Текст книги "Сферы Снов (ЛП)"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

И наконец, оставалась семья Танн, приложившая руку практически ко всем коммерческим предприятиям в городе – по крайней мере в том, что касалось перевозки товаров. Если верить докладам, их потери были незначительны и ограничивались вложениями в этот новый способ путешествия. Если Танны действительно снабдили разбойников нужными сведениями и ресурсами, эти вложения могли быстро окупиться.

Подобные спекуляции заставили Эрилин не на шутку встревожиться. Насколько она знала историю, междоусобная война была для семей Глубоководья не в новинку, и девушку не прельщала перспектива увидеть возвращение старых времён.

Эрилин отыскала в толпе леди Кассандру. Дама была одета в мерцающее серебряно-синее платье, намекающее на чешую русалки, но не подражающее ей напрямую. Кассандра казалась как всегда спокойной и собранной, будто не слышала слухов вовсе и уж тем более не волновалась по их поводу.

С другой стороны, Эрилин заметила, что дама необычайно рано попрощалась с Галиндой Рейвентри. Эрилин последовала за Кассандрой к экипажу и скользнула внутрь, прежде чем испуганный конюх успел захлопнуть дверцу.

– Всё в порядке, Нельсон, – уверенным голосом сказала Кассандра. Бросив красноречивый взгляд на крылья, составляющие часть костюма Эрилин, она подвинулась, освобождая место.

– Скажи кучеру объехать квартал по кругу.

Кассандра молчала до тех пор, пока скрип и грохот экипажа не обеспечил прикрытие их словам. Она смахнула в сторону лениво парившее в воздухе перо.

– В Краю Фей что, какие-то проблемы? Обычно линька – признак тревоги.

– Ох. Простите, – почти обрадованная представившимся поводом, Эрилин оторвала надоедливые крылья и нетерпеливо выбросила их из окна.

– Надеюсь, это важно?

– Скажите мне сами, – полуэльфийка быстро посвятила собеседницу в текущее положение дел. Выражение Кассандры ни разу не выдало никаких признаков огорчения или беспокойства.

– Слухи не совсем безосновательны, – осторожно произнесла она. – Потери Таннов невелики, это правда, но предателем просто не мог быть один из участников консорциума.

– О? И почему же?

– Ответ очевиден, – заметила дама. – Подумай о нашем прошлом – о разрухе Гильдейских войн, когда семьи сражались на улицах. Ни одна семья не может быть настолько глупа, чтобы считать, будто добьётся успеха в подобном предприятии, а значит, никто не осмелится бросить подобный вызов. Только чужаки, которые пытаются отжать свою долю, способны на такой смехотворный поступок.

– Не такой уж и смехотворный, – возразила полуэльфийка. – Судя по всему, при нападении на караван погибли по меньшей мере две дюжины людей и эльфов. Пропал груз. Некоторые могли бы назвать это успехом.

Дама наградила Эрилин снисходительной улыбкой.

– Слухи похожи на пьяниц, – заметила она. – Большую часть времени они бормочут бессмыслицу, но иногда звучит правда, которая иначе осталась бы несказанной.

– Например?

– Взглянем на Элайта Кроулнобера. До сих пор немногие отваживались обвинять эльфийского лорда, а если таковые и находились – они отказывались от обвинений ещё до того, как Совет Лордов успевал собраться и вынести вердикт. Те, кто продолжал упорствовать, никогда не могли отследить преступления эльфа до самого их источника. Но на этот раз Кроулнобер зашёл слишком далеко, и правду о нём начали говорить вслух.

– В этом я сомневаюсь, – немедленно возразила Эрилин. – Я знаю Элайта уже несколько лет. Он не безгрешен, это правда, но я никогда не видела, чтобы он действовал так открыто и опрометчиво. Не просто так его преступления нельзя отследить. Он хитёр.

– Ограбление было хитрым.

– Я видела и получше, – заявила полуэльфийка. – Для засады необходима информация и планирование, но не выдающаяся хитрость. Сомневаюсь, что в этом замешан Элайт.

Кассандра окинула её взглядом холодного недоверия.

– Ты защищаешь его?

– Просто пытаюсь увидеть все руны на страницы. Здесь происходит что-то большее, чем простое нападение разбойников. Данила рассказал вам, что Ос Элторчул был убит тренами. Недавно на Элайта тоже напали трены – в вашем особняке.

Спокойный взгляд знатной дамы даже не дрогнул.

– И я полагаю, ты считаешь семью Танн ответственной за это.

– Пока нет, – отозвалась Эрилин, – но сам Элайт мог так решить.

– Понимаю твою точку зрения, – признала Кассандра, – но тем больше у него причин отомстить, нанеся удар по нашим деловым интересам.

Предположение было логичным, но Эрилин покачала головой.

– Вы знаете, кто погиб в бою? В основном эльфы. Среди них было четверо наших молодых воинов, недавно покинувших Эвермит. Это были орлиные всадники – одни из самых уважаемых эльфийских солдат. Что бы ни делал Элайт, кем бы ни являлся, не могу поверить, что он обрёк этих юношей на смерть.

– Почему нет? Если в легендах и кабацких байках есть хоть доля правды, за всю свою ужасную жизнь Элайт Кроулнобер совершил несколько сотен убийств, почти не останавливаясь, чтобы вытереть клинок.

– Он не убивал эльфов, – настаивала Эрилин. – Насколько я знаю, эльфов – никогда. Признаю, что в этом мало благородства, но есть определённое постоянство. Всё, что я знаю об Элайте Кроулнобере, заставляет меня считать его невиновным в этом ограблении.

Кассандра откинулась на спинку сидения и ледяным взором посмотрела на девушку.

– Ты должна понимать, к чему клонишь. Ты обвиняешь по крайней мере одну благородную семью в предательстве, грабеже и убийстве. Это очень серьёзное обвинение.

Полуэльфийка не дрогнула.

– Кто-то заранее знал маршрут каравана и устроил засаду. Кто-то несёт ответственность за смерть этих эльфов. Мой долг – проследить, чтобы виновник заплатил по счетам. Если по какой-то причине не справлюсь я, этим скорее всего займётся Элайт. Иногда стоит прислушаться к тому, что говорят слухи. Не надо нас с ним недооценивать.

Губы женщины дрогнули.

– Я возьму на заметку, – с неожиданной ноткой мрачного веселья отозвалась она. – Полагаю, мне следует поблагодарить тебя за предупреждение.

– Не стоит. Просто ни с кем не делитесь.

– По рукам, – согласилась знатная дама. – В любом случае, я вряд ли стану рассказывать, что спутница моего сына – предполагаемая убийца, о чём ты при каждом удобном случае мне напоминаешь – рыщет среди знати в поисках предателя. Вокруг и так достаточно скандалов – только ещё одного не хватало!

Она покосилась на Эрилин.

– Тебя как-нибудь можно разубедить?

– Никак.

Кассандра кивнула, как будто ожидала такого ответа.

– В таком случае, у меня тоже найдётся для тебя предупреждение. Это расследование ничем хорошим не кончится – ни для тебя, ни для Данилы. По крайней мере, держи глаза открытыми, а меч – по рукой, и убедись, что хорошо приглядываешь за моим сыном.

– Я занимаюсь этим последние шесть лет, – напряжённо сказала Эрилин.

– Неужели? Какое чудо, раз тебя так редко видят в его обществе. Не волнуйся. Твоя преданность эльфийскому народу достойна уважения, не сомневаюсь. О, мы вернулись к воротам. Ты, конечно же, возвратишься на бал.

Это был не вопрос, а приказание. Поскольку Эрилин не видела особого смысла в продолжении интервью, она покинула экипаж и смотрела, как он уезжает.

Слова леди Кассандры глубоко её обеспокоили. От мелких уколов и тонкого сарказма Кассандры она до сих пор отмахивалась, как от назойливых мошек. Эрилин привыкла к пренебрежению. Когда дело касалось изящных оскорблений, даже самый высокомерный дворянин не мог сравниться с эльфами – а полуэльфы были любимой целью для эльфийских камней и стрел.

Однако на сей раз всё было иначе, и Кассандра недвусмысленно дала это понять. Как умелая мечница, Кассандра преодолела защиту Эрилин и нанесла удар прямо в сердце. Она использовала самый острый меч – болезненную правду, сказанную без всяких увёрток.

– Правда – острейший клинок, – прошептала Эрилин. Эти слова укрепили её решимость. Девушка подобрала мерцающие юбки и направилась в особняк Рейвентри. Они с Данилой узнают истину, и это оружие поможет расправиться с обманом и кознями. Правда всё исправит.

Взгляд наёмницы ухватил небольшое подрагивающее движение. Резкий осенний ветер прижал одно из её оторванных крыльев к каменной стене, окружавшей сад Галинды. Крыло лежало там, как умирающая птица, почти прозрачное среди темноты камней и кружившихся сухих листьев.

Эрилин не верила в приметы, но фальшивые крылья показались ей предзнаменованием. Она отбросила иллюзии, и результатом стала смерть. Хотя её решимость докопаться до истины осталась непоколебима, девушка не могла не задуматься, кто ещё падёт от этого острого клинка.

* * * * *

Лилли быстро собрала вещи, готовясь покинуть Глубоководье и отправиться навстречу свободе. Собираться было легко – несколько предметов одежды, её драгоценные сферы снов, костяной гребень, в котором не хватало всего нескольких зубцов, побитая оловянная кружка и небольшой, но ухоженный набор ножей и отмычек.

Она замешкалась, прежде чем положить воровские инструменты в мешок, поскольку они казались неподходящими для предстоящего светлого будущего. После некоторых раздумий, она сунула их внутрь и крепко завязала узел. Девушка никогда не знает, что может ей пригодиться.

Резко распахнулась, ударив о стену, дверь. Лилли вздрогнула и потянулась к оружию. Слишком поздно – она вспомнила, что сложила ножи в мешок.

Изабо влетела внутрь, как лист на ветру, исступлённая и растрёпанная даже сильнее, чем в битве.

– Ты выглядишь так, будто увидела призрака, – сообщила Лилли, – причём не особенно дружелюбного.

Это вызвало слабую, болезненную усмешку на бледных губах женщины. Она немного собралась, но продолжала шагать по маленькой комнате, как будто разыскивая нечто жизненно важное. Казалось, её особенно интересует раздувшийся мешок. Разглядывая его, Изабо начала играться с завязками, удерживающими её собственный кошелёк.

– Ты уезжаешь?

Лилли сунула мешок за спину.

– Я просто собрала вещи для прачки, только и всего.

Женщина какое-то время её рассматривала, потом улыбнулась.

– Внизу о тебе расспрашивали мужчина и женщина.

У Лилли дрогнуло сердце. Изабо знала о запланированном побеге!

– Конечно, – продолжала женщина, – я притворилась тобой, узнав, что их интересует. У меня есть причина покинуть город на несколько дней. Ты же не возражаешь, если я займу твоё место, правда?

Прежде чем Лилли смогла пошевелиться, женщина взмахнула своим кошелём и нанесла Лилли болезненный удар по уху, от которого в голове зазвенело. Комната закружилась, и неожиданно служанка почувствовала под коленями твёрдые половицы.

Изабо подобрала юбки и ударила Лилли ногой под рёбра. Не в силах вдохнуть, воровка не смогла бороться, когда Изабо засунула надушённый платок ей в рот.

Женщина присела рядом с ней. Она прижала ладонь к губам и подула, как будто посылая воздушный поцелуй. Красный порошок облачком окутал лицо Лилли.

Лилли сделала испуганный вдох. Она сразу же осознала свою ошибку. Девушку быстро охватила вялость, затуманив путь между волей к действию и способностью двигаться. Это походило на воздействие сферы сновидений, только без забвения и без удовольствия. Хотя Лилли не могла управлять своим телом, она отчётливо ощущала всё, что с ним происходит. Она почувствовала второй оглушающий удар по голове и ощутила, как стягивается узел на запястьях. В нос ударил сухой запах пыли, когда Изабо затолкала её под кровать.

Сквозь парализующую дымку Лили услышала скрип старых деревянных ступеней, сообщающий о прибытии её предполагавшейся спасительницы. Она безрезультатно пыталась найти способ заявить о своём присутствии. Наконец, с растущим отчаянием она услышала, как Изабо притворяется ею и занимает её место.

Женщина-арфистка была такой же маленькой и тонкой, как Лилли. Хотя её рыжие волосы не были настолько густыми, светлыми и блестящими, она всё равно была неплохой заменой. Арфистка натянула лишнее платье, которое Изабо достала из сумки Лилли, и вручила Изабо верхнюю рубаху и штаны, в которых вошла в таверну. Синтия выразила озадаченность тёмными волосами Изабо, но легко приняла рассказанную той историю о внезапном желании замаскироваться, исполненном с помощью ученика мага и заклинания за пять медяков. Лилли не винила арфистку за её доверчивость. К собственному сожалению она знала, насколько убедительной может быть воровка.

Когда женщины поменялись местами, Изабо скользнула по лестнице в переулок, к ожидавшей снаружи повозке.

Койка опасно провисла, когда сверху уселась юная арфистка. Синтия принялась скучающе напевать себе под нос, чтобы провести время до закрытия таверны. Тогда на улицах будет достаточно темно, чтобы сохранить фальшивую личину, когда она выскользнет наружу.

Лестница снова заскрипела, на этот раз – с большим протестом. Синтия встала и подкралась к двери. Она упёрлась ногами в пол, когда дверь начала медленно открываться.

Лилли первой увидела создание – и узнала его по огромным когтистым лапам. Она собрала всю свою силу и волю в напрасной попытке закричать.

Тишину нарушил не её голос, а неожиданный шорох шагов трена. Существо бросилось вперёд, развернулось и хрюкнуло, вложив все силы в единственный удар.

Даже получись у Лилли закричать, времени на это не осталось. Арфистка рухнула на пол. Глаза Лилли широко распахнулись от ужаса, когда под Синтией большой лужей растеклась кровь. Красное пятно толстыми струйками поползло к ней. Струйки показались напуганной девушке скрюченными пальцами, указывающими на её укрытие.

И всё равно она вздрогнула, когда крупная зелёная рука сунулась под койку и загребла в горсть её юбки. Существо одним рывком вытащило девушку наружу, затем поставило на ноги.

Каким-то затуманенным уголком сознания Лилли поняла, что может стоять без посторонней помощи. Яд Изабо начал выветриваться. Но ужас был почти таким же парализующим. Она стояла неподвижно, как мышь перед хищником, сухим, неморгающим взглядом широко распахнутых глаз глядя на клыкастую усмешку трена.

– У тебя бывают очень интересные грёзы, – музыкальным голосом заметило чудовище. – Жаль будет обрывать их. Но, видишь ли, это необходимо. Шаг к тому, чего я крайне желаю. Как и этого.

Трен поднял кусок пергамента. Это была записка, украденная Изабо у бородача. Там в подробностях излагался маршрут небесного каравана. Страница заканчивалась подписью. Имя принадлежало её тайному любовнику.

– Они найдут тебя и узнают, что ты сделала. Конечно, обвинят твоего красавчика. Он заплатит за каждую потерю, каждую смерть. Как и твоя семья, разумеется. О да, семья Танн тоже заплатит.

Лилли покачала головой; крохотный жест мучительного отрицания. Её любовник не имеет к этому никакого отношения! Она была воровкой, а не он! Никогда, никогда она не желала никому смерти!

Пока девушка пыталась произнести слова протеста, существо перед ней начало меняться. Толстое тело стало длиннее и тоньше, черты – острее.

Лилли вспомнила, что знает про Изабо Тион, и решила, что понимает, от какого врага та сбежала. Но Изабо украла её побег и вместо себя оставила этому красивому монстру Лилли.

Смертоносный посетитель улыбнулся, как будто довольный тем, что жертва понимает его истинную природу и намерения. Затем его улыбка ужасающе расширилась, а лицо удлинилось, превращаясь в рептилье рыло. На морде проступила чешуя. На клыках фальшивого трена повисла ниточка слюны. Он поднял когти, уже измазанные кровью Синтии, и с демонстративной неторопливостью их согнул. В глазах чудовища виднелось злобное удовольствие. Он намеревался насытиться её страхом, как настоящие трены насытились бы плотью.

Лилли не стала закрывать глаза. Пускай ей и было отказано в благородной жизни, но смерть она выберет себе сама.

Изо всех сил, которые могла собрать, она боролась с парализующим ядом. Задрав подбородок со смесью отваги и гордости, она спокойно посмотрела на существо, когда смертоносные когти нанесли удар.

Глава Двенадцатая

Следующее утро выдалось светлым и безоблачным. К западу от Глубоководья, за северными вратами, лежали раскидистые луга и приятный лес за ними. Это было любимое место для игр привилегированного городского класса, прекрасно подходящее для охоты и скачек. Лай гончих и азартные крики наездников вдалеке говорили о загнанной в нору лисе. Синие небеса были усеяны мелкими точками охотящихся соколов. Звучали глухие, далёкие удары – загонщики колотили по деревьям, пугая дичь, чтобы направить её к поджидающим охотникам.

Несмотря на звуки охоты, открывающийся взгляду ландшафт не марали человеческие компании. В воздухе висел запах осени; высыхающие дубовые листья, неуловимый аромат поздних цветов, сладость яблок и сидра, исходящая от телег, что катились в сторону городского рынка по утрамбованной грунтовой дороге. Элайт Кроулнобер пытался сконцентрироваться на этих прекрасных вещах и забыть о неприязни к женщине, которая ехала рядом.

В такой прекрасный день это должно было быть несложно. Под Элайтом была его лучшая серебристая лошадь, а на передней луке седла ехал – без привязи и клобука – охотничий сокол.

Небольшой «дамский сокол», которого несла Мирна Кассалантер, был скован по человеческому обычаю и ехал на кожаном наруче на запястье девушки. Эльф воздержался от комментариев. Если эльф способен терпеть общество этой ужасной женщины, если может вежливо улыбаться, пока она злорадно расправляется с репутацией людей своего круга, значит, ему по силам не думать про её обращение с охотничьими птицами. Да и потом, какое до этого дело эльфу, внутренняя тьма которого превосходит и подчиняет себе мрак Мхаоркиира?

Наконец, женщина сняла с сокола колпачок и подбросила птицу в воздух. Крошечный хищник благодарно взмыл в небо в поисках добычи и свободы на час.

– С вашей стороны весьма разумно заняться этим делом, – сказала Мирна, возвращаясь к вопросу, который привёл их к этой дискуссии. – Ходит множество слухов о плохом обращении семьи Гандвинд с эльфийскими рабочими. Шепчут, что лорд Гандвинд знал про готовящееся нападение на небесный караван и воспользовался эльфами, как пушечным мясом.

Она неприятно улыбнулась.

– Вы наверняка сможете извлечь выгоду из этой ситуации. Со службы Гандвиндам уйдёт немало эльфов, которым придётся искать новую работу. Вы сможете заручиться их услугами значительно дешевле текущей ставки.

Элайт не стал комментировать этот совет.

– Важная информация, – признал он. Так и было. Иначе он не распустил бы эти слухи.

– Семья Ильзиммеров тоже оказалась под пристальным вниманием, – с наслаждением продолжила Мирна. – Вы также можете найти способ этим воспользоваться. Ходит особенно сочная история о Саймоне Ильзиммере, мелком маге, который любит посещать куртизанок в обличье оборотня. Лишь немногие из городских спутниц готовы иметь с ним дело.

– Такие вещи вряд ли принесут какую-то выгоду, – сухо сказал Элайт, – а распространение подобных историй делает вас непопулярной особой.

– Как раз напротив! Общество жаждет подобных скандалов.

Эльф был вынужден признать – про себя – что Мирна пугающе точно оценивает человеческую природу.

– Возможно, я смогу отплатить вам похожим рассказом, – предложил Элайт. Когда Мирна нетерпеливо кивнула, он добавил: – Ходят слухи, что лорд Гандвинд разозлился на свою младшую дочь, Белинду, которая завела интрижку с одним из эльфийских конюхов.

Женщина радостно захлопала в ладоши.

– Ох, это просто бесценно! Белинда Гандвинд, кто бы мог подумать! Глядя на эту надменную маленькую девку, можно подумать, что у неё на груди не растает и ледяное ожерелье. Конюх – и так достаточный повод для скандала, но эльф! Вы не представляете, как знать презирает подобные союзы.

– Поверьте мне, представляю, – заметил контрабандист, подумав о пятерых убийцах-тренах и благородной семье, которая их наняла, чтобы расправиться с ним. Этот долг скоро будет уплачен, покушение на его жизнь – отомщено. Его дела в Порту Черепа и Глубоководье продолжатся без помех, поскольку люди, у которых был повод ему помешать, будут крайне заняты в другом месте. Как только пыль уляжется, они скорее всего уже не смогут бросить ему вызов, по крайней мере – на какое-то очень, очень долгое время.

Возможно, это чересчур, но контрабандист считал, что слишком задержался с оплатой.

* * * * *

Костюмированный бал длился до рассвета. Гости Галинды Рейвентри поприветствовали новый день, затем разошлись, чтобы выспаться. Данила и Эрилин тоже покинули бал. Сменив костюмы на менее затейливую одежду, они направились в «Любопытное Прошлое» навестить Бронвин.

Молодая торговка была недовольна результатами поездки.

– Я нашла одну из хрустальных сфер, которые вы ищете, – сказала она. – Остальные пропали, прежде чем я достигла лавки Миццена. Но я обнаружила крайне интересный камень.

Она рассказала им про рубин – и о своих подозрениях, что тот может содержать какую-то магию.

Эрилин, которая слушала рассказ весьма рассеяно, вдруг резко выпрямилась.

– Этот камень; он был размером с сушеную фасолину, идеально круглый, с небольшими гранями, поднимающимися к плоской поверхности?

Бронвин кивнула.

– Да. Ты его знаешь?

Полуэльфийка встала и зашагала по помещению.

– Вряд ли найдётся эльф, который его не знает! Ты слышала о камнях киира?

– Кажется, это какие-то камни памяти, – медленно ответила Бронвин. – Артефакты из древних времён. Семейные камни, которые передаются из поколения в поколение. Легенда гласит, что они содержат в себе накопленную мудрость праотцов.

– Не легенда, – напряжённо сказала Эрилин. – Факт. Давным-давно один из владельцев киира обернулся ко злу, и его семейный камень каким-то образом исказился, отражая своего владельца. Рубин превратился в вора воспоминаний – воспоминаний других людей. Мхаоркиира, как он обычно известен, был утрачен несколько веков назад. Не один отряд искателей приключений потратил годы на его поиски. Неприятности идут за ним по пятам. Большинство владельцев Мхаоркиира были испорчены его силой.

– И его забрали разбойники, – сказал Данила искажённым от гнева голосом. – Скорее всего, его продадут, как простой камень, не понимая, какая вещь оказалась у них в руках!

– Это уже произошло, – сообщила ему Бронвин. – Я отследила рубин до скупщика здесь, в Глубоководье. После небольшого убеждения он описал девушку, которая продала ему рубин.

Бронвин кратко пересказала описание: молодая женщина, красивая, фигуристая, рыжеватая блондинка, опрятная, но небогато одетая. Хорошая речь, но с характерным говором Портового квартала.

– Знаете кого-нибудь подходящего?

Эрилин и Данила обменялись обеспокоенными взглядами.

– Звучит поразительно похоже на нашу недавнюю знакомую, – признал бард. – Я немедленно этим займусь. Что касается камня – полагаю, у скупщика его больше нет, иначе ты бы его приобрела. Скупщик что-нибудь рассказал о покупателе?

– Ничто не могло заставить его расстаться с этой информацией, но я подозреваю, что руку к покупке приложил Элайт Кроулнобер. Он упоминал рубин во время поездки, и он великолепно умеет запугивать людей, – заключила Бронвин.

За её словами последовало долгое, обеспокоенное молчание. Спустя несколько секунд она спросила:

– Я могу сделать что-нибудь ещё?

Эрилин покачала головой и встала.

– Не лезь в это. Чудо, что Элайт оставил тебя в живых. Не провоцируй его – тем более, сейчас.

Она быстрым и целеустремлённым шагом покинула лавку, направляясь к Башне Чёрного Посоха.

– Что ты делаешь? – спросил Данила осторожным тоном человека, который уже знает ответ, и тот ему совсем не нравится.

– Ты говорил, что у Хелбена были эльфийские предки. Он знает о волшебных предметах больше, чем кто-либо другой из моих знакомых, так что должен знать кое-что и о камнях киира. Мы собираемся с ним поговорить.

– Неужели? – пробормотал Дан.

Но больше он возражать не стал. Вместо этого бард прочитал быстрое заклинание, которое провело их через плотный чёрный камень внешней стены, и ещё одно, чтобы попасть внутрь башни архимага.

Хелбен был дома, занимаясь троицей учеников. Он оставил студентов на попечение Лаэраль и провёл посетителей в личный кабинет, где с угрюмым вниманием выслушал их историю.

– Вот что меня беспокоит. Возможна ли связь между Мхаоркиира и сферами снов? – подытожила Эрилин.

– Вполне возможна, – согласился архимаг. Он надолго замолчал. – По этой причине вам следует оставить это дело.

– Это непросто. Если Элайт заполучил киира, его следует предупредить о сопутствующей опасности, – запротестовал Данила.

– Он знает, – сухо сказал Хелбен. – Мхаоркиира легендарен. Из-за его участия цена простого использования сферы снов становится необычайно высока.

– Это не всё, – добавил архимаг. – Вы должны понимать, что этот конкретный киира может обратить владельца ко злу. Осмелюсь заявить, что ваш друг по собственной воле уже сделал несколько шагов по этому пути.

– Согласна, – подтвердила Эрилин. – В руках Элайта Мхаоркиира необычайно опасен. Рубин может уничтожить те немногие останки эльфийской чести, которыми ещё обладает Элайт.

Она повернулась к Даниле. Лицо полуэльфийки было мрачным.

– Клятва Друга Эльфов бледнеет в сравнении с силой этого артефакта. Что бы ни задумал Элайт, он не поблагодарит тебя за вмешательство. Дам тебе тот же совет, что и Бронвин: держись от него подальше. С Элайтом нужно разобраться, но эта задача не для тех людей, которые хотят ему доверять.

Данила поколебался, затем сдался под грузом доказательств.

– Я последую твоему совету, – с глубоким сожалением согласился он.

* * * * *

Из Башни Чёрного Посоха Данила отправился в небольшую таверну, где часто встречался со своими бывшими подчинёнными-арфистами. В назначенное время Гектор был там – с удовлетворённым выражением на узком, веснушчатом лице.

– Я так понимаю, всё прошло хорошо, – сказал Данила, скользнув в деревянную кабинку напротив товарища.

Невысокий мужчина кивнул.

– Мне предстоит ещё встретиться с сестрой, но это мелочи. Синтия сказала, что она переждёт ночь и, если потребуется, утро, чтобы убедить любых соглядатаев, что женщина не покидала комнату.

– Наша подопечная достигла деревни без происшествий?

– Пришла и ушла, – подтвердил Гектор. – Но за городом ей не понравилось. Слышал, что она постоянно жаловалась. Наш человек снабдил её лошадью и сбруей, и она отправилась в путь в одиночку.

Он пожал плечами.

– По правде говоря, он был счастлив от неё избавиться,. Я не видел причин возражать. Решил, что за городом она в безопасности.

Это казалось совсем непохожим на гостеприимную и весёлую девушку, с которой встречался Данила. Его охватило беспокойство.

– Эта женщина. Опиши её.

Гектор коротко и невесело рассмеялся.

– Сначала пообещай, что ты не будешь говорить таких же слов про мою жену, мать или священника.

Беспокойство Данилы усилилось.

– Сосредоточься на внешности, раз у неё такой мерзкий характер.

– Это легко, – согласился мужчина, – только с тем же условием. Помогите мне боги, какие у неё формы! Единственная вещь, которая торчит так же гордо и высоко, хоть и с меньшей поддержкой – это Лунный мост в Серебристой Луне. У неё красивое лицо, хотя мужчине требуется время, чтобы поднять взгляд так высоко. Глаза цвета зимнего стаута в чистой кружке. Волосы, как чёрное облако.

Данила встал так резко, что опрокинул деревянную скамью.

– Проклятье, Гектор, ты забрал не ту женщину!

Выражение чистого ужаса мелькнуло на лице молодого арфиста, смятение настолько искреннее, что Данила захотел объяснить ситуацию, убедить Гектора, что это не его вина. Но это должно было подождать.

Бард бросился прочь из таверны и помчался в Портовый квартал так, будто за ним по пятам гнались демоны. Он спрыгнул с лошади и оставил коня непривязанным перед «Поддатым Рыбаком», затем бросился через всю таверну и вверх по задней лестнице.

Его окрикнул вышибала-полуогр и бросился следом по ступеням. Вышибалу остановил кончик меча Эрилин. Удерживая сверкающее оружие в вытянутой руке, она стояла наверху лестницы, преградив полуогру путь. Её лицо было застывшим и мрачным, губы стиснуты в тонкую прямую линию.

– Меня привёл сюда лунный клинок, – сказала она Даниле. – Но предупреждение опоздало. Соберись с духом.

Слова девушки были не совсем неожиданными. Но чего Данила не ожидал, так это сокрушительного, почти всепоглощающего чувства горя. Он оставил Эрилин разбираться с полуогром и скользнул в тихую комнату. Долгое время он просто стоял, разглядывая открывшуюся картину.

Синтия распростёрлась на полу. Её тонкое тело было одето в изношенную и штопанную одежду прислуги. Её горло рассекли до костей. Кровь собралась в лужу на полу, которая сливалась с ещё одной лужей из другого источника.

Лилли лежала на боку. Её глаза были распахнуты, спокойно глядя в будущее, которое для неё уже не настанет.

Данила опустился на колено и нежно прикрыл девушке веки. Скорбь разрывала его – утрата этого жизнерадостного характера, радости, которую он мог бы подарить сестре, а она – ему.

В глазах стояли слёзы, когда бард снял с мизинца золотое кольцо с гравировкой лошади и ворона семейного герба Таннов. Он положил кольцо в ладонь Лилли и поднёс к губам маленькие, холодные пальцы.