Текст книги "Художник и актриса (СИ)"

Автор книги: Елена Щербиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

   – Заметано, – развеселилась Галушка, радуясь, что Лариса так легко согласилась.

   Они договорились встретиться в метро, и Галушка отключилась.

   Лара подумала с минуту и набрала знакомый номер.

   Погода стояла чудесная. Несмотря, что на лес уже спустились ранние зимние сумерки, было все отлично видно из-за больших белоснежных сугробов и мощных фонарей, стоящих по обе стороны дорожки, убегающей в темную чащу.

   Сразу за стеклянным куполом станции Измайловская, около ступенек длинной лестницы, расположилось небольшое кафе. Как ни странно, даже зимой оно функционировало. За высокими круглыми столиками стояли несколько тепло одетых мужиков и о чем-то шумно разговаривали.

   Галушка с Ларисой медленно прошлись мимо кафе, ведя неспешный, ни к чему не обязывающий разговор. Галушка рассказывала о родителях, о своей учебе в Институте компьютерных технологий и захватывающую историю, как она попала в свахи.

   Дойдя до конца аллеи, Галушка поежилась.

   – Да уж, не месяц май. Давай вернемся в кафе и выпьем по чашечке горячей бурды, что там предлагают.

   Лариса согласилась.

   Они подошли к окошку, взяли стаканчики с кофе, от которых тут же повалил густой пар, и встали за соседний от мужиков столик.

   Галушка судорожно стала думать, как же привлечь внимание Гришани, которого она заметила еще тогда, когда она с Ларой спустились со ступенек лестницы.

   – Ларка, мне тут такой анекдот рассказали. Я обхохоталась. Слушай.

   Она рассказала анекдот и звонко рассмеялась. Лариса, заведенная больше смехом Галушки, нежели самим анекдотом, тоже захихикала. Но мужики, увлеченные своим разговором, даже не обратили на них внимания. Только один покосился и тут же потерял к ним интерес.

   Тогда Галушка стянула свою шапочку, явив на свет свои огненные волосы. И начала рассказывать второй анекдот. На очередной смех мужики повернулись, и тут бас Гришани огласил всю округу.

   – Галушка! Ты чего же не подходишь! А ну-ка, валите к нам.

   И он сгреб девушек в свои широкие объятия.

   – Вот, друганы. Почитательницы туризма. Начинающие.

   – Почему же начинающие? – изобразила удивление Галушка. – Вот Лара исходила полстраны.

   – Да ну? – и Гришаня уставился своими узкими глазами на Лару. Что-то странное мелькнуло у него во взоре, и Галушка решила, что прозорливый мужик, наверное, что-то понял.

   Но Лара выручила Галушку. Она тут же стала рассказывать, в каком походе она была в последний раз, мужики подхватили ее рассказ, и вскоре Галушка поняла, что больше ей здесь делать нечего.

   – Ладно, ребята, – наконец сказала она. – У вас я смотрю, профессиональная выдержка, а я на этом холоде просто околела. Пожалуй, поеду домой.

   – Давай, Галушка. – Хохотнул Гришаня. – Только подружку свою оставь.

   – А я и не собираюсь никуда уезжать, – счастливо улыбаясь, ответила Лара, кокетливо стрельнув глазами на Гришаню. – Только подружку провожу.

   – Это подстава, да? – спросила Лара, когда Галушка уже вступила на первую ступеньку.

   – В каком-то роде, – захихикала та. – Зато все естественно и нет впечатления, что стоишь, словно кобыла на смотринах. Ведь славно все прошло?

   – Спасибо, Оль. А Гришаня знает?

   – По-моему догадывается. Вообще-то у нас всегда один из клиентов в курсе, но с вами решили сделать исключение. Тем более, что ты уже все поняла. Так что, завтра приезжай в агентство и все расскажешь.

   Но на утро Галушка не пришла. Ее свалила тривиальная простуда. Да уж, скоро надо будет платить за профессиональную вредность, подумала Натэлла. По телефону Галушка дала полный отчет. Значит, вскоре надо ждать Ларису и Гришаню в гости.

   Дело в том, что по договору гонорар Свахи получали только по факту знакомства. Конечно, определенный риск был. Ведь всегда найдутся люди, которые захотят сэкономить и обмануть Свах. Предположим, встретились люди, познакомились, пообщались. А денег за предоставленную кандидатуру на следующий день не приносят. И больше не приходят в агентство. Но за полтора года работы, таких случаев были единицы, и что странно, такие пары очень быстро распадались. И все одно, снова приходили и каялись. Правда, Свахи, взяв за предыдущую работу гонорар, больше с такими обманщиками не связывались.

   Но каждый раз у Натэллы замирало сердце – а вдруг не придут и не расплатятся? Она никогда не говорила о своих подозрениях ни Дарье, ни кому-то еще. Все так верили своим клиентам, а то, что пару раз нарвались, так это скорее исключение, чем правило.

   Гришаня пришел под вечер. Долго гоготал, по поводу столь интересного способа знакомства, выдал четыреста долларов за себя и Лару и поблагодарил за прекрасную кандидатку.

   – Не знаю, как по поводу женитьбы, но то, что она фанатка туризма, видно сразу. А там поглядим, – многообещающе сказал Гришаня на прощанье.

   – Вы заходите, Григорий. Расскажите, как у вас продвигаются дела. Может помочь чем-то сможем, – улыбнулась Дарья.

   – Обязательно приду. Вот вернемся из похода, и зайдем с Ларкой вместе.

   Лариса Сиротеева позвонила почти сразу после его ухода. Восторженно благодарила и так же обещала зайти.

   – Гришаня меня пригласил вместе с группой пойти в Альпы. Вот, увольняюсь с работы. Еще обещал меня в свою тур-фирму устроить, так что буду набираться опыта проводника, – тараторила она.

   Натэлла пожелала им счастливого пути и положила трубку. Ну, что ж, еще один удачный случай. Дай Бог, все сладиться, и быть может, даже пригласят на крестины первенца.

   Вечером всем составом поехали к Галушке, праздновать ее удачное дело. Уселись за стол, разложили закуску, которую прихватили у Марь Ванны.

   Михей разлил шампанское, начал произносить тост.

   Натэлла смотрела на него и думала – более яркую и колоритную личность трудно даже представить. Здоровенный мужик с бородой, как у Карабаса-Барабаса, весь в татуировках, байкер – фанат, великий прикольщик. Вот смех, когда он в первый раз появился в «Свахах» – тесной, убогой квартирке на первом этаже хрущовки в богом забытом районе, они с Дашкой приняли его за клиента, засуетились. А он прямо с порога заявил – девочки, я вам нужен! И как же он оказался прав! Так сложилось, что Михей тогда развелся с женой, оставил ей их общий салон красоты, и, решив начать новую жизнь, после случайной встречи с Машей – первой клиенткой агентства, выслушав ее трогательный рассказ, забрел на огонек к «Свахам». И сразу стал членом команды. Профессиональный врач-косметолог, пластический хирург, и просто классный мужик – умный, добрый. Именно ему обязаны многие пары, нашедшие с помощью «Свах» свое счастье.

   Все дружно выпили и развеселились, будто это им подобрали спутника жизни.

   Только Саныч хмурил густые брови. Все любили и уважали Саныча, и с мнением его считались. Но сейчас, когда у собравшихся так весело было на душе от успешного результата работы, мрачный вид Саныча вносил явную дисгармонию в общее веселье.

   – Ты чего, Саныч? – хлопнул друга по спине Михей.

   – Да ничего, больно все гладко вышло.

   – А что тебя смущает, старина? – тихо спросил Михей, когда они вышли в коридор, покурить.

   – Да понимаешь, туризм – это тебе не любители театра и футбола, это очень узкое пристрастие. А тут, с небольшой разницей во времени, появляются два человека, которые одинаково страстно, можно сказать профессионально занимаются таким спортом. И причем оба не имеют соратника.

   – Ну и что? – хохотнул Михей, мысленно отгоняя дурные предчувствия друга. – Повезло и им и нам. Стечение обстоятельств. Радоваться надо, что и Лара и Гришаня обратились именно к нам, а не в разные агентства. Жизнь, брат, полна неожиданностями, – и он потянул Саныча обратно в комнату, продолжать торжество.

   – Вот как раз неожиданностей я не люблю, – пробурчал Сан Саныч, – как бы боком они не вышли.

   Как ни отгораживался Михей от подозрений друга, слова Саныча и его, все же, насторожили.

   – Ладно, поглядим, – пожал он плечами, – но мне кажется, ты просто сейчас на воду дуешь.

   – Хорошо, если так, – нехотя согласился Саныч.

   Когда они вошли в комнату с озабоченными лицами, веселая, возбужденная компания стала закидывать Саныча позорными словами – мол, как ты можешь сомневаться, да еще Михея вводить в заблуждение! В конце концов, убедили его в том, что все хорошо и прекрасно, и – побольше бы таких совпадений на радость людям и банковскому счету Свах. Саныч смирился и, оставив сомнения при себе, согласился с народом.

   ГЛАВА ПЯТАЯ

   «ТРИУМФАТОРША»

   Генеральный директор сети компаний недвижимости «Триумф» Анжела Юрьевна Колесникова, преуспевающая бизнес-леди сорока семи лет, жестко отдавала по телефону распоряжения своему подчиненному – директору дочерней компании.

   – Я повторяю – инвестирование этого спортивного комплекса для нас очень выгодно! Вы что, считать не умеете, Сергей? Через год мы получим с аренды двойную прибыль! Да, через год! Достраивать надо быстро, некогда думать, я все уже придумала. Да, действуйте, завтра же мне доложите!

   В приемной ждали посетители, Анжела собралась уж, было, вызвать секретаршу, и начать прием, и тут раздался звонок Марины. Анжела схватила мобильный, и после разговора сильно изменилась в лице. Она могла себе это позволить, поскольку находилась одна. Все дела мгновенно отлетели на задний план, вытесненные известием о прилете Игоря Леонтовича. Анжела схватила сигарету, и уставилась на автопортрет художника, занимавший почетное место на стене ее кабинета. Картина была написана очень давно. Примерно так выглядел Игорь, когда они познакомились. Конечно, в свойственной ему странной манере он изобразил себя среди какого-то хаоса – обломков домов и деревьев, мрачных улиц, но лицо было его, и взгляд его. Хоть бы он изменился, постарел, подурнел, черт его побери! – заламывая пухлые руки, усеянные бриллиантами, мысленно взывала Анжела.

   – Анжела Юрьевна, вас просит заместитель министра по капитальному строительству, – произнес по селектору голос секретарши. – Соединить?

   – Соединяй, – с трудом скрывая раздражение, ответила Анжела – какого черта эти замы министров звонят не вовремя? Не дают хоть на минуту забыться. – Да, это Колесникова, – энергично произнесла она в трубку. – Мы рассмотрели ваше предложение. Я принципиально согласна. Когда состоятся переговоры? Сегодня? Нет, сегодня я не могу. Хорошо, завтра в десять.

   «Как же все они надоели», – вздохнула Анжела.

   И тут в кабинет заглянула строгая дама лет пятидесяти, такая же холеная, как сама Анжела, но одетая более строго и почти не пользующаяся косметикой. Она была помощником генерального директора, правой рукой Анжелы, одним из немногих людей среди сотрудников, с чьим мнением Анжела считалась.

   – Вы что-то хотели, Эльвира Львовна? – быстро надев на лицо деловую маску, спросила Анжела.

   – Анжела Юрьевна, приехал режиссер Соколовский.

   – Соколовский? – с трудом припоминая, переспросила Анжела.

   – Да. Он записан к вам на прием. Вы были заняты, я пригласила его к себе в кабинет, угостила кофе. Неудобно держать в приемной – человек он известный.

   – Ну, и что он хочет?

   – Поддержку своего проекта.

   – Ну, конечно – денег! – усмехнулась Анжела. – Все хотят от нас денег!

   – Анжела Юрьевна, но мы же вкладываем средства в искусство. Хотя бы в выставку этого замечательного художника Леонтовича, – спокойно проговорила Эльвира. – Почему же вы так категорически отказываете режиссеру?

   – Во-первых, тут совсем другие деньги, Эльвира Львовна, – жестко сказала Анжела, – а во-вторых – это политическая акция. Леонтович – гражданин США. И наш вклад в развитие российско – американских отношений, где надо, будет отмечен.

   – Я все понимаю, – не сдавалась Эльвира, – но наша внутренняя политика тоже играет немаловажную роль. Меценатство повысит наш общественный рейтинг. Соколовский – видная театральная фигура, его прима – народная артистка России, очень известная актриса...

   – Что-то я не слышала, – буркнула Анжела.

   – Очень советую посмотреть хотя бы один их спектакль...

   – Когда-нибудь, если выберу время, – Анжела снова взяла сигарету, закурила.

   – Если хотите, могу составить вам компанию, – сдержанно улыбнулась Эльвира.

   Анжела посмотрела на свою помощницу. Эта женщина не раз помогала ей улаживать сложные, конфликтные ситуации, была преданным и очень полезным работником. Кроме того, Эльвира хоть и не была заядлой театралкой, но всегда держала руку на пульсе.

   – Ну, хорошо, Эльвира, считайте, что вы меня уговорили, – смягчилась Анжела. – Пусть заходит. Но предупредите – у меня двадцать минут.

   Помощница молча кивнула.

   Не прошло и двух минут, как в кабинете, в сопровождении Эльвиры, появился Василий Васильевич Соколовский – художественный руководитель одного из самых популярных московских драматических театров. Он приветливо поздоровался, приложился к руке могущественной бизнесвумен, и тут же плюхнулся на диванчик для посетителей.

   Эльвира незаметно удалилась.

   Анжела потребовала коротко изложить суть вопроса. Соколовский с жаром принялся рассказывать о своем потрясающем проекте, вкладывая в свою речь эмоции, красочные эпитеты, и сопровождая ее выразительными жестами. Речь шла о дорогом постановочном спектакле по пьесе Шиллера «Мария Стюарт».

   Держался режиссер слишком раскованно, и это сразу вызвало раздражение у Анжелы. Она привыкла к тому, что даже высокое начальство входит в ее кабинет на цыпочках, люди рангом пониже стоят по стойке смирно, а этот развалился, как у себя дома, и болтает без умолка о какой-то Марии Стюарт. Не слишком ли много себе позволяет?

   – Нельзя ли покороче, и – по сути, – сухо перебила его Анжела. – У меня время ограничено.

   Соколовский сразу съежился и сник. Он тоже никак не мог привыкнуть к подобному обращению. Даже в юности, когда он со своим театром ютился в подвале, чиновники не позволяли себе такого откровенного проявления высокомерия и хамства, как эти новые русские. Но без них, к сожалению, не обойдешься.

   – Я могу закурить? – спросил Соколовский, собираясь с мыслями.

   – Курите, – буркнула Анжела.

   Он закурил и, призвав на помощь весь свой жизненный опыт, коротко и сдержанно пересказал все то же самое, что и десять минут назад, отчеканивая каждую фразу. Закончив, он вручил Анжеле бизнес-план спектакля.

   – Теперь мне понятно, – сухо произнесла Анжела.

   Она бегло проглядела первую страницу, сурово сдвинула красивые брови.

   – Когда вы рассчитываете окупить затраты и начать получать прибыль?

   – Думаю, года через два – три, не раньше, – неуверенно ответил Соколовский, – не хочу вас вводить в заблуждение. Когда создается произведение искусства, невозможно назвать заранее точные цифры и даты. Любой перспективный расчет гипотетичен.

   – В таком случае речь не может идти даже о кредите, – сухо произнесла Анжела. – И вообще ваша Мария Стюарт – что-то слишком элитарное, непонятное рядовому зрителю. Ему нужна не напряженная работа ума и души, как вы изволили выразиться, а легкое, веселое развлечение. Жизнь у людей и так слишком тяжела. Приносите мне проект нового шоу, современного мюзикла...

   – Я все понял, – Соколовский устало поднялся. – Не смею больше задерживать столь занятую леди.

   Он вышел из кабинета, с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. На душе было гадко. Он ненавидел унижаться, но всю жизнь был вынужден наступать на горло своей гордыне.

   За дверью его встретила Эльвира Львовна с озабоченным выражением лица.

   – Ну, как? – осторожно спросила она.

   Соколовский только рукой махнул.

   – Никак.

   – Очень жаль, – вдохнула Эльвира, – я – большая поклонница вашего театра.

   – Но решаете, к сожалению, не вы, – отрезал Соколовский, и тут же, увидев невысказанную обиду в глазах женщины, поцеловал ей руку и сказал. – Спасибо за все, вы итак для нас много сделали.

   «Каков наглец, – подумала Анжела в след удалившемуся режиссеру. – Не желает понимать, кто в этом мире правит бал!».

   – Светлана, – сказала она секретарше, – полчаса ни с кем меня не соединяй. И никого не пускай.

   – Хорошо, Анжела Юрьевна, – откликнулась по селектору секретарь.

   Анжела снова уставилась на портрет. Да, замыслы художника, его сложный внутренний мир для нее всегда оставались неразгаданной тайной, их невозможно было просчитать на калькуляторе. Именно поэтому, наверное, так и манили. Но единственное место в ее душе, отведенное для любви к искусству, было давно и прочно занято. Поэтому ни режиссеру Соколовскому, ни другим служителям Мельпомены, Терпсихоры и прочих муз – покровительниц изящного, ничего от госпожи Колесниковой не светило...

   Встреча Игоря с Анжелой произошла гораздо быстрее, чем он предполагал.

   На следующее утро Игорь Леонтович проснулся около одиннадцати, когда Торико, успев приготовить завтрак, неслышно собралась и уже уехала в Университет. У нее было заседание кафедры. Лениво повалявшись в постели еще минут двадцать, Игорь, наконец, встал, принял душ, потом поболтал с Давидом за чашкой кофе, и только после этого позвонил дочери.

   – Ах, папа, сколько же можно спать, когда нас ждут такие великие дела! – бодро воскликнула Марина. – Собирайся, скоро машина будет у подъезда. А тебя ждет приятный сюрприз.

   – Мариш, может, без сюрпризов? – почему-то заволновался Игорь.

   – Пап, я же сказала – приятный!

   Минут через двадцать Марина позвонила сама, и сказала.

   – Пап, можешь спускаться.

   Давид посмотрел на уличный термометр, ужаснулся – на улице жуткий мороз. Заставил легкомысленного калифорнийского друга надеть свой теплый свитер и меховую ушанку, и только после этого отпустил.

   Игорь вышел во двор, огляделся, но не увидел нигде Пежо Марины. А прямо у подъезда стояла, сверкая серебристым лаком, огромная БМВ с тонированными стеклами. Игорь сначала на нее и внимания не обратил, и пошел искать машину дочери, подумав, что она не нашла места в тесном дворе и остановилась где-нибудь в стороне. Но тут дверца БМВ распахнулась, и к Игорю бросилась, сверкая бриллиантами и благоухая ароматом шанель N 5, неотразимая Анжела Колесникова. Игорь слегка опешил, поскольку увидеть ее здесь никак не ожидал.

   – С приездом, дорогой Игорь Ростиславович, – томно выдохнула она. – Извини, что без предупреждения. Но ты ведь не откажешься от меня хотя бы в качестве личного шофера?

   Леонтович галантно поцеловал даме руку. Отметил, что она выглядит очень ухоженной, молодой, правда, чуть-чуть располнела, но, пожалуй, ей это даже к лицу.

   – Конечно, не откажусь. Более того, сочту за честь.

   – Тогда – прошу!

   Игорь сел в машину, откинулся на удобную спинку сиденья. Подумал про себя – хорошая машина, наверное, дорогая, и на этом его размышления по поводу роскошной иномарки закончились. Сам он не любил так называемые престижные модели автомобилей, и уже несколько лет ездил на не очень дорогой по американским ценам Тойоте Кэмри. Машина была надежная, достаточно шустрая, простая в обслуживании, и вполне его устраивала.

   – Рад тебя видеть, Анжела, – сдержанно произнес Игорь. – Я как раз собирался тебе звонить, но о деле чуть позже. Дети от тебя в восторге, так тебя расхваливают. Спасибо, что не оставляешь их своей заботой.

   – А разве можно иначе? – воскликнула Анжела. – Ребята остались без матери, отец за границей, деды – бабки давно поумирали. Кто им поможет, подскажет, кроме меня? И потом, это – твои дети, – она подчеркнула слово «твои».

   – Еще раз спасибо. Сложная у нас жизнь получилась... – задумчиво произнес Игорь, потом спросил, – ну, а ты как?

   – Одна, – отрезала Анжела, – у меня ничего не изменилось, – взяла сигарету, закурила, приспустила стекло. – Но не будем о личном. Ты сказал, у тебя есть ко мне дело. Я даже догадываюсь – какое. Ты хочешь купить квартиру, ведь так?

   – Да, я думал об этом.

   – Определись в сумме, и можем завтра же начать смотреть.

   – Так быстро? – удивился Игорь.

   – А зачем откладывать? – улыбнулась Анжела. – Плохого тебе не предложу, можешь не сомневаться.

   – Я и не сомневаюсь, – сказал Игорь.

   У Анжелы зазвонил мобильник. Она быстро, по-деловому с кем-то поговорила, снова повернулась к Игорю.

   – Как тебе Москва?

   – Еще не понял, – усмехнулся Леонтович.

   – Ясно. Москву надо смотреть поздно вечером, когда мало машин. Хочешь, сегодня покатаемся? Все тебе покажу.

   – Мне бы отоспаться, – вздохнул Игорь. – Все-таки, разница во времени – одиннадцать часов.

   – Как скажешь, – согласилась Анжела. – Можно и завтра, и послезавтра. Надеюсь, ты сразу обратно не улетишь?

   – Сразу не улечу, – улыбнулся Игорь. И подумал – такая красивая женщина. И, похоже, до сих пор меня любит. Может быть, я зря так откровенно пытался ее избегать после нашего короткого романа?

   У Анжелы снова зазвонил телефон.

   – Да, Мариша, – отозвалась она, – мы уже подъезжаем. – Минут через пять спускайся.

   Они остановились на площадке у Дома художника. И Игорь увидел, среди рекламных плакатов, большой анонс своей предстоящей выставки.

   «ЗАБЫТЫЕ ШЕДЕВРЫ, ИЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ БЛУДНОГО ХУДОЖНИКА ИГОРЯ ЛЕОНТОВИЧА».

   – Кто же это придумал? – усмехнулся Игорь. – Неужели Маринка?

   – Коллективное творчество, – пояснила Анжела. – Это ты у нас творец – одиночка.

   – Значит, и ты принимаешь в этом участие?

   – Так, немного, на общественных началах, – бросила Анжела, не желая сразу раскрывать Игорю, что именно ее компания стала спонсором предстоящей выставки. Он не знает всех этих тонкостей, к денежным вопросам относится щепетильно, и не стоит пока его посвящать.

   – Ты просто добрый гений нашей семьи, – улыбнулся Игорь.

   – Боюсь – я злой гений, – прошептала Анжела.

   ГЛАВА ШЕСТАЯ

   «СКАНДАЛ В АГЕНТСТВЕ»

   В этот день в «Свахах» все было относительно спокойно, работа шла своим чередом, наплыв клиентов уже начался, но все было организовано четко, и потому – никакой запарки.

   – Натка, отпусти нас на рыбалку! – взмолились Михей и Саныч.

   Натэлла смотрела на мужиков и диву давалась. Вот скажите на милость, что за радость сидеть посередине огромного ледяного озера, уставившись в небольшую дырку в ожидании, пока какая-нибудь зазевавшееся рыбешка решит покушать на халяву.

   – На пару дней, – поддакнул Саныч. – Ничего с агентством не случится.

   – Веруня меня подменит, если что, – уверенно проговорил Михей, а если чего стрясется по хозяйству Саныча, так Толя и Виталик сообразят, что делать.

   – Нат, отпусти болезных. – Попросила Дарья за мужиков. – Пахали последнее время, как волы.

   Натэлла пожала плечами. А и действительно, чего она уперлась. Ребята хорошо поработали; на горизонте знакомств, при которых присутствие мужиков обязательно, не предвиделось, пускай поедут развеяться.

   – А почему в выходные-то нельзя? – сделала она последнюю попытку.

   – Нельзя, Нат. – умоляюще протянул Саныч. – Заморозки грядут, уйдет рыба совсем.

   – Езжайте, – смирилась Натэлла.

   На следующий день ребята отзвонили, сказали, что добрались до места, но мобильники свои выключат, поскольку здесь все равно связь отвратная.

   – Да черт с вами. – Вконец обиделась Натэлла, будто предчувствуя, что именно Михей с Санычем вдруг окажутся нужны позарез. – И без вас как-нибудь протянем.

   Телефон на столе у Зиночки в это утро разрывался, и она в очередной раз ныла, что пора брать диспетчера. Назначать встречи, записывать телефоны.

   – Пробило что ли всех на знакомства, – ворчала она. – Покою нет.

   Только после обеда установилось некоторое затишье, и Зиночка, наконец, смогла пойти к Марь Ванне, покушать пирожков с капустой.

   Пообедав, а заодно и позавтракав, и потрепавшись с Марь Ванной за жизнь, Зиночка вернулась на свое место. Но, не успев даже присесть, вскочила от возгласа Натэллы за дверью кабинета.

   – Боже мой!

   Зиночка, роняя по дороге стул, влетела в кабинет. На диване сидел Гришаня с задранным свитером.

   Вид у него, прямо скажем, был удручающий. Весь торс пересекали длинные красные полосы, где-то были видны ожоги от сигарет. На запястьях алели широкие порезы. Его борода дрожала, а искусанные губы выплевывали гневные слова.

   – Вы ответите за это. Я вас по судам затаскаю! – вопил он, правда, голос его был сипл и неразборчив.

   Дверь распахнулась и вошла Дарья.

   – Господи! – охнула она. – Что с тобой случилось, Гришаня?

   – Что случилось?! – заорал он. – А я вам расскажу! Только девочку свою из кабинета выпроводите. Ни к чему ей такое слушать.

   Зиночку вытолкали из кабинета и плотно прикрыли дверь. Но Зинуля была не лыком шита. Она потихоньку включила хайком и приглушила звук. Так что все прекрасно слышала.

   – Вернулись мы из похода...– немного успокоившись, начал Гришаня.

   Гришаня с Ларой, прекрасно провели время, рассматривая красоты Альп. Лара быстро набиралась опыта, помогала Гришане во всем, и он уже смаковал то время, когда они вдвоем уединяться в его московской квартире. Всем подходила ему Лара, и смелая, и отважная, милая, чуткая, а как играет на гитаре под треск поленьев! Словом, через десять дней они приехали в Москву. И Гришаня на следующий вечер, пригласил свою подругу к себе на романтический ужин.

   Все шло прекрасно. Покушали, послушали любимых бардов, и под Окуджавскую «виноградную косточку» завалились в койку. Секс был восхитителен, и Гришаня радостно подумал, что можно устраивать встречу с мамой.

   К вечеру следующего дня состоялась торжественные смотрины будущей невестки. Мама выбор Гришани одобрила. Гришаня был на седьмом небе от счастья. И тут же сделал Ларе предложение. Но к величайшему сожалению, Лара отказалась. Гришаня был неутешен, прямо спросив девушку, почему та отказывается.

   – Надо присмотреться друг к другу, пообвыкнуться. – загадочно ответила Лара.

   Гришаня согласился. Лара переехала к нему. Все вроде было прекрасно, но с каждым вечером Лариса стала холодеть в постели. Не было той страсти и огня, что так впечатлили Гришаню в первую ночь. Гришаня осторожно спросил любимую, в чем собственно дело.

   – Ты, Гришенька, прекрасный человек, искусный любовник, но прости, мне скучен однообразный секс, – был дан ответ.

   Гришаня, человек прямой, спросил девушку, что ей нужно, и как цивилизованные люди они должны прийти к консенсусу. Глаза у Лары разгорелись, и она предложила ему игру.

   Они выпили по бокалу вина. И Лара завязала любимому глаза темной тряпкой, и Гришаня уже ничего не видел. Только почувствовал, что запястья и щиколотки крепко обхватывают какие-то ремни, горло притягивают к спинке кровати, да так сильно, что он не мог дышать.

   Прошло минут пять, и тряпка с глаз Гришани упала. Как только его взгляд смог сфокусироваться, он потерял дар речи. Вокруг его кровати стояли длинные черные свечи, а посередине комнаты стояла Лара. Только ее было совсем не узнать. Что-то кожано-черное обхватывало ее узкий стан, длинные ноги и пышную грудь. Волосы стянуты в высокий хвост, лицо ярко-белое с чернющей подводкой глаз, отчего они казались огромными и длинными. В руках она держала длинный хлыст.

   – Девочка, ты чего? – изумился Гришаня, дергая руками и ногами.

   Но конечности не желали ему повиноваться. В голове разлился какой-то туман, отчего тело все ослабло. Куда делась его сила Геракла, он не мог понять.

   – Какая я тебе девочка, смрадный раб! – загрохотала Лариса. – Я твоя госпожа, и ты сейчас будешь рыдать и визжать, лишь бы я причинила тебе страдания.

   – Лара, мне не нравятся такие игры, – прошептал Гришаня.

   – А мне – очень нравятся! – захохотала Лариса.

   Дальше было все как в тумане. Лара лупила Гришаню плеткой, жгла сигареты о его нежный торс, и насиловала на протяжении всей ночи. От ужаса и унижений на рассвете Гришаня потерял сознание, и очнулся в какой-то момент от непрерывного треска телефона. Это мама, обеспокоенная, что сыночек молчит целые сутки, буквально обрывала его номер, надеясь, что парень все-таки ответит на столь настойчивые звонки.

   Неимоверным усилием выдернув одну руку, Гришаня ответил маме, что просто приболел и обязательно завтра приедет. Потом позвонил своему дружку, и тот через час вызволил несчастного смрадного раба. Ни Лары, ни свечей, ни плетки, как и ее немногочисленных пожитков в квартире не наблюдалось. Дружок приехал, отвязал Гришаню, причем привязан он, как оказалось, был простыми шелковыми шарфами, справиться с которыми мог и ребенок.

   А Гришаню бил озноб, и у него не было сил даже поднять кружку с чаем. Дружок оказался врачом, взял кровь на анализ и к вечеру позвонил.

   Опоила тебя твоя краля наркотиком, – сообщил он. – Химия, я тебе скажу, стопроцентная. Силы человека парализует, а мужское достоинство наизготовке много часов подряд.

   Гришаня смотался в травмапункт, снял побои и ожоги, и рванул в Свахи.

   – Девку эту, понятное дело, ни вы, ни я уже не отыщем. И если не хотите, чтобы вас по судам затаскали, платите мне за физический и моральный ущерб. – Закончил Гришаня.

   – Простите, а мы-то здесь причем? – изумилась Натэлла.

   – Как причем? – взвился Гришаня. – Может вы одна шайка лейка, откуда я знаю? Вы поставляете ничего не подозревающим мужикам такую вот мегеру, стрижете с нее купоны, зная, что никто к ментам не пойдет. А я могу с этой бумажкой хоть сейчас в любое отделение милиции пойти. Мне в травмапункте предлагали, да я пока приостановил, благо приятель помог. Так что выбирайте, либо вы мне сейчас платите десять тысяч долларов, либо на вашей фирме появиться несмываемое пятно. На раздумье вам – два часа! – и он, шарахнув дверью, ушел.

   Зиночка вырубила хайком за секунду до вызова Натэллы.

   – Зина, срочно Михея и Саныча ко мне.

   – Так они ж на рыбалку уехали, – протянула Зиночка.

   – Соедини по сотовому. – Гаркнула Натэлла

   Зиночка набрала номер Михея. Но тот упорно молчал. Только после нескольких попыток, Зиночка, вжав голову в плечи, поплелась в кабинет начальницы.

   – Они не доступны.

   – Ах, ты черт, ну конечно, – вспомнив вчерашний звонок Михея, Натэлла схватилась за голову.

   – Ну, а чем бы они нам помогли? – пыталась успокоить подругу Дарья.

   – Не знаю, просто с ними как-то спокойней. Михей бы осмотрел раны, бумажки его прочитал. Что делать-то?

   Дарья затушила сигарету и тут же прикурила вторую.

   – Я думаю, надо платить.

   – Платить? – взвилась Натэлла. – За что? Откуда мы знали, что эта Лара извращенка! В чем наша вина?

   – Ни в чем, – спокойно ответила Дарья. – Ни один суд не докажет нашей вины. Но имя нашей фирмы потреплют настолько, что к нам никто больше не придет! Не веришь мне, проконсультируйся с Евгением.