Текст книги "Сияющий дракон"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– А, наш гость наконец-то проснулся, – раздался голос позади них.

Скрипучий шепот испугал обоих бионоидов. В дверях стояла высокая фигура с эльфийским лицом, одетая в мантию. Она вошла в комнату и опустила капюшон своей мантии. В тусклом свете лампы было видно узкое бледно-зеленое лицо, над которым медленно разворачивались цепкие усики-щупальца, поднимаясь высоко над эльфоподобными ушами. Гектат отшатнулся от инсекта с приливом ужаса.

В тени инсекта было нечто, что вызвало второй шок. Позади существа стояли три бионоида, все из клана Кир, все они были известны Гектату с позднего детства. Винлар, ученый, и два его брата: волшебник Зеддоп и жилистый фермер с огненными волосами по имени Энестер. Их лица вызвали поток воспоминаний. Расширенный клан принял его, когда он был растерянным, раненым парнем, оплакивающим смерть своих родителей. Клан Кир был теплым, тесно сплоченным сообществом, состоящим из нескольких родственных семей и  усыновленных бионоидов, таких как он и Текура, и это был весь его мир. И все же он ушел из него более десяти лет назад, когда понял, что Клан Кир был создан для того, чтобы стать боевым кланом. Редко в истории бионоидов собирался такой клан, и результаты были настолько ужасающими, что и эльфы, и бионоиды скрывали эти эпизоды в тайне. Отказавшись быть участником еще одной такой катастрофы, Гектат покинул Клан Кир и пошел своим путем. Несмотря на это, он был рад видеть свою семью после стольких лет.

Винлар сильно постарел за прошедшие годы, и вечно озабоченное выражение лица Зеддопа прочертило глубокие морщины на его лбу. Красный плащ, означавший смерть любимой, был накинут на униформу Энестера, так как фермер, ставший воином, оплакивал смерть своей дочери. Это зрелище вызвало у Гектата отчаянный озноб, и его зрение поплыло, на мгновение, сменившись видом рыжеволосой девушки, лежащей мертвой на палубе корабля-лебедя.

Гектат снова перевел взгляд на инсекта. Было легче представить злого монстра у его постели, чем смерть веселой маленькой Суны – его подруги детства – от его собственных рук.

Текура поднялась сразу же, как только увидела инсекта, и когда она шагнула вперед, чтобы поприветствовать существо, ее почтительное отношение принесло новую, острую боль в сердце Гектата.

– Ты водишь странную компанию, Текура, – тихо сказал он.

Она бросила на него взгляд, в котором безошибочно читалось предупреждение, затем снова повернулась к вновь прибывшему существу. – Лорд К'тайд, это...

– Я знаю. Голос инсекта напомнил Гектату треск сухих веток. Существо подошло к кровати Гектата и опустилось на стул, который только что освободила Текура. Гектат услышал слабый шелестящий звук под одеждой и вздрогнул. Он знал, что тело инсекта было покрыто твердыми, сцепленными пластинами, и только открытое лицо и руки были покрыты гуманоидной кожей. Рассматривая эльфоподобное существо, Гектат испытал странное ощущение, будто столкнулся с темной стороной своей собственной двойственной природы. Он часто боялся навсегда оказаться в ловушке своей собственной чудовищной формы. Каким существом он станет? Ответ был таким, с каким он не хотел сталкиваться в своих самых мрачных снах, и все же он был здесь, сидел у его постели.

– Ваш клан высоко отзывается о вас, Гектат Кир, – сказал инсект своим сухим, ломким голосом. – Когда мы были вынуждены покинуть эльфийский корабль без нужного нам человека, приобретение бойца вашего калибра сделало атаку не совсем бесперспективной. Ваши навыки, не говоря уже о вашей связи с Телдином Муром, делают вас бесценным союзником.

– Я не буду драться на вашей стороне, – заявил Гектат. Его голос был тихим, но непреклонным.

– Позвольте мне рассказать вам древнюю историю, Гектат Кир, – сказал К'тайд, как будто бионоид – полуэльф вообще ничего не говорил. – Много веков назад  жрецы орков разработали могучее разрушительное оружие. Как и они сами, оно было грубым и сложным в управлении, но эффективным. О да, это, несомненно, так.

Гектат проглотил волну отвращения, когда осознал природу оружия. – Мародер Ведьминого света, – прошептал он, как только смог говорить.

Одно из щупальцев К'тайда изогнулось, что было равносильно изогнутой брови. – Вы знаете историю, – одобрительно сказал инсект. Он наклонился вперед, его многогранные глаза были неотразимы. – Вопрос в том, готовы ли вы творить историю?

Текура шагнула вперед. – Один из вторичных Мародеров Ведьминого Света был испытан в бою с большим успехом. Она сделала многозначительную паузу, давая ему время переварить ее откровение. – Мы скоро выпустим еще одного!

– Куда? – прошептал Гектат.

– В «Лайонхат». Голос Текуры звенел торжеством, а в ее глазах горел холодный огонь. – Первый мародер прогрыз себе путь через эльфийскую армаду. Будем надеяться, что его близнец так же голоден.

Гектату пришлось отвернуться от ее вида. – Каким существом ты стала, Текура? – тихо спросил он. Его взгляд переместился на инсекта, и намек был безошибочен. Текура покраснела, но с вызовом вздернула подбородок.

– Изгой, – решительно сказала она, – как и все бионоиды. Наша единственная надежда улучшить нашу участь – это сломить власть эльфов.

– Но что произойдет, когда эльфийское верховное командование будет уничтожено? – не согласился Гектат. – Как это поможет бионоидам? Расы гоблинов, особенно скро, просто заполнят пустоту. Они ненавидят все эльфийское или эльфоподобное. Как вы думаете, они будут относиться к нам с терпимостью и уважением?

– До сих пор они... Текура резко замолчала, закусив губу от досады. Она быстро взглянула на инсекта, который просто смотрел на нее своими странными, ничего не выражающими глазами.

– Нет, Текура. Вы не сможете действовать со скро, – в ужасе сказал Гектат. Несмотря на все, что он видел, он не мог заставить себя поверить, что это Клан Кир.

– Мы просто используем скро, – поправил К'тайд. – Такой союз прискорбен, но необходим. Только  жрецы орков знают ритуалы, которые держат в плену первичного Мародера Ведьминого Света.

Гектат недоверчиво покачал головой. Первичным Мародером Ведьминого Света был огромный слизняк, чьи рты поглощали все на своем пути – металлы и минералы, а также живых существ – и производили ядовитый газ и еще больше мародеров. Сытый первичный мародер периодически порождал вторичных, которые были серыми монстрами двадцати футов ростом с шестью когтями на руках и ненасытным аппетитом к эльфийской плоти. Они, в свою очередь, выбрасывали третичных мародеров, миниатюрные версии самих себя, у которых было по два металлических меча в каждой руке. Третичные были несравненными воинами – берсеркерами, которые приканчивали любое живое существо, которое могли пропустить более крупные монстры. Как только у существ заканчивалась пища, они нападали и уничтожали друг друга; однако не раньше, чем вся их окружающая среда была опустошена.

– Неужели орки были готовы оживить первичного мародера и кормить его, пока он не выпустит вторичных? – недоверчиво спросил Гектат. – Риски невероятные!

– Действительно, это так, – согласился инсект. – Во время этого процесса было убито несколько  священников орков. Но гоблины так жаждут омыть свои руки в эльфийской крови, что готовы терпеть такие потери.

Гектат оцепенел от этого ужасного откровения. – И ты разделяешь это чувство, Текура?

– Почему нет? Седовласая бионоидка подошла ближе, и Гектат увидел в ее глазах безошибочное пламя фанатизма. – Первичный Мародер Ведьминого Света, источник нашего вторичного оружия, был спрятан на «Армистайке», замороженный заклинанием остановки времени. Она сделала паузу, и ее улыбка была мрачной. – Я не думаю, что гоблины имели большое отношение к этому решению.

– О чем ты говоришь?

– Подумай, Гектат. Как ты думаешь, Мародер Ведьминого Света существует на «Армистайке» из-за эльфийского недосмотра, – потребовала она. – Я бы поставила свою жизнь на то, что эльфы не только знают об этом, но и что они намеренно заманили гоблинов на «Армистайк» с этим монстром. Это дает им удобный способ уничтожить гоблинов, если возникнет такое желание.

– Я не могу в это поверить, – решительно ответил Гектат. – Предполагая, что эльфы санкционировали бы уничтожение целого мира, они никогда бы намеренно не позволили жить мародеру.

– Поверь в это, – решительно сказала она.

Гектат долго молчал, затем поднял глаза на серьезное лицо Винлара, лидера клана. – Какое отношение к этому имеет клан бионоидов?

– Да, бионоидов, – горько повторила Текура, прежде чем Винлар успел ответить. – Имя, которое нам дали, говорит само за себя. Бионоид, имитированная форма жизни, не совсем живая. Разве ты не понимаешь, Гектат? – страстно заключила она. – Что касается эльфов, то мы монстры, которых они когда-то создали, а теперь сожалеют, что не настоящие и живые существа. Они не заботятся о нас; не трать на них свое время.

Глаза Гектата закрылись. У него не было для нее аргументов. Он покинул Клан Кир, потому что не мог согласиться с их все более воинственными целями, но у него не было иллюзий относительно мнения эльфов о его расе. В течение многих лет он путешествовал в одиночку, получая определенную степень признания благодаря своим навыкам. Больше всего на свете Гектат хотел, чтобы его знали и ценили за его способности навигатора, а не определяли как бионоида или даже полуэльфа. Несмотря на настойчивые усилия Телдина Мура, жизнь на борту корабля-лебедя «Трумпетер» была болезненным напоминанием о том, что эта мечта вряд ли осуществится, по крайней мере, до тех пор, пока эльфы правят диким пространством.

– Чего вы хотите от меня? – наконец спросил Гектат.

– Ты путешествуешь с Валлусом Лифбовером, – заметил К'тайд. – Поскольку он является волшебником гранд-адмирала Имперского Флота, он, безусловно, будет знать текущее местоположение командной базы.

– Валлус Лифбовер не имеет привычки доверять мне, – сухо ответил Гектат.

– Тем не менее, он возьмет вас в «Лайонхат», и вы поведете нас туда.

– Но как? – уклонился от ответа бионоид Гектат.

И снова щупальца изогнулись, на этот раз под скептическим углом. – Несомненно, на корабле-лебеде есть журналы, какие-то записи. Вы могли бы найти их и передать информацию нам.

Гектат задумался. – Но если ваш план увенчается успехом, у скро будет почти бесконечный запас новых войск.

Инсект позволил себе злую улыбку. – Вовсе нет, – заверил он Гектата. – Уверяю вас, тысячи орков, хоб-гоблинов, багбиров, гоблинов и кобольдов, которые сейчас живут на «Армистайк», умрут там. Как только уничтожение «Лайонхат» будет завершено, одна из наших обученных команд убьет священников и колдунов, чьи заклинания удерживают первичного Мародера Ведьминого Света во временной спячке. Дайте чудовищу поживиться год или два, и на «Армистайке» не останется и следов жизни.

– Ты понимаешь это? – вмешалась Текура, ее бледные глаза горели яростным возбуждением. – Одной рукой мы обезглавим Имперский флот. Другой мы уничтожим мир гоблинов!

– Корабль-лебедь «Трумпетер» был сильно поврежден в бою, и слишком много членов его экипажа погибло. К'тайд бросил взгляд на Винлара. – Похоже, некоторые из наших солдат были слишком поглощены радостью битвы, чтобы следовать приказам. Поскольку «Лайонхат» – наша главная цель, а корабль-лебедь – всего лишь средство найти эльфийскую базу, я отменил атаку до того, как эльфийское судно было уничтожено. Он приземлился на «Армистайке».

Легкий вздох облегчения вырвался у Гектата. – Значит, Телдин Мур невредим?

– Да, на данный момент, – многозначительно ответил инсект, – но, как вы можете себе представить, орки «Армистайка» – непредсказуемые союзники. К'тайд пожал плечами. – Искушение захватить эльфийский корабль может оказаться слишком велико, чтобы они могли устоять.

– Если только... – подсказал Гектат.

– Если вы согласитесь вернуться на корабль-лебедь в качестве шпиона, мы пошлем команду бионоидов, чтобы задержать орков, пока мы не получим от вас необходимую информацию. Хотя гоблины не славятся дальновидностью, возможно, мы сможем убедить их дать кораблю-лебедю время на ремонт, чтобы он мог привести нас к «Лайонхат».

– Если вы ищете «Лайонхат», вы сами должны обеспечить безопасность корабля-лебедя, – возразил Гектат.

К'тайд склонил голову в жесте поздравления. – Это проницательное наблюдение, но не совсем правильное. Мы легко могли бы убедить наших друзей – орков опустошить эльфийский корабль и передать нам любую информацию, которую они найдут на борту.

– Но что заставляет вас думать, что вы сможете подобраться к «Лайонхат», даже если узнаете его местоположение?

– На борту корабля-лебедя, конечно, – спокойно ответил К'тайд. – Независимо от того, будет ли «Трумпетер» укомплектован эльфами или бионоидами в эльфийской форме, он будет допущен на эльфийскую базу и будет нести с собой вторичного мародера.

Гектате долго молчал. – Я обязан Телдину Муру присягой на верность, – медленно произнес он, рассчитывая на знание инсектом боевого кодекса бионоидов.

– Я понимаю вашу дилемму.  Тонкие губы К'тайда растянулись в великодушной улыбке. – Тем больше причин для вас вернуться на корабль-лебедь, потому что тогда вы сможете увидеть, что Телдин Мур будет благополучно удален из «Лайонхат», как только мародер будет освобожден.

– Это же разумно, – стала убеждать Текура Гектата.

Гектат посмотрел на Текуру, а затем на выжидающие лица других бионоидов Клана Кир, всех знакомых ему, всех дорогих, но все же, все были незнакомцами.

– А если я не помогу?– спросил он.

– Ты умрешь, и каждый член Клана Кир с тобой, – решительно ответил К'тайд.

Бионоиды ответили быстрым вдохом. Глаза Текуры расширились, но она не выглядела чрезмерно удивленной. – «Даже если остальная часть Клана Кир не умрет», – с грустью подумал Гектат, – «Текура достаточно хорошо знает инсектов, чтобы ожидать такого предательства». Она пришла в клан молодой девушкой, при обстоятельствах, идентичных его собственным.

Винлар шагнул вперед. – Я хотел бы верить, что вы блефуете, К'тайд, но я не могу делать такое предположение, когда речь идет о безопасности моего клана. На каком основании вы делаете такую угрозу?

Странный блеск зажег многогранные глаза инсекта. – Когда я отменил нападение на корабль-лебедь, я приказал другим членам Клана Кир вернуться на корабль скро. Очень скоро все они окажутся на борту корабля «Эльфсбейн», под лапой альбиноса, нашего доброго друга Генерала Гримноша.

– Но они должны были провести разведку на «Весте»! – воскликнул Винлар.

– Я взял на себя смелость изменить этот приказ, – ответил К'тайд. Он поднял зеленую руку в успокаивающем жесте. – О, я бы не слишком беспокоился о вашем клане, капитан Винлар. В настоящее время они полезны для Гримноша. Однако я полагаю, что их ценность значительно упала бы, если бы генерал скро узнал, что они замышляют уничтожить гоблинов «Армистайка».

– Но это не так, – запротестовал лидер бионоидов. – Мы в этой комнате не знали об этом аспекте вашего плана до этого самого часа.

К'тайд рассмеялся сухим, скрипучим смехом. – Вы думаете, это будет иметь значение для Гримноша, когда его планы рухнут?

Лицо Винлара сморщилось в маску отчаяния. – Мой народ обречен.

– Вовсе нет, – любезно ответил К'тайд. – Если все пойдет хорошо, я смогу передать сообщение бионоидам на борту «Эльфсбейна» до того, как мы освободим первичного Мародера Ведьминого Света на «Армистайке». Они могут быть в безопасности до того, как Гримнош узнает о своем окончательном провале. Глаза инсекта многозначительно уставились на Гектата. – Если все пойдет хорошо, – повторил он со спокойным акцентом.

Долгое мгновение Гектат взвешивал свои варианты: с одной стороны – уничтожение планеты гоблинов и верховного командования надменных эльфов; с другой – жизни его приемной семьи и его первой любви.

– Гектат... – прошептала Текура, ее голос был едва слышной мольбой.

Наконец он склонил голову. – Похоже, у меня есть только один выбор, – пробормотал он.

– Великолепно, – отреагировал инсект с тихим триумфом. – А теперь мы спланируем, как вернуть вам благосклонность Валлуса Лифбовера и Телдина Мура.

*****

На борту эльфийского корабля-солдата «Виндвокер» боевой волшебник сидела в глубоком трансе, несмотря на жуткий, низкий гул, который пульсировал от магической тревоги. С потолка мостика на толстой цепи свисал древний диск, и каждый звук, исходивший от него, поднимал страхи собравшейся команды на новую высоту.

Боевой волшебник не обращала внимания на других эльфов, находившихся в комнате. Волны золотистых волос падали вокруг нее, скрывая ее рассеянное лицо и узкие руки, обхватившие магический шар. На стене перед зачарованной эльфийкой была большая зеркальная панель, тонкий мерцающий овал, вырезанный из сердца гигантского кристалла. Капитан и офицеры патрульного корабля «Виндвокер» стояли позади волшебницы, и их глаза были прикованы к хрустальной панели в напряженном ожидании.

На протяжении веков эльфийские корабли, патрулировавшие «Армистайк», были готовы к магической тревоге, но это был первый раз, когда она была активирована. Ее древний голос предупредил их, что какой-то корабль нарушил зону  «Армистайка».  Магия боевой волшебницы медленно потянулась через магический шар, ища незваного гостя. Когда в ее сознании сформировалась картинка, панель перед ней начала светиться; затем магическая энергия перенесла ее мысленный образ на заколдованную кристаллическую панель, чтобы все могли видеть то, что видела она. Это был впечатляющий магический подвиг, которому она обучалась с детства, но это не было уникальным навыком; на каждом патрульном корабле было, по крайней мере, два волшебника с такой способностью. По мере того как изображение на панели становилось четче, гудящий сигнал тревоги затихал.

– Одно из наших, – изумился эльфийский капитан, уставившись на изображение перед ними. Приземлившийся корабль обрамляли две далекие горы, характерные пики в форме клыков, которые отмечали владения ракхарских гоблинов. По штандарту корабля было ясно, что это судно Имперского Флота. При более внимательном рассмотрении он был идентифицирован как корабль-лебедь, хотя из-за того, что башня с лебединой головой исчезла, а хвостовая часть была разрушена, его было трудно классифицировать. Потрепанный корабль-лебедь, севший в беспокойных морях «Армистайка», был пригоден для плавания. Он явно не разбился, так что, по-видимому, у него был рабочий привод движения, и поэтому он также был пригоден для полета. Единственным возможным выводом было то, что он приземлился намеренно.

Ярость захлестнула капитана, как холодный прилив. Какой эльф приземлится на «Армистайке», так близко к земле гоблинов «Ракхар», и рискнет отдать там заклинательный корабль в руки могущественного племени орков? Предпочесть это смерти было больше, чем актом трусости; это был акт измены!

Челюсти капитана сжалась. Кем бы ни был капитан корабля-лебедя, он или она будут отвечать гранд-адмиралу. И он, как капитан «Виндвокера», получит огромное удовольствие, сопровождая негодяя в «Лайонхат» в цепях.

– Держите его под постоянным наблюдением, – пробормотал он боевому волшебнику, говоря тихо, чтобы не нарушить ее концентрацию. – Когда вы устанете, Цирцея займет ваше место, но мы должны держать этот корабль под надзором. Он может летать, не сомневайтесь в этом, и рано или поздно он вырвется в дикое пространство. И независимо от того, будет ли его команда в то время эльфийской или оркской, мы будем там, чтобы встретить его.

*****

Первая ночь на «Армистайке» была потрясающе красивой. Сквозь похожие на ленты клочья облаков, которые кружились и двигались на сильном ветре, было видно несколько звезд, но ночь не была темной. Три огромные луны освещали небо: бледно-лавандовая луна, еще одна насыщенного янтарного цвета, напоминающая зимний эль, и третья – самая близкая и большая луна – белая, слегка окрашенная в зеленый цвет. Разноцветный лунный свет отражался яркими, постоянно меняющимися узорами на беспокойном море, окружавшем разбитый «Трумпетер», а также на заснеженных горах на далеком берегу.

Выживший экипаж корабля-лебедя начал ремонтные работы, как только корабль приводнился, и почти каждый член экипажа включился в работу. Рослум, естественно, воспользовался чрезмерным лунным светом, чтобы предстать перед Рейвен Стормвокер в лучшем виде. Когда до Телдина дошла весть о довольно впечатляющем провале аперузы, он ухмыльнулся, вздохнул, а затем направился в лазарет, чтобы проверить травмы цыгана. Как у капитана корабля, у него был определенный долг перед благополучием своей команды.

Телдин нашел Рослума сидящим на койке и возмутительно флиртующим с Дилией Сноусонг. Крошечные пальчики эльфийской целительницы мелькали, когда она зашивала небольшую рану на лбу Розума, периодически останавливаясь, чтобы отмахнуться от блуждающей бронзовой руки. Телдин заметил, что эльфийка, похоже, не обиделась на игривые заигрывания цыгана, и он удивился, почему Рослум продолжал преследовать Рейвен, когда на борту корабля были более восприимчивые цели – не говоря уже о менее опасных. В дополнение к порезу, Рослум собрал несколько красочных синяков. Один глаз уже заплыл и закрылся.

– Почему? – просто спросил Телдин.

Его вопрос поразил и аперуза, и эльфийку. Рука Рослума замерла, сжимая воздух в нескольких дюймах от ягодиц эльфийской женщины. Лицо Дилии вспыхнуло от смущения, она отодвинулась от цыгана и поспешила из комнаты, бормоча что-то о том, что ей нужны травы для примочки.

– Почему Рейвен? – повторил Телдин, на этот раз с намеком на забаву.

Рослум долго обдумывал вопрос Телдина, на его избитом лице появилось слегка насмешливое выражение. Наконец он пожал своими широкими плечами и встряхнулся, словно желая развеять нехарактерный для него момент самоанализа. Злобный блеск озарил его единственный здоровый глаз, и он одарил Телдина золотозубой улыбкой.

– Поверьте мне, капитан, многое можно сказать о женщине с огнем, – сказал он, и его веселый вид восстановился.

Образ дракона промелькнул в голове Телдина, и он громко рассмеялся. – «Если тебе нужен огонь, Рослум, ты ближе, чем думаешь», – подумал он с приливом черного юмора. Единственный здоровый глаз аперузы сузился, когда он сделал свои собственные выводы о вспышке Телдина.

– Вы тоже знаете, что это правда? –  спросил Рослум, стараясь выглядеть беззаботным. Веселье Телдина внезапно угасло. До него дошли странные слухи, связывающие его с Рейвен, и он сразу понял суть интереса Рослума. – «О, Паладин, мой свидетель», – подумал Телдин, – «что мне делать с таким вопросом».

Словно в ответ, огромная рука Рослума потянулась к рукояти украшенного драгоценными камнями кинжала на поясе. Глаза Телдина расширились, затем он понял, что жест Рослума был не более чем рефлексом; драки на ножах из-за женщин были настолько распространены среди аперузов, что потянуться за кинжалом было такой же естественной реакцией, как чихнуть над просыпанным перцем. Для Телдина идея о Рейвен в качестве приза, который нужно выиграть, была совершенно нелепой. Его так и подмывало сказать об этом Рослуму, но такая мысль лежала слишком далеко за пределами образа мыслей аперузы.

Телдин был избавлен от необходимости давать какой-либо ответ из-за возвращения Дилии Сноусонг. Веселая ухмылка Рослума вернулась, и его рука соскользнула с рукояти кинжала, чтобы пригладить свою вьющуюся черную бороду. Бормоча капитанские банальности, которые никто не слышал, Телдин попятился из лазарета.

Поднимаясь по лестнице на верхнюю палубу, Телдин размышлял, что ему делать с этой дракой. Он часто думал, что это всего лишь вопрос времени, когда одной из женщин экипажа корабля будет более чем достаточно для Рослума. Даже в свете неослабевающего и часто раздражающего преследования цыгана, реакция Рейвен была немного экстремальной. Протокол, вероятно, требовал, чтобы он поговорил с ней, но даже если бы он был склонен дисциплинировать ее, он понятия не имел, как это сделать. Как он делал дюжину раз в день, капитан пожалел, что у него нет мудрости мудреца. – Никогда не ошибайся, когда тебе это нужно, – криво усмехнулся Телдин.

Новая мысль поразила его с силой огненного шара. У Рейвен был вспыльчивый характер, и она проявила значительные магические способности, заглушив заклинание Валлуса. Неужели она, а не Эстрисс, бросила волшебный снаряд, убивший воина лакшу?

Если  это сделала она, то Телдин не винил ее. Он слишком хорошо знал, что обладать абсолютным кормилом власти означало сражаться, чтобы остаться в живых. Его опасения были практическими; магические снаряды были мощным оружием, и если Рейвен могла ими управлять, это было еще одной вещью, которую он мог добавить к арсеналу навыков, которыми обладали выжившие члены экипажа. Они потеряли слишком многих в битве, включая Гектата Кира. Бионоидный друг Телдина просто исчез, что вызвало множество предположений у выживших эльфов. Гастон, в частности, казался раздражающе довольным тем, что его подозрения насчет полуэльфа оправдались.

Поднявшись на палубу, Телдин заметил, что ремонт продвигается слишком медленно. Тонкая серебристая униформа эльфов мало защищала от пронизывающих ветров, а сильная гравитация «Армистайка»  замедляла их движения до вялой, изнурительной борьбы. Ходить было достаточно трудно, а из-за силы тяжести, заставляющей все чувствовать в три раза тяжелее обычного, подъем любых грузов был почти невозможен, а лазание по вантам стало опасным. Жилистый эльфийский моряк, пытавшийся взобраться по корабельному такелажу, порвал прочную сеть и заработал болезненное падение. Последний удар был буквальным: сидя на том, что осталось от башни, Ом «случайно» уронила свой гаечный ключ размером с гнома на последнего получателя флирта, неудержимого Рослума, отправив несчастную эльфийку, растянувшуюся без чувств, на палубу.

Телдин немедленно отправил одного из волшебников к вспомогательному приводу, предположив, что условия были бы более терпимыми, если бы корабль-лебедь поддерживал собственную воздушную оболочку и гравитационное поле. Результаты сказались немедленно, и эльфы заработали гораздо эффективнее. Телдин также рассудил, что стоит восстановить основной привод на случай, если гоблины Валлуса материализуются на самом деле.

Прошло три вахты, прежде чем над далекими горами забрезжил рассвет. Валлус, который, по-видимому, был в некотором роде авторитетом в этом ледяном мире, сообщил Телдину, что дни на «Армистайке» длятся около шестидесяти часов. Присутствие трех лун делало приливы необычайно сильными, и с восходом солнца утренние отливы отступали в бурной, непреодолимой волне. Корабль-лебедь с трудом удерживался на якорях, и несколько раз его чуть не унесло в море. Телдин предложил было подвести корабль-лебедь ближе к суше, надеясь, что они смогут найти защищенную бухту, но Валлус настаивал на том, что они будут в меньшей опасности от приливов и непогоды, чем от гоблинов. Телдин подозревал, что Валлус был параноиком, и согласился только с неохотой. После битвы с бионоидами отношения между Телдином и эльфийским волшебником были напряженными, поскольку вера Телдина в суждения и характер волшебника сильно пошатнулась.

Телдин никогда не верил, что Имперский Флот предоставит ему реальный выбор, использовать или нет его плащ для эльфийских военных действий, но до того момента, когда Рейвен остановила заклинание Валлуса, Телдин доверял волшебнику лично. Теперь, увидев готовность Валлуса пожертвовать своей командой, чтобы не позволить гоблинам завладеть плащом, Телдин не был так уверен, что это доверие оправдано.

А как насчет Рейвен Стормвокер? Ее использование сапфирового кулона для посадки корабля-лебедя доказало, что она владела еще одним абсолютным средством управления. И все же она ничего не сделала, чтобы бросить вызов Телдину за звание капитана «Спеллджаммера», на самом деле, она была только полезной. Благополучно посадив корабль, она, вероятно, спасла их всех. Телдин мало что помнил о посадке на «Армистайк», кроме смутного чувства тревоги и воспоминаний о снах, наполненных золотым светом.

Что касается Рейвен, у Телдина сложилось впечатление, что она считала его скорее союзником, чем противником. Что это значило для нее, он не мог даже предположить. Какой бы ни была ее игра, Телдин устал ждать, пока она разыграет свою карту.

С той ночи, когда он впервые застегнул застежку плаща на шее, Телдин почти не контролировал события, которые формировали его жизнь. Он часто клялся, что ситуация изменится, но до сих пор у него не было вдохновения, как этого добиться. По мере того как дни на «Армистайке» проходили во все возрастающем разочаровании, временами Телдин едва сдерживал желание схватить Рейвен за плечи, встряхнуть ее и крикнуть в ее прекрасное лицо: – Чего ты от меня хочешь?

Было почти облегчением, когда запасы начали подходить к концу; по крайней мере, это дало Телдину что-то осязаемое и немедленное для решения. Сначала он направил усилия экипажа в сторону моря. Странная рыба, которую им удалось поймать, была уродливыми,  похожими на угрей существами с шипами, но под умелыми руками Рослума рыба стала достаточно вкусной. Эльфы также попытались собрать немного водорослей; к счастью, Дилия Сноусонг вмешалась в это до того, как кто-либо их попробовал. Ледяная эльфийка отнеслась с подозрением ко всему, что может расти в холодной воде, поэтому она проверила водоросли и обнаружила, что они очень токсичны. Она предположила, что вулканическая активность под океанским дном нагревала глубокую воду достаточно, чтобы образовались водоросли, но также пропускала в них ядовитые газы. Как бы то ни было, Чирп и Тривит испытали мрачное и неожиданное ликование, превращая водоросли в яд.

Более серьезной проблемой было водоснабжение; каким-то образом резервуары для хранения воды были повреждены при посадке. Вскоре стало ясно, что – есть гоблины или нет – им придется сойти на берег в поисках питьевой воды.

И вот, в самые темные часы ночи «Армистайка», маленький баркас соскользнул с корабля-лебедя и пробился сквозь волны к неприступной береговой линии Ракхара.

Глава пятнадцатая

Телдин был на верхней палубе, когда заметили возвращающийся баркас. Поисковая группа привезла воду и рассказы о горячем источнике, населенном монстром, похожим на реморхаза, и охраняемом существами, похожими на йети. Эльфы предположили, что йети, вероятно, были багбирами – одной из наиболее распространенных гоблиноидных рас, – которые уникально приспособились к климату «Армистайка». Эти существа оказали символическое сопротивление, но в погоню не бросились.

Валлус был озадачен таким нехарактерным поведением. Согласно его теории, гоблины «Армистайка» сделают все, чтобы получить материалы для заклинательных кораблей. В дополнение к этому, багбиры были печально известными и злобными хищниками, которые вряд ли позволили бы такой заманчивой дичи, как эльфийская поисковая группа, сбежать из их котлов с тушеным мясом. После типично долгой эльфийской дискуссии Валлус признал, что им следует продолжить расследование ситуации на берегу.