Текст книги "Королевства Загадок"

Автор книги: Элейн Каннингем

Соавторы: Джефф Грабб,Эд Гринвуд,Джон Кинг,Томас Рейд,Кейт Сторм,Мэри Герберт,Брайан Томсен,Дэйв Гросс,Джеймс Лаудер,Стивен Браун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

СЛЕДЫ НА СНЕГУ

Дэйв Гросс

Огден улыбнулся. Это было его любимое дело.

Было намного лучше, когда Мэра, ещё будучи жива, делила с ним хлопоты по управлению «Белым Рогачом», гостинице, что они вместе построили. Кухня бы уже наполнилась ароматами пекущегося хлеба и варящейся похлёбки, а также сладким запахом остывающего эля.

Лучше было, даже когда Роберт, старый друг, протягивал руку помощи – по крайней мере когда дело касалось процессов добавления хмеля и брожения. Роб в основном заглядывал только для того, чтобы не дать вдовцу свалиться в пучину отчаяния в первые несколько месяцев одиночества. Когда у него родился первенец, Роб стал навещать лишь время от времени. После рождения второго сына Огдену пришлось рассчитывать лишь на себя.

Но даже спустя все эти годы одиночества, проведенные без сколько-нибудь приемлемого общества, варка пива для таверны была одним из немногих удовольствий старика.

Запыхавшийся голос из общего зала нарушил мечтательное сосредоточение владельца:

– Огден!

Вздрогнув от неожиданности, Огден позволил котелку с дымящейся выпивкой накрениться, упершись о его круглое пузо. Зашипев от боли, он наклонил посудину над краем деревянной бочки перед ним. Поток янтарной жидкости продолжил свой бег, ныряя в бочку и разбрызгивая клочья пены.

– Не сейчас, приятель! – крикнул в ответ Огден. – Я процеживаю сусло. Это очень деликатная часть проц…

Туша размером с медвежью ввалилась в кухонную дверь, на которой отсутствовал засов.  Повернулась к хозяину таверны и воззрилась сидящими на розовом лице крохотными круглыми глазками. Из широкого носа-пятачка текло. На подбородке вошедшего молодого парня явно была заметна первая поросль.

– Но Огден, это ведь…

– Что бы это ни было, оно подождёт до тех пор, пока я не опустошу котелок, – Огден спрятал счастливую улыбку за однодневной щетиной. Он никогда не брился в день, когда варилось пиво – ещё одна из его маленьких радостей; хотя натыкаясь на зеркало, всегда беспокоился, видя, как седина отвоёвывает себе место у привычного коричневого.

– Но…

Огден накрыл рот большого юноши свободной рукой. Котелок вновь сдвинулся, и старик обошёл бочку, крепко прижимая ладонь к губам Портноя.

– Досчитай до двадцати, – велел Огден. Почувствовав, как губы парня зашевелились, добавил: – Про себя!

Густые брови Портноя собрались складками от усилий, но маленькие глазки горели решимостью, пока он пытался выполнить повеление. Это должно занять его на какое-то время, подумал Огден, с облегчением улыбнувшись. Сын его сестры не был совсем уж идиотом, но его частенько принимали за такового.

Старик вытер руку о тяжёлый передник, прежде чем снова взяться за котелок.

– Давай-ка, держи бочку покрепче, – указал Огден. Портной заколебался, раздумывая, а не уловка ли это, чтобы сбить его со счёта. Решив, что лучшая стратегия – это подчинение, он вцепился в дубовую ёмкость.

– Я пытался сказать тебе, что…

– Ш, ш! Вот так, – перебил Огден. – Теперь наклони в другую сторону. Осторожнее, оно все ещё весьма горячее…

Руками Портной управлялся намного лучше, чем мозгами. Толстые пальцы, словно тиски, держали бочку как раз под таким нужным углом, чтобы позволить Огдену влить остатки солодового сусла, особо не разбрызгивая. Когда котелок, наконец, опустел, пивовар одарил племянника улыбкой. Возможно, вскоре ему придётся показать пареньку весь процесс от начала и до конца. Ведь это достаточно просто.

– Хорошо, – Огден накрыл бочку крышкой. Будущему элю понадобится ещё несколько часов, чтобы остыть, а потом уже можно всыпать хмеля и разлить по бочкам. Через пару месяцев он получит ещё одну партию вкусного эля, которым можно потчевать жителей Мирлоха. – Это последняя.

Он повернулся к молодцу. Ещё только пятнадцати лет, он уже возвышался над ветераном войны и весил больше него на четыре стоуна. Тем не менее, Огден умудрился снисходительно, с отцовской заботой посмотреть на парня, при этом глядя на его широкое лицо снизу-вверх.

– Так что ты так суматошно пытался мне рассказать?

– Это Коул, – ответил Портной. – Волшебник.

– И?

– Он мёртв.

– Присмотри за деревней, пока меня не будет, старина.

Лорд Доннелл всегда говорил одну и ту же фразу, покидая округ Мирлох. Это даже стало своеобразной шуткой для двух ветеранов Войны Тёмных Сил. Она вела их через годы восстановления после победы над Казгоротом, и продолжала жить уже во время правления Алисии, дочери Тристана и их новой королевы.

– А думаешь, кто за ней присматривает, пока ты здесь, а? – всегда был ответ Огдена.

Сотни раз Доннелл оставлял деревню на попечение Огдена, и всегда была эта безобидная шутка. По возвращении Доннелл говорил:

–  И чем ты только занимался всё это время? Я надеялся увидеть какие-нибудь улучшения, новая башня-другая, хотя бы. Ты настолько же обленился, насколько растолстел.

– Это всё из-за лысины, мой лорд, это она тормозит меня, – оправдывался Огден. А затем приглашал старого друга на ужин.

И остаток дня они проводили в таверне Огдена, «Белом Рогаче». Зайдя внутрь, лорд рассказывал все, что случилось за время его путешествий, а хозяин делился тем, что он об этом думает. А спустя несколько часов лорд Доннелл поднимался и запускал толпу, неизменно собиравшуюся и подслушивающую у дверей, ожидая возможности зайти.

– Да начнутся сплетни!

И он уходил, чаще нетвёрдой походкой, к своему величавому поместью. Жители деревни тут же набивались в залу, где Огден начинал делиться слухами, которые по их с лордом совместному решению должны были распространиться далее. Тогда же ему удавалось продать и бочку пива.

Огден очень ценил эти отношения, и хотел сохранить их. Именно поэтому он так тяжело воспринял новость, что кто-то умер в тот момент, когда лорд Доннелл пребывал в отъезде – в Кэр Калидире, на аудиенции у королевы Алисии. Он должен был вернуться сегодня, так что Огдену лучше бы предоставить какие-нибудь ответы к тому времени, как он прибудет. Положив большие ручищи на широкие плечи Портноя, он посмотрел тому прямо в глаза.

– Он – что?

– Он мёртв, дядя Огден.

– Ты в этом уверен?

– Они сказали, он не живее камня.

– Что ж, полагаю, «они» знают, о чём говорят, – Огден с сомнением нахмурился, глядя на племянника. – Что за «они»?

– Дэр и Эован. Они говорят – Энид увидела ‘го утром, когда принесла ‘му молоко и яйца.

– А сам-то ты его видел?

– Нет, я сразу побежал домой.

– Молодчина, – сказал Огден. Портной не был дураком, хоть и выглядел похоже. Мужчина развязал фартук. – Ты пока приберись на кухне, а я схожу проверить.

К тому времени, как Огден добрался до домика Коула, он пожалел, что не взял с собой свою трость для ходьбы. Прошлой ночью выпал первый снег, обелив низкие горы, отделявшие Долину Мирлок от восточного Гвиннета. Даже в такой дали от моря ветра дули беспрепятственно, пока не натыкались на эти каменистые холмы. С собой они приносили северо-восточный холод, глубоко проникающий в старые раны пивовара. Оставленный топором северянина шрам по-прежнему пересекал голень от колена до лодыжки. Каждую зиму он напоминал о себе – единственное дитя его бурной молодости.

К счастью, дом мага находился менее чем в двух километрах к северу, а глубина снега составляла ещё только пять или семь сантиметров – недостаточно для того, чтобы сделать неразличимыми борозды на засеянных ячменем полях, мимо которых он шёл. Мужчина миновал принадлежавшие ближайшим фермерам домики с белыми крышами, достаточно близко, чтобы помахать, но достаточно далеко, чтобы избежать досужих расспросов о том, куда он идёт, и о его необычной задаче.

Снова пошёл снег, но слабый, неспособный засыпать следы тех, кто прошёл путь до обители волшебника раньше Огдена. Все цепочки вели от центра деревни, отправной точки всех сплетен и слухов. Владелец таверны следовал вдоль сходящихся цепочек, пока они не слились в одну линию. Вскоре он увидел группу столпившихся на безопасном расстоянии от двери в дом Коула жителей, которые, скрючив шеи, заглядывали в маленькое окошко.

Большинством были соседи Коула, но некоторые пришли посмотреть аж из центра поселения. Не то чтобы ффолки Мирлоха не любили мага – просто он был диковинкой, на которую любопытно посмотреть издалека. Коул прибыл сюда из-за моря по приглашению Кеана, придворного колдуна и – если слухи со двора Доннелла верны – человека, что вскоре примерит на себя корону верховного короля. С момента отречения короля Тристана городки и веси островов Муншаез приобрели моду на городских волшебников. Каждый захудалый лорд стремился заполучить такого, выделив кусок земли в обмен на сомнительные обещания защиты и помощи.

Обитатели Мирлоха сильно удивились, когда их рассудительный лорд Доннелл объявил, что дарует сто акров земли долговязому чужеземному магу. Старожилы предполагали, что Кеан поручил тому задание – приглядывать за долиной Мирлох, что прямо за западными холмами. Именно в Мирлох отправились на покой старый король Тристан и его жена, друида Робин. Этой теории оказалось достаточно, чтобы убедить людей, что Доннелл не поступил легкомысленно или, что хуже, не поддался моде. Со временем пересуды улеглись.

Но все равно никто не питал к волшебнику тёплых чувств. Нельзя сказать, что он держался особняком, хотя и посещал «Рогача» лишь дважды или трижды в месяц. Когда он участвовал в обсуждении каких-либо сплетен, обычно это были самые безобидные темы. На ярмарках он никогда ни с кем не танцевал и не заигрывал, хотя глазки большинства деревенских девушек частенько останавливалась на его стройной фигуре – факт, который определённо не добавлял ему привлекательности в глазах мужской половины поселения. Тёмная фигура Коула всегда ошивалась по краям толпы. Он никогда не обособлялся от ффолков, но никогда по-настоящему не был и их частью.

Смерть всех делает интереснее для соседей, подумал Огден, присоединившись к безмолвной кучке ффолков. Пару мгновений он постоял с ними, наблюдая, как дыхание людей клубами расходится шире и растворяется в воздухе. Даже несмотря на позднее утро, солнце было слишком слабым, чтобы полностью изгнать морозец.

Огден заметил в толпе светлые волосы Энид. Тощая девчушка была единственным ребёнком Конна и Бранвен, разводивших скот и державших кур. Все жители деревни знали её – по утрам она разносила свежее молоко и яйца тем, кто торговал с её отцом. У двери в жилище колдуна стояло накрытое ведёрко и корзинка. Ещё одно ведёрко, пустое, лежало у ног девушки, погрузившись в снег. Её глаза встретились с глазами пивовара сразу же, как только он её заметил.

– Так это ты нашла его, Энид?

– Да, констебль.

Огден моргнул. Он и забыл, то Доннелл официально наделил его этим званием несколько лет назад. Они тогда оба напились на одной из ярмарок, и Огден точно не помнил, было ли это шуткой или честью. А сейчас его первый раз назвали «констеблем» по-настоящему.

– Как давно это произошло?

– Чуть больше часа назад. Он был последний в очереди на доставку.

– А ты доставляла ему продукты каждый день?

– Через один.

Огден покивал, пытаясь выглядеть мудро и задумчиво в глазах остальных жителей. Некоторые тоже кивнули, выражая уверенность в выбранной им стратегии допроса. Другие остались безучастными, храня своё мнение при себе. Огден собирался сделать то же самое. Он не имел понятия, пригодятся ли вообще ответы Энид, но подозревал, что нет.

Кивнул ещё разок, он предложил:

– Ну что ж, взглянем.

– Дверь заперта, констебль, – это сказал Мэйн Фергюсон, темноглазый мальчуган того же возраста, что и Энид. В одной руке Мэйн держал длинную ветку, сорванную совсем недавно. Огден подозревал, что парнишка пытался потыкать ею тело волшебника через окно. Мэйн мельком взглянул на Энид, прежде чем обернуться к трактирщику. Огден знал, что паренёк хотел убедиться – девочка наблюдает за ними.

– Задняя тоже? – уточнил Огден.

– Ага, а окна с другой стороны тоже на засове, – поделился мальчик. – Но через переднее его отчётливо видно.

– Я так понимаю, проскользнуть через каминную трубу ты не пытался?

– Эээ, нет, сэр. Вы же не хотите, чтобы я попробовал, да?

Было очень похоже – Мэйн надеется на то, что Огден не попросит его проникать в дом мага, но ему нужно было покрасоваться перед Энид. Кто знает, что может ожидать в камине колдуна? Энид спрятала под тонкой ручкой улыбку, но Мэйн не заметил её веселья.

– Прямо сейчас – нет, но пока крутись поблизости.

– Так точно, констебль!

Мэйн гордо повернулся к девочке и принял её улыбку за одобрение. А может, он и не ошибся, подумал Огден. Может, Портной не самый тугодум в городке.

Маленькая толпа расступилась перед пивоваром, давая тому пройти к окну. Заглянув, он увидел тело волшебника, растянувшееся на полу рядом с добротным обитым креслом и заваленным столом. Крови Огден не увидел, но времени, в течение которого он наблюдал, хватило, чтобы понять – Коул не дышит.

Огден повернулся к выжидающим зрителям.

– Что ж, давайте заглянем внутрь.

– Вряд ли ты захочешь ломиться в дверь мага, – предостерёг Старина Ангус. Древний фермер, скорее всего, был первым после Энид, кто добрался на место трагедии. С тех пор, как его сыновья взяли управление его землёй на себя, он проводил дни, бродя по деревне и посещая каждого, кто не отказался бы часок-другой с ним поболтать.

– Ага, – добавил Мэйн голосом, полным осведомлённости. – На вас наверняка падёт проклятье, или вы во что-нибудь превратитесь, или уменьшитесь…

– Скорее всего, – перебил Огден, торжественно посмотрев на Мэйна. Коул никогда не демонстрировал каких-то выдающихся способностей, но никто не сомневался в том, что он всё-таки волшебник. Коул всегда будто бы знал о каких-то тайнах – обычно всяких пустяках, связанных с соседями. К счастью, сам он сплетни не распространял. Но знающей улыбки, кивка или покачивания головой, которыми он обозначал подслушанное, было достаточно, чтобы убедить жителей деревни в том, что маг наблюдал за всеми подобными глупостями через магическое зеркало, или кристалл, или источник, или ещё что-то.

Огден улыбнулся пареньку.

– Поэтому я хочу, чтобы ты проскользнул в окно, вот тут, и открыл мне дверь.

Глаза Мэйна расширились и побелели, словно пожаренные яйца.

– Но что если…

Но он так и не закончил, поскольку вмешалась Энид:

– Уф, я сделаю это, – перевернув, она поставила пустое ведёрко на землю и забралась на подоконник прежде, чем кто-либо успел сказать хоть слово.

– Энид! – пискнул Мэйн, но когда девочка обернулась и вопросительно вскинула золочёную бровь, добавил лишь: – Осторожнее там.

Раздражённо выдохнув, девочка проскользнула в открытое окно, грациозно, точно шелки. Несколько мгновений спустя передняя дверь отворилась, и Энид вышагнула обратно.

Огден одобряюще кивнул молодой отважной женщине и вошёл в избу. Остальные начали было напирать, но констебль взмахом велел оставаться на местах.

– Мне сейчас понадобится свет. Отойдите, пока не осмотрюсь.

В основном, все подчинились.

Солнечный свет струился через проход, освещая тело мага и стол, за которым он умер.

На столе лежала книга, связка пергаментных листов и три свежих свечи в канделябре. Остальная часть комнаты была уютно обставлена – несколько стульев, ещё один стол, низкий, и несколько шкафов, один из которых был полностью забит книгами и свитками. Даже у Огдена – одного из немногих в Мирлохе, кто хранил свои письма – не было книг. Несколько имелось у лорда Доннелла – хроники первых королей и сказки ффолков – и Огден часто их читал и перечитывал. Хозяин таверны был достаточно смышлёным, чтобы понимать, где заканчивается история и начинается легенда, но когда дело касалось магии, пребывал в блаженном неведении. Желанием копаться в манускриптах колдуна он не горел.

Огден присел рядом с мёртвым волшебником. Положив ладонь тому на грудь, он почувствовал уходящее тепло. Мужчина не мог умереть прошлой ночью. Должно быть, он был ещё жив незадолго до визита Энид этим утром.

На теле не было каких-то жестоких ран, хотя когда-то аккуратную голубую тунику забрызгало чернилами. Жидкость собралась в лужицу на полу рядом с трупом, и поблёскивающий ручеёк тянулся под стол. Проведя по нему взглядом, Огден обнаружил опрокинутую чернильницу, валяющуюся у одной из ножек. Он не стал её поднимать и закончил осмотр.

Коул выглядел так, будто просто потерял сознание. Черные усы нелепо смотрелись на посмертной гримасе, а глаза были закрыты. Руки и ноги подогнулись, как при падении, но сломанных конечностей как будто бы не наблюдалось. Огден заметил тёмное пятно на правой руке мага и поднялся, чтобы ещё раз осмотреть поверхность стола.

В момент смерти Коул писал письма. На первый взгляд они казались безобидными посланиями, друзьям или родственникам. Огден понял, что все они завершены; ни одно из них не прерывалось внезапно, как он того ожидал. Значит, какого-то не хватает.

Кто-то у двери прочистил горло. Хозяин таверны поднял взгляд и увидел поселенцев, с нетерпением заглядывающих внутрь.

– Что-нибудь нашёл? – спросил Старина Ангус.

– Хмм… – отозвался Огден. Звук, который он использовал, когда не имел ответа. Констебль вновь переключил внимание на мертвеца – пожалуй, взглянет ещё разок, прежде чем вызвать Меган, которая здесь приберётся и подготовит тело к погребению.

Глаза пивовара изучали комнату в поисках улик. У окна он заметил широкую синюю миску, наполовину заполненную молоком. Должно быть, Энид задела её, когда прошмыгнула в комнату – белые следы маленьких ножек испещрили деревянный пол. Коту колдуна понадобится новый дом, подумал трактирщик.

Всё остальное было в порядке, так что Огден обернулся к телу. Осторожно перевернул усопшего мага на спину. Под ним нашлось недостающее письмо. Единственная страница оказалась прижатой рукой волшебника, когда тот упал. Почерк также был его, но в конце начинались большие, корявые буквы, размазанные, хотя и понятные. Огден уставился на послание, не веря своей удаче.

Последняя неуклюжая строчка:

– Ниал Эриксон уби…

В конце концов, Огдену не пришлось посылать за Меган. Весть о смерти Коула достигла её вскоре после того, как Портной рассказал дяде о случившемся, и женщина знала, что нужна там. Умелая и мудрая, Меган представляла собой что-то среднее между простым ффолком и друидами. Она знала, как обращаться с травами и кореньями, а ещё могла ловко зашивать раны. А если ни одно средство не помогало, это она была той, кто моет и одевает мёртвого, прежде чем сшить края последней раны –  погребального савана.

А ещё она приходилась Ниалу Эриксону женой.

Эриксон – ближайший сосед мага – жил один с тех пор, как Меган оставила его одного около шести лет назад. Она покинула их жилище на следующий день после того, как их дочь вышла замуж за пастуха из северного округа и оставила деревушку Мирлох. Вскоре после этого и сыновья Меган разбежались кто куда, в поисках своей судьбы по всему Каллидиру – оставив жалкого и злобного Ниала на ферме одного. Никто не спрашивал, почему Меган ушла от него, но у каждого была своя версия. Некоторые говорили, муж её бил. Он проявлял жестокость даже к животным, которых она иногда заводила в качестве питомцев. А за целительные способности считал её ведьмой; да, северяне – суеверный народ. Те же, кто повеселее, предполагали, что всему виной богатырский храп Ниала. Куда более мерзкие слухи впутывали в это их дочь. Но не важно, кто во что верил – все равно никто не знал, какую роль сыграл сам Ниал, ибо он редко появлялся на людях, и многие его побаивались.

Сейчас Меган жила в городке поблизости, в хижине, оставшейся пустовать после смерти владельцев несколько лет назад. Лорд Доннелл передал ей права на дом без промедлений, поскольку знал цену целителям. В своём собственном уголке она обменивала своё мастерство на еду, которой хватало на существование, и даже немного торговала. Остальные ффолки приносили ей часть урожая независимо от того, требовалась ли им её помощь или нет. Такова природа ффолков – отложить на зиму чуточку больше.

Загорелые веснушчатые руки коснулись лица мёртвого волшебника. Огден помог женщине поднять тело на кухонный столик, где сейчас она заканчивала его осмотр. Целительница подняла каждое веко и изучила неподвижные глазные яблоки. Затем с трудом разжала стиснутые челюсти, заглянув в рот.

– Следов яда нет, – наконец, озвучила она вердикт, – по крайней мере тех видов, что мне известны.

Меган стряхнула с глаз прядь рыжих волос. Время щадило женщину. Хотя по возрасту она почти догнала Огдена, снегу ещё только предстояло обелить её волосы.

Огден разочарованно закряхтел. Он надеялся, что знахарка расскажет о яде, который не оставляет следов – и о том, что давным-давно научила Ниала Эриксона делать такой. С того самого мгновения, когда он увидел прощальную записку мага, констебль ни капли не сомневался в виновности бывшего мужа целительницы. Оставалась лишь одна проблема – найти доказательства, и он надеялся справиться с ней до возвращения лорда Доннелла.

– Что скажешь про послание? – прочитав ей слова, Огден ожидал от Меган какой-нибудь реакции. Сама она писем не хранила, хотя наверняка и являлась самой образованной из всех жителей деревеньки – ну, по-своему.

Сначала женщина не ответила, вместо этого подойдя к окну. Обхватив руки, она выглянула наружу, глядя на жителей, с трудом удерживающихся от того, чтобы не уставиться в ответ. Когда целительница повернулась обратно к Огдену, её нога зацепила кошачью миску с молоком, отправив посудину катиться по деревянному полу. Молоко перелилось через край и забрызгало её ботинки.

– А где кот? – спросила женщина.

– Должно быть, снаружи, – отозвался пивовар. Он понял, что, какое бы зло Ниал ей не причинил, она до сих пор к нему небезразлична. Вся эта ситуация, должно быть, даётся ей очень тяжело.

– Бедняга, – сказала она. – Я заберу его, как только найдётся.

Целительница подобрала миску и сунула её в ведро для мытья посуды. Сполоснула, затем вытерла какой-то тряпкой. Огден ждал – молча и терпеливо.

– Если ты имел в виду, считаю ли я, что Ниал мог убить мага, то да. Мог бы, – Меган посмотрела Огдена прямо в глаза. – Возможно, голыми руками. Может, клинком. Но чего в Ниале Эриксоне нет, так это подлости и коварства.

Огден кивнул. Хитрость не была незнакома северянам, но среди них это было столь же редкое явление, что и доброта.

– Был ли у него мотив? – уточнил Огден.

– Не секрет, что Ниал имел виды на поля, прежде чем лорд Доннелл подарил их Коулу. Если бы мальчики остались с ним ещё пару-тройку сезонов, Ниал рассчитывал, что смог бы выкупить участок.

– Но они ушли.

– Да, – согласилась женщина. – Мы все.

– Значит, ты думаешь, у него был повод, – подытожил Огден.

– Достаточный – для него. Но, думаю, он мог бы так поступить только в гневе. Не будучи вне себя от злости, он не убил бы этого человека.

Огден верил этому, так что проблема оставалась неразрешённой. Где же доказательства?

Эриксон хотел землю Коула, поэтому убил волшебника. Таковой оставалась версия Огдена.

– Но зачем Ниалу убивать Коула? Ему никогда не обработать столько земли в одиночку, – Портной всегда умел задавать очевидные вопросы, когда самому Огдену это не удавалось. В более спокойное время трактирщик ценил это качество. Но, что важнее, он больше оценит ощущение присутствия объёмной фигуры племянника за спиной, когда придёт время поговорить с Эриксоном. Вернуться до таверны и забрать паренька – стоило того.

– Некоторые люди не могут простить себе собственных провалов, – объяснил Огден.

– Но ведь это не Коул забрал у Ниала часть угодий.

– Нет, но Ниал всё ещё может считать именно так. У некоторых северян в сердце лёд, и нельзя сказать, что их рассуждения всегда справедливы.

– Это глупо, – без обиняков сказал Портной.

– Ага, – согласился Огден, – именно так.

Некоторое время они шли в молчании, пока Огден не нарушил его:

– Это Энид проникла внутрь, чтобы открыть дверь.

– Да? – племянник изобразил безразличие, но Огден-то знал. Сердце Портноя была захвачено девчушкой с самого детства. К несчастью, из них двоих Мэйн проявлял больше всего активности в завоевании её внимания. У Портноя же просто не хватало на это духу.

– Да. Я попросил Мэйна это сделать, но тот стушевался.

– Да?

– Да. Думаю, в глазах Энид он слегка опустился.

На последнее Портной ничего не сказал, но Огден наблюдал за ним краем глаза. Парень улыбнулся, а дядя увидел, как его губы беззвучно произнесли слово «хорошо». На этом он и остановился.

Когда они добрались до фермы Ниала, в разум Огдена закрались первые серьёзные сомнения. Если это Ниал убил Коула, как он потом покинул дом, умудрившись закрыть дверь изнутри на засов? Как ему удалось сразить мага, не оставив ни следов, ни ран? Ниал был не из тех, кто стал бы травить человека, если мог сломать его об колено.

К тому времени, как Огден и Портной подошли к дому предполагаемого убийцы на расстояние ста метров, Огден преисполнился уверенности, что пошёл по неправильному пути. Отвернувшись от избы, он начал обходить ферму по кругу. Портной послушно последовал за дядей, даже не спросив, почему они повернули. В конце концов, они добрались до озерца позади усадьбы Ниала, которое полностью замёрзло. Лёгкий ветерок смел снег с его поверхности, обнажив гладкий, твердый лёд.

Огден развернулся, и они с мальчиком вернулись по своим следам. Затем прошли вдоль другой стороны, в итоге вновь придя к пруду. С этой стороны, ближе к дому, трактирщик увидел место, откуда Ниал вырезал кусок льда. Плоская глыба лежала рядом на земле. Синие тени следов северянина вели петляющей вереницей от дома к кромке воды и обратно.

Огден моргнул, когда ступню внезапно пронзила боль; рядом пыхтел от усталости Портной. Парнишка мог бы и избавиться от кое-какого лишнего веса, подумал Огден. Вместе они остановились перевести дух и оглядеть заснеженное поле.

– Что ты видишь, приятель?

– Эм… Дом Ниала? Амбар? Колодец? Вон те деревья? – глаза юноши забегали по окрестностям в поисках других вариантов.

– Всё верно, но чего ты не видишь?

Портной нахмурился и уставился на участок, который они очертили своими перемещениями. Огден изучал мальчика – кем он всё ещё считал Портноя, несмотря на то, что юноша вымахал выше дяди – ожидая проблеска логических размышлений. Портной, конечно, никогда не станет деревенским старейшиной, но все же между его ушами росло кое-что большее, нежели просто мох.

Или, по крайней мере, Огден всегда на это надеялся.

– Отпечатки! – вскричал парнишка. – Они не ведут прочь с участка!

– Да, – согласился дядя. – Они идут от дома до амбара, затем вьются к пруду.

При виде неровной цепочки следов Огден нахмурился, размышляя, почему она такая рваная. Он надеялся, что Эриксон не напился. Северянин и в трезвом-то виде был непереносим.

– Он не покидал ферму с прошлой ночи, – добавил Портной. – С того времени не выпало достаточно снега, чтобы скрыть его следы.

Холод заставил прилить кровь к щёкам, и парень, сияя, ждал от Огдена какого-нибудь выражения одобрения. Мужчина наградил его кивком, но нахмурился.

– Если, конечно, он не научился летать, как же тогда Ниал добрался до дома Коула и обратно?

– Похоже, это был кто-то другой, – протянул Портной. В его голосе явно звучало разочарование, и Огден понимал его чувства.

– Возможно.

Констебль с самого начала с подозрением относился к той записке. Откуда у убитого может найтись время накарябать такое послание? И что за убийца может оставить его у трупа, пусть даже и не умеет читать?

– Посмотри туда, – произнёс Портной. Глаза Огдена проследили за направленным в сторону фермерского домика взглядом племянника – в ту сторону, откуда сейчас к ним тяжело топала закутанная в меха фигура. Человек приблизился; его дыхание пышными плюмажами собиралось в воздухе позднего утра.

– Отличный денёк, да, Ниал Эриксон? – поприветствовал Огден.

– Констебль, – коротко отозвался тот. Голос его был твёрд, точно зимний гранит. Посреди грязной светлой бороды алели губы, хотя остальная кожа была каменно-бледной.

– Как ты думаешь, выпадет ли ночью ещё снег?

– Что тебе нужно? – отрывисто рявкнул северянин. Жёсткий взгляд его словно говорил – никакой больше досужей болтовни.

– Колдуна Коула убили, – перешёл к делу Огден.

– Ну а какое это имеет отношение ко мне? – мужчина принял угрожающий тон, и Портной неуютно заёрзал. Хотя парнишка и не уступал в размерах северянину, его дядя знал, что тот пугает его племянника.

– Может, и никакого, – отозвался Огден. Скользнув взглядом мимо собеседника к его дому, он затем вновь встретился с ним глазами. – Но маг перед смертью записал твоё имя.

Эриксон выглядел по-настоящему изумлённым.

– Но зачем ему?..

– В таком случае, ты не возражаешь, если мы здесь немного осмотримся?

Эриксон уставился на трактирщика. Неровные морщины изрезали лицо громилы, а глаза превратились в узкие щели. Огден заметил, что облачков дыхания мужчины больше не видно, и напрягся, ожидая нападения. Как бы он сейчас хотел, чтобы с ним пришёл не только Портной!

Наконец, Эриксон нетерпеливо выдохнул и рыкнул:

– Ладно. Только шевелись! – быстро развернулся, и поковылял обратно к дому. Портной колебался, выжидающе глядя на дядю. Огден кивнул, и они оба поспешили последовать за Эриксоном к его хижине.

– Не упускай из виду его следы, – предупредил констебль. – Разузнай, куда он ходил этим утром. Потом загляни в сарай. Я проверю жилище.

– Ага, – поддакнул племянник. Дрожа от предвкушения, точно щенок гончей на своей первой охоте, он отправился прочь.

Огден проследовал за Эриксоном до двери в лачугу, но на пороге остановился. Крыльцо было чисто подметено, но с одной стороны снег покрыла россыпь белого льда. Ну хотя бы испорченное молоко выкидывает, подумал Огден. Должно быть, Эриксон гораздо более ответственный хозяин, чем многие о нём думают. Трактирщик зашёл внутрь.

Встретивший его запах сразу же изменил представления Огдена о способностях Эриксона к ведению домашнего хозяйства. Даже через аромат дыма от горящего дерева пробивалась вонь нестираной одежды. По левую руку констебля стоял стол, заставленный грязными горшками и мисками. Одна из посудин, маленькая неглубокая плошка, разбилась совсем недавно. Похоже, Эриксон не моет ничего, пока не использует всю имеющуюся посуду, подумал Огден.

Шагнув к столу, владелец таверны едва не поскользнулся на подвернувшемся под ногу предмете. Под столом лежала груда картофеля, наполовину осыпавшаяся из-за неверного шага. Чуть поодаль, прислоненные к стене, стояли ещё три полных мешка того же овоща.

Огден осторожно отступил назад и повернулся, оглядывая комнату. Заметил кучу шкур и одеял на единственной кровати. Рядом – три стула, выставленные в ряд вдоль стены, с горой вонючей одежды на каждом. Неподалёку, пламя камина защёлкало и зашипело, когда Эриксон ткнул в него железной кочергой.