем вонзила его между ребёр чудовища.

Сжимая меч обеими руками, она прочнее упёрлась ногами в землю на краю дыры и приготовилась. Вес падающего трена чуть не вырвал ей руки из плеч, а неожиданный рывок, когда его тело освободилось, заставил её отшатнуться.

Эрилин упала в руки Данилы и заметила, что тот держит её за пояс – и, скорее всего, схватился за него в тот миг, когда она заколола трена.

– Тебе не следовало вмешиваться, – напомнила она. – Что, если бы всё прошло иначе, и я потянула тебя вниз за собой?

Он повернулся к ней лицом.

– Тогда мне не пришлось бы прыгать за тобой следом.

Кивком она приняла его ответ и бросила взгляд на дыру.

– Нам лучше уходить. Прислушайся. Другие трены скоро закончат.

– Закончат? – его лицо приобрело болезненное выражение, когда Данила понял смысл её слов. – Ты же не хочешь сказать, что эти существа едят своих сородичей? – поинтересовался он, хотя негромкие звуки, доносившиеся из тоннеля внизу, не оставляли особых сомнений.

– Цена неудачи, – заметила Эрилин, пускаясь бежать трусцой. – Кажется, там внизу их пятеро-шестеро. Теперь остальные будут настроены решительнее. Теперь это дело чести. Того, что трены считают честью, точнее.

Данила направился следом.

– Вот это мотивация! Да и воздействием плотного обеда пренебрегать не следует.

Эрилин бросила на него недоумённый взгляд, но всё-таки признала определённую логику в таком мрачном юморе.

– И это тоже, – согласилась она.

Они бежали, пока не достигли широкой людной улицы. Данила затормозил экипаж и пообещал полурослику двойную плату, если тот быстро отвезёт их в Северный квартал. Полурослик тронул экипаж достаточно резко, чтобы вызвать у прохожих гневные возгласы.

Эрилин расслабилась на мягком сидении, уверенная, что упряжка сможет обогнать любых тренов, которые попытаются броситься в погоню.

Но тогда почему её до сих пор продолжало преследовать чувство, что они с Данилой не одни?