Текст книги "Сферы Снов (ЛП)"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Отсюда уйдёт только один, – сказал Реп.

–Согласен, – эльф достал меч и начал кружить.

Реп повернулся, чтобы держать эльфа перед собой, но стал дожидаться первой атаки. Элайт повиновался, нанеся молниеносный удар сверху.

Прежде чем наёмник успел парировать, Элайт развернулся и шагнул мимо. Его меч просвистел на волоске от уха Репа. Обратным движением он опустил меч вниз и резанул по задней части кожаных штанов мужчины.

Реп взвыл и резко повернулся к эльфу, бросаясь на него, но Элайта там больше не было. Эльф двигался вместе с противником, держась сразу за границей его бокового зрения. Следующая атака обрушилась сверху, оставив тонкую линию на щеке мужчины.

Эльф отпрыгнул на шаг и дал Репу шанс встретить его лицом к лицу. Наёмник перешёл в наступление быстрым вихрем сильных ударов. Элайт ловко парировал каждый из них экономными, почти презрительными движениями. Долгое время он просто оборонялся, одна рука – на рукояти меча, другая – легко лежит на бедре, ноги не двигаются. Его слабая, насмешливая ухмылка не угасала. Элайт собирался посмаковать расправу.

Наконец Реп попятился. Они кружили друг напротив друга, опустив мечи в оборонительных стойках, пока человек пытался отдышаться. Реп завёл руку за спину, чтобы ощупать первую рану. Рука вернулась окровавленной. Он вытер пятно о рубаху и послал эльфу кривую ухмылку.

– Частенько слышал, что эльфы любят нападать на мужчин сзади, если ты понимаешь, о чём я.

Элайт пропустил грубый комментарий мимо ушей.

– Считай, что тебе повезло. Я мог бы подсечь тебе сухожилия, – заметил он.

Это замечание стёрло усмешку с лица Репа. Его бравада пропала, когда он понял, что эльф говорит правду, и осознал, что схватка могла закончиться легко и быстро. Взгляд Репа потемнел, когда мужчина представил, что лежит беспомощный, не в силах встать, не способный ни на что, кроме последнего удара.

– Никаких игр, – мрачно сказал Реп. – Давай покончим с этим.

Он бросился на противника, высоко подняв меч обеими руками, и с силой обрушил клинок на эльфа, поставив всё на своё превосходство в размере и силе.

Элайт молниеносно ушёл в сторону, не пытаясь парировать могучий удар, но Реп не отступал, колотя по эльфу, осыпая его ударами со всей своей силой и яростью.

Элайт был вынужден признать, что эта стратегия была хороша. Ему пришлось двумя руками перехватить собственный меч и снизить темп. Он был меньше и проворнее, а атаки Репа превратили поединок в испытание силы. Чтобы компенсировать различия, эльф подошёл близко, опасно близко, чтобы он мог принимать яростные удары на участок лезвия у рукояти своего оружия. Он был достаточно близко, чтобы воспользоваться вторым оружием, когда представится возможность.

Реп понял его стратегию и начал отступать. Эльф давил на него, преследовал, повторяя каждый шаг и встречая каждый удар. С растущим отчаянием мужчина ударил кулаком после очередного выпада. Эльф наклонился вбок, уворачиваясь, затем резанул мечом вниз, обрушив его на запястье Репа, прежде чем тот смог его убрать. Клинок поймал мужчину под локтем и глубоко впился в плоть. Солдат немедленно стиснул кулак и прижал руку к плечу, чтобы замедлить кровь. Он угрюмо продолжил битву, уже с меньшей силой, поскольку теперь мог сражаться только одной рукой.

Медленно, настойчиво, эльф уводил лязгающие клинки вверх. Их мечи скрестились над головами. Реп сумел завести свою изогнутую гарду под клинок Элайта. С триумфальной ухмылкой он изо всех сил рванул меч вверх, надеясь, что рост поможет ему вырвать оружие из руки эльфа.

Элайт просто отпустил меч.

Солдат покачнулся, слишком поздно осознав свою ошибку. Элайт скрестил руки и вытащил двойные ножи из ножен на запястьях. Со скоростью змеи он ринулся в наступление и резанул обоими клинками по оставшемуся без защиты горлу противника.

Меч Репа зазвенел на деревянном полу. Реп соскользнул по стене, шевеля губами, пытаясь произнести последнее проклятие. В уголках рта проступили кровавые пузыри. Воля, характер и сама жизнь покинули его взгляд; там осталась лишь ненависть. Эльф наблюдал, как угасает этот последний тёмный свет.

Элайт посмотрел на тонкие кинжалы у себя в руках. Это были кинжалы Амкатра, лучшее оружие человеческой работы в городе. Без сожалений и без промедления он бросил первый, а потом и второй клинок в бывшего солдата Ильзиммеров.

– Пускай думают, что хотят, – прошептал эльф. Он развернулся и растворился в тенях, с удовольствием размышляя о том, к чему приведёт его поступок.

Глава Пятнадцатая

Странная троица – человек-бард, воительница-полуэльфийка и призрачная тень – блуждали по городу почти всё утро. Наконец Данила остановился в саду на крыше, недоступному пристальным взглядам и открытому лишь грифоньим всадникам, лениво кружившим среди облаков. Он надеялся, что легендарное зрение орлиноголовых зверей окажется недостаточно острым, чтобы различить призрачную эльфийскую женщину рядом с Эрилин, опиравшуюся на такой же призрачный меч.

– Мне нужно выяснить, кто убил Лилли, – наконец выпалил Данила.

Эрилин наградила его долгим оценивающим взглядом. Она отвернулась и упёрлась локтями в стену сада.

– Разве я пыталась тебя отговоришь?

– Нет. Нет, конечно нет, но ты должна позволить мне продолжать в одиночку.

Полуэльфийка выпрямилась и бросила на него вызывающий взгляд.

– Об этом забудь.

Он помотал головой и достал небольшую мерцающую сферу из своего сапога.

– Разве ты не видишь? Что-то искажает магию. Наверняка это сферы снов.

Его взгляд устремился к дальнем концу крыши. Тасситалия практически исчезла. Оставались только едва заметные очертания, невидимые, если смотреть прямо на них.

– Я ношу с собой эту сферу с того дня, как погибла Лилли. И в результате магия твоего меча серьёзно исказилась.

– Как и твои заклинания. И на званом вечере Таннов случилось то же самое. Ос Элторчул принёс с собой несколько сфер, чтобы показать их группе волшебников и купеческих лордов.

– Я взял одну у Изабо, – добавил он. – Да. Теперь я это понял.

Эрилин шагнула ближе.

– Я – это не только мой меч, – твёрдо сказала она. – А ты – это не только твоя магия.

Он наградил её слабой улыбкой.

– Ты всегда говорила, что в Глубоководье слишком много волшебства. Похоже, нам представилась возможность обойтись какое-то время без него.

– Давай браться за дело. Предположим, что Лилли была с разбойниками, которые напали на небесный караван, и начнём с этого.

Они прошли по городским крышам к особняку Гандвиндов. Когда они приблизились, Данила заметил несколько подразделений стражи, расхаживающих вокруг, слишком заметных в своей чёрно-зелёной униформе.

Они спустились на улицу и подошли к особняку.

– Никто не заходит, никто не выходит, – объявила мрачная женщина, стоявшая у бокового входа.

– Что здесь произошло?

Стражница устремила сокрушительный взгляд на Данилу.

– Уходите, сэр. В настоящее время семья Гандвиндов не принимает гостей.

Данила повернулся к Эрилин, но девушка исчезла. Он вежливо кивнул стражнице и пошёл дальше, обходя ограждённый стеной особняк по кругу и замечая расположение деревьев на улице. Он остановился через два двора, потом сел под раскидистым дубом.

Несколько секунд спустя он услышал слабый шорох в ветвях. Он поднял взгляд, когда Эрилин спустилась на самую низкую ветку и легко спрыгнула на землю рядом.

– Ну? – спросил он.

– Один из слуг нашёл Белинду Гандвинд, младшую дочь, мёртвой в конюшнях. Она была с эльфийским конюхом, единственным представителем народа эльфов, который остался у семьи на службе. Похоже, у него были на то личные причины. Ходили слухи о Белинде и её любовнике. Прислуга слышала семейные ссоры по этому поводу. Они заставляли девушку бросить его. Семья утверждает, что её смерть – самоубийство влюблённых.

– Ты в это не веришь.

Эрилин бросила на него недоумённый взгляд.

– Нашедшие их слуги говорят, что тела были в стогу сена, а не висели на балках.

– Но разве этого достаточно, чтобы заявить, что Гандвинды ошибаются?

– Приятно знать, что ты никого в последнее время не душил, – сухо заметила Эрилин. – Эта задача требует немалой физической силы и решительности. Сложно это сделать, когда тебя отвлекают, и как по мне, если тебя самого в то же время душат – это весьма отвлекающе. Вряд ли они сумели бы убить друг друга и умереть одновременно.

– Им потребовалось бы чувство времени настоящего барда, – согласился Данила. – Я так понимаю, стража на историю Гандвиндов не купилась.

– Они не слышали ничего, кроме истории Гандвиндов. Слуг, которые рассказали мне об этом, вынуждают молчать. Давай не будем здесь задерживаться – вон тот стражник обратил на нас внимание.

На ходу Данила пытался разложить всё по полочкам. Как и Эрилин, он сомневался, что Белинда Гандвинд и её любовник совершили самоубийство.

Тогда кто? Семья Гандвинд, под влиянием предубеждённости касательно связи с эльфами? Если так, значит Данила всю жизнь прожил среди существ, ещё более жестоких, чем трены.

– Они пожирают собственных сородичей, – прошептал он. – Это дело чести.

Эрилин бросила на него пристальный, обеспокоенный взгляд.

– Ты действительно считаешь, что дело в этом?

– Сложно игнорировать такую возможность. Если я могу подозревать собственную семью в попытках избавиться от связей с эльфами, почему не подозревать Гандвиндов?

– Это не объясняет гибели Оса.

– Нет. Нет, не объясняет, и это только углубит скандал, касающийся Гандвиндов и эльфийского народа. Может быть, это станет концом богатства Гандвиндов.

Данила резко остановился, когда его разум воспроизвёл жестокий спор между лордом Гандвиндом и леди Кассандрой.

– Может быть, это станет концом для богатства Гандвиндов, – повторил он. – Смерть Белинды и её эльфийского возлюбленного придаст вес любым сплетням, направленным против их семьи. У кого есть причины совершать подобное?

– На ум приходит одно имя, – сказала Эрилин. – Имя того, кто видел, как погибли эльфы при нападении на караван, и теперь хочет расплатиться за это с Гандвиндами.

Данила покачал головой.

– Не Элайт, – упорно возразил он. – В этом просто нет смысла.

– Возможно, и не должно быть, – указала она. – Помни, что у него может быть Мхаоркиира. Те, кто попадали под воздействие тёмного камня в прошлом, совершали странные и чудовищные поступки, которые имели смысл только для них самих.

– Возможно, – признал бард. – Некоторые люди наверняка в это поверят, но не лорд Гандвинд. Он попытается обвинить кого-то другого.

– О? – осторожно произнесла она.

– Танны, Ильзиммеры, Гандвинды, Амкатра, – сказал Данила, загибая пальцы. – Четыре семьи, профинансировавшие злополучный караван. Все подозревают друг друга в предательстве и организации нападения. Возможно, трены – не единственные существа, которые отвечают вендеттой на атаку представителей своего клана.

Эрилин медленно кивнула, проследив за ходом его мыслей.

– Если так, каждая из этих недавних ран – дело чужих рук.

– Если так, – добавил он, – значит, скоро снова наступит время Гильдейских войн.

* * * * *

Эрилин ещё долго обдумывала слова Данилы, пока они отдалялись от особняка Гандвиндов.

– Если ты прав, подозреваю, что это будет совсем другая война, – наконец произнесла она. – Без армий, без открытого кровопролития на улицах. Как заметила Кассандра, благородные семьи прекрасно помнят те времена и не жаждут их возвращения. Любую семью, прибегнувшую к открытой агрессии, быстро утихомирят.

Данила обдумал это замечание, потом согласно кивнул. Он достаточно часто бывал на встречах тайных лордов Глубоководья, чтобы осознать справедливость замечания девушки. Лордов выбирали из каждого уголка города, из каждого общественного слоя. И мало что из происходящего в Глубоководье могло укрыться от их ушей и глаз. Их решения воплощала в жизнь стража, а также небольшая армия гвардейцев и самые могущественные волшебники в Северных землях. Дни, когда на улицах города могла бушевать война, давно прошли.

– Тогда что?

Полуэльфийка бросила на него задумчивый взгляд.

– Полагаю, ты играешь в шахматы.

– Когда у меня не получается избежать этого без кровопролития, да, – сухо отозвался он. – Вот, значит, что это для тебя? Шахматная игра?

– Возможно. Глубоководье – крупный город, на каждой улице которого играют в тысячу игр. Кто заметит потерю единственной пешки на единственной доске? В таком свете можно объяснить даже гибель Оса Элторчула. У него были связи с караваном. Он договорился, чтобы его сферы снов без шума доставили в город.

– План, который выполнил Гандвинд, несмотря на настойчивые возражения леди Кассандры и несмотря на договор между семьями, – заключил Данила. Он вздохнул и бросил на Эрилин взгляд искоса. – Но чем тогда стала смерть Белинды? Предупреждением?

– Семья Гандвиндов, вероятно, так и считает.

– Не могу принять твой аргумент, – тихо сказал он. – Ты утверждаешь, что купеческие семьи поддерживают порядок жестокой рукой. Какая в том необходимость? В Глубоководье немало законов, и те, кто следит за их выполнением – могущественны и многочисленны.

Несколько мгновений Эрилин молчала.

– Ты только что ответил на собственный вопрос.

Он выгнул недоверчивой дугой бровь.

– Разве? Наверное, мне стоит чаще прислушиваться к самому себе.

– Давай скажу так: ты же слышал старую поговорку про честь среди воров. Я не стала бы заходить так далеко, но какой-то кодекс поведения определённо существует. То же самое можно сказать и про наёмных убийц. Если кто-то станет слишком жадным или слишком небрежным, другие приструнят или прикончат его. Понимаешь, и воры, и убийцы не могут допустить, чтобы их действия привлекали к себе внимание.

– Понимаю, но при чем здесь это? Мы говорим о самых уважаемых династиях Глубоководья!

– Мы говорим о купцах, – прямо сказала она. – Никто из них не хотел заниматься сферами снов Оса, потому что все понимали, какое внимание это может привлечь. Волшебники принялись бы мешать торговле, даже не успев узнать, что сферы искажают магию, и разнюхали бы про эти предметы всё, что только возможно. Кто знает, что могло всплыть на поверхность?

Данила ответил не сразу. Он увернулся от пары уличных сорванцов, промчавшихся мимо в старой, как само Глубоководье, гонке. С ухмылками на чумазых лицах и палками в руках мальчишки катили пару старых бочарных кругов вниз по улице. Их беззаботная невинность привлекла внимание Данилы, и какой-то миг он следил за ними, с тоской вспоминая свои прежние иллюзии.

– Твои слова сложно принять, – прошептал он.

– Я могу ошибаться, – сказала Эрилин. Она помешкала, потом добавила: – Это может объяснить, почему твоя мать так беспокоилась, что Лилли могут связать с семьёй Таннов после её смерти.

Даниле пришло в голову, что Кассандра не знала всей правды.

– Лилли связали с семьёй Таннов ещё до её смерти. Поэтому она умерла, – сказал он с неожиданной горькой уверенностью. – Это был удар против нашей семьи. Убийца избавился от пешки.

– Да, но Лилли, очевидно, знала о грядущей опасности. Зачем ещё ей обращаться к твоему отцу, если прежде она никогда такого не делала? До тех пор никто не знал о её родстве.

– Кто-то ещё знал. Она кому-то доверилась.

Они размышляли над этим в молчании.

– Я думала о том, как погибла Лилли, – сказала Эрилин какое-то время спустя. – Судя по всему, её прикончил убийца-трен, но... не стал при этом следовать традиционным привычкам тренов.

Его губы сжались в мрачную линию.

– Да? И что?

– Что, если убийца на самом деле был не треном? Что, если он только казался таковым, и принял это обличье чтобы отвести от себя подозрения, или из жуткой прихоти?

Данила пристально посмотрел на неё, немедленно поняв, к чему клонит девушка.

– Жуткая прихоть, – медленно повторил он. – А Саймон Ильзиммер не присутствовал случайно на презентации Оса во время Бала Самоцветов?

– Возможно. Там был его кузен Боральдан. Я слышала несколько голосов, которых не смогла опознать. Один был очень глубоким, рокочущим, почти дварфийским.

– Это похоже на Саймона. Ты смогла бы узнать этот голос, если услышишь его снова?

– Думаю, да, – коротко ответила девушка.

Дан слабо улыбнулся.

– Судя по твоему выражению, ты предпочла бы очередную прогулку по городской канализации.

Девушка не стала отрицать. На самом деле, Дан хорошо уловил её чувства. Среди её связных в городе было несколько женщин, которые работали в тавернах и банях. После некоторых историй, услышанных ею про лорда Ильзиммера, Эрилин с трудом могла представить себя попивающей вино и ведущей светскую беседу.

Данилу, похоже, подобная перспектива не так пугала. Они направились прямиком к небольшому угрюмому особняку, где жил Саймон Ильзиммер. Колокола в храме Ильматера неподалёку торжественно звенели, когда Данила оставил свою карточку слуге. Эрилин лениво считала раскатистые звоны, размышляя, как можно посвятить свою жизнь служению такой безрадостной религии. К тому времени, когда служба прекратилась, слуга вернулся с известием, что лорд Саймон их примет.

На первый взгляд Саймон Ильзиммер не соответствовал своей мрачной репутации. Он был высоким и широкоплечим, казался мужчиной, не понаслышке знакомым с мечом и лошадями. Его манеры были безупречны, и гостей он принял с со всеми формальностями. Они с Данилой выпили подогретый ззар и с кажущейся прямотой и весельем принялись болтать про общих знакомых и недавние события.

Несмотря на добродушное поведение, этот человек действительно был одним из участников встречи в особняке Таннов. Эрилин легко узнала глубокий, резонирующий голос. Теперь, встретившись с Саймоном Ильзиммером лично, она обнаружила, что его удивительно сложно было читать. На самом деле, она даже сомневалась, что лорд Ильзиммер пребывает в здравом рассудке. В его глазах была пустота, полное отсутствие связи между словами и какими-либо заметными эмоциями. С другой стороны, она чувствовала бурлящую энергию хозяина. Его взгляд как будто ускользал прочь, на самом деле оставаясь неподвижным, и он обладал тем сортом силы, которая напоминала затишье перед бурей. Как будто в нём было двое мужчин, один из которых был очень сдержанным, представляя собой всего лишь пустую оболочку, а второй – был яростной бурей, готовой обрушиться без предупреждения.

Кабинет лорда поддерживал это впечатление. Обстановка была скупой и практичной, но на стенах висели тревожащие картины – зловещие, искажённые видения безумца. Данила подошёл, чтобы изучить изображение двух красных драконов, которые переплелись в свирепой случке над пылающими руинами деревни.

– Поразительно, – заметил он. – Это рисовали с натуры?

Эрилин бросила на него предупреждающий взгляд. Лорд Ильзиммер, скорее всего, не отличался особым чувством юмора.

– Мы пытаемся выследить товары, похищенные у небесного каравана, – напрямик заявила она, устав от пустой болтовни и испытывая возрастающую неловкость в присутствии Ильзиммера. – Нам поможет всё, что вы можете рассказать.

Буря за тёмными глазами мужчины сверкала и ярилась.

– Вы обвиняете меня в моём собственном доме?

– Никто никого не обвиняет, – примирительно сказал Данила. – Мы просто пытаемся собрать кусочки этой головоломки. Поскольку ваша семья тоже потерпела убытки, сотрудничество будет выгодно всем нам.

Саймон посмотрел на него с проницательностью безумца.

– Леди Кассандра хитра. Послать тебя сюда разнюхивать – гениальный замысел. Все знают, что ты почти не занимаешься семейными делами, и все знают, что ты её любимый сын. Прекрасный способ с её стороны скрыть свою вовлечённость.

– Зачем это ей? Танны не имеют отношения к грабежу, – сказал Данила со всей убеждённостью, какую только испытывал. – Если на то пошло, леди Кассандра вообще не знает о моём присутствии здесь.

Маг фыркнул. Он хотел сказать что-то ещё, но его глаза расширились от смеси ужаса и удивления. Он вскочил на ноги, ткнув трясущимся пальцем.

– Значит, ты мне угрожаешь? Здесь, в моём собственном доме! Я такого не потерплю! Вы все, выметайтесь! Выметайтесь!

На последних словах Саймон повысил голос, чуть не ударившись в истерику.

– Сделаем, как он говорит, – тихонько сказал Данила. – Он маг, а я не в том положении, чтобы бросать ему вызов.

Эрилин не нужно было убеждать. Она повернулась, чтобы покинуть помещение, и немедленно застыла.

Она оказалась практически лицом к лицу с призрачным образом эльфийского волшебника. Это был высокий эльф, серебристые волосы которого были заплетены в несколько дюжин крохотных косичек. Он держал сумрачный лунный клинок остриём вниз, опираясь на рукоять, как волшебник на посох. Его прозрачные синие глаза были внимательными, и он смотрел на Саймона с молчаливой уверенностью, которая объясняла страх Ильзиммера.

Они быстро покинули особняк. Призрачный маг бесшумно следовал позади. Как только они вышли за ворота, Эрилин приказала эльфийской тени вернуться в меч. К их облегчению, призрачный образ рассыпался серебристыми огоньками. Огоньки закружились, вытянулись в тонкую линию и один за другим скользнули в лунный клинок, как стая утят, выплывших в пруд.

– Это выходит из-под контроля, – проворчала Эрилин, пока они спешили назад к дому Данилы.

– По крайней мере, эльфийская тень ушла. Ты по-прежнему управляешь мечом, – заметил бард тоном человека, пытающегося найти хоть какие-то светлые стороны в происходящем.

– Не совсем, – ответила она и бросила быстрый взгляд через плечо. – Я по-прежнему чувствую, что за нами следят. Магия лунного клинка становится всё более и более нестабильной. Как я могу заниматься своими делами, зная, что в любой момент может возникнуть один из моих предков?

– Посмотри на светлые стороны, – предложил Данила.

– Это какие же?

– Что ж, нас хотя бы не преследуют трены.

– Не будь так уверен, – мрачно сказала она, разглядывая мостовую под ногами. – Не забывай, ты шестой сын. А я – твоя полуэльфийская спутница. Разве найдётся более подходящая цель для показательной расправы?

Мгновение казалось, что Данила собирается возразить, затем его лицо стало задумчивым.

– Белинда была младшей из детей Гандвиндов.

Она повернулась к нему со смертельно серьёзным лицом.

– Мне тоже приходило это в голову.

* * * * *

– Эта женщина настоящее чудо, – пробормотал Элайт, читая записку, которую Мирна Кассалантер отправила с доверенным гонцом на быстрой лошади.

Даже самые неправдоподобные её сплетни приносили свои плоды. Только сегодня, всего несколько часов назад, Саймона Ильзиммера арестовала стража по подозрению в убийстве куртизанки – причём в одном из заведений Элайта. Саймон был лордом, а мужчины и женщины, готовые дать против него показания – простыми слугами, но результат от этого не изменится. Младший лорд Ильзиммер будет висеть на городской стене.

Элайта ни капли не волновало, что Саймон Ильзиммер был невиновен в этом преступлении. Его смерть станет настоящим правосудием, пускай даже факты будут расходиться в мелочах. Лучше всего, никто не сможет проследить связь между Элайтом и смертью Ильзиммера. Слуги дадут честные, искренние показания, описав то, что видели – или считали, будто видят. Магическое расследование всё подтвердит. Репутация Саймона обеспечит дополнительный толчок, необходимый, чтобы сбросить его со Ступеньки Висельника.

Котёл закипает, решил Элайт, возвращаясь к записке. Скоро последует расправа, и знать какое-то время будет занята.

Дальше он читал, нахмурив брови. С огромным удовольствием Мирна расписывала смерть девки из таверны, дочери Раммаса Танна. Ходили слухи, что тело забрал Данила Танн, настоявший, чтобы девушку похоронили в семейном склепе.

Элайт потянулся к сонетке. Дворецкий-эльф немедленно явился на зов.

– Отправь послание лорду Танну, – сказал контрабандист. – Сообщи, что я прошу немедленной аудиенции...

Эльф задумался на мгновение, потом добавил:

– ...на ступенях Храма Пантеона.

Слуга поклонился и исчез. Элайт поспешил к храмовому комплексу, надеясь, что скрытый смысл его послания не останется незамеченным. У Данилы были причины не доверять ему, особенно если бард выяснил историю Мхаоркиира. Бронвин наверняка рассказала юноше о волшебном рубине, который нашла в Серебристой Луне, и упомянула о заинтересованности Элайта. Эрилин должна была узнать рубин по описанию. Она знала, что владелец киира неминуемо обратится ко злу. Достаточная причина для беспокойства – по крайней мере для того, чьи знания о киира ограничивались легендами.

Он нашёл тихое место во дворе перед широкой мраморной лестницей и погрузился в изучение статуи какой-то богини. Эта задумчивая поза совсем не отражала состояние его разума, но была обычной для эльфов, посещавших храм ради нескольких мгновений передышки от бешеного ритма человеческого города.

Даже тусклые человеческие чувства способны были воспринять умиротворённое спокойствие эльфийского приюта. Проходящие мимо сбавляли шаг и понижали голоса. Элайт смотрел, как Данила на почтительном расстоянии останавливает лошадь, потом спешивается и тихонько идёт к ожидающему эльфу.

– Твой посланец сказал, что дело срочное, – напомнил Данила.

Элайт заметил, что молодой человек выглядит не слишком хорошо. По сравнению с лунным эльфом его нельзя было назвать бледным, но на лице виднелись следы нескольких бессонных ночей, а во взгляде затаилась глубокая печаль. Печаль, и больше ничего. Не было ни тепла, ни веселья, ни растущей дружбы, которая для контрабандиста стала значить больше, чем он готов был признать.

Задача неожиданно оказалась сложнее, чем считал Элайт. Эльф отвернулся и сцепил руки за спиной.

– Я слышал об утрате, которую понесла твоя семья. Мои соболезнования.

Взгляд Данилы затуманился скорбью и искрами гнева.

– Для моей семьи это не стало утратой, – коротко бросил он, – но от своего и от имени Лилли я благодарю тебя за сочувствие.

– Сочувствие – дешёвый дар. На твоём месте я предпочёл бы месть, – сказал эльф. – Ты выглядишь, как гончая, учуявшая запах лисы.

– Скорее лисью вонь. Да, я загоню эту тварь.

Эльф ожидал такого ответа, но мрачность на лице барда ему не понравилась. Он узнал выражение абсолютного, непримиримого упорства. Однажды эти черты спасли Элайту жизнь. Он боялся, что теперь они станут причиной гибели Данилы.

– Возможно, я смогу помочь, – сказал Элайт, подавив чувство вины при виде неожиданной вспышки надежды и благодарности в глазах собеседника. Он действительно собирался помочь – но только лисе, а не гончей. Лучше отправить Данилу по ложному следу, чем позволить ему подойти слишком близко к разгадке. Если гончая уцелеет, чтобы потом снова выйти на охоту, сказал он себе, хозяин Мхаоркиира найдёт ей подходящее применение.

– Ты знаешь, что я веду дела в Портовом квартале. Я кое-что знал о девушке, – сказал он. – Она была азартна и время от времени посещала мои игорные заведения. Поскольку я стараюсь знакомиться со своими клиентами, я узнал её имя, пускай и не происхождение. Но у неё с тобой было больше общего, чем указывала внешность.

– Ближе к делу, пожалуйста, и не медли, – потребовал Данила.

– Услышать это будет нелегко, – предупредил эльф. – Я не раз встречал её в компании одного из твоих товарищей. Твоего друга, кажется.

Вспышка потрясённого узнавания, неожиданный блеклый поток скорби и очищающий приступ гнева сказали Элайту, что называть имя нет необходимости. Но всё-таки он это сделал.

– Регнет Амкатра иногда заглядывал в «Поддатого Рыбака». Его видели в обществе Лилли там и в других местах.

Элайт позволил барду переварить это, потом достал небольшой пакет из складок рукава и развернул почерневший кинжал.

– На одном из моих складов был пожар. Здание устояло, но сгорело всё внутри – как, без сомнения, они и рассчитывали. Это нашли в обугленных рёбрах мужчины, служившего семье Ильзиммеров. Узнаёшь работу?

Данила взял кинжал и повертел в руках. После быстрого осмотра он вернул оружие.

– Мой первый меч был клинком Амкатра, как почти всё остальное моё оружие, – ровным голосом сказал он. – Оно не знает себе равных.

– Практически не хуже эльфийского, – согласился Элайт. Он увидел внезапное изумление и подозрение в глазах Данилы и задумался, что это значит. Решимость вернулась так же неожиданно, как и пропала, теперь сдерживаемая новым слоем печали. – Мне жаль приносить такие новости, – сказал эльф. – Не знаю, что это значит.

– Я выясню, можешь не сомневаться.

Подавленный вздох и выражение тревоги на лице эльфа были не совсем поддельными.

– Я так и думал. Береги себя. Семья Амкатра хитра и осторожна. Кто бы мог подумать, что они на такое способны?

Эти слова были достаточно правдивыми, чтобы замаскировать обман эльфа – и скрыть ещё одну правду, припрятанную за ним. Элайт прекрасно знал, что семья Амкатра заслужила свою безупречную репутацию. Для этой конкретной гончей жертву лучше было просто не найти, ведь Данила пойдёт по этому следу с непоколебимой решительностью – что уберёт его и Эрилин с пути Элайта. Конечно, Даниле придётся заплатить потерей старой дружбы, но по мнению Элайта, Регнет Амкатра был просто расходной пешкой.

– Регнет Амкатра. Кто бы мог подумать? – эхом произнёс Данила со слабой, болезненной улыбкой. Он протянул эльфу руку. – Было не так просто сказать эти слова, но я благодарю тебя за них.

Элайт принял предложенное рукопожатие и встретил ровный взгляд юноши.

– Для чего ещё нужны друзья? – сказал он с притворной теплотой и подчёркнутой иронией.

* * * * *

Регнет Амкатра жил в Портовом квартале, в спокойном участке города, который, тем не менее, располагался рядом с бурлящей жизнью доков. Данила решил, что такой контраст хорошо подходит его старому другу. Семья Амкатра была неприлично богата, и Регнет, как и Дан, был самым младшим сыном, не участвующим напрямую в семейных делах. Хотя Регнет был таким же любителем роскоши и ценил своё положение не меньше любого другого представителя знати, он испытывал некоторую тягу к приключениям. Несколько лет назад он создал Глубинных Копателей, группу скучающих молодых дворян, которые в поисках приключений спускались в тоннели под Глубоководьем.

Данила всегда восхищался этим предприятием. Но в настоящий момент глубинные экспедиции Регнета казались барду слишком подозрительными. Жизнь искателя приключений очень часто становилась удобной маской для преступлений, и любая связь с Подгорьем вообще и Портом Черепа в частности была крайне подозрительна. Он искренне надеялся, что Регнет не замешан в смерти Лилли, что он не имеет отношения к делам, результатом которых стала гибель девушки.

Он оставил лошадь конюху и прошёл сквозь железные ворота, выкованные в виде трёх пар вставших на дыбы пегасов. Дом его друга был небольшим, по меркам Портового квартала, и в прошлом был каретным двором, принадлежавшим богатому магу, владевшему небольшой флотилией пегасов. Сам особняк сгорел несколько лет назад – очередной результат магии, сотворённой без оглядки на возможные последствия – и так и не был отстроен.